Cтажировка. Лето

Давно это было, но все-равно как сейчас помню: ложусь на диван, закрываю глаза, немного путешествую по файлам памяти...туман, туман и вот оно – лето 8...го.  Первая стажировка в должности командира взвода. Группа курсантов слева от штаба. Последний инструктаж совмещенный с проверкой внешнего вида и личных вещей, хотя "гражданка" с собой у каждого, ну, или почти у каждого. Шура, по прозвищу Дембель, как всегда не соответствует армейскому дресс-коду, опять каблуки на ботинках как у чернокожей солистки группы Бони М. Тут же, не отходя от кассы, Шура срезает нарощенный поверх штатного каблук и, выразительно сплевывая в сторону штаба, возвращается в строй.

- Налее-во!

Залазим в 66-ой газон и едем со старшим на железнодорожный вокзал на вечерний поезд Таллин-Москва. Под ногами коричневая спортивная сумка "банан", а в ней цивильное: кроссовки с тремя полосками, летние шузы, слегка потертые джинсы "Вранглер", да пара рубашек - все, что надо курсанту для успешного месячного отрыва от училищной серой действительности. Старший до Москвы - офицер-руководитель стажировки, поэтому с алкоголем сложно, с собой пусто. И когда поезд удаляется от Таллина, и старшой теряет бдительность и, наконец, пропадает в своем купейном вагоне, желающие немедля тарятся в вагоне-ресторане "Жигулевским", и под стук колес счастье становится все ближе и ближе. Утром приезжаем в Москву, старшой перед вокзалом опять проводит инструктаж, и мы расходимся, каждая группа по своим направлениям. В нашей группе мы втроем: я, командир отделения сержант Витя, да Шура - худощавый московский паренек. В привокзальном туалете мы переодеваемся в цивильное и садимся на метро уже в безопасном для патрулей виде, переезжаем на другой вокзал, с него отходит наш поезд на Ульяновск - колыбель вождя мирового пролетариата, примелькавшегося своей лысиной уже с детских книжек с ясельного возраста. В привокзальном магазинчике берем пива "Ячменный Колос", да немудреной закуси, садимся в плацкарт, врубаем кассетник, и в путь! Как всегда выпивка заканчивается быстрее, чем задумано, поэтому в Рязани приходится опять тарится на вокзале и продолжать банкет, пока есть силы. Утром поезд прибывает в Ульяновск. Слегка помятые, но веселые, мы переодеваемся обратно в постылую парадную форму и выдвигаемся до части. На вокзале, обогнув опасные патрули, едем в центр этого на вид довольно патриархального приволжского города, недавно прогремевшего на весь мир врезавшимся верхними палубами в несудоходный пролет моста через Волгу пассажирским теплоходом.

Стажироваться нам предстояло в батальоне обеспечения военного училища, коих в Ульяновске штуки три-четыре было. Поселили нас в офицерском общежитии в довольно большой комнате на четыре кровати и в виду летнего периода наполовину пустующем. В батальоне мы представились начальству и, получив назначение по подразделениям, были в дальнейшем как-то особо никому не нужны, разве что в ближайшую субботу попросил замполит политзанятия провести, ну да, еще роту в столовую водил несколько раз. Курорт одним словом после нашего-то спортивно-трудового режима, только денег бы побольше, а все остальное просто радостно! А как тут денег хватит, ежели через день зависать в барах расположенных на центральной улице, полных темнокожими студентами-курсантами из африканских да арабских стран и местных дивчин, веселящихся полночи среди экзотичных смуглых пацанов. Мы тоже не отставали - плясали и пили до упаду под модных тогда "итальянцев", благо дивчины отличались от таллинских в лучшую сторону, заезжих с неведомой Прибалтики курсантов стороной не обходили, и выпивали от души и танцевали, горячо прижимаясь к телу приятными точками, а потом уходили мы в ночь, да в обнимку на приволжский спуск, где предавались плотским утехам в нежной летней тиши, нарушаемой лишь протяжными гудками волжских пароходов. Если бы так продолжалось долго, мы бы наверно перелопатили бы всех ульяновских красоток, но, к сожалению, сначала деньги, а через неделю и стажировка, подошли к концу. Витек сорвался раньше на несколько дней и улетел куда-то на Урал к своей невесте, встретится с ним мы должны были только в Москве. А мы с Шуриком влачили жалкое после былых гулянок существование, перейдя на харч в солдатской столовой и сдачу бутылок, остававшихся в умывальнике нашего общежития после гулянок офицеров-заочников, чтобы на вырученные деньги попить разбодяженного разливного пива из уличной бочки.

Также без ломанного гроша в кармане, мы погрузились в плацкартный вагон пассажирского поезда на Москву, где включив кассетник, стали крутить модные "Динамик" и "Круиз", и как-то незаметно познакомились и вошли в доверие к двум обслуживающим вагон студенткам-проводницам подрабатывающим на летних каникулах, а потом оголодавшие, мы перенеслись в их проводницкое купе, где  незамедлительно появилась и курица-гриль в сопровождении фруктов, пива, вина, а потом и пьяных поцелуев. Так и ночь пролетела в том двухместном проводницком купе, и полегли мы как-то вчетвером. В общем, утром радостно-похмельные мы приехали в Москву, малость помогли девчонкам в их проводницких делах, и, поблагодарив за приятное путешествие, отправились к Шурику домой. Он где-то в Черемушках жил. Днем сходили в кино, как помню, на комедию какую-то французскую, а вечером его отец накрыл поляну, после которой раздухарившись, мы пошли продолжать к Шурика дружкам. Там, вспоминая наши приключения, мы дошли до полной кондиции и сопутствующей потере памяти, которую пришлось утром восстановить пивом, и далее отправится на вокзал на таллинский поезд, где мы повстречали немало наших возвращающихся на "базу" с различными историями в духе Джеймса Бонда и поручика Ржевского. Так и прошла эта первая летняя стажировка.