Я. Тряпицын и поход партизан на Нижний Амур 2

Отрывки из книги "Партизанское и подпольное движение на территории Хабаровского края в период колчаковщины: проблемные вопросы, факты, решения. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2013. 163 с. Тираж 66 экз.



Глава 2. Вопросы партизанского движения на Нижнем Амуре

...

Часть 5.

После занятия с. Мариинского встал вопрос подготовки партизанских сил к наступлению непосредственно на г. Николаевск, который защищали теперь лишь кучка белогвардейцев и относительно небольшой японский гарнизон.  К этому времени уже полностью выявилась неспособность военревштаба руководить партизанским движением сразу и на Хабаровском и на Николаевском фронтах или, хотя бы, координировать действия отрядов, разделённых несколькими сотнями километров пути по Амурскому льду.  Завладев почти всем вооружением, боезапасом и продовольствием белого батальона в Мариинском, войска Николаевского направления стали фактически независимыми от штаба Бойко-Павлова в отношении снабжения.

С этого момента и появляется чёткое стремление командования Николаевского фронта к сепаратизму в своих отношениях с военревштабом.  Именно это обстоятельство, как утверждает И.Безсонов, побудило всех членов военревштаба собраться в с. Нижне-Тамбовском.  Точной даты данного сбора он не даёт, но привязывает сообщение об этом к сведениям, относящимся к середине января 1920 года (Безсонов. Борьба за власть Советов в Приморье. / Дальистпарт. Кн.2. Владивосток, 1924. С.132).  Билибин тоже совершенно ясно относит это событие к середине января (Билибин. Восточный фронт (Хабаровский). 1919-1920 гг. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.172. Л.96).
К тому времени, как пишет И.Безсонов, штаб пополнился крестьянскими представителями, насчитывал уже 14 человек и имел соответствующую канцелярию.  В с. Нижне-Тамбовском он был разделён на 5 отделов: операционный, агитационно-организационный (политический), хозяйственный, медико-санитарный и отдел вооружений (Безсонов. Борьба за власть Советов в Приморье. / Дальистпарт. Кн.2. Владивосток, 1924. С.132).  Д.Булатов первый и последний отделы называет несколько по другому - секретариат и отдел технической связи.  Первый из них, по его мнению, возглавлял И.Безсонов, а второй — Гончаров.  Агиторготделом заведовали М.Попко и Н.Лебедева, хозяйственным (интендантство) — дед Пономарёв, а санитарным — нижнетамбовский фельдшер А.Самсонов (Булатов Д. Партизанское движение в низовьях Амура в 1918-1920 гг. / Дальистпарт. Кн.1. Чита-Владивосток, 1923. С.57).

После приезда в Нижне-Тамбовское председателя штаба Бойко-Павлова, военревштаб попытался решить накопившиеся за время отсутствия необходимого кворума проблемы.  Как свидетельствует И.Безсонов, «оторванность штаба от фронтов, ввиду ... большого пространства ..., невозможность созвать 3-ю конференцию по случаю боевых действий ..., наконец, существовавший ранее сепаратизм отдельных командиров отрядов, вылившийся в форму полного неподчинения штабу после издания приказа о предоставлении отчётности по случаю истечения срока полномочий членов штаба — всё это побудило штаб принять ряд спешных решений для предотвращения полного распыления сил, распада организаций и провала составленного штабом общего плана действий».  В результате было решено создать штабы фронтов — Хабаровский и Николаевский (а точнее только Хабаровский, так как Николаевский был уже фактически создан — Ю.Т.), с дачей им соответствующих директив, и назначить командующим Хабаровским фронтом И.Шевчука (Безсонов. Борьба за власть Советов в Приморье. / Дальистпарт. Кн.2. Владивосток, 1924. С.132, 133).

Так было официально зафиксировано в решении военревштаба уже фактически сложившееся разделение управления партизанским движением на штабы Хабаровского и Николаевского фронтов.  При этом штаб Николаевского фронта военревштаб контролировал лишь формально.  Туда в конце января были посланы два его представителя — Н.Лебедева и И.Безсонов, но первая вскоре вышла из состава ревштаба, «предпочтя — по выражению И.Безсонова — личные, чисто интимные отношения к Тряпицину общему делу», а второй вынужден был столкнуться с откровенным нежеланием командования Николаевским фронтом выполнять распоряжения военревштаба.

По его словам, «Тряпицын не подчинился ..., объявил личную диктатуру на Николаевском фронте и полное непризнание штаба ... Переговоры ... с Тряпицыным, именующим себя командующим Красной армией Николаевского фронта, не привели к результату ... Тряпицын не позволял даже знакомиться с общей постановкой дела, созывать собрания партизан и категорически отказался выдать провокаторов, находящихся в его рядах, на основании имеющихся у штаба документов (Лапта и др.), мотивируя отказ боевыми действиями, которых фактически не было» (Безсонов. Борьба за власть Советов в Приморье. / Дальистпарт. Кн.2. Владивосток, 1924. С.133).

Таким образом, официальное признание штаба Николаевского фронта военревштабом не привело к восстановлению его контроля над ним.  Причём, из свидетельств И.Бессонова ясно, что виноват в разрыве был не только сам Тряпицин, но и другие члены штаба фронта. Он пишет, что «в конечном счёте, действия Н.Лебедевой, начальника штаба Наумова и командующего Тряпицына вылились в такие действия, что штабу, путём угрозы вооружённой силой Хабаровского фронта, пришлось потребовать отпустить ... Безсонова, задерживаемого под всевозможными предлогами на Николаевском фронте» (Там же).

В советской историографии причиной сепаратистских устремлений Тряпицына принято было считать исключительно его анархизм.  Между тем, на его стороне оказались в то время также член военревштаба максималистка Н.Лебедева и начальник штаба фронта Т.Наумов, которого историки долгое время считали коммунистом.  Именно в партийной организации при его отряде в декабре 1919 года, по мнению В.Смоляка, был принят в компартию бывший левый эсер Д.Бузин-Бич (В.Смоляк. Из истории борьбы большевиков за Советскую власть в низовьях Амура (ноябрь 1919 — июнь 1920 гг.). / Военно-исторический журнал. 1972. № 8).  Лишь в 1972 году составители сборника воспоминаний «Таёжные походы» отметили, что Т.И.Наумов являлся тогда левым эсером, хотя к моменту событий на Нижнем Амуре и называл себя большевиком (Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С.722).  Да и сам И.Безсонов, как вспоминал позже Бузин-Бич, «в то время известен нам был как бывший эсер» (Д.Бузин. Рецензия к статье Бойко-Павлова Д. «Партизанская борьба в Приамурье». 1935г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.170. Л.127).

Д.Булатов приводит другую причину конфликта между штабами.  По его мнению, собравшийся в с. Нижнетамбовском военревштаб «всё ещё не был в состоянии выработать и преподать директивы и указания командному составу определившихся к тому времени направлений фронтов ... некоторые из командиров указывали ревштабу на его недостатки, другие же терпеливо ожидали дня новой конференции, назначенной на 1 февраля 1920 года, полагая, что там удастся составить новый ревштаб из более опытных и работоспособных лиц» (Булатов Д. Партизанское движение в низовьях Амура в 1918-1920 гг. / Дальистпарт. Кн.1. Чита-Владивосток, 1923. С.62, 63). 

Расположенный за сотни километров от этих «фронтов», штаб фактически мог заниматься в то время только организацией тыла в контролируемых им амурских деревнях, что вызывало серьёзное недовольство среди командиров непосредственно боевых сил партизан.

Впрочем, вызвать указанное противостояние штабов могли тогда и политические разногласия среди партизанского руководства.  На них указывают политические мероприятия штаба Николаевского фронта на подконтрольной ему территории.  В источниках нет ни одного свидетельства создания в низовьях Амура сельских и волостных ревкомов.  Зато в работе Д.Булатова ясно сказано, что «на всех приисках, через которые проходил отряд Тряпицына ... везде была произведена реорганизация управления приисками по примеру 1918 года ... В Мариинске решено было ... восстановить органы местной власти, существовавшие в 1918 году» (Там же. С.63, 68).

Таким образом, штаб Тряпицына стремился повсеместно восстановить полновластные Советы на непартийной основе, такие, какими они были на Дальнем Востоке в 1918 году, и каких давно уже не существовало на территориях, подконтрольных большевистскому правительству Советской России.  Именно эти Советы, плохо поддающиеся партийному диктату коммунистов и какому-либо централизованному государственному управлению, левые группировки эсеров и анархо-коммунисты считали органами власти трудового народа, гарантирующими дальнейшее развитие революции до полной победы народного социализма для первых или коммунистической анархии для вторых.

Поэтому стремление Я.Тряпицына, Н.Лебедевой и Т.Наумова к восстановлению этих Советов вполне понятно.  Немедленную советизацию края на принципах 1918 года поддерживали и многие здешние коммунисты, особенно среди деятелей профсоюзов, некоторые из которых при первых Советах фактически контролировали процесс производства в своих отраслях промышленности, что, по сути, соответствовало принципам не большевизма, а синдикализма.  Сторонников такой формы управления промышленностью в те годы было немало даже среди правящей верхушки партии большевиков.

С началом гражданской войны профсоюзы в Советской России были в значительной степени огосударствлены, а функции управления производством в основном сосредоточились в руках государственных органов.  Однако на Дальнем Востоке власть Советов пала раньше, чем это произошло, поэтому местные коммунисты, не имея устойчивой связи с центром страны, часто просто не знали об этой новой политике, и продолжали следовать прежней, которую руководящие органы этой партии в Москве расценивали к тому времени уже как синдикалистский уклон.
Кроме того, действия Тряпицынского штаба в политической сфере шли в разрез со стремлением военревштаба создать прочный тыл для партизанского движения путём компромисса с интересами основной массы старожильческого населения на нижнем Амуре.

Часть 6.

Сосредоточив свои силы в с. Мариинском, штаб Николаевского направления провёл очередную их реорганизацию.  По мнению Д.Булатова, всю организационную сторону этого дела взял на себя Д.Бузин-Бич.  «Было образовано 2 полка, причём в каждом имелось по 100 лыжников в белых халатах и столько же конников.  Батальон китайских добровольцев, под командованием тов. Комарова, был придан 2-му полку» (Булатов Д. Партизанское движение в низовьях Амура в 1918-1920 гг. / Дальистпарт. Кн.1. Чита-Владивосток, 1923. С.68).  Эти сведения (за исключением упоминания о конниках) подтверждает и Стрельцов-Курбатов, но пишет, что отряд Комарова являлся «особенным» (Стрельцов-Курбатов. Партизанское движение в низовьях Амура. 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.46), то есть, по-видимому, отдельным.

Первый полк, как пишут Д.Бузин-Бич и  П.Малаев, возглавил Т.Наумов, 2-й – Д.Бузин-Бич (П.Д.Малаев. Партизанский поход в низовья Амура. / За Советский Дальний Восток. Владивосток, 1981. С.199, 200; Дмитрий Бузин-Бич. Интервенты хозяйничают. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С.230).  Вероятно, именно здесь, в с. Мариинском, вновь созданные формирования получили наименование «Красная армия Николаевского округа» (Д.Бузин. Рецензия к статье Бойко-Павлова Д. «Партизанская борьба в Приамурье». 1935г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.170. Л.127).  И это не было просто красным словцом.  Большую часть бойцов этой армии составляли бывшие солдаты колчаковского батальона, партизаны из бывших красногвардейцев Уссурийского фронта, а также ветераны недавней Мировой войны из числа амурских крестьян.  Весь её высший командный состав (Я.Тряпицин, Т.Наумов, Д.Бузин-Бич и Комаров) имел в прошлом офицерские звания.

Сам командующий армией Я.Тряпицин, во время переговоров с полковником Вицем, характеризовал её комсостав следующим образом: «я - бывший доброволец германской войны лейб-гвардии Кегсгольмского полка, произведённый в прапорщики за боевые отличия, тов. Бич – поручик, тов. Наумов – штабс-капитан, тов. Комаров – поручик, тов. Фомин (командир лыжного отряда – Ю.Т.) – прапорщик и т.д.  Все командиры у нас спецы» (Булатов Д. Партизанское движение в низовьях Амура в 1918-1920 гг. / Дальистпарт. Кн.1. Чита-Владивосток, 1923. С.65).  Должности низшего командного состава (на уровне роты, взвода, отделения) занимали, как правило,  бывшие унтер-офицеры русской армии – тоже фронтовики.

Помимо двух пулемётов, захваченных в Циммермановском бою, армия получила в наследство от батальона полковника Вица ещё один пулемёт с большим запасом патронов к нему (Стрельцов-Курбатов. Партизанское движение в низовьях Амура. 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.45-об).  Общая численность армии к моменту выхода из с. Мариинского достигала приблизительно 1200 человек.  По мере движения к Николаевску численность её постоянно возрастала.  Ко времени окружения города Кацуба (И.Бирзов) довольно приблизительно определял её в 2000-3000 тысячи бойцов (Воспоминания И.Бирзова (Кацубы). 1931 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.140).  Такое сильно размытое число может означать, что реальная численность армии в этот период составляла немногим больше 2000 человек.  Встречающиеся же иногда в исторической литературе оценки её в 4-5 тысяч человек не имеют под собой достаточных оснований.

На дальние подступы к Николаевску армия вышла 12 или 14 января, заняв село Касьяновка (Дмитрий Бузин-Бич. Интервенты хозяйничают. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С.231; Стрельцов-Курбатов. Партизанское движение в низовьях Амура. 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.46, 46-об), расположенное примерно в 20 километрах от него.  17 января, вынудив японский форпост в с. Какинская бухта (теперь нежилая деревня Большая бухта) созданием угрозы его окружения бежать в город, армия вплотную подошла к Николаевску (по утверждению П.Малаева, это произошло 18 января (П.Д.Малаев. Партизанский поход в низовья Амура. / За Советский Дальний Восток. Владивосток, 1981. С.200)).  Здесь, в с. Личи, расположенном всего в 5 верстах от города, по свидетельству Стрельцова-Курбатова, официально был образован штаб Николаевского фронта.  Начальником штаба стал Т.Наумов.  Левый берег Амура был занят полком Наумова, а правый – Бузина-Бича (Стрельцов-Курбатов. Партизанское движение в низовьях Амура. 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.46, 46-об).

После расстрела японцами посланного к ним штабом фронта с предложением сдачи города парламентёра (вечером 27 января), началось окружение партизанской армией Николаевска (Булатов Д. Партизанское движение в низовьях Амура в 1918-1920 гг. / Дальистпарт. Кн.1. Чита-Владивосток, 1923. С.75).  Далее, как пишет Стрельцов-Курбатов, «через день или два штаб фронта командирует т. Стрельцова, т. Случайного и Сасова с 10 партизанами вниз по Амуру … в с. Астрахановку» (теперь не существует – Ю.Т.).  Там Стрельцов занялся формированием нового отряда, а остальные двое «поехали по сёлам к Сахалину, организуя население и призывая … вступить в наш отряд».

Собрав достаточное количество бойцов, Стрельцов атаковал п. Чныррах и занял часть крепости с двумя орудиями, а затем известил об этом штаб фронта (Стрельцов-Курбатов. Партизанское движение в низовьях Амура. 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.46-об).  Перед этим событием в п. Кобель (около 5 километров от Николаевска) состоялось заседание Военного Совета армии, на котором присутствовала и только что приехавшая с мандатом от ревштаба Нина Лебедева.   На нём Я.Тряпицину с трудом удалось убедить остальных его участников в необходимости до начала штурма города предварительно взять крепость Чныррах.  Как свидетельствует Г.Е.Белоцеев, Тряпицин утверждал, что возьмёт город и крепость «без единой жертвы».

«Спустя 3 дня – пишет Г.Белоцеев – мы с отрядом Лапты (командир отряда лыжников – Ю.Т.) ночью в белых халатах двинулись обходом на крепость» (Воспоминания Белоцеева Г.Е./ Дневник воспоминаний «Партизанское движение на Амуре». / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.154, 154-об).  В отряд Стрельцова штабом фронта был направлен также Бузин-Бич, который взял командование операцией на себя.  Под прикрытием артиллерийского огня партизаны заняли радиостанцию (правительственную (Дмитрий Бузин-Бич. Интервенты хозяйничают. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С.233)), после чего наступление было приостановлено, но стрельба из орудий продолжалась, что и вынудило японцев ночью бежать из крепости в город по льду Амура, предварительно уничтожив военную радиостанцию.  9 февраля крепость Чныррах оказалась полностью в руках партизан (Стрельцов-Курбатов. Партизанское движение в низовьях Амура. 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.47) (Д.Бузин-Бич относит это событие к 12 февраля (Дмитрий Бузин-Бич. Интервенты хозяйничают. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С.233)).

После получения в п. Керби (на р. Амгунь) первой радиотелеграммы из крепости, сформированный здесь из рабочих приискателей Горный полк под командованием Будрина (бывший комиссар горной промышленности Николаевского округа – Ю.Т.) и Павличенко (бывший военный комиссар Николаевского округа – Ю.Т.) отправился на помощь армии Тряпицина (Архипов С.Ф.. Воспоминания о партизанском движении в Сахалинской области. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.34).  Однако в город этот полк войдёт только через месяц, уже в момент японского выступления 12 марта 1920 года.

После падения крепости Чныррах, стоявшие в Николаевском порту 2 китайские канонерки «любезно передали … партизанам свои пушки во временное пользование» (Там же).  К этому времени уже были приведены в исправное состояние и пушки крепости.  После двух интенсивных артиллерийских обстрелов 19 и 24 февраля, 28 февраля с командованием японского гарнизона было подписано соглашение о перемирии (П.Д.Малаев. Партизанский поход в низовья Амура. / За Советский Дальний Восток. Владивосток, 1981. С.201), а утром 29 февраля, по свидетельству Д.Бузина-Бича, части «Красной армии Николаевского округа» вошли в г. Николаевск (Дмитрий Бузин-Бич. Интервенты хозяйничают. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С.234).  Правда некоторые свидетели утверждают, что это случилось 1 марта (Архипов С.Ф.. Воспоминания о партизанском движении в Сахалинской области. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.34; Падеров М. Мои воспоминания (Николаевские дни). 1930 г. / ГАХК Ф.44. Оп.1. Д.329. Л.96).