Дор. Истоки. Глава XXV

     Этой ночью Дор сполна осознал, что значит "опустошённость". Вчера он как мог подготовился к возвращению Саи, навёл какой-никакой, а порядок, то есть засунул всю грязную посуду в машинку и накинул покрывало на разворошённую постель, а теперь лежал в одиночестве на этой оправленной постели, большой и холодной, как каменные плиты на дне каньона, лежал и смотрел в потолок, наблюдая за причудливой игрой светодиодов. В Доре боролись командир особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями и мужчина, внезапно чуть не потерявший жену. Верх попеременно одерживал то один, то второй. Командир требовал отставить панику и, пользуясь самоотводом, спокойно поразмыслить над "Истоками", не кидаясь грудью на баррикады, а так же ждать, когда можно будет расспросить саму Саю о случившемся. Мужчина же мог только сжимать кулаки и шептать проклятия небу. Из всех возможных несчастных случаев судьба уготовила его жене самый подлый — покушение, удивительное в своей дерзости. Средь бела дня, на служебной машине, по дороге домой после выписки. Это сводило Дора с ума. Он в ужасе представлял себе, что Дир не поехал в свой джаз-клуб или не смог бы вытащить Саю... или они оба погибли бы в охваченной пламенем машине, отрезанные от выхода раскалённым воздухом. Когда от этих мыслей Дор исчесал себе шрамы до крови, он встал, прошёл на кухню, щедро плеснул себе настойки, которую уважал ещё бывший командир, сел на пол, опрокинул стакан залпом и внезапно успокоился. Он найдёт эту сволочь, сам ли или через Альда Дира, найдёт и своими руками приведёт приговор в исполнение. Но чтобы это осуществить, требовалась холодная голова и неукоснительное следование плану. Дор хлопнул ещё стакан, всем телом ощущая, как расплывается внутри будоражащее тепло, нашарил на столе тарелку с сушёными креветками, закусил и стал размышлять.
"Деньги. Связи. Широкие связи, от хакеров до бывших референтов. Связи среди наёмных убийц. И этому выродку как минимум известно понятие модификации, хоть и не до мелочей. Хорошенький коктейль выходит. И Стейн Амбис это та ниточка, которая ведёт к клубку. Мидас побоку, этого ренегата ему подсунули для отвода глаз. Значит, не оппозиция. Значит, свои. Ортис Фейн? Чёрт его знает. Послужной список — хоть сейчас в учебники для примера карьерного роста, от клерка до министра. Кто ещё? Да кто угодно. Так, всё. Ждём экспертизы дтп-шников и результатов допроса Артура Пейнза. Ты, Дор Стайн, сейчас обязан держать себя в руках. Ты командир. И ты должен подавать пример подчинённым. Иначе чего ты стоишь."
С этими мыслями Дор и уснул на полу, привалившись к полированному боку опреснителя.

     Диру не спалось. Сказывалась постоянная, хоть и приглушённая боль в теле, невозможность всласть поворочаться и устроиться поудобнее, да ещё в голове постоянно вертелась целая россыпь мыслей, заставляя невидяще пялиться в белую стену. Болел шов на лбу, дёргались и пульсировали руки под регенерирующими бинтами, сердце стучало дробно и невпопад. Альд с горечью признавался себе, что молодость не вернуть. Красоту можно восстановить, и волосы отрастут, и кожу ему сделают новую, когда заживут ожоги, а вот молодость не вернуть. Хотя молодость Альда Дира закончилась тридцать лет назад, раз и навсегда. В тот прекрасный солнечный день он постарел на целую жизнь.

     Сая спала медикаментозным сном без сновидений, и Фил, бессменно дежуривший у её постели, только тихо всхлипывал, пользуясь редкой возможностью проявить чувства. Этим вечером его изловил один из этих модифицированных выродков со сломанным носом и долго выпытывал подробности травм и прогнозы. Тип, его звали Кайт, Фил это помнил, расспрашивал с таким лицом, что несчастный медбрат уже представлял своё увольнение. И только когда лейтенант Сид Кайт ушёл, измучив Фила вконец, сутулый санитар наконец понял причину этих расспросов и покрылся гусиной кожей. Ещё один модификант по душу Саи Стайн стал для Фила пугающим откровением. Но сейчас он пользовался возможностью побыть с девушкой наедине и робко гладил неподвижные пальчики с прозрачным маникюром. Мониторы умиротворяюще жужжали, демонстрируя "стабильно тяжёлое состояние", и Фил вдруг, поддавшись необъяснимому порыву, наклонился и осторожно поцеловал прохладные сомкнутые губы. Сая никогда не узнает об этом поцелуе, но Фил запомнил его навсегда.

*    *    *

     Кайт уже и думать забыл о заикающемся медбрате, сбивчиво объяснявшем ему характер травм Саи Стайн. Главное Сид выяснил, жизнь Саи была вне опасности, а кости срастутся. Сейчас, в раннее стылое утро, Сида Кайта волновал только предстоящий допрос. И волновал не без оснований. Сид знал, что не станет применять к Артуру-Халу усиленные и бесконтактный, санкции Дир не давал, значит, придётся орудовать словом. Бывалый модификант только головой качал. Альд Дир боялся, что внешность миссионера-пародиста может заставить Сида сорваться. Как бы не так. Слишком лихие завороты пошли, чтобы давать волю эмоциям. Сид на одну секунду представил себе, что творилось в душе у капитана после известия об аварии, и от всего сердца посочувствовал молодому человеку. Бедный Дор, бедная Сая... бедный Дир. При всей своей омерзительной натуре он не заслужил такого — лежать колодой под капельницами и знать, что твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Хотя в глубине души Сид считал, что возмездие наконец-то настигло Альда Дира и покарало его со всей суровостью.
Перед лифтами, ведущими на нижние уровни, он встретился с Беллой Райт, статной красавицей с уложенными в замысловатый пучок длинными русыми волосами и лицом античной статуи. Белла была многообещающим менталистом, не чета Трею, конечно, но весьма и весьма перспективным. Она очень гордилась этой способностью, тем не менее год от года терпела сокрушительные фиаско в личной жизни, несмотря на классическую, воспетую художниками красоту. Сид хмыкнул про себя. Ничего удивительного. Кому из мужиков понравится, когда женщина нагло читает его мысли? А если учесть, что мысли мужчин насчёт Беллы Райт были весьма однотипны, счастья в любви она так и не нашла. До того дошло, вспомнил Сид, что она даже на Ледса начала посматривать, вот только напарник Сида Кайта, хоть менталистом и не был, сразу дал понять, что вертеть собой не позволит, но покувыркаться не откажется. Больше Белла Райт с модификантами дел не имела. И теперь смотрела на Сида с плохо скрываемым презрением.
— Вы не сказали, в какую комнату допросов ставить монитор. — Интонации Беллы замораживали моря.
— На минус тридцатый, в отделение для усиленных воздействий. — Сид с нескрываемым удовольствием проследил, как вытягивается этот лик Мадонны.
— Усиленные?.. — Белла была несколько... ошарашена. — Вы что, лейтенант, хотите проводить ментальную трансляцию в этих ваших... застенках?
— Да. Эти камеры располагают к откровенности, а задержанный обвиняется по слишком серьёзной статье. Да и вам-то что за печаль? Сядете, датчики повесите, и всего делов.
— Я могу узнать, в чём обвиняют задержанного? — Белле было неуютно. Она ни разу не была в "пыточной", даже не знала, на каком она этаже ниже цоколя. А теперь ей надо спуститься туда, да ещё в присутствии этого модифицированного выродка. Белла так и не простила Норту его скабрезной улыбочки и возмутительного предложения. Это отношение перешло и на его напарника.
— В измене Родине. Мадемуазель Райт, я хочу вам напомнить, что ваша работа это ментальные трансляции и взломы особо упёртых, а не расспросы. Проведёте трансляцию, перекинете данные и я вас не задерживаю. — Сиду не хотелось, чтобы эта холодная красавица ненароком влезла ему в мозг и узнала много интересного, вот только не о себе.
Белла неслышно фыркнула и отвернулась. Мужлан. Грубый, неотёсанный, уродливый мужлан, ещё и трансформированный. Хорошо, что модификация имеет побочным эффектом стерильность. Если такие выродки начнут размножаться, миру настанет конец. Белла помнила, что капитан тоже модифицирован, но видела его пару раз отсилы и не стремилась увеличивать количество этих встреч.

     У камеры их уже ждал Гельт Орс, который совершенно не желал второй раз опаздывать на допрос. Секретарь кивнул подошедшим сослуживцам и сообщил:
— Пейнз конвоирован и ждёт вас. — Орс, как и все в Отделе, уже знал про самоотвод капитана и передачу полномочий Альду Диру, а про автокатастрофу ему рассказал измученный Вирс. Гельт Орс умел читать между строк. Пошла игра на выбывание, и ошибка теперь оценивалась в человеческую жизнь.
—  Мадемуазель Райт, вы готовы? У вас взволнованный вид, прошу вас, успокойтесь и расслабьтесь. Иначе вы сорвёте трансляцию.
Белла поджала губы. Происходящее ей не нравилось, тёмно-зелёные стены угнетали, а скупое освещение заставляло думать, что произошло какое-то ЧП и включился аварийный режим.
— Господин Орс, я ещё ни разу не срывала трансляций. — Молодая женщина физически чувствовала, как на неё давят глухие бесконечные коридоры без окон.
— Гордиться собой в другом месте будете, — буркнул Сид, — я вас вызвал исключительно потому, что Пирс Трей пока проходит реабилитацию, а время не ждёт. Заходите. — Он с издёвкой пропустил насупленную Беллу в камеру, придержав дверь как истинный джентльмен. Белла передёрнула плечами, но спорить не стала. Эти двое уже давно перестали быть людьми, один из-за модификации, другому циркуляры и предписания уже много лет как заменили человеческую речь.

     Пейнз стоял, облокотившись на холодную стену, и ждал допроса. Наручники с него сняли, Кайт решил, что проповедник вряд ли может сейчас представлять угрозу, а без браслетов на руках, как знать, вдруг и поразговорчивей станет. Хал уже должен был понять, что упрямство здесь карается невидимыми ударами, а в части бесконтактного боя Сиду не было равных. Даже Дору не удалось переплюнуть бывшего наставника в этой области.
За то время, что Хал провёл в изоляторе, лёжа на жёсткой койке и глядя в потолок, он уже свыкся со своим положением и бесконечно прокручивал в уме то единственное настоящее откровение, что явилось ему во время первого допроса. И чем больше Артур Пейнз размышлял об этом, тем сильнее укреплялся в мысли, что его попросту использовали для каких-то неведомых целей, и он с лёгкостью заглотил наживку. Пейнз понимал, что участь его незавидна, люди получали пожизненное и за меньшие грехи, а тот смуглый лейтенант чуть ли не открытым текстом пророчил ему, Артуру, смертную казнь. И всё же Артур-Хал решился. Если действительно всё в руках господа, то ему нечего бояться. А если нет, то... он расплатится за свою гордыню, за мессианство, за то, что мог бы стать причиной множества смертей, расплатится, но утянет за собой того, кто сбил Артура Пейнза с истинного пути. Потому что этот ангел был так же смертен, как и всё живое на земле.

— Господи, кто это? — Первым порывом Беллы Райт при виде Хала было выбежать из камеры, но Сид цепко схватил её за локоть.
— Вы куда это, мадемуазель Райт? Возьмите себя в руки, что вы как институтка. Садитесь, подключайте датчики. На задержанного можете не смотреть.
— Он что... из ваших... полулюдей...
— "Наши" свою религию не организовывают и проповедей не читают. Хватит истерить, мадемуазель Райт, иначе к вам будут применены дисциплинарные меры. Вот уж не думал, что вы такая неженка.
Белла прикусила язык, села на стул, больше похожий на шезлонг, прикрепила датчики к вискам и закрыла глаза. Смотреть на этого типа, Пейнза, ей не хотелось. Слишком уж он напоминал Норта, особенно в профиль, а от воспоминаний о Норте менталистку корёжило до сих пор, хотя их "отношения" продлились ровно день. Молодая женщина несколько раз глубоко вдохнула, настраиваясь на нужную волну, и через пару минут почувствовала лёгкое щекотание за ушами и в затылке — верный признак того, что контакт установлен. Она постаралась максимально расслабиться и выкинуть из головы все свои мысли. Теперь их заменят мысли Артура Пейнза, а потом ментальную трансляцию зальют в память монитора. Белла вызвала в воображении чёрную точку, которая надвигалась на неё, увеличиваясь в размерах, пока не заслонила собой всё вокруг, и мир залила темнота. Белла Райт добилась полного контакта.
"... это кто... такая красивая, неужели другой работы не нашла... она меня боится... я арестован, не связан разве что... а она меня боится... ну конечно... думает, что я как эти... она меня боится... какие черты, словно ожившая Галатея..."
Белла широко распахнула глаза, уже затуманенные ментальной трансляцией.
— Лейтенант Кайт, я не могу поддерживать контакт в таких условиях.
— Что, ваше нежное эго опять обнаружило посягательства на свою честь? Не трудитесь отвечать, не позорьтесь. По вашей милости мы никогда отсюда не выйдем. Устанавливайте контакт заново. Чёрт знает что, — Сид едва удержался, чтоб не сплюнуть, и обратился к Халу:
— Не пялься на мадемуазель Райт, ей неприятно такое внимание.
Хал отвернулся и уткнулся взглядом в бетонный пол. Сид удовлетворённо кивнул, краем глаза наблюдая, как насупленная Белла снова делает свою дыхательную гимнастику перед контактом, а потом вдруг неожиданно услышал, как к нему обращается задержанный.
— Господин лейтенант, я хотел бы сделать чистосердечное признание.
— Вот как? — Сид слегка опешил. Хотя чего уж там, застенки Отдела кого хочешь склонят к сотрудничеству. — Думаешь облегчить свою участь? По твоей статье снисхождения не предусмотрены, но ты можешь помочь следствию, искупив этим вину хотя бы частично.
— Я не прошу о снисхождении. Я хочу всё честно и подробно рассказать. — Хал смотрел Сиду в глаза, часто моргая от напряжения. Лейтенант Кайт понимающе хмыкнул:
— Тебе явилось очередное откровение?
— Можно сказать, что и так. — тихо ответил Хал.
— Очередной ангел?
— Скорее дьявол, — лже-проповедник сделал глубокий судорожный вдох, — или тот, кто носит его личину. Ваш капитан.
Сид чуть было не рассмеялся, но вовремя вспомнил выкладки Альда Дира после первого допроса. Значит, Дор и впрямь так сильно повлиял на Хала-Артура, что тот в корне пересмотрел свою позицию и даже решился на чистосердечное. Сид обернулся к Гельту Орсу.
— Вы фиксируете?
— Безусловно. Запись идёт с момента пересечения порога.
— Отметьте особо, что Артура Пейнза не принуждали к чистосердечному признанию, это решение было принято им добровольно, с учётом обвинительной статьи. — Он повернулся к Халу. — Ты хочешь рассказать всё устно или в письменной форме?
— Лучше устно, — сказал Хал, — вы сможете задавать вопросы по ходу дела.
— Надо же, — фыркнул Сид, — какой ты стал покладистый. Что ж, начнём. — Белла уже расслабленно откинулась в кресле, дыша мерно и неглубоко. — Прошлый допрос закончился на твоих словах про ангела в церкви святого Иеронима. Продолжай.
Хал задумчиво прикрыл глаза, точно вспоминая тот благословенный и проклятый день. Сид его не торопил, понимая, что сейчас главное оружие — это внимание и вовремя заданные вопросы. Гельт заинтересованно изучал лицо арестованного, прикидывая, как тот выглядел на самом деле, а Белла вела ментальную трансляцию. На Беллу Артур Пейнз больше не смотрел.
— В тот момент я находился в церкви один. Служба кончилась, отец Ригет куда-то ушёл. Я слышал эти божественные звуки... у меня внутри всё переворачивалось. И я увидел лик под потолком в лучах солнца. Он смотрел на меня, а потом заговорил, и я слушал... как завороженный, хотя в первый момент не поверил, что это всё наяву.
— Орс, отметьте: найти органиста. — Сид искренне надеялся, что орган играл не в записи. — Продолжай, мы тебя слушаем.
— "Мир полон несправедливости, — начал цитировать Хал, зажмурившись для верности, — нигде в Ойкумене ты не найдёшь свободы, ибо Господь оставил эту землю, когда чада Его отвернулись от Него, считая, что человеку подвластно всё. Ты не найдёшь справедливости и счастья ни в стенах своего дома, ни в стенах храмов, которые стали пустышками после того, как Господь отвернулся от этой иссушённой земли. Ты видишь, Артур, сколь много унижений и неравенства вокруг тебя, сколь много стен выстроили люди в попытке выжить в прОклятой земле, безводной пустоши, пристанище суховеев..." — Хал замолчал, пытаясь отдышаться. Его лицо скривилось в скорбной гримасе человека, понимающего, как он был обведён вокруг пальца. — Я слушал и... я был согласен с этими словами, они были так правдивы... Ойкумена действительно не самое дружелюбное место... если бы не опреснители, как знать, сколько бы мы протянули. Хотя раньше я никогда не задумывался над этим. Это же моя Родина. Другой у меня нет.
— Задумался бы ты в тот день о Родине, глядишь, не вляпался бы в это дерьмо, — пробурчал Сид, — ну да ладно. Сделанного не воротишь. Что ещё Ам... ангел тебе говорил?
— Он говорил, что люди сами себя загнали в ловушку, отринув Господа и похваляясь своими знаниями, которые их же и сгубят. Что люди забыли о том, что перед Богом равны все, от премьера до самого последнего уборщика улиц. Он говорил, что в Ойкумене мы никогда не найдём истинного счастья, мы так и умрём винтиками в бездушной машине, которую сами же и создали. Но, сказал ангел, вспомни войну, Артур. Тебя ещё не было на свете, и не осталось никого, кто помнил бы великую и последнюю битву людей друг с другом. Эта битва так опечалила Господа, что он стёр с лица земли отринувших его, погрязших в сребролюбии, гордыне и братоубийстве. Он стёр всё былое, и на месте, где люди убивали друг друга сотнями, снова воцарился первозданный Эдем, каким он был когда-то, с прекрасными лесами, озёрами пресной воды, цветочным благоуханием и чудесными животными. И возляжет лев с агнцем... Он говорил мне всё это, описывал Внешний мир с такой... любовью. С такой печалью, что люди так и не поняли, что это райский сад, последняя возможность всем жить в мире и согласии посреди чарующих лесов. Что Господь в великой милости своей дал чадам своим этот мир, новый мир, полный жизни и радости. Но люди не приняли этого дара, они испугались, они предпочли сунуть голову в песок и продолжать жить в своей безжизненной пустыне, которую они якобы покорили.
— И ты всему этому поверил? — Буйство фантазии Стейна Амбиса привело Сида в некоторое замешательство.
— Поверил, — тихо ответил Хал, — потому что это было откровение. Я читал в книгах о том, как некоторым людям являлись святые или ангелы, или дева Мария... Когда это произошло со мной, всё было в точности, как описывали очевидцы. Я... да, я поверил. Не мог не поверить. Вы бы тоже поверили, если бы стояли тогда на моём месте.
— Ага, — кивнул Сид, — немедленно уверовал бы. Ох, а ещё в Институте учился... м-да... И дальше что?
— Он сказал, что видит во мне свет, угодный Господу, и силу нести этот свет другим. Он рассказал, что если иметь веру в сердце, то тебе откроется истинное предназначение пышных лесов. Он рассказал, что людям надо вернуться к истокам, отринуть свои былые привязанности и без страха начать новую жизнь. Ад не во Внешнем мире, ад в сердцах людей. Те, кто найдёт в себе силы отряхнуть прах со своих ног и не побоится пройти путём искупления, в награду получат всю землю. Такую, какой её задумывал Господь.
Кайт вздохнул. Если Внешний мир задумывал Господь, по мысли этого проповедника, то это уже какой-то совсем недружелюбный Господь, которому люди поперёк горла. Сид достал планшет и вывел на экран фото Стейна Амбиса.
— Узнаёшь его?
Хал вперился глазами в цветное изображение. Это было фото с удостоверения личности Амбиса, сделанное полгода назад.
— Да, — тихо сказал Артур-Хал, — узнаю.
— Вот это твой ангел и есть, — сообщил Сид, — правда, почему-то без крыльев. Его зовут Стейн Амбис, он работает в социологической службе и одновременно состоит в политическом движении "Неравнодушные граждане". Ранее он служил референтом у канцлера. Тебе есть, что сказать на этот счёт?
Хал вытаращился в таком изумлении, что сделал шаг назад, а Белла с неудовольствием что-то неслышно прошептала. Видимо, мысли у Хала понеслись вскачь. Его лицо меняло выражение с потрясения на недоверие и обратно, пока он не взял себя в руки  и не спросил, почему-то сглотнув:
— Так это всё придумала оппозиция?!
— Вопросы здесь задаю я, — напомнил Сид Кайт, — а ты не лезь, куда не зовут. Как Амбис велел тебе организовать "Истоки"?
— Он... Амбис... — Халу до сих пор тяжело давалось это имя. — Он сказал, что мне надо отринуть своё прошлое, взять новое имя и новое лицо. Моё имя отныне было Хал. Просто Хал, во Внешнем мире не нужны фамилии. Я должен был изменить внешность, он говорил, что люди, не страшащиеся Внешнего мира, выглядят иначе, чем мы. Он объяснил, что у них смуглая кожа, чёрные волосы и тёмные глаза. Они сильные и проворные. Они непохожи на жителей Ойкумены.
— Он говорил, что эти люди обладают недоступными для простых обывателей способностями? Мгновенная реакция, умение задерживать дыхание под водой до семи минут, владение бесконтактным боем, ноктолопия? Он что-то из этого тебе перечислял?
— Нет, — почти шёпотом ответил Хал и отвёл глаза.
"Значит, наш упырь не знаком с особенностями модификантов. Или знаком, но не афиширует это. М-м-м... неприятно." Сид шумно засопел.
— Как ты поддерживал с ним связь? Как вообще устроена ваша... организация. Кого из проповедников ты знаешь? Ты сам писал свои речи?
Хал замялся. Он вдруг понял, что почти ничего и не знал об "Истоках", он был уверен, что он единственный миссионер, несущий людям свет и правду о Внешнем мире. Значит, были и другие? Но кто? И почему он ничего об этом не знал?
— Ан... Амбис сказал, что мне нужно строго следовать напутствиям человека, который уже давно знает правду, но не может противостоять всей Ойкумене в одиночку...
— Что за человек? — немедленно подобрался Кайт. Вот оно... запахло жареным... кончики пальцев словно заполнились миллионами иголок... ну давай... говори...
— Я не знаю, как его зовут. Амбис называл его Верным. Когда я приехал домой из церкви, я увидел подсунутый под дверь конверт. Там был текст первой проповеди, самой первой... м-м-м... ознакомительной, ещё без упоминания о Внешнем мире, а так же приписка, что такие проповеди я буду регулярно получать, пока не научусь писать сам. И подробная схема действий: как заронить в людских душах сомнение, как пошатнуть их заскорузлые убеждения... у меня дома... всё это есть. Этими бумагами переложена Библия. Я не стал переносить материалы в компьютер. Ваши люди... могут это всё забрать.
— Связь с этим Верным?
— Я получал такие... послания каждую неделю. Без подписи, без адреса, отпечатанные на обычном принтере. Сам я не мог с ним связаться.
— Тот же Амбис, — негромко заметил Гельт Орс, — я более чем уверен. Он сыграл роль ангела, он же и Верным побыл, меньше людей, меньше проблем.
— Возможно, — пробормотал Сид, — Пейнз, ну вот скажи мне, неужели в твоей, без сомнения, светлой голове, не зародилось ни малейшего подозрения? Это же шпионские игры какие-то, всякие подмётные письма, инструкции... это же бред! Как ты мог повестись на такое?
— Вы не понимаете, — спокойно ответил Пейнз, — у меня появился смысл жизни. Настоящий смысл. Моё истинное предназначение. Я видел это так же ясно, как вас сейчас. И я понимал, что будет непросто, что за мной, возможно, будут следить, так как Внешний мир под запретом. Но у меня не было сомнений в своей миссии вплоть до...
— До триумфального капитанского выхода, — подытожил Сид. — Ну, с этим понятно. У тебя проведут обыск с изъятием всего, что касается "Истоков". Зайдём с тылов. Кто мог знать, что в тот день ты направишься в церковь святого Иеронима? Раз мистификация была разыграна там, значит, тебя там ждали. Никто не будет сидеть в засаде неделями в ожидании счастливого случая, это тебе не пятьдесят аудиогидов перепрошить.
На этих словах Пейнз едва заметно дёрнулся. Сид покачал головой:
— Да-да, до этого мы тоже дошли. Конспираторы х...хреновы. Так кто мог знать о твоём визите?
— Да кто угодно, — пожал плечами Артур-Хал, — я секрета из этого не делал. Моя кафедра, мои сотрудники... мы обсуждали планы в "Очарованном кварке", там кто угодно мог меня подслушать. И в кафе на причале, мы к вечеру всем отделом туда переместились...
— "Морской сад"? — слегка подобрался Сид.
— Да, — кивнул проповедник, — с роботами. Мы сидели на дебаркадере, всемером, у нас маленький отдел. Вокруг было полно людей с детьми, парочек...
— Чёрт знает что, — пробормотал про себя Кайт, потирая сломанный нос, — ещё не хватало весь "Кварк" шерстить вместе с "Садом". Орс, распорядитесь об изъятии записей видеофиксации за тот день, возможно, кого-то и обнаружим. Как там Райт, не пора на перерыв?
Гельт Орс покосился на Беллу, находящуюся словно в полудрёме, и деликатно откашлялся:
— Я думаю, самое время для перерыва. И для закачки данных в монитор.
— Допрос не окончен, — нахмурился Сид и вперился в красивое, холодное лицо сидящей около них женщины.
— Для мадемуазель Райт, боюсь, допрос окончен. — Орс уже массировал виски Беллы. Артур с интересом вытянул шею, пытаясь понять, что там происходит. Как только Сид заметил это внимание, тут же рявкнул:
— Отойди в дальний угол и стой там. Лицом к стене.

Через пару минут Белла Райт открыла глаза и удивлённо посмотрела на секретаря:
— Уже всё?
— Ага, — кивнул Орс, помогая ей встать на ноги, — для вас всё. Как вы себя чувствуете?
— Нормально... голова немного кружится.
— Снимите датчики. Боюсь, вы сейчас нас всех серьёзно огорчите.
— Что? — Белла недоумённо и с каким-то презрением окинула взглядом щуплую фигуру Гельта Орса. — Что вы имеете в виду?
— Сами всё увидите, — Орс положил датчики в углубления и обратился к Сиду:
— Уведите Пейнза, нечего ему присутствовать при этом... кхм... действии.
Вошедший оперативник цапнул Артура за плечо, таща за собой, но миссионер успел в последний раз бросить взгляд на эту удивительной красоты женщину, которая сейчас стояла, приоткрыв рот в каком-то немом возмущении. Когда он поравнялся с ней, то услышал полное бессильной ярости: "Тварь!", после чего за нам захлопнулась дверь.

— Вы, мадемуазель, вульгарно сорвали ментальную трансляцию. — Орс с недовольным видом смотрел в монитор, где вспыхивали, перемежаясь, разные картинки, некоторые ярче, некоторые почти в полной темноте, но чаще всего на экране мелькала церковь, какие-то конверты, внезапно возник, как привидение, Стейн Амбис, а потом вдруг лицо самой Беллы. И лицо Артура Пейнза.
— Вы отдаёте себе отчёт в ваших словах?! — Белла яростно дёрнула Гельта за рукав и тут же отпустила, устыдившись собственных эмоций. — Ментальную трансляцию сорвать невозможно, и вы это знаете!
— Невозможно спать на потолке, — заметил Сид, — и то есть варианты. Мадемуазель Райт, почему на трансляции есть запись лица задержанного? Трансляция показывает нам мир его глазами.
— Мне-то откуда знать? — возмутилась Белла, пойдя красными пятнами от обвинений Орса. — Я всего лишь улавливаю его мысли, я сама их впервые вижу на мониторе!
— Вы отвратительнейшим образом саботировали трансляцию, не полностью погрузившись в мир Артура Пейнза и смешав его мысли со своими. Поэтому вы так легко пришли в себя и вообще не сильно напрягались. Что вам помешало, мадемуазель Райт? — Тон Гельта Орса стал поистине ледяным. Сид присвистнул про себя. Вот так так. То-то она так мирно дремала в кресле. Кайт представил себе лицо Дира, когда ему доложат об этом инциденте. М-да, Белла, отличилась ты на этот раз... кукла менталистская...
— Я повторяю вопрос. — Орс требовательно смотрел на женщину снизу вверх, недоставая ей до подбородка.
— Я не знаю... не знаю! Я нормально включилась в трансляцию...
— Пойду доложу, — Кайту это всё надоело, — а вы, мадемуазель, ждите вызова к Альду Диру. И готовьтесь к худшему.
— Почему к Диру? — побледнев, одними губами прошептала потрясённая Белла. От её лица отлила вся кровь, ещё больше усилив сходство со статуей. .
— Потому что вчера капитан передал ему руководство этой операцией. Альд Дир возглавляет дело "Истоков". Ждите вызова, мадемуазель Райт, и я вам не завидую. Саботаж вообще у нас как-то не поощряется.
С этими словами Кайт вышел, не оборачиваясь, а Орс тяжело вздохнул:
— Очень недальновидно, мадемуазель, очень недальновидно... Вы, наверно, не понимаете до конца масштабы своего проступка. Это очень серьёзное дело, где уже есть жертвы. А ваша безалаберность перечеркнула все результаты ментальной трансляции. Но не будем об этом здесь. Прошу вас, — он пропустил Беллу вперёд, — запись будет передана лейтенанту Диру. Когда зайдёте к нему, не удивляйтесь. Его тут малость потрепало на днях.

*    *    *

     Когда Белла в некотором удивлении перешагнула порог палаты, первым её желанием было зажмуриться и выбежать обратно в коридор. С койки на неё смотрел оживший мертвец с запавшими глазами, швом во весь лоб и замотанный в бинты как жертва пожара. Около Дира всеми цветами переливались датчики, фиксировавшие состояние организма. Сам Альд полулежал, откинувшись на подушку и смотрел на Беллу с выражением странной брезгливости пополам с насмешкой. Кожа женщины покрылась мурашками.
— Что? — наконец раздался невыносимо знакомый голос, — Таким я тебе уже не нравлюсь? А ведь были времена. Кайт только что доложил мне о твоих фокусах. Глупо, Белла.

Она даже отшатнулась, настолько ярким оказалось дежавю. Всё то же, те же слова... будто и не прошло восемь лет. Белла неосознанно схватилась рукой за штатив капельницы.

— Глупо, Белла.
Около её столика возвышалась фигура Альда Дира, который старался не наступить на разлитый по клетчатому полу кофе. Чашечка закатилась под стул, упершись Белле в мысок туфельки. Сама Белла сидела точно оглушённая.
— Глупо, Белла, — повторил Дир, не обращая внимания на шепотки в буфете, — глупо пытаться захомутать начальника отдела столь примитивными методами и вдвойне глупо прибегать к ментальным способностям.
— Я не... — начала девушка, но договорить ей Альд Дир не дал.
— Не пыталась влезть мне в мозг? А почему ты тогда уронила чашку, стоило мне подумать о том, как здорово мы бы с тобой развлеклись? Тебе это не понравилось? Белла, а ты знаешь, почему женщин-менталистов практически не рождается? Это генетически невыгодно. Ни один мужчина не потерпит вмешательства женщины в свои мысли. И будет бежать от такой особы как от огня, даже если у неё такая восхитительная задница. Не пытайся повторить это, Белла, ни со мной, ни с кем бы то ни было из личного состава. Тебе всё равно не повезёт.
И он вышел, даже не оглянувшись, под тихий гул сослуживцев. Белла сидела красная как рак, уши её пылали. Как он посмел! Отчитать её при всех, в этой забегаловке, где теперь каждый смотрит на неё, едва сдерживая смех. Особенно Беллу бесила троица в углу, с явным интересом наблюдавшая за этой сценой. Белла зажмурилась, пытаясь выяснить, что эти трое думают о ней.
"Ага, значит, блондины тебе нравятся... хорошо... побольше бы таких новеньких... м-м-м, какая фигурка..." — это светловолосый очкарик с тонкими пальцами хирурга или пианиста.
"Ценник бы ещё на себя повесила... курица..." — а это рыжий здоровяк, похожий на закончившего карьеру борца.
"Женщина-менталист? Тьфу, чего только тут у нас не насмотришься. Её что, ради этого сюда взяли? Ещё и Дира пыталась закадрить... господи, вот дура-то..." — неприятный смуглый тип со шрамом ниже уха. Все трое беззастенчиво пялились на Беллу, и она не выдержала, схватила сумочку и выбежала из буфета. Уже в коридоре до неё донеслись чьи-то слова:
— А я бы посмотрел, что дальше было бы. Альд всё самое интересное режет на корню.

Альд смерил оценивающим взглядом фигуру несостоявшейся любовницы и сообщил:
— Я отсмотрел твою трансляцию. Если бы не травмы, я бы любил тебя всю ночь за такие художества, чтобы у тебя в глазах потемнело. Шлюшка, возомнившая себя королевой. Что пялишься? Я тебя знаю, и почему ты сорвала трансляцию, тоже знаю. Но я хочу послушать тебя, прежде чем возбудить в отношении тебя внутреннюю проверку. Докладывай.
Белла вся сжалась в комочек от страха, не в силах смотреть на изуродованное заострившееся лицо с ледяными глазами, взгляд которых даже не крошил камень. Он втаптывал в грязь.



Продолжение: http://www.proza.ru/2017/06/08/1342