Рассказ о зимовке. Продолжение

5. Снег

     Снег - это и хорошо, и плохо.
     Плохо, во-первых, потому, что требует постоянной работы. С утра, едва чаю напившись, начинаешь лопатой махать.
     Сначала я просто убирала снег от входа, как это делается везде по России - отгребала, откидывала, расчищала себе дорогу. Но понемногу его накопилось столько, что вход в моё жильё стал походить на нору в снежной горе. Теперь, чтобы я могла выходить из дома, мне нужно было в этой горе вырубать ступеньки. Чтобы не карабкаться, а ходить, ступеньки надо делать по-возможности широкие. Тут нужны две лопаты: штыковая, чтобы вырубать куски наста, и совковая, чтобы их откидывать. А когда куски большие и бросать их нужно высоко,то и совковой не откинешь. Надо просто брать кусок обеими руками и швырять. Одну ступеньку сделаешь, а выше - уже не только тот снег, что сам по себе лежал, но и тот, который я набросала. Двойная работа.
      А сугроб всё растёт, растёт, и ступенек нужно делать всё больше и больше. Так что работы - не на один час.
      Иногда мне помогали друзья - Юра и Ромка. Юра сразу откалывал такие куски, что они были чуть ли не вполовину моего роста, так что у него дело шло куда быстрей, чем у меня. Но я так не могу, мне и не поднять такой кусок, а наверх, наружу с ним тем более не выбраться. Я - понемногу...
     Зато, когда закончишь, посмотришь на дело рук своих - красота!. Словно беломраморная лестница в какой-то подземный дворец, только скульптур не хватает. Можно бы, конечно, попробовать что-нибудь изваять, да у меня таланта нет к ваянию.
      Сначала я радовалась крепкому насту, по которому, после рыхлого снега, ходить было легко и споро, потому что не проваливаешься; но потом поняла, что так легко не всегда будет. А скоро стало совсем трудно. Потому что возле каждого маленького бугорка, возле каждого даже комочка ветра наметают сугроб и так его выглаживают, что он становится неприступным, как гора из полированной стали. Везде, где людям нужно часто ходить, они вырубают ступеньки; а так как ко мне на базу мало кому ходить нужно было, то и ступенек в окрестных сугробах никто не вырубал. У меня же самой ни сил, ни времени на это не хватало. Я просто взбиралась на такую гору по более пологому склону, и уже дойдя до вершины, искала удобный спуск. А там новый сугроб, и ещё, и ещё... Далеко стала база от посёлка.
      Но как зато красиво! Каждая небесная звёздочка, кажется, находит себе отражение в снегу, всё блестит и переливается яркими цветами, весь спектр, от белого до чёрного, в каждой искре. А когда метёт - не пуржит, а метёт слегка, - то по всему пространству тундры текут снежные ручейки. А небо огромное, а в нём луна; и змеи, ленты, полотнища шёлкового северного сияния... Собаки всегда идут гулять со мной, и очень этому радуются, и бегают, и прыгают, и выкидывают всякие штучки. На бегу они прекрасны - просто какие-то неземные существа.
     Больше всего я люблю гулять за взлётной полосой, над обрывом. Там внизу петляет река, занесённая снегом, а на той стороне за рекой красуются горы. Но без собак, во-первых, и без ракетницы в кармане я из дому не выхожу: опасно, можно нарваться на медведя. То же и в другую сторону, когда я шла гулять по направлению к Белушке, по водоподъёмнику, надо было брать с собой и собак, и ракетницу...
     А тени, глубокие тени сугробов на снегу - как это передать, как описать, просто не знаю! Если б я умела рисовать!..
     Но мало, что снег красив; он для меня источник воды. Теперь, когда снег уплотнился, с одного полного ведра снега воды можно натопить полведра; и я туда кладу новые кубики да ромбики, и скоро у меня полный бак и два ведра - полные. Несколько вёдер я, однако, держу пустыми про запас, на случай пурги. Потому что до того, как выберешься наружу через собачий лаз, надо же куда-то снег отбрасывать.
     Сначала я брала снег для воды где попало, но скоро сообразила, что удобнее использовать тот сугроб, который намело у меня около второго входа. Ведь по тундре и собаки бегают, и песцы, люди ходят; а внутрь сугроба никто не забирается, снег там совсем чистый.
     Я открыла ту входную дверь. Вход был запечатан гладкой беломраморной стеной, и я стала вырубать снег кусками из этой стены. Понемногу там образовался настоящий грот. С потолка и со стен этого грота свисали ледяные сталактиты, сверху он был подсвечен уличным фонарём и луной и заполнен голубоватым сиянием. Работа в гроте доставляла мне наслаждение, ни с чем не сравнимое. Иногда я заходила туда не для работы, а просто затем, чтобы полюбоваться его красотой, и чувствовала себя после этого, как после посещения художественного музея.
     Дорогу из Рогачёва в Белушку расчищали бульдозером. Она широкая, глубокая, и по обеим её сторонам - беломраморные стены. Сперва это были просто такие бордюры - тоже красиво, но ничего особенного. Потом вознеслись до половины моего роста, потом стали вровень с моей головой; а к весне эти стены стали так высоки, что и на цыпочках нельзя было бы достать доверху. В мае, перед праздником проводов зимы, эту дорогу украшают всякими снежными фигурами зверей, драконов, рыб.Их раскрашивают краской из пульверизаторов. А на площади воздвигают целый город - дома, скульптуры; кафе строят из снега. Внутри кафе есть и столики, и скамейки, и прилавок. Ставят мангал и жарят шашлык их оленины, продают пиво, кофе горячий из больших термосов, пирожки, пирожные. Здорово! И весь городок - из снега!