Мои воспоминания. 31 глава

Как приехали в родильный дом, не помню, но на кресле мне сделали пункцию, я взвыла от боли. И врач сказала,
- Срочно на операцию. У неё брюшина полна крови.
 Через пол часа, я лежала на операционном столе. Наркоз и тишина. Будто ваткой протирали живот и гулкие голоса вдалеке...и провал. Проснулась я затемно, от сильной боли внизу живота, где был разрез. Открыв глаза, я увидела сестру Баха. Бедная женщина, опять она, я её замучила, но она позвала врача и мне сделали аналгин с димедролом. Но лекарство действовало два часа и боль возобновлялась. Я пила таблетки аналгина по две штуки, но ночь тянулась так долго и боли были такие сильные. На утро пришла свекровь и стала плакать, мне стало жаль её. Значит чувства сострадания у неё всё-таки были. С ней пришёл Бах. У него были такие растерянные глаза. Да...вот ведь как бывает. Врач Марина Владимировна им сказала, что ещё пол часа задержки и меня бы хоронили, внутреннее кровотечение от разрыва трубки матки. Аллах миловал меня, значит не время ещё. Боли постепенно прошли, но ходить было ещё тяжело. И на восьмой день, когда мне должны были снимать швы, в коридоре я увидела врача, которая приезжала на вызов и оставила меня на улице. Она искала кого-то глазами и называла мою фамилию. Я посмотрела на неё и сказала, что это я, на что она облегчённо вздохнув сказала,
- Уф, слава Богу жива.
И быстро развернушись ушла. Видимо ей совесть не давала покоя, за то что она меня оставила в тяжёлом состоянии на улице, и даже до дома не довезла. На десятый день меня выписали, рана заживала быстро. Отблагодарив Марину Владимировну очередным сервизом мы с Бахом поехали домой. На меня все домочадцы смотрели с состраданием и это мне не нравилось. Я вобще не люблю, когда меня жалеют. На руках у бабушки сидела моя Тамилочка, я потянулась к ней, чтобы поцеловать её, но не узнав меня она отвернулась. Я заплакала от обиды. И вдруг свекровь, со слезами на глазах говорит мне,
- Не дай Аллах осиротеть ей.
 Проходили дни, я совсем поправилась. И по дому пошли разговоры, что я больше не смогу родить и Баху нужно жениться. Я услышала, как бабушка Баха ему говорила,
- Твоя жена уже не родит, скорей я рожу, а тебе ещё дети нужны.
 Мне стало не по себе, но что я могла сказать? Марина Владимировна мне сказала, что я могу забеременить только через год. Я говорила Баху, что у нас будут ещё дети, но в его глазах я читала сомнение. Мне было очень обидно, ведь у нас была уже дочь, что ж он так? Через пол года я действительно забеременела, чем очень удивила и свекровь и бабушку.
- С одной трубой и вдруг...надо же. -радовались они.
Во сне мне снились золотые украшения, серьги, кольца. Бабушка сказала, что опять будет девочка. Я знала, что Бах хочет мальчика, хотя он и говорил, что ему всё-равно, лишь бы здоровый ребёнок родился. И вот как-то, бабушка дала мне платье погладить, она с дочкой на свадьбу-чаллар собиралась. Ну я зашла в комнату, стою глажу, вдруг схватки. Ну что ж так не вовремя? Два раза утюгом махну и хватаюсь за спинку никилированной кровати и прикусив губу пережидаю. Аха, отпустило... Кое-как догладив платье я вынесла его бабушке и сказала ей, что у меня начались схватки. Свекровь вытаскивая из большой чашки кекс, который они приготовили на свадьбу, помните, покрупнее по двадцать две копейки, суёт мне в руки и просит съесть. Да разве в такой момент можно есть? Кусая от боли палец, я отказываюсь от румяного кекса. Наконец я с сестрой Баха еду в родильный дом. А обменную карту мне ещё не выдали, срок ещё не подошёл. Схватки начались на десять дней раньше. Заловка поехала в поликлинику за картой. Роды принимала врач-акушер Роза Каримовна. Я вскрикнула один раз и родила. Легко и быстро.
- Девочка! - радостно сказала акушерка.
И взвесив добавила,
 - Четыре килограмма, беленькая, на казашку похожа. У Вас муж казах? - спросила она.
- Нет, узбек. - ответила я улыбаясь.
Второй дочурке имя дала свекровь. В честь своей подруги артистки УзбССР Говхар Рахимовой. Ну что ж, мне имя очень понравилось. Странная вещь генетика, от одной матери и одного отца рождаются такие разные дети. Старшая дочурка была, как мулатка с чуть тёмной кожей, сейчас, когда она выросла в красивую женщину, у неё с завистью спрашивают, где она так ровно и красиво загорела? На что она улыбаясь отвечает,
- У мамы в животике.
К тому же её ущипнуть было невозможно, настолько у неё тело упругое. И чтобы её не сглазили, свекровь никогда не разрешала одевать на неё облигающие вещи. Да и аппетитом Тамилочка всегда отличалась. Если сынишка заловки с уговорами еле съедал пол тарелки супа, то эта враз съедала целую тарелку и потом надо было, чтобы в руках у неё был кусочек лепёшки или корочка хлеба. Сидела она в манеже, который мы называли её однокомнатной квартиркой, когда хлеб заканчивался и ей хотелось кушать, сидя к нам спиной, она нараспев причитала,
- Люди! Дайте мне хлеба. Дайте мне супа.
 И не унималась, пока я её не накормлю. А  вытаскивала я её из манежа только на ночь, чтобы уложить спать, дневной сон проходил тут же, в манеже. Там же мы ставили горшочек, когда она просила, да и тарелка с едой была у неё под рукой. Что интересно, ей и в голову не приходило попроситься на руки. Как-то на обед мы приготовили жареную картошку с мясом и требухой. Тамилочка как всегда с аппетитом уплетала еду. Только в этот раз она стояла в манеже и я ей подавала по кусочку еды. От картошки она отказывалась, требовала только требуху, отказываясь даже от мяса. И когда она ела очередной кусок требухи, видимо в ней сидела оса, но только мы увидели, что нижняя губа её резко разбухла. И что Вы думаете, она перестала есть? Да ничего подобного. Она зубками так вцепилась в эту требуху, что я с трудом вытащила осу из этой требухи. Со слезами на глазках и опухшей губой она продолжала есть. Смотря на неё мы не могли унять смех несколько минут. Лишь когда с армии приехал брат Баха, он стал её баловать и постоянно брал на руки. Он так полюбил мою дочку, что никому её не доверял. И когда с работы приходил Бах и брал Тамилочку на руки, она капризничала и просилась к брату Баха. А когда ей исполнился годик он подарил ей золотые серёжки. Вторая дочурка была напротив нежная и белокожая. С ней любил возиться свёкр. Мы наконец переехали в трёхкомнатную квартиру, которая пустовала много лет. Но каждое воскресенье туда приезжали брат Баха с женой, чтовы искупаться. Бани брат Баха не переносил. Сын его, кстати жил с нами, так как моя свекровь в нём души нечаяла. Свёкр...добрейшей души человек. Как я поняла бабушка Баха, то бишь свекровь моего свёкра недолюбливала. Ну как можно было его не любить? Он часто дожидался, когда уйдёт свекровь к своей матери, так как сидеть в коробке, как она говорила про квартиру, у неё нет желания, свёкор шёл в магазин и покупал мне разные вкусности,
- Ты кормящая мама, тебе надо много кушать, только, чтобы мама не видела, а то заругает. - говорил он и уходил на работу.
Будучи на пенсии он работал диспетчером в Сергелийском аэропорту. Насколько этот человек был скромным и тихим, что даже о его болезни никто не догадывался. И когда я просила его оставить вещи для стирки, он смущался, говоря, что сам привык стирать. А когда я настойчиво снимала с него носки, свёкор багровел от стыда и говорил, что носки он носит, пока не порвутся, потом он их просто выбрасывал. И всё-таки я стирала, штопала, гладила и он начинал меня благословлять, поминуя моих родителей и желая мне здоровья. Потом он тихо уходил, а я через окно долго провожала его взглядом. До сих пор перед глазами стоит его неуклюжий силуэт. По весне мы уехали все на дачу. Свёкру от аэйропорта, в конце шестидесятых дали землю в двадцать соток. Он построил на земле дом из четырёх комнат. Насажал плодовых деревьев, развёл цветы, мечтая на старости их по стариковски продавать и этим радовать свои будни. Также для детей и внуков была посажена клубника на десять грядок. И когда я приехала на эту дачу, которая находилась в Сергелях, прямо за аэйропортом, где он работал, свёкр стал меня учить, как окучивать хризантемы. А именно эти цветы он бережно выращивал на своём дворе.
- Чтобы цветок был один, большой и красивый, надо обрывать лишние его бутончики. - терпеливо водя меня по грядкам, объяснял добрый старик.
Мне это очень нравилось и я каждые два дня, с раннего утра ходила меж красивых цветов, обрывая новые отростки. Понемногу, я узнала имена этим прекрасным цветам. "Белая дама," "Седая дама" соответствовали своим названиям. Особенно "седая" одна сторона которой была бордовой, другая серебристой, это было чудо, какая грация и величавость этих цветов. Там же я собирала вишню и носила с младшей золовкой, которой на тот момент было шестнадцать лет, на базар. Любимица родителей, взбаломашная, скорее была похожа на пацана, так как наравне с ними играла в лянгу и футбол. Да и дралась, всегда побеждая. Ей прощалось всё, но я нашла к ней свой подход. К такому характеру ей было не чуждо чувство сострадания и жалости. И мы в скорости с ней очень подружились. И я ей многим в жизни обязана, впрочем, как и она мне. У нас обоюдное согласие почти во всём. Хотя, скажу честно, в первые годы я её не понимала совсем. В доме, где я выросла, никто не произносил скверных слов, даже слово "дура" я в доме не слышала. Как-то придя с учёбы домой и поругавшись с сестрёнкой, я назвала её "сволочь". Папа посмотрел на меня спокойно, подозвал к себе и тихо спросил,
- Надеюсь ты знаешь, что ты сейчас сказала и что это слово обозначает?
Лучше бы он меня ударил.
 - Нет...- униженно ответила я тогда ему.
И он мне сказал фразу, которую я запомнила на всю жизнь,
 - Если не знаешь значения слова, никогда его не произносить. - гладя меня по голове ответил мой папа.
ХА придя в дом мужа я услышала столько скверных слов, даже из уст этой избалованной девчонки, что не знала, как себя и вести. Но здесь было в порядке вещей, (прошу прощения) даже материться. Потом уже, с годами я привыкла просто не обращать на это внимание. Я отвлеклась немного, но сей интересный факт не хотела оставить без Вашего внимания. И так, мы с золовкой ходили на базарчик и продавали собранную мной вишню. Ещё муж бросив ТашГУ, поступил в торговый техникум, правда конспекты по ночам писала ему я. Сделал он это потому, что его назначили зав.складом на складе, где он работал грузчиком. Он понял, что вост.фак не его призвание, да и конфликт произошёл в ТашГУ. Муж ударил педагога, тот поставил условие, или он уйдёт из института, или тот его посадит. Даже бабушкины связи не помогли. Работая уже зав.складом в посудном отделе, Бах приносил домой много посуды. И свекровь заставляла меня продавать чайники, блюда и прочую утварь. Но посуда была очень красивой, странно, но отправляя меня торговать она не задумывалась над тем, что если меня поймают с этим делом, то мне грозил реальный срок, за спекуляций, а я даже и не думала об этом, надо, значит надо. Шла в махаллю и продавала. Брали быстро и с удовольствием, на прилавках в те годы найти такую посуду было трудно. В мае месяце внезапно слёг свёкр. Оказывается у него был сахарный диабет, но никто из семьи не удосужился сводить его к врачу. Ну ходит и ходит себе. Его положили в больницу. Сыновья за ним ухаживали по очереди днём и ночью. А ему только шестьдесят один год исполнился. Но о смерти тогда никто не говорил. Свекровь возила ему еду, но не оставалась. Она была очень брезгливой, а свёкру тогда уже ампутировали конечность ноги. Лежал он в общей палате и воздух по известным причинам был не свежим, что совсем не нравилось свекрови.