Работа на улице. Первые продажи

Но нужно было каким-то чудом продолжать обучение в университете. Денег катастрофически не хватало. При работе содовщиком пятого разряда, то есть машинистом содорегенерационного котла на целлюлозно-бумажном комбинате в Соломбале. Когда внутри остуженного и проветренного котла мы пообщались с итальянским рабочим – по-русски он не знал ни слова – и я подозреваю, что их потому таких и присылали, чтобы исключить даже намёк на общение, - я, изучавший итальянский по самоучителю, о чём на производстве точно никто не знал(!!!) впервые обнаружил, что хотя и он такой же точно содовщик, как и я, но разница в зарплате у нас чудовищная.
Я не постеснялся примерно подсчитать и ахнул: там, гдже получал доллар, он получал сотню!
И это только поверхность айсберга.
Но я жил в СССР и мне предстояло где-то найти сорок пять рублей на билеты до Питера и обратно.
Взять их было негде и не у кого.
А мне только что подарили красивую (до сих пор её помню, любимую!) очень хорошо исполненную тёплую полурубашку полупуловер.
Я в этих вещах не просто не разбираюсь.
Я их люто!
В общем скрепя сердце я взял это сокровище стоившее подарившим (я знал точно!) шестьдесят пять рублей и вышел на улицу.
Продавать за сорок пять!
А у меня в багаже уже был опыт работы с Геннадием Александровичем на барахолках Краснодара по отлову спекулянтов «доспехами» то бишь самостоятельно пошитыми бюстгалтерами и трусиками.
И здесь не нужно оценочных суждений.
Я рос там, где я рос.
И учился у того, кому в учение отдали.
И он брал меня на эти «охоты» будучи твёрдо уверенным, что ловит именно спекулянтов.
В общем кое-что «с той стороны» добра и зла я знал.
Конечно я был беззащитен.
Но я продавал одну единственную вещь.
Свою.
Личную.
В свободное от работы время.
Да!
В неположенном месте!
Да!
В неурочное время!
Да!
Это был риск и ареста и уголовного дела.
Крошечный, но вполне реальный риск!
И я её-таки продал!
За сорок!
А за мной всё-таки туда прибыли.
Двое.
Рыскали.
Искали.
Расспрашивали!
Почему знаю?
А я под своим окном продавал!
Под окном, в которое смотрел во время пауз в пробежках.
Я смотрел на этих двух и мне становилось страшно.
И чем дольше они суетились, тем страшнее мне становилось.
Это был первый успешный опыт самостоятельной (сам стоял!) работы на улице!
Первая самостоятельная «реализация».
Теперь я мог ехать на сессию!
А мог бы и не поехать.
Кто знает!
Есть дорога «туда» и есть другая.
И неизвестно: какая дорога лучше!
Но годы шли, а работа на улице только-только начинала проклёвываться.
Сильно поприжало меня на четвёртом и пятом курсах.
И вот здесь я начал продавать на улице свою личную библиотеку.
Книг у меня было много больше пяти тысяч.
Я был книгожёр, книголюб, книгочей, книгохлёб.
По случаю приобретал всё!
И учебник китайского и арифметику Магницкого, и всё по физике и биологии, всё по философии и психологии. Всё о шахматах.
Всё о настольных играх. Абсолютно всё по строительству и архитектуре. По медицине – всё доступное и многое недоступное.
И вот наступила минутка прозрения: я осознал: не унести ног, если тащить с собой библиотеку! Университет подходил к завершению. Я собирался становиться сельским учителем. В этих планах многие разделы библиотеки казались мне уже не актуальными. Мальчик подрастал и становился рассудительнее и менее всеядным.
И тогда я собрал ряд книг в две большие сумки и вышел к Архангельскому универмагу.
Риск был колоссальный, но я исходил из гипотезы, что никто не поверит, что такое количество разнообразных книг может выставит обнаглевший гражданин.
Я занял два лотка пустовавших в весеннем городе прямо у входа в Универмаг и – имитируя продавца букинистического магазина бойко приступил к торговле. Через два часа моя ноша ополовинилась и ровно в четыре я пулей собрался и улетучился!
Из окна трамвая на проспекте Павлина Виноградова я любовался группой в штатском, растерянно разводившей руками у моих осиротевших лотков!
Этот опыт я повторял ещё дважды в других точках города с интервалом в полгода.
В третий раз меня едва не сцапали.
Но я бросил около двадцати книг, но успел удалиться.
То есть меня уже попросили объясниться, но я признался, что мне нужно «до ветру» в ближайший туалет и попросил «постеречь минутку»!
Возможно стерегут до сих пор.
Собственно на этом внеуниверситетский опыт с улицей и закончился.
Но был ещё и внутриуниверситетский опыт.
Опыт выживания на улицах великого города Ленинграда!
Но об этом – чуть позже.
Если, конечно, смилостивится и дозволит.