Билет на салют

В моём лежит кармане листок, точнее обрывок странички из детского блокнота, динозаврик бежевый с краю. Надо бы выложить его, а то затреплется, вот уже пятнышки непонятные на нём, сгиб замахрился, как советская промокашка. Я ещё застала промокашки в детстве, только наши ручки уже не пачкали, и мы просто рисовали на этих мягких листочках человечков или расписывали взбунтовавшуюся шариковую ручку, а мальчишки плевались комочками из жёваной промокашки, такими противными. И казалось, промокашки всегда будут. Под обложкой каждой тетради. Как гимн СССР на обратной стороне, как кружева, которые мама пришивала на кусачие рукава коричневого школьного платья. А потом они исчезли, ну, промокашки эти. Я помню трёх цветов — розовые, желтоватые и белые. Может быть, и другие были. Ни одной не осталось на память. И гимн СССР исчез. Как и страна с таким непонятным моим детям названием. Платья немного дольше продержались, их исчезновению все обрадовались. А потом заскучали по ним, сейчас вот пытаются снова ввести, но моя дочка никогда такое не наденет, это точно. Если только на последний звонок, когда взрослые тёти-старшеклассницы повязывают белые банты и ловят взгляды восхищённых мужчин. Но куда-то меня далеко унесло в воспоминаниях...

Нужно, наверное, завести шкатулку. Большую, тёмную, деревянную, лучше всего не покрытую лаком, а просто отполированную, тёплую такую и тяжёлую. Но как только начну туда откладывать воспоминания — билетик в кино, ракушку с моря, письмо друга, — я буду как бы расставаться с этими воспоминаниями, консервировать их на потом. Хорошо зимой кинуть в чай горстку земляники, замороженной летом, но гораздо вкуснее съесть её тут же, в лесу, слизав с испачканной соком ладони, которая ещё долго будет пахнуть духмяными летними гостинцами. Вот так и листочек в кармане — рука натыкается на него, ощупывает, узнаёт вслепую, посылает сигнал в мозг. А там уже всплывают воспоминания. Зима, новогодние деньки, встреча с друзьями. Морозное солнце на кофейных чашках. Добрый друг на прощание отдаёт мне этот листочек: Держи! Это "билет на салют", как написано на нём неровными печатными буквами. Салют, не виденный мной. Друзья встречали новый год вместе, сын одного из них раздал такие билеты всем присутствующим. Меня не было тогда, приехала через несколько дней.

В то время казалось, что ещё не раз будут такие встречи. И салюты будут, и пузырьки шампанского, задумчиво всплывающие в забытом на столе бокале. Я даже чуть не выбросила эту бумажку, да и выбросила бы, не провиси куртка пол зимы на вешалке. Тёплая выдалась зима, те январские морозы не повторялись почти два месяца. Но вдруг в начале марта стёкла затрещали, закрылись ставнями морозных росписей. Шапку песцовую достала, встряхнула, приложила к щеке — пушистик, как говорили мои малыши. Большие уже малыши, выше мамы. За курткой потянулась, она под горой одежды, еле откопала. А в кармане билет на салют. Кому его теперь предъявить? Разбросало нас всех неожиданно, как звёзды салюта по тёмному небосводу. Один друг далеко, только письма писать, второй совсем пропал из моей жизни, так бывает... Ещё двое поженились и уехали в другую страну, там у них и салютов-то таких нет, наверное. А если и есть — то на специально отведённых площадках, с соблюдением всех мер безопасности, без вот этого нашего "давай, втыкай в сугроб, поджигай скорее, да отбегай сразу же!" Там и сугробов-то нет таких, как наши. Какие "снежные ангелы"? В наших сугробах утонуть можно. Нырнуть и вынырнуть на дне колодца, где яблоня, печка с пирогами и перина матушки-метелицы. Пальцы ломит, а ты взбивай, взбивай, ведь тогда на всей земле снег идёт…

На самом деле пальцы ломит потому, что варежки не надеваю, согреваю в ладони этот клочок счастья, билет в прошлое, тоненький лучик надежды на то, что однажды мы снова соберёмся. Главное — не потерять билет!