Страх

СТРАХ

Узнала я, как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводит на щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных,
И в сухоньком смешке дрожит испуг.
Анна Ахматова, "Реквием"

Советская власть, боясь народного гнева, старалась держать народ в страхе, терзая его жестоким террором. Каждое нечаянно оброненное слово против власти, даже анекдот, касавшийся ее, карались безжалостно: ночной арест и ссылка в исправительно-трудовой лагерь. Анекдоты же ходили в народе из уст в уста, меткие и едкие, обличительно-сатирически клеймившие власть. Росла жестокость, в стране воцарился страх: люди говорили тихо, даже шёпотом, ибо считалось, что стены слышат. Громко говорили лишь "перестраховщики", старавшиеся хвалить советскую власть, чтобы вызвать или выудить у слушателей слово протеста против этих лживых, провокационных восхвалений. Побороть силу страха было невозможно: дух и воля у людей были подавлены. Царило недоверие друг к другу, даже к родственникам: "неровен час – проболтается". Власть подозревала у всех готовность к вредительству, особенно у тех, кто стоял близко к иностранцам. По радио только и говорилось, как проникают иностранцы в Советский Союз для диверсий.

Как-то в наш отпуск мы совершили путешествие на пароходе по Черному морю. Второй класс обеспечивал более приличные условия. Дни стояли жаркие. Однажды, когда пассажиры сидели на палубе и любовались морем, на палубу вдруг вырвалась группа цыган. Рассыпавшись среди пассажиров, они начали нахально и назойливо приставать-попрошайничать (я думаю, что это было умышленно допущено администрацией парохода). Одна цыганка была особенно смела и нахальна в своем попрошайничестве. К тем, кто отказывал ей, она приставала, как осенняя муха, со всякими прибауточками:

– Дай сальца кусочек – помазать Гараське пупочек!

Или:

– Ах, кости болят – папироску хотят!

Ко мне же она просто "прилипла" и не хотела отойти, несмотря на мой решительный отказ. Тогда она стала еще смелее:

– Ты – красавица! Ты и счастливая, и хорошая; у тебя и душа добрая, ну, прямо – заграничная!

Я поняла, что она добивается услышать от меня какое-то слово, и поспешила отделаться от нее, уйдя с палубы в каюту. Уж очень явно казалась она провокатором или "стукачом". Многие пассажиры смеялись над ее прибаутками, а я видела, что все это было устроено неспроста, мне хотелось поскорее прекратить этот "шитый белыми нитками" балаган. Лишний раз убедилась я при этом, как надо быть всегда начеку.