Зов Тибета. Глава 8

Капли воды бриллиантами блестели на теле Луизы, а глаза изумрудами отражали солнечный свет. Она только что выкупалась и выходила из воды, отжимая длинные волосы. За время, проведенное вместе со мной, ее тело окрепло, шрамы на груди и голове затянулись и зарубцевались, покрываясь нежной розовой кожицей, синяки и ссадины исчезли, а лицо сияло улыбкой, которая мне очень нравилась. Она слегка загорела под солнцем, и казалась еще прекрасней, словно фея леса, нимфа воды. Я еще раз прошелся взглядом по ее ладной фигурке, она заметила это и бесстыдно выставила напоказ все свои прелести.
– Я нравлюсь тебе, Харни? – прощебетал ее голос.
– Определенно, как представительница своей расы ты…
– Да нет же! – ее ножка топнула по воде, поднимая брызги. – Вечно ты философствуешь! Я же спросила тебя прямо. Я живу у тебя, словно принцесса, ты уделяешь мне все свое внимание, я вижу, как ты смотришь на меня, и смотрю на тебя так же. Так ответь мне прямо.
– Любой мужчина твоей расы почел бы за честь держать в объятиях такую красавицу.
– Ты невозможен, Харни!
Она откинула назад мокрые волосы и засмеялась, дразня меня и ножкой поднимая брызги, которые летели в мою сторону. Затем, успокоившись и облизывая язычком губы, жарко проворковала:
– А ты бы хотел дотронуться до них?
Луиза руками приподняла свои груди, слегка сжимая, и я увидел, как соски от прикосновения ее рук набухают и твердеют.
Я расправил крылья и раскрыл пасть, обнажая клыки – огромное чудовище, нависающее над хрупким человеком, но она не испугалась.
– Ты хочешь меня съесть? – проворковала она. – Я же знаю, что ты не сделаешь мне больно, так что не пытайся испугать меня.
Мои зубы могли пронзить ее тело насквозь, перекусить, словно листик, но она смело подошла ко мне и погладила руками клыки, касаясь десен. Мои крылья тот час опустились, а глаза начали прикрываться от приятных ощущений.
– Дерзкая, неукротимая девица, – заметил я, отстранившись.
– Тогда попробуй укротить меня, Харни, подави мою дерзость и подчини меня!
– Ты не забыла, что я – дракон?
– Нет, но когда я закрываю глаза, когда мы вместе погружаемся в медитацию, я ощущаю себя такой же, как ты, и тебя таким же, как я. Все различия между нами исчезают, все преграды рушатся, – она закрыла глаза, – и я чувствую, что нашла того, кто мне нужен. О Харни, я не хочу открывать глаза, я вижу тебя душой – ты научил меня этому – я вижу, что мы – одинаковы, ты – человек для меня, а я – твоя драконица. Скажи, разве ты не чувствуешь то же самое?
– Ты открываешь глаза, – ответил я, – и все прекрасные образы, построенные нами, все очарование пропадает, искажается, пелена волшебства размывается, и ты видишь перед собой грозного дракона, покрытое черной чешуей чудовище, разве не так?
– Нет! – воскликнула она, мотая головой, и пламя ее волос затрепетало, словно на ветру. – Нет! Я вижу тебя, я плыву по твоему глубокому взгляду и окунаюсь в твои золотые глаза, глаза ангела, который спас меня, рискуя жизнью, который вырвал меня из объятий смерти, излечил мое тело, исцелил мою душу, показал мне, что на свете существует любовь и понимание, который остался со мною тогда, когда мне так необходима поддержка и забота, любовь…
Луиза вдруг замолкла, опустив голову, а потом, подняв на меня лучистый взгляд, коснулась руками моей шеи, стараясь обнять.
– Харни, – прошептала она, – я бесконечно благодарна тебе, я хочу ответить тебе добротой на заботу, лаской на любовь, я хочу всегда быть с тобой. Мне не нужен больше никто, все люди, их мужчины – презренны, мне противно думать о них, об их мерзких телах, грязных руках, касающихся меня. Их женщины – трусливы и слабы, они словно беспомощные овцы подчинены своим хозяевам. Я всех их ненавижу!
– Ненависть – это плохое чувство, – сказал я.
– Я знаю, но только ты можешь заставить забыть меня о ней. Возьми снова меня в свои сильные руки, и давай взлетим над лесом, навстречу солнцу.
Первый раз, когда я поднял Луизу в воздух, она страшно испугалась, вцепившись в мои лапы, словно боялась, что я брошу ее. Потом она успокоилась, и с каждым полетом все больше обретала смелость, наслаждаясь свободой, преодолев страх перед высотой. Девушка почти выздоровела, и только рубцующиеся шрамы доставляли ей кое-какие неудобства.
– Как твоя рука? – поинтересовался я.
– Она словно новая, – засмеялась она, сжимая пальчики в кулак  и разминая запястье.
– Забирайся на меня, – сказал я.
– Как же так? Ты не понесешь меня в руках?
– Попробуй испытать новые ощущения, к тому же, так лететь будет быстрее. Или ты боишься свалиться?
– О нет, Харни, мои объятия будут так сильны, что ты не избавишься от меня, даже если захочешь.
Луиза уселась мне на основании шеи, обхватив руками и ногами, и я взлетел.
– Держись крепче, – сказал я, – набираем скорость.
Сильными взмахами крыльев посылая вперед свое тело, я стрелой летел над лесом. Верхушки деревьев мелькали внизу, листва превратилась в сплошной зеленый ковер под нами. Я услышал радостный крик Луизы, крик свободы и высоты, и мой рев вторил ее голосу, почти заглушая его. Небо звало нас, и мы стремительно набирали высоту, оставляя землю далеко внизу.
– Господи, как прекрасно! – закричала Луиза.
Ветер трепал ее волосы, словно непокорное пламя. Ее тело слилось с моим, и ментально я чувствовал его тепло и упругость ее кожи. Я замедлил полет и приподнял роговые пластины на шее, и Луиза оказалась как бы в седле.
– Так тебе будет удобнее, – заметил я, – хотя скорость наша немного снизится.
– О Харни, мое сердце замерло и готово было выпрыгнуть из груди, так быстро ты летел. Я никогда не чувствовала такой скорости, еще немного, и я потеряла бы сознание, так что сама хотела попросить тебя замедлить ход.
– Тогда вперед, Лу!
– О да!
Ветер снова засвистел в ушах, и снова мы были охвачены возбуждением от красоты полета. Летел я немного медленнее максимальной скорости, и чувствовал, что Луизе так нравится намного больше, особенно когда я парил в вышине. Держась за меня ногами, опираясь спиной о пластину на моей шее, она раскинула в стороны руки и откинула голову назад, оставляя за собой огонь волос.
– Великий Боже! Вот она – настоящая свобода! Теперь я поняла это! Это именно то, о чем можно только мечтать!
– Так тебе больше нравится летать? – спросил я.
– Да! – закричала она. – Это прекрасно!
Мы коснулись телами облака и пронеслись сквозь белый туман. Земля далеко внизу блистала светлыми красками в солнечных лучах. Крошечные деревеньки раскидывались на лугах, ровные квадраты засеянных полей окружали игрушечные дома. Более темная масса лесов контрастировала со светло-зеленым цветом травы на полях. Желтые змейки дорог кое-где извивались среди зелени. Далеко впереди возвышались горы, чьи вершины оделись в шапки снегов.
Вот оно – великолепие, чувство раскрепощенности, великой свободы, власть над небом, которую потерял мой Род. Нужны ли после этого мелкие земные проблемы, разрешение споров глупых людей? У нас – свой путь, в стороне от земных дорог других людей.
Чувствуя, что тело Луизы начало дрожать от холода, я спустился вниз. Она снова восторженно закричала, когда земля начала приближаться, и каждый предмет стремительно увеличивался в размерах. Я приземлился на опушке леса, среди нагретых на солнце камней, показывающих свои спины из травы.
– Ложись на камень и грейся, – сказал я, наклоняя голову, и Луиза соскользнула наземь.
Она легла на камень, раскинув в разные стороны руки и ноги, принимая его тепло. Глаза ее – полуприкрыты, грудь тяжело вздымается при дыхании, а все тело слегка подрагивает, сначала от холода, а потом от удовольствия.
– Как хорошо, как приятно, – протянула она, посылая мне лукавый взгляд, – я не могу выразить словами своих чувств, мне не хватает эмоций, но я скажу просто: мне очень понравилось с тобою летать, сидя на твоей спине. Это прекрасно.
– Знаешь ли ты, что это значит? – спросил я.
– Что?
– За всю историю моего рода немногие удостаивались чести лететь на спине дракона. Это означает великую дружбу, высокое доверие и признание равенства.
– И я заслужила это, – прошептала она, распахнув глаза, – но чем?
– Мы познали души друг друга, – просто сказал я, и ее лучистая улыбка была мне ответом.
Луиза перевернулась на живот, подставив солнцу спину, и я залюбовался ее телом. Мне почему-то захотелось дотронуться языком до ее ягодиц, плавно подняться по спине до нежной шеи, вернуться вниз, нырнув в манящую щель…
– Коснись меня, Харни, – сонно пробормотала она. – Я же чувствую, что ты желаешь этого. Знай: я твоя всецело, делай со мной все, что хочешь.
Да, она явно обладала силой. Усвоив мои уроки, Луиза многого добьется. В этот миг я почувствовал то, о чем она говорила: единство и равенство, и не было различий между нами. Я встряхнулся, прогоняя наваждение.
– Ты с огнем играешь, девочка.
В ответ она тихо застонала от разочарования. Спрятав лицо, она стала вздрагивать, и мне показалось, что она плачет.
Через некоторое время Луиза села, обхватив колени руками. Даже в этой позе ее тело излучало сексуальность.
– Что будем делать, Харни?
– Когда ты окрепнешь, я предлагаю путешествие.
– Это звучит заманчиво. Куда мы полетим?
– Если хочешь, я покажу тебе мир: далекие земли, горы и океаны, древние цивилизации, разные народы и страны…
– Ты хочешь увезти меня отсюда навсегда?
– Если желаешь. Здесь мы – отверженные, люди всегда будут стремиться избавиться от нас, что бы мы ни делали. Здесь властвует крепостное право, зависимость от церкви, притеснение баронов, голод и нищета крестьян, богатство и роскошь знати.
– А где этого нет? – печально произнесла она.
– С тех пор, как я вернулся в этот мир, я постоянно чувствую зов той земли, где мечтаю окончить свой земной путь. То зов Тибета, великой горной страны, источника мудрости и знаний. Ты чувствуешь его?
– Зов Тибета… – протянула Луиза.
– Там живут желтокожие люди с раскосыми глазами. Там построен древний город Лхаса, где правят ламы, духовные лидеры своего народа. Там в тайных монастырях живут отшельники, познавая мудрость. Они такие же, как мы. Там не будут охотиться на нас и примут с раскрытой душой, как равных.
– Возможно ли такое?
– Еще дальше, в Китае, люди все еще помнят, что драконы разумны. Они почитают нас как богов, устраивают праздники в нашу честь. Для них дракон – символ мудрости и силы. Когда-то давно мы жили мирно: два народа, готовые учиться друг у друга и поддерживать.
– Ты можешь быть там богом?
– Да, но я не хочу власти. Зов Тибета наполняет меня. Воздух там свеж, а мысли – чисты. Там не будет боли, я знаю.
– Зов Тибета… Я тоже хочу почувствовать его, наполниться им так же, как и ты. Я хочу впитать его дух.
– Тогда решено.
Я не стал говорить ей, что эта дорога – последняя для меня, я раскроюсь полностью для нее потом, она поймет меня и поддержит, а может быть, я смогу инициировать ее, полностью пробудив ее душу, и тогда она, если пожелает, присоединиться ко мне в вечности. Все может быть.
Луиза вдруг вскочила и прижалась к моей шее, словно чувствуя, о чем я сейчас думал.
– Я хочу всегда быть с тобой. Пожалуйста, не оставляй меня, Харни!
– Обещаю, Лу.
Ее тело расслабилось, но вдруг снова напряглось, потому что мы услышали крик человека.
– Ведьма!
Крестьянин бросил наземь корзину и охапку хвороста и пустился наутек, завывая от страха.
– Быстрее, убей его! – закричала Луиза, отстранившись.
– Зачем? – я наблюдал, как фигура человека скрылась среди деревьев.
– Он видел нас и расскажет остальным.
– Пусть.
– Я не понимаю тебя, Харни…
– Он не сделал нам ничего плохого, Лу. Пусть идет с миром. Не поддавайся злости, ибо она очернит твою душу. Посмотри лучше, что он нам оставил.
Подойдя к брошенной ноше, Луиза радостно сообщила, что ей теперь не придется собирать хворост для костра. В корзине она нашла грибы, которые решила приготовить на ужин.
Я летел низко над лесом, боясь опять заморозить Луизу, если поднимусь опять высоко. Держа в лапах ношу, я отметил, что она начала как-то странно ерзать у меня на шее.
– Что ты там делаешь, Лу? Сиди спокойно и наслаждайся видом.
– Я… наслаждаюсь… – простонала она. – Не обращай… внимания…
Обеими руками она держалась за роговую пластину перед ней, а ногами крепко обхватывала мою шею, при этом рывками двигая тазом. Направив ментальный взор, я почувствовал влагу под ней и все понял. Что она себе позволяет? Еще никто не использовал дракона как аппарат плотского удовлетворения. От возмущения я взмахнул крыльями, дернув слегка шеей, и женщина на мне издала громкий стон.
– Вот так, Харни… Продолжай…
Сам того не желая, я еще больше возбудил ее. Ну что ж, мы еще посмотрим…
Я замахал крыльями, набирая высоту, в надежде охладить ее, однако не успел. Ее тело вдруг выгнулось на мне, на миг замерев, и Луиза запрокинула назад голову, извергая в небеса громкий протяжный крик, извиваясь в экстазе. Когда оргазм прошел, она устало опустилась на меня.
– Я люблю тебя, Харни…
– Теперь мы можем продолжить полет? – проворчал я.
– Да, только спустись чуть ниже, а то здесь становится холодно, а я голая.
– Завтра мы тебе раздобудем одежду.
– Зачем? Обнаженной мне удобней… Ой, – слегка вскрикнула она, – постарайся плавней махать крыльями, а то мне сейчас щекотно.
– Лу, наглая нахалка, я свяжу тебя в следующий раз!
– Как будет угодно, господин дракон, – прощебетала она.
– Что? Где твоя непокорность, Лу?
– Она испарилась, Харни, когда ты посадил меня себе на спину. Ты покорил меня добротой и лаской, нежностью и заботой, ты заполнил пустоту в моей душе, возродил любовь в моем сердце. Никакая женщина не устоит перед этим. Кроме того, мне было очень приятно, ты подарил мне наслаждение… Как жаль, что я не родилась драконом! Глядя на тебя, я могу возненавидеть свое тело.
– Глупости, Лу. Твое тело совершенно.
– Даже если у меня нет уха, а на груди ужасный шрам? А еще эти рубцы на всем теле…
– Вне сомнений, твое тело может нравиться даже драконам.
Она радостно захихикала.
– Вот видишь, ты сам сказал, наконец, что я тебе нравлюсь.
– Хитрая плутовка ты, Лу.
– Конечно. Хитрость человека и мудрость дракона – вместе мы – сила, тебе не кажется так, Харни? Ой! Опять это можно повторить. Маши резче крыльями, пожалуйста!
– Я тебя определенно свяжу!
– Делай, что хочешь потом, а сейчас дай мне почувствовать это еще раз, умоляю, господин мой!
– Не пытайся подлизаться.
– Пожалуйста, Харни… – шепнула она. – О да… вот так…
Время заживило раны на ее теле, солнечный свет подарил сияние ее лицу. Она радостно щебетала днем, предавалась медитациям вечерами, изучала звезды, ночами же забывалась в сновидениях. Я был всегда рядом, и она не хотела, чтобы я покидал ее хотя бы на минуту. Рано поутру я отправлялся на охоту и приносил ей мясо, не сомневаясь, что вскоре она перейдет на более легкую, высокочастотную пищу. Потом она просыпалась, и улыбка играла не ее лице.
Луиза быстро освоилась в лесных дебрях, собирала грибы и ягоды, смешивала различные травы и натирала свое тело их соками, для придания свежести коже и защиты от насекомых. За время, проведенное в лесной пещере, мы обустроили свое жилище, раздобыли предметы обихода, прокрадываясь ночами в деревни людей, нашли для нее мужскую одежду, так как в женском платье ей неудобно было сидеть на мне. Ментальной силой я усыплял людей, а моя подруга пробиралась в дом и хозяйничала без зазрения совести. Жаркими летними днями Луиза отказывалась одеваться, привыкнув обходиться без одежды. Она беззастенчиво показывала мне свое тело.
– Ты же знаешь о нем все, – заявляла она, – мне нечего скрывать от тебя.
Иногда она просила покатать ее обнаженной, умоляя сжалиться над ее женской природой, оправдать ее сексуальность и облегчить возбудимость. Она получала наслаждение, и я, хоть и выказывал видимое недовольство и внутренне протестовал, все же был рад этому.
– Я счастлива, – говорила она, – жаль только, что я не могу доставить тебе такое же удовольствие.
– Я его получаю, Лу.
– Но как?
– При моих размерах – только духовно.
– Но этого мало! О Боже, как я хочу стать драконом, или чтоб ты был человеком, хоть на час. Я все бы отдала за эти мгновения.
– Лу, духовное наслаждение намного сильнее наслаждения плоти.
– Только испытав их, возможно сравнение, – возразила она, – а ты со мной такого не испытывал еще.
Она многому научилась за эти дни. Ее духовный рост замедляла только ненависть к людям, и я ее не винил, зная, что ей пришлось пережить. Ее душа достигала астрального плана, когда мы в медитациях воспаряли ввысь, ментальный же план был для нее еще далек. Может, помочь ей осуществить ее месть, и тогда ее душа очистится от негатива, думал я, я помогу ей в этом, и тогда новые горизонты откроются перед ней, хотя, наполнись ее душа прощением, этот путь стал бы для нее намного легче.
После того полета Луиза долго расплетала спутавшиеся волосы.
– Я похожа по-настоящему на ведьму, – сказала она. – Не удивительно, что крестьянин закричал на меня.
Теперь перед полетом она заплетала длинные косы. Сначала ее беспокоило, что шрам на голове открывается взору, но я ее успокоил, сказав, что для меня она всегда будет прекрасна.
– Давай взлетим еще раз, – попросила она однажды вечером.
– Судя по твоему виду…
– Костюм Евы прекрасен, не правда ли? – лукаво ответила она. – Мы полетим низко над лесом, и я не замерзну.
Ее лицо раскраснелось от возбуждения, соски затвердели, одна рука уже тянулась к лобку, а другая – к груди. Все ее тело говорило о том, что создано для любви, оно жаждало обладания, и облегчить напряжение могло только одно.
– Закрой глаза и сядь, – решился я.
– Да, Харни…
– Сначала ни о чем не думай, как в медитации, почувствуй свое тело…
– Оно хочет тебя, Харни…
– Не перебивай, а то не узнаешь нового наслаждения.
Она с готовностью подчинилась. Ее губы слегка приоткрылись, и слюна незаметно потекла по подбородку.
– Дыши глубоко и медленно. Я – рядом. Я помогу тебе слиться со мной телами на расстоянии.
Она сидела скрестив ноги, раскрыв ладони и глубоко дыша. С закрытыми глазами я видел и чувствовал все, что происходило с ней, давая возможность ей чувствовать меня. Так я впервые ей дал познать тантрический секс. Наши души и тела обрели друг друга, испытав единый экстаз, воссоединившись духовно, а потом, спустя некоторое время, мы очнулись.
– Чудесно, Харни, любимый…
– Тебе понравилось?
– Как ты можешь спрашивать такое? Я готова каждый день проделывать такое, особенно во время месячных. Душа словно обновленная, а тело обрело покой и облегчение. Ты все можешь, Харни, я верю в тебя. Когда-нибудь ты возьмешь меня физически, и тогда мы по-настоящему будем считаться любовниками.
Уснув, как обычно, прижавшись ко мне, Луиза разбудила меня ночью. Костер в пещере еще горел, и в дрожащем свете я увидел, что она извивается на ложе рядом со мной, позволяя своим рукам блуждать по телу.
– Нет, Харни, не смотри так на меня, мне стыдно…
– Успокойся, Лу, все нормально. Я могу выйти…
– Нет! Не уходи, ты мне нужен. Ты пробудил во мне такую сексуальность, что я не могу с собой совладать. Да и не хочу этого. Как видишь, моему телу мало тантрической любви, мне нужны физические ощущения… Ты, наверное, считаешь меня извращенкой?
– Нет, Лу, ты нормальная.
– Спасибо, Харни. Я просто не могу больше. Мне мало твоего постоянного присутствия, меня не полностью удовлетворяют полеты над лесом, мне мало тех впечатлений, что ты подарил мне сегодня. Я мечтаю о твоем прикосновении, о твоей любви…
– Несмотря на то, что я дракон?
– Я закрою глаза, Харни, мой милый, мой любимый. Пусть ты будешь тысячу раз дракон, а я человек, но я хочу услышать от тебя слова любви, ибо дружбы твоей мне недостаточно. Я сразу решила подарить всю свою любовь тому ангелу, который спасет меня, возродит во мне жажду жизни, примет меня такой, какая я есть. Я не прошу большего, я говорю: я люблю тебя и хочу услышать то же от тебя. Ты же видишь, что я не вру, и я знаю, что ты чувствуешь, так раскройся, поддайся своим чувствам, я – твоя…
Во время монолога она продолжала ласкать себя, теребя соски, гладя тело. Одна ее ладонь накрыла лобок, и пальчики задвигались между ног. Луиза приподняла ноги, раздвинув их, и я увидел, как она возбуждена. Ласк самоудовлетворения ей будет мало.
– Закрой глаза, Луиза, – скомандовал я.
– Да, Харни…
Мой длинный язык выскользнул из пасти и дотронулся до пальчиков ее ноги, проводя по ним и опускаясь по стопе. Она застонала сильней, почувствовав мое прикосновение, и шире раздвинула ноги, приглашая войти в себя. Однако я не спешил. Языком я прошелся по каждой ее чудесной ножке, раздвоенными концами лаская кожу, не оставляя без внимания ни единого дюйма, и стоны похоти были ее ответом на мои ласки. Оставив без внимания ее лоно, я поднялся по ее животу, выделяя пупок, к грудям, которые она приподняла руками мне навстречу.
– Хорошо… вот так… – стонала Луиза, извиваясь всем телом.
Я принял ее груди, слегка сжав их концами языка, щекоча соски, ощущая, как ее тело покрывается потом, потом поднялся к шее.
– Еще… Харни… – попросила она, – дай мне тебя поцеловать.
Она раскрыла рот и приняла один конец моего языка, когда другим я ласкал ее шею. Я почувствовал вкус ее слюны, нежность губ. Зубками она слегка покусывала меня. Когда я дотронулся до шрама на том месте, где было ухо, Луиза чуть не закричала от удовольствия, ее крик приглушался из-за занятости ее рта. Обнаружив сильную эрогенную зону, я не преминул кинуть ее в пучину удовольствия, и она задергалась в экстазе.
Я вернулся к ее ногам, протягивая концы языка к самому заветному месту.
– Не медли, любимый… – простонала она.
Там было тепло и мокро. Луиза закричала, принимая меня. Я медленно входил языком в ее лоно, и оно раскрылось мне навстречу, словно храм своему богу. Мой язык задвигался, ускоряя темп, второй его конец ласкал ягодицы и анус женщины. С каждым моим движением в ее груди рождался стон страсти.
– Еще… глубже…
Я чувствовал ее матку, вибрирующую от моих прикосновений, ее тело двигалось навстречу мне в едином ритме.
– Сильнее…
Я взял ее нежное тело в свои лапы, приподняв и перевернув его, и от этого она еще больше застонала. Позволяя ей опираться коленями о землю, я приподнял ее таз, продолжая двигаться в ее теле. Полувися в моих руках, она ласкала ладонями свои груди, пальчиками выделяя соски, крутя и сжимая их.
– Заполни меня всю, Харни… – крикнула она в экстазе.
Второй конец языка, намочив ей ягодицы, раздвинул их и проник внутрь, осторожно заполняя анальный проход. Ее рот не закрывался от криков и стонов, слюна капала на ложе, но она не замечала этого. Страсть женщины передалась мне, и я почувствовал ее наслаждение. Темп все ускорялся, приближая финал, и, наконец, ее тело напряглось, и она издала дикий вопль восторга, наслаждения и страсти, который отразился у меня внутри, заставляя вибрировать каждую частичку души.
Стоны стихли, Луиза бессильно повисла у меня на руках, тяжело дыша. Я замер в ее теле, позволяя ей насладиться последними мгновениями обладания, а потом выскользнул, рассматривая, как смазка из ее лона стекает на бедра.
– Спасибо, любимый, – произнесла она, и я осторожно опустил ее тело на ложе.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Теперь мы по-настоящему любовники. Ты подарил мне нечто новое, что я не хочу терять. Я никогда не испытывала такого.
Она лежала на животе, раскинув руки, волосы спутались, разметавшись по ее спине и ложу.
– Я хочу искупаться, но от усталости не могу встать. Какая сладкая, приятная усталость… Я все еще чувствую тебя внутри себя…
Я отнес ее к реке, где мы вместе окунулись в прохладную воду. Потом, засыпая, Луиза шептала:
– Я люблю тебя, Харни… Как жаль, что не тебе досталась моя девственность…
– Ты подарила мне намного больше, Лу.
– О Харни, мой любимый, мой дракон…
Я накрыл ее крылом, словно покрывалом, и она замурлыкала от удовольствия.
– Возьми меня завтра на охоту, любимый… – глаза Луизы были закрыты, она, казалось, говорила во сне.
– Это неприятное зрелище, – шепнул я.
– Это естественно…
Я смахнул языком прядь волос с ее лба и долго еще наблюдал за ее ангельским личиком во сне. Вздернутый носик тихо сопел, а припухлые губки слабо шевелились, будто желали мне что-то сказать. Человеку немного нужно для счастья, но этот дар должен исходить из души, иначе слишком сложно подарить то, что необходимо каждому, отнять же это очень просто.