Мои воспоминания. 27 глава

Писать о брачной ночи не буду. Скажу только, что мы с Бахом долго разговаривали и он мне объяснял, что эта ночь должна дать начало нашей долгой, счастливой жизни. Он по жизни очень тактичный и добрый человек. Страх прошёл, я просто тогда поняла, что мне просто очень повезло, что я встретила настоящего мужчину, в прямом понимании этого слова. Я чувствовала себя защищённой и любимой. Когда Бах снял рубашку, я увидела накаченное красивое тело, он ведь занимался боксом. Но мой взгляд упал на его плечи, я увидела синяки и кровоподтёки на его красивых плечах. Дорогой мой человек. Чтобы водить своих друзей в ресторан и модно одеваться, Бах работал на базе Таш.хоз.торг, грузчиком. Носил ящики с тяжёлым грузом на плечах. И ещё учился ТашГУ,на вечернем отделение. Я уснула на его груди, как младенец. Рано утром, когда ещё все во дворе спали, я встала и полив двор подмела. Газа в доме Баха не было и мне пришлось разжигать самовар. Делать я это не умела, но догадалась, что надо разжечь сначала лучину и подбрасывая в горло-трубу самовара тонкие древки, наконец разожгла его. Дело я Вам скажу нелёгкое. Главное не забыть налить воды, а то самовар просто расплавится. И когда он закипел, моей радости не было конца. А газ только проводили в его махаллю, но бабушка Баха не торопилась проводить газ, боясь взрыва. Вот кто скажет, что она была председателем райсовета? По русски говорила запросто. А вот у меня напротив были проблемы с узбекским языком. Проблемы, это мягко сказано, я почти не говорила на своём родном языке и в начале семидесятых это было естественно, почти все говорили на русском. И надо мной всегда шутили родные Баха, заставляя говорить на узбекском, видимо акцент был смешным. Я смущаясь повторяла за ними предложения. Ну вот наконец самовар закипел к великой моей радости, я побросала несколько угольков, чтобы огонь не затух и пошла будить Баха. Он спал спокойным крепким сном, лёжа на животе. Я долго любовалась его открытым крепким торсом, потом поцеловав, стала будить. Я думала, что с ним мне легче будет одаптироваться в чужом пока мне доме. Надо привыкать, здесь свои устои и я должна их придерживаться. Зашла племянница мачехи и накрыв на меня большой шарф повела на поклон всем домочадцам этого большого дома. Дело в том, что у бабушки Баха, помимо дочери, его матери было ещё два сына, которые жили с семьями в этом же дворе. Итого в этом большом дворе жили без малого двадцать человек, среди которых жила и сестра Баха с сыном, так как была в разводе с мужем. В общем, мне предстояло всем в отдельности поклониться. Ну что не сделаешь ради любимого мужа? Затем позавтракав, мои свидетельницы, это мама мачехи и её племянница засобирались домой. Их одарили подарками и они зашли ко мне попрощаться. Баха не было в комнате и тут бабушка поцеловала меня в лоб и сказала,
- Дай Аллах тебе счастья дочка, ведь моя дочь, твоя мачеха была уверена, что ты опозоришь отца. Что она про тебя только не наговорила, а ты просто умница, а она не человек, хотя и моя дочь!
 Сказав это, она прослезилась, я тогда подумала, как у такой доброй женщины мог родиться такой монстр? Я видела бедную старушку тогда в первый и последний раз. Вскоре она умерла, светлая ей память. Я и с мачехой то не общалась, видела её только в особых случаях. Когда мы с Бахом ходили в гости к отцу, её просто не бывало дома, к моей радости. Что ещё меня поразило в семье Баха, это то, что мужчины сидели отдельно от женщин, только гарем и не хватало. Вот так я вступила в новую, ещё совсем мне незнакомую жизнь, где я навсегда попрощалась со своей прекрасной юностью. А как я была там счастлива, в этой юности, которую я до сих пор вспоминаю с теплотой и нежностью. Был август месяц, Бах рано уходил на работу, а в доме все занимались своими делами. Отец Баха был лётчиком и всю войну летал на военных самолётах. В мирное время работал начальником Кокандского Аэропорта. Ближе к пенсии его перевели в Ташкент и на пенсию он выходил будучи диспетчером. Добрейшей души человек, таких сейчас встретить трудно. Мама Баха...своенравная, строгая, не любящая пререканий женщина. Всё должно было быть так, как она хотела, как она скащала. Слабость, очень любила Баха...ему она потокала во всём и именно поэтому уступила его настойчивости и дала разрешение на брак со мной. Его женой она видела не меня, а дочь начальника отдела железной дороги. Но Бах настоял на свадьбе со мной. Бабушка Баха в своё время была председателем райсовета. Теперь же получая персональную пенсию, решала проблемы махалли. Умнейшая, властная, но справедливая, она держала весь дом в руках. Её уважали и боялись. Старший дядя, брат матери, работал ревизором на железной дороге. Со своей семьёй, женой, с сыном, на свадьбу которого Бах меня впервые ввёл в этот дом и с дочкой жили в одной трети этого двора. Младший брат матери Баха работал водителем и жил со своей семьёй, женой и двумя сыновьями, подростками, так же занимая ещё одну треть двора. В общем, как огромная камуналка. Нам с Бахом отвели две небольшие комнаты. И брату две комнаты побольше. Но брат был в армии и его жена Мовлюда (Вы с ней уже знакомы) с полуторогодовалым сыном жили здесь же. В конце двора в большой комнате, расположилась бабушка и сестра Баха с двухлетним сыном, она была в разводе с мужем. И мама Баха тоже жила со своей матерью и дочкой. Морока. Папа ночевал на квартире, куда, если помните, Бах тащил меня пьяным перед свадьбой. Кстати, после свадьбы я задала ему вопрос, что бы он сделал, если бы я поехала с ним тогда...
- Я бы на тебе не женился. - как бы само собой разумеющееся ответил Бах.
Днём папа Баха работал, хотя был на пенсии, вечерами приезжал проведать жену и детей. Он часто настаивал, чтобы мы переехали жить на ту квартиру, но мать Баха заявила, что переедем тогда, когда у нас с Бахом будет ребёнок. А пока я должна была учиться быть прилежной келинкой(невесткой). Думаю, если бы Бах женился на той, которая нравилась маме Баха, они жили бы на той квартире. Но все подробности я узнала много позже, а пока я знакомилась с домочадцами этого двора, что было не так легко. К приходу Баха, я принимала душ и наводила макияж, чем очень удивляла своих новых родственников. Кстати душ, это громко сказано, условий не было, просто небольшая, даже не знаю, как назвать это помещение, размером метр на полтора, едва побелённое, с бетонированным полом со сливом для воды комнатка. Заносили ведро воды и купались. Где папина баня, которую я часто вспоминала... Но я рада была и этой цивилизации. Приходил Бах, как я была ему рада. Всё здесь было мне чужое, лишь улыбающееся лицо Баха и его нежность придавали мне немного уверенности в себе. Я так уставала за день, что ночи не хватало, чтобы выспаться. Но постепенно я начала привыкать к членам его семьи. К своему стыду, я не умела готовить, дома у себя я этим не занималась. Да и посуду мыть училась по ходу, разбивая пиалки и тарелки. Стирка тоже желала лучшего. Бабушка Баха садясь рядом с очагом учила меня готовить. Сестра его стирать, а Мовлюда мыть посуду, чтобы не разбивалась и убираться по дому. Что касается стирки...это целое действо. Горячей воды не было и мы нагревали воду в большом казане, подкладывая под казан дрова. Ну а полоскали в большом оцинкованном корыте под струёй холодной воды. А посуду мыли летом, под краном, зимой на печке грели воду. Ах Бах... Если бы ты хотя-бы намекнул, куда я попаду. Ночью ноги гудели, от ходьбы целый день и спина ныла от работы по дому, а ещё и супружеские обязанности...чёрт, какие сложности в семейной жизни.  Но это было началом моей счастливой жизни. Постепенно я стала привыкать к новой семье. Очень было непросто, свободолюбивая, независимая и вдруг в раз меняется жизнь. Я скучала по дому, по отцу. И вот через неделю мы с Бахом поехали к нам в гости. В брачную ночь Бах подарил мне золотой браслет, свекровь подарила серьги и кольцо с рубином. Нарядившись, с хорошим настроением мы вышли из дома. Мне казалось, что все вокруг смотрят на нас и завидуют.
- Ах какая красивая пара. - наверное думали прохожие.
Папа встретил нас радостно, но глаза были почему-то грустные... Мачехи дома не было, зная что мы придём, ушла куда-то, чему я была несказанно рада. Папа очень вкусно готовил и к нашему приходу приготовил голубцы. Мы сидели часа два, я хлопотала готовя чай и краем уха слышала разговор отца и Баха.
- Нет мужчины, которые не изменяют жёнам, это больные или немогущие. Но делать это надо так, чтобы жена даже намёком не догадалась.- говорил папа.
Ничего себе, это папа говорил своему зять. Потом уже, с возрастом я поняла, что отец этими словами защищал меня, огораживая от боли. Любимый мой, родной папочка, зная, что уходит, он думал обо мне. Но я не стала ему ничего говорить, дабы не смущать мужчин, но осадок от того разговора не давал мне покоя, папа видел дальше, чем мы. Мы попрощавшись вышли на улицу. Выбежала тётя Даша, дорогая соседка, охая и ахая, она сложив руки ладошками, причитала,
 - Ай как ты изменилась. Красивая стала, платье какое нарядное, не то, что эти короткие юбчонки, да брючки. - говорила старушка.
Я ей улыбалась, расцеловав в обе щёчки.
- Ты чаще приезжай, отец то болеет, не приведи Бог, помрём. - продолжала она.
Мне аж жутко стало. Мы же в молодости думаем, что наши родители вечны и смерть никогда их не достанет. Уходила я с тяжёлым сердцем, и не хотела думать о плохом. Бах обнял меня за плечи, видя как я переживаю из-за слов тёти Даши, хотя она была искренняя и добрая женщина. Вернувшись домой, я продолжила свои обязанности невестки. Ну вот наступило первое сентября, мне надо было идти на занятия, ведь я была ещё студенткой Консерватории. Рано утром подмела двор, приготовила завтрак и попращавшись с бабушкой и свекровью, я вышла на улицу. Свекровь заставляля одевать на голову платок, да и платье были ниже колен, да ещё узбекского покроя, с кокеткой на груди и широкий подол. В общем делать нечего, одевшись, как келинка я поехала в Консерваторию. На улице я сняла платок с головы и сунула в сумку. Стисняясь я вошла в аудиторию. Меня стали поздравлять однокурсники, желать счастья и я немного расслабилась. После занятий, выйдя на улицу, я увидела Баха. Он стоял и ждал меня, хотя мы не договаривались, но мне было приятно. Улыбаясь и поцеловав меня в щёчку, он обнял меня за плечи и мы пошли в сторону сквера. Немного посидев в "СНЕЖКЕ" и поев по порции мороженого мы поехали домой. Вот так я проучилась около месяца. Однажды выйдя из Консерватории без платка, с распущенными волосами, я увидела перед собой не Баха, а его дядю. У меня дух перехватил. Что он тут делает? Следит что ли за мной? Поздоровавшись с ним я удивлённо на него посмотрела.
- Я мимо проезжал, думал подвезу тебя домой, - сказал он, хотя я ничего ему не говорила.
Послушно сев в машину я поехала домой, но на душе было муторно. Я получила стипендию за лето и подойдя к бабушке отдала ей крупненькую сумму по тем временам. Улыбаясь она положила деньги под подушку, так как всегда сидела на кровати тапчане, где она спала всё лето. Что ж, этому меня научил папа. И потом, бабушка держала всю семью на своих плечах. Базар она делала сама, это она не доверяла никому. Килограммами она не покупала, брала мешками, рис, муку, лук, картошку...даже сахар. Я наконец научилась готовить. И мне это нравилось делать, готовила я вкусно, но вот акация, семья была большая, пока я бегала и приносила по требованию каждого из них, вилку, ложку, соль, перец...всё заканчивалось и я оставалась голодной.