Исторически достоверный трэш

1
Тысяча двести хрен знает какой год. Отрывок из грамоты.
Ох, гой же ты еси на небеси! Поведем мы, не растекаяся особо млеком по древу, нашу невероятную историю о любви вселенскаго масштабу, коия приключилася промеж отрока Офонасия и отроковицы Параши. Жили они были не то в славном городе Муроме, не то где-то в гнилом месте Муходрищенске, одним словом, во Святой Нашей Руси Первозванной.  Офонасий, поскольку был ужо призывного возраста, косил от опричнины, и потому пошел на подработки прямиком в монастырь, оказавшийся на беду женским. А Параша, будучи девицею царских кровей, ну, как царских, -  седьмая вода на киселе, но один хрен, родственницей монарху приходящаяся, а потому априори на трон претендующая, на всякий случай была сослана в ентот монастырь девство блюсти, да поклоны бить. И вот, работая, значит, на заднем дворе монастыря, какую-нибудь подкову куя или в подражание Рублеву икону малюя, обратил свой взор Офоня на иночицу младую, да так и обомлел. Бо показалась она ему краше ангела небеснаго. Тутова и приключилася ихняя любовь! Иными словами, возлюбиша оне друзь друзя паче апостолы Святую Троицу, прости Господи. В келье свидание имели. Миловалися всю ночь, покамест под утро плакать не стали. Куды ж мне такой теперь? – плакала Параша. Целомудрие потеряно, а впереди что? Горьки слезы, печать на лбу и Сибирь. Ты - просеки рубить, а мне токмо на панель щаз, с таким-то бэкграундом. Не печалься, - отвечает ей Офоня. Мы пойдем к настоятельнице, авось благословит, а ежели надо будет, я до самого до царя дойду. Настоятельница их не то, чтобы благословила, но анафеме не предала, приняла, в общем, Соломоново решение. Вы, - говорит, - школота средневековая, лучше б грамоте учились, чем срамному делу. Дуйте к стольный Киев-град на поклон к царю-батюшке, вот вам репы мешок, чтоб не сдохли по дороге. А правил нашей Святой Русью в то время Святой Равноапостольный Иоанн Солнцеликий. Правил не шибко удачно, но и не больно-то худо. Народ его любил. Так, - мудро рассудил Иоанн, - этих двух святотатцев на кол, а настоятельницу, вертеп, понимаешь ли, в монастыре, устроившую, сжечь как ведьму и подрывательницу устоев. Бо аз есмь царь и великий князь. Не вели казнить, - токмо и успели крикнуть Офоня с Парашей, как ихние головушки подверглись усекновению. На том месте, где кровь их, почти невинная, была пролита, сразу начал бить родник целебный. Старожилы сказывают, вода из оного источника лечит простатит и восстанавливает цельность плевы. Настоятельница, узнав о царском указе, долго поносила венценосного последними словами, дескать, каков уд, таков и ум, да и вообще он узурпатор плешивый, и подалася в леса, чтоб на метле летать и устраивать шабаши, стала в общем, невестой не Господней, а скорее, Князя мира, чтоб он сдох, мудозвон. Долго ее еще потом ловили, но в наших-то лесах проще триппер поймать, чем бабу турбулентную. Сглазила она Царственного Страстотерпца, проклятущая, отчего тот вскорости занемоше и издоше. Поговаривают, что до сих пор она промышляет постыдным своим делом, наводя порчу на проходящие мимо межгалактические звездолеты. А Иоанн-царь ноне причислен к лику! И поделом. Вот уж воистину Святой был человек. Народ его до сих пор любит якоже всяка власть от Господа.

2
Середина то ли шестидесятых, то ли семидесятых годов 20 века. Самая лучшая страна в мире.
Владлен Карломарксович и Даздраперма Диаматовна назначили друг другу свидание в самом сердце сердца нашей Родины. Первым делом они возложили цветы к могиле Неизвестного солдата, потом отстояли очередь в Мавзолей к телу Ильича, а уж после завели разговор про самое дорогое, что есть у каждого советского человека, - про Светлое Будущее.
- Товарищ Камнеедов, вот вы каким его видите, коммунизм? – кокетливо потирая комсомольский значок, начала Даздраперма.
- Я, товарищ Светлодалева, считаю, что нечего тут гадать, надо дождаться. Всего-то ничего осталось, лет пять-пятнадцать, - с пролетарской прямотой ответил Владлен и по привычке до боли сжал картуз.
- Какой вы право, - отвела глаза Даздраперма и, охнув, придержала подол фартука, который слегка приподнялся от порыва ветра.
- Да, я такой! – подтвердил Владлен.
- А я, когда вас впервые увидела на дне рождения у товарищей Самсоновых, засомневалась, право. Думала, вы стиляга какой или чего хуже, - понизив голос, – сионист.
- Да что вы! Это ж друзья мои. Они товарищи верные, вы не сомневайтесь, все студенты МГУ. Вот, взять Пашку Петрищева, простой сибиряк, парень от сохи, а пишет стихи – закачаешься. Про целину, про ГЭС, про ГРЭС, про АЭС. Или Генка Гумпасов, тоже простой сибиряк, коренной магаданец, а изобретатель-рационализатор.
- Что ж он изобрел-рационализировал?
- Это совершенно секретно. Вы никому не расскажете?
- Клянусь памятью героев Гражданской войны!
На всякий случай оглядевшись по сторонам в поисках шпионов, Владлен рассказал:
- Он вывел новый тип коз – устойчивых к космической радиации. Недавно одну из них запустили на пилотируемом корабле «Восток», а герои советского Союза Леонов и Савиных даже смогли подоить ее в открытом космосе.
- Не может быть!
- Нет ничего невозможного для советского человека! Теперь СССР – лидер по надоям молока на внеземной орбите.
- Знаете, Владлен. Это все так интересно. Пойдемте ко мне, мы недавно в новостройку переехали. Знаете, там так чудесно, можно сходить в туалет и сразу же принять душ. И все внутри одной квартиры!
- Я, право, не знаю.
- Пойдемте-пойдемте. Все равно родители на даче… А по дороге споем что-нибудь.
- Давайте «Славься, народ-победитель», слова Блантера-Матусовского, музыка Мейера-Исаковского.
- Давайте! Меня только смущает, что среди авторов столько сионистов.
- Да не переживайте. Это хорошие евреи. Они уже мертвые.
После бутылки «Агдама» Владлен и Даздраперма всю ночь танцевали. Папин «Грюндик», преодолевая шумелки, помог поймать вражескую волну с музыкой прогрессивной великобританской группы «Жюки», которая, по слухам, борется за права негров. 
Нехотя расставались под утро. Клялись в верности идеалам. Когда, наконец, перешли на ты, солнце уже позолотило верхушки голубых елей в Алексадровском саду, а заодно и рубиновые звезды на Спасской башне. Занималась заря коммунизма.

3
Совершенно совершеннейше секретно! Передать лично в руки Сами-Знаете-Кому! Информация содержит сведения о Том Самом! Выужено из Сети Агентом Троллоло.

Совершенно секретно! В Комитет Сената, расследующий деятельность русских хакеров. Содержит информацию о Всемирном русском заговоре.

Серкретно! Ея императорскому величеству Екатерине, Великая, Белая, Малая и все такое прочее.

Матушка! Нижайше доношу, что задание ваше по распространению добра и благочиния в бусурманском мире успешно выполняется. И хотя труды мои были тяжкими, да и вообще служба государева не сахар, а удовлетворение имею. Случилося мне побывать сразу на двух революциях. Первая была американская. Местные помещики разобиделись на свово государя и отказалися платить ему подати, избрали себе главного, по-ихнему президента, и стали жить как бы сами по себе. Это все равно, как, если бы наши сибирские дворяне во главе с губернатором решили бы отделиться от России. И это при живом-то монархе! А кто, спрашивается, будет оного президента на царствие помазывать? Оне говорят, что заместо того будут его избирать народом. Смех да и только! Видели бы вы ентот народ. Понаехало всякаго сброда со всей Европы, сплошь еретики. Фунт аглицкий заменили каким-то долларом. Ну кому, спрашивается, нужон этот доллар? В общем, чувствую я, матушка, что добром эта затея у них не кончится, и ждет проклятущих бусурманов геена огненная, хотя века три-четыре могут и протянуть. Я же, памятуя про ваши наказы, старался изо всех сил падение сего безмонаршега опчества углубить. Под видом крепостного внедрился в дом главного во всей ихней безбожной шобле человека, именем Франклин. Не сказать, что было енто легко, ибо креспостные тутова все сплошь негры. Так что мазался я, матушка, гуталином во все дни и ночи, но чего не сделаешь заради Родины. Другая проблема была в том, что язык аглицкий я знаю не шибко хорошо, в основном токмо «Ай лав ю», чем, однакож в избытке привлек внимание местного женскаго полу, в основном, конечно, из крепостных. Посему и произошел маленький скандальчик-с. Я к тому времени уже добился определенных успехов. Путем подкупа мздоимцев и, грозя разоблачением мужеложцам, а все представители сената относятся или к первой, или ко второй категории, почти провел закон Джексона (это местный буржуй) и Веника (это я ради прикола предложил, опять же – патриотично). По закону ентому Соединенные Штаты обязались принимать из России беспошлинно и в неограниченном количестве главное наше богатство – коноплю, которую местные почему-то именуют ганджубасом и курят, вместо того, чтобы, как все нормальные люди, плести из нее веревки. Но тут, матушка, разразился страшный скандал: местные крепостные крестьянки оптом стали выходить в декрет и рожать, страшно сказать, белых детей. По всей округе рыскали пинкертоны, так что пришлось мне скоропостижно свалить. Как тутова говорят: «Пароход, Нью-Йорк, ФрансЭ».
По приезде в Париж, я перво-наперво затихарился, нищенствуя. Познал тяжесть бытия, разобрался в строении катакомб и выучил арго. По амерканскому опыту зная, что все зло от баб, то бишь «ля фам», старался держаться от их подальше. Никаких жевуземов старался не допускать. Жил скромно, голодал, но про Расеюшку не забывал. Пытался внедриться хоть куда-нибудь, пробовал затесаться в ихнюю проклятущую католическую церковь, даже креститься стал в другую сторону, но дальше уборщика в доме у кюре не продвинулся, такая тут нелюбовь к нашему брату, несмотря на заверения местных политиков о недопущении дискриминации. Как-то раз прошел среди местных информасьон, что в тюрягу упекли какого-то авторитета. Народ стал волноваться, тем более, что до кучи еще и жрать было особо нечего, кризис тут у них. Я говорю: ну что ж вы, просвещенные европейцы, как вы можете терпеть над собой такое надругательство? Быстро вилы в руки и либерте-эгалите-фратерните! Не знал же я, что будет дальше… А дальше такое началось! Даже по сравнению с Америкой, полнейший Содом, если не сказать хуже, Гоморра. Мало того, что законному государю, а до кучи еще и государыне, бабе евонной, секир башка сделали, так еще и вообще всем подряд стали бошки-то рубить. Главный в местной шайке был Максимка Робеспьер. Помню, как выйдет на трибуну, как кулаком махнет, думаю, ну всё, еще сотенку головок рубанут. Я, ентого Максимку так и называл: «рубака-парень». Мне лично он как-то был несимпатичен, рейтузы у него вечно внатяг, гульфик выпирает, срамотищща. Заприметил я зато одного перспективного молодого политика по имени Буонапарте. Носатый, коренастый, Решил я его продвигать во имя дружбы и общих идеалов государственности. Но тут опять случилась оказия. Устроился я, чтобы прокормиться, охранником в местный дом терпимости и не сдержался, ибо слаб человек. Не стерпел, как сказал бы пиит, сияния голубых очей, изгибов, красоту таящих ложбинок белокурых у мамзелей. Да кто бы выдержал на моем-то месте, матушка!  Это ж трындец! Три десятка девок в кружевных колготках с утра до ночи туда-сюда, туда-сюда. В общем вышло примерно, как в Америке. Посему пишу вам по дороге в Берлин, где продолжу несение службы во славу Отечества. А еще, государыня, если не трудно, прошу чуток увеличить жалование, хоть бы на рупь-другой, а то жулье это из Вашего Правительства себе хоромы строит, а мы, истинные патриоты в сраный мишленовский ресторан сходить не могем.
Всегда Ваш, Иван Иванов, скромный борец за дело.

Кобелюгу этого ко мне срочно! Я сама тут с ним по-женски поговорю, обсужу пару мировых проблем. Екатерина

Вышеуказанный документ подтверждает, что попытки России вмешаться в избирательные процессы по всему миру носят систематический характер, длятся уже больше трехсот лет и обусловлены рабской психологией. Сенатор МакКейн

Агента Троллоло представить к государственной награде, а потом, на всякий случай, отправить рядовым в ДНР. Сами-Знаете-Кто