Художник. Часть пять. Зима под звуки вальса

Тот день был обычным для января. Но стоял апрель. И холодный ветер уже приелся, а снежинки совсем не радовали. Солнце то красило мир в ярко-желтый, то скрывалось за тучами, и мир серел, засыхал и засыпал. Что естественно, ведь с исчезновением лучей я растворялся. Медленно бледнели мои многострадальные лапки, исчезали искорки с шерсти, и оставалась только светлая улыбка. А потом мир озарялся, становился ярким и сочным, ведь снова выходило оранжевое солнце, и появлялся еще более рыжий я.

Глеб вновь за мольбертом. Я теперь за ним тщательно слежу. Ведь, он, возможно, чумной, и надо всегда быть осторожным. не хочу опять, чтобы он нарисовал какую-нибудь девицу, которая с луны будет играть на флейте и мешать спать. Не хватало еще одной бестолковой. Вот эту сколько учишь котобельным, мурчишь ей о молочных реках и радужных щуках, а она тебе мяучит про какую-то Мурку! Ну что с ней теперь делать…а молоко с ее рук все-таки вкуснее. Но все-таки те краски мы убрали. Ладно, я. Можно смириться и с ангелом. Но если он нарисует собаку? Если с мольберта спрыгнет чудовище, с хвостом-серпом и клыками до пола, с углями вместо глаз и камнем на месте сердца? Даже поплохело, срочно нужно молоко. Спасите молодую жизнь вливанием.

Как-то Глеб сегодня экономит. Обычно вся комната в красочках, баночках, кисточках, листочках. А тут нет. А только одна акварель и по две кисточки на каждый цвет. Скупо. Мало. Неинтересно. Даже барабашки ничего не крадут – сразу заметно пропажу. Но зато парнишка не смотрит на стол. И зря. Барабашки хитри и проворны. Миг! И нет карандаша. Мгновение! Опрокинут стаканчик. Опасные создания. Даже покрасили в рыжий свою шерсть, оставили следы, как мои. Хитрецы!

***
Художник сидит за мольбертом. На палитре сотни вариантов бело-голубого цвета. В баночке будто заперт туман. И пальцы все белые, точно в сахаре или муке. Кисточки изредка махают своими цветными хвостами, прорисовывая фигуры в городском пейзаже. Сопит на подушке кот из лучей. И где-то в облаках поет флейта. За темным окном падали снежинки, трещал мороз, появлялись морозные папоротники и перья на окнах. Город медленно исчезает в молочной, пушистой, холодной пелене из крупных хлопьев. Тонут рыжие огни.
***

Жаль, что я не могу оставаться на ночь. Возможно, в городе было бы спокойнее. Или бы у Глеба было бы меньше неприятностей. Или бы у меня больше седины.
Но посыпать лед реагентами в таком количестве – преднамеренное убийство. Лапкам больно! Они мерзли, так их теперь еще и щипит. А по снегу бегать неудобно – на шерсть липнет. А бежать надо было быстро. А то прощай солнце навсегда… Хороший праздник устроили эти снежные…только невовремя…Зря мне Глеб курточку не нарисовал. Совсем незаботливый…
Я с рассвета до полудня скакал по сугробам, замерз, а все из-за одной своенравной принцессы! Ох уж эти женщины.