Мои воспоминания. 30 глава

Был конец марта и Алик с Лялей решили устроить нам с Бахом праздник в день нашего рождения. С утра мы с Лялей хлопотали на кухне, ребята ушли на базар. В общем стол накрыли, только гостей немного было. Пришёл Алишер и мама Ляли, вот и все гости. Мы как бы именниники, а Алик с Лялей хозяева дома. Но стол был накрыт, Алик приготовил своё коронное блюдо, баранина с яблоками, это, я Вам скажу, шедевр кулинарного искусства. У меня было хорошее настроение, которого не было много дней и было приятно, что нам устроили маленький праздник. И я под настроение немного подкрасила глаза. Хотя наряжаться было не во что. Из-за живота я не могла надеть ничего кроме своего серого сарафана с белой шёлковой кофточкой. Все непринуждённо болтали, как вдруг Лялина мама мне говорит,
- У тебя умер отец, а ты глаза накрасила. А ведь ещё сорока дней не прошло.
Все замолчали и посмотрели на меня. Не зная что ей ответить, я просто встала из-за стола и вышла из комнаты. И за своей спиной я услышала, как Ляля выговаривала матери,
 - Ты что? С ума сошла? Она за несколько дней впервые улыбнулась.
 Дальше присоединился Алик, но его я уже не слышала. Выйдя на веранду, сев на стул я стала смотреть на тёмное небо со скупыми звёздами, думая что увижу образ отца, который наверно был недоволен тем, что я так себя веду. Бах вышел ко мне и сказал, что Мисиропа (мама Ляли) ушла и меня зовут в комнату. Я не хотела идти, но все старались для нас и портить настроение друзьям не хотелось. Сидели до поздна, ели, пили, даже танцевали, я понемногу успокоилась. На утро Бах и Ляла ушли на работу. Ляля работала в парикмахерской, дамским мастером. Мы с Аликом остались одни. Я стала прибирать на кухне, а Алик уткнулся в книгу. Он много читал и был очень начитанным и умным. И я была ему очень благодарна, за то, что он ни разу в жизни не давал волю чувствам. Мы были молодые и я знала, что нравилась ему, но ни разу он ни словом, ни намёком не позволял себе ничего лишнего. И Бах и Ляла спокойно уходили, оставляя нас одних. К вечеру мы совместно готовили ужин и встречали, я мужа, Алик жену. Не забывая при этом вкусно пообедать. Но мама Баха требовала, чтобы мы вернулись и Бах настоял на нашем возвращении домой. Что ж, надо значит надо, мы вернулись. В начале июня у Баха был отпуск и он с отцом улетел во Владивосток, набив чемоданы укропом и черешней, чтобы там продать и оправдать расходы на дорогу, хотя отец Баха летал бесплатно, всё-таки бывший лётчик. Срок рождения ребёнку мне врач определила на шестнадцатое июня. Ноги опухли, ходить было тяжело, но свекровь заставляля меня больше ходить. Я всё ещё подметала двор, хотя бабушка мягко меня поругивала,
- Брось веник, хватит подметать, а то родишь подмятая.
 Наступило шестнадцатое июня, но никаких признаков схваток не было. А я ещё накануне заявила,
- Пока Бах не вернётся никуда не пойду и рожать не буду.
 Это всех развеселило, а я представление не имела, что такое схватки и вообще, что это за таинство, рождение ребёнка. Был четверг, приготовили плов, все сидели во дворе кушая плов. Вдруг сердце моё часто забилось и обернувшись, я увидела Баха. Он улыбаясь вошёл во двор, следом шёл свёкор. Увидев меня, Бах очень удивился, ведь он думал, что я уже родила и с малышом его жду. Как же я по нему соскучилась, ночами, чтобы никто не видел, я нюхать его рубашку, которую он носил и специально её не стирала, сохраняя его запах. Так с ней и засыпала... И вот наконец он приехал, а поздно вечером у меня начались схватки. Ну вот, как и обещала, я дождалась Баха. Было двадцатое июня, а двадцать первого, день рождение моей свекрови. А мне пришлось уехать в родильный дом в ночь с двадцатого на двадцать первое июня. Как наивно я думала, что ребёнок рождается быстро и без боли, раз, пришла в родильный дом, родила и корми на здоровье. Хорошо, я ещё не думала, что дети растут не по дням, а по часам. На такси в родильный дом, меня привезли Бах с сестрой, мы доехали, охая и ахая от боли, я вышла из машины, а сестра Баха попросила у таксиста коробок со спичками. Я спросила у неё, зачем ей спички, на что она ответила, что есть примета такая, чтобы схватки не забрал с собой шофёр, надо у него что-нибудь взять. А что у мужика взять? Ну спички конечно. А схватки остались со мной и ещё какие. Было так больно, я думала, что у меня все кости ломаются. Записав мои данные и осмотрев, меня попросили отдыхать в природовом зале. А Баху сказали, чтобы он шёл домой, время ещё есть, аж до утра. У меня глаза округлились.
- Как до утра? Как отдыхать? А рожать? Мне же так больно, что свет не мил. - с ужасом подумала я, и что эта ночь никогда не кончится...стон становился громче,
- Мамочка, помоги мне, я больше не выдержу. - воскликнула я.
- Вы держишь, куда ты денешься? Терпеть надо. - отвечала мне врач-окушерка, Александра Васильевна.
Привезли ещё роженицу, осмотрев её, Александра Васильевна сказала ей, чтобы та легла на кушетку, что ей пора рожать.
- Как рожать? Я же первая пришла? Она же пришла после меня. - уже плача выкрикивала я.
Раздался смех врача и медсестры,
- Ты что на базар пришла? Очередь соблюдаешь. - смеясь говорила акушерка.
Только мне не до смеха было,
- Тогда дайте мне яд, я умереть хочу, больше не выдержу эту боль.  - на полном серьёзно, просила я врача.
- Ладно, потерпи, сейчас принесу. - улыбаясь и гладя меня по голове ответила Александра Васильевна.
А сама ушла в родильный зал принимать роды, оставив меня всё с нарастающей болью. Я искусала себе все пальцы от боли. Наступило утро, осмотрев меня ещё раз, врач наконец разрешила мне лечь на стол для родов. Я конечно обрадовалась, но мучениям не было конца.  Первые роды всегда больнее, но женщине отведена роль давать жизнь чуду. Наконец в семь часов десять минут утра на свет появилась это наше долгожданное чудо, я услышала её крик, это было самое прекрасное, что я слышала в жизни. Но видимо я очень устала и бессонная ночь сломили меня, я уснула прямо на столе. Не поверите, часов в восемь утра пришли Бах, его мама и сестра, они раздавали союнчи и целовали акушерку в предродовом зале. Это мне потом санитарка рассказывала. Какие же добрые люди были в этот момент рядом со мной. Когда я лежала уже в палате, как сейчас помню, палата номер четыре, Александра Васильевна вошла ко мне и улыбаясь спросила,
- Ну что, яд принести тебе?
- Нет, не надо яда, уж очень больно было, сама не знала, что говорила. - виновато ответила я ей.
Вечером пришёл довольный Бах. Я тихонько вышла к нему и он поцеловав меня, поблагодарил за дочь и надел на палец колечко с рубином. Через два дня мне принесли мою малышку. Было лето, поэтому она была запеленена в беленькую пелёнку с ненакрытой головкой. Боже, какая красавица! А волосики чёрненькие и волнистые,
ничего красивее я в жизни не видела. Грудь она взяла сразу, а я не отрывая глаз, глазела на неё и не верила, что это чудо моё. Когда приходил Бах, он снизу звал меня по имени и я выглядывала через окно, мало меня, так еще и другие женщины выглядывали вместе со мной, чтобы взглянуть на красавца, что приходит каждый день по два раза. А меня распирала гордость, что мой муж вызывает такие эмоции у женщин. Как-то он пришёл сразу после очередного кормления и я показала в окно его дочь. Какое у него было лицо...и радость и гордость и сметение, всё это я увидела на его лице. Да Бах...ты стал папой, а я мамой. У свекрови была хорошая привычка, всех внуков из родилиьного дома она забирала, завернув в конверт, но в конверт свекровь заворачивала бутылку шампанского и килограмм шоколодных конфет. И когда медсестра разворачивала конверт, то находила для себя подарок и была в восторге. С родильного дома Бах с сестрой и мамой забрали меня и малышку на такси. Это сейчас экскорд из лимузинов, крайслеров и джипов, чтобы забрать маму с малышом, а тогда всё было гораздо скромнее. Врачу акушеру у нас полагается дарить туалетное мыло. Свекровь завернула коробку с кофейным сервизом и положила туда мыло. Я передала это Александре Висильевне, деньги не давали, не принято было, а подарок она приняла с большой благодарностью. И вот наконец мы приехали домой. Новый человек появился, это всегда радость. Только дома я узнала, что бабушка Баха назвала свою правнучку Тамилочкой. Самой выбирать имя мне и в голову не приходило. И имя выбранное моей малышке мне очень понравилось. Оказывается это имя принадлежала сестре отца бабушки Баха и была эта сестра очень красивая и богатая, прожила долгую и счастливую жизнь. Тамилочка была очень спокойным ребёнком. Пеленать часто свекровь не разрешала, говорила, что это раздражает ребёнка. И пеленали мы её три раза в день, утром, днём и на ночь. Кормила я её чётко по часам, каждые три часа. Дел по дому было очень много и Тамилочка была умница. А вот зимой было тяжело, топили печку-буржуйку, углём и дровами, за ночь печка остывала, надо было ночью угля подбрасывать. И на зиму в дом привозили большую машину дров и угля, приходилось носить с улицы, уголь в подвалы, дрова в кладовку, в общем, кое-как зиму мы пережили. И ранней весной я узнаю, что опять забеременила, а Тамилочке то всего восемь месяцев. Она сразу же бросила грудь, я и сцеживала в бутылочку и заставляла её сосать грудь, но она упорно отворачивайся. Свекровь настояла на аборте, говоря, что Тамилочка ещё совсем маленькая и я опять обратилась за помошью к Александре Васильевне. Добрейщая женщина, столько добрых слов она мне сказала, я ей очень благодарна. Был май месяц, Тамилочке одиннадцать месяцев, как-то утром рано я проснулась от сильных болей, такую боль я никогда не ощущала, как-будто ножом в живот и не вынимая, орудовали им внутри живота. Я разбудила Баха и попросила вызвать скорую. Он позвал сестру и передал ей мою просьбу, она ушла, но скорой всё не было. Я начала дуреть от боли и уже выкрикнула, чтобы вызвали скорую. Оказывается бабушка Баха запретила вызывать врача, сказав, что я притворяюсь. Но видя мои страдания, Бах сам побежал к телефону, была пересменка врачей и недовольная вызовом не вовремя, когда она после ночного дежурства собиралась уже идти домой, а смена ещё не пришла, врач скорой помощи, приехала на вызов. Надеть платье мне помог Бах, потому что сама я была не в состоянии это сделать, от боли я просто согнулась. На скорой со мной поехала сестра Баха, меня возили в хирургию, в терапию, даже в урологию, брали анализы, но всё было чисто. Недовольная тем, что надо везти меня обратно домой, врач скорой, ничего не говоря, только хмурилась. В машине мне вдруг сразу полегчало, по телу разлилось тепло и я успокоилась. Но выйдя из скорой, я поняла, что у меня отнялись ноги и я не могу сделать и шага, а до дома ещё идти двести метров, которые показались мне нескончаемыми. До сих пор я благодарна сестре Баха, она на себе волокла меня до самого дома. Увидев, что мы вернулись, бабушка проворчала,
- Я же говорила, что она притворяется.
 Не обращая внимания на её слова, я вошла к себе в комнату и не раздеваясь легла на кровать. Минут через десять в комнату ворвались две русские женщины в белых халатах и спросив мою фамилию, взяли меня с постели в охапку и на скорой привезли в родильный дом. Оказывается врач, что приезжала по вызову, увидев в каком состоянии она меня оставила, по рации вызвала врачей из родильного дома, сказав, что по адресу, подозрение на внематочную беременность.