Хрущёбная реновация

                Хрущёбная реновация
                Будущие воспоминания о реальных и
                вымышленных событиях и людях      
                сегодняшнего дня.
                Май 2017

       В мае в Москве  началась «реновация», то есть великое расселение хрущёвок. Это были построенные полвека назад пятиэтажки с низкими потолками, маленькими кухнями  и совмещенными санузлами в квартирах. Подъезды без  лифтов и  мусоропроводов, но иногда с большими помойными ведрами   между этажами. Зимой в них было зябко, а летом жарко.  Благодаря тонким стенам и хорошей акустике жильцы почти все знали о соседях и быстро проникались к ним явными и тайными чувствами.

      Поначалу новоселы радовались. Однако, прожив  так лет по двадцать, начинали  спрашивать друг у друга: »А как ты думаешь, социализм построен окончательно или будет еще хуже?»
 
     В мае, правда, никто никуда из хрущеб  не уехал, потому что первые новые дома для переселенцев  обещали сдать только к концу года. Однако  пятиэтажники начали активно обсуждать, смогут  ли власти  совершить хорошее дело так, чтобы  на этот раз от   него  никто не пострадал. А на душе было тревожно. Вспоминались слова одного нашего мудрого премьера девяностых годов  :»Хотели как лучше, а получилось как всегда».

      Ведь поначалу задумали снести целых восемь тысяч пятиэтажек, построить вместо них современные дома  и переселить в них полтора  миллионам москвичей. Согласитесь, что планы таких масштабов  сравнимы со стихийным бедствием. Тут было о чем подумать. А если власти вдруг захотят  сделать людям добра как можно больше, да как можно быстрее, да всем без исключения, да не спросив согласия, тогда  жди беды.

     Московские верхи начали каждый день общаться с низами. Власть  старалась  узнать, на что согласно население, и сразу пообещала, что  снос хрущёвок  будет только добровольным по голосованию жителей. Новые дома построят  рядом со старыми. Желающие вместо квартир смогут взять деньгами. Были другие детали и тонкости, но это мелочи по сравнению с главным: московские начальники соглашались выполнять то, что им говорили умные люди. 15-го мая началось голосование. Почти все были «за». Голосовали, кто как хотел: онлайн, лично в центрах «Мои документы» и на  собраниях.

       Я  из любопытства съездил в свой старый дом, где жил еще школьником и студентом. Меня  там все помнили и на собрании во дворе приняли как родного. Все  проголосовали за «снос». Главный вопрос  вроде бы решили и собирались расходиться, но тут  баба Зина высказалась. Она у нас, как я помню, всегда умела «из-за ничего» весь двор взбаламутить. Когда председатель объявил, что голоса  подсчитаны и получилось «единогласно», Зинаида, кажется, Владиславна, вдруг возьми и выкрикни:

      - А мне вот интересно, как мы в новом доме расселяться будем? Этот алкаш опять моим соседом станет?
     Это она про  Петровича. Он не обиделся, а   сразу  согласился, что для них пришло время расстаться:
      -   Я  и сам с этой  стервой  не хочу  больше соседствовать. Требую, чтобы на разных этажах и в разных подъездах.

       И тут началось! Все стали кричать друг на друга.
- Надоело скандалы ваши за стенкой слушать!
- Задолбал ты меня свои музоном!
- Опостылело о твой мусор на площадке спотыкаться
- И там кобеля твоего терпеть?!
- А ты свой вонючий байк убери из подъезда.   
Нашел стоянку!
- Председатель! Давай снова голосовать. Я теперь против буду!

     Я тоже чуть не крикнул про голубятню на балконе сверху, но не крикнул. Для меня дело прошлое. Еще немного постоял и с непонятной грустью на душе поехал домой. Собрание было слышно до самого  метро.

     На следующий день позвонил председателю.
   - Так на чем порешили?
   - Знаешь, как баба Зина одним словом  ругань начала, так она всех легко и помирила.
     -  Да ты что! Ведь все переругались.
     - А когда успокоились и  стали по очереди говорить, она сказала, что  хотя Петрович последний раз был трезвым   еще в двадцатом веке, она к нему привыкла. Можно и еще потерпеть. Какими будут новые соседи не известно, а  на душе спокойнее, когда за стенкой почти родной человек.
     - Так реновация лет на двадцать задумана, если со сроками не затянут. Рано спорить бросились.
     - Вот и я сказал, чего ругаться, если нам еще бог знает сколько времени вместе жить. Уже и президент, и премьер, и мэр сменятся, а мы все еще будем во дворе про переселение разговоры разговаривать.

     Под реновацию встрепенулись оппозиционеры. Те, кто   всегда против всего, что предлагает власть, призвали протестовать «против» под боевым лозунгом  «Защитим наши дома!», будто враги напали. Кое-где состоялись митинги. Народу они собирали примерно столько же, сколько   антикоррупцинные массовки  Навального.  Сам он, хотя жил не в хрущёвке, тоже пришел на один. Наверное, думал сказать «Вас опять обманут», но ничего не сказал, потому что ему не дали слова. Навальному, а он  хорошо умел создавать у толпы настроение и управлять им, на этот раз пришлось уйти молча. Митинг прошел  спокойно. Полиция задержала только одного человека.

    Как раз в те дни позвонил мне знакомый журналист – международник. Он из Лондона вернулся. Сказал, что летал на конференцию самозанятых чиновников.
     - Каких? А разве  где-то бывают самозанятые госслужащие?
     - Еще как бывают! Это чиновник, который на своей должности самостоятельно  ищет себе дополнительное занятие за дополнительное вознаграждение. Поэтому и называется «частично самозанятый».
     - Так бы сразу и сказал, что это  коррупционеры и взяточники. А как они сами себя называют?
    - Никак. Они на такие слова даже обижаются. Чаще всего говорят «мы»,  «наши»,  «ваши»,  »наши за рубежом».

     - А почему  английские коррупционеры  в открытую  собираются и даже прессу приглашают? Они  там у себя всех купили и ничего не боятся?
     -   Там не английские собрались, туда  наши слетелись. В Лондоне, говорят, им спокойнее, чем в Москве.  Оттуда не выдают.
     - И что решали?
     - О реновации говорили. Постановили, что надо поддержать.
     - Им-то какое дело?
    -    Как мне объяснил один участник из Москвы,  они главные  доходы получают как раз с крупных государственных программ. А на реновации, если с умом за нее взяться, о-го-го сколько можно заработать.

-    Насчет  больших и долгих строек, он, пожалуй, прав. Вон генпрокурор как-то сказал, что на космодроме «Восточный» семь с половиной миллиардов пропали.
-   Это только то, о чем ему доложили. А  эти миллиарды надо еще умножить на коэффициент нераскрываемости.
-    А он какой?
-    Я спрашивал, но мне сказали, что  всегда разный. Заранее не угадаешь, поэтому  дела трудно планировать.

   - А где заседали?
   -  За городом в замке четырнадцатого века. Его один наш миллиардер еще в девяностые годы купил.
 -   Знакомых видел?
-  Ты тоже многих знаешь. Их по ТВ показывают, у них интервью берут.
-    Видео или аудио  привез?
-    Нет. Записывать запретили. С этим строго было. Еще на мосту через ров  надо было всю аппаратуру сдавать, даже мобильники. Как на ЕГЭ, ей богу.

                ________________________