Война, Бердичев и триста шариков овечьего навоза

               
     Сосавший сопли у мертвецов Солженицын, как это ни странно, до сих пор жив, проживает в Киеве и жрет говно. Евший живьем треску Ломоносов тоже жив, ходит по городу Москве в широких штанах - дудочках, думает о Витухновской и жрет говно. Съевший волосы какой - то прохожей старухи лошадь Крым и тот не умер, сидит в Инстаграмм, зовется Ульяной и жрет говно. И не пойму я никак простой вещи : ладно, они люди ученые, букварь курили, но я - то, гад и глупец, по кой хер захожу к ним ? Вот пошто мне рожа Диты фон Тиз ? Или Рэбел ? Или выборы Витухновской, котов, могил, гробов, енотов ? Песни. Пляски. Спорт. Шоу. А за морем война, черт знает что, Самуэль Джексон - негр, у Микки Рурка е...ло расшиблено, Дамбас, безвиз с Европой, ураган в Москве, уркаган в Кремле. И чо ? Е...ся в сраку, что ?!! Чо вот за на х...й, если мне ни горячо, ни холодно от этого фуфла, смотрю и не понимаю, зачем, о чем, к чему, на хрен, бля, говноедство.
     В общем, никого я убивать не стал, но рад, что не осталось вообще ни одного, кто говорил бы или писал на русском. Аллес. Теперь осталось отстрелить по одной всех девок, мутных и куда стремнее, нежели они же, но на порносайтах, и пойти благополучно в Живой Журнал, завести аккаунт под ником Чойболсаникапуцины и начать бомбить говнокомментами Акунина, внедрившись в его закрытую ленту как Ходорковский, утерявший по еврейству букву " р ", сепаратист и шахтер. Или можно включить телевизор и порадоваться любой херне. Или поскорбеть. Или еще чего. Но лучше : придумать сказку двум моим любимым, Марии и Катерине, не утратившим ясности в играх разума и готовых соответствовать, когда мне плохо, а это для меня самое важное, что бы там не говорил Навальный. Или Путин. Или еще кто, по х...й.
     - Если вы думаете, товарищи, - говорил в сторону, нервно тряся головой граф Невзоров, небрежно стоя в тачанке, - что Айна и Ойса - это одно и то же, то вы не ошибетесь, предположив, что я и конь тоже, в своем роде, того.
     - Удивил, - прошипел Шумурдяк, отворачивая нервное лицо к бойцам Отдельной экспедиции, сумеречно засохшим позади. - Мы все лошади.
     Бойцы охнули и оглядели свои копыта, твердо упертые в почву Нечерноземья. Суховеи и те были не как раньше, поганые суховеи, не то, что раньше. Бывалоча, выйдешь и никаких.
     - Зовите Кусумду, - предложил обозник жук, щетиня жесткие усы почтальона Водопьянова, летного телеграфиста выпуска от ноль три, - или Годохму, но все вот это вот все, - указал он членистоногой лапкой, - на хрен не нужно .
     - Обожди ! - Выскочил к бочке неназываемый солдат, неизвестный и захороненный в Кремлевской стене. - Ты нам предоставь, а уж мы сами, а то балуют и мы.
      - Неверно с грамматикой, - заметил благородный Пепе Ребозо, оборачиваясь местным Че Геварой, даже берет и тот был брезентовый, - общая тупость какая - то и просто непонятка. Такая же дичь, как вчерашние статьи на Би - Би - Си о пидарасах. Интересно, они поняли, что их трахнули, не снимая кальсон в троллейбусе " Самарканд - Пешмерга " ?
      - Конечно, поняли, - кивнул обозный жук. - Гомофоб и антисемит, никогда не скрывавший своего образа мышления и формулировок окружающего пространства на всей планете, как полнейшее говно, не сможет никого ввести в заблуждение одной сказочкой. Знаете, что ? - Предложил он и задумался. - Не надо Годохму, Кусумды здесь по - жизни до хера, - наконец сказал жук, выйдя из забытья, - просто ну их на х...й. Хором.
     Вот такая история, девчонки, оставшиеся в количестве двух экземпляров. Можно было бы продолжить бесконечную сагу " Про уродов и людей ", заинтересоваться теннисисткой нянькой Пушкина, но куда проще послать в жопу Изабеллы Кларк всю эту пое...нь. Ладно, кровь остановлю, боль пройдет, может, повеселее получится, а сейчас : и так сойдет. Вы две знаете, что я вас люблю, а остальные свиньи нехай в своих помоях возятся. Могут даже похрюкать. Я не против.