Мои воспоминания. 28 глава

Через два дня хит, это наш праздник, после поста. Отмечается всеми мусульманами, посещают дома, где недавно был похоронен кто-нибудь и читают молитву усопшему. Парадокс. В эти праздники, в доме где есть новая невестка, богато накрывают стол, причём это делается за счёт родителей невесты. Накануне или за день до праздников родители невесты присылают в дом жениха эмалированные тазы со всякими сладостями. Домочадцы жениха красиво накрывают большой стол и в дни праздников (а длились они три дня) приходили гости в лице женского пола и угощались явствами со стола невесты, после того, как она в красивых нарядах всем поклонится. И так как папа был болен, я отпросилась ему помогать, да и соскучилась очень. Я приехала рано утром, чтобы до пяти вечера вернуться обратно. Бедный мой папочка, он, несмотря на свою болезнь, месил тесто на хворост, колобки, которые он делал бесподобно вкусно. Мы с Бахом заказали большой торт с надписью "Шаира и Баходыр с празником" чтобы папа привёз его от своего имени. Десять рублей, огромные деньги по тем временам, стоил торт. Но помощник из меня не вышел, от запаха колёного, хлопкого масла меня тошнило и рвало. Мне было неимоверно стыдно перед отцом, я ничего не могла поделать. Папа догадался, что у меня таксикоз и отправил в комнату отдыхать, а сам жарил сладости в большом казане на праздник любимой дочери. Мой родной, любимый папочка. А я вдыхала родной запах комнат, по которым тосковала и обнимая свою подушку, которая ещё хранила мой аромат, заснула. Всё приготовив, папа меня разбудил, чтобы вызвав такси, отправить со всеми сладостями домой. Дав таксисту три рубля и поцеловав меня, папа устало побрёл к дому. Я смотрела ему в след и слёзы капали из глаз. Таксист довёз меня до самых ворот, я позвала мальчиков дяди и они занесли тазы в дом, торт я не доверила никому. Два-три стола, поставленные в ряд, уже стояли посередине большой комнаты, накрытые красивой скатертью. Папа передал ещё фрукты, виноград и лимонад. Накрывали стол уже глубокой ночью. Точно такие же тазы привезли и жене двоюродного брата Баха. Её свекровь пришла посмотреть, что же привезли из моего дома, многозначительно оглядев привезённые сладости, она заявила,
 - А моей невестке привезли на два таза больше.
 На что моя свекровь ей язвительно ответила,
 - А мой сват зато огромный торт передал и фрукты, так что иди наряжай свой стол.
 Та ушла ничего не ответив. А рано утром, я нарядилась и встала у угла, где очень красиво из капрона и гипюра мне сделали типа занавески, откуда я должна была кланяться гостям. И так три дня. Каждый раз, когда гости выходили отведав сладостей и попив чаю, я бегала в туалет, так как меня здорово воротило от запаха стола. Гостей было очень много, потому что все знали, во дворе две невестки и есть чем полакомиться и сравнить, которая из невесток красивее и у которой стол богаче, да и наряд лучше, ведь на день, надо было переодеваться по несколько раз в день. Как в доме моды.  Но наконец мои мучения закончились, хаит кончился, все домочадцы сели за стол и кушая хвалили папину стряпню. А торт особенно понравился свекрови, она была довольна... Проучилась я два месяца и вдруг свекровь мне заявляет, что ей не нужна невестка-артистка.  Им надоело "моё бренчание" на пианино, но мне надо было заниматься. Хорошо ещё не так, как в Успенке, а много меньше. Там если я играла в день по восемь часов, то учась в Консерватории, я занималась всего по два часа. Потому, что основной специальностью было дирижирование. Но для домочадцев это было очень много. Я была в шоке. Учась на третьем курсе, не хотелось бросать учёбу. Я не знала, что ответить. Меня не пускали на занятия и через неделю приехала Гуля, близкая подруга и однокурсница. Но она пришла не одна, с ней приехала педагог по дирижированию, Бахритдинова. Как я была им рада. Но моей радости хватило на пол часа. Бабушка и свекровь категорично заявили, что учиться я не буду. Было обидно до слёз. Гуля поехала к моему отцу, чтобы сказать ему об этом. Вечером приехал папа. Его встретили учтиво, он же сват им, но разговор ни к чему не привёл. Папа упрашивал говоря, что мне надо закончить учёбу, но тщетно. Пришёл Бах, папа понял, что на моей учёбе можно ставить крест. Он очень плохо себя чувствовал, мне стало его жаль и я сказала ему,
- Ладно папочка, не надо волноваться, будь что будет.
 И тут папа обращаясь к Баху сказал,
 - Что ж, если моя дочь не будет учиться, то и работать она тоже не будет, никогда. Я не хочу, чтобы она мыла где-нибудь полы. И ты будешь её обеспечивать всю жизнь.
 Бах дал  папе слово. На этом отец попрощался и ушёл...чтобы никогда не переступать порог этого дома. Шли дни, я свыклась с мыслью, что не учусь, а семья как бы дороже. Я жила как бы в заточении, даже скучала по трамваю. Срок беременности был не большой и я лазила на чердак, чтобы с крыши посмотреть на дорогу. Пропустив пару трамваев, я спускалась обратно. В этой семье хорошо отмечали праздники, особенно Новый Год. Готовили нарын, салаты, пекли в тандыре самсу и лепёшки, это делала Мовлюда, она была из семьи хлебопекарей. И бабушка традиционно готовила борщ. В огромной кастрюле, бухая туда четыре килограмма телячьей грудинки. Такая вкуснятина получалась. Меня удивило, что шампанское открыв ровно в полночь, пили все, даже бабушка. Не спали всю ночь и рано утром по телевизору просмотрев концерт зарубежной эстрады, ложились спать. А ещё, после полуночи ходили в гости к старшему дяде, затем к младшему в гости, они накрывали столы отдельно. После Нового Года в отпуск приехал брат Баха, он служил под Москвой в Обнинске. На Баха он совсем не был похож. Не высокого роста, плотный с добрым, но волевым лицом, он производил приятное впечатление. Радость была неописуемая, надо отдать должное маме и бабушке Баха, то что касалось детей, это было святое. Праздник устроили, соседи заходили. Нам даже разрешили всем молодым пойти в ресторан. Два брата Баха, один из которых был двоюродным, их жёны, сестра Баха и мы. Очень хотелось выглядить хорошо, волосы на бигуди накрутить, но бигуди остались дома. Я прошла в дом дяди, чтобы попросить у его невестки, но она изумлённо на меня посмотрев, спросила,
 - А что это такое?
Я поняла, что ошиблась адресом. Взяв бумагу и скрутив крепко, пропустив через центр тесёмку я сделала имитацию бигудей. Так как живот уже был не маленьким, пятый месяц, это срок, пришлось одеть простенький серый сарафан из лафсана, который я сама себе сшила. Но кофточку под сарафан я надела беленькую с кружевным жабо, что было очень модно тогда. Волосы я зачесала назад, связав их в пушистый хвостик с локонами и впереди завив тонкие пряди на мелкие имитированные бигуди я распустила песси, было очень красиво. Я с удовольствием посмотрела на себя в зеркало и была очень довольна.  И мы все отправились в кафе "ЛАЗЗАТ." Как провели вечер в ресторане мне совсем не понравилось. Это было совсем не так, как мы с Бахом и его друзьями проводили в ресторанах вечера. Даже для разнообразия моего теперешнего житья-бытья было скучно. Через два дня брат Баха уехал. Как его собирали в дорогу писать не хочется. Кансервы рыбные, тушёнка, сгущёнка, отдельно пережаренная баранина с курдючным салом на сливочном масле и чесноком, сладости и прочее. В общем, всё это сложив в машину младшего дяди Баха, со слезами и причитаниями женщины проводили своё чадо обратно в армию. Мама Баха постоянно придиралась ко мне, то не так вилку помыла, то не так подала. А когда готовила обед, обязательно, то соли мало, то картошка сырая. В общем, каждодневные скандалы так доставали, что я почти каждую ночь плакала. Бах успокаивал как мог. Но это была его мать и он её очень любил, хотя признавал, насколько она несправедлива и придирчива ко мне. Однажды она открытым текстом сказала, что не любит меня и я должна уйти. Я не выдержала, выбежав на улицу в чём была, со слезами на глазах, я ушла. Меня окликнул Бах, он обнял меня за плечи и стал успокаивать. Мне было не понятно, что я делала не так? Но насильно мил не будешь. Мы с Бахом отправились к его близкому другу Алику. Он жил со своей, как сейчас говорят, сожительницей, Лялей. Худая, с монголовидным лицом женщина, была с нелёгким характером из очень обеспеченной семьи. Родители Алика уехали работать в Гагры. Мама была хорошим кардиологом, отец торговым работником. И в большом доме Алик и Ляля жили одни. Но нас они приняли радушно. Увидев меня заплаканную Ляля меня стала успокаивать. Так мы остались жить у Алика. Было четвёртое марта, начало весны, было ещё прохладно, но лучи солнца уже ласкали своим теплом и я подолгу сидела на солнце наслаждаясь, закрыв глаза. Вечером Бах пришёл с работы и мы поехали к папе, давно его не видела и очень соскучилась. Ведь меня месецами не пускали к нему. Увидев отца я одолела, он очень похудел и ослаб. Он держал в руках гранат и всё пытался сжать его и выдавить из него сок. Эта картина до сих пор стоит перед моими глазами... Ну почему молодость так слепа? Папа положив голову на руки, вдруг произнёс,
 - Хотя бы год ещё пожить...
Мне стало жутко от его слов и так стало его жаль. Бах выжил ему сок граната, но папа сделав глоток отложил пиалу в сторону. Мачехи дома не было, мы сидели с отцом до позднего вечера. Ну почему я не осталась с ним? До сих пор не могу себе этого простить, лишь одно успокаивало, что я ушла из дома Баха и получила возможность увидеть отца. Это был последний вечер, что я провела с отцом. Когда я прощалась с ним, я увидела скупую слезу на его марщинистом лице. Обняв и расцеловав папу и пообещав, что приду через два дня, я с тяжёлым сердцем вышла на улицу. Там в воротах я встретила тётю Дашу. Дорогая моя соседка, она каждый день по нескольку раз наведовалась к отцу. Увидев меня она сказала,
 - Толик (так все соседи называли моего отца) совсем плох, врачи сказали, что он не протянет и неделю.
 Я похолодела от её слов, но не верила, мой папа не мог умереть.  Какая я была дура. Даже слова тёти Даши меня не остановили. Ну почему я не осталась с отцом? За это я не могу простить себя до сих пор.