О дедовщине

  Да, было время... Дела давно минувших дней, так сказать...
  А почему раньше об этом времени не рассказал? Да не считал актуальным. Если и повесть напишешь о дедовщине в армии, то всё равно не напечатают, держи у себя в столе, если нет пресловутого блата... А позже? Позже и в наше время я не считал актуальным вопрос дедовщины в исчезнувшей Советской Армии, - ведь у новой, российской, армии - другие заботы, не так ли?..
  Итак, дела давно минувших дней... Ибо было это в конце шестидесятых годов уже прошлого, двадцатого века, в Советской Армии, самой преданной идее и самой сознательной в мире, в которой чуть ли не каждый солдат - орёл, готов закрыть грудью амбразуру не хуже Александра Матросова... (Впрочем, молодёжь и тогда не понимала, что подвиг - это, в сущности, безвыходное положение)... Да и что такое служба в армии? Детство из головы ещё не вышло, что такое восемнадцать лет, - пацаны, дети!..
  И тогда далеко не все хотели служить. В одной довольно ответственной воинской части, куда брали только с образованием не ниже среднего, служил (попал?) и некий Гребенок, не то из Ставрополья, не то из Краснодарского края. Фамилия - скорее, украинская, но русский. Выше среднего роста - белокурый  любой немец и истинный ариец позавидует, сам шутил: "Я немец. Моя фамилия сзаду наперёд читается как Конеберг, чем не немец?"
  Многие не хотели служить, но куда деваться? Если каждого спрашивать, хочет служить или нет, что будет?..
  Терпели "пацаны", особенно первые полгода было тяжело, так называемым "салагам", пока не появится смена - новый призыв, которому и предстояло в основном тянуть лямку и делать самую тяжёлую и грязную работу, и так в армии могло продолжаться до бесконечности, если бы Советский Союз не развалился. И в то время так называемые "старики", то есть те, кому оставалось служить всего полгода, - тогда служили в сухопутных войсках два года, а в морфлоте - три, - эти "старики" вообще находились в привилегированном положении. Большинство терпело и выдерживало. Адаптировались. Понимали, что несправедливости и фальши много, но что делать?!. "Капрал командует вперёд, а сам немного отстаёт",- как в той песне поётся... И в полку мне доводилось несколько раз слышать эти слова...
  Но этот Гребенок явно не был настроен на то, чтобы служить и терпеть и знать своё место "салаги" в солдатской иерархии полка, точнее, батальона... Ещё до армии стрелялся в ногу, но так чтобы сильно не покалечиться, чтобы не мешало в повседневной жизни. Не хотел служить, думал, что не возьмут в армию. Но взяли и всего лишь освободили от обязательного трёхкилометрового бега по утрам, а в остальном должен был служить на общих основаниях. Чтобы обслуживать технику, и  даже сложную, под землёй, в бункерах, необязательно быть марафонским чемпионом или спринтером. Может, врачи догадывались, что ГребенОк - самострел?..
  Гребенок радовался, говорил цинично, когда остальные строились по утрам для бега и пели по приказу сержанта или ефрейтора: "Вьётся, вьётся знамя полковое, командиры впереди, солдаты в путь!" И так далее... Да какие командиры!? Офицеры ездили в автобусах, в том числе и во время учебных тревог... "Вьётся, вьётся, в рот оно иб.тся",- подал громкий голос и циничный Гребенок про знамя полковое... И добавил: "Я освобождён от бега! Буду сачковать два года, кайф, а не служба!"
  На технику этот Гребенок попал к какому-то казаху, причём, казахи бывают такие, что можно принять и за южного европейца, но этот Ногоев был узкоглазым и круглоголовым(ничего страшного), не в этом дело. Служил уже полгода, уже не "салага", так сказать, и теоретически его обязанность заключалась в том, чтобы воспитать себе смену в лице этого ГребенокА, но поскольку Ногоев полгода сознательно подчинялся беспрекословно, молчал и делал всё, что ему говорили так называемые "старики" (и старший напарник), то он пошёл по проторённому пути: не всю работу, не всегда, но всё же заставлял Гребенока работать больше, чем сам, и покрикивал: "Иди работай, салага!" (без акцента, кстати). А сам даже загорал (наступило лето, призыв был майский). Ефрейтор Севцов Иван слышал однажды, но поддержал Ногоева: "Правильно, Ногоев! Пускай салага знает своё место!" Командир полка и особенно замполит орали на редких формальных собраниях: за стариковщину буду строго наказывать! - кто их видел в повседневной армейской жизни - комполка и замполита?.. Командовали сержанты и ефрейторы, а ещё больше - так называемые "старики"...
  В общем, не ужились Ногоев и Гребенок... Последний не захотел терпеть и беспрекословно подчиняться Ногоеву полгода, пока появятся новые салаги, на которые можно будет переложить всю  или почти всю тяжесть повседневной солдатской службы... Нашла коса на камень, так сказать, и к тому же Гребенок, скорее всего, считал себя лучше Ногоева, даже сказал однажды: "Что, казах?"..., но таким тоном, будто хотел сказать: что, чурка?..
  Словом, дела невесёлые... Не поладили, не захотел Гребенок покорно тянуть лямку, а воспитание со стороны Ногоева вроде: "Я полгода молчал и терпел... Я тебя отпи.жу, если не будешь подчиняться!" на Гребенока не действовали. "Давай прямо сейчас!" Оказался сильнее, избил Ногоева почти до полусмерти... Челюсть сломал, губу порвал, пиная сапогами и по лицу, и по рёбрам пинал,- неуставные отношения!..
  Ногоева отвезли в санчасть, соберут, зашьют порванную губу", подремонтируют,  - куда денется?.. К дембелю, как до свадьбы, всё заживёт... А что Гребенок? Да всё он понимал. "Зато отпи.дил казаха, как хотел",- говорил громко и звонко, вызывающе, когда вели его на "губу", то есть на гаупвахту...
  Что будет?..
  В части было много казахов, узбеков, даже один якут, парень довольно низкорослый (случайность?), и если узбеки и якут могли и не заступиться за избитого Ногоева, то почти два десятка казахов ему не простили... Сами сержанты и ефрейторы напряжённо ожидали и даже спрашивали друг друга тревожным шёпотом: что теперь будет?.. Одно дело - парадная армия, а совсем другое - повседневная, обыденная армейская жизнь. Социализм социализмом, а жизнь есть жизнь как тогда говорили. Можно перфразировать: социализм социализмом, а армия есть армия...
   Как и ожидалось, вопреки угрозам и предупреждениям самого командира полка (и до него дошло, доложили), казахи собрались не только со всего батальона, где их было человек пятнадцать, а то и чуть больше, а со всего полка (и так называемый дружный народ?), и, пусть и не вскоре, но устроили Гребеноку "тёмную". Тот и давно умел драться, и ожидал мести, и умело защищался до последнего: "Бейте! И не так били, бл...!"
  Били долго и больно, но всё же не стремились покалечить, потом Гребенок тоже отлежался в больнице, но не в санчасти, а из-за серьёзности травм отвезли в окружной госпиталь... Позже, через месяца два, вернулся здоровым, но вскоре перевели в другой полк... Ухмылялся, уходя: "В жизни всякое бывает. Зато казах меня запомнит, бл...!"...
  А что начальство? Знало, но делало вид, что ничего особенного не случилось. Иногда в полку такое случается, так сказать. А то и похуже бывало. Например, три года назад "старик" пошёл в саамоволку на "****ки" в село, в четырёх километрах, а когда вернулся поздно ночью, "салага" на КПП не захотел пропустить ( и по уставу он был прав), "старик"(парень, которому не было и двадцати) замахнулся на часового, и тот воткнул автоматный штык в живот пресловутого "старика"... И не сммогли спасти... Случай исключительный, но было же!
   А сержанта срочной службы на должности старшины батальона примерно за полтора года до случая с Ногоевым и ГребенокОм старослужащие его же призыва, человек десять, если не больше, избили перед его "дембелем" "за то, что, по мнению "стариков", издевался над всем батальоном целый год, и особенно над "стариками". (так старшине сказали, когда избивали тайком в лесу. в сторонке, выследив, улучив момент). И не просто избили, а переломали ноги ломом. Как он стонал!.. - как говорят в таких случаях... Больно же, когда ломают ноги ломом... А остальной батальон? Да не их, "салаг" ума дело, тихо и даже запуганно лежали в казарме в постели... Начальство? Да тогда полк как раз успешно боролся за переходящее Красное Знамя округа (и успешно боролся, передовой полк), ак что "скандал замяли"... И что же? А плохого старшину тоже "подремонтировали в госпитале, а затем демобилизовали. именно: не комиссовали, а демобилизовали, - и чтобы парню не было обидно. Прямо из госпиталя. Что и как он дома, "на гражданке", рассказывал про свою службу в армии, когда "отдавал долг, защищая Родину", или ничего не рассказывал,- нам неведомо... Всё забывается, так сказать...
  Вот такие случаи бывали в идейной Советской Армии. Типично - нетипично, пусть об этом судит нынешний незакомплексованный молодой читатель...
  Если не это, то в других частях было что-нибудь другое неуставное! Однажды ещё молодым человеком в поезде я случайно встретился и разговорился с парнем, служившим в прославленной гвардейской Таманской танковой дивизии. Мать - русская, отец - немец, брюнет, кстати, с серыми глазами, но действительно с неправильным носом с двумя горбинками, парень в Сибирь домой возвращался из Москвы, где поступал в медицинский институт (и поступил, кстати). "Гвардейская дивизия, не только почётно, но и приятно служить"... -специально хитро завёл я разговор... -"Да какое там - приятно! - вырвалось у парня.- Звери, а не люди! Многие молодые солдаты не выдерживали, плакали, как дети! Я выдержал, и я заранее знал, что выдержу, вот и в медицинский институт поступил. Понял, что жизнь жестокА. Армия закалила, сейчас не боюсь ни живых, ни мертвецов". Я не стал уточнять, ибо мне и так всё было ясно.
  Как кормили в армии? Кое-где, возможно, хлеб был только белый, верю. Но не везде, не во всех воинских частях. Как-то мой знакомый-танкист сказал мне (был разговор): "Не так вкусно, как мамаша дома готовит, но еды хватало. Разве что старик обязательно наеб.т  (обманет) тебя на сливочном масле, а что делать?.."
  Парень-односельчанин, служивший в начале восьмидесятых, в конце эры Брежнева, в мотопехоте, как-то на мой вопрос в ответ махнул рукой: "Стариковщина в армии, можно сказать, какой была, такой и осталась!"
  В стройбате и при Брежневе (тоже служившие там рассказывали) даже били "разных там летёх" (то есть лейтенантов), если те "борзели и хотели показать свою власть"... Мне рассказывал родственник, служивший в стройбате: "Один летёха только что из училища решил показать свою власть, больше всех ко мне цеплялся, а мне оставалось служить три месяца, - я уже не старался. А летёха не отставал, решил погонять меня на плацу. Я терпел... А потом отозвал я этого летёху в сторонку, жмарнул его раз по лицу, потекла у него кровь изо рта и из носа. "Ну, что ты, - говорит со страхом, - останемся друзьями"...
  Многие отслужившие молодые люди тогда искренне считали: "Не будь стариковщины -не было бы и армии"...
  Кто его знает, может, на атомных подводных лодках не было пресловутой стариковщины (дедовщины?)...