Мои воспоминания. 34 глава

Осень...Тамилочка заболела желтухой. Я сначала не поняла, она лежала и даже не улыбалась. Такая резвая и весёлая девочка, вдруг осунулась и погрустнела. Да и срок беременности увеличился. Мы решили вернуться на зиму, на квартиру. Вслед за Тамилочкой заболел сынишка. А когда мы приехали с дачи домой, заболела вторая дочурка, Говхар. Мы со свекровью устроили дома лазарет. Никто к нам не приходил, постельный режим и диета. Приходила участковый врач, настаивала на госпитализации, но вдруг у детей началась ветрянка, а у Говхар ещё и грипп. Иммунитет у неё упал и болезнь прогрессировала, грипп проходил тяжело, с носовым кровотечением. У нас была паника, крови было так много, что наволочка, полотенце, простынь в детской кроватке были в крови. Четырёхлетний ребёнок настолько ослаб, что едва держал головку. И если она съедала ложку бульона мы со свекровью радовались. Декабрь месяц, восьмидесятого года... Говхар стала понемногу поправляться, а Тамилочка с Даниёром переносили болезнь немного легче. Участковый врач как-то пришла с участковым милиционером, чтобы забрать детей в больницу. Но я наотрез отказалась, дети были большими и меня бы с ними не положили. А Говхар была очень слаба, и её надо было кормить с ложечки, а кто это будет делать, если не мать? Я написала расписку, что отказываюсь положить детей в больницу и показала, что дома есть все условия, чтобы лечить детей. Вот так мы и лечили без уколов и капельниц, только постельный режим и диета. Мы все смотрели по телевизору индийский фильм "ЗИТА И ГИТА" было довольно поздно, как вдруг началось сильное землетрясение, Бах быстро подошёл к стенке, полной фарфоророй посуды и хрусталя и руками стал её придерживать. Мы со свекровью бросились к детям, я схватила Дониёра и Тамилочку, свекровь подняла ещё слабенькую Говхар. Трясло довольно сильно и долго, соседи бежали по лестничному пролёту вниз, на улицу. Мы быстро одели детей и оделись сами, взяв документы и кое что из одежды, мы вышли на улицу и поехали во двор, к бабушке, оставаться на четвёртом этаже, панельного дома было не по себе. Когда мы приехали, брат Баха попросил оградить моих детей и поселить в отдельной комнате, где раньше жил младший дядя Баха с женой и двумя сыновьями. Жена дяди ушла от мужа и детей оставила, вернее ей их просто не отдали. Дети остались с бабушкой. И я с детьми на время поселилась именно в тех комнатах. У брата Баха были сын и дочка, и он не хотел, чтобы они тоже заболели, и это правильно, он всегда был осторожен. Наконец мои дети поправились, после нового года нас всех заставили сдать анализ крови на ферменты, особенно врачи опасались за меня, я была беременна и они боялись за малыша, что он мог заразиться желтухой через меня, я была в близком контакте с детьми, но анализы показали, я совершенно здорова. К концу марта ребёнок во мне перестал шевелиться...это на девятом месяце, у меня была паника.  А вдруг он умер в утробе? Мы со свекровью пошли на консультацию в родильный дом. Ребёнок, который не шевелился почти сутки, у дверей кабинета врача вдруг начал сильно питаться, я была в восторге, врач осмотрев сказала, что мне ещё неделю ходить. И что Вы думаете? Ровно через неделю у меня начались схватки. И придя в родильный дом я сказала, что до этого у меня с третьим сыном, после родов была ручная обработка и сильное кровотечение, так что как бы и с этим ребёнком так не получилось. Мне сделали внутривенно, хлористый кальций (горячий укол) и у меня начались стремительные роды. Малыша взвесили, четыре килограмма, пятьдесят два сантиметра.  Появился на свет ещё один человек, красивее малыша я не видела.  Огромные чёрные глазки, с любопытством смотрели по сторонам, волнистые волосы обрамляли нежное личико, врач акушерка с восхищением показала мне его говоря,
- Красивый мальчик родился, поздравляю.
Я улыбалась от счастья. Из родильного дома мы вернулись домой на квартиру. Дети выздоровели, но диету я держала строго, готовя им отдельно каши и паренные котлеты, пюре и бульоны. Взрослым я готовила более калорийную пищу, плов, жареное мясо с картошкой... На второй день, когда я с ребёнком вернулась домой из родильного дома, мне позвонила патронажем, участковая медсестра. У неё были две дочери и она просто грезила сыном. Думая, что я ещё не родила, она спросила в трубку,
- Ты ещё дома? Срок же проходит.
- Да нет, я уже родила и вчера выписалась из родильного дома. - ответила я ей. 
- И кто у тебя? Дочка? - в её голосе слышалось волнение. 
- Нет, сын - добавила я.
Послышались короткие гудки и буквально через две минуты она звонила в мою дверь. Я ей открыла, это её обязанность проведывать новорожденных малышей. Увидев моего сына, она с восхищением посмотрев на него, взяла на руки, прижав к груди сказала,
- Какой он красивый. Дай Аллах мне тоже такого сына.
Воистину Создатель милостив. Ровно через девять месяцев она родила сына, но с того самого дня, как она побывала у меня, мой ребёнок стал беспокойным и у меня на руках и пальце выступили фурункулы. Что я только не делала, ночами сна не было. Ребёнок плакал, а фурункулы так болели, что свет был не мил, я плакала и причитала, - О Аллах, лучше умереть, чем терпеть такие муки. 
Бах не знал, чем мне помочь,
- Нельзя так гневить Создателя, он даёт муки во испытание тем, кого поистине любит. - говорил он успокаивая меня.
Но так продолжаться больше не могло, свекровь сказала, что меня и ребёнка сглазить и надо идти отчитывать нас. Я в такие вещи не верила, но готова была на всё, лишь бы ребёнок поправился и мои раны прошли. В махалле жила одна женщина, она снимала сглаз и порчу, именно к ней я со свекровью и пошла. Я ей объяснила, что приходила наша медсестра и брала моего ребёнка на руки, пожелала и себе сына, все неприятности и начались после этого. Посмотрев на малыша и мои болячки, женщина сказала, что у медсестры не было плохих помыслов, она действительно очень хотела сына. Потом дала мне указания,
- Купишь на базаре чёрную курицу, зарежете ее, потом разрезав ей грудку, в горячем виде приложишь курицу к груди и животику ребёнка и завернёшь их в простынь. Убрать курицу, когда она совсем охлодеет  и так целиком её закопать в землю. А глаза курицы приложить к моим ранам. Потом почитала молитвы надо мной и ребёнком, размахивая ножом. И мы всё это проделали. Бах принёс чёрную курицу, отделив ей голову, разрезал грудку и приложил к груди и животику малыша. В общем, как прошли раны и как малыш перестал плакать, я и не заметила, всё разом успокоилась. Но малыш не хотел говорить, сидеть, ползать, а позже и ходить. Он даже не играл в игрушки, тогда как старший сынишка был непоседой и игрун. Лето, жара...мы во дворе у бабушки, в секции жить очень жарко. Меня свекровь отправила на Рисовый базар за помидорами. И когда я вернулась, дома был переполох. Свекровь плача рассказала, что уложила моего малыша в люльку подвешанную к потолку и качала, чтобы он уснул. Вдруг он перестал дышать, никого рядом нет, свекровь от ужаса не могла даже крикнуть, голос пропал. Она только стала расстирать ножки и ручки ребёнка, целуя и теребя его лицо. Она не помнит, сколько времени он не дышал, только малыш вдруг глубоко вздохнул и заплакал. Лишь услышав его плач свекровь пришла в себя. У меня пропал дар речи, видимо я сильно побледнела и плюхнулась на крыльцо, что свекровь меня стала успокаивать и крикнула своей дочери, чтобы та принесла мне воды. Я была сильно напугана, придя в себя, я взяла ребёнка у свекрови и дала ему грудь. Не знаю, что именно произошло в тот день, но именно после этого случая мой малыш начал говорить и ходить, а ведь было ему уже почти три года. Наконец я вздохнула свободно. Взяв несколько подарков мы со свекровью пошли к той женщине, которая нас отчитывала. Нам надо было её отблагодарить, денег она не брала, я была ей безмерно благодарна. Во дворе мероприятие, заловку замуж выдаём. Я свидетельница на свадьбе, ну и после свадьбы. Дома девишник, детей я нарядила в красивые платьица и мальчиков в костюмчики и они игрались на тапчане. Сама я тоже надела новое платье по случаю. Бах при рождении детей дарил мне золотые украшения, с позволения своей мамочки. Когда я родила Тамилочку, он подарил мне кольцо с рубином, за Говхар я получила цепочку с кулоном-подковкой. За Даниёра кольцо "маркиза" это лодочка с рубином, ну и за Худоёра, Бах подарил мне серьги с аметистами. Нарядившись, мы стали накрывать столы, поставили синие вазы с живыми цветами, в вазы такого же цвета положили фрукты. Столы были почти накрыты, как я вдруг услышала крик младшенького, моего Худоёра. Посмотрев в его сторону, я помолодела, всё его лицо было в крови. Подбежав к нему я увидела, что у него рассечён лобик и оттуда льётся кровь. Схватив его на руки я приложила к ранке носовой платочек, всё моё платье тоже было в крови. Мы со старшей заловкой поехали в ТашМИ, там ему наложили швы и перевязали головку, его крик сжимал мне сердце и я сильно плакала, от чего глаза мои, накрашенные и ресницы с тушью, потекли по лицу. По дороге домой малыш уснул наконец на моих руках. Вернувшись домой я узнала, что дети наперебой рассказали, как дочка брата Баха, девятилетняя девочка толкнула малыша и он упал, ударившись лбом о железную перекладину тапчана, так разбив свой лобик. Ну что с ребёнка возьмёшь? Только мне пришлось заново краситься и переодеваться. Гостей был полон двор, в общем девишник мы провели и убравшись, вечером все поехали на квартиру. Через день загс и свадьба, а на утро спускаясь по ступенькам в магазин я пролетев с четвёртого этажа на третий, упала сильно подвернув ногу. Вскрикнув от боли я вернулась домой, нога опухла враз. Намочив марлю в водке, я сделала компресс. Через день надо было надевать новые босоножки на шпильке. Что делать? Было очень больно, но к врачу я не пошла, чтобы гипс не наложили, каждые два часа я меняла компресс, боль ушла и опухоль спала. В общем к свадьбе нога была в порядке, но ходить было тяжеловато. Превощмогая боль, приходилось ходить, я же была рядом с невестой... В те времена после загса заходили в кафе и часа два праздновали сочетание брака. Вечером все женщины повезли невесту в дом жениха, где проходила основная свадьба. Мужчины оставались дома, им ездить было не положено. Это сейчас, свадьба с шиком проходит в ресторане и отдельно приезжают мужчины, отец невесты, братья, дяди и прочие родственники. Приехав в автобусе в дом жениха, мы вошли во двор, столы были красиво накрыты. Танцы, тосты, поздравления, всё как полагается. В полночь тех кто должен был уехать, тем же автобусом увезли по домам. С невестой остались самые близкие родственницы, человек двадцать, как полагается жених и невеста ушли к себе, а женщины расположились в зале, где им накрыли столы с угощениями. Самые старенькие зашли к жениху и невесте и повалялись на их кровати, смеясь и благославляя. А в зале одна из женщин взяв подушку завернула в платок, имитируя младенца и начала петь колыбельную. Ей все давали деньги, смеясь спрашивали, кто родился у молодожёнов, на что женщина певшая колыбельную, говорила, что родилась двойная. Так смеясь, шутя, кушая разные вкусности, глубокой ночью уставшие женщины легли спать. Рано утром мы провели обряд келин-салом, надев на невесту ту же паранджу, ярко вишнёвого цвета, расшитую золотом, которую одевала я, на утро после своей свадьбы. Эта паранджа передаётся из поколения в поколение, в этой парандже келин-салом провели и моим дочерям и дочерям брата Баха, зрелище очень красивое. Все домочадцы жениха преподносят подарки невесте, а мама невесты преподносит ответные подарки родственникам жениха. После окончания этого обряда, все оставшие на ночь женщины позавтракав, прощаются с невестой и уезжают к себе домой, остаются только две женщины, как свидетельницы брачной ночи, выбранные матерью невесты. В данном случае осталась я и ближайшая подруга моей свекрови, которая была на семь лет старше меня. В дальнейшем это женщина стала моей близкой подругой, которую я очень полюбила.