Балкон

Проснувшись, как обычно, с первыми лучами солнца, Егорыч вышел на балкон. Отворил окошко, вдохнул свежей прохлады. Хорошо. Размял в пальцах беломорину. В такой час двор пуст и безлюден. Егорыч, бывало, подолгу простаивал на своём балконе, прислушиваясь к тому, как просыпается дом, начинают хлопать двери, расползаются в разные стороны из подъездов фигурки, спешащих по своим делам людей.

Но это всё чуть позже. А пока можно насладиться тишиной, нарушаемой лишь  лёгким, приятным уху щебетом птах. Егорыч с неодобрением глянул на скамейку, что  стояла аккурат под его балконом, хорошо видная с третьего этажа.

- Опять навалено подле банок да бутылок пустых. Всё эта молодежь. Полуночничают, кричат. Опять же урна совсем рядом, так нет, накидать надо вокруг. Милицию бывало Наденька вызовет, так они разбегутся и потом опять придут горлопанить. Что-то и Наденька, кстати, разоспалась, не встаёт сегодня. – Егорыч прикрыл окошко и направился на кухню согреть чайку.

- Наденька, ты встаёшь? Что молчишь-то? – Егорыч остановился на полпути, подошёл к жене. Наденька недвижно лежала, отвернувшись к стене. Егорыч, отчего-то вдруг захолонув сердцем, осторожно протянул руку  и  потряс её за плечо. Повернул к себе, прислушался. Наденька не дышала. Холодная.

- Наденька, как же так? Что же это ты, Наденька? – Егорыч сполз на пол, ухватил безжизненную руку жены, не в силах принять случившееся. Сколько он так  просидел, ничего не видя и не слыша, Егорыч и сам не помнил. Очнулся когда предзакатное солнце привычно забликовало на хрустале в серванте.

Егорыч поднялся, взглянул на Наденьку. Тяжёлым шагом дошёл до кухни, глотнул прямо из чайника. «Так и не поставил чайник-то» - мелькнуло.  Перед глазами  Егорыча неслась жизнь. Их с Наденькой жизнь. Одна на двоих. Со двора сквозь окно доносились какие-то крики. Егорыч взял беломорину и вышел на балкон. Отворил створку окна, чиркнул спичкой. Внизу, возле скамейки, опять суетилась пьяная молодёжь. Егорыч невидяще смотрел на этот праздник юных жизней.

***

Диса Халаимов пребывал с утра в расстройстве. Вчера посрался с Надькой. По пустяку посрался, но всё же. Надька так-то хорошая, но иногда её заносит. Вот и вчера начала что- то предъявлять по поводу частого Дисиного пива по вечерам по её мнению. А кто она такая, чтоб Диса с мнением её считался по этому поводу. Тем более, когда уже употребив. Слово за слово, и понеслось. По итогу хлопнул дверью и ушёл.

С утра, проспавшись, Диса вроде расстроился сперва, вспомнив вчерашнюю ссору.
- Ладно, помиримся ещё. Но сам звонить не буду. – думал Диса, выйдя с утра в магазин. День был выходной, на смену только  послезавтра, и Диса  не  собирался  терять возможности погульбанить. Даже если и Надька такая дура. Сама виновата.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Диса прихватил из дому заначенные деньги и, приняв для бодрости пару пива, отправился за курткой. Давно хотел купить себе обтягивающий короткий кожан. На молнии чтобы. А потом и пацанам можно будет звякнуть, посидеть вечером.

Куртку Диса купил себе отличную. Как раз такую, как и хотел. И, к тому времени, как решено было с парнями собраться на излюбленной скамейке, был уже изрядно навеселе. Подтянулись Гоша, Стёпик и Корявый. Взяли в магазе через дорогу по полторашке по быстрому. Потом ещё. Надька так и не звонила. Когда с парнями разговор зашёл о бабах, Диса не выдержал.

- Да ну их нахер, кошёлок этих. Задрали.
- А чо ты, Дис? – спросил Корявый – Со своей посрался, что ли?
- Да, тварь эта Надька – начал было Диса, как вдруг с балкона третьего этажа донёсся ответный выкрик:

- Не Надька, а Наденька! Слышишь, ты! Молокосос! Пошёл вон отсюда!

Диса оглянулся. С балкона третьего этажа выглядывал какой-то сумасшедший дед и орал на Дису. Этого ещё не хватало. Диса отбросил в сторону пустую бутылку.

- Слышь, ты старый! Ты не охерел ли права качать? Тебе чего не сидится в своей конуре? Все Надьки и Наденьки суки и твари! Так устроит? Вали по хорошему, пока камень не прилетел в окно.

Сзади Дису тормозили уже Стёпик с Гошей.

- Диса, ты это. Ментов гляди вызовет, забей на него.
- Да пошёл он в жопу – совсем раздухарился Диса – Будет мне ещё эта плесень указывать, как кого называть. Не нравится – не слушай.

***

Егорыч плакал. Беззвучно плакал, открывая трясущимися руками железный ящик, пристроенный в качестве сейфа под его, Егорыча двустволку двенадцатого калибра. Ранее баловался охотой, но в последнее время годы не те. Вот и хранится бережно.

Не глядя, рванул первую попавшуюся коробку с патронами, подхватил пару и, на ходу заряжая, вышел обратно на балкон. «Надя, Наденька» - шептал Егорыч про себя, выискивая взглядом наглеца в чёрной кожаной куртке. Пристроил двустволку и нажал на спуск. Раз и ещё раз. Дуплетом.

Ружьё упало на пол балкона. Егорыч, точно очнувшись, повернулся и прошёл в коридор к телефону. Набрал 02.

- Ало, милиция? Улица Хейкконена, 59. Квартира 23. Я человека убил. Приезжайте.

Положил трубку, отворил замки  на входной двери, подошёл к Наденьке и  сел рядом. Ждать.


***

Надя весь день не находила себе места. Дурацкая, конечно, вышла ссора. Сама, можно сказать виновата. Не сдержалась. Видела, что Денис навеселе, и всё равно разговор этот начала. По-другому надо. И наговорили ещё друг другу гадостей. Дуется теперь, небось. И поделом. Тоже тот ещё дурак.

К вечеру Надя всё-таки решила позвонить первой. Денис всё же хороший. Надо будет поговорить с ним ещё раз, по-нормальному, и всё наладится.
Надя взяла телефон и набрала номер Дениса.