Мои воспоминания. 26 глава

Ну вот, я вроде и невеста. Через два дня пришли бабушка и мама Баха. Папа, мой любимый, дорогой папочка. К этому времени он был уже на пенсии и болезнь подкрадывалась к нему неумолимо. Я была молода и не понимала всю серьёзность состояния отца. Ах если бы тогда, моим годам, теперешнюю мудрость. Меня дома не было, я с утра уехала в город. Мы с Бахом решили провести весь день вместе. Сходили в кино, смотрели "РОМЕО И ДЖУЛЬЕТА" мой любимый фильм. На тот момент Шекспира я не читала и фильм произвёл на меня огромное впечатление. Я очень хотела, чтобы главные герои не умерали так глупо, где в их смерти играли роль какие-то минуты. Такая любовь не может так кончится и красота актёров восхищала. Выйдя из кинотеатра, мы с Бахом зашли в кафе "Лаззат" пообедать. Что-то изменилось между нами. Я не смотрела, как раньше пристально в его глаза и смущаясь отводила взгляд в сторону. Но постоянно чувствовала его взгляд на себе. Он не отпускал моей руки. Пешком пройдя через Детский мир, мы медленно гуляя дошли до парка Горького. Там мы очень долго сидели и я ему решила перед свадьбой сказать, вернее условие поставить.
- Бах, мы решили создать семью, но я хочу, чтобы ты знал. В жизни всякое бывает, так вот, если встанет выбор между мной и твоей матерью, ты никогда не должен сомневаться, мать всегда на первом месте. И ещё, если когда-нибудь ты вдруг захочешь уйти, даже если у нас будут дети, много детей, я тебя держать не буду. Обещай мне, что будет так. - смотря в сторону, говорила я ему.
Он улыбался ничего не отвечая. Я посмотрела ему прямо в глаза,
- Я не шучу. Просто обещай мне. - повторила я свои слова.
- Обещаю. - кивая головой ответил мне Бах.
Вечером к нам подошли Алик и Алишер. В кафе идти не хотелось, но решили пару часов посидеть в нашем кафе "МАРХАБО" Вдуг Алишер мне говорит,
- Зря ты за Баха замуж выходишь, у него такая бабушка злая. И семья его не для тебя. Ты современная, а для его семьи нужна скромная узбечка, которая не носит коротких юбок и брюк.
Я ошалела на него смотрела. Но потом, когда я рассказала об этом Баху, он смеясь сказал мне,
- Да он и мне сказал так же, что нам  не надо жениться. Он шутит.  Ничего себе шутки. А Алик был рад за нас, только для него это было неожиданностью. Он мне всегда говорил, что сам бы женился, если бы не Бах. Это он шутя, по дружески говорил. Бах проводил меня до дома и войдя к нам домой, сев на тапчан, долго разговаривал с моим отцом. Я им не мешала и ушла к себе в комнату. К своему изумлению, я узнала, что свадьба через неделю. С ума сойти, я не думала, что всё так быстро  завертится. Ведь только женили его брата и ровно через двадцать дней наша с Бахом свадьба. И в отношениях с ним у нас произошли изменения. Бах так бережно ко мне относился, а я, такая озорная и неуёмная, вдруг притихла. За два дня до свадьбы Бах приехав за мной, повёз к себе, домой. Там мулла совершил обряд никяха. Неумолило приближался день свадьбы. У нас обычай, в день свадьбы, жених с друзьями должен приехать в дом невесты. Его угощают и наряжают (тогда в парчовый) сейчас в велюровый с золотой вышивкой халат и такую же нарядную чалму. Но папа сказал, что слишком болен, и не сможет перенести звуки карная и сурная, которые сопровождают жениха. В день свадьбы Бах с друзьями поехали по городу и зашли в кафе, вместо того, чтобы приехать ко мне. Но я не знала всех обычаев и тонкостей свадебного процесса, честно говоря, я была как во сне. И тем неменее, сама смогла сделать себе макияж и причёску. По парикмахерским ходить не любила. А ко мне просто приехала сестра Баха, привезла белое платье из гипюра, с люриксом и огромный белоснежный платок из тонкого крепдешина с бахромой, которую я должна была накинуть на голову. Вот и причёска с локонами и макияж. За мной приехал чёрны зил, шикарный автомобиль по тем временам. Что ж...я была готова к новой жизни...наверное. Всё было, как во сне, как-будто не со мной. Как-то машинально оделась, накрыла на голову белый крепдешиновый с бахромой платок и вышла к папе. Мой отец был очень сильным человеком, но увидев меня в белом платье он заплакал. Откинув белый платок, я обняла его и долго не могла отпустить. Сестра Баха меня торопила, но я видела только папу, его слёзы, которые текли по его щекам. Я плакала как ребёнок, не могла унять себя, но папа накрыл меня платком и сказал,
- Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Береги себя и будь счастлива. Мой родной папочка, считал себя виноватым передо мной, что не смог сделать мне достойного приданного и красиво проводить к жениху. Да разве это было важно? Что мне эти одеяла и подушки? Вместо мебели, я забирала пианино. Папа, когда я поступила в Успенку, продав свой москвич, купил мне этот инструмент. И он был дороже всяких гарнитуров, в прямом и переносном смысле этого слова. С тяжёлым сердцем я села в машину рядом с сестрой Баха. Для мачехи и родственников был заказан автобус. На свадьбу я позвала близких подруг, Гулю, Кнару, Ларису и Свету с Дилей. Когда мы подъехали к дому Баха, он с друзьями стоял у ворот с букетом гладиолусов. Когда я вышла из машины Бах наступил на кончик моей ноги. Это примета такая, если жених наступает на ногу невесты, значит главой в доме будет он. Дав мне в руки букет, Бах взял меня под руку и повёл во двор, где во всю гуляли гости и звучала музыка. Свадьба по тем временам была богатая. Полный двор гостей. Мы с Бахом подошли к середине двора, я три раза поклонилась гостям. Пройдя ещё немного я поклонилась родителям Баха и отдельно его бабушке. Смешно, рядом со мной стояла племянница мачехи и учила меня, что надо делать. Из-под платка я не могла никого разглядеть, только смотрела себе под ноги, чтобы не упасть. Но подруг я своих увидела, они улыбаясь помахали мне. Мы с Бахом прошли в отведённое для жениха и невесты место и надо было стоять, пока старший этой махалли даст благословение. Потом мы уже наконец сели. Молодая женщина, племянница моей мачехи, всё-время шептала мне, чтобы я прямо держала спину и не поднимала головы. А Бах напротив сидел и болтал с Аликом, который сидел рядом с ним. А рядом с Аликом сидел Алишер. Вот три друга, как в кафе, непринуждённо ели и разговаривали. Какая мУка. Спина затекла, платок мешал смотреть на гостей. Вдруг ко мне подошла сестрёнка и села рядом, попросив свидетельницу подвинуться. О спасение. Я шёпотом попросила её немного незаметно погладить мне спину и шею, думала, что умру от напряжения и боли. Потом я вспомнила, что сегодня ничего не ела, но единственное мое желание было, чтобы это всё поскорее кончилось и я бы вытянулась на кровати. Но свадьба продолжалась до полуночи, и я как Зоя Космедемьянская стойко терпела боль и голод. Все ели, пили, танцевали, музыка гремела. Ещё родители Баха пригласили танцовщиц и они в национальных платьях и бархатных коротеньких безрукавчиках, вышитые золотом, с такими же тюбетейками на головках, с множеством, мелко заплетённых косичек, лихо танцевали "ТАНОВАР" и "МУНОЖАТ" Красиво было, из-под бахромы своего белого платка, накрытого мне на голову, я наблюдала эти танцы. Ну вот наконец, нам с Бахом разрешили встать из-за стола и пройти в комнату. Ноги гудели, спина ныла, тело одеревенело, ну и зачем мне это было нужно? С каким удовольствием я расслабилась...нам в комнату занесли поднос с кушаньем. Как вкусно пахла жареная курочка, в ножку которой я вцепилась своими зубками. И горячий чай, ммм... Бах улыбаясь, смотрел на меня с такой нежностью, столько любви было в его взгляде. Наконец нас оставили одних, какая благодать растянуться на кровати, сняв злаполучные туфли, платок и это гипюровое платье. Переодевшись, пока Бах выходил из комныты, я наконец расслабилась и закрыла глаза... Как хорошо, когда лежишь и постепенно боль в спине проходит, а гул в ногах медленно оставляет. Зашёл Бах, было видно, он тоже очень устал. У узбеков обычай, в первую ночь после свадьбы жених и невеста просто лежат и разговаривают, а брачная ночь только на следующий день, это как бы испытание для жениха. Но мы с Бахом так устали, что на разговоры сил уже не было. Мы спали, просто отрубились, как младенцы заснули в секунду. Мне показалось, что сон длился одну минуту. Трудно было открыть глаза, сказывалось напряжение последних дней. Я проснулась, когда Бах поцеловав меня в щёчку сказал,
- Отдыхай милая, встретимся вечером. - и вышел из комнаты.
А ведь была такая рань, заря только целовалась с небосводом. За ним пришёл Алик, Бах должен был провести день с друзьями, угощая их сладостями и пловом. Ко мне зашли мои подруги, попрощаться, оказывается они остались на ночь и уходили уже рано утром. Я едва соображала, с трудом открыв глаза, я улыбнулась и поцеловалась с каждой из них. Пожелав мне счастья они ушли...наверное тут я почувствовала, что оборвалась нить, связывающая меня с юностью и прослезилась. Где-то в восемь утра, за мной пришла сестра Баха и накрыв меня огромным шарфом повела в туалет и умываться. Затем меня нарядили в красивое крепдешиновое платье и надели на меня паранджу, приколов к изголовью носовые платочки. Паранджа была очень красивая, бордового цвета, вышитая золотом, принадлежавшая прабабушке Баха, род которой начинался от Кокандских ханов и был одним из богатейших семей того времени. В общем меня готовили к обряду "КЕЛИН-САЛОМ" Это когда невеста начинает кланяться сначала родителям жениха, потом всем его домочадцам, начиная по старшенству. Ну а в конце родственникам и соседям. Нудное дело, я Вам скажу, учитывая, как я устала. Но таковы обычаи, о которых я не имела ни малейшего представления, но должна была выполнять. И только став невестой, я познакомилась с нашими древними обычаями. В них конечно была своя прелесть и самобытная колоритность. Я кланялась очень долго, а над моим ухом, играя в дойру пела женщина, напевая каждого, кому я должна была кланяться. А потом малышня срывала с моей головы едва приколотые носовые платочки. Но наконец церемония с поклоном закончилась и меня оставили с племянницей моей мачехи, которая накануне вечером учила меня, как надо сидеть на свадьбе, и матерью мачехи, типа моей бабушкой не родной. Они были оставлены мачехой свидетелями моей девственной чистоты, таких женщин у нас называют яньга. Так вот втроём мы сидели в большой комнате, стены которой были украшены красным бархатом. В середине стояла богато накрытая всякими вкусностями хантахта. Это удлинённый стол с короткими ножками, вокруг которого были постелены новые курпачи. Нам заносили разные блюда и горячий чай. Но я есть не могла, кусок не лез в горло. Потом нам занесли пельмени в лягане, политые сметаной. Это моё любимое блюдо, видимо я была очень голодна, но пельмени я поела. Время шло, наконец нам принесли плов и следом зашёл Бах с друзьями, нет это были не Алик и Алишер. Этих ребят я не знала. Накрыв на голову шарф, я должна была протянуть Баху и ребятам чай, причём встав и приложив левую руку к груди, а правой подать сначала Баху, затем его друзьям по пиалке чая. Наконец спектакль кончился, ребята получив по рубашке от моей свидетельницы ушли. Бах протянул свёртки мне и моим свидетельницам, подарки от жениха, затем взяв меня под руку завёл в соседнюю комнату. Там на полу были постелени курпачи и белоснежные простыни. Меня знобило и руки были ледяными, хотя на дворе было жаркое лето.