Надежда. 4 глава

     А ранней весной, Мехринисо будила девочек, брала старую наволочку и они все вместе ходили на речку Анхор, протекавшую недалеко от дома. Там, на берегу, Мехринисо и девочки, её названные сестрёнки, собирали мяту, молодую, душистую, с фиолетовым оттенком, собирали подорожник и другие травы. Сложив всю собранную траву в наволочку, они приходили домой, Мехринисо делала постное тесто, потом промывала траву, мелко нарезАла и пекла в тандыре самсу из зелени. Наверное, вкуснее этого, ничего и не было. Все садились за дастархан, на большом айване, с большими окнами и глиняным полом, застеленным циновкой и курпачой, вокруг стола с короткими ножками, называемого хантахта. Заваривали чай из сухих листьев смородины, которую собирали летом и сушили и ели с горячую самсу, запивая этим горячим чаем.
     Как назвать дни, которые проходили во время этой войны? Выживанием? Не думаю, люди жили полной жизнью, пусть не доедали, не носили красивой одежды и драгоценностей... но ходили в библиотеки, зачитываясь приключениями пиратов, капитанов и Робинзона Крузо. Бывало, раз в неделю, Кодиржон акя давал детям восемьдесят копеек и они со счастливыми лицами бежали к старенькому кинотеатру, покупали билеты и смотрели любимые фильмы. "Весёлые ребята" - был их любимым фильмом и дети смотрели его уже в который раз, каждый раз весело смеясь, будто смотрели впервые. В свободное от работы время, Кодиржон акя стругал для мальчиков деревянных солдатиков, а Саломат хола сшила из старых лоскутков мячик, а девочкам небольшие куклы. Наверное, для детей и игрушек дороже не было.
     Шли дни, шли разговоры, что войне скоро конец. Кодиржон акя и Саломат хола часто обсуждали вопрос о детях.
     - Ведь наверняка у каждого из наших детей есть родители или хотя бы родные и после войны они начнут их искать. Надо будет запрос с данными детей оставить в облисполкоме, - говорил Кодиржон акя.
     - Как же мы с ними расстанемся? Они же за эти три года нам родными стали, - отвечала Саломат хола, вытирая слёзы краем платка.
     - Так нельзя, жена. Ведь и родители или родные их тоже очень любят. Они искать будут, а мы должны помочь, - говорил Кодиржон акя, гладя жену по голове.
     И однажды, по всем репродукторам, висевших на столбах города, громко объявили о полной капитуляции немецких войск. Надо было видеть радость людей, которые плакали от радости и обнимались, совершенно не зная друг друга. А дети, которым был непонятен всплеск радости взрослых, просто смеялись, подплясывая вокруг взрослых и радовались лишь потому, что радовались их мамы, если были, папы и вообще, все взрослые вокруг, совсем не понимая значения слова война.
     Вскоре, с войны стали возвращаться мужчины и даже молодые женщины. Встречи были радостные, со слезами и объятиями. Было трогательно смотреть, когда шёл солдат и показывался в своей махалле, все оборачивались на него и вглядывались в знакомые черты. И когда узнавали, то бежали в дом, из которого уходил сын, отец, дочь и с радостными лицами сообщали , что их долгожданный родственник идёт с войны. Потом в этом доме собирались все родственники, соседи и даже незнакомые, чтобы порадоваться вместе с хозяевами. С собой несли всё, кто яблоки, кто немного риса, лепёшки и самсу, в общем всё, что находили в доме и устраивали общий праздник.
     Но были семьи, в которых слышался плач от пришедшей похоронки, тогда люди опять собирались и скорбели вместе с теми, в чей дом пришло горе. Понемногу, люди стали оправляться от войны, заводы и фабрики начали работать в общем режиме. Вернулся и Собиржон, сын Кодиржон акя и Саломат хола, совершенно здоровый и невредимый. Только он не стал рассказывать родителям, что был тяжело ранен и спас его русский военврач, женщина в звании майора и дала свою кровь, чтобы этот узбекский парень, из далёкого Ташкента, выжил и продолжил воевать против общего врага, против фашистов. Он не стал рассказывать, что спас девочку, заслонив её собой от пули... он просто скажет:
     - Мама, папа, я вернулся.
     И всё, эти слова будут дороже всех богатств мира. Кодиржон акя, раз в неделю, ковылял на деревянной ноге до остановки и оттуда добирался на автобусе до облисполкома, наведываясь туда, чтобы узнать ответ на свой запрос.
     Наконец, за двумя мальчиками из Белоруссии и Украины приехали родные и со словами благодарности, забрали своих детей. Фамилию Дуси, Кодиржон акя не знал, девочка так и не смогла её назвать. Только имя, откуда девочка была эвакуирована и в каком году и месяце. И всё, других данных о ребёнке не было, но мужчина надеялся, что и её обязательно найдут. Только Мехринисо и Саломат хола в глубине души надеялись, что Дуся останется с ними навсегда. Мальчик Бекмет остался с ними, так как родственники его так и не нашлись. Через два долгих года, приехали и за остальными детьми. Остались только Дуся и Бекмет.
     Собиржона наконец женили на соседской девушке Мархамат, на которой парень собирался жениться ещё до войны. Большой двор заполнился людьми. Зарезали барашка и приготовили плов, свадьба была в сентябре, поэтому столы были заполнены фруктами, виноградом, дынями и арбузами. Молодым отдали большую комнату, родители перешли в комнату поменьше, в одной комнатке жили Мехринисо с Дусей, а Бекмету поставили железную кроватку в совсем маленькой комнатушке. А зимой приходилось всем спать на большой террасе, там ставили печку-буржуйку так и отапливали. В комнату Собиржона и Мархамат тоже поставили печку, но поменьше, не будут же молодые спать в одной комнате со всеми, даже если она и очень большая.
     Бекмета определили в школу, Дусе исполнилось семь лет и она тоже пошла в первый класс.