Чужая луна

1.

Время приближалось к шести часам вечера. Совсем скоро нужно будет закрывать кофейню и ехать домой, думал я. Поскорее бы. Было ужасно скучно. Работал я только утром, часов до двенадцати, потом наставал часовой перерыв и люди вновь шли потоком. Кто-то пил кофе только утром, перед работой, а кто-то только в обед, после еды. Мне было всё равно. Идут и идут. Потом, в два-три часа дня поток иссякал. Как будто кто-то всегда в одно время строил огромную бетонную дамбу и река иссыхала. Периодически шлюзы открывались и излишки воды летели вниз, на сухие скалы. Люди, приходящие в бизнес-центр по делам видели, что здесь варят кофе и заходили поглазеть. Иногда покупали. Мне всё ещё было всё равно.

Была середина лета.

Каждое утро я выносил скамейку на улицу и ставил её около входа. Сидеть там, пить кофе, курить и смотреть на проезжающие машины и проходящих людей было интересно. Всяко лучше, чем сидеть в душном помещении. Людей не было. Я вышел покурить и сел на эту скамейку. Было удобно. Даже, комфортно. Комфорт, однако, заканчивался, когда Солнце светило прямо на эту чёртову скамейку. А светило оно почти всегда.
Я закурил, щурив глаза от слепящего солнечного света. Вспомнил управляющего в этом бизнес-центре, который постоянно требовал, чтобы я здесь не курил. Мол, это запрещено правилами. Даже знак «Курение запрещено» висит на стене. Мне было плевать и я всегда просил его дать мне хотя бы копию этих правил, чтобы я прочёл. Обычно, после этого он начинал что-то безсвязно бормотать себе под нос и уходил. Это повторялось каждый день. Своеобразный ритуал.

Мимо кофейни прошла девушка. Я равнодушно посмотрел на неё и перевёл взгляд на проезжающий трамвай. Минуту спустя я увидел, как она возвращается и идёт прямо ко мне.

– Добрый день, молодой человек. Сварите мне кофе? – спросила она, улыбаясь.
Короткие кудрявые волосы, минимум косметики. Одета она была по-летнему легко, но ничего интересного о её одежде сказать было нельзя, так одевались многие. Выглядела она хорошо. Глаза серые и спокойные. Но искра в них, конечно была. Периодически в них сверкали молнии. Но поражать было некого.
Конечно, что же вы спрашиваете, - ответил я. Как она узнала, что я здесь работаю? Ведь на месте меня мог быть любой другой человек, просто гость, например.

Мы зашли в кофейню.

– Что вы будете?
– Американо со льдом.

Я укоризнено посмотрел на неё.

– Не смотрите на меня так! – усмехнулась она. Я в кофе не разбираюсь совершенно. Главное, чтобы хоть какой-то вкус был и бодрило. А на остальное мне плевать, не обессудьте.

Я не ответил. Просто начал делать заказ.

– Ого, Тит Ливий! – сказала она, заметив сборник его рукописей у меня на столе.
– Вы даже знаете кто это? Удивительно, - обычно, никто даже не представляет, кто это. Все лишь удивляются, что книга такая толстая.
– Как же я могу его не знать, мы проходили его труды в университете. Я искусствовед, но в нашу программу входила, конечно же, Римская архитектура и всё, что с ним связанно.

Говорила она странно. Постоянные усмешки и такой тон, как будто мы друг друга давным давно знаем. Меня это подкупало. Как и всех, в общем.
Интересно. Не каждый день встречаю людей, которые знают Ливия.

– Ох, ну что вы. Это же классика для образованного человека. Это я скорее удивлена, что вы читаете такие книги. Я не принижаю работников общепита, но сами знаете, кто обычно там работает. Но исключения бывают. И я в этом сейчас убедилась. А вернувшись к Ливию… не знать его, это как не знать, например, пассионарную теорию Гумилёва.

Это становилось интересным.

– Пожалуйста, ваш кофе.

Я поставил стакан на барную стойку и помог девушке надеть крышку.

– А я вам самокрутку сделала! – радостно сообщила она. – Вы не пугайтесь, это обычный табак, ничего в нём нет особого.
– Спасибо, - я взял протянутую мне самокрутку. Жаль, что просто табак.
– Ну ладно, я побежала! Опять опаздываю к репетитору, да ещё и домашнее задание не сделала, как обычно. Хорошего вам вечера! – я не успел ей ответить. Незнакомка быстро вышла из кофейни и пошла к метро.

Я забыл спросить, как её зовут.

2.
Я всё ждал, когда она зайдёт ещё раз. Не знаю почему, но мне этого хотелось. Совру, если скажу, что она мне не понравилась. Но и совру, если скажу обратное. Она чем-то зацепила. Была не как все. Не то чтобы она чем-то выделялась, хотя манера и стиль её общения с людьми были необычны, но в ней что-то было. Но она не заходила.

Неделю спустя, я всё так же сидел на скамейке и курил. Рядом сидел управляющий и владелец кофейни в одном лице. Мы разговаривали о чём-то несущественном.
Я перевёл взгляд на тротуар, где огромной толпой шли люди. Среди них я заметил её. Она меня тоже увидела. Приветственно помахала мне рукой и прошла мимо.

– Ты её знаешь? – спросил управляющий.
– Можно и так сказать. Гостья наша.
– А чего не зашла?

Ответа я не знал. Мне стало обидно.

Через два дня я вновь её увидел. На часах были все те же шесть часов вечера. Я сидел за столиком и продолжал читать Тита Ливия. Гостей не было. Она ворвалась в кафе и положила на стол банан, не говоря ни слова. Я вопросительно на неё посмотрел.

– Привет! – как будто проснулась она, - Я подумала, что вы устали и проголодались, поэтому принесла вам полезный фрукт. Вы же любите бананы?
– Люблю, - ответил я.
– Прекрасно. Ну ладно, я побежала, надо на вторую работу ехать.
– Даже кофе не возьмёте? Я угощаю.
– Нет-нет, я на работе попила. Растворимый, правда, но всё же. Пока-пока! – бросила она и умчалась.

Я опять забыл спросить, как её зовут.

Прошла ещё одна неделя. Я начал её забывать. О ней напоминала только фотография самокрутки, которую я сделал и отправил друзьям в тот день.
Пару дней спустя, после работы я пошёл в другую кофейню, к своему знакомому, который там работал. Она была не так далеко от меня и в пол-девятого вечера я уже был на подходе.

На улице всё ещё лето. Тепло окутывало меня и мне было хорошо. Я легко одевался и мог себе позволить остановиться посреди улицы, сесть на скамейку и покурить. В холодное время года так сделать нельзя. Когда холодно, у меня только одна мысль в голове – выжить. Последнее время это у меня получалось.

Около кофейни стояло несколько столиков. Своеобразная летняя веранда. Сама кофейня была в переулке и движения мимо неё почти не было. Изредко проезжали дорогие машины с серьёзными водителями. Прохожие были как музейные экспонаты.

За одним из столиков сидела парочка. Мужчина, лет пятидесяти, и девушка. Лица я её не видел, она сидела ко мне спиной. Я зашёл в кофейню и поздоровался с другом. Мы начали болтать про кофе, делиться последними новостями в нашей сфере и обсуждать новое оборудование. Затылком я почувствовал, как на меня кто-то смотрит.

Обернувшись, я увидел её. Это она сидела с тем мужчиной в возрасте. И сейчас, сквозь оконное стекло, она смотрела на меня и улыбалась.
Я помахал ей и вернулся к разговору.

Минут через десять мужчина, с которым она сидела, взобрался на велосипед и куда-то уехал. Она зашла в кофейню и позвала меня покурить. Мы вышли на улицу.

– Вы давно к нам не заходили, - с упрёком сказал я.
– Постоянно опаздываю! – ответила она, - Часто прохожу мимо вас, но нет даже пяти минут, чтобы поболтать.
– Да вы очень занятой человек, как я погляжу.
– Да, но не считаю это минусом. Люблю заниматься делами, а не сидеть дома и смотреть сериалы. Хоть сериалы я и люблю.
– Как вас зовут, кстати? – в этот раз я не забыл.
– Анастасия. А вас?
– Максим.

Мы пожали друг другу руки.

Она начала рассказывать, что занимается организацией выставок русских художников-шестидесятников. Говорила про их смысл и влияние на русскую культуру, искусство. Я ничерта не понимал, но внимательно слушал. В искусстве я полный профан.
На горизонте показался мужчина на велосипеде. Нужно было что-то делать.

– Анастасия, а вы есть в фейсбуке?
– Конечно. Только там и сижу. Давайте я вас добавлю, на всякий случай.
– Давайте. На всякий случай.

Она дала мне смартфон и я вбил свои имя и фамилию в поиске и добавил себя с её аккаунта. Бросил сигарету на асфальт и потушил её кроссовком. Мусорок рядом не было, но я всё равно почувствовал себя мудаком.

Мы попрощались и я вернулся в кофейню.

Следующим вечером я подумал, что терять мне в любом случае нечего и написал ей. Позвал посидеть в той кофейне, где мы наконец окончательно познакомились. Она согласилась. Это было странно.

3.

Мы встретились у музея, где она подрабатывала по выходным. Сегодня на ней было лёгкое тканевое платье. Через несколько минут заявила, что принципиально не носит бельё. Мне это понравилось. Немного пройдясь по тесным улицам, мы пришли в кофейню и сели за столик на улице.
 
Два часа подряд мы без остановок говорили. Абсолютно обо всём. Искусство, литература, отношения, родственники, техника, курение, алкоголь, кофе, работа, работа, работа, планы на жизнь, мечты. Удивлялись, что встретились именно здесь, хотя работаем в будни совсем рядом. Судьба, шутили мы.

Ей кто-то позвонил. Лицо у неё сразу изменилось. Улыбка пропала с лица. Глаза потухли. Она понуро слушала, как на неё кричали. С той стороны бросили трубку.
– Мне пора, - сказала она тихо.

Я не возражал. Вызвал такси и через десять минут поехал домой. Ехать на метро сегодня я не хотел.

Она стала заходить ко мне на работу каждый день. Иногда дважды – утром и вечером. Мы стояли, курили и не замечали ничего вокруг. Мне она нравилась. Я ей тоже. Общение с ней было необычным, было каким-то таинственным. Я как будто только приоткрыл сундук с сокровищами и тонкая полоса сверкающего света ударила в глаза.
 
– Что ты делаешь в четверг вечером? – спросил я.
– Не было планов, вроде бы. А что?
– В бар хочу тебя позвать. Там отличное пиво и сидр.
– Сидр! Обожаю! – обрадовалась она.
– Четверг, Новокузнецкая, девять вечера, - резюмировал я.
– Договорились, - ответила она.

А потом ей опять кто-то позвонил и она, расстроившись, уехала.

Мы мало интересовались личной жизнью друг друга. Это была единственна тема, которую мы не поднимали. У неё, вроде бы, кто-то был. У меня тоже. Но это было слишком сложно и непонятно. Что у меня, что у неё. Объединяло нас одно – прошлое нам надоело, а будущее туманно. Только вот я смог отказаться от прошлого, а ей всё ещё звонили.

Мне не было её жаль. Человек сам загонял себя в такое состояние. И даже не в этом конкретном случае. Люди упорно наступают на старые, ржавые грабли. Наступают, но не убирают их в сарай. «Посмотри, они такие хорошие! Они у меня так давно! Они стали мне почти родными!», - говорят все эти люди. И продолжают на них наступать. У них всегда найдутся отговорки. Всегда будет что-то мешать. Им не хватает смелости сказать, прежде всего себе, что это пора прекратить. Мазохизм процветает. Люди любят, когда им плохо. Для многих такое душевное состояние лучше секса.
В четверг мы встретились и пошли в бар. Мест не было. Всё забито людьми. Многие были уже пьяны. Казалось, где-то начиналась драка. Мы взяли две литровые бутылки пива и пошли с ними искать место, где можно посидеть и выпить. Дойдя до Болотной набережной мы встали у ограждения и открыли пластиковые бутылки и сделали по глотку. Пиво было хорошим.

Она рассказала мне про Италию, про свои путешествия туда. Как жила месяцами в самых разных уголках этой солнечной страны. Как её кадрили взрослые мужины. А она отвечала им взаимность. Рассказала про старого итальянца, который по будням водил мусоровоз, а по выходным писал стихи и играл на гитаре на улице.

Я же рассказывал про свои планы на Италию. Про отношения с бывшими девушками. Мы смеялись над тем, что происходило в нашей жизни раньше. Хотя совсем недавно были почти погребены под лавиной воспоминаний. Мы помогли друг другу выбраться оттуда. Пиво потихоньку кончалось. Мы пьянели. Было хорошо.

Устав стоять, мы пошли на Болотную площадь и сели там на скамейку. Я рассказал, что у моей белой машины чёрная затонированная крыша. Она назвала меня дураком без вкуса. С этим я не согласился.

Пиво почти кончилось.

Языки у нас развязались и мы начали говорить про секс. Она прямо сказала, что если не уедет в течение десяти минут, мы поедем ко мне. Настя не уехала. Не смотря на летнюю жару, ночью было прохладно и мы вызвали такси. Час ночи. На работу мне нужно вставать в шесть утра. Я понял, что я уже не высплюсь и терять нечего.
Ей позвонили. Она посмотрела на экран и выключила звук. Я вытащил её из лавины. Мы сели в такси и поехали ко мне. Когда она садилась, попросила водителя ехать осторожней. Её часто укачивало, а сейчас она была к тому же пьяна.

Машина спокойно ехала по ночной Москве. Я не понимал, что и зачем я делаю. Но, вероятно, именно это мне и нравилось. Это было необычно. Это было прямо как в кино. Не важно, умном или нет, с хорошим сценарием или дерьмовым. Меня не интересовал конец этого фильма. Тогда я думал, что конца не будет.

В районе Тульской она резко попросила водителя остановиться. Её начало тошнить. Извиняясь, мы вышли из машины. Водитель улыбался и подмигнул мне. Приложение для поиска такси прислало уведомление, что поездка завершилась. Нам было смешно. Мы решили немного пройтись пешком. Но Настя внезапно остановилась и её вырвало прямо на тротуар. Сценарист явно над нами издевался.

– Боже, боже… вечно я что-то делаю не так, вечно я всё порчу. Прости, прости меня пожалуйста. Я поеду домой и лягу спать, да, точно, так и сделаю..
– Я протянул ей платок, чтобы она стёрла грязь с лица. Она резко замолчала. На глазах Насти выступили слёзы. Я притянул её к себе и крепко обнял. Она вся дрожала и плакала. Я никогда не знал, и никогда не узнаю, что делать с рыдающими женщинами. Ты как будто обнимаешь атомную бомбу, которая не может решить, что ей делать. Взорваться, неся погибель и разрушение всему живому, а прежде всего – тебе, или успокоиться и дать этому миру надежду на жизнь. Я люблю атомные бомбы.
Через пару минут моя бомба успокоилась. Мы дошли до аптеки и Настя купила гематоген и зубную щётку. Сказала, что хочет есть.
– Как же я завтра с утра зубы почищу? Пальцем? Боже, что за варварство, - сетовала она.
– Стрелка на часах подбиралась к двум ночи. Меня начинало клонить в сон. Мы опять вызвали такси и в этот раз доехали до дома без происшествий. Покурив на балконе и включив еле слышимую музыку, мы легли в кровать. Играли Muse. Дерьмовая группа.
Никто из нас не решался первым начать. Оба знали, что это будет. Оба знали, что ради этого мы и приехали сюда. Я был на грани сна. Начал отключаться. Настя дала мне пощёчину и села сверху.

Это случилось.

Я не знал и не знаю до сих пор, почему мы кутили целый час без окончания. Вероятно, телу было слишком хорошо и оно не хотело, чтобы это закончилось быстро.
В четыре часа утра, после двух раз, мы покурили и легли спать. Этот фильм мне нравился.

4.

На работе мне сказали, что я прямо таки свечусь изнутри. И одновременно с этим выгляжу как дерьмо из-за недосыпа. Со всем этим я согласился. Настя написала мне, что чувствует себя отлично. Да, секс всегда помогает когда плохо. И когда хорошо. Жаль только, что его считают чем-то серьёзным, когда это просто лекарство. Но и не могу поспорить, что всё зависит от того, кто даёт тебе это лекарство. После некоторых таблеток становится только хуже.

Мы практически не общались всю следующую неделю. Говорить и обсуждать это не хотелось. Хотелось просто делать, но времени ни у меня, ни у неё не было.
В субботу мне пришло от неё сообщение.

«Привет. Я соскучилась. Хочу, чтобы ты взял меня с ножом у моего горла. Меня это возбуждает. Хочу, чтобы ты порезал меня».

Мне было всё равно. Я согласился. Я хотел попробовать, каково это. Фильм становился всё интересней. Я пошёл в бар и выпил литр или полтора пива. Мы должны были встретиться в метро и поехать ко мне.

Мне опять пришло сообщение от Насти.

«Опять привет. Я напилась на голодный желудок и меня стошнило в метро. Еду домой. Прости».

Я засмеялся и тоже поехал домой. По дороге мне стало плохо и добравшись до квартиры, я проблевался. Да что же за день такой. Всё пиво впустую.
Мы вновь начали общаться каждый день. Она заходила ко мне на работу. Её телефон иногда звонил и она брала трубку. Чёртова мазохистка. Она часто жаловалась мне на свою работу. Что там всё зажато, что там нет простора для творчества, что организовывать выставки, оказывается, не так весело, как она ожидала. Искусства там было мало. Была обычная организационная работа, которая доводила её до белого каления.

Потом она пропала на несколько дней, дозвониться и дописаться до неё я не мог. В субботу, в три часа ночи, она позвонила мне.
– Я сейчас приеду! Слышишь? – почти кричала она мне в трубку. Настя была пьяна.
Что за хрень? Я хочу спать, езжай домой и тоже ложись в кровать, - ответил я и закончил вызов.

Она опять позвонила.

– Максим, мне плохо, мне действительно тяжело. Вызови мне такси, пожалуйста.
– Решай свои проблемы сама, ты не маленькая, - я не хотел, чтобы она приезжала. Я просто хотел спать.
– Мы живём один раз, а ты тратишь своё время на сон! Боже, да что с тобой не так! Пьяная баба хочет к тебе приехать, а ты отказываешь!

Я задумался. Перспективы были действительно хороши.

– Ладно, говори адрес, я вызову машину.

Она приехала через тридцать минут. Я встретил её внизу, около подъезда. Мы обнялись. Выглядела она действительно очень пьяной. Мне было всё равно. В лифте Настя прокусила мне губу.

Мне это начинало надоедать.

На часах было шесть утра. Погода на улице стояла действительно хорошая. Чистое синее небо, поющие птицы, вокруг лес. Закончив в очередной раз, я пошёл варить нам кофе. Настя ушла на балкон. Заполнив две кружки бордрящим чёрным кофе, я пошёл, держа их в руках, к ней. Увиденное там, вероятно, никогда не сотрётся из моей памяти.

Она стояла на самом краю балкона и держалась только руками за выступы сверху. Жил я на двенадцатом этаже.

– Смотри, как тут всё зелено! Ты только вглядись, как здесь красиво! Я так хочу стать частью этого. Так хочу целыми днями лежать на природе и читать книги. Работа меня достала. Я так больше не могу. Всего один шаг и я свободна, я буду навеки с природой и книгами!

– Может сначала кофе выпьешь, суицидник? Я что, зря варил его? – в ступоре я смог придумать только такой ответ. Не знал, поможет ли это, не знал, что будет через десять секунд. Было страшно.
– Ой, и правда! – Настя осторожно спустилась и встала около меня, - Ты такой милый, спасибо, что и мне сделал! – Она взяла кружку и поцеловала меня.
События стали происходить с невероятной скоростью. Я знал, что развязка будет скоро. Сценарист стал предсказуем.

В понедельник Настя позвонила мне и ревя в трубку, сказала, что ей звонил тот самый мужчина в годах и матеря, обвинял во всех грехах. Лавина накрывала её, но я не хотел её вытаскивать. Я стоял на возвышенности и курил её самокрутку. Хороший табак, мне нравится. Плохим человек я себя не чувствовал. Всё, что происходило вокруг меня помогло осознать, что кто я такой, чтобы вмешиваться в чужие жизни? Даже если человек сам об этом просит.

Но я плюнул на всё, взял такси и приехал к ней. Я заигрался. Всё таки мне было её жалко. Мы встретились около её дома и пошли гулять. На ней было то самое лёгкое тканевое платье и ничего больше. Даже белья. Сегодня жарко. Мы гуляли и болтали, как в тот самый первый раз. Как будто встретились только сегодня. Бродили мы долго, дольше двух часов и в итоге дошли до МГУ. На баскетбольной площадки кто-то играл. Он был один, и в каждом звонком ударе мяча я слышал его отчаянье. Возможно, это был звон превосходства.

Я опять спал два часа.

На её отношения с тем мужчиной мне стало плевать. Если раньше я ещё пытался вытащить её из этого, то теперь пустил это на самотёк. Наверное, она думала, что я ревную. Я не отрицал и не подтверждал.

Настя продолжала приходить ко мне на работу. Иногда мы сразу ехали ко мне. Иногда – выпивали в барах. Заканчивалось всё это, конечно, всегда одинаково. И я, и она, начали покрываться синяками и царапинами. Настя просила жестить, а я подыгрывал. Иногда просил ответ. Но это уже нравилось мне не так сильно.

Однажды, мы осуществили ту затею с ножом. В итоге в порезах были оба.

Она продолжала любить того мужчину. А я продолжал работать и тратить деньги на алкоголь. Мы подходили друг другу.

Как-то вечером, она приехала в Москву из командировки и сразу направилась ко мне. Мы пили вино, лежали под одеялом и смотрели Клинику. Отличный был сериал.
Закончилось всё совсем не прозаично.

В конце августа Настя написала мне длинное сообщение, где попыталась, вероятно, искусственно создать ненависть к себе, иначе тот поток оскорблений и обвинений я объяснить не могу.  Вероятно, она чувствовала себя виноватой, что заставила влезть в это кино. Или попросту заревновала, потому что времени я зря не терял и ни в чём себе не отказывал. Можно сказать, снимался в нескольких фильмах сразу. На тот момент мы не виделись несколько недель. Общение, которого и так практически не было, совершенно сошло на нет.

5.

Через два месяца я начал работать в другой кофейне на противоположном конце города. Про Настю я совсем забыл. В один из вечеров я увидел знакомое лицо с той стороны барной стойки

– Здравствуйте! А можно я у вас посижу, телефон заряжу? – спросила она у моего коллеги и посмотрела на меня.
– Девушка, конечно. Давайте покажу вам, где розетки есть, - ответил я и провёл к источнику энергии.
– «Девушка», - засмеялась она.

Я улыбнулся и ушёл работать дальше. Она позвала меня покурить.

– Ну как ты поживаешь, Максим? – нежно спросила она.
– Всё хорошо. Как видишь, работу сменил. Книгу первую издали. В общем, потихоньку. А как ты? Всё там же работаешь?
– Да, но перестала проводить экскурсии в музее, времени стало не хватать. Какая встреча, да? – улыбнулась она.
– Прямо как в кино, - ответил я.

О её прощальном сообщении мы не говорили.

Больше я её не видел.

Я всегда любил Буковски. Но не думал, что на какое-то время сам стану похожим на него.