Мои воспоминания. 49 глава

Неделя ожидания была кошмаром, постоянные поиски крови, плазмы и лекарств. Почти все мои домочадцы сдавали кровь, чтобы нам дали нужную малышу кровь. Через неделю профессор, который сделал вторую операцию, а делали её уже в пятой детской больнице на Юнус-Абаде, такие операции делали считанные врачи, нам повезло, сам профессор взялся поднять нашего мальчика на ноги. Это не высокий и очень скромный добряк и мы на него молились. Но вторая операция, хотя прошла успешно, не удалась, то есть жидкость из кишечника стала просачиваться через швы и животик стал опять опухать. Консилиум врачей решил делать третью операцию, мы были в ужасе, боясь каждую секунду за жизнь малыша, но выбора не было и сын подписал бумагу на разрешение оперировать своего сына. Мы боялись смотреть друг другу в глаза, лишь по очереди, умоляя медицинский персонал пропустить нас, хотябы поочерёдно в реанимацию, заходили на цыпочках к ребёнку и было быльно на него смотреть. Весь в тонких трубочках, которые торчали из его носика и ротика, на груди капельница, на пальчиках ножек и ручек прищепки, контролирующие состояние ребёнка, малыш здорово опух, без слёз на него смотреть было невозможно, ведь он такой маленький и беззаботной. Как-то придя в больницу и поднявшись в реанимацию, я вызвала врача реаниматора и спросила о состоянии малыша. Она конечно каждый день сталкивается с болью и смертью малышей, но её слова меня просто убили.
- Если отключить аппарат, который поддерживает работу сердца и почек, малыш умрёт, он скорее безнадёжно. - сказала она.
Я смотрела на неё и не понимала о чём она говорит. Такой цинизм и хладнокровие меня просто ошарашили. Ругаться я с ней не стала, не люблю ругаться, да и наш малыш в её руках. Но Эльдорчик выкарабкался, ему опять вывели стому, но он жив, вот что главное. Он не держал головку и всё время плакал от боли, но мы окружили его своей любовью и потихоньку он стал приходить в себя. Хотя было очень тяжело, нужны были калоприёмники, а они у нас одноразовые. Мы заказали многоразовые в Москву друзьям, но их нужно было много и каждый день и вот я решила взять мягкий, хлопчатобумажный трикотаж и разрезав на куски и складывая в четыре слоя, прикладывала к стоме, на животик, причём в материале был надрез для стомы и ещё сверху материал и когда малыш опорожнялся, меняла на новый. Приходилось это делать очень часто, использованные стирали и гладили, нужна была стерильность, ведь кишечник открыт и разрезан, но мы старались. И наши старания увенчались успехом, к четвёртой операции малыш был здоров, с поднятым иммунитетом и весом. Четвёртая операция была назначена на осень, за пару дней до исполнения годика нашему герою и так, за один год малыш перенёс четыре операции, ещё месяц он провёл в реанимации и к новому году мы забрали малыша домой, с тем, чтобы, каждую неделю показываться профессору и каждые три месяца ложиться на лечении. Профессор нам сказал, что этот ребёнок его создание и то, что он жив, это чудо. Последующие годы прошли в строжайшей диете и ожидании стула малыша и часто, когда два, три дня стула не было, не помогали слабительные и клизмы, мы возили его в больницу и под крики малыша, ему врач пальцами выводил комочки кала, крики малыша невозможно было переносить, поэтому с малышом ездили его родители. Я смотрела на малыша и не могла на него нарадоваться, насколько же он был умным и развитым. Если бы не многочисленные шрамы на его маленьком животике, никто и не догадывался бы, что этот егоза перенёс до года четыре операции. Конечно строжайшая диета, но он так хотел шоколадку и клубнику. Я запретила приносить те продукты, которые нельзя было кушать внуку. Ему мать готовила отдельно еду, я боялась вмешиваться, ведь ребёнок наш был особенный. Каждые три, четыре месяца малыш с мамой ложился на лечение, много матерей с детьми лежали в той больнице, уж такого там начинались. Месячный малыш умер от инсульта, другого оперировали, не было заднего прохода...это ужасно. Ну почему? Почему такие маленькие крохи, едва увидившие свет так страдают, а то и умерают. Бешик туй, мы нашему малышу делали, когда он лежал на третьей операции, в это время он был очень тяжёлый. И рано утром Бах дал плов на двести человек, там все молились за его выздоровление. Два дня рождения тоже прошли в больнице, купив большой торт для медицинского персонала, игрушки малышу мы праздновали в палате, а вот три годика мы с размахом отпраздновали дома. Сын принёс огромную машину, которая работала на заряжённом аккамуляторе и малыш ездил на нём со знанием дела, нажимая на педали и управляя рулём. Если бы ещё мама его была немного добрее, малыш был бы счастлив. Я с замиранием сердца смотрела, как она делала ребёнку клизмочку, когда вдруг случался запор. Твёрдый, длиный  наконечник, не обмазывая вазелином она резко совала ему в попочку, я ругала её, малыш заливался криком. Но когда я увидела, что она его бьёт, я просто ужаснулась. Неоднократно сказав ей, что он перенёс за свои три годика столько боли и страдания, что ей и за всю жизнь не перенести. Наконец не выдержав я вызвала свата и сказала ему,
- Так, как Ваша дочь обращается с ребёнком, даже мачеха так не будет делать. Не дай Бог, ей в детском доме работать, детей изведёт и за решёткой окажется. Какая же она мать?   
Сват просил прощения, говорил, это не повториться, но я в то время очень хорошо поняла значение выражения "ГОРБАТОГО МОГИЛА ИСПРАВИТ" точнее не бывает. И готовила она ребёнку, простите за грубость, бросила собаке, та есть не стала. Малыш страшно боялся свою мать, от её одного взгляда, он начинал через силу кушать. Когда я ей говорила, что надо готовить разнообразно и вкусно, начинались скандалы. Мне она не разрешала его кормить, да я и сама боялась, а вдруг, что не так. Как-то, летом мы поехали на отдых в горы, ребёнку было разрешено кушать чуть больше, чем он ел до этого и я на ужине положила дольку помидора в горячий суп, чтобы согреть и дать внуку, он так просил. Увидев это невестка отвела мою руку и сказала, что помидор холодный.
- Да нет, я в супе созрела. - ответила я ей.
- Нет, не давайте, холодный. - почти закричала она.
Тут я не выдержала и вспылила. Взяв косушку с супом я грубо подвинула к ней, чтобы она убедилась в моей правоте. В общем я ушла не ужиная, сын встал за мной.
- Увези её к ней домой, я не хочу больше видеть, как она издевается над ребёнком. - сказала я.
Рано утром, когда я умывшись шла на завтрак, приготовленный детьми, невестка шла мне навстречу,
- Простите, я больше не буду. - смеясь сказала она.
- Уйди, чтобы я больше тебя не видела. -ответила я.
Подошёл сын и стал меня просить, чтобы я простила, но эти извинения шли не из её уст, это были слова сына. Видимо стрессы и переживания пошатнули мои нервы, но я действительно не хотела её видеть. Вечером приехал Бах из Ташкента, чтобы провести выходные с нами. На этой машине сын увёз невестку к её родителям... Весь отдых на смарку, обидно, но Баху я не стала рассказывать, чтобы не портить и его отдых. Десять дней прошли, как в тумане...отдохнув десять дней, мы с семьёй вернулись домой. Соседка напротив регулярно поливала мои цветы. Началась ураза, ночью в два тридцать мы с младшей дочерью и сыновьями вставали, чтобы поесть и закрыть рот до захода солнца, Бах в последние годы уразу не держал, у него сахарный диабет, а было жаркое лето, а как известно диабетики часто пьют воду, да и без еды долго находиться нельзя. И в священной книге сказано, что уразу больным держать нельзя, да простит нас Всевышний. Сноху я привозить из её дома запретила. Уж очень была я на неё обижена. Сын меня упрашивал, но обида была глубока, я категорически была против. Приходил её отец и просил за неё прощения, мне было жаль этого человека, имея трёх дочерей, ни одной из них он воспитания не дал и я ему об этом заявила. Уразу мы держали ровно месяц. Тут заловкин сын задумал жениться и невесту хотел только из Коканда, благо дело там живут родственники Баха, я позвонила им и наказала найти хорошую девушку из приличной семьи. После праздника Ураза Байрам, в Коканд нас пригласили на свадьбу, что ж, набрав подарки мы с заловкой и её сыном сели с Куйлюка на такси и через перевал прямиком отправились в Коканд. Свадьба была в кафе, вот думаю, где девушек много и можно выбрать, но на свадьбе те, что нравились, были или замужем, или разведены, в общем, на свадьбе девушку мы не нашли. На следующий день, мы расспросив местных, зашли на смотрины к двум девушкам, у нас это запросто, заходи и говори, что пришли к ним двор подметать, это аллегория, уж не знаю откуда, ну как у русских говорят "У вас товар, у нас купец..." в общем зашли мы, сели за стол, девушка занесла чайник с пиалушками и тихо поздоровавшись, вышла, но она была так укутана в хиджаб, что ни талии, ни ног мы не увидели. Во втором дворе, нам семья не очень понравилась, в общем вернулись усталые к родственнице, у которой мы все остановились. После обеда пришла знакомая и сказала, что у её подруги есть дочь, но они не богатые и ворота у них не очень, при чём тут ворота, мне объяснили позже, оказывается в Коканде невест выбирали по воротам, если ворота дорогие и красивые, невесту сватали, чушь какая. Я так и не поняла этого, а ещё, если сватам, которые обычно приходили по два, три раза, стелили одну и ту же скатерть, ту девушку тоже не брали, не знала, смеяться мне или плакать. Ну что ж, на ворота и скатерти я и не смотрела, мы с заловкой сходили по указанному адресу, у девушки отца не было, бабушка с мамой нас встретили очень вежливо, хотя заметно волновались и нам очень понравилась и девушка и мама с бабушкой. Следом мы отправили сына заловки, чтобы он посмотрел на девушку, его завела знакомая, которая и рекомендавала нам эту семью. Как я и ожидала, они друг другу очень понравились. Пообещав приехать через пару недель, мы вернулись в Ташкент. Переговорив с Бахом мы решили женить нашего мальчика, которого кстати я сама и вырастила. И как-то позвонив в Коканд, к новым сватьям, я услышала, что они колеблятся, так далеко отдавать свою дочь но я убедила, что в Ташкенте девочке будет хорошо, дав при этом слово. Вот так мы отправились в Коканд, чтобы засватать невесту. У них обычаи немного другие, нежели в Ташкенте. Поэтому из Ташкента мы взяли лишь халву, которую дают обычно у нас, но не в Коканде, но мы же из Ташкента. Всё остальное мы купили на месте. Если у нас делают большие чашки, со сладостями, в Коканде это делают в плетённых саватах, ну и материалы с подарками невесте и её бабушке, маме и двум сестрёнкам. Решили свадьбу делать в Коканде, а в Ташкенте дать плов, чтобы все родственники и друзья знали, наш мальчик женится. Пришлось ещё раза два съездить в Коканд, чтобы договориться с кафе о дне свадьбы и дать задаток. Потом невеста со своей тётей приехала, чтобы заявление в ЗАГСе оставить. Жених с невестой оставив заявление, ещё долго гуляли по Ташкенту, затем накормив гостей он проводил их в Коканд, посадив в такси, на ночь невесте не разрешили остаться у нас. В общем свадьба была назначена на двадцать первое сентября и мы стали готовиться к свадьбе... У заловки мужа не было, поэтому все хлопоты мы с Бахом взяли на себя, перед свадьбой пришёл сват, отец невестки и сказал, что его дочь беременна и просил, чтобы мы всё-таки простили её. После уговоров сына, дочерей и Баха я скрепя сердце,  разрешила вернуться невестке, но попросила, чтобы и мать наконец пришла поговорить со мной. Странная была женщина, разговаривая со мной, никогда не смотрела мне в глаза, будто была виновата. Невестка приехала в сопровождении родителей, они дали слово, что она больше не будет огрызаться, ругаться и будет себя хорошо вести. На свадьбу в Коканд я невестку забирать не хотела, сказала ей, что она остаётся дома. Двадцатого сентября Бах провёл плов в кафе для родственников, соседей и друзей, на следущий день я родственникам сказала, если кто хочет в Коканд на свадьбу ехать, дорогу оплачивать будет сам. На свадьбу, ну так получилось, немного не хватило денег, Бах растерянно на меня смотрел, словно только я знаю ответ, он всегда так делал, когда возникала проблема. А я нацепила на себя золотое колье и браслет, хотела сверкать на свадьбе.
- Давай, одевайся, мы на Куйлюке продадим мою красоту. - сказала я, снимая и колье и браслет.
Там, на базаре сидят скупщики золота, жаль конечно, но другого выхода не было, вернее и времени не было, да ещё продаешь по цене, намного ниже той, чем было куплено изделие. Но раздумывать было некогда, сев в такси и доехав до Куйлюка, я продала колье и браслет и получив за них деньги отдала их Баху. Пересев в такси до Корана, мы уехали наслаждаясь красотой перевала и величием наших гор. Мой старший сын на своей машине, повёз старшую заловку и двоюродного брата Баха с женой, да ещё и жену старшего брата Баха. Мои девочки уехали раньше, надо было готовить салаты в ресторан, жених с друзьями на джипах уехали следом. Там, новоявленные сваты устраивали киёв нукар, в лучшем ресторане Коканда, а мы приехав в Коканд зашли в ресторан, где должна была пройти наша свадьба, чтобы посмотреть, как накрыты столы, всё было просто замечательно.  Гости понемногу подходили и занимали столы, свадьба была только для женщин, поэтому молодые с друзьями нагулявшись по городу, наконец зашли в ресторан под песню "ЁР-ЁР" Жених провёл невесту за стол, а сам с друзьями вышел в малый зал, там им были накрыты столы. В Коканде родственники со стороны невесты, подарки  дарили жениху, а со стороны жениха невесте, будто они все подарки не унесут в один дом. И делают они это, постелив в середине зала ресторана большое покрывало и подарки складывали на него, а невеста кланялась отдельно каждому дарившему подарок. Свадьба продолжалась до десяти вечера, вдоволь натанцевавшись и изрядно уставшие, гости потихоньку расходились по домам. Жених ночевал на первом этаже у родственников, там же остались наши мужчины, мои сыновья и Бах с двоюродным братом. Мы женщины заночевали на втором этаже у других родственников, две сестры с семьями так и жили, одна на первом, другая на втором этаже. На следующий день мы вернулись в Ташкент, с нами на двух машинах-такси, которые были заказаны с вечера, поехали восемь женщин со стороны невесты, чтобы в Ташкенте провести келин салом, а заодно посмотреть, куда едет их чадо, чтобы там жить поживать, да добра наживать. Жених и невеста с друзьями и моими дочерьми уехали на джипах. Свадебный кортеж ехал по перевалу и все прохожие останавливались, провожая их взглядом. Вот наконец мы все вернулись домой, то есть к заловке домой, чтобы продолжить свадебное торжество.