Серпантины

 

Учёный совет
 
В страну пришла зима ...  и не только календарная.  Между людьми разрастался разброд: роды, джузы, кланы, задыхаясь от антагонистических нестыковок, явно свирепствовали.  Рушились прежние связи и устои.
      
Националистическая волна, прокатившаяся  по охмелевшей от свободы республике, смывала русскоязычное население с постов и насиженных мест безбожно.  Потянулись косяками люди за границы – в ближнее и дальнее зарубежье.
      
Редким русскоязычным людям, владеющим языком аборигенов, удалось сохранить свои приоритеты. Даже те, кто родился и вырос в республике, но не овладел знанием национального языка, бесцеремонно отлучались от привычной работы, уступая место хозяевам страны.
      
Реконструкции, реорганизации, ...  заволокли страну в подворотню беспредельщины и истязали население по-чёрному, оставляя на теле матушки - родины шрамы от когтей пробуждающегося зверя – зарождающегося капитализма. Пресловутая приватизация, вычерпав до дна жалкие чеки наследства социализма из тощих кошельков рабочего люда, осадила огромные капиталы в закромах коммунистической знати, воров, стяжателей и аферистов.
      
 Появившиеся на свет божий, как говаривал поэт, новоявленные владельцы заводов, полей, пароходов ... начали безжалостно раздирать народное достояние хищными когтями произвола.
      
Перестройка так глубоко проникла в щели потрескавшейся цивилизации, что распространяясь, нещадно рушила глыбу «светлого» прошлого.
      
Великие преобразования запустили мохнатые лапы во все отрасли народного хозяйства, образования, культуры ... Зарождались новые отношения.
       АБЗАЦ ПЕРЕРАБОТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ !!!!!!!!!!!!!!!!!
По современным меркам, в небольшом городе N система Высшего Образования, объединив три разнопрофильных института, и, обозначив альянс университетской геральдикой, под знамёнами ранее никому не известного мыслителя Д, возвела ему монументальный памятник которому вскоре был водружён возвела перед административным зданием университета. перекочевавшим с согласия областной администрации в бывшее элитное здание Университета Марксизма-Ленинизма, расположенное близ центральной площади города, носящей гордое имя вождя мирового пролетариата В.И.Ленина.
      
Вскоре величественный памятник с протянутой неизвестно куда рукой был успешно снесён с пьедестала и отправлен в неизвестном направлении. Его место в более величественной позе и уже не пешим, а на статном аргамаке занял другой, уже национальный символ власти и почтения ...
      
Университет возглавил новый ректор cо стороны, дабы гусей не дразнить, не устраивать распрей между бывшими шефами объединившихся ВУЗов. Всем экс ректорам были уготовлены назначения на должности первых профильных проректоров, что, однако, покоя в их самолюбие не внесло.
      
Прерванный привычный круг обязанностей ректоров, привыкших вершить вузовские дела по собственному усмотрению, двоих из троицы увёл в другие виды деятельности и судьба первого проректора решилась как бы сама собой. Им стал бывший сокурсник вновь назначенного ректора Университета Жанат Сулейменович Каримов.
      
В результате Союз Советских Социалистических Республик, разодранный на части, и, обозначившийся Союзом Независимых Государств, задышал по-новому.
Каждое новое государство по образу и подобию с бывшими союзными подразделениями, создавало свои структуры на основе имеющихся в арсенале кадров. Появлялась реальная возможность каждому "суслику" стать "агрономом".  Вакансий хватало.
      
Новые экономические отношения между бывшими Союзными республиками позволяли на коммерческой основе клонировать новый отряд научной знати на базе Российской Высшей Школы. Создаваемые при Советах Министров ряда образовавшихся Государств Высшие Аттестационные Комиссии, копируя структуру прародителя –ВАК СССР, заполнялись штатами сомнительной квалификации: лишь бы быть!
      
Парламентская знать на научную перестройку отреагировала по-своему: негоже управлять страной не обладая научными степенями и званиями. И лёд тронулся.
      
Специализированные Учёные Советы в университетах плодились неимоверно. За три года вновь образовавшегося Университета в городе N на свет божий всплыли четыре кузницы кадров Высшей квалификации различных направлений.
      
 Новая кадровая политика, с целью формирования собственной Государственной Элиты Учёных, дала возможность действующей профессуре участвовать в работе сразу двух-трёх специализированных Учёных Советов, предоставляя тем самым старослужащим учёным огромный сектор научного влияния в республике.
      
Ранее жиденький отдел аспирантуры, с появлением собственных Советов, приобрёл непререкаемую значимость, расширившись многократно.
      
У вновь назначенной заведующей аспирантурой Фариды Каримовны Сафиной - полуграмотной красавицы, недавно с трудом закончившей заочное отделение одного из бывших институтов, влившихся в состав университета, по специальности, о которой и сама-то соискательница имела весьма смутное представление, появился солидный кабинет с приёмной и штатом помощниц, выполняющих неизвестно какие функции, но постоянно находящихся при деле: то занимающихся чаепитием, то примеркой барахла, распространяемого по университету сомнительными особами.
      
На период приёма в аспирантуру некоторые кафедры превращались в переговорные пункты с солидными государственными и хозяйственными субъектами.  Поскольку число мест в аспирантуру по специальностям лимитировано Министерством Науки и Высшего Образования, то и конкуренция кандидатов в аспиранты становилась значимой.
      
В аспирантуру зачастую проныривали лица мало имеющие отношение к науке. Блат активно  определял стратегию Высшей Школы и бороться с этим , практически, становилось бесполезно.

      
В кабинете заведующего кафедрой Промышленной Экологии Кротова Георгия Ивановича раздался телефонный звонок. Помощник ректора приглашал на совещание в кабинет шефа - академика Бакира Сейдахметовича Сейдахметова на без четверти двенадцать.
      
- Как всегда во время ... – пробурчал Кротов, но в указанное время уже был в приёмной.
На то же время к ректору были приглашены заведующие кафедр Гидромелиорации Мусаев Ербол Каримович и Гидротехнических сооружений – Кеншимов Сагат Султанович.
      
Тема беседы по телефону не была озвучена, а по сему заведующие терялись в догадках по существу вопроса.
      
В указанное время весьма привлекательная особа – секретарша Гуля гостеприимно распахнула двери перед заведующими в кабинет ректора.
      
Бакир Сейдахметович, украсив лицо загадочной улыбкой, проворно поднялся из-за стола и направился навстречу вошедшей троице. Доброжелательное настроение академика не предвещало неприятностей и профессора расслабились.
      
Поздоровавшись с каждым за руку, ректор, избегая официальности, пригласил вошедших за круглый столик в стороне от представительского и сам занял место в одном из пяти кожаных кресел. Гуля без команды шефа внесла на широком подносе чай и восточные сладости. Такое внимание к заведующим кафедрами свидетельствовало о заинтересованности ректора в конфиденциальности общения: просто так, имея строгий нрав, ректор заигрывать не станет.
      
 Приказав секретарше ни кого не впускать в кабинет, Бакир Сейдахметович, казалось, затеял разговор ни о чём. Поинтересовавшись самочувствием заведующих, кафедральными делами и прочими условностями, перешёл к вопросу подготовки специалистов высшего звена: перспективе развития аспирантуры и докторантуры.
      
 Научные направления трёх ведущих кафедр определяли название Гидромелиоративно - строительного факультета. На кафедрах Промышленной экологии и Гидромелиорации уже третий год функционировали Докторские Специализированные Советы, на которых были защищены более двух десятков кандидатских и докторских диссертаций, что свидетельствовало о функциональных возможностях подразделений.
      
Сам ректор, 55- летний Академик Национальной Академии  Бакир Сейдахметович  Сейдахметов, специалист в области промышленной экологии, возглавил Совет экологического направления, не без умысла назначив своим замом Заведующего кафедрой Промэкологии своего учителя и саратника 60- летнего Кротова Георгия Ивановича, Член-Корреспондента НАН, Профессора, Доктора Технических Наук, специалиста в области гидроэкологии и гидротехнического строительства.
      
Отношения ректора и заведующего кафедрой в большей степени походили на дружеские чем на служебные и это не являлось секретом для окружающих. Кротов среди всего состава заведующих кафедрами Университета представлял русскую диаспару единолично и на фоне аборигенов являлся белой вороной. И хотя делопроизводство подразделений неуклонно переводилось на рельсы национального языка, больших неудобств русский заведующий не испытывал поскольку казахским языком владел много лучше, чем некоторые учёные коренной национальности. Выросший в сельской местности, ещё с молоком матери Георгий Иванович впитал все житейские премудрости языка и нравов казахов. Постоянное общение с казахами обострило в нём умение сочетать на практике два, ставшие ему родными, языка. Все казахи с почтением относились к профессору и считали его своим.
      
Прошедший поле, армию и завод, Кротов довольно поздно стал студентом, но мелочиться не стал и, поступив в МИСИ, достойно пронёс флаг Высшего образования по Московским научным школам и водрузил его в Казахстане.
      
Хотя Кротов и вернулся работать на родину, однако научные степени и звания ему были присвоены в столичном граде, как любил он говаривать при случае.
      
Усилиями профессора со временем была создана своя научная школа, укрепившая авторитет учёного в научном мире и позволила ему стать экспертом многих научных начинаний.
      
Георгий Иванович был приглашён экспертом ВАК РК  и, будучи руководителем ряда государственных научных проектов, расширил круг специалистов в курируемых им направлениях,  доведя научный статус ряда сотрудников до степеней кандидатов и докторов наук.
      
Мусаев Ербол Мусаевич кафедру Мелиоративного Земледелия заполучил в период Великой Перестройки Высшей Школы и, хотя докторскую диссертацию защитил в Тимирязевской Сельскохозяйственной Академии, его работа новыми научными властями была подвергнута переаттестации в ВАК РК, чем была предана сомнению компетенция и значимость ВАК СССР.
      
В свои 55 лет Ербол Мусаевич выглядел довольно-таки молодо и строгая подтянутость его стройной фигуры не раз искушала нечистые замыслы похотливых молодух до бальзаковского возраста.
При открытии специализированного Докторского Совета по специальностям     « Мелиорация и Гидротехнические сооружения » в качестве председателя Совета руководством Университета была предложена ВАКу кандидатура Георгия Ивановича и в качестве заместителя председателя – Ербола Мусаевича. Однако в ВАКе рассудили по-своему: сыграли шовинистические амбиции новых судей от науки и, отвергнув кандидатуру Кротова, утвердили в качестве председателя ещё не утверждённого в научном звании профессора «молодого» доктора Мусаева. Замом Ербола Мусаевича определили Кеншимова Сагата Султановича, ровесника Кротова, покладистого по характеру профессора ещё с доперестроечного периода, который возглавлял кафедру Гидротехнических сооружений на Гидрофаке задолго до реорганизации ВУЗов.

Отведённое на беседу время уже более двадцати минут молотило крыльями впустую.
      
В очередной раз в кабинет заглянула секретарша и утвердительно кивнула головой.
      
 - У кого ноги растут от ушей, в ту и влюбляются по уши – вспомнил когда-то услышанную фразу Кротов.  - Хороша, стерва! Знает Бакир кем украсить приёмную.
      
В кабинет, мимо услужливо приоткрывшей дверь хозяйки приёмной, вплыло гордое породистое лицо.
      
Ректор, включив дежурную улыбку, учтиво вышел из-за стола навстречу неизвестному профессорам красавцу. Заведующие, непроизвольно ощутив значимость посетителя, приняли уважительную стойку.
    
 - Как доехали, Абеке? – уважительно обратился Бакир Сейдахметович, пожимая двумя руками протянутую руку гостя.               
- Спасибо. Без особых приключений.- с небольшой интрижкой ответил посетитель.
      
 После нескольких дежурных фраз ректор с убедительной значимостью представил заведующих кафедрами, как выяснилось, депутату Маслихата Абдуманапу Исаковичау Бекбасарову, являющемуся советником президента по использованию и охране водных ресурсов Казахстана.
      
В научном мире Абдуманап Исакович большой известности не имел и, как бывший выдвиженец, очередные посты занимал по инерции, имея родственные связи с высокопоставленными лицами в правительстве.
      
Бакир Сейдахметович вновь пригласил всех за стол. Сам же подошёл к серванту и взял из бара бутылку фирменного коньяка. Гуля, как по команде, вошедшая в кабинет, тут же выставила из шкафа хрустальные рюмки и, отлучившись, занесла порезанные лимоны и различные восточные лакомства.
      
-   Приятного аппетита - волшебно проворковала красавица и, грациозно вильнув бёдрами, продефилировала в приёмную. Абдуманап Исакович непроизвольно проводил взглядом привлекательную особу.
      
-   С дорожки, Абеке, - не спрашивая согласия, улыбаясь, предложил ректор и наполнил рюмки. Возражения не последоволо и присутствующие прозвенели хрусталём.
      
Разговор вёлся, казалось, ни о чём и поддерживался с вынужденным этикетом. И когда третьи рюмки, после постоянно тостующего ректора, заняли свои места на столе, наконец-то прорезалась ясность цели приглашения заведующих на рандеву к хозяину.
    
-   Итак, друзья мои, пора, видимо, ввести вас в курс дела, по которому мы здесь собрались.  Как вы считаете, - обратился Бакир Сейдахметович сразу ко всем профессорам – можем ли мы находиться в стороне от проблем водного хозяйства республики когда оно находится на пике своего неудовлетворительного состояния? – и, не дожидаясь ответа, продолжал , уже обращаясь непосредственно к Георгию Ивановичу. – Господин Кротов, - блеснул официальностью ректор – вы ведь курируете проект по восстановлению Аральского моря? – Кротов кивнул. – Вот вам и карты в руки.
    
 -   Какие карты? – недоуменно спросил профессор, не до конца понимая ректорского намёка.
      
-   Так вот, господа, к нам приехал Абдуманап Исакович не из праздного любопытства, а с ценным предложением. У нас появляется реальная возможность принять участие в научных исследованиях и разработке комплексного проекта реабилитации Арало-Сырдарьинского водного бассейна. Тема долгосрочная и требует большой ответственности её исполнения. Наш университет обладает высоко квалифицированными специалистами в данной области исследований и вы, как руководители соответствующих теме кафедр, думаю, должны возглавить эту работу.
      
За последние годы  тематика университета значительно претерпела снижение объёмов хоздоговорных работ в результате утраты платёжеспособности бывших заказчиков и предложение гостя выглядело манной небесной.
      
 Профессора с благоговением наперебой заговорили о научных возможностях их подразделений , заискивающе поглядывая на благодетеля, подчёркивая тем самым свою боевую готовность выполнить любое желание Абдуманапа Исаковича.
      
Бакир Сейдахметович, не без умысла, сотворив интригующую паузу, предложил присутствующим закрепить успех мероприятия и, глядя на осчастливленных коллег, наполнил рюмки.
      
-   Но  это ещё не всё, – опрокинув наполненную рюмку в рот  и, глядя на насторожившихся учёных, продолжил ректор – имея такой ответственный пост в правительстве, уважаемый Абеке за текучестью государственных дел до сих пор не нашёл времени защитить диссертацию, а курируя такую огромную отрасль республики, как водное хозяйство, эта условность закрепит его авторитет, как специалиста, и позволит нашему университету быть ближе к выполнению решений правительства в области водного хозяйства. Не так ли, Абеке?
      
-   Так, так – последовал утвердительный ответ соискателя учёной степени.
-   И наша задача – помочь уважаемому гостю. При том времени у нас в обрез. – уже заговорил менторским тоном шеф – Нужно уложится максимум за три месяца.
      
-   Ну, это надо посмотреть, что имеется из материала на данный момент, публикации ... – было начал рассуждать Георгий Иванович, но был тут же прерван Бакиром  -  А это, друзья мои, в рабочем порядке а теперь вы свободны. Абдуманап Исакович только что с дороги. Устал. Ему нужно отдохнуть, а завтра я вас жду к девяти часам у себя. Вот тогда и обсудим нашу стратегию.

Начатый при новой встрече разговор к восторгу профессоров не привёл. Располагая почти всем архивным материалом по Аральскому морю, вплоть до космических съёмок бассейна, Абдуманап Исакович  ранее о написании диссертации и не помышлял. Его статус в правительстве вполне удовлетворял самодовольного соискателя учёной степени и лишь зависть, свербящая самолюбие неостепенённого боса, возникающая время от времени появлением в стане богемы новоиспечённых « учёных » , наталкивала его на мысль и самому заполучить престижные корочки.
      
-   Ну и откель грозить мы будем шведу? – проиронизировал Кротов и уставился на ректора.
      
-    А грозить, Георгий Иванович, мы начнём с твоей кафедры. Сагит Султанович и Ербол Мусаевич тебе помогут. Правильно я сформулировал задачу? – Голосом не позволяющим возражения проговорил Бакир Сейдахметович. 
Профессора указание проглотили молча.
      
-   Есть ли у вас какие публикации, Абдуманап Исакович? – поинтересовался профессор Кеншимов.
      
-   Откуда у бабки трудодни? - хихикнул молча Георгий Иванович и заинтересованно приготовился услышать ответ.
      
-   Есть несколько газетных статей, но они не совсем касаются Арало-Сырдарьинской проблемы.
      
-   С публикациями мы уладим – тут же вник ректор и пообещал в кротчайший срок провернуть 2-3 статьи через научные сборники трудов университета.
         
Поскольку написание диссертации нужно было начинать с нуля, приняли решение оттолкнуться от автореферата.
      
-   Надеюсь, что не мне вас учить ... Составьте каждый вариант собственного видения автореферата и диссертации. Из трёх-то вариантов один сможем скроить.  Григорий Иванович – за координатора ...
         
-   Человек по-настоящему научился делать только одно: создавать себе проблемы – пробурчал Кротов, выходя из кабинета ректора.
         
-   Мысленно аплодирую вашему умозаключению - только для коллег озвучил резюме профессор Мусаев. И, выходя уже на парадную лестницу административного здания, главный гидростроитель с едва удерживаемым возмущением язвительно прошипел:  - И позвольте вам предложить свою просьбу – вынырнуть меня из этого интелектуального омута.
         
-   А у нас есть выбор? – уже, минуя, юмор без привычной улыбки сказал Георгий Иванович и направился к своей Тойоте.
      
Расходились профессора, унося груз морального насилия над собой и чувство совершаемой подлости по отношению к науке.

В понедельник Григорий Иванович на кафедре появился необычно рано и, сделав текущие распоряжения секретарше, попросил её ни кого не принимать кроме Кеншимова и Мусаева, удалился в кабинет.
      
 Собравшись, коллеги неохотно стали рыться в своих портфелях, явно демонстрируя свою недобрую волю в решении поставленной ректором задачи. Разумеется, что видение целостности предполагаемой диссертации у каждого было своё и создание некоего гибрида из трёх разных концепций по сути являлось утопией. Материалы, представленные Абдуманапом Исаковичем Бекбасаровым представляли собой три тома отчётов одного из ведущих НИИ республики и лечь в основу диссертации в явном виде во избежании обнаружения плагиата не могли.
      
Начало перестроечного периода позволяло надеяться на наплевательское отношение оппонентов к вновь появляющимся диссертационным работам в республике и первые опыты деятельности недавно утверждённого Советом Министров ВАКа старались показать в большей степени количественную сторону деятельности Высокого Контролирующего Органа, чем качественную.
      
Сомнения, всплывшие при обсуждении проблемы, решили согласовать с Бакиром Сейдахметовичем.
      
Ректор, выслушав по телефону изложенное, сказал не нервничая, но твёрдо:

-   Не создавайте себе проблем. Пользуйтесь любым материалом, который сочтёте нужным. Всё остальное я беру на себя. Срочно подготовьте три-четыре статейки по теме. Я их опубликую.
      
-   Началось. – явно недовольно пробурчал Сагат Султанович и, порывшись в портфеле, выложил на стол несколько отпечатанных листов бумаги. – Вот, хотел опубликовать в нашем сборнике. Статья, правда, обзорная, но для нашего господина сгодится. И не нравится мне это срамное дело. Откажусь я, наверное. Нахрена мне под старость лет заниматься этой аферой? И гранд мне его не по душе. Тоже мне сорока-воровка нашлась: одному дала, другому кукиш ... Себя не уважать ... – распалялся профессор.
      
-   Тихо, тихо ... – воткнул палку в колесо Георгий Иванович – надо было включаться тогда, в кабинете Бакира, а теперь уж поезд тронулся. Зачем тебе искать приключения?               
-   И то верно. – поддержал Кротова Ербол. – Давайте-ка подумаем как лучше нам нарисовать «кирпич» ... без шума и пыли – скопировал Папанова мелиоратор.
      
Когда Сагат Султанович несколько приутих, посовещавшись, коллеги решили диссертацию пропустить по Экологическому Совету и, с некоторой корректировкой, за основу был принят план реферата представленного Георгием Ивановичем.
      
Распределив обязанности и, установив сроки, профессора вновь собрались у ректора.  Получив добро, принялись за исполнение ...

Спринтерское утверждение темы и рассылка сфабрикованных статей предопределили момент предварительной защиты фолианта.
Фарс защиты показал, что компетенция большого начальника в теме весьма сомнительна, но голоса «оппонентов» своё дело сделали. Пошелестев по якобы каких-то недостатках в работе и порекомендовав к моменту основной защиты устранить их, работа была рекомендована к защите в специализированном Совете.
      
Абдуманап Исакович своё слово сдержал: деньги по теме были на счёт Университета перечислены в полном объёме. Ждали дня защиты.
      
В состав экологического Докторского Учёного Совета входили одиннадцать профессоров, докторов наук, пятеро из которых были представителями столичных Высших Учебных Заведений, которые были рекомендованы при создании Совета Ректором, Академиком Бакиром Сейдахметовичем.
      
Чтобы накачать соискателя информацией, способной создать иллюзию компентентности в вопросах «собственной» диссертации Кротов, Кеншимов и Мусаев провели с Бекбосаровым четыре тренировочных защиты дабы подопечный не осрамился на заседании Учёного совета.
      
Всем членам Совета учёный секретарь вручил карточки с вопросами, на которые Абдуманап Сейдахметович должен был дать вразумительные ответы в процессе защиты диссертации.
      
Единству членов Совета в пособничестве организации фарса защиты можно было позавидовать.
      
 Проделав все процедуры, предусмотренные этикетом защиты, избранная счётная комиссия приступила к подсчёту голосов тайного голосования. После небольшого перерыва председатель комиссии первый проректор Университета Жанат Сулейменович Каримов зачитал протокол результатов голосования.
Из одиннадцати присутствующих членов Совета кем-то всё-таки был запущен чёрный шар, что вызвало негативную реакцию у председателя Совета, Ректора Университета Сейдахметова.
-   Ну, слава Богу – подумал Кротов и мысленно вычислил супостата – Ербол, небось, подкинул бяку ... хоть как-то, но свой негатив выплеснул на высокопоставленную бездарь.
      
Огласив результаты голосования, и выслушав ответную речь соискателя, члены Совета, потолкавшись для порядка среди присутствующих коллег и представителей из группы поддержки Бекбосарова, присутствующих в зале заседания Учёного Совета, во главе с ректором последовали в «высокий» кабинет.

Банкет, состоявшийся в тот же вечер, был организован в самом престижном ресторане города и до неприличия был роскошен. Чувствовался размах новоиспечённого кандидата наук и, не зная когда ещё произойдёт утверждение результатов защиты в ВАКе, подвыпивши, приглашённые на банкет гости, без зазрения совести рекомендовали Абдуманапу Сейдахметовичу не мешкать с докторской диссертацией, на что господин Бекбасаров на полном серьёзе с готовностью соглашался. Видимо, у Государственного деятеля и понятия не было о чести: таким славу подавай.
      
В своих тостах и профессорам, сварганившим диссертацию, пришлось побрызгать лестью в сторону благодетеля, спустившего целевые, в общем-то по назначению Государственные деньги, на счёт Университета.
       
Глядя на Абдуманапа Сейдахметовича, величаво восседавшего во главе стола рядом с Председателем Учёного Совета, ректором Университета, не осведомлённому человеку трудно было бы угадать кто в доме хозяин ...
      
А спустя полтора месяца со дня защиты, на имя секретаря специализированного Учёного Совета пришла открытка-извещение о утверждении ВАКом учёной степени кандидата экологических наук Бекбасарову Абдуманапу Сейдахметовичу.
      
-   Ну, рукоплещите гению, - съязвил в очередной раз Ербол Мусаевич, встретившись с Кеншимовым и Кротовым. – готовьте свои мозги для очередного научного подвига ...

Август 2008.
















Дикушка
Рассказ

Каньон в предгорье, пробитый хищным потоком ледниковых вод, на крутых склонах и скальных уступах которого, в расщелинах, на деревьях и кустарниках укоренившихся неизвестно каким образом, гнездятся многочисленные представители пернатых.               
Здесь умудряются сосуществовать и хищные, и миролюбивые породы птиц, образуя в коньёне и над ним с раннего утра до позднего вечера пестрокрылое голдяшее марево.
Уводопадов  на речке, бурлящей между волунами и скалистыми берегами, если повезёт, можно увидеть редких в природе лирохвостую райскую мухоловку или синюю птицу.
 На тонких берёзовых ветвях над самой водой втречаются гнёзда-варежки синиц ремезов и прочей порхающей прелести ...

Мы – пацаны – не упускали возможности вырваться  в объятия этой заповедной зоны где умудрялись в кипящей холодной воде в норах под волунами и обрывами руками отлавливать горную рыбу - маринку и речных раков. 
      
Я с восхищением наблюдал за поведением птичьего скопа в каньоне, за взаимо-отношением пород пернатых , их уживчивостью , взаимовыручкой ...   
      
Как заядлого голубятника , меня увлекало поведение сизарей – диких голубей  или, как их ещё называют, скалистые голуби,  гнездящихся в расщелинах скал или в выдолбах на глинистых  обрывах.

И однажды возникло у меня желание – попытаться одомашнить дикаря. Привлекали  его стать  и чрезвычайные лётные качества. 

Дикуши на зимовку  улетают в тёплые края и до  весны ищи-свищи  их , а хотелось усмиритьть непокорство. 
      
Дикуши  никогда не позволяют себе снизойти  до уровня  полу диких городских голубей ,  появившихся  с  издревле , как многочисленное сообщество ,  в результате смешения с одичавшими домашними разнопородистыми особями , приспособившимися в результате постоянного контакта с человеком ,  к  городским условиям . 
Привыкла эта нечистоплотная пестротелая братия питаться пищевыми отходами на свалках - мусорках , гнездиться на чердаках и карнизх и все перелёты дальние  им  -  до  лампочки. А  скалистый голубь – птица гордая , вольная и на зимовку  улетает в тёплыё края на значительные расстояния  от  мест гнездования . Вот мне и вздумалось поддержать  эту  лётную способность в домашнем  почтовом голубе.
      
 Набеги на птичьи базары коньона  непроизвольно нарушали покой его обитателей, но  этот факт  пацанов не очень-то  удручал .  Дальние походды к уникальному заповедному месту стоили затраченных на то усилий  и трудности любопытство не удерживали.   
      
Приучить скалистого голубя к домашним условиям , даже с младенчества , практически  невозможно .  Говорят же : - Сколько волка не корми ... -  Так и дикого сизаря не приучить к голубятне ,  на зиму  к своим улетит ...

И решился я на эксперимент :  умыкнули мы как-то по весне из гнезда в каньоне яйца из - под сизарей и заменили ими яйца в гнезде домашних. 
      
К сожалению, не известно по какой причине, но на свет появился лишь один птенец и , как выяснилось позже, - это была голубка.
      
Домашняя пара голубей выкармливала подкидыша усердно и та росла , как на дрожжах. 
      
Я и сам подкармливал  дикушку , когда мне приходилось взбираться на голубятню, она бесцеремонно лезла своим клювом ко мне в рот и , хлопая  по лицу ещё достаточно не оперившимися крыльями , поглащала  предлагаемый мною корм , набивая до отказа несоразмерный с тушкой  зоб  впрок. 
      
Казалось , эксперимент удался и выведенный  в домашних условиях птенец  из  яйца от диких голубей навсегда получит прописку в голубятне , но время распорядилось по-своему :  перед вылетом из гнезда  дикушка стала увиливать от моих попыток приблизиться к ней и вскоре совсем перестала даваться в руки.            Я старался больше уделять ей внимания, но прежние  отношения были нарушены – вести себя голубка стала по-дикому, удивляла пугливостью .
      
Мне хотелось  дождаться того момента когда голубка  достаточно заматереет,  чтобы спарить   её с  домашним почтовым сизарём и любовными узами попытаться  усыпить в  ней   природный инстинкт дикого  голубя.         
Когда дикушке пришла пора становиться на крыло, её поведение стало заметно отличаться от поведения  других  птенцов ,  имеющих статус  домашних птиц . 
      
 Первый же вылет в стае  заставил меня немало поволноваться :  оторвалась от других голубей и исчезла бог весть куда.  Появилась мысль : – С концом ...    
Но к вечеру голубка появилась так же неожиданно, как и исчезла: проголодалась видимо ...   
Опасаясь , что  дикушка совсем от рук отобьётся, пришлось отловить её и заточить   в специально сконструированный вольер , чтобы нинароком не исчезла  вовсе .

Подошло время когда к голубке,   достигнувшей половой зрелости ,  самцы стали  с  интенсивной навязчивостью проявлять интерес.
      
В просторный вольер к «заключённой»  был внедрён уже опытный в любовных делах горбоносый почтовый сизарь дабы создать полноценную пару , от которой можно было бы получить планируемое потомство , обладающее природными качествами домашнего почтаря  и  скалистой голубки , способной ориентироваться в пространстве при перелётах  на большие расстояния .
      
Намеренное заточение пары,  казалось,  дало  свои результаты : голуби относительно быстро усановили контакт между собой и , спустя пару недель,  почтарь  уже громогласно зазывал «сокамерницу»  в специально сооружённое мною гнездо.
      
Дикушка , казалось, угомонилась и своё заточение  в вольере с наречённым переносила сносно.  К сентябрю у пары появилось потомство и своим жизнерадостным писком  при кормёжке радовало родителей и меня, как  хозяина.
      
Когда пискуны оперились стало ясно,  что отцовские признаки почтаря передались птенцам не  в полной  мере, особенно меня не устраивала  незначительная горбинка клювов – природная суть дикушки преобладала.
      
 Приобретя  самостоятельность , пискуны  были переведены   в  общую  голубятню – пусть осваиваются .
 Совместные полёты голубей с каждым разом приносили новые результаты :  молодые метисы в полёте не имели себе равных . Родительские гены давали о себе знать : всякий  раз  пара нарушала коллектиный полёт и надолго исчезала с  глаз в  небе .
      
 Дикушка с завистью всматривалась в покрытое пушистыми облаками голубое пространство , потешно развернув голову , устремляя взор одним глазом в поднебесье , другим в настил пола вольера .
      
Иногда , испытывая неловкость за вынужденное заточение самца-папаши в вольере  за ненадлежащее поведение на свободе дикушки ,  я выпускал в стаю лишь почтаря , предоставляя ему возможность поддерживать лётные качества .

В такое время у голубки , вероятно , созревало чувство несправедливости с моей стороны и она , выражая своё недовольство, с бешенством носилась в ограниченном металлической сеткой пространстве вольера, невольно привлекая внимание к себе...

Осенний перелёт пернатой братии , особенно скалисеых голубей и горлиц , возбуждал ДИКУШКУ неимоверно  и  я опасался , что сизокрылая бестия повредит себя , налетая на ограждение вольера . И когда в очередной раз затворница устроила истерию , я, перекрестясь ,  распахнул в вольере дверь ...

2009 г.









Басня
Скетч

Идёт урок русского языка и литературы в аульной казахской школе. Происходит диалог между учителем и учеником.

-    Ахмед, - обращается  учитель Саид к ученику – скажи мне,Ахмед, что я задавал на дом по литературе?
    
Ахмед всерьёз задумывается и негромко лепечет: - Агай (учитель), басна задавал ...

-   Молодец,  Ахмед!  Расскажи басню – одобрительно просит учитель ученика – Называется как?..
      
Ахмед на минуту задумывается и невнятно лепечет:
-    Обшем, про животноводсво басна ...

-     Про какое животноводство?  Говори, как называетса басня? – начинает терять терпение учитель.

-    Лебед, рак и шука – подсказывает кто-то шёпотом.

-    Будешь подсказывать, Карим,  выгоню из класса  - сурово одёргивает подсказчика Саид.
    
Ахмед чешет  «репу»,  пытаясь хоть что-нибудь извлечь из памяти наружу.

-    Как называется ?.. – повторяется  учитель, накаляясь, ... - кто басню написал, бестолочь.   
    
У Ахмеда на языке вертятся слова подсказчика  и смутно вспоминается автор басни.  Ученик выдыхает  воздух и лепечет:
- Кирилоп писал басна.   Лебедка рака шупал ... називаетса.

-    О! Молодец,  Ахмед!  Слух у тебя хороший, вот если бы и память была такой, цены  бы тебе не било. Продолжай – одобрительно подталкивает Саид...
   
 Выискивая обрывки фраз в пустой башке, Ахмед пытается сплести их воедино.               
-    Однажды  лебедка раку шупал, туда – сюда арба таскал. Туда таскал, сюда таскал,  арба псе рабно на месту стоял ... – плескал акцентом Ахмед.

-    Э-э-э, Ахмед, ты зачем на весь класс врёшь?  Какой туда – сюда таскал?..  Ты завтра в школу приходи с  папой или с мамой, понял ты, бестолковый сын уважаемых родителей?  Пусть покраснеют перед директором за твои успехи в школе.  Понял меня, пустая твея голова ?..

-    Поняль - глухо мямлит Ахмед.

-    Ты хотя  помнишь какой вывод сделал из этого  произведения великий  Иван Андреевич Крылов? – интересуется   учитель.

-    Помню, агай - неопределённо отвечает  бездельник.

-    Ну, говори ...
   
 Ахмед ещё раз  из-под лобья окинул класс взглядом и выдавил: 

-    Если такой плохой компания соберёса, никогда во время на базар не попадош!
    
Учитель Саид ухмыльнулся, глубоко задумался, занеся ручку над страницею классного журнала ...


08.12.2008
 



Оставь надежду, Надежда
Рассказ
    
Небольшой провинциальный базар в районном центре работал только по субботним и воскресным дням.
    
Лотки тянулись вдоль глиняного дувана, который ограничивал территорию базарной площади, а в будние дни это место служило  футбольным полем  для местной детворы  и  подвыпившим половозрелым оболтусам.
    
Торговали на рынке всем, что могло представлять хоть какую-то мало-мальски ценность для потребителя.
    
Узбечки  душистыми  лепёшками  разжигали  аппетит  у шастающих между рядов  покупателей  и просто болтающихся в толпе бездельников.
    
Тут же раздувались пузатые самовары  и  за импровизированными столами надолго обосновывались аксакалы.
   
Овощи, фрукты и другие сельскохозяйственные продукты размещались на длинных  деревянных прилавках, согласно своей принадлежности и эта расстановка во времени не нарушалась.
    
Самое почётное место  занимал винный ряд и любители душевно отдохнуть  в воскресные дни  концентрировались именно здесь, у пузатеньких  бочат с медными краниками на боках, где и без денег можно было  до зелёных соплей надигустироваться вином домашнего производства. 
    
Продавцы винных изделий, конечно, знали в лицо местных завсегдатаев и ограничивали их  халтурные потребности:  без денег пробы исключались.
    
Жители, прилегающих к райцентру посёлков, съезжались на базар, как на праздник:  всегда находились друзья и собутыльники, с которыми можно было скоротать время  и поразвлечься трёпом.
    
Здесь же, на  территории базара, были отведены места  для проведения петушиных боёв, продажи декоративной птицы и прочей живности, к которой  мог  проявиться  людской интерес.
    
В этих местах скапливалось множество зевак и завзятых воришек.  Шулеры виртуозно облапошивали лохов в карты и игрой в напёрстки. Каждому было что-то нужно и без дела ни кто не оставался.
   
 Цыганские бабы шайками  шастали между покупателей, вылавливая  доверчивых и беззащитных граждан, обирая их до последней копейки.  Обманутые изводили себя горем, неистово сожалея  о своём  растяпстве.  А когда обманутый человек  делал попытку вернуть утерянное,  то натыкался на такое стайное сопротивление, что и сам был не рад затеянному. 
    
Одну мою знакомую – Надежду Солдатову – цыгане так заболтали,  что она  все свои деньги и побрякушки сама выложила  базарным хищницам, в том числе и золотое фамильное кольцо, которое ей досталось ещё от прабабки  по материнской линии.  Чуть руки на себя не наложила девка, да Бог пощадил, отвёл беду ... еле очухалась потом. С тех пор цыганские своры  Надька, как чуму, обходила стороной.
    
А тут, в конце лета,  прошёл по посёлку слух, что в областной город в двадцати километрах от райцентра цирк привезли.  И потянулся народ на диво дивное  посмотреть, себя показать, да и просто отпустить вожжи  развлечений ... 
      
Из райцентра в город «копейка» бежевого цвета  выехала переполненной. 
Сергей приобрёл Жигулёнка  недавно, вложив в него все свои сбережения, нажитые непосильным трудом, выращивая бычков на продажу,  а канители с ними ни дай Бог -  одних кормов не напасёшься ...
      
Надька тоже навязалась поехать на представление, да ещё и своего двенадцати летнего сынка решила прихватить, побаловать сорванца развлечением перед началом занятий в школе.
Трое друзей – попутчиков по жизни -  тоже втиснулись в не слишком просторный салон автомобиля. Покатили.
   
 Цирк привезли из республиканской столицы.  Репертуар, судя по программе,  обещал  быть весьма разнообразным.
   
 Компания  путешественников подобралась интернациональная и, в силу различного темперамента  пассажиров , в салоне жигулёнка  звучала речь с различными специфическими акцентами. 
    
Кенжехан в коллективе представлял казахов.  Эдика все считали нохчей (чеченцем),  хотя сам он утверждал, что его корни  ингушские. А в принципе всем  было плевать кто чьих корней и кровей, - лишь бы человек был хороший. 

Васип – явно выраженный  турок.  Судя по фамилии – Солдатова -  Надьку  и прислонить-то было больше не к кому как к русакам, но слегка раскосый прищур её глаз выдавал в ней подлое вмешательство каких-то азиатских кровей в прошлом. Сергей себя хохлом не считал, но фамилию носил украинскую – Супрун  и, казалось, ею гордился.
    
У Эдика была русская жена, но не смотря на наличие у них четверых детей, держал свою женщину в чёрном теле и мусульманские законы соблюдались в семье неукоснительно.
    
Надькина судьба была бесхозной и, не сойдясь характером с последним мужем, отдалась женщина вольному плаванию по волнам бытовухи.
    
Эдик был непрочь заглянуть в Надькину гавань и, оказывая ей иногда некоторые житейские услуги, приковал к себе бабье сердечко крепче чем к другим посетителям гостеприимной хозяйки.
    
Цирк разбросал свой  походный шатёр на территории прибазарной пустоши,  притулившись походными спальными вагончиками  к карагачёвой роще.  Пустошь сохранялась, видимо,  для развития базарного пространства , а пока служила  территорией для стоянки различного транспорта , на котором привозилась на базар продукция.
   
 Цирковые животные содержались в специальных вольерах, находящихся в окружении  циркового комплекса, дабы исключить возможность попадания посторонних лиц и просто воровской братии, заинтересованной в нелегальном приобретении экзотической живности. Видимо случаи такие имели место быть в цирковой практике труппы и  по сему охранная служба  старалась быть начеку.
      
Команда из шести человек, оставив «копейку» за воротами территории цирка, прошла к кассе и приобрела билеты.   
Утреннее представление начиналось в одиннадцать часов и до его начала оставалось больше часа.  Надежда, не стесняясь присутствующих, порылась в своих  упакованных в тугой лифчик грудях и,  вынув из своего хранилища заначку,  сунула своему обормоту в руки трёшку на сладости.

-   По пивку бы -  неопределённо предложил Эдик.
-   Дык это на базар топать надо – заупрямилась Надежда -  в цирк опоздаем.

-   Так у ворот «корова» стоит, время хватит. По паре кружек тяпнем и ... -  настаивал Эдик.

-   Тяпните ...  гы ...  ,  а потом будет вас  носить с представления до ветру. После и пейте хоть лопните – не унималась женщина.

-   Пойдёмте  зверей  посмотрим – предложил Васип – пока время есть.

-   Есть предложение, - нет возражения –  скаламбурил  безразличный на данный момент к спиртному не многословный Сергей. -  Поедем домой, бутыль затарим, там и посидим с чем-нибудь погромче...

-   Сгодится, - поддержали идею все  присутствующие и согласно закивали репами.
   
Всем скопом обошли цирковой шатёр и углубились на территорию  вольеров и клеток со зверями.
    
В двух клетках находились пять шимпанзе, причём в одной из них были заперты четверо приматов, а более крупному самцу досталась отдельная резиденция  и, видимо, на то была своя причина.
    
Возле клеток колготился какой-то мужик кавказской национальности в синем комбинезоне и с толстой сигарой в зубах.
    
Увидев на территории чужаков,  усатый задал пришельцам правомерный вопрос:
-   Э, друзья, ви что  здэс потеряли? Давайте бистро ходите отсюда. Кто вас сюда запустиль?  Вам что здэс проходной двор?
    
Васип, не обращая особого внимания  на строгого работника цирка, обратился к нему заинтересованно:
-   Уважаемый, скажи пожалиста, этот обезьян, что одын в клетке, мужчин или женщин?
    
Кавказец, опешив, удивлённо посмотрел на задавшего дикий вопрос единоверца, пренебрежительно ответил:
-   Слюшай, дорогой, какой он может бить мужчина если у него денег нету?

Присутствующие загоготали над удачной шуткой кавказца  и на настойчивое требование  покинуть запретную зону компания удалилась.
    
Получив приличную дозу адреналина на представлении, мужики в сопровождении Надежды, не сговариваясь, прихватив из машины бутыль, направились в сторону рынка.
    
Выстояв очередь у жёлтой бочки-термоса на колёсах с  завлекательной надписью «ПИВО», компания, заполнив бутыль и насладившись из стеклянных пол литровых банок холодной, слегка опьяняющей жидкостью, когда начала срабатывать внутренняя сигнализация, не сговариваясь потянулась к известной забегаловке с заветной геральдикой  «М» и «Ж».
   
Надька, сопровождающая своих  джигитов, вдруг резко включила тормоза и развернулась в сторону горланящей толпы цыган, состоящей из десятка разнаряженных женщин и детей.     Некоторые из цыганок  в  кенгурятниках, сработанных из цветных шалей, на животах или за спинами несли своих сопливых отпрысков, цепляя по пути  прохожих с целью предсказать «бескорыстно» всё, что будет.

-   Во! эти гадюки меня облапошили – заверещала Надька, обращая внимание своих спутников на беспредельщиц -   Эдик,  Васип ...  надо  прищучить их !..
Мужики безнадежно отмахнулись ...

-   Оставь надежду, Надежда ... Тебе чё одного цирка сёдня мало было?

21.07.2009.
   


















Чукотка
Рассказ
    
На скалистых берегах и островах Берингова моря спокон веков уживается между собой разнообразная пернатая братия, образовывая птичьи базары  - тупики,  кайры  и разнокалиберные морские чайки – основные хозяева обрывистых  скал.
      
С наступлением полярного лета тундра и всё морское побережье вновь наполняются любовным соком  нарождающихся  жизней.               
Курганоподобные  холмы на просторах  тундры в мягкой зелени  мхов, редкие карликовые рощицы полярных берёз в низинах густо заселяются полярными пичугами, яйца и потомсство которых становятся невольными заложниками разнообразного полярного зверья и пернатых хищников.   Да и северные рогачи - карибу  не прочь полакомиться плодами птичьей беспечности, пополняя солевой дефицит в организме за чужой счёт.
      
Полчища леммингов чаще всего концентрируются в местах прилегающих к редким населённым пунктам, тем самым обеспечивая себе  относителную безопасность от природных врагов: волков, песцов и пернатых хищников.

Лемминги обычно занимают пространства захламлённые отходами строительного производства и пустой тарой, скапливающейся в результате доставки в металлических бочках горюче-смазочного материала в районы Крайнего Севера и Чукотки в период навигаций.
      
Из-за экономической нецелесообразности пустая тара в невероятных количествах скапливается в лощинах  прилегающих холмов или, в редких случаях, используется для нужд на производстве или в личных хозяйствах.
      
Я начальник строительного отряда, прибывшего с Большой земли на строительство цеха железобетонных изделий в посёлке Нагорный, где угольные  шахты являются поставщиком каменного угля для соседей японцев.
      
Нагорный расположен в семи километрах от порта Беринговский, куда  семи километровый ленточный транспортёр постоянно сбрасывает  поток высоко калорийного чукотского угля в трюмы японских кораблей дабы обеспечить узкоглазое племя русскими энергетическими ресурсами.
      
Договор, заключённый с управлением строительства Магаданской области, устанавливает сжатые сроки строительства объекта и работать приходится напряжённо.
      
Железобетонные сваи к нашему приезду были уже вколочены в вечно мёрзлое тело строительной площадки и нам предстояло возводить корпус цеха с нуля, с обвязки фундамента.
    
Наш балок, побывавший уже в эксплуатации прежними строителями, смонтирован на полозьях из двух стволов лиственниц, служит нам защитой от непогоды и является местом отдыха в перерывах на работе, кухней  и даже ночлегом когда кто-то из рабочих остаётся на ночное дежурство.
      
В основном же мы базируемся в детском интернате в посёлке Нагорный, в большой, отведенной для жилья комнате.
      
Дети на лето, как правило, уезжают на стойбища к родителям и нам предоставлена возможность хозяйничать в весьма обустроенном здании интерната.
      
Главные наши враги – комары и гнус. Эта пакость солнце застит: махни рукой – полная жменя. Как сажа ...  Господи, да откуда же их столько?  Даже олени на сопки тянутся:  там гнус на ветру не выдерживает сквозняков, оседает в лощинах.
      
Мы пытаемся создать уют в нашем казённом убежище. Жужаще-звенящих вампиров пытаемся изжить сообща:  вооружившись газетными хлопушками, истребляем нагло проникающих тварей в наши апартаменты и завешиваем окна чем придётся, дабы прекратить доступ света в нашу светлицу. Одно зудящее насекомое способно испохабить настроение всем. А нам почему-то этого не хочется. Борьба с вампирами необходима постоянно. Мы приобретаем различные мази и настойки дабы хоть как-то защититься от неизбежного полярного зла и пользуемся ими постоянно.
      
Я иду  в затемнённом в полутораметровом куполе из комариной вуали и радуюсь дееспособности изобретённой жидкости, способной отдалить эту мерзость от меня любимого.
      
Рабочие будни перемешиваются с редкими выходными днями, в которые появляется возможность выпустить свою свободу из трудовых буден в неизведанные просторы  тундровых неожиданностей.
    
Пройдя пограничный контроль, мы ухлопываем время на хождение по тундре к отвесным скалам берегов Берингова моря.
      
Застава нас пересчитывает. Мы подписываемся:  на скалах не рисковать собой, не нарушать инструкции, с которыми мы ознакомились на пропускном пункте и выслушиваем массу наставлений.
      
Наслышанные, что местный люд на скалы ходит промышлять кайровыми яйцами ... и нам вздумалось ...
      
Скала сбрасывалась к морю почти вертикально. Минимум триста метров нас отделяют от шипящих волн. Снизу несёт холодом и страхом. Лёжа на животе над бездной, мужики со скалы обозревают кишащий прелестью базар.
      
Серые и белые чайки наляпали гнёзд на уступах скал и надёжно закрепили их своими отходами, не беспокоясь за своё потомство.
      
      У тупиков своя манера обустраивать свой быт:  им норы подавай. На земляных откосах среди скал своим орудием – роскошным мощным клювом сей птичий особь творит своё жилище надёжно. И лишь легкомысленные кайры  своё единственное яйцо  откладывают на уступах скал без опаски на то, что оно в любой момент  может свалиться в пропасть. Форма яйца у фокусниц такова, что  конусообразный овал способен удерживать его на крутом склоне.
      
Зелёные яйца, расписанные чёрными узорами, разнятся по рисунку неимоверно и двух одинаковых, пожалуй, не сыскать.
      
Местные жители давно нашли способ сбора кайровых яиц, установив тросовые лебёдки на скальных обрывах в наиболее значимых скоплениях птиц.
    
Первый спуск в седле прикреплённом к тросу на лебёдке не для всех наших ребят оказался благополучным: когда Артура стали спускать вниз, постепенно раскручивая коловорот, кто-то из шутников громко заметил: - А если какая-нибудь падла тросик подпилила или перегнил ... вот будет хохма. .

-     Тяните вверх! – заорал истерично Артур – Тяните, гады, - и сотни птиц, не привыкших к подобному визгу, рванулись в небо. Нашего первопроходца, побелевшего от испуга, пришлось долго успокаивать.
      
Тут же нашлись смельчаки повторить попытку проникнуть в птичье царство и запугивающий трёп других шутников уже устрашающего эффекта, как в первый раз, не возымел.
      
Процесс добычи яиц заключается в определённой хитрости: при спуске по пути сбрасываются ранее отложенные птицами яйца, так как многие из них  уже частично насиженные и в пищу не пригодные,  когда грабитель возвращается на поверхность обрыва, кайры успевают нанести новых яиц, свежих. Пара таких спусков в «ад»  позволяет запастись продуктом  для всей бригады на значительный срок.
      
Второе воскресение августа  в Союзе ... – День строителя.  Бригада к этому рубежу подошла с хорошими производственными показателями и все ечлены были приглашены на праздничный фуршет.
      
На этом празднике меня вовлекли в приятное знакомство с известным чукотским строителем Сергеем Николаевичем Филатовым, кстати, оказавшимся нашим земляком, и, проработавшим к тому времени около двадцати лет на стройках Дальнего Севера и настолько сроднившимся  с заполярьем, что о «Большой Земле» уже и не помышлял.
      
Сергей с женой жил  в благоустроенной квартире в посёлке Нагорный и особых неудобств в быте даже в зимнее время не испытывал. Один раз в три года позволял себе изменить полюбившимуся за долгие годы северу, улетая в отпуск к тёплым прелестям Чёрного моря или в другие экзотические места.
      
Уже взрослый сын Сергея Максим  и его старики - родители, как выяснилось при знакомстве, жили – были в том же городе на Алтае где жили и работали мы. Макс, оказалось,  учился  в том же институте, в котором была сформирована строительная бригада из молодых специалистов, то есть из нас, уже «объезженных»  на стройках Родины Великой в прошлые годы. Так своим вынужденным  трудолюбием мы пытались  пополнять  свои семейные бюджеты в летний период
      
Старики Филатовы транжирили свои пенсии и денежные переводы Сергея на молодого оболтуса, знавшего о стипендии, в основном, только по-наслышке. Папа – полярник на переводы не скупился и надеялся на то, что сын всецело поглощён науками и верил в его светлое будущее.
      
Забегая вперёд: в последствии, только благодаря нашему вмешательству, сей отрок был направлен в праведное русло учебного процесса и не был исключён из института.
      
Благодаря знакомству с Сергеем, я, да и остальные наши работяги, получили реальную возможность расширить кругозор в познании обычаев и образа жизни аборигенов. Появилась возможность посещать стойбища оленеводов, рыбацкие посёлки, охотничьи хозяйства ...
      
Преследуя «шкурный» вопрос, мы с Сергеем иногда промышляли у чукчей лососиной икрой, балычком, пушниной ...
      
А  до спиртного чукчи шибко охочи. Главное – раскачать чукчу, дать зацепиться хозяину за русские сто граммов, а там ...  тормоза жадности срываются сами собой ...  Сам только не борзей ... (цюкця тоже куси хоцит). А ребят-то  чукотскими деликатесами мы с Сергеем побаловали...
      
Как-то в один из выездов на стойбище напросился к нам в попутчики чукча – охотник, в Беринговский ему понадобилось. И чего же не взять. Не на себе же.
      
Двигались на вездеходе вниз по речке Яша. Денис, так звали охотника, впереди на перекате узрел трёх бурых мишек.

-     Медведи, однако, надо бы стрелять одного. – вопросительно посмотрел Денис на Сергея.
      
По мере приближения вездехода к ловящей рыбу троице,  медведи напряглись в ожидании урчащего незваного монстра, но уносить ноги не собирались. Не дело медведям спасаться бегством.
      
С молчаливого согласия Сергея, Денис с приостановленного тягача щелкнул в сторону рыбаков. Один из медведей с рёвом поднялся на дыбы и, покачнувшись, рухнул на мелководье.  Оставшиеся в живых, почувствовав опасность, оглядываясь толстыми лапами пожирали расстояние.

-     Ну и что они тут наловили? – подъехав к убиенному, спросил я.

-     Не видишь что ли? Два тайменя – один с хрен, другой поменя – сострил Сергей, рассматривая остатки хребтов разодранных рыб.
    
 Молодой самец доставил нам немало хлопот при его погрузке в кузов       вездехода, но ради такой добычи следовало потрудиться.
      
Лишённого жизни бедолагу завезли на стройку, к балку где чукча умело разделал тушу и споро поделил её на части. Большая часть добычи субсидировалась строителям: не каждому из них ранее приходилось отведать медвежатины, да вот ... 
      
Сергей предложил мне принять в качестве трофейного сувенира шкуру косолапого, но, прикинув её вес и сколько потребуется возни с её выделкой, я отказался от предложения, да и ни кто из ребят не рискнул принять такой дар.
    
 Денис, увернув в шкуру предназначавшуюся ему долю, забрал её себе.

-     Да, взяли вы, братцы, грех на душу: браконьерство ведь это ... – ни то с сожалением, ни то с ехидцей заметил Артур – как бы впросак не попасть.
-     Э-э-э, сила человеку даётся мясом, а мясо охотой! Как не стрелять? – как бы оправдывая  браконьерство, многозначительно сказал Денис – Не болтай шибко, однако, - не попадёшься.
      
Тут же у балка в казане, установленном на специальной, сваренной из арматуры, подставке, принялись готовить свеженину. Абориген умело нарезал лакомые, на его взгляд, куски внутренностей и жирного мяса, прошёлся по бурлящей зелени за балком, срывая что-то из растущего, и, измельчив добытое, приправил уже кипящее в казане мясо.

-     Водку надо, однако – обращаясь как бы ни к кому, сказал Денис.

-     Найдём! – обнадёжил Сергей Дениса и тот, довольный, с уважением посмотрел на хозяина.
      
Строительство цеха шло к завершению и строители уже всерьёз подумывали о вылете на Большую землю, в края родные.
      
В посёлке все люди налицо. Строителей, преподающих в Вузе, жители воспринимали с почтением и каждый стремился знакомство ознаменовать за рюмочкой «супа».   Пивной бар, который плюхнулся всеми своими пристройками, как гигантский краб, у самого моря, не пустовал.   Песчаное побережье справа от пивного бара вместило посадочную полосу для малогрузных самолётов, площадку для «вертушек». Здесь же ютилось  небольшое здание аэропорта совмещённое с гостиницей.
      
Вокруг пивного бара на подставках, в период нереста мелкой морской рыбёшки, под местным названием «куёк», натягиваются мелко-ячеистые сети, на которых отлавливаемая сачками рыбёшка у берега из моря после засолки вялилась и использовалась клиентами  заведения.
      
И как-то в субботу после работы, выйдя на побережье полюбоваться картиной  морского отлива, выпить пивка с вяленой рыбкой, мы столкнулись с удивительным событием.
    
Кирилл, один из членов бригады, задержавшись в посёлке, в пивбаре появился, запыхавшись, с непонятной новостью:

-     Кит в лагуне застрял. Говорят на мель сел ... придурок.

-     Рождённый ползать, от судьбы не уйдёт - невпопад встрял Артур и мужики нацелились проверить факт.
      
Лагуна соединялась с морем в паре километров от взлётно-посадочной полосы и во время прилива неудачника-кашалота  занесло в ловушку. 45 – 50 – тонный гигант  своё почти двадцатиметровое туловище  уложил на песчаное дно устья лагуны во время морского отлива.
      
Не сожалея о казусе случившегося с гигантом, аборигены  с надеждой созерцали процесс извлечения  неосторожного кашалота из критической ситуации в надежде поживиться невольной добычей.
      
Чуда не произошло: несчастное животное выпустить на волю на радость «господам» чукчам не удалось.
      
Военные нашли способ прекратить мучение животного и тягачами на тросах кит был извлечён на берег.
      
Через сутки на месте огромной туши уже находился  лишь каркас из огромных рёбер.
      
Люди, как муравьи, растащили во все стороны куски мяса, радуясь случившейся удаче.
      
Мы тоже урвали своё, но в большей степени с целью попробовать экзотической пищи, нежели насытиться.
    
Чукотские впечатления оказались весьма интригующими и привлекательными, но ... заканчивая строительство, мы готовились к отъезду, запасаясь всякой оригинальной всячиной. Прощание наше с Нагорным и Беринговским сопровождалось тёплыми посиделками с новыми друзьями и заверениями в том, что мы ещё вернёмся.
      
День отлёта из Беринговского совпал с нелётной погодой и знакомством с чукотской знатью – руководителями оленеводческих хозяйств, улетающих на какое-то важное совещание в Анадырь, но застрявших в аэропорту  по той же причине, что и мы.
      
Время, принудившее нас к ожиданию вылета, дало возможность соприкоснуться с образом времяпровождения  заполярных братьев. За двое суток вынужденного пребывания в двух гостиничных номерах скопилось нас около 30-и человек.   Сам выпиваю, видел как пьют, но чукчи ...

    
Беринговский – Анадырь – Магадан ...     Прощай Чукотка – земля надежд, страданий, богатств несметных, нищеты ...
    
    
Февраль 1970 г. 
         







Любовь и картошка
Рассказ

Дело было ещё до капитализма, т.е. при развитом социализме, рвущимся семимильными шагами к вершинам коммунизма.
 
Студенческий отряд из трёх групп, за исключением умудрившихся добыть справки освобождения от сельскохозяйственных работ, на автобусах был доставлен в колхоз с целью помочь сельским труженикам в сборе урожая картошки и других овощей.

Разделили студентов на звенья. Назначили звеньевых. Провели инструктаж. Запустили в дело. Процесс пошёл.
   
Игорь Анатольевич Лукин и  Вадим Сергеевич Кучин молодые специалисты – преподаватели университета возглавили отряд. С обязанностями своими справлялись, хотя дело это канительное и не благодарное: сдерживать юношеские порывы ни каждому по плечу.
 
Лукин, как молодой специалист, не имея собственной жилплощади, ютился с женой в однокомнатной квартире в семейном общежитии университета.
   
Кучин был холостым, но одиночеством не маялся. Он считал, что любовь – это магия, но главное, чтобы мужчина был в доме главным, а разве такую сразу сыщешь? Вот и перебирал претенденток на собственную руку и сердце , руководствуясь только собственными принципами.

Незначительное превосходство в возрасте над третьекурсниками не мешало студентам и преподам общаться на равных, хотя при необходимости включалась и субординация.
   
В игре обязательно должны существовать правила, а в жизни нет.  А посему, прибыв с отрядом на поле трудовой брани, холостяк Вадим занимался не только своими прямыми обязанностями, но и не был чужд приударить за смазливыми амазонками - вертихвостками.

Недавний выпускник университета, оставленный по распределению ассистентом на одной из кафедр, в общении со студентками затруднений не испытывал и у прекрасной половины пользовался успехом. Обижаться на жизнь не приходилось.

-  Пока мы на жизнь обижаемся, она проходит – любимая присказка Вадима.
   
Третьекурсница Оксана зацепилась интересом за преподавателя ещё на втором курсе, когда тот вел  у них в группе практику и втайне мечтала скреститься чувствами с приглянувшимся парнем.
   
Обстоятельства распорядились по-своему: представилась возможность частых встреч Оксаны и Вадима по делам ратным в колхозе. Имея поварские навыки, Оксана и прикреплённая к ней в помощницы студентка Оля были закреплены за кухней и, надо сказать, проявили себя достойно : студентам нравились изготавливаемые подружками борщи, супы и каши ...
   
Не прошло и недели как дружба начальника и подчинённой стала достоянием всего коллектива, да и не скрывали молодые своих отношений: и кому какое дело, что я милому ...
   
И доигрались: красавица, бросившись в объятия покровителя по первому его намёку, не смогла с радости уберечься от естественной напасти; залетела «старушка» по неграмотности–то, хотя и ведала откуда дети берутся.
   
Не подозревая о своём положении, Оксана продолжала на радостях творить чудеса кулинарного искусства, радуя рабочий люд и достопочтенное начальство в лице Игоря и Вадима. Но детская радость кудесницы кухни заметно померкла когда та поняла, что с ней творится что-то неладное. Она пожаловалась Ольге, что «вулкан» в положенное время не проснулся.

-  Да ты чё? Залетела? – радостно догадалась Ольга – Во, блин ... Чё делать-то теперь? – и расхохоталась – Давай Сергеича пугнём. Поглядим на его анфас и профиль.

-  Ты что, дура?  Я боюсь. А вдруг он ...  Ведь я его люблю.

-  Люблю, люблю... Любовью оскорбить нельзя! В общем, как стемнеет  будем брать ... - не скрывала злорадства Ольга.

-  Да ему всё фиолетово. – Продолжала сомневаться Оксана – А если ...

-  Ни каких если. Теперь он наш, никуда не денется голубчик.

Зарядили дожди.  Картошка в грязи квасилась.  Студенты тайком  квасили в бараке. Безделье и безденежье томили душу. Танцы под маг быстро поднадоели. Мужики на промысел подались. Втайне от шефов возвели контакт с местными бабками-спасительницами: по хозяйству помочь или ещё что, а те  деньжатами, самогонкой, солением ...  жить можно.
 
 А тут, как нарочно, бутылочное пиво завезли в сельпо. Нагрянули соколики, ан нет: фигвам, - только в обмен на пустую тару.  Сели. Подумали. Кинулись искать по посёлку у колхозников...  Да разве же найдёшь: у мужиков «пушнина» не залёживается, сами всё в магазин стаскивают.  Но три бутылки всё-таки раздобыли всё у тех же бабулек – выручалок. Да разгонишься ли на трёх бутылках?

-  Сядь, подумай ... – пришла фраза из анекдота  кому-то в голову.
Сели, подумали и отправились на ферму флягу из-под молока у сторожа клянчить. Уговорили старика...

-  Только с возвратом –предупредил старик студентов.

-  Бу...  сде... -  почти хором откликнулись пацаны, унося драгоценную посудину.
   
Двинулись напрямую в магазин, а там уже местные кучкуются,  до пивка охочие. Постояли в очереди. Сунули три бутылки. В замен получили полные.

-  Получили – ушли!  - скомандовала продавщица.

Ан нет: красны молодцы откупоривали бутылки и-во флягу. А тару – продавщице.

Хозяйка прилавка задумалась, но правило, установленное ею же - есть правило. Снова слили. И ... пошло – поехало. Очередь шары выпучила и роптать стала:

-  Да дай ты им сколько просят, не угомонятся ведь.

-  Сколько вам, Ироды? - сдалась продавщица.

-  Четыре ящика – хором озвучили победу изобретатели.

-  А бутылки сюда!

-  Есть! – опять же хором ответили студенты и усердно принялись за дело.

А Кучин со своей пассией, воспользовавшись непогодой, укатили в город.  Коли так случилось, не стал Вадим воду мутить.  Да и девчонка пришлась ему по душе. Решили влюблённые заявление запустить в ЗАГС.

-  Ах, любовь! Ах, любовь- золотая лестница ... –раздирался магнитофон, ублажая смакующих пиво студентов, - золотая лестница без перил ... – подёргивались в такт музыке некоторые  девчонки и тоже заныривали кружками во флягу.  Кайф ловили все.
Благо, что Игорь Анатольевич был приглашён на какой-то алалашник  в контору.

А тут ещё хохма стряслась. Одно из звеньев бригады было направлено на сбор тыквы. Пятеро не хилых парней на тыквах  на одной из загруженных машин оставили свой «автограф» ...   Всё бы хорошо, да утром «гром»  разразился: прибежали завхоз Петрович и бригадир Григорий, разбрызгивая слюни по сторонам. Студенты и руководители отряда, не понимая сути психической атаки колхозных начальников, молча переваривали неразборчивую ругань.  Выяснив, чьё звено прошлым днём занималось тыквами, потребовали Игорю, Вадиму и злоумышленникам  следовать на склад, куда были вечером доставлены машины со злополучным грузом.
   
Двинувшаяся к складам толпа, по пути обрастала любопытными и к цели отряд  сформировался уже из 35 – 40 человек.

Возле машины, загруженной тыквами, о чём-то весело базарили трое мужиков. При приближении толпы, мужики развеселились шибче. Перед ними лежала большущая тыква, на которой отчётливо красовалось слово Х.. .  Толпа заржала.

-  Что вы ржёте? -  взбесился завхоз. – Что тут смешного?  Вандалы чёртовы!

-  Подумаешь, пошутили пацаны и из этого делать трагедию? – кто-то высказался из толпы.

-  Пошутили? – ещё больше взбеленился завхоз. – Это шуточки? – Завхоз, ухватившись за борт, перевалился в кузов. – Это шуточки? – повторялся он, указывая на тыквы в машине, которые были, как одна,  кратко  поименованы. – Руки надо отрывать за такое художество! – Не унимался  Петрович.

-  А, может, это сорт такой? – кто-то брякнул из толпы.

-  Сам ты  сорт. – огрызнулся Петрович и спрыгнул  на землю.  Толпа заливалась весельем.

-  Э – э ,  закатились. И кочергой не достанешь – уже без злобы подводил итог разборки хозяин колхозного двора.

История с тыквами не закончилась бесследно. Продукт в срочном порядке  был отправлен на ферму на корм скоту, а  студентам, в конечном счёте, был сотворён административный втык с занесением ...

Дружба  Вадима и Оксаны переросла в серьёзные отношения и молодые  образовали семью. Комната в семейном общежитии, полученная Вадимом ещё до оформления отношений с Оксаной, из склада книжек, различных макетов и портретов полуголых баб  постепенно стала превращаться в весьма уютный уголок, объединивший молодожёнов.

Работа в колхозе завершилась вручением студентам премии за примерный труд и высокие производственные показатели.
   
Три машины отборной картошки были переданы на склад университета для студенческой столовой. Желающим студентам предоставлялась возможность бесплатно заполучить по три мешка продукта для собственных нужд.  На поощрение откликнулись ни все члены бригады, но большинство восприняли дар с благодарностью, тем более, что транспорт для доставки был предоставлен правлением колхоза.
   
Игорь с Вадимом тоже клюнули на бесплатный харч и пополнили свой семейный бюджет в натуральном виде, завезя в свои общежитские «хоромы» по четыре мешка  отборного картофеля.
 
За неимением подвального помещения, молодые оборудовали склады в своих комнатах под кроватями и тем самым проблема хранения картофеля,  на первый взгляд, была решена.

   А в июне у Вадима и Оксаны появилась дочь и, отмечая рождение ребёнка, две молодые семьи с хохотом вспоминали как они всю зиму питались « гнилой » картошкой.
-  Почему гнилой? – спрашивали друзья  и получали иронический ответ – Да потому, что постоянно приходилось перебирать кучу под кроватью, выискивая подпорченные клубни, чтобы продлить жизнь здоровым .  Так почти и дотянули до новой ...

   
Ноябрь 1967 г.
.







Тюбик
Рассказ
 
Тюбик годовалый пёсик, породистая такса шоколадного цвета, забалованный до неприличия. Он уже успел вбить себе в голову, что всё в доме только для него и снисходительно позволяет домочадцам сопровождать себя во время прогулок, купать „своё превосходительство“ в джакузи и невнимательно выслушивает умилённые возгласы радости свиты когда пытается отчебучить очередной финт в пенно-голубом пространстве бурлящего водоёмчика во время купания.
 
Тюбик застолбил за собой право: валяться на всех объектах диванно-кроватно-кресельного назначения; громыхая, гонять по комнатам свои многочисленные игровые принадлежности; предъявлять серьёзные требования к катехизису о вкусной и здоровой пище и просто капризничать.

Длиннотелое существо на коротеньких прочных ножках не зря получило кличку «Тюбик», было с чем сравнить. Пёсик снисходителен к проявлению телячьих нежностей по отношению к себе со стороны домочадцев и в порыве собачьего экстаза не упускает возможности, взявшего его на руки субъекта, лизнуть своим шершавым языком в лицо. Целует. Жалко что ли? Доброе отношение надо поощрять.
 
Лишь его сожительница Сонька, белоснежная кошка , красавица бухарской породы, осмеливается иногда возразить Тюбику лапой по острой мордочке, оснащённой длинными до пола ушами. Но такое поведение лохматой бестии тут же пресекается людской частью окружения Тюбика, которое грудью становится на защиту своего любимца. Сонька эмансипированное создание. Эксклюзивное право валяться где вздумается она, на правах старожила, заполучила ещё в младенчестве и посему возлежание на пуховой подушке хозяйского ложа является для неё делом привычным.

С появлением в доме таксы,приоритет кошачьего благополучия был потеснён беспардонностью Тюбика, поскольку тот всегда норовит соперницу ущемить в праве быть в центре всеобщего внимания.
 
Шоколадный окрас Тюбика и белоснежный Соньки подчёркивают не только цветовой,но и характерный контраст животных. Беспардонность Тюбика и ласковая тягучесть Соньки уживались с трудом ещё с той поры, когда Тюбик вмещался в хозяйскую ладонь. Сонькой овладела ревность и жгучая обида на псёнка за то, что тот отнял значительную часть любви домочадцев к её, казалось, единственной привилегированной персоне.
 
Тюбик не торопился гнать в рост и его каждый норовил взять на руки. Уразумев, что детям и взрослым доставляет удовольствие с ним сюсюкать, пёсик при каждом удобном случае и сам совершает попытку всучить себя в руки своих почитателей.
 
Отнятая таксой часть любви к Соньке в кошачьем сердце вызывала протест, который часто выражался в мелких пакостях преподносящих мурлыкающим самолюбием.
 
Очередная попытка Тюбика сунуть свой длинный нос в кормушку Соньки закончилась взбучкой для вездесущего псёнка. Дикий визг оскорблённого и униженного пёсика стал стартовым сигналом для всех членов семьи, которые рванулись к нему на выручку.
 
Бедная Сонька и сама была не рада, что связалась с длинноухим эгоистом. С позором кошку выдворили за дверь, а пёсик ещё долго выслушивал жалостливые слова и другие знаки внимания. Сонька же в свой адрес получила целую тираду негатива.

На лето семья выезжала за город на дачу. Тюбик, как объект всеобщего внимания, был во главе компании. Сонькина же участь складывалась более прозаично. Она осталась на попечение бабули и разгуляться могла лишь в стенах квартиры на четвёртом этаже. И хотя свободное одиночество располагало ко вседозволенности, Соньке уже явно не хватало домашних конфликтов с бесстыжим Тюбиком. Частые посиделки с бабулей не давали физического и морального удовлетворения белоснежной бестии и она уединялась на подоконнике, наблюдая за происходящим за окном на улице. Только изредка прилетавшие голуби будоражили её настроение, да воробьи, ехидно скачущие по карнизу, не боясь затворницы, строили Соньке глазки и та уныло разглядывала через стекло свободу за окном.

Тюбик за лето возмужал и уже с интересом заглядывался на дачных разномастных девиц собачьего происхождения.
 
Когда кто-то из хозяйской четы сопровождал на лоно природы кривоногого красавца, тот, завидев кого-то из собратьев, рвался с поводка, норовя пообщаться со встречным четвероногим гулякой.
 
Тюбик явно выискивал приключения на свою голову, которых ему так не хватало после разлуки с Сонькой.
 
В одной из собачьих разборок длинноухий задира, скуля, примчался к своей хозяйке, жалуясь на соседского пуделя Фимку, который в схватке прокусил ему ухо. Хозяйка запричитала во весь голос, бросившись укорять соседку за нанесённую обиду её любимцу.

Тюбик не изменил своей гнусной замашке задираться с соседскими шавками, но Фимку стал обходить стороной. Урок был извлечён. Лето начинало окрашиваться в новые зрелые цвета, напоминая о приближении осени, и как бы не было хорошо на природе, но школьные дела важнее. Труба зовёт. Детворе пора за книжки и тетрадки браться.

Тюбик влетел в квартиру с хозяйским апломбом, ринулся по знакомым закоулкам, что-то выискивая. Сонька, учуяв супостата, вздыбилась на подоконнике, по привычке ожидая от Тюбика очередной пакости. Дачник завертелся на своих коротеньких лапках, размахивая своими лопухами. Сонька шмыгнула с подоконника и по привычке проскользнула в бабулину комнату.
 
Тюбик подскочил к старушке, на коленях у которой схоронилась кошка.

- Тюбик, - протянула руку к собаке бабуля – явился, не запылился!?. Соскучился по дому? И сразу скандалить? Помирились бы уж. Божьи твари в мире жить должны.

Тюбик завертел остроносой мордочкой и шиловидным хвостиком, одновременно разглядывая присмиревшую на коленях у бабули Соньку. Пёсик приподнялся на задних лапках и потянулся носом к красавице. Сонька ощетинилась и приподняла прелестную лапку чтобы выписать оплеуху обидчику. Но Тюбик без злобы, как-то по - человечески посмотрел на кошку и попытался лизнуть её в нос. Сонька попятилась на коленях бабули, но агрессии не проявила, лишь дотронулась лапкой к собачьему пятачку и ласково мурлыкнула.

- Вот так бы и давно.- Ласково прожурчала бабуля и погладила обоих.
 
Привыкшая к собачье-кошачьим распрям, хозяйка была на столько удивлена, когда увидела мирно поедающих из одной посудины кошачий корм, что чуть не выронила из рук кастрюлю, которую хотела поставить на плиту.

- Что случилось, Тюбик!? – всплеснула руками хозяйка.-Подменили тебя, что ли?

- Любовь проверяется разлукой,-пояснила бабуля.
И как бы в подтверждение, Сонька, лёжа на коврике, и, в упор глядя на Тюбика, миролюбиво похлопывала хвостом. Длинноухий мирно подошёл к красавице и положил на неё голову.
- Кошмар! –выронила удивление хозяйка и расплылась в улыбке...
Сентябрь 2005 г.


Яма
Рассказ

Шевченко Иван – бригадир колхозной строительной бригады матом ругался только по делу. Не выйдет кто-то из мужиков по пьянке или ещё по какой уважительной причине на работу, так и схлопочет по самое это самое, ну, первое число.
      
Бригадир обкладывал нерадивого такой трёхэтажной архитектурой, что у того сразу же пропадало желание повторяться в содеянном до ... следующего раза.
      
Виновник, краснея, старался не нагнетать поток нравоучений начальника и по привычке течку поносных слов покорно воспринимал, потупившись, как должное.
      
На сей раз экзекуции был подвержен Харламыч – безалаберный, бесхозный мужик сорокалетнего возраста, перебивающийся подсобной работёнкой в бригаде, божьей милостью, да сердобольностью бабки Нионилы, выделившей сиротинушке сараюшку для жилья на собственном подворье. Залатал Харламыч «хоромы» как мог: замазал глиной с соломой бревенчатые стенки; буржуйку откуда-то припёр; собрал из старья топчан; из ящиков из-под яблок сварганил стол; посудой обзавёлся ... на свалке, да мужики-строители из домов кое-чем подсобили, вот и приютился убогий.
      
Нравом Харламыч не буйный даже под хмельком, и старушке не прочь был помочь когда позволяло состояние.
      
Друзьями бедняга не обзавёлся , но его постоянным спутником стала лохматая псина неясной породы с разноцветными глазами – Шамиль ( так почему-то хозяин назвал своего четвероногого друга ). Бог его знает где начинались истоки их привязанности друг к другу, но по рознь их не встречали.
      
В бригаду Харламыча Иван включил скорее из жалости нежели из-за смысла: уж больно привержен был нехристь к алкогольному делу и чтобы человек окончательно не сгинул, его надо было хоть как-то придерживать на тормозах. Бригадир функцию укротителя возложил на себя.
      
Волей-неволей и Шамиль пристрастился к спиртному и с удовольствием поедал сдобренные водкой или вином кусочки хлеба и не гнушался закусывать спиртное фруктами и овощами. Особо пёс обожал солёные огурчики.
      
Шамиль, блымкая своими разными глазами, сидя рядом с Харламычем, в очередной раз выслушивал свирепые наставления бригадира, направленные в адрес своего благодетеля и не понимал: почему столько внимания уделяется его хозяину и, чувствуя неладное в словах и жестах Ивана, помышлял цапнуть обидчика за что-нибудь мягкое. Но его попытки ощериться тут же пресекались Харламычем жёсткой командой: Фу!

Знакомый нохча Ахмед постоянно, встречаясь с мужиками из Ивановой бригады, грозил Харламычу оторвать голову его собаке за то, что тот носит имя его последнего отпрыска: Шамиль.

- Чё ты докапываешься? – однажды возмутился не сам хозяин, а Семён Аверин – один из членов бригады – Твой Шамильчик когда родился?

- Ну, два года назад. А что? - Не понял вопроса Ахмед.

- Вот, видишь, а собаке уже лет 6-7 будет. Выходит, что не собаку назвали как твоего сына, а твоего сына как собаку. - Бригада загоготала.
      
Осмыслив сказанное, взъярённый чеченец схватился за нож и с криком: - Зарэжу – бросился на Семёна. С трудом удалось подавить конфликт, но Семёну посоветовали остерегаться абрека: злопамятный народ чеченцы.
      
Естественно, что воспитательная работа в бригаде проводилась в присутствии всех её членов, дабы другим не повадно было, но на долго ли ...
      
Сам бригадир всякими там синдромчиками не страдал потому как алкоголь его почти не покорял: пол литровая доза для него выпивкой не считалась. Коллектив начальника уважал и иногда безрезультатно пытался подражать его умению оставаться трезвым даже в „критические“ дни бригады, которые периодически случались после очередной халтуры на пространстве частных владений сельчан: как не помочь хорошим людям в их хозяйских нуждах за сходный магарыч.
      
Гремучая неразбериха послевоенного времени достатком людей не жаловала и лишь те, кто мог что-то умыкнуть из колхозных закромов или кто в поте лица трудился на домашних участках могли позволить себе сносный харч. А многие из колхозного люда корячились с утра до вечера за чахлые трудодни, получая в конце года после сдачи всех продовольственных поставок государству, жалкие крохи. Тут ещё молодцы, нечисть фашистскую сокрушившие, по привычке тянулись к своим положенным фронтовым дозам, посылая подальше тех, кто пытался их отлучить от привычного. Кто сильнее душой оказался, тот выдюжил и жизнь свою направил по трезвому руслу, а многих снесло на обочину жизни. Потеряли верушку в Свет победители: дабы до завтра, а там и трава не расти.

Тихий – приблудный мужик непонятного возраста,- в деревне появился ещё в конце войны. Так и не прибившись ни к одному двору, соорудил себе «жильё» в гроте под обрывом оврага. Бог знает когда мужик получил такую кликуху? А, может, фамилия у него была такая? Лохматый, нечёсаный детина промышлял по дворам, помогая сельчанам по хозяйству: кому огород вскопает, кому дров наколет или ещё что ... и являлся постоянным объектом издёвок детворы. В компаниях старика не потчевали и вход ему на коллективные попойки был заказан. Тихий сам себе создавал «уют» в гроте и его постоянно сизый нос свидетельствовал о причастности старика к спиртному. Неизвестно из каких источников отшельник добывал «пойло», но обездолен он в этом плане не был. Бабы, видать, самодельным винцом да самогонкой почивали бродягу за труды его праведные. Бывало Тихий впадал в лёжку и его по несколько дней ни кто не видел в посёлке
      
Предупреждали ни раз жившего в норе мужика, что грот может обвалиться, но тот к советам предусмотрительных людей не прислушивался и жил особняком, чураясь посторонних. А по весне произошла беда: рухнула нора отшельника, освободив навсегда от мытарств чужака.
      
Тётка Лена с дядькой Жорой – длиннющим детиной тоже в паре парились по дворам более-менее зажиточных сельчан за выпивку и харч и загубили себя, угорев в хилой мазанке после очередного бражничества, не вовремя перекрыв вьюшкой тягу в печи с не догоревшими углями. Кто под трактор попал по пьянке, кто повесился ... Да и мало ли с ней, родимой, повязано жмуриков?!.

Сельский магазин оживал особенно по вечерам и в предпраздничные дни, когда мужики, возвращаясь с работы, забегали на огонёк будто бы прикупить какую-либо нужную вещицу, но всегда «случайно» сталкивались с сотоварищами и как тут не отметить «случайную» встречу.
      
Мужики из бригады Ивана, если у кого-то не было желания пропустить стаканчик - другой после работы, к мероприятию насильно не привлекались. Так было заведено: нет желания поддержать компанию - дело хозяйское, топай домой.
      
С деньжатами у многих часто возникал конфликт, но сердобольная продавщица тётка Настя, пухнущая, видимо, от постоянного «недоедания», некоторым мужикам выдавала "продукт" под запись. Путёвые мужики, у которых были крепкие домашние хозяйства, отказа не знали, а те, что дружили с ленью и с кого не было что взять, сортировались продавщицей на обязательных и необязательных. И тот, кто хоть раз не оправдал доверие «владычицы морской», мог к ней больше не подсовываться. Однако такие случаи наблюдались довольно-таки редко и, берущие под запись, всегда находили способ выйти из положения.

За магазином на территории колхозного грушевого сада располагалась значительных размеров яма. Яма предусмотрительно была от сада отгорожена частоколом и свободный вход на его территорию был заблокирован. Особо граница охранялась в период созревания плодов. Но голь на выдумки горазда и сторожа за поднесённую стопку сами таскали сумками «отдыхающим» вкусную закуску.
      
Водоёмчик был проточным и служил в основном для пожарных нужд, да и скотину из прилегающих дворов многие водили сюда на водопой. В летнее время и пацанва претендовала на пользование ямой-прудиком, что нарушало покой отдыхающих и лишь с наступлением сумерек мужики приобретали блаженный покой.

Арык, снабжающий яму водой, и, берущий своё начало от головного канала, иногда завлекал в поток мелкую рыбёшку, которая, адаптировавшись, даже имела наглость размножаться. Наиболее заядлые рыбаки из подростковой рати днями могли просиживать с удочками над полу мутной водой, вылавливая пескарей и редкую плотву.
      
Арык, до впадения в яму, порос кустами топинамбура и его клубни в любое время года служили для пацанов лакомством, а для любителей "поляны"  - приличной закуской.

Весна щетинила землю сочной зеленью. Молодая листва на деревьях ещё не достигла зрелости и казалась липкой. У ямы воцарилось хмельное блаженство сопровождающееся бестолковым трёпом. Рыжий Серёга, как вепрь, копался в поросшем тапинамбуром береге арыка, выискивая во влажной земле уродливые прошлогодние клубни растения. Намыв в прудике добытое, рыжий вывалил продукт на газету перед расположившимися полукругом мужиками и втиснулся между ними сам. Тут же, сложив голову на ноги Харламыча, блаженствовал Шамиль, без особой назойливости выжидая очередной подачки от участников пикника. Малолеткам Петру и Гришке, которым ещё и по 17 не стукнуло, старшие мужики препятствовали по трезвянке принимать участие в попойках, но те, проявляя самостоятельность и сами создавали алкогольный тандем где-нибудь в сторонке и, подражая старшим, занимались самоутверждением. Но процесс разъединения длился недолго и с наступлением хмельного угара коллектив сливался и становился монолитным.
      
На сей раз бригадир где-то замешкался и на «заседание» припоздал. Мужики уже потирали руки в ожидании начала процедуры , а Петька с Гришкой гнездились у куста под частоколом, независимо поглядывая на старших. Иван, подошёл к пацанам, бесцеремонно протянул руку к ещё не откупоренной бутылке. Ребята не смели противиться босу и молча следили за происходящим. Начальник бесцеремонно залапал своей ручищей водку, открутил залитую сургучом пробку и, налив полный гранённый стакан, дзинькнул об ополовиненную бутылку, выпил. Крякнув, не закусывая, передал остаток дружкам.
- Вам хватит! Завтра на работу не подниметесь. И сильно не увлекайтесь. Накажу - напутствовал бригадир,уходя к старикам.

Бабы знали где вылавливать своих «ненаглядных иродов» и частенько на охоту выходили скопом. Даже самые стойкие не всегда выдерживали натиска своих ненаглядных и некоторые, более слабые духом, ретировались с насиженных мест не доводя дело до войны.

Вот и теперь некоторые из мужиков, нехотя отрываясь от коллектива, поспешают умыкнуть от агрессивно настроенных женщин, но вслед получают такие «пулемётные» очереди, что и оставшимся не до выпивки.

- Федя, сильно не тикай, ваниша от тебя летить. – Гогочет мешковатый Семён Аверин, смеша не подверженных атаке собутыльников.

- На убегающих и щенки бросаются. - Подпевает Семёну кто-то из молодых, но бабы, сорвав удила, уже молотят языками по психике оставшихся на поляне храбрецов.

- Дожрётесь, - касаемо всех мужиков, орёт Пелагея, - вон Гришка Кузин по пьянке полоснул себе жилы, уто его чарты и нанюхали. И с вами то же будя если так водку глыкать.

- Ага, из-за всякой хрени вены пилить ... Сплюнь, зараза! – Уже с возмущением отрывается на Пелагею тот же Семён.
      
Почертыхавшись, и, гневно полюбезничав с не разогнанными особями мужской принадлежности, женщины по-утиному, покрякивая от перевозбуждения, уплывают за угол магазина, не забывая покрыть и Настю с ног до головы «добрыми» словами.

Чокнувшись гранённым стаканом о недопитую бутылку, Иван, хрумкнув уродливым плодом топинамбура, скомандовал:
- Закругляемся, мужики, завтра пахоты много.
      
Нехотя приподнимающиеся работяги, отряхиваясь, пытались закрепиться на ногах и выглядеть перед бригадиром ртанспортабельными.

Серёга, пошатываясь, пытался навести после посиделок порядок за собой: складывал «мебель» под частокол. Так было заведено: алкаши место своего пребывания не загаживали.
      
Убедившись, что оставшиеся в «строю» члены бригады все на ногах, Иван повёл войско на выход. Бригадир, Семён, Харламыч и разноглазый Шамиль шествовали в одном направлении: им было по пути.
      
Проходя мимо Игнатова дома, хозяин которого одним из первых ретировался с места вечерних посиделок, бригадир решил предупредить своего подчинённого чтобы тот с утра сразу же отправлялся на объект и до прихода бригады приготовил штукатурный раствор для работы. На Игната можно было положиться и более ответственные моменты в делах бригаты Иван поручал своему помощнику.
      
Бригадир и сопровождающие его лица впёрлись к Игнату во двор. Огромный серый кобель Болдан, с тупым взглядом, расшиперив ноги, смотрел на вошедших. Заинтересовавшись Шамилем, пёс для приличия пару раз незло гавкнул и улёгся возле будки. На пороге появилась жена Игната Мария со сковородкой в руках.
- Маньк, кликни сваго. – Попросил Иван.
- Щас! Нихай проспится, скотина. Нечего было спаивать. Ты за него что ли по хозяйству будешь убираться? –затараторила хозяйка.

- Ну, позови, тебе говорят! - Повысил голос бригадир.
Хозяйка ссучила фигу и снова залилась сорочьей бранью:
- Поменьше бы к яме шастали, ироды. Жрёте как свиньи, а скотина без присмотра. Зеньки бы ваши повылазили. А ты, ишо бригадир называиси, - переключилась Манька на Ивана – тебе бы их приструнить, а ты с ними за одно. Чтоб вам пусто было. Будете так жрать, подохните.

- Во, бля, собака как собака, а хозяйка как сука. – Не упустил возможности съязвить Семён.
      
 Над головой охальника профурычила сковородка.

- Ты чё, дура, совсем спятила?- злобно прогремел Серёга - убью!

-- Тока попробуй, шас Болдана спущу. Он тебе покажет где раки зимуют.
      
На порог, услыхав перебранку, вывалился сам хозяин. Цыкнув на жену, Игнат выслушав начальника, кивнул головой и, помедлив, направился под навес к стойлу заложить сена на ночь корове и годовалому бычку.
      
      
Лето наваливалось удушливыми днями и бригада рабочий день планировала уже по погоде: начинали работу с рассветом, делали по полудню большой перерыв и когда жара утихомиривалась, заканчивали запланированное на день.
      
На обед Иван отправился домой. Жена Ивана Степанида на рассвете с шофёром Булатом на полуторке укатила в город к родственнице по каким-то неотложным делам. Машка – дочка осталась дома крутиться по хозяйству и приглядывать за Андрюшкой – младшим братиком. Придя домой, Иван застал дочку и сынишку сидящими за переборкой ранее собранных помидор.

- Папка! – Обрадовался чернявый отпрыск Ивана и бросился в объятия отца.

- Мать ещё не приехала? - Поинтересовался отец. – Вот решил проведать вас, покормить.

- Да что я маленькая?- Нарочито обиделась Машка. – Я что ли сама не накормлю Андрюшку? Да я уже его и накормила. А ты будешь, пап?

- Да ладно, сидите я сам что-нибудь ... – порадовался за заботливость дочки Иван и погладил её по головке. Заглянул в амбар, взял несколько яиц и шмат сала, пошёл на кухню. Очистив луковицу, и порезав кусочками сало, поставил сковороду на электроплитку и стал ждать когда поджарится лучок и посветлеет бекон. Взяв нож, хозяин стал колоть яйца.

- Эх, не стать вам теперь цыплятами. – Подумал Иван, мысленно обращаясь к расползающимся по накалённой сковороде белкам и желткам.
      
 Андрюшка принёс огромный помидор, по размеру и по форме напоминающий бычье сердце, и протянул отцу:
- На, пап, салатик сделаешь.

- Ах, ты мой золотой – засюсюкал довольный папаша и подхватил пацанчика на руки.
      
Не успел Иван отобедать, как у двора остановилась, пофыркивая, машина. Дети поспешили навстречу матери.

Одарив детей гостинцами, Степанида раскладывала покупки по местам, угрюмо поглядывая на мужа.

- Стряслось чё? – Обратил внимание хозяин на замкнутость супруги.

- Да стряслось. Кум твой Сенька Куриков – то повесился. Говорят, на днях похоронили в городе.

- А чё? – растопырил глаза хозяин.

- Чё, чё ? Пил как верблюд, вот и повесился!

- Не пил бы, раньше бы повесился. Такая стерва, как Люська, любого в петлю загонит, тут пей - ни пей ...
      
Расстроившись, и, побурчав для видимости, Иван ушёл в бригаду.

По утру на колхозном дворе мужики, собираясь на объект, чесали языки за жизнь. Бригадир многозначительно рассматривая стрелки трофейных часов, привычно матюгаясь  по поводу опаздывающего Харламыча, неторопливо повёл своих подопечных на объект.

- Шамиль, совесть – то есть, где твой папа?- Сострил кто-то, увидев неестественно виновато приближающегося пса. – Опять перебор учинили, сукины дети?

Разноглазый пёс как-то необычно застыл перед бригадиром и , скуля, направился со двора, увлекая за собой мужиков.

- Что-то не то. – Стали предполагать строители.
      
 Пёс, вертясь, призывал людей следовать за ним. Когда Шамиль устремился к яме, у мужиков скользнула мысль:
-уже нализался соколик. До дел ли теперь?

Однако пёс, минуя яму, углубился в кустарники.
      
 Харламыч лежал, по – детски свернувшись калачиком.

 Шамиль мокрым носом обнюхивал небритое лицо хозяина.

- Звиздец! – однозначно выразился Иван и снял с головы картуз. Другие последовали его примеру.

- Ладно бы зимой замёрз, - посочувствовал кто-то, - а то ведь при такой погоде ...

Ноябрь 2007.
      
      







Портретная рамка
Рассказ

-   Вот кто мне скажет: кто  видел еврея работающего сантехником? –задумчиво спросил Семён, глядя в глаза Моисею Львовичу, полковнику в отставке, сидящему напротив за столиком во дворе под раскидистым вязом.
   
Стук костяшек домино на какой-то момент прекратился и между играющими воцарилось немое любопытство.

-  Сплюнь, Сэмэн, и откуда у тебя такие мысли нездоровые заводятся в голове? Старость тебя, наверное, начинает на такие глупости наталкивать. Хе ... еврей – сантехник!?. Водички попей, а то же икать захочется от бредней твоих – не поверил Моисей партнёру.   

-  Сам сплюнь. – Моисей, окинув присутствующих скользким взглядом и отдуплился, с удовольствием саданув двумя костяшками по столу.

–  Веди себя спокойнее, Моня, голубь ты наш. Народ распугаешь. - Соперники с интересом следили за полемикой двух жидов.

-  Так всё-таки вы мне скажите, товарищ Моня, - ехидно настаивал Семён – встречали?

-  Так Соломон ... – не выдержав, в разговор втиснулся  Иван Петрович – он и есть сантехник и еврей.

-  Во! – воскликнул зачинщик базара и сделал очередной ход.

-  А чё это ты, Сэмэн, поднял еврейский вопрос в сантехнике?- любопытствовал снова Моисей - Я и Ефима знал ...

-  Ефим – другая кость, он до директора завода сантехнических изделий дослужился. Голова! А Соломон и теперь сифоны продувает. Саксофонист пархатый -  не унимался Семён – такое имя позорит!  Нехороший человек.

-  Да знаю я твоего Соломона,  встречались, оказывается ... - вспомнил Моня.

-  Причём здесь имя? Имя, как имя ... – заинтересовался Рашит- второй член сборной команды доминошников.
   
Рашиту – мужику татарских кровей – имя Соломон мало о чём говорило, хотя он что-то где-то боком слыхал про это и потому попросил разъяснения.

-  Ну, это давным-давно – принялся растолковывать татарину Моисей Львович – жил иудейский цаpь. Он  всегда по всем вопросам принимал мудрые решения  и был ни чета нашему Соломону-сантехнику, который   не может подставку на унитазе отличить от ... 

-  Не скажи, встрял Соломон – вы, хлопцы, ещё не знаете какие он портретные рамки творит.   

-  Как это? – уже заинтересовались и другие присутствующие.

-  Да так! – Семён интригующе продолжал - ну, слушайте. – Бригада сантехников делала обвязку пятиэтажки на новостройке в Черёмушках.  К концу рабочего дня мужики пивком решили побаловаться, вот и закатили к Соломону во двор.   Благо, что мужик  жил в собственном доме недалеко от строящегося дома. Прихватив на стройке пару чистых вёдер, заправили их пивом , прикупили вяленой рыбки у знакомого деда, торгующего добром тут же и уединились в Соломоновских дворовых кущах.
   
Рахель – жена Соломона –предложила работягам разместиться за столом под навесом:
- Пейте здесь. Нечего в доме грязь разводить.
   
Семён с таким видом, будто сам присутствовал на дружеской попойке у предприимчивого еврея, продолжал рассказ: - Соломон, не будь дураком, натаскал потихоньку со стройки сантехники всякой и создал цивилизованные условия в своём доме.  И что же вы думаете? Это всё заработало!  Даже подставке от унитаза, изготовленной из прессованной фанеры, дотошный еврей придумал назначение: он приспособил её под рамку  для фотографии, увеличенной залётным мастером до нужных размеров и отретушированной по своему усмотрению цветными тенями так, что она из чёрно-белой превратилась почти в цветную. Детям Соломона на фотографии места не очутилось, так как они в то время существовали только в проекте, а по такому случаю в рамке оказалось только два тесно прижавшихся друг другу голубка, размалёванных  по законам того времени.   Сердцевидная по форме крышка от унитаза на столько объединяла влюблённую парочку, что у них спустя некоторое время, в еврейской семье начали появляться кудрявые детки. Рассказывают, что их у Соломона теперь уже восемь.
   
Рассказанная история Семёном проросла в памяти Моисея  когда они с Рашитом  приехали по делам к Соломону на территорию жилого массива с приватной застройкой, оказавшейся со временем почти в центре многоэтажного города. Гости приехали на «столетней» машине марки « Победа »,  успешно содержащейся в приглядном состоянии мастеровым татарином. 

«Броневик» с трёх миллиметровой толщиной металлического кузова , с мотором от двадцать четвёртой « Волги » был вполне конкурентным по скорости с более современными легковушками.
   
Моисея и Соломона не связывали ни какие взаимоотношения и, более того, они встречались – то  всего несколько раз в синагоге на богослужении.  Но рыбак рыбака ...  Так и у евреев водится. 
   
Моне потребовалась помощь сантехника: капитальный ремонт проводился в частном доме военного отставника Моисея, вот он и решил воспользоваться услугами специалиста.
   
Дом  Соломона, придавленный почерневшей от времени  черепичной крышей, прятался за массивными металлическими воротами, недавно перекрашенными в тёмно-синий цвет.
   
«Победа » причалила у обочины дороги напротив еврейского дома и из неё вывалились массивный татарин и горбоносый Моисей.  Кнопка электрического звонка  настойчиво возвестила о появлении каких-то людей и из приоткрывшейся калитки вынырнула голова хозяина.
    
Не признав сразу пришельцев, Соломон вопросительно смотрел на двоих мужчин, не понимая что им от него надо.

-  Здравствуй, Соломон! – изобразил Моня радость встречи на лице.

-  И вам не хворать, гости дорогие! Добро пожаловать в дом.  Какими судьбами? Сто лет не виделись. Очень рад, очень рад -  защебетал Соломон, ни сразу признав Моисея - случилось ли что?

-  Моисей Львович в будние дни военную форму не носил, лишь в значимые даты, по праздникам, но все друзья и знакомые были в курсе, что еврей при высоких чинах службу нёс и относились к пенсионеру с почтением.

-  Помощь твоя требуется, Соломон Викентьевич.

-  Что так? – заинтересованно удивился хозяин и, слегка кланяясь, предложил гостям пройти в дом.

-  Вздумал я обновить теремок свой, да вот хотелось бы специалиста хорошего пригласить для дела. Хорошие знакомые тебя присоветовали, Соломон Викентьевич. Сантехнику обновить решил я, да и отопление не мешало бы заменить. Не окажешь ли услугу, дорогой? – тщательно фильтровал мысль гость.

-  Да уж и не знаю, смогу ли я удовлетворить твои запросы, Моня? - кокетничал тёзка царя великого.

-  Кто же как не ты? – продолжал любезно настаивать Моисей – С такими золотыми руками, как у тебя, специалиста в округе не сыщешь. Не откажи, Соломон Викентьевич, - переходил Моисей то на панибратское, то на официальное обращение к хозяину дома.
    
На стенах в каком-то строгом беспорядке красовались фотографии в разнообразных рамках.

-   Какая прелесть, какая прелесть! – правдиво врал Моисей, разглядывая шедевры безвкусицы.
      
Нарочито на долго задержавшись у совместного портрета Соломона и Рахель и, хотя теперешних супругов, внешне переделанных временем, трудно было опознать, Моня с восхищением похваливал хозяина за изысканный вкус в выборе ракурса на фото и особенно  выбранного способа обрамления.

-   Так это что за рамка?  Крышка от унитаза, что ли? – гоготнул Рашит, но, усмотрев упрекающий взгляд Мони и смущённый Соломона, тут же поправил положение:

- А что? ... смотрится хорошо!  Надо бы себе такую присмотреть – разрядил тем самым неловкую ситуацию.
    
Соломон провёл гостей по комнатам, показал ванную и кухню, обращая  внимание посетителей   на особенности установки сантехники и парового отопления, пригласил гостей на веранду, где Рахель уже накрывала стол.
    
Моисей с Рашитом с оговорками приняли приглашение и ещё некоторое время обсуждали премудрости Соломонова мастерства конструкторских решений, не упустив похвалить Рахель за кулинарное искусство.
    
Оговорив нюансы договора на предмет выполнения  сантехнических работ в доме заказчика, гости укатили на своём «бронированном» лимузине.
    
Постукивая костяшками по столу,  партнёры игры и, присутствующие при этом болельщики, долго ещё мусолили тему eврейских хохм, сидя под раскидистым вязом во дворе коммунального дома, оценивая визит Мони и Рашита  к знаменитому сантехнику. 
    
.Чем ещё закончится подряд Соломона у Мони?..
 Октябрь 2008

   
 Подарок
 Рссказ
 
Живностью Пётр Иванович увлекался с детства . Живя в селе, волею судеб, маленький Петя был погружен во многообразие сельской природы. Мало что могло ускользнуть от глаз любопытного парнишки: голуби, попугайчики, канарейки, декоративные куры и прочее живое тащилось юным натуралистом в дом постоянно.

Ни уговоры, ни наказания отлучить дитя от его привязанности к животным успеха не приносили. Устав бороться с увлечением отпрыска, предки плюнули на его выходки и лишь со стороны дивились происходящим.
 
Движение по жизни ( сначала Пети и с возрастом - Петра Ивановича ), в независимости от условий проживания, всегда сопровождалось контактом с братьями меньшими. Даже, учась в институте, в общежитской комнате Пётр умудрялся содержать аквариум или клетку с канарейками, что не всегда радовало соседей по комнате.
 
Будущее Петра Ивановича складывалось с переменным успехом, но всегда в сопровождении милых сердцу существ. Так и дожил со временем любитель природы до материального благополучия.
 
Уже в солидном возрасте , занимая приличную должность, обладая собственным домом в городе и дачей в элитном районе, Пётр Иванович ни только не охладел к своему хобби, но и приумножил его возможности.
 
Любил седеющий метр на досуге помлеть в кругу своих любимцев. В голубятне мог просиживать часами , восхищаясь подобием человеческих отношений у птиц.
-- Всё, как у людей - взахлёб рассказывал он своим друзьям - и любят , и изменяют, и даже «голубые» среди них водятся! С ума сойти...
 А на лето часть своего хозяйства Пётр Иванович переводил на дачу. В специально оборудованном птичнике разгуливали разных мастей и пород куры, мерзко стрекочущие цесарки, взрёвывал красавец павлин. На веранде, в вольере захлёбывались трелью кенары, что приводило Петра Ивановича в неописуемый трепет.
 
Вот и теперь, в пригожий субботний вечер, когда дачи заполнялись соседями, их родственниками и друзьями, Пётр Иванович, вдоволь пообщавшись со своими питомцами, в шортах вывалился на грядки с овощами, дабы салатик сварганить к ужину и расслабиться за рюмкой «супа» под яблоней, где жена уже накрывала стол. Не успев хлопнуть вторую, голоса за калиткой уже в нетрезвой форме выкликнули Петра Ивановича из-за стола и увлекли разговором приобщиться к их компании.

Сосед по даче Иван Степанович мент, недавно ставший пенсионером, любовно относился к житейским слабостям Петра Ивановича и к его общительному характеру.
 
- Не дело, Петя,- фамильярно раскинув руки, направился к соседу сосед - что же это ты тихо сам с собой ведёшь беседу?.. народ, может, тоже интересуется?
- Пётр Иванович растянул улыбку на весь портрет и потребовал от пришедших присоединиться к трапезе.

- Не, не, не ... - закочевряжился Иван Степанович, но, тем не менее, продвинулся к столу - разве что по единой ... и ко мне!..

Спутник Ивана Степановича не был знаком Петру Ивановичу, поскольку был приезжим родственником соседа из вновь образовавшегося зарубежья, но человек, похоже, свойский, а по сему не заставил себя долго упрашивать и последовал примеру пенсионера. Выкушав по единой, и, не прислушиваясь к возражениям жены Петра Ивановича Инги, потянулись на соседскую дачу. Тут же появилась Катерина - жена мента в отставке и категорически повлекла за собой жену натуралиста.
 
Отмечались соседи, как всегда, по всей программе и песнями, охмелев,
заполняли всю округу, часто вовлекая своей общительностью в компанию и других соседей.
 
Так случилось и в этот раз. Присоединились ещё несколько человек из соседей. Загудели. На других дачах, судя по громкой музыке, тоже не говели.
 
Чуча, поджарая смесь карликового терьера и болонки, охранявшая хозяйство Петра Ивановича, заинтересованно вертелась между хмелеющими дачниками в надежде на презент. Иногда получалось. Дачники её за буйный нрав называли «Таможня». Без пропуска по дачной улице ни кому не пройти: не подаришь что-нибудь вкусненького, облает с ног до головы. И лаяла-то Чуча не по-собачьи: как зальётся, родимая, лай в сплошной визг сливается.
 
Допоздна отводили душу соседи и по « конурам» разбрелись глубоко за полночь.

Пётр Иванович с перегреву сходу окунулся в глубокий сон.
 
Может ли человеку под глубоким кайфом что-нибудь снится?  А Петру Ивановичу снилось и даже слышалось:
- Проснись, Петь, проснись. Что-то Чуча разрывается. Выйди. Может кого чёрт занёс по - пьянке.

- Отстань - буркнул Пётр Иванович и завалился на другой бок.

- Ну,блин Клинтон - уже не на шутку возмущалась Инга и спихнула мужа с дивана.

- Ты, что спятила? - в свою очередь озлился Пётр Иванович и уселся на полу.

- Иди проверь!..  Нажрался.  Иди, говорю.
Пётр Иванович, кряхтя и чертыхаясь, поплёлся в кладовку, взял ружьишко,
вправил патрон заряженный крупной солью в ствол, и вышел на террасу.

Чуча, не унимаясь, бросалась в сторону курятника, демонстрируя свой неподражаемый лай.

- Ты бы хоть голос подал - почему-то шептала в ухо жена.

- А тебе, что Чучи мало? - и ещё нетрезвым голосом произнёс – Ик-то-там?

У курятника послышался какой - то шум и усилился Чучин визг.

Пётр Иванович бабахнул. Таможня стала успокаиваться и вскоре подбежала к хозяевам, помахивая своим поросячьим хвостиком. Удовлетворённая исполненным долгом, потягиваясь, поскуливала. Втроём проследовали к курятнику и, убедившись, что следов преступления нет, удовлетворённые вернулись к дому.

Пётр Иванович, раздосадованный тем, что его грубо сорвали с дивана и отправили в ночь, остограммился в тайне от жены и вернулся в тепло постели.
 
Утренняя свежесть располагала к глубокому сну до храпа. В распахнутые ставни окна вливалась птичья колготня и редкие лучики солнца через крону орехового дерева.

 Чуча связалась с кем-то из прохожих и вымогала своё. Запахло поджаренной свежей картошкой, что приятно щекотнуло по носу храпящего Петра Ивановича , он зашевелился и подал голос:
- Ну, что там, мать?.. Чукча кусить хочет.

- Спи, спи - послышалось в ответ - до обеда ещё время есть - подначивала Инга. А со двора уже слышались голоса и настырный, заведомо ментовский, стук в калитку.

- Ну, ты даёшь, сосед! Уже водка потеплела, а ты всё дрыхнешь. Пора, красавец наш, вставай, вставай, родимый, - дурашливо гремел Иван Степанович.
 
Пётр Иванович сбросил ноги с дивана и обмяк сидя. Вставать не хотелось, но от соседа не отстать. Если вцепится, - бульдог-бульдогом.
 
Нашествие соседей Инга восприняла как должное и уже накрывала стол.
Выйдя на веранду, ещё сонный метр с восхищением заслушался трелью кенаров в вольере и на время забыл о гостях.
 
Катерина, не мешкая, подключилась к организации застолья, с явным удовольствием похрустывая малосольным огурчиком.
 
Не успели гости и хозяева обосноваться за столом, как со стороны курятника послышался какой-то шум и хоровое кудахтанье кур.

- Что за чёрт? - подумал Пётр Иванович и приподнялся из-за стола.

- Да сиди ты, Петя, - запротестовал Иван Степанович - твой Петя сам разберётся со своим гаремом. Давай сперва причастимся. Но Пётр Иванович не возымел гласу соседа и поспешил в сторону непрекращающегося шума.

Раздосадованный Иван Степанович махнул рукой и остограмился самолично. Тем временем хозяин, подойдя к курятнику, почему-то принял г-образную позу и с открытым ртом смотрел во внутрь. Тут-то и всё застолье заинтересованно потянулось к месту события.

- Во! - всплеснула руками Инга - опять притащил. Да когда же ты угомонишься? - запричитала жена, глядя на дерущихся петухов. - Тебе, что?.. своих мало ?

- Да не приносил я - оправдывался в недоумении хозяин.

Два кочета,свой и пришелец, в изнеможении уродовали друг друга.  Хозяин наседал, чему Пётр Иванович нескрываемо радовался. Куры, в заметно увеличенном количестве, стоя полукругом, созерцали поединок.

Пётр Иванович, открыв дверь, протиснулся в вольер, отнял у своего кочета чужого и передал его жене.

- Брось его в клетку в крольчатнике. Потом разберёмся ...

За зимником в вольере на навесе из шиферных листов зияла дыра. Валялись обломки шифера, мешок и просматривались следы крови на стойке навеса.

- Во, бля, - загоготал Иван Степанович - когда крадут - убывает, а тут на те... Чё ни ко мне ... гады... - радовался и сожалел мент. - Смотри,  крепко, видать, напоролся. Хорошо хоть живым остался, здесь не сдох. Соседи твои постарались, наверно. Вчера, видел, сколько их было? - бубнил Иван Степанович - шпана по пьянке поживиться, наверно, вздумала ... Султана, небось, бомбанули?
 
Султан - сосед, что слева - общительный мужик, вчера тоже принимал активное участие в пирушке, а по сему во дворе ещё не появлялся. Видимо отлёживался.
 
Земельные участки соседей разделялись сеткой-рабицей и серьёзным препятствием такое ограждение не являлось. А тут ещё Султан у курятника Петра Ивановича соскладировал брёвна и пеньки после осенней корчёвки застаревших плодовых деревьев, что являлось своеобразной лестницей на навес птичника чем, видимо, и воспользовались злоумышленники.
 
Вскоре и Раиса, жена Султана, выплыла на крыльцо и, потягиваясь, направилась с чайником к колонке за водой. Увидела столпившихся у курятника соседей, подошла к ограде.

- Чё, кур считаете?

- Считаем, считаем - щерился Иван Степанович - иди лучше своих посчитай.

- А что случилось? - не унималась Раиса- Обокрали что ли?

Вышел, ссутулившись, Султан и, слегка покачиваясь, направился к жене.

- Иди кур своих посмотри, если они ещё там есть - подначивал мент.

Султан и за ним Раиса поспешили к своему курятнику.

- Вроде на месте - огласил бедолага удовлетворённо, но, тем не менее, стал пересчитывать своих пернатых, тыкая пальцем в направление каждой курицы. И вдруг разразился отборным матом:
- ... ... ... , восемь штук не хватает ... и петуха ... во, гады. А у тебя тоже звизданули? - Громко интересуется Султан в сторону соседа.
 
Двор Петра Ивановича наполнился гоготом и пересудами. Выдвигались версии содеянного, но всё упиралось в соседа с тылу. Султан,узнав, что его недостача очутилась в курятнике Петра Ивановича, притащился с мешком и с бутылкой первача, дабы забрать пропажу и за одно опохмелиться. Не сговариваясь, мужики, оценивая содержимое «фунфырика», приняли на грудь.

- Да садитесь за стол, что вы стоя-то? - приглашала Инга. Но Султан с мешком уже шествовал к курятнику.

- Смотри чужих не нахапай - вслед подначивал Иван Степанович - И чё торопишься? Пусть хоть яйцами расплатятся за ночлег твои курочки.

- А где петух? - из курятника кричал Султан.

-Ищи, ищи - не унимался Иван Степанович - может его и не было, а может, и упёрли.

- Да ладно тебе, Степаныч, пусть забирает, - сжалилась Инга - Иди, забери в крольчатнике.

- Скажи спасибо, что во время отняли, а то пришлось бы панихиду по твоему кочету справлять - не унимался шутник.

- Чё? - задиристо завозмущался Султан - Ещё не известно по кому пришлось бы справлять. Давай сведём на нейтральной полосе, тогда посмотрим.

Но когда он увидел своего окровавленного петуха, охота сводить кочетов у задиристого соседа пропала. Султан отнёс кур в свой курятник и вернулся к столу.

Эх раз, ещё раз и... мужиков потянуло на разборки. В обход отправились к соседу с тылу. Настроенная агрессивно делегация, подойдя к калитке,громко засвидетельствовала своё появление, но...поезд ушёл.
Вчерашнюю весёлую компанию, как ветром сдуло.

- Чует кошка чьё мясо съела - возмущался воинственно настроенный Султан.

Ни с чем вернулись на дачу к Петру Ивановичу с целью продолжить пирушку.
 
Удивила компанию позиция соседского пса Тарзана - здоровенного злющего кавказца: что-то его всю ночь не слышно было. Такое ощущение, как-будто его подменили. Вот и теперь молча моргал из будки своими бесстыжими глазищами ни на что не реагируя. Подкинули, может, что? А, может, задобрили чем? За то Чучей Пётр Иванович был доволен. Не продажная!
 В полицию обращаться не стали-дохлое дело.  А со шпаны что возьмёшь? Не пойман - не вор!
Август 1989.


Встреча
Рассказ

Они встретились двадцать лет спустя после окончания школы.  Так получилось, что Сергей после окончания института поступил в аспирантуру и,  после , удачно защитив кандидатскую диссертацию,  преподавал в одном из технических ВУЗов на севере Казахстана. Продвижение по служебной лестнице можно было назвать успешным и с присвоением  Сергею Николаевичу Жукову учёного звания доцента, руководство института сочло возможным произвести разделение кафедры, на которой работал молодой учёный, на  две прикладные, обеспечивающие процесс подготовки специалистов на Механическом факультете и назначить  Жукова заведующим одной из них. 
    
Казалось, что надо ещё молодому учёному?:  кафедра;  лаборатория  ... дерзай да радуйся. Но тянуло почему-то Сергея в родные края, на Юг, где родился и рос, откуда начинал свой трудовой и творческий путь.  Туда, где у подножья отрогов Тянь-Шаньских гор распластались обширные предгорные степи, где проложили свои извилистые русла горные речки и родниковые выбросы образовали хрустально чистые озёра и полыньи.
    
Родина напоминала о себе постоянно. Детство, отрочество, юность прошли насыщено и память ни раз носила по родным местам, напоминая о прошлом.
      
Родители Сергея, как и прежде, жили в селе в паре сотен километров от нового места  работы сына и его приезды в гости по воскресным и праздничным дням  для стариков превращались в радость.
    
Молодой учёный старался оправдывать ожидания родителей и родственников и, даже не имея собственного транспорта, нашёл удачный способ курсировать между городом и селом  на междугородних автобусах или попутках.
    
Как-то, ожидая  автобус или попутку в условленном месте,  к остановке подкатил автобус.  Не обращая внимания на усатого водителя,  Сергей пробирался в салон автобуса, выискивая взглядом свободное место.
   
- Жю-юков, ти что ли -  расплылась в улыбке усатая физиономия водителя.  Сергей повернул голову в сторону окликнувшего его человека сидящего за рулём.  Тот продолжал скалить белые зубы.
   
Азербайджанец по национальности имел приятный акцент от которого так и не избавился за многие годы со школьных лет.
   
- Милош! -  с трудом разглядел в располневшей фигуре одноклассника Сергей.
   
Сразу же отпала необходимость искать в автобусе свободное место так как Милодим тут же предложил Сергею место на прикладном к кабине водителя кресле.
    
Неугомонный природный темперамент друга детства  всколыхнул воспоминания давно ушедшего отрочества и юности, а вспомнить одноклассникам было что.
   
Расспрашивая Сергея о его становлении, о нынешнем его положении, Милош выражал неподдельную радость за достижения земляка и выражал уверенность, что теперь у него появилась возможность своих отпрысков протаскивать через неприступные для некоторых  врата Высшего образования.  И как только Сергей не убеждал друга детства,  что он не имеет ни какого отношения  к приёмной комиссии,  Милош  был убеждён в неискренности доцента.
   
У Милодима один за другим  подрастали пятеро детей, старший из которых уже  завершал обучение в выпускном классе.
   
Автобус один за другим отсчитывал населённые пункты, приближаясь к родному селению.
   
Свою жизнь азербайджанец перелистывал с естественным для него юмором, разбавляя рассказы анекдотами и прибаутками.
   
- А вот здесь – Милош указал на прямой участок дороги за оставшимся позади очередного селения – в прошлую поездку меня республиканские «волки» подрезали...
- Инспекция, что ли?
 
- Ну, да ...  Когда идёшь с двумя - тремя зайами – это фигня.  Заловят если,  пошугают малость и дело с концом ...  А тут шурую ... весь салон туфтой зарадиль ...
   
- Какой туфтой? – удивился  Сергей.
   
- Да старыми билетами ... а тут на тебе ... чёрная  «Волга» обошла и стала загонять меня на обочину ... Контроль ... Ну, думаю, влип. Проскочил его метров на сто пятьдесят, остановился.  Взял в ладонь полтинник. Вышел.  Жду.  Из Волги один вышел. Смотрю - не  знакомый.  Я к нему ...  А салом алейкум!  Он руку протянул, а я ему полтинник в копыто ...  Как увидел, что я ему сунул ... назад мне ...  А я руку убрал. Он по сторонам пошарил глазами и ... руку в карман.  Ну, думаю, звиздес ... Ти мой ...  Зашёл в салон, на туфту глаза закрыль, время протянуль чтобы шеф поверил в шухер и на прощание пообещал мне при случае мину подложить ...
   
- Так теперь же он тебя всё равно достанет – спрогнозировал Сергей.
   
- Э-э ... скоро двадцать лет как работаю.  Всякое было – равнодушно отмахнулся Милош.
   
К родному посёлку  подъезжали под вечер. Автобус остановился напротив дома родителей Сергея. На прощание ,  тоном не терпящим возражения,  Милодим сказал:
   
- В Ташкент отвезу  «груз» и у меня пару дней свободных ... Завтра вечером жду у себя дома, приводи кого хочешь ...  и я подтяну всех наших ...


Июнь 2009 г.
   













Гинеколог - ( как дети малые).
Рассказ.

Профессору  Рогову  Петру Николаевичу заведующему кафедрой «Промышленная Экология »  предстояла командировка в Ростов на Дону.  В Медицинском Институте должен был состояться симпозиум по проблемам утилизации сточных вод и их нейтрализации.
    
Симпозиумы, конференции, совещания, ...  для научных сотрудников - дело привычное.
   
Состав участников мероприятия  и тематика представленных докладов на обсуждении у профессора вызывал значительный интерес. В программе фигурировали имена ряда известных учёных, в том числе и его давних коллег и приятелей профессоров Серикбаева и Сычёва.
    
Известный в Узбекистане гидромелиоратор – эколог, работы которого по использованию различных сточных вод в мелиоративных целях, Серикбаев Бакир Серикбаевич позвонил Рогову и предложил вылететь вместе из Ташкента заранее с тем, чтобы посетить в Новочеркасске  своего друга и коллегу профессора Сычёва Павла Ивановича, заведующего кафедрой                « Гидромелиоративное земледелие » в Гидромелиоративном институте и, совместив полезное с приятным, побывать на Дону на рыбалке, познакомиться с достопримечательностями города, поразвлечься малость на природе давно не отдыхавшим вместе друзьям ещё со времён аспирантуры.
    
Встреча друзей на Донской земле обросла  воспоминаниями молодости и их профессионального роста. Аспирантские годы в Москве заложили в друзьях перспективное будущее.
    
Пока  друзья утешались в Новочеркасских природных загашниках, команды сопровождающие Петра Николаевича и Бакира Серикбаевича в Ростове на Дону провели всю организационную работу по вопросам быта и плана работы симпозиума.
    
Симпозиум состоялся в означенное программой время и  после организационного заседания, продолжил свою работу по секциям.
    
Павел Иванович, отключив своих друзей от общественных культурно-массовых мероприятий, в свободное от работы симпозиума время уводил их в свои задумки.
    
Гостиница, в которой остановились профессора, являлась ведомственной при мединституте, но удобства в ней  вполне соответствовали современным требованиям цивилизации.
    
Бакир Серикбаевич при своей солидности  до сей поры не утерял природного юмора и постоянно пытался создавать « аварийные » ситуации в общении между коллегами и друзьями.  Не являлись исключением отношения Бакира и с участниками симпозиума.
    
Обслуживающий персонал гостиничных  апартаментов, уведомленный в том, что в институте собирается  солидный контингент учёных, соответственно, проявлял здоровый интерес к персонам, имеющим прямое отношение к медицине.
     Не упуская случая  завести разговор с кем-то из персонала гостиницы  , Бакир Серикбаевич быстро нашёл общий язык  с некоторыми красавицами и без зазрения совести  вёл с ними «светские» разговоры.
    
Почти двухметровый рост Петра Ивановича и умеренной тучности фигура у персонала гостиницы вызывали не поддельный интерес: в какой области медицины этот здоровяк вершит свои деяния.  На что насмешливый узбек, как бы по секрету, выдал :  - Да это же главный гинеколог в Казахстане. Не слыхали?

- Ой, батюшки, - всплеснула руками одна из любопытных молодух – такой бугай и ги-не-ко-лог? Это же надо ...
    
Тем не менее слух о необычном профессоре – гинекологе  быстро, с подачи Бакира, распространился по гостинице и за её пределами и женщины под любым предлогом пытались заговорить с метром. Да тут ещё и Павел Иванович подлил масла в огонь: сговорившись с Бакиром,  Сычёв ненароком, как бы  по секрету, выдал  дежурной по этажу, что профессор Рогов  после окончания работы  симпозиума проведёт ряд консультаций по вопросам гинекологии с желающими улучшить свое сексуальное здоровье.

- Время у Петра Николаевича будет ограничено – по секрету распространял выдумку профессор Сычёв, а по сему все желающие попасть на приём к «Светиле», видимо, не смогут. Надо составить список ...
    
Не подозревающий о затеянном друзьями подвохе  Николай Петрович тем не менее  заметил, что женщины в гостинице стали проявлять к нему повышенный интерес и каждая пыталась привлечь к себе его внимание.

- И чего это они возле меня вьются? - удивлённо замечал Рогов, обращаясь к друзьям-провокаторам.

- Понравился, значит, - в свою очередь подыгрывали коллеге учёные шутники.
    
Доцент Сёмкина из команды Николая Петровича в перерыве между заседаниями в работе секций застенчиво поинтересовалась у шефа: - А что это за консультации вы собираетесь провести в гостинице?

- Какие консультации? – не понял Рогов.

- Да ходят слухи ... многие женщины хотят попасть к вам на приём.

- Что за чушь! – уже ненароком возмутился профессор. – Откуда такие глупости распространяются?
    
К возбуждённо беседующим коллегам подошли, переговариваясь, Павел Николаевич и Бакир Серикбаевич. Узрев не спокойную беседу Галины и Петра, Сычёв осведомился: 

- Против кого сердимся, мальчики-девочки?

- Да так, ни о чём – увёл разговор в сторону Рогов – житейские мелочи.
- Ну, ну ... – понимающе ощерился Бакир.
    
Следующий день был заключительным.  Все делегаты вновь собрались в актовом зале института для подведения итогов работы секций.
    
    
Прощальный вечер оргкомитет наметил провести в гостиничном банкетном зале. Частичное финансирование мероприятия институт взял на себя, подчеркнув тем самым доброе отношение к учёной братии.
    
Участники симпозиума, отложившие отъезд на день - другой, получили   от проведенного мероприятия  большое  удовлетворение   и по своим гостиничным номерам разошлись уже далеко за полночь.
    
Утро после банкета  встретило многих участников мероприятия похмельной тяжестью и заинтересованной суетой женской половины гостиничного персонала.
    
Около десятка молодых донских казачек в ожидании приёма расположились на диванах и креслах в холле на этаже, где по соседству находились профессорские опочивальни.

Бакир, предвкушая эффект хулиганской интрижки, задуманный с  Павлом, предварительно созвонившись, как ни в чём не бывало, вышли из своих номеров и направились в «резиденцию» Рогова.
    
Женщины, ожидающие приёма у «гинеколога», робко приветствовали учёных гостей, глядя с надеждой на солидных интриганов.

- Не спешите, - успокоил собравшихся  профессор Серикбев - Петр Николаевич всех примет ...
    
Долго ещё эта история в разных вариантах муссировалась в  учёных кругах и среди попавшихся на удочку женщин ...
    
Самым печальным в этой истории стал тот факт, что Бакир Серикбаевич и Павел Иванович на долго приобрели в лице Петра Николаевича недруга ...

Декабрь.2008 г.
   














Пари
Рассказ

В шестидесятые годы прошлого столетия большое распространение получили студенческие отряды, которые ни на шутку соперничали с шабашниками. Бригады шабашников, как правило, формировались из армян, молдаван, азербайджанцев, западных хохлов и других любителей подзаработать в недоделанных районах Советского Союза.
      
Приграничный с Китаем Тарбагатайский район на свой территории разбросал горные хребты до самого Южного Алтая, образовав при этом Зайсанскую котловину, на основе  которой образовалось Бухтарминское водохранилище и уникальное озеро Зайсан. Из Китая в озеро несёт свои воды Чёрный Иртыш и бурливая Бухтарма. Из озера Зайсан по территории Казахстана водный поток уже шествует без неприятной окраски "Чёрный". Просто Иртыш.
      
С момента завершения строительства Бухтарминской ГЭС на реке Иртыш, уровень воды на Зайсане повысился почти на 70 метров, а водоём-то и озером перестали называть - море настоящее.
      
Районный центр Тарбагатайского района Акжар расположился в лощине постепенно сползающей к «морю».
      
Хозяйства района разбросались между многочисленных холмов в предгорье и, в основном, являлись животноводческими.
      
Директор совхоза Кара Булак Кулжабай Рахимов двухметровый сорокалетний казах самолично прибыл в Акжар для встречи студенческого отряда из областного центра. Группа из пятидесяти студентов на самоходной барже по Иртышу до посёлка Зайсан плескалась почти сутки и далее, на заранее подогнанных к причалу оборудованных для перевозки людей грузовиках, прибыла в Акжар для дальнейшего распределения студентов по хозяйствам.
      
Кулжабая зауважали сразу. С юмором у него значительных проблем не было, а по сему он категорически попросил не разбегаться по торговым точкам и не набивать чем попало желудки, поскольку через полчаса отряд может приступить к «хорошо покушать».

- Беспармак ждёт своего потребителя, - сказал Кулжабай и ... подождал аплодисментов - самых жирных двух баранов зарезали, чтобы вам понравиться. Русские же говорят, что кто мало кушает, тот плохо работает,- исковеркал директор известную поговорку - а нам придётся поработать. Баранам кошары нужны. Без кошар баранам плохо. Зимой плохо. И волки баранов любят. Но волки баранов не пасут ...  вообще-то пасут, но не так... так что чем больше построим кошар, тем больше мяса людям достанется ... нам, значит - навалил целую кучу словесной белиберды председатель и, радуясь собственному красноречию, растянул  на лице улыбку.- Ну, как я сказал? Понравилось? 

- Понравилось!- недружно поддержали юмор гиганта студенты.
      

Под барак были выделены какие-то склады, предварительно продезинфицированные и выбеленные изнутри. Нары, наспех сколоченные плотниками, распространяли запах сосновой смолы.
      
С отменным аппетитом, после долгого пути, откушав вкусной баранины, молодёжь подалась осваивать окрестности предгорного хозяйства.

Канды- Су - резвая речка - огибала место дислокации студенческого отряда и дружески звала в свои объятия, на что многие молодые люди, не задумываясь, откликнулись.
    
Стали подтягиваться к расшумевшимся студентам сельчане. Постепенно завязывался разговор.
      
Кто-то пронзительно свистнул и, помахав руками, позвал молодёжь к баракам: привезли пастельные принадлежности.

- Давай, налетай ... Устраивайте свои логова - стоя в кузове грузовика, бросал очередному квартиранту пакет с бельём студенческий завхоз Коля Ким. Ужин отгремел алюминиевой посудой и перерос в танцы.

Молодым усталость - до лампочки. Долгий переезд не сбавил прыти. И вечер был отдан неугомонным на откуп.
      
... Утренняя линейка предполагалась быть торжественной. Явилась вся совхозная знать во главе с Кулжабаем. Егор Караев - молодой преподаватель ВУЗа - начальник отряда - открыл собрание и первому предоставил слово директору совхоза.

Кулжабай нарочито напыжился и громко произнёс:- Товарищи студенты, вам выпала честь принять участие в строительстве сельскохозяйственных объектов -ухмыльнулся и продолжил - двойная честь за то, что вы будете работать у меня в совхозе, под моим руководством, ну и,конечно, под руководством вашего непосредственного начальника Егора Петровича Караева. И,- выдержав, как артист, увесистую паузу, продолжал - В то время, как ... - окинул взглядом напыщенное окружение, оскалился и уже без фарса продолжил - Ну, как? Беспармак вчера понравился ? - Толпа удовлетворённо загудела.- А если понравился и чтобы можно было всегда покушать беспармак, надо барашку вырастить, условия для него нужно создать, зимой чтобы не замёрз, чтоб волк не зарезал, кошары нужны хорошие. Нужна Ваша помощь. А теперь хочу вам представить моих помощников, с которыми придётся вашему брату часто общаться по работе и по быту.
      
Кулжабай по очереди высвечивал, начиная с главного инженера, своих коллег и пояснял к кому и по каким вопросам следует обращаться.
      
Ломы, кувалды, кирки, вместо авторучек, в первые дни доставляли студентам массу неприятностей. Без привычки ныли руки, набивались мозоли, мучила жажда, валились с ног и некоторые пытались сачконуть: то по нужде подольше ... ; то перекурчик с дремотой ..., а то и вообще от работы увильнуть - больным прикинувшись... Но постепенно в дело втягивалась рать ... Через неделю уже и девчёнки плевали на усталость. Сочетание нелёгкого труда с отменным аппетитом творили своё чудотворное дело. Загорелые, уставшие, но увлечённые трудом молодые организмы заметно преображались: отсортировать, загрузить на транспорт, отвезти, разгрузить на строительной площадке заготовленный камень - не ручкой пописывать, но молодость трудности воспринимала за кайф. Правда, кайф этот в первые дни после ужина валил юный интузиазм на нары и оставлял там наедине с крепким сном до утра.
      
Егоровы проблемы челночили между административными препонами, то есть между
организацией строительства объектов и созданием нормального быта студентов.
      
Прораб строительного отряда - Виктор Саповатов был надёжным помощником шефу, но, в случае необходимости, кровушку у Егора пил немалыми дозами: не дай Бог произойдёт задержка с поставкой строительных материалов,- изведёт, но своего добьётся. За то дело спорилось.
      
Пятидесятичеловекосильный коллектив упирался на строительстве кошар не считаясь со временем, но и требовал приличной компенсации за свой труд.
      
Однако составление нарядов и конечный финансовый результат не всегда согласовывался с мнением совхозного прораба Абая, который постоянно стремился убрать из списка часть работ, снизить их объём или расценки. Приходилось прибегать к не совсем честным финансовым соглашениям, что, однако, давало свои ощутимые плоды.
      
Абай не любил долго торговаться и назначал его интересующую сумму открытым текстом.
      
Сделка, как правило, заканчивалась попойкой где-нибудь на ближайшем выпасе одной из совхозных отар.
      
Время бежало по подрастающим строительным объектам и минусовало срок пребывания отряда в Карабулаке.
      
Егор уже давно был на дружеской ноге со многими хозяйственниками совхоза и, не смотря на существующий сухой закон в строительных отрядах, частенько причащался в компаниях с местным начальством.
      
И ... однажды Кулжабай при очередном дружеском «заседании» обратился к Егору с предложением:- Понимаешь, Егор, у меня вышла неувязка со строительством одной из кошар на отгоне. Шабашников, с которыми у меня был заключён договор, по каким-то причинам районное начальство запретило использовать на стройке. И вот эта, одна из самых нужных мне кошар «повисла». Строить некому. Поговори с ребятами. Надо помочь. За ценой не постоим. Организуем окордно-премиальный подряд, если это тебя устроит. Возможно, что придётся кому-то немного задержаться, пожертвовать отдыхом перед началом занятий. Но, по-моему, игра стоит свеч. Ну, как?-хозяин ждал ответа.

- А на какую сумму был заключён договор с шабашниками?-в свою очередь спросил Егор. Кулжабай обозначил сумму. Егор задумался.

- Надо поговорить с ребятами. Сам решить не могу - поосторожничал с ответом студенческий босс.

- Хорошо. Утром зайди ко мне в кабинет. Договорим.
      
Когда Егор вернулся в отряд, было уже темно и многие бойцы отряда собирались на ночлег. Тем не менее он попросил зайти к нему Саповатова и ещё троих ребят - бригадиров и провёл с ними доверительную беседу.
      
Обсудив все нюансы предстоящего дела, пришли к выводу, что если поднатужиться, то работу можно выполнить без затраты на то дополнительного времени. Нужно только тщательно продумать доставку материала, приготовить жильё при объекте, организовать питание и несколько переформировать существующие бригады.
      
 Материальная заинтересованность взяла своё. Ребята предложение приняли.
      
Заручившись поддержкой, утром при встрече с Кулжабаем, Егор дал добро на подряд и было оговорено время выезда на осмотр площадки под строительство.
      
Внеплановая кошара по проекту была в полтора раза меньше тех, которые строили студенты и это придавало уверенности в том, что работа будет завершена в срок.
      
Два УАЗика упрятали в себе одиннадцать мужиков,которые представляли почти все подразделения совхозного руководства.
      
Кошару намечалось соорудить на отгоне вблизи заставы на казахско-китайской границе, примерно, в полусотне километров от центральной усадьбы совхоза.
      
Первый привал был устроен в пяти-шести километрах за аулом на берегу речки Кандысу. Не успели УАЗики разместиться на лужайке, как услужливые помощники Кулжабая бросились к багажникам «тачек» и тут же, на траве, соорудили импровизированный достархан. Водку разлили по пиалам.

- За успех! - поднял тост Кулжабай и выпил первым. Егор слегка удивился столь краткому тосту, тем не менее последовал его примеру. Как правило, казахский тост - это надолго, разве что кавказцы могут потягаться с азиатами в красноречии.

Кулжабай, видимо, берёг время и личным примером показал чтобы и другие много не разглагольствовали. До места назначения ещё пылить, да пылить по предгорным просёлочным дорогам. Да и начальника заставы следует поставить в известность. Заехать надо, хотя предварительно директор с майором созванивался и получил предварительное разрешение на въезд в запретную зону. Организовав по пути ещё пару остановок, кортеж из двух автомобилей достиг заставы.
      
Начальник заставы майор Корсак Анатолий Григорьевич, учуяв запашок от вывалившейся из УАЗиков компании, не стал долго выяснять «Ху есть Кто» и, зафиксировав прибытие группы, вызвался самолично сопроводить Кулжабая и иже прибывших с ним сотоварищей на планируемое место строительства объекта, предвкушая неизбежный обмыв начала работ. Так и было: разбили участок, забили колья, разлили водку, "вздрогнули". Решили на следующий день начать завоз строительных материалов. А остаток дня Кулжабай решил посвятить объезду отар на джайляу и за одно развлечься на природе.
      
К конечному пункту назначения УАЗики дотягивали на первой скорости. Открылась шикарнейшая панорама альпийских лугов. Две юрты расположились в нескольких шагах от мощного горного родника, воды которого через каменную набросную плотинку убулькивали по арыку за поворот на склоне и где-то там, внизу, видимо, вливались в бурливую Кандысу.
      
Речка Кандысу получила своё название, видимо, по причине приобретения почти красного цвета в период весенних паводков, когда бурные потоки, смывая железосодержащие ржавые слои почвы, смешиваясь, окрашивали основной поток речки в красноватый цвет.
      
На противоположном склоне паслось большое стадо, преимущественно состоящее из овец чёрной и коричневой мастей.

- Мясные- предопределил вопрос Кулжабай. - Идельбаевские. По 120 кг. бывают.
      
На высокогорье даже в жаркие июльские дни разноцветье радует глаз и овцы вкрапленные в это великолепие заметно украшали пейзаж.
      
Похоже, что гостей здесь ждали. Навстречу уже спешили два чабана и за ними четверо сопливых ребятишек, которые шмыгая носами, с любопытством рассматривали выходящих из УАЗиков людей. Две (пожилая и молодая) казашки тут же кинулись разжигать пузатый самовар объёмом литров на двадцать.
      
По очереди поздоровавшись со всеми за руки, чабаны приветливо пригласили гостей к большой юрте. У юрты на вкопанных столбиках крепились два рукомойника и на гвоздиках висели чистые полотенца. Кулжабай сполоснул руки, как этого требует обычай, и вытер их свежей тканью. Другие последовали его примеру. Старший чабан с небольшим поклоном приблизился к хозяину и попросил пройти к небольшому загончику где уже находились, видимо, заранее отловленные из стада несколько овец. Кулжабай с пониманием дела ощупал одну, другую ... и указал на одну из них.

- Бедняжка - подумал Егор и последовал за остальными в юрту. Во главе достархана Кулжабай усадил молодого начальника студенческого строительного отряда, тем самым подчеркнул его значимость в коллективе. Сам приземлился справа. Слева занял место главный инженер. Два зоотехника, прорабы, завхоз и завгар заполнили остальной периметр достархана.
      
Для удобства гостям были предложены подушки, на которые при необходимости можно опереться или прилечь. Присутствующие в ожидании чая о чём-то переговаривались.На расстеленной клеёнке уже лежали сладости, курт и порванные на куски вкусно пахнущие лепёшки. В юрту вошла молодуха, как выяснилось, - сноха старшего чабана и мать четырёх сопливых подрастающих джигитов. Водителям находиться в юрте вместе с чинами не полагалось, а по сему им накрыли отдельный достархан на воздухе возле родника, что их устраивало по привычке и обиды не вызывало.
      
Молодуха из стопки пиал сняла верхнюю, обдала кипятком ,слила воду в бронзовый тазик, на четверть наполнила пиалу чаем и вопросительно посмотрела на директора: "С молоком? Без?.."
      
Кулжабай, в свою очередь, обратился к главному гостю: "Чай с молоком?" - на что тот кивнул головой.

Пиала по периметру прошла по рукам к Егору. Процедура по порядку коснулась всех. Более миниатюрные пиалки, но уже с водкой, проследовали тем же путём. Выстуженная в роднике водка разливалась завхозом Ахмедом и зоотехником одного из отделений совхоза Кадыром.

Всё подаваемое Егору, проходило через руки Кулжабая, который, проявляя своё уважение к гостю, преподносил предлагаемое с лёгким поклоном. Холодная водка, горячий чай, душистые лепёшки постепенно возбуждали компанию.

В ожидании главного блюда болтали о разном. Хлопнув по очередной "родниковой", минутами позже старший чабан возвестил о том, что готов каурдак и молодуха не спеша, но споро взялась наводить порядок на достархане. Процедура от начала жертвоприношения до готовности каурдака составила не более сорока - сорока пяти минут.

Оперативности чабанской семьи Егору оставалось только подивиться. Сочный, жирный каурдак, приготовленный из внутренностей барана парил на достархане в лягане - круглом неглубоком блюде, источая убиенно-вкусный запах. Оживившееся застолье не сговариваясь, потянулось к еде.
      
Ели, пили, болтали, хмелели ,.. снова гудели до тех пор, пока хозяйка не попросила мужа - старшего чабана - выйти из юрты на «рандеву». Через пару минут чабан водрузился в юрту, гордо неся на вытянутых руках поднос с дымящимся мясом. За ним следовала молодуха с другим подносом, на котором располагалась сваренная по специальному рецепту голова убиенного барана. Водрузив блюдо с беспармаком на достархан, старший чабан принял голову от невестки и с поклоном протянул блюдо Кулжабаю, который, в свою очередь,не мешкая, передал преподношение Егору, как почётному гостю. Егор был осведомлён о ритуале
разделки головы, но его молодость и знание обычая не позволяла принять на себя функцию старейшего и он, отхватив ножом лакомый кусочек от преподнесённого, вернул блюдо Кулжабаю.
      
Глава совхоза, оценив жест уважения Егора, не стал разделывать голову по частям и преподносить каждому из присутствующих по их значимости в коллективе, а пустил её по периметру, представив тем самым возможность выбрать каждому ту часть головы, которая ему приглянулась. Всё, что осталось от головы на блюде, хозяин юрты передал снохе, которая вмиг удалилась.
      
С благодарением Богу, присутствующие сидели в ожидании продолжения ритуала: раздаче определённых кусков мяса на косточках, который со знанием дела осуществил главный зоотехник - увесистый Каратай. Периодически причащаясь, между делом, перебрасывались разговорами, вспоминали прошлое, мечтали о будущем. Чем дольше гости трапезничали,
тем реже их руки тянулись к подносу с мясом. Под впечатлением анекдотов юрта иногда вздрагивала от хохота. Всё чаще подавалась горячая шурпа. В толстом самоваре возле малой юрты из трубы с наконечником высовывало язык пламя. У булака (родника) на курпеше нежили свои набитые едой животы водители УАЗиков. Тут же вертелись ребятишки, пытающиеся заглянуть в периодически вздрагивающую от хохота юрту.
      
Егор, не привыкший к употреблению большого количества мяса, откинувшись на подушку, иногда похлёбывал шурпу приправленную айраном.

- Сколько можно жрать? - думал Егор - какие-то волчьи запросы. Кошмар!
      
 Мясо на подносе заканчивалось, но трапеза продолжалась. Опять в ход пошёл чай.
      
Млея, Егор подался в воспоминания: ещё при отбытии отряда из Усть-Каменогорска самоходной баржой по Иртышу с пристани, носящей название "Аблакетка", мужик, провожавший своего сына-студента, поведал откуда появилось это название. А суть заключалась в следующем. Когда-то на берегах Иртыша жил богатырь по имени Аблай. Он не только отличался отменной силой, но и откушать мог ... дай, Бог! Бараном мог отужинать без особого перегруза, да и выпить был мастак.
      
В споре однажды Аблай, в замен на элитного скакуна, решил переплыть Иртыш после того как съест барана. Съел без проблем! Съел..., но вот доплыть до противоположного берега не смог.

- Аблай кетты - орали с берега свидетели спора, но помочь ни чем так и не смогли. Утонул Аблай. А вот место, где произошла катастрофа, с тех пор так и называется - "Аблакетка".
      
И Егор озвучил вспомненное: "Я слыхал, что человек может съесть целого барана. Мы вот всем "колхозом" с одним не можем справиться, а тут одному ..."

- Гым, - ухмыльнулся Кулжабай - такие и теперь водятся.

- Навряд ли, - усомнился захмелевший Егор - я бы многое отдал, чтобы такое увидеть.

Главный зоотехник Каратай, тушу которого можно было оценить пудов на восемь, загадочно заулыбался.

- Ты что ли сможешь? - обратился Егор к здоровяку.

- Нет, этот не сможет. Кадыр сможет! - указал Кулжабай на второго зоотехника, который был, в противовес первому, не так здоров и даже сухощав.

- Да ну !?. - встрепенулся Егор. - И как это проверить? Пусть докажет!

- А что доказывать? Спорь. - Ухмылялся Кулжабай. - Кто тебе за просто так будет целого барана кушать?!.

Подвыпившая компания заинтересованно загалдела.

- Ну, давай! На что? - взъерошился студенческий босс.
      
В те годы страшным дефицитом был коньяк, и Кулжабай, не спрашивая своего подчинённого, заломил целых два ящика (сорок бутылок).

Егора пугнула эта цифра, но любопытство брало верх. Да и студенческий прораб Виктор подливал масла в огонь: "Давай, Петрович, поможем если что..."

- Не скакуна же проспоришь - ехидничал директор - зато детям и внукам будешь рассказывать как прокололся.

- Идёт! - выдохнул Егор и ударили почему-то с Кулжабаем, а не с Кадыром по рукам.
      
Кулжабай кивком дал какое - то распоряжение старшему чабану - и тот с поклоном удалился. Через несколько минут полог юрты распахнулся и на пороге появился Жакен, у которого между ног была зажата голова довольно крупного барана чёрной масти.- Такой пойдёт? - обратился к Егору Кулжабай. Егор, подражая директору, тоже кивнул головой.
      
Каратай прочитал молитву и Жакен вместе с бараном скрылись за юртой.

Выпили,закусили и Хозяин увлёк присутствующих на воздух освежиться и приготовить себя к предстоящему представлению. Одни закурили, другие приблизились к роднику и рассматривали как бьёт ключ, третьи по нужде отправились за кусты.

Многие обратили внимание на небольшое стадо пасущихся невдалеке от юрт коров и телят. Удивило снаряжение одной из них: на корове с боков были привязаны две оглобли, что, естественно, не давало ей возможности гибко разворачивать тело влево, вправо.

- А это ещё зачем?- удивлённо поинтересовался Егор.

- Сама себе сосёт, сволуш ... - пояснил молодой чабан. Все заржали.

... В метрах трёхстах от места расположения юрт были замечены передвижения каких-то зверьков. Они то вставали на задние лапки, то резвились, догоняя друг друга.

- Тарбаганы - сурки - пояснил Кулжабай - в этом году их много. Зима была хорошая. Все выжили.
      
Стайки куропаток перепархивали со склона на склон, не опасаясь появившихся по близости людей. Цыплята уже встали на крыло и выводки соревновались числом.

- Волки не донимают? - спрашивает Егор, вспомнив, что по дороге на заставу видели трусцой удаляющегося от пылящих по взгорью УАЗиков волка.

- Бывает ... - чабан охотно приводит примеры нападения хищников на отары. Объясняет какая с ними ведётся борьба.
      
Оказывается, что волки бывают свои и чужие. Свой волк - это волк,
живущий недалеко от кошары и мест выпаса отары и редко когда паскудит на своей территории, да и чужаков не привечает. Бояться нужно пришельцев: те много могут нагадить если не доглядеть.
      
Приграничная зона характеризовалась паспортным (пропускным) режимом, что сводило браконьерство к минимуму и дичь себя здесь чувствует вольготно.
      
Протоптавшись, немного прохмелев, народ потянуло на зрелище.
      
Кадыр - главный герой пари - всё это время шастал по склонам, видимо,
утрамбовывал или освобождался от съеденного ранее. Единственное условие ставилось перед Кадыром после завершения процедуры пожирания барана в течение получаса он не имел права избавляться от содержимого в желудке. Это условие, оказывается, - общепринятый ритуал и не соблюдший его считается проигравшим.
      
Снова чай, водка, трёп ... Лишь Кадыр находился в какой-то дрёме и на хохмы окружающих, казалось, внимания не обращал.
      
О готовности блюда возвестил, вошедший в юрту, старший чабан и занял место возле зоотехника. Следом вошёл сын чабана, помпезно неся перед собой блюдо горой наполненное варёным мясом и передал отцу, а тот уже торжественно водрузил еду перед Кадыром и приложил правую руку к груди.
      
У Егора мелькнула мысль, что спорщик тот час же с рыком набросится на мясо и станет его поглощать. Но не тут-то было. Принесли второй поднос,установили рядом с первым и ... Кадыр приступил к процедуре. Ножом, отделяя сочное мясо от костей, измельчал его и складывал в свободную посудину. Хрящи и кости складывал отдельно. Уменьшалась гора полуфабриката и росла вторая, готовая к употреблению. Переработав мясо из первого подноса, молодуха принесла другой. Горка на втором подносе превращалась в гору, а на первом куча хрящей и костей свидетельствовала о завершении первого акта представления.

- Э...э...э!..- нарочито возмущался Егор - смотри, сколько на костях мяса осталось. Жульничаешь, брат!

- Ничего, это мы компенсируем - успокоил Кадыр и подал знак молодому чабану.
      
В юрту внесли на тарелке две полоски свежего курдючноко сала, на взгляд, по 150-200 граммов.

- Какой? - спросил Кадыр, указывая на куски.

- Любой! - ответил Егор и подумал: "Как же это он - троглодит - будет жрать сырое сало?» Но Кадыр не стал жрать, а, как удав, заглотнул один из кусков и, получив добро от Кулжабая, приступил к делу. Куча истерзанного на мельчайшие кусочки Кадыром мяса вывешивалась, примерно, в 15-17 килограммов!

- Лопнет, гад, -подумал Егор, но за два ящика коньяка всерьёз побеспокоился.

- А вдруг?...
      
И « вдруг» покатил размеренно, но верно. Кадыр пятернёй загребал порцию за порцией и, не торопясь, не жуя, отправлял мясо в "пасть". Видимо, тренированный желудок уже знал свои возможности, а по сему с работой справлялся без проблем. Периодически Кадыр поливал поглощаемое горячей шурпой: лучше глотается.
      
Егор смотрел на процесс с пренебрежительной ухмылкой, изредка отхлёбывая чай из пьялы. Водка уже не радовала, подступала к горлу и студенческий босс всячески пытался увильнуть от очередной инъекции. Окружающие, постепенно млея, подзуживали то над Егором, то над Кадыром, но они плевали на подначки и думал каждый о своём.
      
Карлуха, со своей немецкой степенностью, молча сопровождал происходящее своей непроницаемостью. Привыкший к покорности немец, не привык высказывать своё мнение по происходящему вслух - так было заложено его судьбой, -но со скрытым отвращением смотрел на не вынужденную глупость.

- Вам бы «нашу» послевоенную Сибирь ... по потешились, по куражились бы ... Но у пожилого завгара и другие витали мысли: " А лучше ли вам было в то время? Всем досталось!.. Появилась возможность, - живите как Богом дано. Живите. Не беситесь только с жиру.
      
... А у Кадыра бух курсак-пузо то бишь. А курсак, оказывается, - понятие весьма растяжимое. Растяжимое в полном смысле слова.
      
Студенческий прораб Виктор Саповатов с раскрытым ртом следил за происходящим. Он слыхал о возможном ... , но чтоб увидеть такое - не мыслил. В отличие от сидящих за достарханом, к водке прикасался редко, видимо, помнил о сухом законе в студенческих отрядах, да и Егор на него поглядывал не одобряя, хотя сам нет-нет, да и ...
      
Свидетели пари уже с меньшим интересом следили за происходящим, но периодически «вздрагивали», принимая на грудь по чуть-чуть и поощряли обжору восхищёнными возгласами.
      
Спорщики сидели в полутора метрах напротив друг от друга, что позволяло Егору созерцать происходящее лоб в лоб. Судя по тому, как Кадыр осваивал "террикон", студенческий босс с не желаемой надеждой мечтал о собственном проигрыше. Половинный объём террикона Кадыр освоил без особого напряжения. Горячая шурпа подавалась периодически. Застывшее мясо глотается хуже. От дела Кадыра не отвлекали.

- Жри,гад! - думал Егор - Крокодил африканский.
      
Кулжабай прошёлся анекдотом по нации, видимо, придуманном на ходу:«Чем отличается казах от волка?» - ухмыляясь, спросил он-«Да, ни чем!»- себе и ответил - «Оба мясо любят!». Смешного было мало, но на всякий случай, все гоготнули. На Кадыра, кроме Егора, все посматривали со скрытой надеждой, что сожрёт.
      
По мере убывания "террикона", троглодит всё медленнее метал периодически распариваемое горячей шурпой мясо в рот. Присутствующие нет-нет, да и подбадривали Кадыра призывными возгласами. Ни шурпы, ни чая за всё время пожирания мяса Кадыр не глотнул ни разу. Оставшееся на подносе мясо убывало всё медленнее. При каждом очередном глотке живот Кадыра заметно вздрагивал и прибавлялся в объёме. Егора уже охватывало беспокойство: "Не рыганул бы, скатина. Обдаст с ног до головы, не отмоешься" - и по этому сидел в напряжении, с надеждой при необходимости увернуться от атаки. В последний момент Кадыр с трудом протянул руку за очередной пиалой шурпы, сделал последний глоток мясной каши и запил горячей жидкостью.
      
Невообразимый гам раздался в юрте и все, кроме Кадыра, подняли пиалы с заранее налитой водкой. Егор, ухмыляясь, развёл руками.

- Ни чего не поделаешь ... проиграл - признался студенческий босс.
      
У Егора ещё теплилась надежда, что Кадыр не продержится положенные полчаса и траванёт, но ... с каждой минутой надежда таяла. Заметно раздувшийся живот Кадыра был с трудом вынесен хозяином из юрты на воздух. Некоторые из присутствующих оголились до пояса, подставив тела солнцу для загара. Кадыр тоже снял рубаху и приспустил штаны. Поскольку он самостоятельно не мог выбраться из брюк, к нему на помощь пришли молодые водители.
      
Оставшись в одних кальсонах, Кадыр полез в родник. Забравшись в булькающий источник, он опустил пухлое брюхо в холодную ключевую воду и, приткнувшись к берегу локтями, в изнеможении раздвинул ноги, между которыми вздувался холодный поток. Было такое ощущение, что с поверхности живота срывались жирные пятна и уносились в щели искусственной каменной плотинки, образующей небольшой водоёмчик, но достаточный для того, чтобы можно было в нём отвести душу. Пока компанией выдерживалось контрольное время, заботливые хозяева у булака уже организовали столик и все ждали конечного результата в споре.

Всё закончилось в пользу Кадыра.
       Егор не без ехидства обратился к млеющему в роднике зоотехнику: "Теперь, небось, неделю жрать не будешь?"

- Зашем неделю? Кешером шай пить буду.- Ухмыльнулся обжора, поглаживая живот.
      
Появились две берданки и винтарь.
- Пусть киснет - сказал Кулжабай, указывая на Кадыра, к которому у всех уже остыл интерес. - Пойдём, Егор, тарбаганов погоняем. Мясо тарбаганов пробовал?

- Не приходилось. Сусликов пробовал, - вещь! - без особого удовольствия ответил проигравший.

- Тарбаган - это вещь! А суслик - это маленький вещь. Я не пробовал. - Брезгливо поморщился Кулжабай и кивком показал на стол.
      
Выпили, занюхали и компания под предводительством гиганта двинулась по склону к колонии сурков. Не вооружённые члены команды шли, приотстав от охотников.
      
... Трофей из трёх сурков и девяти куропаток был вручён Егору в качестве подарка для студенческого отряда. Вставал вопрос: где достать два ящика коньяка? Деньгами Кулжабай и Кадыр брать отказались.
      
... С утра в пятницу Карл Шик с Жорой- водителем закреплённого за студенческим строительным отрядом 51-го ГАЗона, машины не новой, но вполне работоспособной, возились с усердием, готовя её к дальнему рейсу. 450 километров до областного центра-расстояние вроде бы и не ахти какое, но 170 из них по грунтовке - не радость. Заправив полный бак бензином, и, прихватив харчей в дорогу, Егор с Георгием затряслись по истерзанной непогодой и колёсами дороге в сторону Усть-Каменогорска. Несанкционированный выезд начальника студенческого отряда по личному делу должен был оставаться в тайне. Но ... долг платежом красен ... Надо ехать!..
- Надо Федя, надо! – вертелась почему-то в голове Егора навязчивая фраза из известного кинофильма ...   
1969 г.













Шуба
Рассказ

Эта история не выдуманная и случилась с одной из моих знакомых в семидесятые годы на юге Казахстана.  В те времена "расцветающего" коммунизма процветало и воровство. Воровали на работе. Воровали вне работы. Воровали по нужде и без, просто так было принято. Время было такое.

      
О новой шубке Настя мечтала давно, столько же, сколько и её муж Николай о "жигулёнке". Прижимистый ни от хорошей жизни хозяин долго не поддавался на уговоры жены, но когда та сообщила, что у них дитё зародилось, попрыгав от радости, полез в закрома ...

- Заслужила, получай свою шубу, - бормотал Николай, отсчитывая с трудом накопленные деньги.
 
С вечера Настя хлопотала по хозяйству с необычным усердием, радуясь  проявленной шедрости благодетеля.
      
Утром, наскоро позавтракав, она, прихватив со стола сумочку, выскользнула во двор. По пути забежала к подруге.

- Верка, поехали. Расщедрился. Дал деньги. Поехали, а то не успеем...

- С какого это ляда он тебе дал?.. То у него среди зимы снега не выпросишь, а то на тебе ...  Случилось что?..
      
Торопились на рынок, презирая толчею в автобусах и на переходах.

- А если не сыщется?.. - беспокоилась Настя.

- Да Бог с тобой, сплюнь! В каждое воскресенье привозят что угодно из районов. Это здесь в магазинах не сыскать, а в сёлах на шубы не падкие, вот и выбрасывают, чтобы план наверстать.
      
Молодые женщины, перебрасываясь словами, проталкивались сквозь ряды торгашей , разглядывая вывешенный на показ товар.

- Сапоги есть. Не желаете? - заговорчески интересуется пухлолицый парень с не чёсанной башкой. - По дешёвке отдам. Глянь какие ...

- Ну-ка ... Сколько просишь-то? - заинтересовалась Настя.

- Столкуемся. Примерь сначала, может не подойдут ... Да отойди в сторонку-то, в толпе что ли примерять будешь? Давай сюда, к будочке. Здесь удобнее будет.

- Украл где, небось? - без иронии спрашивает Верка.

- Свои, дура! Жене купил по знакомству, да маловаты. Вот и приходится загонять.

- Ну, примерить, что ли?

- Как хочешь-недовольно пожала плечами Верка - ты что ли за этим меня сюда приташила? Пошли отсюда.

- Чего спрашиваешь, примеряй - усердствует парень.
      
Поддерживаемая за локоть, Настя прилаживала модную обувь к ещё не утерявшей свою привлекательность ножке.

- Во, вишь, как здорово! - подзуживает продавец.

- Ну, как? Брать что ли? - сомневается Настя.

- А шуба? Давай посмотрим шубы, а там видно будет - удерживает от опрометчивого поступка Анастасии Верка.

- Так сколько просишь? - не унимается Настя.

- Гони сотнягу и забирай.

- Да ты что? Спятил?

Она положила на карниз будки сумочку и принялась усердно стягивать с ноги сапог.

Пухлолицый, мгновенно оценив обстановку, схватил сумочку и ринулся в толпу, которая проглотила его прежде чем пришли в себя женщины и подняли отчаянный визг.

Ищи-свищи теперь.

Удручённые горем, возвращались подруги с проклятыми дорогостоящими сапогами.

- Не пойду домой - всхлипывая, шептала Настя.

- Да полно те, не зверь же он. Поймёт. - успокаивала подруга.

- К маме пойду. Может мама поможет. Потом потихоньку рассчитаюсь.

- Ну, смотри, тебе видней.
      

Рассказ придавленных горем подруг, мать выслушивала с охами и ахами, от души чихвостя распоясавшееся жульё и заодно ментов не способных навести должного порядка.
      
Таких денег у матери не было, а в долг брать у соседей не решилась. За разговорами, чаепитием и периодическим рёвом не заметили как подошёл вечер.

- Пойду-ка я с вами, - решила мать - а то, не дай Бог, взбеленится добытчик твой. Что у него на уме? А при мне не посмеет ...
      
Множество вариантов оправдания перебрали женщины за день, но так и не пришли к единому. Остановились на истинном. Будь, что будет.

- Приду и скажу ему - размышляла Настя, проходя мимо уже светящихся окон в их переулке - прости, но меня обокрали. Не знаю, что теперь делать?
      
Она уже ощущала знобящую дрожь. Готовилась к худшему...  Даже успокаивающий топот рядом идущих женщин не давал до конца пересилить собственную робость перед прижимисто-грубоватым супругом.
      
Любой хруст сучка под ногами заставлял её вздрагивать и отвлекаться от изложения оправдательной речи.
      
Вот и двор. Белобрысая шавка, стесняясь, затявкала на полу узнанную троицу и, учуяв что-то недоброе в не совсем уверенных походках идущих, заглохла за конурой.

- Посмотри в окно, - предупредила мать - что он там делает?
      
Верка чудаковатой походкой подобралась к окну и шёпотом проскрипела: -Кашеварит вроде.

- Была-не была - мобилизовала свою волю несчастная и-и-и ... распахнула дверь.

- Где тя хрен носит целый день? - опередил, было начавшую свой монолог жену, явно обозлённый муж. - Ты же за шубой собиралась, а чё бабки-то не взяла? Раздумала брать чё ли?

В ответ на истерический в доме хохот во дворе залаяла шавк а.           Опешивший муж смотрел на женщин с открытым ртом.
1969 г.



















Забери меня, папа
 рассказ


Семилетие Гошки совпало с началом занятий в школе. Связав ручками гордо сопровождающих сынишку родителей, в новеньком костюмчике первоклашка выглядел щёголем. Радостно блестящими глазёнками он осматривал движущихся в том же направлении других ребятишек, со многими из которых парнишка был знаком по детскому садику и по двору. То, что он шёл в сопровождении мамы и папы, а не то, что другие (кто с дедушкой, кто с бабушкой и реже: то с папой, то с мамой), придавало ему напыщенности.
      
Гошкин папа профессор университета Кирилл Петрович Шик восемью годами раньше был завоёван двадцатипятилетней красавицей Нелли, прошедшей Крым и Рим, и по пути где-то в возрасте двадцати лет официально нажившей парнишку от какого-то несостоявшегося спортсмена, прожив с ним "душа в душу" около полугода.
      
С профессором Неллю познакомили на какой-то дружеской попойке друзья. В то время ещё относительно молодой Кирилл Петрович кандидат экономических наук, доцент заведовал кафедрой "Политической экономии" и на факультете слыл перспективным учёным.
      
Мадам Сошкина, так величали друзья Неллю, по стечении обстоятельств являлась студенткой четвёртого курса заочного отделения финансово-экономического факультета и несла крест товароведа на одной из товарных баз города.
      
Значительная разница в возрасте не пугала молодую соблазнительницу и уже через несколько встреч господин Шик мечтал об очередном свидании, которые Нелля подбрасывала втюрившемуся учёному, как бы невзначай, в избытке.
      
Двадцатипятилетняя канитель совместной жизни с женой Кларой, подарившей Кириллу Петровичу двоих детей - сына Артёма и дочь Екатерину, которые ко времени созревания отца до стадии "бес в ребро", уже обрели относительную самостоятельность, но о том, что у папаши "поехала крыша" ещё не догадывались.
      
Артём, друзья которого почему-то называли Артемоном, после окончания университета был распределён в один из Поволжских городов в какой-то проектный институт, куда укатил со своей недавно появившейся в родне Шика женой Милкой, бывшей сокурсницей старшего отпрыска благородного семейства. Дочка Екатерина, студентка третьего курса того же учебного заведения, пошла по стопам отца и училась защищать природу от нерадивых хозяйственников, используя экономические рычаги.
      
Дружила Катька с парнем Семёном из порядочной семьи, защищённой морально, но не материально, что побудило претендента на руку и сердце Шиковской дочки после службы в армии продолжить учёбу в Технологическом институте на вечернем отделении механического факультета.

Намечалась свадьба, на что Кирилл Петрович отреагировал без особых возражений, лишь просил подумать: не повлияет ли семейное счастье на образование? Забыл перспективный доцент, что сам-то женился ещё на первом курсе института на бывшей однокласснице, в которую был по уши влюблён ещё в школе.
      
Совместная жизнь с Кларой у Кирилла Петровича протекала с переменным благополучием, что наложило со временем на юношескую любовь бывших одноклассников ржавые пятна непонимания.
      
Вечная занятость Кирилла, в конце концов, выработала у Клары безразличие к поведению мужа и увела её в свои интересы.
      
Полу годом раньше до знакомства с Неллей Кирилл Петрович увёз мать в Украину на попечение младшей сестры Анастасии, которая имела прямое отношение к медицине и могла квалифицированно организовать уход за матерью. Клара к решению мужа отнеслась подчёркнуто равнодушно, вызвав тем самым в душе главы семейства явную обиду.
      
Домишко матери, служивший семье Шиков дачей, после возвращения из Украины стал Кириллу пристанищем и, переправив необходимые вещи в родительские пенаты, он, практически, в семье не появлялся. Попытки жены и дочери вернуть хозяина в семью пресекались обозлённым метром на корню.
      
Завершалась работа над докторской диссертацией и вынужденная изоляция учёному шла только на пользу. Друзья, знавшие о том, что господин Шик погряз в науке и, понимая состояние и настроение сотоварища,старались не докучать Кириллу своими визитами и посещали его лишь по приглашению с целью расслабиться в баньке и "вздрогнуть" малость, как говаривал сам хозяин, с устатку. Мальчишники порой затягивались допоздна и носили, естественно, оздоровительный характер, что отвлекало будущего доктора наук от чёрных мыслей относительно семейного краха.
      
Спустя четыре месяца после знакомства с Неллей, Кирилл Петрович, уже представивший свой фолиант в Учёный Совет одного из Московских НИИ, укатил на защиту собственного детища в сопровождении группы поддержки из трёх солидных молодцов - закадычных братьев по духу и разуму.
      
И каково же было удивление соискателя учёной степени когда в актовом зале на защите диссертации он высветлил сияющую улыбкой Неллю. Сердце вздрогнуло в груди и заколотилось, пытаясь вырваться наружу. Друзья, не без помощи которых, видимо, был приготовлен сюрприз, ехидно ухмылялись. Не веря своим глазам, Кирилл Петрович на мгновение потерял речь, но тут же, справившись с волнением, продолжил доклад. Мимо глаз Председателя Учёного Совета не прошла внезапная заминка в докладе соискателя и он доброжелательно поддержал его: "Не волнуйтесь, не волнуйтесь, продолжайте, Кирилл Петрович".
      
Защита состоялась. Голосование обошлось без чёрных шаров. Нелля, не стесняясь присутствующих, набросилась с поцелуями на любимого, чем привлекла всеобщее внимание. Друзья и знакомые выражали свои поздравления каждый по-своему, но чувствовалось всеобщее удовлетворение.
      
Группа поддержки во главе с Неллей приняла на себя груз ответственности за организацию предстоящего банкета, а Кирилл Петрович занялся необходимой бумажной волокитой.
      
Новоиспечённому доктору наук после проведения необходимых бюрократических процедур предстояло ещё на несколько дней задержаться в столице. Друзья, поучаствовав ещё пару дней в радостях Кирилла, укатили в родные края, а Нелля решила навестить свою родственницу в Питере живущую безбедно, на широкую ногу, не известно за чей счёт.
      
Договорились влюблённые, что по завершении бюрократических процедур в Москве Кирилл Петрович приедет в северную столицу за Неллей. С другой стороны, у Шика была и другая причина посетить город на Неве: старший брат Кирилла Виктор Петрович правил службу в качестве заведующего научной лаборатории Института Физиологии, имея за плечами все научные и академические степени и звания. Академик Виктор Петрович Шик по-детски радовался успехам младшего брата и хотя они работали в различных областях науки, их объединяла ненасытная любовь к своему делу.
      
Кирилл был младшим из троих братьев и заключала кровную чету сестра Анастасия. Кирилл почему-то в семье Шиков ходил в любимчиках, а по сему в детстве позволял себе вольности, за которые другие дети непременно понесли бы наказание. Даже младшенькая Настенька не испытывала такого внимания со стороны родителей и бабушки с дедом, как проказник Кирилл.
      
Сорванец постоянно подбрасывал сюрпризы домочадцам и жалобы от соседей и других односельчан расстраивали старших. Прилежанием в учёбе, как старшие братья не отличался, но и дураком не слыл. За то уже к шестнадцати годам достиг неплохих спортивных результатов. Дальнейшее увлечение спортом предопределило его место в Высшей школе. Зачастую несерьёзное отношение спортсменов к учёбе Кирилла обошло стороной и уже на третьем курсе в помощи своих спортивных шефов Шик не нуждался. Проснулась у спортсмена и страсть к образованию. Первая научная публикация у Кирилла появилась уже на четвёртом курсе университета, что и предопределило его будущую карьеру.
      
Клара-первая школьная любовь Кирилла, казалось, не очень радовалась спортивным достижениям мужа, ревнуя его к спортивным красоткам. Довольно частые сборы волей-неволей подталкивали её к семейным разборкам и только после того как Кирилл стал большее предпочтение отдавать науке, несколько угомонилась, но и чувства её к мужу заметно остудились.
      
Заканчивала Клара педагогический институт, имея на руках уже трёхлетнего Артёмку.
      
Четырьмя годами позже и Катьку Бог дал. Баба Лена воспитывала внуков в своём духе и старалась всячески освободить сына от семейных проблем, предоставляя тем самым Кириллу время для работы над диссертацией. Избранная заочная форма обучения увеличивала срок работы над диссертацией, за то не разлучала на долго семью.
      
В тридцатидвухлетнем возрасте Кирилл Петрович уже возглавлял кафедру политэкономии и являлся научным руководителем двух весьма значимых научных тем.
      
Задвигалась работа на кафедре под напором молодого учёного. Время делало своё дело и уже в солидном, сорокапятилетнем возрасте авторитет учёного у сослуживцев и институтского начальства не вызывал сомнения.
 
Уже ни раз руководство института предлагало Кириллу Петровичу подумать о защите докторской диссертации, но резина тянулась, отнюдь, не по причине нехватки научного материала для диссертации, а из-за времени, которого было жаль на оформление и процедуру защиты того, что уже было апробировано на практике и опубликовано в печати. И появилась идея диссертацию представить к защите по совокупности работ. Время подготовки автореферата к защите докторской диссертации совпало с рождением второго большого чувства Шика к неугомонной красавице.

К началу лета Нелля получила диплом экономиста и уже по-хозяйски вклинивалась в жизнь новоиспечённого доктора. Хилость родительского домика уже явно не устраивала Кирилла Петровича и он всерьёз задумался над организацией быта.
      
Молодая женщина своей хозяйственностью поражала Кирилла. Окружённый вниманием и заботой он всё глубже тонул в чарах молодой красавицы. Пересуды и сплетни, витающие в обществе, учёного волновали постольку-поскольку... И хотя Кириллу Петровичу ни кто не смел высказывать своё мнение о его взаимоотношениях с молодой женщиной, тем не менее Нелля психологические бомбёжки переносила болезненно.

- Разве я виновата, что полюбила тебя - жаловалась она своему кумиру, уткнувшись в плечо - и почему неймётся людям, что им плохо когда другим хорошо?

- Не бери в голову, - успокаивал возлюбленную Кирилл - почешут языки и перестанут. Не мы первые, не мы последние. Прорвёмся.
      
А через год, вернувшийся в родные края Артём, при встрече с отцом уже в расширенной не без помощи Кирилла Петровича Неллиной квартире, был удивлён радостным настроением помолодевшего старшего Шика и заботливостью молодухи, гордо выпячивающей уже солидную выпуклость живота.

- Ну ,ты, батя, даёшь! - выразил своё удивление сын и ехидно прошёлся глазами по фигуре засмущавшейся женщины.

- Уметь надо - поддержал незлую язвительность Артёма отец. Щепетильность Нелли, с которой она потчевала пасынка и ублажала мужа вызывала восхищение. Женщины мусульманки - жёны друзей Кирилла Петровича - принимали Неллю без особого почтения поскольку
брак молодожёнов был гражданским, а у казахов иметь детей без регистрации - грех. И лишь авторитет Шика сглаживал натянутость отношений жены с жёнами друзей мусульман. Дочь Катерина, в отличие от Артёма, тоже относилась к новой жене отца с предубеждением, но в его присутствии на рожон не лезла.

Клара долго не могла смириться с уходом мужа и всячески пыталась препятствовать расторжению брака.
      
Пришлось прибегнуть к суду, который удовлетворил в конце концов иск претендента на новое отцовство. Факт был свершён уже при появившемся на свет желанном Гошке.
      
Кирилл Петрович без проблем одарил Георгия своими фамилией и отчеством, узаконив тем самым наследника, не имея ещё законного брака с Неллей.

Появление Гошки на свет приубавило разговоров в народе на счёт романа профессора с бывшей студенткой, но не снизило неприязни некоторых высокопоставленных жён к шиковской красавице.

- Дурной пример заразителен - не унимались некоторые из них, опасаясь за своих похотливых повелителей. Но время постепенно набрасывало платки на неугомонные рты блюстительниц нравственности и вместе с тем, как подрастал Гошка, повышалась моральная репутация уже узаконенной жены Кирилла Петровича.
      
Обожала Нелля профессора и в том не просматривалось фальши. В свои 47 профессор выглядел гораздо моложе своих лет и молодые женщины не слишком скрывали своих заинтересованных взглядов на симпатичного, спортивного вида Кирилла.
      
Нелля сперва шутя, а далее и всерьёз начала ревновать любимого.

В Гошке Кирилл Петрович души не чаял. Двухлетняя кроха иногда выдавала такие перлы, что приходилось диву даваться.

- Мама, ты чиво мне так сладко чай насолила? - возмущался насильно подвергнутый кормлению Гошка - У меня же попка слипнется - повторял отцовскую шутку малыш.
      
Счастливая, полная надежд жизнь Кирилла Петровича и Нелли, укреплённая желанным отпрыском,по истечении трёх лет совместной жизни, не предвещала никаких невзгод.
      
Ребёнок рос окружённый теплом и любовью, редко натыкался на слово «нет» и поэтому реагировал на него не всегда адекватно.

В садике Гошка отличался резвостью и непослушанием за что родители частенько получали от воспитателей незлые шлепки по самолюбию. Однако отец баловал сынишку разумно и, в случае необходимости, брал над капризами сына верх, не прибегая к унижению чувств ребёнка.
      
Общего у Кирилла Петровича и Нелли, кроме страстной любви, было мало, а по сему красавица, лишившись привычного круга общения, нередко впадала в тоску по прошлой разухабистой жизни. Профессор неоднократно предлагал Нелле сменить работу. Не нравилось ему, что жена проводит хотя и рабочее время, но Бог знает с кем. Среди торгашей, считал профессор, порядочных людей мало, если вообще таковые есть.

Работая товароведом, Нелля не упускала возможности что-то урвать с базы. При настроении рассказывала какие махинации возможны при переоценке товара и тем гордилась. Не нравилось всё это учёному и начал задумываться он как отлучить любимую от её торгового ремесла. Кирилл уговаривал Нелю оставить работу и посвятить себя, хотя бы временно, воспитанию сына. Предлагалось ей дело и в университетской бухгалтерии, но женщину манило только к торговому корыту. Видимо не хватало торговой даме шиковской зарплаты на красивую жизнь.
      
Девяностые годы прошлого столетия исковеркали моральные устои и экономические отношения в обществе породили неверие и смуту, олигархов и нищих, эксплуататоров и рабов ... Мир перевернулся. За что боролись, как говорят, на то и напоролись. Профессорская зарплата девальвировалась до неприличия, а деловые качества Нелли в этой обстановке приносили в дом свои ощутимые поды. Кирилл Петрович кривил физиономию от приношений супруги, но перебои в зарплате и её постоянное обесценивание вынуждали профессора свои мозги направить в предпринимательское русло.
      
Усмирив гордыню, продумав возможные варианты предпринимательской деятельности, преодолев юридическую канитель, господин Шик остановился на открытии совместного малого предприятия на базе возглавляемой им же кафедры.
      
Учитывая деловые качества профессора и ряда его сотрудников на кафедре,собственный счёт в банке и диапазон поля деятельности предприятия позволили в относительно короткое время ощутить преимущество хозяйственной деятельности над бюджетной.
      
Сам заведующий кафедрой и его сотрудники, пожелавшие принять участие в новом деле, имея экономические и технические образования, сконцентрировав и воплотив свои познания в поставленные задачи, заметно поправили своё материальное положение и некоторые из них уже подумывали побочное дело превратить в основное.
      
Кирилл Петрович уже подумывал о реконструкции отчего дома и заготавливал материал для строительства.

Гошка взрослел на глазах. Его шустрость дивила всех. На пятом году ростом казался школьником. В драчки забрасывался не раздумывая, особенно если дело касалось его чести.
      
Кирилл радовался  и в то же время с опаской следил за чрезмерной активностью сына.
      
Субботняя свобода Гошки от детского сада выплёскивалась в непослушание по отношению к бабуле - матери Нелли. Родители по субботам часто находились на работе, а Гошка так и норовил улизнуть от бабушки и появиться на кафедре у отца. Кирилл, пытавшийся отвадить сына от его привязанности к кафедре, со временем смирился с набегами "половца" на его территорию и его появления на работе отца превращались в норму. Встречали Гошку на кафедре радостно и отпрыск профессора принимал сей факт, как должное. Прозвище «профессорёнок» к нему прилипло сразу и откликался на неё малец с удовольствием.

Бабуля, уставшая от набегов внука на работу к отцу в субботние дни, во избежание эксцессов, сама сопровождала Гошку до корпуса,в котором базировалась кафедра зятя и, перекрестив внука, отпускала его. Гошка, чувствуя повышенный интерес к собственной персоне, щедро здоровался за руку с проявляющими к нему внимание студентами и преподавателями, чинно шествуя к кабинету своего знаменитого папаши.

Секретарша не всегда успевала предотвратить вероломство Гошки беспардонно врывающегося в кабинет Кирилла Петровича и, извиняясь перед шефом, беспомощно разводила руками.

- Сынок,я же на работе - пытался уразуметь сына профессор. - Ты же мне мешаешь.

- Нет, папа, я не буду тебе мешать, давай и я что-нибудь поработаю. - И Кирилл Петрович, вооружив сына фломастерами и бумагой, приказывал:-Твори! Не мешай только.
      
Нелля явно ревновала сына к отцу, поскольку он для Гошки являлся непререкаемым авторитетом. Он видел как окружающие относятся к родителю и сам оказывался под воздействием отцовского авторитета.
 
У Нелли и Кирилла всё чаще возникали обоюдные претензии. Повышенное внимание к Кириллу Петровичу на различных встречах и банкетах не давали женщине душевного покоя, а чувствовать себя приложением к авторитету мужа претило её самолюбию. В отличие от прошлой жизни, на новом уровне, приобретя статус профессорши, Нелля уже не чувствовала себя полновластной хозяйкой положения, хотя и замечала косые взгляды похотливых Донжуанов в свою сторону. Её светский блеск не оставался без тайного вожделения учёных самцов, но в присутствии профессора редко кто осмеливался посягнуть на расположение красавицы.
      
Праздники, вечеринки с друзьями, куда родители изредка брали с собой Гошку, иногда нарушались поведением ревнивого мальчишки. И не мать ревновал подрастающий сынишка Шика к случайным кавалерам, а отца, если тому приходилось поучаствовать в танце с какой-либо девицей. Гошка вклинивался между танцующими и всячески пытался отвлечь отца от партнёрши. Сей факт доводил присутствующих до хохота и становился препятствием для женщин, пытающихся потанцевать с профессором. Когда же танцевали супруги, Гошка с умилением следил за родителями,как бы подчёркивая:"Посмотрите, какие у меня папа и мама!"
 
Любил Гошка сопровождать отца во всех развлекательных поездках: на рыбалку; на охоту; просто на природу. И чувствовалось, что, созерцая как друзья и сослуживцы относятся к отцу, ребёнок заряжался искренней гордостью за фамилию.
 
- С Гошкой не соскучишься-говорили знакомые - в карман за словом не лезет.
 
Принесла как-то Нелля видеокассету местами с эротическим содержанием. Решили просмотреть фильм. После ужина включили телевизор, устроились поудобнее. Смотрят. В определённый момент Гошка соскочил с места и потопал из комнаты.

- Ты куда, сынок?-поинтересовался отец.

- А мне здесь нельзя смотреть - хихикнув, ответил Гошка и на время, до завершения интимного эпизода, схоронился на кухне.

- Бросаешь на виду ... - упрекнул жену Кирилл.

- Стареешь, папаша, они в этом возрасте без любопытства не живут. Помнишь, на Иссыккуле мы с тобой в номере закрылись? Так он мне выдал как-то:- Мам,а чё это вы с папкой голые кувыркались на диване?

- И с чего это ты взял? -я у него спросила, а он: - через замочную дырку в двери всё видно.

- Подглядывал ?

- Да я уже давно знаю: как вы закрываетесь,так стонать начинаете, как-будто вам больно.
       Понятие секса к детям приходит с понятием  пола и любопытство усиливается с возрастом, от этого не уйти.
      
Гошка мудрел на глазах.

Был случай, когда он без робости вошёл в аудиторию, где отец читал лекцию, и прямиком направился к студентам, сидящим в первом ряду. Все онемели. А Гошка громогласно заявил: - Папа, рассказывай, рассказывай, я мешать не буду. Загоготали. Кирилл Петрович в смущении попытался выдворить сынишку, но студенты встали на защиту юного пришельца. Профессор сдался.
 А мадам Сошкина уже беременела мыслью: а не сваляла ли ты дурака, опутав профессора своей любовью? И надо ли было заводить ребёнка?
      
Наткнулся как-то Кирилл на письмо от родственницы Нелли из Питера: сулила благо ... Передавал привет какой-то Томас.

- Случилось, значит... - мелькнула мысль.

- А ты мне не указ,- впервые зло сорвалась Нелля - с кем мне общаться решу сама и нечего в чужих письмах рыться.
      
И поезд тронулся. Всё чаще Нелле приходила в голову мысль о своей обездоленности, несостоятельности, о утерянной свободе, да и о финансовой неудовлетворённости. Звонки из Питера и в Питер учащались. А вскоре красавица и сама засобиралась ... Ни какие уговоры и угрозы Кирилла действия не возымели. Укатила Нелля в северную столицу.
      
На время отсутствия жены Кирилл Петрович перебрался в родительский дом, предоставив тем самым тёще и детям самостоятельность. Лёшка, старший сын Нелли, уже покуривал и в свои 14 лет смотрелся на все 17. Кирилл опасался за сына, что тот глядя на старшего брата, и сам начнёт покуривать, а посему частенько беседовал с сынишкой на противную тему. Гошка вскоре переметнулся на фазенду к отцу и к бабуле забегал лишь переодеться да перекусить. Пока мать разгуливала на Балтике, профессор ломал голову над причинами ухудшившими семейные отношения. На ум приходило разное, но мысль о увлечении жены заграницей преобладала. Распутная племянница, нагулявшая капитал, а позже и мужа посредством постоянного общения с иностранцами ,и тётку свою, видимо, решила пристроить к заграничному дяде. С выходом замуж за интенсивно лысеющего скандинава, племянница Нелли Ленка стала работать на его фирме.
      
В одной из поездок в Санкт-Петербург Ленка и пристроила свою красавицу тётку к коллеге своего мужа Томасу. Не известно до какой степени эта связь была продуктивной, но на отношениях Кирилла и Нелли нависли грозовые тучи. Вернулась лягушка-путешественница через пару недель. После очередной семейной стычки Нелля заговорила о разводе.

- А как же Гошка? - удручённо спросил Кирилл Петрович - мальчишке ведь нужен отец.

- Не пропадём - уверенно отрезала женщина.

- Развода не получишь, Гошка останется со мной. Ни в какие Швеции ты его не увезёшь.

- Увезу если потребуется - язвила взбеленившаяся мамаша.

- Тупизм какой-то. Очнись, милая. Подумай о детях.

- Сам думай. С меня хватит.
      
... Состоялся суд. И был развод. И жизнь Кирилла потускнела. Остался Гошка без отца. Ещё не понимая сути, ребёнок убегал к отцу и под любым предлогом не хотел возвращаться к матери. Нелля каждый раз забирая Гошку от отца, устраивала скандалы, но мальчишка вновь и вновь повторялся.
      
Осенью в составе комиссии Кирилл Петрович был отправлен в один из ВУЗов республики для инспектирования.
      
Недельное отсутствие профессора в родном городе принесло ему большую душевную боль.
      
Позвонила Гошкина учительница и осведомилась почему ребёнок не посещает школу.
      
Выяснилось, что Гошка уже находится в Питере. Пока профессор занимался делами, Нелля тоже не теряла время даром. Наскоро распродав имущество и квартиру, чета покинула родину.
      
В пригороде Санкт – Петербурга, где полу годом раньше семья Ленкиных родителей не без её помощи приобрела частный дом, приютились и "беженцы".
      
Душевное состояние учёного было настолько расстроено, что он ушёл в запой. До конца недели Кирилл Петрович, как говорят, водку пьянствовал то с друзьями, то тихо сам с собою. Профессорская депрессия не осталась не замеченной и ректор, побеседовав с Кириллом, отправил горемыку в краткосрочный отпуск.

- Отдышись,коллега, приведи своё состояние в норму и чем быстрее, тем лучше- советовал университетский босс - и не увлекайся пойлом. Не поможет.

- Время лечит - гласит пословица. Лечит-то лечит, а душа болит. Долго болит душа. Слыхал где-то:-Рана от пули заживает быстро, - душевная горит долго.
      
Как и предполагал Кирилл, мадам Сошкина своего не упустила. Её подруга Анна не без злорадства доложила профессору о том, что Нелля закольцевала всё-таки скандинава
      
Вскоре и письмо пришло Кириллу от предприимчивой красавицы. От Шика требовалось разрешение на вывоз сына за границу.
      
Профессор долго размышлял над создавшейся ситуацией, но выхода не находил. Как поступить? Как не навредить ребёнку? Что сделать чтоб не утерять с ним связь? Советовался Шик с друзьями, с юристами, но, как говорится:- каждый суслик агроном - и сколько советчиков, столько и мнений. И пришёл к выводу профессор, что в первую очередь ребёнку нужна мать. Не забыл бы только. А детей Нелли любит. Подумав, дал добро. Пусть окунётся в цивилизацию и мал пока, с языками проблем не будет. Поставил лишь условие отец,чтоб до совершеннолетия сыну фамилию не менять. А дальше: что Бог даст.
      
... А год спустя, профессор Шик получил заграничное письмо. Адрес был написан рукой старшего брата. Умыкнули адрес у матери, наверно. Из далёкого шведского города Умиа в южные просторы Казахстана долетел крик души увезённого от отца ребёнка. В конверте на маленьком листочке бумаги корявым детским почерком было начертано всего три слова:-Забери меня, папа ... 
1995 г.














Андрей
рассказ


... Андрей сидел и плакал. Слёзы скатывались по щекам и, запутываясь в полуседой бороде, там и оставались. Душила обида. Мерзко ныло сердце.

- Поделом тебе, хрен моржовый, поделом – коряво шевелилась в памяти пушкинская золотая рыбка. - Чёрт дёрнул. Чего не хватало? : приличный дом; крепкое хозяйство; машина - всё впрах. Зачем поддался уговорам? Наслушался муры всякой о жизни райской. Купился - размышлял Андрей, вспоминая прошлое. Да и родственники масла в огонь частенько подливали. А родственников у Инги - жены Андрея в Германии хоть пруд пруди, да и у Андрея водились, правда, дальние.

Надежда на тёплый приём, о чём мечтали вновь испечённые переселенцы, начала рушиться уже по прибытии в страну обетованную.
      
Ещё крепкий пятидесятилетний мужик, пятью годами раньше по доброй воле, будучи холостым и в здравом уме, был прибран к рукам молодухой приятной наружности, которая в качестве приданного ввела в дом уже начинающую крупнеть дочку Софью.

Жизнь заладилась, но письма родственников, во главе с ранее укатившей на свою историческую родину тёщей, гордо носящей популярное немецкое имя Эльза, теребили душу. И ... закончилось дело вызовом. Вызов был прислан на двоих, то бишь на Ингу и её, уже познавшую в жизни толк, доченьку.

О том, что вызов был получен уже более года тому назад от Андрея держалось в тайне, а по сему всё шло своим чередом без лишних помыслов и напряжения.
      
Сонька, за пятилетнюю совместную жизнь Инги с Андреем, выросла, превратившись в роскошную девицу, и правдами-неправдами внедрилась в университетскую среду.
      
Особыми талантами красавица не блистала и стипендию на протяжении четырёх семестров получала лишь в первом: ползла по курсам, как навьюченная лошадь на крутую гору, влекомая за узду впереди идущим проводником.
      
Слава Богу, что сосед Андрея - доцент университета Семён Сергеевич, испытывая дружеские чувства к приятной ему чете, время от времени вытаскивал девицу из очередного экзаменационного завала.
      
Не терпящий лености Андрей, нет-нет да и шлёпнет по ушам бездельницы упрёком, что, естественно, не вызывало восторга у строптивой Софочки.

Материнское сердце Инги не всегда выдерживало наездов Андрея на её ненаглядное чадо и зачастую вставала на защиту доченьки.

И однажды, очевидно, поняв, что из бездельницы толку не выйдет, да и разновозрастные поклонники одолевать стали критически созревшую вертихвостку, сообщила своему суженному о решении уехать на свою "историческую" родину, хотя и немкой-то являлась никакой: полукровка с русскими корнями по самые уши.

С немецким  у Инги были большие проблемы, а посему в тайне от мужа осваивала его азы на кафедре иностранных языков с помощью знакомой преподавательницы.

Так же тайно она смоталась в немецкое посольство  и сдала языковый тест...     И лишь когда из посольства пришло извещение о положительном решении, выплеснула, как ушат холодной воды, радостное известие на голову мужа.

- Ну, и ?.. - выдавил из себя Андрей и подумал - Дождался, мать твою ...  Вот и доверяй  бабам...

- Вот уже почти два года как я получила вызов - затарахтела предательница - но не думала уезжать. Хотела чтобы Сонька выучилась, диплом получила, а, видишь, как выходит ... не складывается у нас здесь жизнь. Да и , не дай Бог, Сонька сюрприз преподнесёт.  Я боюсь ... - и, выдержав продолжительную паузу  -  А, может, и ты решишься с нами ?.. – виновато пролепетала  Инга.

Андрей с отвращением махнул рукой и, размашисто шагая, сгинул со двора.

 - Андрей, Андрей ... - кинулась было за ним Инга, но её голос потерялся  где-то за калиткой.
      
В тот день мужик набрался до чёртиков, но скатдала дома не устраивал.  Вернувшись, завалился на диван в зале не раздеваясь. Инга, от греха подальше, тревожить мужа не стала и в спальне почти всю ночь поскуливала в подушку.   
      
Утром Андрей, как всегда, вырулил во двор обслужить хозяйство, но той доброжелательности к живности сегодня в нём не просматривалось: всех кормил молча, насупившись, скотина это чувствовала и не проявляла обычной прыти.

- Ну, и что ты надумал? - спросила, не заметно подошедшая с тылу  с припухшими от слезливой ночи глазами, Инга.
Не ожидавший внезапного появления жены, Андрей слегка вздрогнул и тут же с нарочитым хладнокровием выложил фразу из услышанного когда-то анекдота: -"А фули тут думать? Трясти надо!"
      
У Инги по-лисьи блеснули глазёнки: ей тоже не хотелось расставаться с Андреем.  И пока завязывался незлой разговор, сразу же схватила быка за рога:"Тогда давай завтра же съездим в посольство, посмотрим что посоветуют"
      
День прошёл в предположениях и сомнениях, а следующее утро застало семейную пару в пути.

В немецкое посольство отправились на авось: а вдруг...
 Оказалось, что проблем-то и нет. Сложнее было попасть в посольство: казалось, что весь народ собирается покинуть республику...   

В секретариате симпатичная девица, оформлявшая документы, взглянув на разновозрастную пару, осведомившись о количестве прожитых в браке лет, тут же вписала в документы на выезд фамилию Андрея и сопроводила результат комментарием: "Езжай, дядя, не пожалей только потом".

- Постараюсь - буркнул в ответ новоиспечённый эмигрант и направился вслед за Ингой к выходу.
      
Ходкая Ауди пятисоткилометровый путь без лишней спешки преодолела за семь  с небольшим часов и домой вернулась пара ещё засветло.
      
Когда Андрей сообщил своим сослуживцам и друзьям о принятом решении, - наслушался разного: кто крыл как попало за глупость; кто сожалел, а кто и одобрял. Предстояла изнурительная работа по оформлению документов и распродаже имущества.
      
Сонька, узнавшая о предполагаемом выезде за границу, сразу же плюнула на своё образование и отдалась прощальным утехам с сотоварищами: пропадала где-то целыми днями-ночами и только тайком от Андрея клянчила у матери денег на не поясняемые нужды.
      
Выложив кругленькую сумму шустрой бабёнке, все необходимые документы для выезда за границу были семейством заполучены в двухмесячный срок и, с трудом распихав за бесценок нажитое, холодным декабрьским утром семейство взмыло в небо из столичного аэропорта  в направлении  Гановера.
      
Шестичасовой полёт с тридцати пяти градусного мороза перебросил пассажиров в пятнадцати градусную теплынь. Многие, вспотев, отфыркивались, распахивали воротники, обмахивались газетами.
      
Пропускной пункт собрал длиннющую очередь из прибывших и времени на оформление документов было ухлопано достаточно много.
      
У вертушки-транспортёра, где получают багаж, уже дежурили тёща и ещё трое близких родственников. Процедура целования, обнимания и получения багажа была более приятной чем потение на пропускном пункте и, загрузив чемоданы в багажное отделение ожидающего переселенцев автобуса, машины покатили во Фридланд - к месту первой дислокации в Германии.
      
Группа родственников, во главе с любимой тёщей Андрея Эльзой, на трёх легковушках увязалась за автобусом и не обгоняла автобус до самого лагеря.
      
Субботний день располагал к родственным душеизлияниям и, разгрузившись,  спихнув багаж в камеру хранения, на легковушках по автобаму, уже соревнуясь в скорости, машины неслись не известно куда. По крайней мере, прибывшие об этом представления не имели.
 
Во Фридланде и Бернштайне (лагери для переселенцев) семья Андрея в общей сложности базировалась две недели. Могла бы и дольше, но, благодаря вездесущей тёще, процесс оформления документов был сведен к минимуму.

Хайм, куда, в конечном счёте, попали наши переселенцы, расположился у самого леса и носил дурашливое название «Шпетхауз» (дом дятла), в котором проживали боле пятидесяти переселенцев разных национальностей, мастей и возрастов.

Найдя пристанище за неделю до Нового Года, Андрей с Ингой принялись за благоустройство своей тридцати квадратной жилой площади в помещении барачного типа.

Сонька, хотя и получила отдельную небольшую комнатёнку в том же хайме, но сразу же укатила к сердобольной бабуле, владеющей двухкомнатной квартирой в городке, в нескольких километрах от новосёлов.

Падчерица в своих владениях, практически, не появлялась и тем самым обеспечивала относительный покой Андрея.

Но девка, как с ума соскочила: пошла вразнос; на уме лишь "чтопопало"; макакой носилась по дискотекам в поисках приключений.

Андрей в дела падчерицы не вмешивался из этических соображений. На мать Сонька фонтанировала...

Бабка объясняла происходящее возрастной блажью и особо влиять на дуркующую внучку, видимо, не собиралась.
      
Сектантка по сути, глубоко корнями вросла в веру, часто пропадала на каких-то собраниях и правдами-неправдами пыталась втянуть в тот же омут беспутное чадо.
      
Курсы немецкого языка благородное семейство заполучило спустя три месяца с момента появления в Шпетхаузе.

Андреевский статус ауслендера (иностранца) дал первую пощёчину герою уже тем, что бесплатное обучение ему не светило и та сумма, которую следовало заплатить за обучение, хотя и не опустошала всерьёз карман иностранца, в силу того, что кое-что всё-таки было прихвачено с собой из мест покинутых, но знак неравенства с аузидлерами (переселенцами), мягко говоря, не радовал. Да и транспортные расходы на проезд до школы и обратно «студенту» не полагались: выкручивайся сам.
 
Делать было нечего: поскребли по сусекам; подтянули животы; купили весьма не первой свежести Тойоту. Когда же дело коснулось выплаты страховок, - схватились за головы... А тут ещё появилась необходимость в считанные месяцы заменить водительские права с Советских на Немецкие. И плевать федеральной полиции на многолетнюю практику вождения автомобилей «русаками»: порядок есть порядок. И всё бы ничего, если бы не грабительские тарифы за обучение вождению транспорта. Осилить самостоятельно финансовые преграды, расставленные на пути достижения поставленных Андреем целей, оказалось не по карману. И хотя у предусмотрительного Атдрея в Казахстане оставались в банке кое-какие деньги, вытащить их оттуда на данный момент не представлялось возможным. На помощь Ингиных родственников рассчитывать самолюбивый ауслендер не стал, а по сему, утопив свою гордость в стыде, попросил помощи у своего дальнего родственника, обосновавшегося в Германии пятью годами раньше.

Занятая сумма у родственника, хотя и вытянула семейство из неминуемой долговой ямы, но проблем не убавила: деньги, оказывается, нужно отдавать.

Редкая «чернуха» особых доходов не приносила, но успокаивала совесть тем, что к обещанному сроку необходимая сумма скопится, хотя бы частично, а остальная будет погашена за счёт вызволенных к тому времени денег из мест прошлого проживания.
 
... Шпрахкурсы достигли своего апогея и перевалили на вторую половину.

Сонька всё реже посещала занятия и всё чаще шушукалась с матерью на перерывах, видимо, разъясняя причину очередного пропуска занятий. В хайме не появлялась. До Андрея доходили слухи, что падчерица совсем оборзела и у бабки не ночует неделями. Когда раздосадованный отчим сообщил об этом Инге, та, как с цепи сорвалась, набросилась на мужа, уличая его в нелюбви к доченьке.

- Да пошли вы ... - выпалил в злобе Андрей и умотал к друзьям на поляну за хаймом.
      
Дела "колхозные" у мужиков клеятся скоро и, сбросившись, с коллегами по учебному цеху причащались до позднего вечера.
 
Инги дома не было, что Андрея вполне устраивало. Помусолив в руках учебник немецкого, захрапел на диване, не выключив свет. Проснулся «студент» далеко за полночь. «Буксы» горели. Хотелось пить.

- Где хрен носит милую? Яд что ли выпускает где-то? - подумал Андрей , хлебнул минералки, выключил свет, лёг и ... выключился сам.
      
Будильник затарахтел ...  Хотел великомученик встать, но вспомнив, что за окном суббота, облегчённо вздохнул и снова включил недосмотренный сон.

Снилось всякое-разное, но ничего путного. Подумал, что Инга на кухне: обычно в будние дни, перед выездом на «шпрахи», она готовила что-нибудь на завтрак и обед. Соскочил опять:"Не ночевала, что ли? Во даёт!" - но особого беспокойства не было. В глупостях раньше не уличал. - Но где?.. Что случилось?
      
Повалявшись, пошёл принять душ. Вернулся. Без изменения: нету. Попил чаю. Вывалился во двор. Некоторые хаймовцы уже облучались под ещё нежарким солнцем. Спрашивать,- у кого приютилась ненаглядная,- не решился. Неудобно.

- Ну, вернется, гадюка... - обозлённо подумал Андрей.- Неужели из-за Соньки удила закусила? Наградил Бог доченькой. Жаль не своя, - шкуру спустил бы.
      
Искать Ингу не стал. Ушёл в комнату. Включил телевизор. Завалился на диван. Но на телевизионную передачу постоянно накладывалась мысль о пропавшей жене. Снова вышел во двор. Маргарита - сухая бабёнка, добровольно исполняющая обязанности кастелянши, ехидно спросила: "Чёй-то твоей красавицы не видать? Ещё не вернулась чё ли?"

- Чёли-чёли ... Расчёлилась тут ... Откуда не вернулась? - раздражённо не понял Андрей.

- Хе ... - хмыкнула Маргарита. - Пока вы там, за хаймом шары заливали, твоя со Славкой и укатила куда-то. Доиграис-си ... , уведут.

- Да хрен с ней, пусть уводят - буркнул Андрей, но, тем не менее, поплёлся к похитителю.
      
Славка, лёжа на диване, полусонно смотрел какую-то передачу по телевизору.
Поздоровались. Разговорились. Оказалось, что воспалённая Инга, чтобы убедиться в реальности слов Андрея, упросила соседа отвезти её к матери и там, на месте разобраться где «собака зарыта».
      
И в воскресенье семья не воссоединилась. Только в понедельник утром на занятиях появились мамаша с доченькой. Это явление "Христа народу", практически, было и последним: ученицу затошнило от «любви».
      
Девятнадцатилетняя пышка уже давненько по-чёрному сожительствовала с восемнадцатилетним оболтусом - полукровкой из России, проживающим в Германии с родителями около десяти лет.
      
Связь их произошла, как после Инга оправдывала дочку, на одном из собраний, куда бабуля затащила любимую внучку в перерыве между диско - скачками.
      
Нового избранника Соньки величали Йоганом, но русская мамаша по-старому называла его Ванькой. Суженый забрюхатившей Соньки появился в хайме в сопровождении своих сорокалетних предков и шестерых младших сестрёнок и братишек.
      
Вера новоявленных родственников не позволяла, видимо, регулировать прирост семейства искусственным путём, а по сему процесс деторождения был пущен на самотёк.

Сонька, выказывая свои чувства к любимому, без стыда лобызала свою добычу на людях. И хотя Инга заранее предупредила мужа о грядущих смотринах, на лице Анрея радость не просматривалась и он вынужденно скалил зубы на плоские шутки будущих родственников.

Одному удивлялся хозяин: откуда у низкорослого будущего свата, едва достающего головой до плеча Андрея, появился почти гигантского роста молчаливый отпрыск? На что подвыпивший Вилли, в миру на бывшей родине - Василий, с гордостью заявил:"Хорошее семя и в плохой земле растёт" - тем не менее, с опасливой улыбкой поглядел на свою, тоже неудавшуюся ростом, половину - Людмилу. Та, в свою очередь, на своего красноречивого мужа зыркнула презрительно, как на нуль.

В организационные дебаты по поводу предстоящей свадьбы Андрей не вмешивался, ему сей факт был до лампочки.
      
Бусик откатывался от хайма под вечер, увозя Соньку в сопровождении новых родственников под пересуды любопытной толпы, вывалившейся поглазеть на неописуемое счастье молодых.

- Слава Богу! - думал Андрей. - Баба с возу ... может успокоится конь в пальто .... ладно, хоть с таким концом дело обошлось ... лишь бы претендент на руку и сердце не раздумал ... от этих сосунков всё можно ожидать.

Но, с другой стороны, осчастливленный папаша был уверен, что если Сонька за что-то ухватится, коня на скаку ... , а за одно и избу подожгёт.
      
Языковые курсы семья Андрея заканчивала, естественно, не в полном составе. Заполучив сертификаты о полугодичном изучении немецкого языка, основная масса обучавшихся всё-таки не далеко удалилась от первоначального уровня в познании, но документ есть документ и он позволял начать поиски работы или профессиональной школы (беруффшули) с целью приобретения новой специальности.
      
Социальная помощь для ранее бедствующих на «не исторической» родине немцев и еже прибывших с ними членов их семей, поначалу радовала своей значимостью и мужикам доставляло удовольствие, по сути задарма, причащаться сообща, особенно в летний период, на природе.
      
Не всем бабам это нравится и то в одной семье, то в другой вспыхивают скандальчики, скандалы, и того горше, - мордобой. Молодёжь, внезапно приобретшая пресловутую свободу, сразу же окунается в собственную жизнь, сопровождающуюся тусовками и всем, что с этим связано. Сколько молодёжи угодило уже в немецкие тюрьмы за наркотики и прочую гадость?.. Сколько мужиков и баб от безделья скатились в пьяное болото?!. Бездельничанье засасывает и губит в конце концов. Значительная часть переселенцев так и остаётся в рядах нахлебников у государства. Благо, что с голода не дают сгинуть, да и быт не забыт.
      
Первым на тропу повышения квалификации удосужился ступить Андрей. Его на языковые курсы  зачислили с некоторой задержкой, поскольку в основной состав по не известной причине он не попал, а по сему в команду был введён, как запасной игрок по причине выезда одного из слушателей курса на другую федеральную землю. Группа, сформированная из восемнадцати человек, включая двух аборигенов, пестрела возрастными показателями. Разнополые и разно образованные учащиеся варились в одном интеллектуальном котле, программа обучения была  единой для всех.
      
Инга , не получившая ни профессиональных курсов, ни работы, пребывала в «творческом» простое и втихаря от Андрея готовила забеременевшей  доченьке приданное. Отчим закрывал глаза на тайные деяния жены и лишь иногда требовал от супруги водочного довольствия, дабы не выглядеть скрягой среди коллег-любителей заложить за воротник.
      
Маргарита, не упускающая случая зацепить своей язвительностью любителей душевного общения, из любопытства, как бы невзначай, частенько заглядывала за барак полюбоваться народом во хмелю.
- Во! опять спирохета появилась! - радостно возбуждался Андрей. - Давай к нам, ненаглядная. Ну, когда же ты меня в Парижу повезёшь? - продолжал задирать он любопытную бабку, бредившую туристической поездкой в культурный центр.

- Нихай тебя черти туда везут - парировала Маргарита и испарялась за углом.
      
Рассказывали хаймовцы как Маргарита то ли жаловалась, то ли хвасталась бабам: “Ишь, паразит! Жена молодая, а мне проходу не даёт". А Андрей, чувствуя неадекватность реакции "дамы сердца" на свои приколы, всё чаще изощрялся в своём остроумии, приводя тем самым в восторг присутствующее при диалоге окружение. - Может махнуть свою на тебя? - не унимался паяц - или с двумя сожительствовать?

- Ты бы с одной справился, боров брюхатый. - Тыкала пальцем в пузо заметно подобревшего на дармовых харчах шутника.

- Справлюсь, справлюсь. Ты только в Парижу не забудь меня прихватить ... А то разлюблю ... и плакало твоё последнее счастье.

- На такое добро и во сне мне наплевать. - Огрызалась бабка. - Иди лучше бельё менять или жёнке скажи ...

- Опять, небось, драные простыни будешь выдавать, терроризма ходячая, - цеплялся Андрей.

- Тебе специально выберу самые дырявые.
      
Со временем Маргарита попривыкла к Андреевским «ухаживаниям» и попросту скалила зубы завидев «милого».
      
Время тасовало события и подбрасывало новые проблемы. Сыграли свадьбу Соньке. Андрей и Инга получили квартиру в городе. Хозяин завершил своё новое образование, в результате чего был осчастливлен сертификатом, дающим право на работу по полученной специальности.

Но право - правом, а работа - работой. Нет её родимой. Рассылаемые бевербунги (запросы) по различным фирмам, возвращались дружескими приветами и тутмирляями (сожалением). Рабочие требуются молодые, да и тех зачастую кундикуют (увольняют) как хотят и когда хотят.
      
Наконец-то пришла и Ингина очередь переквалифицироваться из экономиста в какие-то подсобные рабочие. Слава Богу, что арбайтсамовские курсы, в отличие от социалсамовских, входят в рабочий стаж, да и денежное пособие там повыше. Зажиточной стала Инга. Но радость её была недолгой: семейный бюджет уравняли с прежним, - социальным. И оказался безработный муж уже в двойной зависимости: и от государства, и от жёнушки любезной.
      
А под осень и тёща любимая по стопам внучки двинулась: вышла замуж за брата по вере, весьма приличного старичка ещё полного надежд на семейное будущее. Андрей и здесь не упустил возможности съязвить и пожелал «молодожёнам» крепкого здоровья и побольше детишек.

Тёща, сожалея о том, что приходится менять дислокацию, решила всё-таки сконцентрировать своё семейное счастье по местожительству супруга и на лице её печали более не просматривалось. До верху забитый барахлом бусик увозил «молодожёнов» в какой-то северо-западный район Германии. Несколько раньше и многочисленное семейство свата обосновалось под Штудгардом, тем самым обеспечив Андрею с Ингой кровный вакуум на ранее кишащей родственниками территории.
      
Оставшись вдвоём, вместо того чтобы сплотиться тоской по разъехавшимся родственникам, Андрей с Ингой ударились в выяснение отношений между собой. Несостоятельность господина Андрея на земле обетованной, видимо, не устраивала находящуюся при деле супругу и социальный Андреевский куш, на фоне Инговского , выглядел пластырем в семейном бюджете.
      
В прежней жизни, там, в России, предприимчивый Андрей считал зазорным если в кармане не ютились три-четыре сотни баксов на всякий случай, да и жена не очень заботилась о экономии: на жизнь хватало с лихвой.
      
Тоска по Родине нередко глушилась вином и хотя Андрей, даже во хмелю, не слыл скандалистом, Ингины наезды выводили мужа из себя и он, в знак протеста, уносил обиды в лес. В лесу Андрей освобождал душу от перегрузки. Расслаблялся. Отдышавшись на природе, старался не выводить подругу своим присутствием в доме и предпочитал со знакомыми в беседке потрепаться ни о чём ...
      
Визовая жизнь эмигранта, находящаяся в прямой зависимости от, ставшей гражданкой Германии Инги, постепенно скатывалась к каторжной. Попугивать стала милая: если, мол, будешь продолжать выступать, - быстро вылетишь в свою Тмутаракань.
      
Немецкий менталитет быстро переселяется в обиход эмигранток. Одни сразу, другие постепенно начинают отбиваться от рук и, при всех прочих равных условиях с мужиками, пытаются "матриархатить". Многим удаётся. Некоторые, затюканные бабьим героизмом мужи, становятся тряпками, либо отпетыми алкашами. И семьи рушатся.
      
Инга удалялась от супруга постепенно, но верно. Холостячки - новые подружки жены, -заэмансипированные до неприличия на исторической родине, пользуясь тем, что Андрей с нелюбовью относится к социаламтовским посиделкам и потанцулькам, всё чаще уводили ранее равнодушную к вечеринкам женщину в общественные выдумки.

- Чем бы дитя не тешилось - думал Андрей - лишь бы не скурвилась.
      
Но несчастье уже не кралось, а настырно пёрлось в двери семейного благополучия.
      
Всякая попытка поговорить с супругой по душам заканчивалась мыслимыми и немыслимыми упрёками, а порой и истерическим визгом. Неоднократно перед Андреем вставала дилемма: уезжать - не уезжать?

- А куда? - сразу вставал вопрос. – На родине ни кого не осталось, только погост с могилками стариков. А много ли им теперь надо? Разве что могилки были бы ухожены?.. А проданное за бесценок хозяйство уже не вернуть. Начинать всё сначала? - кишка тонка. Да и для кого карячиться под старость лет?
      
Очередные семейные разборки вынудили Андрея в злобе выпалить: «Не угомонишься, падла, убью. Мне терять уже нечего»...
      
Зная характер мужа - зря трепаться не станет - утихла, но на всякий случай заперлась в туалете. Высидев своё, и, убедившись, что посягательств на её драгоценную жизнь не последовало, тих-тихо, как таракан, ускользнула в неизвестность. Наверное к какой-нибудь подружке-вертихвостке.
      
Сонькино семейство не дремало и уже на втором году проживания на Юге Германии к ранее родившемуся бутузу прибавилось дитя -погодок женского пола. В то же время и с тем же результатом, уже с восьмым ребёнком, поздравили Людмилу, - мать Йогана.

- Нашли способ зарабатывать деньги - съязвил дважды испечённый в Германии дед и тут же получил словесную очередь в свою сторону.

- А тебе какое дело? Тебе что ли их воспитывать? Ты лучше своих обсуждай. А не
нравится...

- Дура, я же пошутил. Пусть хоть по два раза в год размножаются если им так нравится. Лучше бы сама поднатужилась ..., а то одна и та без гармошки...

- Щас, разогналась. Всю жизнь мечтала тебе подарок сделать на старости лет. Ты сам хуже всякого ребёнка. С тобой за эти годы нанянчилась, хватит.

- Ладно, раскудахталась. Бодливой корове Бог рог не дал. Ты-то с Сонькой, помнишь, сама рассказывала, восемь месяцев на сохранении лежала. Обортики, мать, обортики... Не надо было на гондонах экономить.
      
В Андрея полетела тарелка. Увернувшись, он уже сам вынужден был схорониться в туалете и оттуда беззлобно подначивал обозлённую супругу.
      
Инга уже несколько раз наведывалась к Соньке в гости, но, возвращаясь, восторженных эмоций не проявляла. На редкие вопросы мужа отвечала кратко и, как казалось, не искренне. Чувствовалось, что жена чего-то не договаривает, что-то скрывает, но в душу не лез. Надо будет, расскажет сама.
      
За всё время супружеского проживания Йогана с Сонькой Андрей ни разу у них не побывал. Молодые не приглашали, а сам навязываться не желал.
      
Вот и теперь, после фокуса с тарелкой, Инга, уединившись на кухне, больше часа о чём-то разговаривала ни то с Сонькой, ни то с тёщей, а на утро - был субботний день - не предупредив Андрея, укатила к своим внукам, о чём свидетельствовала язвительная записка на тумбочке: "Глаза бы мои на тебя не смотрели, паразит. На следующей неделе не жди. Целую. Инга. P.S. Буду выезжать,позвоню. Встретишь.

- У, cтерва ! - озлился Андрей, но в душе был рад: неделя вольной жизни не помешает.

- Куда б пойти, куда б податься?.. - размышлял "осиротевший" на время мужик. - На рыбалку, может, рвануть?
      
Позвонил Майеру Вальдемару. С Вальдемаром Андрея связывало время проживания в хайме, обучения в беруфшуле, вместе закончили курсы рыболова: дружили, в общем. Безработному другу, как и Андрею, тоже надоедало целыми днями "груши околачивать", а посему идея принята была с восторгом.
      
Договорились на пруды выкатить под утро, на раннюю зорьку. Вечером решили приготовить снасти и прочие причиндалы, чтобы на рыбалке совместить полезное с приятным. Вальдемар к рыбалке всегда готовился основательно и слыл удачливым добытчиком, в то время как Андрей рыбачил по принципу: наливай, да пей. Но, тем не менее, дуэт их не распадался и приносил обоюдное удовлетворение в общении.
      
Воскресная рыбалка удалась на славу и лишь пополудни в понедельник друзья вернулись домой. Катерина - жена Вальдемара - сходу занялась жарёхой, а мужики нырнули с устатку в буфет. Пока слегка ублажались хмелем, Катерина затрещала из кухни: «Ну, алкаши, чё не можете немного подождать? Вовка, иди собирай на стол ... Вовка - Вальдемар нехотя направился выполнять указание жены. Жареный немецкий карп - лакомство отменное: хочется и хочется. Два пузыря угрохали втроём, а лыко вязали без труда. Правда, Катьку потянуло на расспросы: что, да как?.. что Инга дурью мается?.. куда укатила?.. что на тебя жалится?.. - Заколебала любопытством бабьим. Терпя, Андрей отвечал как мог. Блуждали уже слухи по округе среди русскоязычной братии о том, что у пары нелады на семейном фронте: разносила, видимо, милая пыльцу по подружкам, развязывая языки доброжелательниц, да и на люди вдвоём, практически, не появлялись, чуралась, похоже, ещё цветущая Инга своего стареющего мужа.
      
Недельная разлука, казалось, должна бы сблизить супругов, сгладить разногласия в их отношениях, но встреча на банхофе не принесла большой радости. Инга, увидев, что Андрей приехал встречать её не один, а с Вальдемаром, которого обожала весьма условно, шлёпнула губами по щеке Андрея и, демонстрируя своё равнодушие , молча двинулась к выходу.
      
«Душевное» расположение ненаглядной к встречавшим определило поведение приятеля и, доставив супругов к подъезду, Вальдемар категорически отказался войти в дом, сославшись на недомогание, укатил восвояси.

- Где ночевал?- зашипела жёнушка, едва войдя домой - Что, баба с возу?..

- С возу, с возу, ... еть твою медь. На рыбалке был.

- Знаю твои рыбалки. - заводилась Инга - Звонила я ... Где носило?..

- Иди, дура, в холодильник воткни свой вопрос, может полегчает - и порадовался - ревнует, гадюка.
      
Забитый рыбой морозильник выдавил скудную улыбку на лице благоверной. Вроде успокоилась. Слегка передохнув после дороги, жена принялась хлопотать на кухне, готовить ужин. Не помешал припасённый Андреем «фунфырик». Инга с устатку не отказалась от пары стопок под жаренную рыбку и, чуть охмелев, остаток вечера вела себя благоразумно.
      
И вновь потекли своим чередом серые дни напряжённых семейных отношений. Фрау с полу подружкой - немкой, выступавшей в качестве переводчицы при деловых вылазках, всё чаще брала семейную машину для своих целей.
      
Со временем самостоятельность Инги стала перерастать в отчуждённость и невмоготу становилась жизнь Андрея. Безработица преследовала 55-летнего мужика, как преданная собака. Куда бы не обращался Андрей, куда бы не посылал запросы на работу, кроме Tut mir leid (сожалеем) ответа не получал.
      
Последующие события, как снежный ком, наворачивали Ингину непонятную озлобленность на семейные отношения. И как-то при очередных разборках «ненаглядная» сообщила мужу, что уходит от него. Пропустив очередную словесную пакость мимо ушей, Андрей, махнув рукой, укопытил из дома.
      
Весенняя погодная неразбериха подливала пакостного настроения в душу. Лесистые овраги, начинающиеся сразу же за пятиэтажками, тянулись куда-то вглубь Саксонской Швейцарии и, несмотря на то, что туманная сырость ещё осмеливалась бороться с уже высоко поднявшимся солнцем, пытаясь унизить его значимость, непроизвольно сочеталась с душевным состоянием оскорблённого мужика.
      
Среди буйной хвойной зелени местами вклинивались островки и острова ещё по-весеннему полуголых деревьев лиственных и хвойных пород. Лиственницы в окружении чопорно-зелёных сосен и елей выглядели бедными родственницами и Андрей поневоле сравнил себя с ними.
      
Недопонимая происходящего, Атдрей, бесцельно углубляясь в лес, пытался осмыслить причину столь контрастной перемены в их семейных отношениях, но довольно веских доводов не находил. Инга, привыкшая в последние годы проживания в Германии не задумываться о семейном бюджете,- да и не падкая, вроде, была поначалу до денег, финансовые бразды правления взяла в свои руки и прочно удерживала их. Андрея же сей предмет не очень волновал, тем более, что при необходимости, ему всегда выделялась запрашиваемая сумма на карманные расходы, правда, с последующими нравоучениями, за которые подневольный то в шутку, то всерьёз посылал любимую по-за огородами. Да и обращался он по этим пустякам к жене довольно редко, поскольку нет-нет да и подчернит десятку-другую. А много ли для счастья надо безработному?
      
Будучи трудоголиком, Андрей болезненно привыкал к сытому безделью и иногда, под настроением «хоть волком вой», брался за садовый инструмент и с усердием наводил порядок в постоянно ухоженном с немецкой аккуратностью дворе. Хаусмастер, наблюдая за бескорыстной помощью седовласого русака, порой зазывал его в подсобку и они, полу понимая друг друга, подолгу беседовали за рюмкой шнапса или баночкой пива на житейские темы.
      
Оторванный от больших дел, Андрей иногда подумывал о возвращении на родину, но перечёркнутое и растраченное по собственной глупости прошлое перевешивало чашу ностальгии. Пытаясь объяснить перемену отношения Инги к себе, в качестве аргументов выставлял и разницу в возрасте, и возможную побочную связь заметно похорошевшей в Германии жены, и собственную бесполезность, но явных причин не находил.
      
Все русскоязычные в районе, как на ладони. И хотя Андрей по-прежнему частенько с вожделением поглядывал на привлекательные формы жены, однако её ответная реакция не всегда соответствовала желаниям мужа.
      
На роль ответчика упрямо напрашивалась она - её величество Любовь. Андрей стал Инге неинтересен. В нём не было прежней уверенности в себе, не было прежнего материального благополучия, да и наращивание годов не сопутствует украшением физического состояния человека. Что ждать от прошлого?
      
А тут ещё и доченька со своим недорослем нелады затеяла. C виду нерасторопный Йоган всё чаще проводил время на диско-скачках или ещё Бог знает где, старался пореже бывать дома. Работал рывками. На одном месте долго не задерживался. Молодая семья по самые уши увязла в кредитах и когда Андрей узнал о истинном положении финансовых дел плодовитых детишек, схватился за голову. Об этом ему поведал сват - Вилли, как-то заехавший по пути. 
      
Жену в известность ошарашенный муж не поставил. Зачем зверя будить? Сама узнает: шило в мешке не утаишь.
      
Зная характер строптивой падчерицы, можно было предполагать о взаимоотношениях в её семействе.
      
Обездвиженная бездельем Сонька подобрела на столько, что нуждалась в липосации. За сто закилограммованная масса прилично откорректировала прежние приятные формы девицы, изменив их до неприличия.

- В бабку по отцу пошла - оправдывала откормленную молодую мамашу новоиспечённая бабуля.
      
Бесшабашная безответственность Ваньки - Йогана перед семейными обязанностями, думается, не являлась результатом только его личных беспутных качеств. Погоду в доме делают двое. А Сонька завихрять умела.
      
Не блещущий интеллектом недоросль не думал доказывать своё превосходство в семье, но и Сонькиного занудства не переносил.
      
Все, давно практикуемые в семье конфликты, по телефону переносились в мозги Инги, та же, в свою очередь, с расстройства по делу - без дела обляпывала злобой Андрея, на что муж реагировал однозначно: "Доведёшь, гадина, ..."
      
А в марте пришла беда.

- Мне нужно с тобой поговорить - сказала Инга, присаживаясь на краешек дивана.

- Давно пора.- Сухо ответил Андрей, откладывая в сторону книгу, и уже дурашливо добавил

- Об чём порадуешь родню?

- Я ухожу ... Получила уже квартиру. Решение из адвокатуры придёт по почте. Прости, но ты сам этого добивался. -У Андрея отвисла челюсть. Это был уже второй «бесценный подарок» за их десятилетнюю совместную жизнь.
      
 Путались мысли. Онемевший Андрей грузно поднялся с дивана, взял из буфета не начатую бутылку водки, набулькал полный фужер и выпил. Инга с опаской следила за действиями мужа, но тем не менее была готова в любой момент метнуться к двери.
      
Чуть помедлив, Андрей причастился повторно. Крякнул и процедил сквозь зубы первое, что пришло в голову: « Любовь без радости была, разлука будет без печали ».
      
Дабы не взбунтовать мужа, мадам молчала ждала когда в полемику вступит сам ошарашенный известием муж.
      
Андрей вмиг ссутулился и, накинул на плечи куртку, направился к двери.

- Андрей, надо определиться с мебелью, с посудой ... - проскрипела вслед предательница.
- Забирай  всё. - Отмахнулся отверженный. - Как только тебя земля носит? Святоша ... Пропади ты пропадом. - Со стоном выдавливал из себя оскорблённый Андрей.- Унижаться не стану. Катись...
 
       Позвонила Инга неделю спустя. Чтобы не видеть делёжки Андрей укатил к Вальдемару на дачу, где пытался глушить в себе боль, обиду и стыд вдали от посторонних глаз...

Август 2004.






ЗАЩИТА
Рассказ

Время защиты дипломных проектов в техническом Университете областного города N выпало на  июнь месяц.  Вымученные бессонными ночами дипломники  уточняли на кафедрах расписание сроков защиты, выуживали подписи у назначенных руководителями проекта  консультантов на спец кафедрах.
   
Некоторые  дипломники  не укладывались в установленные деканатами сроки  и всеми фибрами пытались заполучить необходимые подписи консультантов.
   
Академик столичного однопрофильного Университета  Есенкулов любезно согласился возглавить Государственную комиссию по гидротехническим специальностям.
   
Дружеские отношения Лошкара Есенкуловича с профессором Сёминым, заведующим кафедрой Водных ресурсов, бывшим его аспирантом, а ныне одним из ведущих специалистов гидротехнического строительства в республике, поддерживались уже на протяжении долгого времени. И поддержка была существенной: все начинания Артёма Тимофеевича  приветствовались пожилым учёным и получали своё развитие не без помощи метра.
   
Последние годы относительно молодой профессор не без умысла делал крен на реальное комплексное дипломное проектирование, сколачивая группы по несколько человек, с целью привлечения пытливой молодёжи к реальным научным проблемам..
   
На этот раз Артём Тимофеевич превзошёл все ожидание коллег, организовав бригаду из десяти энтузиастов, пожелавших испытать себя на зрелость в избранной специальности. В тематике проекта учитывались и меж факультетские связи, которые появились в результате заключения  хозяйственных договоров с производственными комплексами.
   
Новшества, вводимые Артёмом Тимофеевичем , коллегами воспринимались с осторожностью:  кому нужны лишние хлопоты?  Но были и приверженцы: декан мехфака доцент Антимонов Виктор Петрович молодой энергичный учёный тридцати пяти лет от роду, с большим энтузиазмом ввязался  в «авантюру»  профессора Сёмина.
   
Поскольку  защита проекта отличалась эксклюзивностью,  в состав Государственной комиссии были включены представители других факультетов, дабы расширить круг специалистов имеющих отношение к комплексному проекту.
   
Проблемой в разработке комплексных проектов является  вопрос  долевого участия исполнителей.  Методические указания  по комплексному проектированию пришлось   утверждать на  методическом Совете Университета и ни всегда  доводы  сопровождались единогласием.

-   Что ты ещё выдумал, господин-товарищ Сёмин? Всё не уймёшься со своими экспериментами?  Успокоился бы ... пусть молодые куролесят ... А, с другой стороны, может, ты и прав ... без разумных фокусов какая может быть наука? – вслух рассуждал  Лошкар Есенкулович.

Как-то, ещё в восьмидесятые годы  прошлого века, нас, заведующих кафедрами Гидромелиоративного факультета, то  бишь меня и Бахида Сериковича Серикбаева пригласили на юбилей Омского сельскохозяйственного института.
   
В качестве почётного гостя в гостинице Маяк  для Академика Есенкулова  были отведены представительские апартаменты.
   
Знаменитый казах – учёный до мозга костей – Лошкар не прочь был блеснуть щедростью среди своих коллег.   С ним прибыла бригада  аспирантов и помощников по цеху  с солидной кладью изысканного провианта.
   
Лошкар любил и умел блеснуть своей щедростью перед коллегами и  сотоварищами, и это ему удавалось.
   
В апартаментах академика собирались ведущие представители отрасли и интеллектуальные посиделки  служили, как выражался ироничный аксакал, спаиванию коллектива учёных. Академик умел концентрировать юношеский задор студентов и молодых учёных  на сути поставленных задач, разжигая тем  самым  ищущие умы.

На сей раз в состав Государственной комиссии вошли, кроме ведущих специалистов, проректоры Университета по учебной и научной работе  Борис Иванович Кучмистый и  Оразалы Даримбетович Даримбетов, деканы Механического, Гидромелиоративного и Инженерно – строительного факультетов  Виктор Петрович Антимонов, Борис Фёдорович Долженко и Алтай Абзуалинович Шатанов. Со стороны проектной организации  и сельскохозяйственного  производственного объединения, для которого разрабатывался  комплексный проект были приглашены директор ГПИ «Горсельпроект» Владимир Павлович Скотинцев и директор объединения  Карим Исаевич Кеншимов. Со специальных кафедр, по заданию которых в материалах дипломного проекта были включены специальные разделы, присутствовали свои делегированные представители.
   
Государственная комиссия в таком расширенном составе была представлена впервые о чём и доложил Академик Есенкулов  в своём вступительном слове.
    Послушать необычную защиту пришли многие преподаватели и студенты смежных специальностей.
   
Объявления, оповещающие о необычной защите комплексного дипломного проекта, сыграли свою интригующую роль.   Заседание комиссии было назначено в актовом зале  Строительного факультета. С лёгкой подачи проректора по учебной работе Бориса Ивановича Кучмистого на заседание явились представители прессы и телевидения. Ни каждая защита  кандидатских и докторских диссертаций сопровождается  такой подготовкой.
   
И раньше на кафедре  Комплексного использования водных  ресурсов  практиковалась защита комплексных проектов, но это были проекты – однотемки по одной специальности, разрабатываемые двумя – тремя  дипломниками.
   
Теперешний проект разрабатывался на межфакультетском уровне группой в составе десяти человек.
   
Вся система проектирования была представлена по-взрослому: главным инженером проекта был назначен  дипломник Шик Анатолий Яковлевич , представляющий кафедру Комплексного использования водных ресурсов;  начальниками отделов Механизации сельскохозяйственных работ  и  Гидромелиорации, соответственно, -   Иван Панайотович Ксанфопуло и  Леонид Игоревич Злотников.
    
По регламенту защита проекта была  назначена на десять часов утра.. Команда с заметным волнением развешивала иллюстрационный материал, шурша плакатами у специально расставленных стендов.
   
С целью беспрерывного обеспечения  текстовой части доклада было решено заслушивание проводить поэтапно по связующим циклам, по узловому принципу.
   
Начало защиты было обозначено вступительным словом первого проректора  Кучмистого Бориса Ивановича.
   
Деканы, пройдясь по значимости  комплексного проектирования, и,  подчеркнув перспективу нововведения, дали добро на доклад соискателям.

-   Эх, ма,  ...  к-л-м-н-ё ...   Включай логику – почти  вслух посоветовал себе «главный инженер проекта» Анатолий Шик, выходя на сцену. Ему предстояло первому осветить ситуацию и представить состав исполнителей проекта.
   
После того как  цель и порядок решения поставленной проблемы были доведены до слушателей, Шик представил присутствующим первого докладчика. 
 
Первая группа, состоящая из четырёх человек, в порядке очерёдности докладывала свою часть проекта по комплексному использованию водных ресурсов на территории  проектируемого массива..
   
Заинтригованный процессом  защиты, Лошкар Есенкулович, с интересом следил как, соблюдая очерёдность,  дипломники излагают суть разделов комплексного проекта. 
   
Проект группового водоснабжения был должен Ксанфопуло Иваном, представляющим кафедру Водоснабжения и Водоотведения. 
   
Факультет Механизации Сельскохозяйственных работ представляли выпускники кафедр Сельскохозяйственных машин  и Механизации сельскохозяйственных работ.
   
Заключительная часть проекта была за технологами. Технологию строительства мелиоративных систем представили дипломники Строительного факультета.             

Академик  то и дело, как невыдержанный школьник, своими нетерпеливыми вопросами  вмешивался в суть докладов дипломников, вызывая тем самым тайное негодование у членов комиссии. 
   
Наибольший всплеск эмоций  у академика проявился во время  доклада  экспрессивного Ивана Ксанфопуло.  Дипломант с яростью защищал свою позицию в разработке  узла вакуумного водозабора, на который уже было получено в соавторстве с Анатолием Шиком авторское свидетельство.
   
Несогласие Лошкара Есенкуловича в правильности разработки одного из узлов сооружения  выводило задиристого грека из равновесия и он (Иван) до хрипоты в голосе отстаивал свою правоту.
   
Не выдержав несколько дерзкую манеру дискуссии дипломника с академиком, Борис Фёдорович Долженко , вклинившись в полемику,  посоветовал  Ивану сбавить свой пыл и  более корректно выражать свои доводы, но, возбуждённый в свою очередь, академик отмахнулся от декана:- Подожди, Борис Фёдорович, пусть воюет.  Скромность -  это путь к забвению.  ... Давай, давай, мечи стрелы , Иван Понайотович
   
Иван снова распустил перья ...   Коллеги Ивана  тоже вклинивали в ответы свои доводы, ... но грек был на высоте.
    
Защита комплексного проекта прошла на ура. В конце заседания весь состав проектировщиков был приглашён  для заключительного слова  пред очи высокопоставленной комиссии.
   
Получив высокую оценку, новоиспечённым инженерам были вручены голубые ромбы, удостоверяющие квалификацию молодых людей.
   
Троим из десяти выпускников комиссией было рекомендовано продолжить образование в аспирантуре.
   
Включённые в дипломный проект результаты научных исследований , проводимых кафедрами при участии студенческих научных отрядов ( СНО ) и повлияли на  решение Государственной комиссии. 
   
   
На республиканском конкурсе дипломных проектов , представленный комплексный проект, был удостоен первого места, а студенты, разработавшие сей фолиант, стали лауреатами конкурса. 

Март 2010.













Земляки
 рассказ

Нагрузился дед и всхрапнул на лавке. Спит полусидя и всё ему лампочки до ...
Корову сводил ... Замычалась, стерва. Быкодержатель за «так» фигу скрутил, а за деньги скотские свадьбы в селе не принято было ладить. Магарыч подавай. Пришлось идти водку клянчить у Насти. Настя - зараза в сельпо королевна: захочет – даст, не захочет – пошлёт по-за огородами. Зажралась барыня. Лоснится. Колхозники судачат, что если магазин спалить, так она на его пепле ещё 20 лет руки греть будет.
 
Клялся - божился дед, голову на отсечение давал, что в субботу в город на базар сгоняет и рассчитается. Сжалилась гадюка, отпустила пару фунфыриков «московской».
 
Дед Дубчик, так называли старика, бог его знает из каких наций произошёл, но его славянская облицовка давала ему возможность считаться русским.

Дедок был добрым малым и его небольшой росточек при бараньем весе и чудаковатом характере делали его душой любой компании.
 
Послевоенщина ещё не выбралась из нищеты, но дух народный креп. Выживал каждый по-своему: денег у крестьян почти не водилось и натуральная плата была в порядке вещей ; магарычи свидетельствовали о прочности отношений между селянами и даже случки скота обмывались «на всю катушку».

Вот и теперь мужики набрались так, что и домой не добрались. Каждый застрял где зацепился.
 
Дед Дубчик появился в колхозе незадолго до начала войны откуда-то из Украины с многочисленным семейством: с женой Антониной и семью разновозрастными дочерьми. На фоне Антонины шустрый дедок выглядел подростком, но в семье его авторитет был чтим.
 
Старшая дочь Дубчика Надька удалась формами в мать, но её вполне приличная внешность была подпорчена придурью, а посему являлась, как утверждал сам дед, «первым блином» в его бабьей коллекции. Остальные девки явной дурью не отличались, но уступали старшей сестре в привлекательности и у женихов спросом не пользовались.

 Уже третью десятку годков домучивала Надька и слыла легкодоступной мамзелью для всех сельских кобелей, оттачивающих своё сексуальное мастерство до женитьбы на опыте зрелой блудницы. Полногрудая девица не гнушалась даже подростковым любопытством и, находясь в сексуальном угаре, не отвергала и коллективных оргий с созревающей пацанвой.
 
Осведомлённые о душевной несостоятельности старшей Дубчиковской дочки, бабы пытались оградить своих созревающих чад от общения с распутницей и, бывало, устраивали Надьке выволочку. Но ей, как с гуся вода: очухавшись, вновь бралась за своё.
 
Не освещённое село с наступлением темноты погружалось в тайный блуд, который брал своё начало с поселкового клуба в центре села.
 
Клубное помещение, в основном по субботним и воскресным вечерам, было многолюдным.
 
Нутро выродка архитектурной мысли было распланировано довольно рационально: фойе представляло собой вытянутый коридор, упирающийся в деревянную лестницу, ведущую в кинобудку, из которой по субботним вечерам под монотонное тарахтение бензинового движка, установленного в кузове «полуторки», на которой курсировал по деревням киномеханик Максим Скрипка, многократно в году прокручивая одни и те же фильмы.

По левую и правую сторону фойе-коридора раскрывали культурные таинства двустворчатые двери, левая из которых вела в крохотный, но светлый читальный зальчик, оснащённый двумя столиками и несколькими деревянными табуретками, справа, через стеклянную перегородку , находилась библиотечная комната, из которой, как кукушка из часов, иногда выныривала тётя Вера , мысленно аплодируя себе если читателей собиралось более двух ; напротив лакированная деревянная табличка на массивной двери извещала посетителей затейливо выжженными колхозным кузнецом Чумаком Васькой буквами о том, что здесь находится кабинет ЗАВЕДУЮЩЕГО КЛУБОМ, носящего жеребячью фамилию Г.Г. Григор.

Носитель фамилии отличался своими формами тучного тела и кроме как к руководящей работе приспособлен не был. Гавриил Григорьевич Григор,сорокалетний пузан носил в себе какую-то болезнь и справлялся с ней только обильным неразборчивым поеданием пищи в сопровождении винных и водочных изделий если таковые присутствовали.

Слаженный коллектив клуба , или «Дом Культуры», как гласила надпись на фронтоне самого «красивого» здания в селе, состоял из библиотекарши и по совместительству художественного руководителя самодеятельного коллектива колхозников Веры Петровны, уборщицы бабы Мани, работа которой в основном приходилась на начало недели после ненавистных ею субботних и воскресных скачек, и ночного сторожа дядьки Степана – главного врага пацанвы, стремящейся во время киносеансов проникнуть в зал клуба через потайные хода в здании. ГГГ, как за глаза называли "культурного" шефа, исправно по расписанию проводил производственные планёрки, укрепляя тем самым трудовую дисциплину.

Правая дверь в фойе перед посетителями вскрывала смотровой зал, уставленный шестиместными скамейками в два ряда, в конце которого возвышалась сцена предназначенная для выступлений самодеятельных артистов, заезжих труп и президиума колхозной знати во время проведения собраний. При входе в зал справа возвышалась четырёхрядная галёрка, на трибунах которой при просмотре фильмов располагались в основном люди старшего поколения.
 
Кассой служила стойка тут же у входной двери и киномеханик, принимая деньги от посетителей, отрывая корешки билетов, сбрасывал их в картонный ящик у ног. Пацанят, у которых, как правило, денег не было, Скрипка , когда начинался фильм и свет выключался, пропускал в зал за харчи: яйца, куски сала, а то и за домашнее вино или самогонку, которые бессовестно умыкались из домашних заначек материально незащищённой пацанвой.
 
Заканчивался фильм, скамейки размещались по периметру зала и, после долгого упрашивания девчатами Максима посветить своей дыркалкой, начинались скачки под гармонь или патефон.
 
Иногда киномеханик, изрядно «откушав» с кем-то из местной шпаны, как правило, в кабинете ГГГ с его участием, оставался в колхозе с ночёвкой и, накувыркавшись вдоволь с кем-то из своих пассий, только под утро уфыркивал на драндулете в райцентр. Вдовушки и перезревшие молодухи с надеждой гадали кого в этот раз осчастливит лихой киношник.
 
Надька тоже вертела хвостом перед красавцем из райцентра, но ей фарт не выгорал. Хотя обличьем девица не уступала местным красавицам, но нелестная репутация отталкивала уважающих себя парней от её сексуальной назойливости и ей приходилось довольствоваться неразборчивостью разнонациональной недоросли  из родного села.
 
Когда по каким-либо причинам киномеханик не появлялся в назначенные дни в посёлке, тускло освещённое помещение клуба парой керосиновых ламп и тройкой фонарей «летучая мышь» заполнялось разновозрастной братией и девчатами и всё продолжалось по утверждённому временем сценарию.
 
Колхоз по тогдашним меркам был большим и насчитывал более ста дворов, которые были разбросаны по трём зонам: посёлок, оторвановка и турецкая.
 
Сталинские переселенцы: турки, чеченцы, карачайцы и немцы поначалу были расквартированы по русским и казахским семьям, а в конце войны с фашистской Германией переселенцы начали обзаводиться собственными постройками на специально выделенных участках. Так и появился обособленный турецкий посёлок, с вкраплением в него семей других национальностей. В общем-то это был единый населённый пункт, но небольшой овраг и мост производили некое территориальное разграничение.
 
К концу пятидесятых годов колхоз стал постепенно оперяться и внутрихозяйственное строительство начинало поднимать первоочередные жизненно важные для посёлка объекты. На одной из сельских сходок было принято решение обзавестись собственной электростанцией.
Как-то кузнец Васька Чумак в поиске каких-то железяк в свалке металла под навесом в углу колхозного двора обнаружил две небольшие гидротурбины в комплекте с генераторами, приобретённые, видимо, ещё до войны не известно для каких целей. При очередной попойке с мужиками Василий проговорился о находке.

Никифор, колхозный завхоз, на сообщение Чумака ни как не отреагировал, но мыслишку в голову вбил: перед правлением отличиться. И отличился: внёс предложение построить собственными силами небольшую электростанцию для колхоза. Председатель, однорукий фронтовик Василий Петрович Самоенко не сразу, но идею Никифора поддержал и уже через несколько дней была сформирована бригада из бывших фронтовиков, имеющих хоть какое-то отношение к электрическому и слесарному делу.
 
Павло Заболтный, прибившийся к сельчанам после войны, оказался знатоком электрического дела: горный электромеханик по специальности после ранения и тяжёлой контузии, лишившийся во время войны семьи, был уговорён однополчанином дядькой Николаем Козюрой ехать вместе с ним в Южно-Казахстанскую теплынь, к нему на родину.
 
В яру за посёлком спецы облюбовали место для постройки корпуса электростанции и в верху по течению бывшего ирригационного канала, вода в котором со временем размыла супесчаный грунт до такой степени, что русло превратилось в узкий, но глубокий каньон.
 
Выше по течению с помощью районного гидротехника поток был зарегулирован и из образовавшегося пруда направлен к электростанции по водоразделу к водоприёмнику, из которого по двум напорным трубопроводам под уклоном с двадцатиметровой высоты вертелись лопасти отвоёванных у времени турбин.
 
Электростанция к осени торжественно под барабанный треск и хриплый скрежет пионерских горнов была введена в эксплуатацию. Павло Заболотный, Василий Чумак, Кирилл Рыков и Иван Попов выглядели героями.

Председатель произнёс торжественную речь и вручил каждому премию в тощих конвертиках, чем особо порадовал ударную бригаду, пионеры хором спели песню «То берёзка, то рябина ...» и тут же под гармонь затопали, как копытами, уже где-то причастившиеся некоторые из сельчан.
 
По распоряжению Василия Петровича Никифор прибыл на место события в сопровождении брички, загруженной флягой добротного вина из колхозной винокурни, и всякими закусками специально приготовленными на складе. Завхоз, имя которого неоднократно упоминалось в речи председателя, как и строители, чувствовал себя именинником. «Энергетики» угощались особо: каждый норовил чокнуться с победителями тьмы и сказать им добрые слова.
 
Захмелевший Павло Заболотный, подходя к очередной компании, и, принимая в руки очередную дозу, запускал свою фирменную фразу: «В такую жару водку? Стаканами? Да с удовольствием!»
 
Здоровенный Никифор не гнушался выпить с каждым желающим, но пил он профессионально, по - настоящему, никогда не теряя лица, чем и вызывал восхищение у слабаков.
 
Кирилл умел регулировать свои низменные страсти и мера была его главным достоинством. Пьяным его никогда не видели.
 
Для Чумака на первом плане всегда было дело и, хотя в трезвенниках он не числился, за рамки приличия его не выносило, но в этот раз кузнец дал себе волю и, немногословный по натуре, в этот день был красноречив и весел.
 
Надька более чем другие выражала своё причастие к запуску электростанции, поскольку частенько отиралась среди мужиков на строительной площадке и по мере надобности с удовольствием оказывала свои услуги строителям светлого будущего.
 
Электроосвещение посёлка проводилась поэтапно. Поначалу свет поселился в правлении колхоза и в клубе. Далее осветили колхозный двор и школу и уж потом лампочки Ильича стали проникать в халупы сельчан. Каждый пытался вкопать тополиный столб у своего двора, поскольку «казённых» было не напастись, но более зажиточные и пронырливые крестьяне старались шикнуть предметом цивилизации и некоторым это удавалось.

Завхоз колхоза Никифор Ващенко – мужик крепкого достатка – с согласия Василия Петровича на « Захаре » с прицепом из райцентра привёз пару десятков просмолённых сосновых столбов, которые выгодно распределил по нужным людям. Себе Никифор кроме уличного столба вкопал столб и во дворе огороженном непроглядным забором, на котором водрузил большую электрическую лампу под металлическим абажуром, которая вызывала раздражение у местных хулиганов и являлась мишенью для рогаточников.
 
После нескольких покушений на частную собственность со стороны пацанвы, Никифор, не сумев изловить злоумышленников, нацепил на лампочку «намордник» изготовленный из мелкой металлической сетки, лишив тем самым желания у хулиганов бороться с Никифоровским уютом.
 
Бабка Фрося, яро недолюбливающая завхоза за его кулацкое происхождение, всегда норовила, как гусыня, ущипнуть мироеда ядовитым словечком или слушком на людях с целью обозначить своё отношение к недобитому эксплуататору.
 
Не было секретом, что Никифор сам подворовывал да и начальство не забывал, за что был в чести у хозяев и в лютой ненависти у строптивой бабки.
 
Каждый день с утра двух метрового роста завхоз водворял свою восьми пудовую тушу в лоно продуктового склада и, как ему казалось, благодетельствовал, отпуская продукты по разнарядке колхозным бригадам , детскому садику и по другим спец-точкам.
 
Ещё затемно на склад завозились в алюминиевых (или, как говаривала бабка Ефросиния,- лялюминивых) флягах парное молоко и свежее мясо со скотобойни. Здесь же, на территории складов, в небольшой пекарне две пышногрудые хохлушки –мать с дочерью- тётка Поля и Валентина творили чудеса выпечки румяных буханок хлеба, ароматный запах которых постоянно дразнил не только бесхозных дворовых собак, но и весь рабочий люд занимающийся своими делами на территории колхозного двора.
 
Маленькая кузня, из которой постоянно доносился мелодичный перезвон молота и наковальни попыхивала чёрным дымком и, казалось, что в закопчённой хижине не дело делают, а разучивают мелодии трудолюбия. Вечно чумазые кузнец Василий Чумак и его подручный двадцати летний Упырь, получивший кликуху с чьей-то неуклюжей подачи, хотя признаков вампирства в добродушном парне не замечалось, к обеденному перерыву прекращали измываться над железяками и направлялись в сторону апартаментов хозяина двора - Никифору. Туда же захаживали мужики с лесопилки Степан Аверин и Гурам Акаев. Так уж сложилось во времени, что работяги обрели привязанность друг к другу и дружили плотно.
 
Тётка Ольга потчевала работяг свежеиспечённым хлебом и иногда борщом сваренным тут же в пекарне. Других дворовых работников Никифор не приваживал и тем приходилось довольствоваться местом под навесом у противопожарного бетонного резервуара. Там же после обеда некоторые из работяг, что по моложе, мочили свои вспотевшие тела в нагретой солнцем воде.
 
Трапеза «чина» со своими избранниками, как правило, сопровождалась одним-двумя штофами водки или домашней наливочки, что на дальнейшую производительность в принципе, влияния не оказывало. Мужики пили с умом. Лишь Упырь не старался тягаться со старшими, да они и не настаивали: молод ещё, своё успеет наверстать.
 
Теперь, озарённый электричеством в темень двор не прекращал жить и после работы. Мужики частенько засиживались допоздна на террасе у каморки шорника Петра Мазохи, в которой стены были сплошь увешаны новой и починенной упряжью. Дело себе мужики находили, что бабам комом становилось поперёк горла: дел дома невпроворот, а ни черти клубятся тут, как ужи по весне. Вечерние « концерты» случались часто. Бабьи бунты иногда приводили к потасовкам и обе стороны не обходились без физических увечий: на войне, как на войне.

Заболтный Павло, ещё не ушедший в примаки ни к одной деревенской бабёнке,
более других нуждался в Надькиных плотских услугах и она их ему охотно оказывала. Вот и повадился кувшин по воду ходить. На электростанцию девка шлялась как на службу.
 
Колхозные виноградники подбирались к ярам по косогору. Без шпалерное содержание кустов позволяло лозам растений образовывать куполообразные шатры, под покровом которых удобно зависали сочные гроздья и пряталась деревенская пацанва, совершавшая половецкие набеги на предмет своего интереса.
 
Сторожа гнездо своего сторожевого поста свили на вершине небольшого кургана и целыми днями, пока виноград не достиг промышленной зрелости, резались в картишки, иногда для порядка постреливая  в никуда, напоминая скворцам и воришкам, что объект находится под неусыпным контролем.
 
Мужики с электростанции иногда захаживали в курень на вершине кургана, дабы виноградом побаловаться, да и при случае причаститься. У сторожей всегда было. Охрана подрабатывала тем, что по ночам сбагривала собранный ранее в ящики виноград, и друзья по «цеху» на телеге свозили товар в город на рынок , обеспечивая перекупщиков лёгкой наживой. В накладе никто не оставался.

Надька тоже не упускала возможности навестить «курятник» и не гнушалась общением с со сторожами.
 
Дубчик ни раз отхаживал свою похотливую доченьку вожжами, но с неё – как с гуся вода: отревёт своё в сарае и снова в люди. Уж больно нравились Надьке её сексуальные шалости.
 
Как-то запоздно, возвращаясь с поседелок на электростанции во время дежурства Павла, блудница дефилировала по виноградным джунглям, направляясь к кургану. Сверчковая звень распространялась повсеместно. На этом звенящем фоне то по-идиотски неожиданно всплакнёт вечно рыщущий по ночам шакал, то в испуге хрюкнет барсук и метнёт свою, озарённую лунным светом, полосатую шубку под ближайший куст винограда, а то и сыч пройдётся по ушам своим мерзким криком, неслышно пролетая над плантацией. Надька, вздрагивая, время от времени от неожиданных страшилок, приближалась к полевой дороге, разделяющей виноградник на две плантации. Дорога сползала к лощинке и скрывалась в тутовниковой роще.
 
Надькино внимание привлекли какие-то движения на обочине дороги вблизи кургана и, подкравшись, девица узрела своих друзей охранников и ещё пару дядек, в которых не сразу определила Ваньку – сына Николая Козюры и Кольку Остояча – сына тётки Ольги из колхозной хлебопекарни. Мужики неторопливо загружали ящики на телегу. Время за полночь. Массовый сбор винограда ещё не начат. Только скороспелые сорта уже вошли в пору созревания и ночной дозор со стороны правления колхоза ещё не вёлся. Да и при дозоре трудно ли умеючи?
 
Надька выставила из-за кустов своё дородное тело и с интересом озвучила:
- А чё это вы тут делаете впотьмах?

Ванька с Колькой, тащившие очередные ящики к телеге, приземлили задницы, опешив.

- Курва, - хрипло выдохнул Ванька – так же и родить можно. Откуда тебя хрен сбросил?

Колька, ещё не совсем очухавшись, поднимался молча. Сторожа, привыкшие к поздним визитам Надьки, с интересом наблюдали за происходящим.

- С электростанции что ли? – спросил один из них.

- А откуда же ещё? – ответил за приведение другой – Если бы она там не появлялась, то и посёлок без света был бы.

- Я и у вас появлялась, да чё-то свет вам ни к чему. В потьмах лучше воруется. Завтра же бригадиру расскажу чем вы тут ночью занимаетесь.

- Мы тебя щас закопаем, гадюка.- процедил сквозь зубы Иван и направился к Надьке.

- Вя-яв – взвизгнула девица и с завидной прытью метнулась в виноградные джунгли.
 
Мужики уже ни первый год промышляли колхозным добром. Город от колхоза в семи-восьми километрах – невелик путь. За полтора-два часа можно и на быках доплестись, а на коне – и говорить нечего.

На базаре сами не светились: система была отлажена и проверена временем. Добытое спихивали оптом или за прилавок усаживали своего человека из городских. Телега у Кольки была своя и тягло тоже. Здоровенный с лошака осёл почти белого цвета мог тонну груза волочь не напрягаясь. Красавец был осёл. Таких теперь и не встретишь.
 
Поговаривали в селе люди о ночных похождениях друзей, да слово к делу не пришьёшь. Не пойман – ни вор. А колхозным мужикам и на руку: поохотились удачно Колька с Ванькой, и им ни в наклад. Когда ночные волки при деньгах, они на угощение не скупились и продавщица Настя без труда определяла уровень добычи "ганстеров" по характеру размаха очередного загула братии.

Колхозный двор ранним утром бывал особенно многолюдным. Сюда подъезжали на телегах, верхом, а то и просто с ручной тележкой кто-то приходил если получаемый груз был невелик.
 
Никифор отпускал продукты по разнарядке и если народу скапливалось много, на помощь ему приходила тётка Ольга или её дочь Валентина.
 
В страдное время колхозники харчевались в бригадах на полевых станах. Для небольших звеньев повариха готовила обед на территории колхозного двора и уже готовая еда развозилась по точкам. Обеденное время сводилось не только к коллективному чавканью и беспредметному трёпу, но и к решению многих бытовых проблем, возникающих в семьях.

Для балагуров – это время для разухабистых анекдотов и подначек. Зерновая бригада одна из самых многочисленных в колхозе и на току всегда народу уйма, особенно в обеденное время. Вот и на сей раз механик Иван Аверин, сидя за длиннющим сколоченным из тополёвых досок столом среди мужиков и баб, усердно хлебающих борщ, во всю глотку орёт в сторону поварихи, стоящей, подбоченясь, с черпаком у котла: - Катька, матерьё-тюмень, ну-ка подь сюда.

- Чё те надо? – не спешит выполнять приказ механика повариха.

- Ну, кому сказал! - не унимается механик.

Катерина, не торопясь, вразвалочку, словно утя, следует к Ивану.

- Ну, чё те?

Шутник нарочито усердно тянет зубами плеву из куска мяса, держа его обеими руками.

- Опять кунку подсунула, кормилица ты наша? На сама с ней тягайся. – серьёзно шумит балагур.

- Не – е - е, это грудинка ... из-под хвоста. Крепче жуй, перемелется. – кто-то ехидно поддерживает механика.

Сидящие за столом падают со смеху. Катька, опешив, как рыба, хватает воздух ртом и лишь, очухавшись, с визгом набрасывается на обидчика:

- Ах ты, паразит проклятый, я тебе покажу кунку. – и от души лупит ржущего Ивана по хребту. – Я тебе паразиту следующий раз ещё и ни то подсуну, подавишься, малахольный.  Иван под общий хохот выскакивает из-за стола. Не покалечила бы своим черпаком ...

- Ишь закатились и кочергой не достанешь – злится Катерина – Вам поржать и мёда не надо, сволочи ...
 
Дед Дубчик по заданию бригадира садоводческой бригады на склад прикатил на хозяйской двуколке и гордый, что ему доверен престижный транспорт, пока не появился Никифор, развлекал мужиков трёпом.. Тётка Ольга, наводившая маракет на террасе у Никифоровской каптёрки, помахивая веником, топырила уши в сторону болтуна, ухмылялась.
 
Дед, не обращая внимания на Ольгу, тарахтел без умолку. Когда же Дубчик насмешками прошёлся по бабам и сообщил как он горазд любую злюку поставить на своё место, тётка не выдержала и сорвалась: - Ах ты сморчок плюгавый, богатырь нашёлся. Да я тебе ручонки выкручу за твой язык поганый.

- Ну – ну! Не встревай, баба, а то всыплю по первое число, будешь знать... – пуще прежнего затараторил герой.

- Давай, давай, дед, приструни бабу, пусть знает место. –подначивали мужики.
Ольгину сторону поддерживали всего две присутствующие в толпе женщины - поварихи, ранее не принимавшие участие в мужицком базаре.

Ольга отбросила веник и, засучив рукава, двинулась на деда.

- Не балуй! – испуганно затарахтел Дубчик и попятился назад, но заинтригованный люд преградил ему путь к отступлению.
Дед по-петушиному что-то хрипло кукарекнул и тут же оказался в лапищах стряпухи. Гогочущая толпа подбадривала Дубчика: - Давай, дед, давай, не опозорь мужиков, всыпь ей, всыпь ...

Но деда уже заклинили цепкие руки стряпухи. Он пытался как-то освободиться, но мёртвая хватка насильницы только крепче сдавливала щуплое тело старика. Дубчик пытался шлёпать ручонками по пышной груди Ольги, но та его уже держала навесу и не давала никаких шансов освободиться. Когда в очередной раз хищница приподняла «гладиатора», тот, не выдержав напряжения, громко выдал трескучий звук и обмяк.

- Фу, гадюка вонючая - тётка оттолкнула обмякшего мужичонку и зажала пальцами нос.

Дубчик неуклюже приземлился у ног Ольги и под общий хохот пытался что-то объяснить толпе: - Она, она не по правилам ...

Ольга было направилась снова к деду, но того как ветром сдуло: юркнул в толпу.
 
Представление тут же прекратилось с появлением Никифора и тот, не понимая причины веселья, с недоумением разглядывал присутствующих.
 
На колхозный двор по-черепашьи вползала бычья повозка. Ярмо связывало двух красно-рябых быков, которые по привычке без команды остановились у входной двери склада. Сабут, окосевший ещё с войны казах, скомандовал сгрудившимся мужикам: - Разгружайте! – и, прихватив из замусоленной папки накладную, направился к Никифору за подписью. Куски свежей говядины, сметана, масло и фляги с молоком перекочевали в подсобку складского помещения.
 
Представители бригад, получившие по разнарядке продукты, разъезжались по полевым станам и другим объектам нуждающимся в продовольствии.
 
На территории двора появилась мадам Надька. Дед Дубчик, ещё не уcпевший затариться провиантом, ощерился на дочку: - Ты почему ещё не на работе?

Надька, хмыкнув в ответ, спокойно пролепетала:- Вот с тобой и поеду ,папаня.

У Надьки, не смотря на её статную фигуру, наметился конфуз: поправляться на пузо стала девица. Допрыгалась голубушка. Дубчик стыдом маялся за дочь, но подброшенное Бог весть кем уже не спрячешь. Приходилось шуточками отмахиваться от насмешливых глаз, но сваливали грех на Павла Заболотного: уж больно девица к нему была привязана.
 
Ольга, выкроив себе приличный кусок говядины, прикрыв его фартуком, протопала в пекарню. Обед, знать, будет на славу. Шорник Петро, расположившись в своём рабочем кресле, из суровых ниток готовил дратву, натирая натянутые лески твёрдой смолой. Из трубы на кузне потянулся в небо чёрный шлейф дыма. Заширкала пило-рама. Собаки разбрелись по теням , утратив интерес к окружению.
Никифор, покончив с распределением провианта по бригадам, прихватив большую связку ключей отправился с проверкой по складским помещениям. Таков порядок.
Земляки каждый своим делом встречали новый день...

Июль 2007.

 
 
 

















Клюватый
Рассказ

Иосиф Карлович Удот, а точнее, Ёська приехал домой в полдень. Замызганный асфальтовоз оставил у двора. Направился к калитке. О чём-то вспомнив, вернулся к машине. Открыв правую дверь кабины, вынул что-то завернутое в робу.
 
Вышедшая навстречу жена Ирина вопросительно смотрела на мужа.

- Что опять припёр? – спросила без особого интереса молодая женщина.

- Орла.- буркнул в ответ Ёська и показал лупоглазую голову птицы.

- И на кой он тебе? Тащишь всякую гадость во двор. Когда уже из детства выберешься? Как дитя малое.

- Ладно тебе ... В битумной яме увяз. Чё его туда занесло? Придурошный.

- Это ты придурошный. Тебе чё ли больше всех надо? Выброси его на фиг. - Начала заводиться Ирина.

- Не гунди, - спокойно, но строго пробаритонил Иосиф – отмою и выпущу. Пропадёт же. Жалко.
 
Четырёхлетний сынишка Ёськи, цепляясь за подол матери, заинтересованно лепетал: - Папа, цё привёз, цё привёз ...?
 
Иосиф, присев на корточки, позволил сынишке как следует разглядеть голову заточённой в спецовку птицы. Орёл, не моргая, пялил круглые глазищи на Геника, - так почему-то все называли ребёнка. Малыш с любопытством потянулся ручонкой к крючковатому клюву орла.

Вмиг клюв превратился в зловещую пасть обрамлённую желтыми заедами, что свидетельствовало о юном возрасте хищника. Геник отпрянул и с ипуга захныкал.

- У, клюватый. - Обиженно произнёс мальчонка и погрозил орлу пальчиком.

- Не бойся, маленький, он не укусит.- Попытался осмелить сынишку папаша и в качестве доказательства щёлкнул орла по носу.

Птица внимательно следила за движениями своего спасителя не закрывая рта. Ёська вошёл в сарай и выпустил птицу в пустующую клетку крольчатника. Тот, освободившись от сковывающей движения робы, как-то боком ускакал в дальний угол сеточного пространства.

Кролики в соседней клетке шарахнулись в противоположную сторону от нежданного гостя и, хотя в жизни им никогда не приходилось встречаться с пернатыми хищниками, в силу природного инстинкта, забеспокоились о своих шкурках.

- Давай, обживайся пока, а там придумаем куда тебя прислонить. – Не глядя в сторону орла, пробормотал Иосиф.
 
Геник, отираясь у ног родителя, не без интереса глазел на невиданное ранее существо и морщил в изумлении лобик.

- У, заляза.- Скопировал ребёнок слово, которое Ёська часто употреблял по отношению к домашней живности, и покорно последовал за отцом во двор.

- Смотри не открывай клетку, а то укусит клюватый. – Вспомнив как назвал Геник орла, напутствовал папаша сынишку и тот с серьёзным видом кивнул в ответ головкой.
С подачи ребёнка в последствии кличка Клюватый к орлу прилипла основательно.

Вечером после работы всем семейством отмывали бензином слипшиеся перья орла. Чтобы избежать острых когтей хищника, Ёська предварительно связал ему ноги и замотал их ветошью: бережёного Бог бережёт.
 
Орёл периодически пытался вырваться из рук насильника, но все попытки были тщетны.

- Смирись, урод, не дёргайся. Отмоем и выпустим. Лети тогда. - Увещевал птицу спаситель.
 
Слипшиеся перья с трудом поддавались реабилитации. Закончив обработку крыльев пленника бензином, Ёська ещё долго полоскал птицу в тёплой воде.

- Мокрую курицу видел, - между делом сам себе бубнил хозяин - мокрого воробья видел, а вот мокрого орла не приходилось.
 
Ирина, придерживая одной рукой сына на коленях, другой пыталась хоть чем-то помочь мужу: лениво поплёскивала тёплую воду на птицу.
 
Отмытого молодого орла - царя поднебесья, укутанного в мягкое полотенце, уложили в корзину от белья просыхать.

Геник, не смотря на отцовские запреты, то и дело ускользал от опеки матери в крольчатник, с интересом наблюдал за поведением птицы.
 
Ирина выпроваживала сынишку из сарая и грозилась пожаловаться отцу, чтоб тот наказал его за непослушание. Мальчишка нехотя плёлся за мамой, но при каждом удобном случае норовил улизнуть к заключённому в клетку орлу.
 
В наступившую субботу наметился день проводов отмытого пленника на волю. Во дворе, кроме хозяев, собрались ещё несколько человек, живущих по соседству. Мужики вслух размышляли: стоит ли вообще выпускать Клюватого на волю. Валихан, молодой казах, друг Ёськи, уговаривал хозяина подарить ему орла, обещая передать его своему деду, живущему в ауле, который натаскивает хищных птиц на охоту за зайцами и лисами.
 
Иосиф уже было согласился отдать пленника, но ситуация изменилась непредвиденно.

Привязанный за ногу молодой орёл, неуклюже помахав крыльями, приземлился не пролетев и десятка метров. В последствии знакомый ветеринар, дядька Костя, живущий по соседству, сделал вывод, что у птицы повреждён сустав крыла и, даже при квалифицированном лечении, Клюватый вряд ли сможет полноценно летать.
 
У Валихана, так рьяно упрашивавшего Ёську подарить ему орлёнка, почему - то вдруг пропал интерес к пернатому и к этой теме мужики больше не возвращались. Орлёнку была уготована участь затворника.
 
Сооружённый Иосифом вольер из металлической сетки-рабицы приютил рождённую для вольных полётов гордую птицу. Хищник по сути, Клюватый вынуждено превратился в заклятого дармоеда. Со временем болевые ощущения повреждённого крыла, видимо, поутихли и бурый красавец уже без особого труда мог взлетать на перекладину в углу вольера. Часами он восседал на зафрахтованном им деревянном сооружении с тоскою поглядывая на медленно плывущие облака по бездонно - голубому летнему
 Изредка в небе появлялись плавно парящие точки более удачливых собратьев и тоска Клюватого неимоверно возрастала. Он начинал неистово взмахивать почти двухметрово раскинутыми крыльями, до боли вцепившись в истерзанный его когтями насест, и издавал скрежещущий пронзительный крик. В такие моменты,беспечно гулявшие по двору и сидящие на крыше дома голуби,мгновенно притихали готовые в любую минуту рвануться в высь. Их красивые головки как-то боком разворачивались к небу, выискивая одним глазом объект, вызывающий своим криком панический страх у пестротелой братии. Куры, заслышав орлиный клёкот, прижимались к земле или стремглав улепётывали в укрытие.
 
Ребятня, прознавшая о существовании у Ёськи орла, пыталась под различными предлогами попасть во двор, чтобы поглазеть на красавца - хищника. И хозяин не упускал возможности извлечь из таких посещений пользу: когда пацаны являлись без подстреленных воробьёв или диких голубей, экскурсия к орлу им не светила. Таким образом Клюватый демонстрацией своей привлекательности в значительной мере обеспечивал себе пропитание.
 Со временем Клюватый попривык к хозяину и корм брал с рук. Иногда, когда Иосиф находился дома, орлу предоставлялась возможность погулять по двору и он неуклюже прохаживался между домашней живностью. Куры, во избежании греха, предусмотрительно держалась от потенциальной опасности на почтительном расстоянии. Кроме прочей живности Ёська содержал ещё одно опасное существо – Тюку. Тюка – мощный десятикилограммовый петух,тело которого базировалось на крепких высоких ногах и завершалось массивной яйцеобразной с клювом башкой на длинной шее, оснащённой крючка-образным, как у орла, клювом. Да и по масти они почти не отличались. Когда Тюка вытягивал шею вверх,он становился похожим на серую болотную цаплю. Кочет имел крутой нрав и не терпел фамильярного отношения к себе. Его специально заточенные шпоры-сабли являлись грозным оружием в петушиных боях, которые организовывались любителями кровавых зрелищ в весенне-осенние сезоны. В летнее время бои не проводятся, по-видимому из-за жары.В такое время бойцовых петухов садят на особую диету и тренируют при помощи специальных упражнений, развивая в «гладиаторах» силу, ловкость и храбрость. Тюка на боях почти всегда оказывался победителем, а посему являлся гордостью и источником побочного дохода для Иосифа. Петух, как и орёл, содержался отдельно от остальной дворовой птицы и выпускался на волю только в присутствии хозяина. Тюку Ёська держал в изоляции из предосторожности, опасаясь за Геника. Такому верзиле не составляло труда покалечить парнишку, да и для взрослых он представлял значительную опасность. Только к Ёське шёл петух в руки, признавая в нём покровителя и хозяина.
 Особую неприязнь кочет испытывал к Рашиту, крупному татарину с рыжей шевелюрой. Заходя во двор, первым у него озвучивался дежурный вопрос: « Где Тюка?» И лишь потом излагал суть своего визита.
 
Однажды,воскресным вечером, когда утомлённое солнце уже немного остыло, во дворе Ёськи собрались несколько мужиков из соседнего окружения с тем, чтобы немного причаститься и побалагурить за жизнь. Выпущенный из вольера Клюватый на виду у всех терзал подстреленного пацанами голубя, а Тюка что-то усердно рассказывал своим пестрым подружкам, разбрасывая своими мощными клешнями кучу мусора в конце двора. Ёська, вытащив из целлофанового пакета воробьиную тушку, позвал: »Тюка,Тюка,Тюка, ...» Петух, услыхав голос хозяина, отвлёкся от своей болтавни с курами, заинтересованно посмотрел в сторону Ёськи, который помахивал птичкой, и страусовой иноходью устремился к благодетелю. Любил мясцо Тюка. Ёська, держа на вытянутой руке воробья, побуждал верзилу заняться прыжками вверх. Так отрабатывалась прыгучесть бойцовой птицы и умение в прыжке наносить удар клювом по мнимому противнику. Рядом, в нескольких шагах от скачущего кочета, усердствовал над голубем Клюватый. Когда в очередном прыжке Тюка вырвал из рук хозяина добычу, он было направился к своему гарему, но увидев не обращающего на него внимания чужака, оставив воробья, бросился на хищника.

Не ожидавший нападения орёл, получил такой пинок лапами Тюки, что не успев расправить крылья, перевернулся на спину и громко застрекотал. Второй налёт кочета оказался менее удачным и приготовленный к нападению хищник мгновенно вцепился острыми когтями в туловище налётчика. Тюка попытался вырваться из цепких лап Клюватого, но хватка была мёртвой.
 
Мужики, не ожидавшие такого исхода дела, подняли крик, не представляя, что предпринять. Птицы лежали неподвижно, молча. При попытке Тюки освободиться от железных лап орла, тот сжимал ещё сильнее когти и петух переставал трепыхаться и лишь издавал хриплый звук.

- Задавит, сука.- рычал ошалевший Ёська.

- Накинь на него что-нибудь.- Суетясь, советовал кто-то.

- Водой,водой! – вопил третий. И лишь Рашит , схватив со стола , за которым восседала компания, пустой целлофановый пакет, ловко набросил его на голову Клюватому и плотно перекрыл ему дыхание. Хищник тут же попытался избавиться от удушающей накидки, но не тут-то было: тело его судорожно забилось и, отпустившие лапы Тюку, перенесли резкий удар на руки татарина, но, задыхающаяся от удушья птица, промазала. Когти лишь слегка царапнули руку Тюкиного спасителя. Вмиг подхваченный на руки петух хрипло поскуливал. Кровь сочилась из порезов на теле забияки и, ещё не совсем справившийся с волнением Ёська, крикнул Ирине чтобы та принесла бинты и йод. Клюватый, освободившись от удавки, испуганно ускакал под навес и забился в угол. Рашит с сотоварищами уже чёкались рюмками за спасение хищной души.
 
Иосиф здесь же, на столе, разложив кочета,разглядывал травмированные места на его теле. Ирина что-то замешкалась в доме в поисках медикаментов и, появившись на веранде, тут-же схлопотала от возбуждённого мужа втык.

- Что, резьбу сорвало?. Орёшь тут. – Теперь уже понесло женщину. – Навёл сюда алкашей ... цирки устраиваешь ... шары зальёте, а потом им йод подавай. Вам бы такое ... – Тем не менее подошла к ошарашенному лекарю и положила на стол аптечку.

- Ладно, успокойся. Помоги лучше.
 
Мужики молча следили за перепалкой супругов, напрямую касающуюся и их присутствия.

- Пойдём мы. – Сказал Валихан и, встав из-за стола, направился к выходу.

- Сиди! – В приказном тоне остановил его хозяин.- Давно не получала.– С ухмылкой, глядя на жену,примирительно бубнил Иоська.

- Жену обижать нельзя.- Неуверенно произнёс обидевшийся было друг, прикуривая сигарету.

- Почему же это нельзя? Если просит ...

- Жена - священная корова! – С шуткой встрял в разговор татарин.

- Ах, ты паразит толстомордый! Это я-то корова? Ты на свою Гульку посмотри – кто из нас корова... - во всю включила фонтан Ирина.

- Да пошутил я, пошутил ... - Не рад был своей неуместной кляксе Рашит и на полусогнутых, улыбаясь, подошёл к семейной парочке.

 Тюка, лёжа на столе, не проявлял ни какой активности и, казалось, вот-вот отдаст Богу душу. Иоська принялся обрабатывать кочету кровоточащие раны. Петух, при каждом прикосновении тампона к ранке, вздрагивал и издавал глухой стонущий звук.

- Терпи,паразит, - ворчал Ёська - будешь знать как ввязываться в драку с Клюватым. Скажи спасибо,что ещё жив остался.

- Гад, попробуй ещё ко мне цепляться – обращаясь к кочету, подпевал хозяину Рашит – фиг помогу в следующий раз.

- Неизвестно, что ещё станет с придурком после такой встряски, как бы не надломился. Если сильно перепугался, может сдрейфить в драке. – сделал умозаключение Валихан.

- Типун тебе на язык. Сплюнь. -Обиделся Ёська.

Валихан нарочито громко сплюнул в сторону. Перебинтованный кочет был водворён в свою резервацию и там, не взбираясь на насест, приземлился на полу, уложив свою массивную голову под крыло.
 
Клюватый тоже занял своё насиженное место и, казалось, происшедшее его больше не волновало.
 
Рано утром Ёська услышал знакомый голос Тюки и в душе порадовался: »Слава Богу, очухался.»
 
Тремя днями позже кочет уже разбинтованный,выглядел как прежде: бойцу негоже долго хандрить.
 
Среди прочей куриной пестроты в хозяйстве Удота водились и декоративные карликовые куры. Их яркий окрас и весёлый нрав радовали души домочадцев. Плодились карлики безбожно и порой бесконтрольно. Маленькие куры, обладающие способностью летать как фазаны, из птичника при желании просачивались во двор когда им вздумается. Курочки устраивали себе гнёзда в укромных местах двора и незаметно для хозяев вершили своё природное таинство.

Несколько раз за лето бесстыдницы приносили хозяевам в подоле прибыль, незапланированных цыплят, и часто приходилось избавляться от писклявой прелести, раздаривая их друзьям и знакомым или вывозя на рынок.
 
Иногда куриные концерты приводили присутствующих во дворе в восторг. Крупные одномастные Тюкины подружки, которые в росте и весе превосходили обыкновенных петухов, часто подвергались сексуальному насилию со стороны бесстыжих карликовых петушков. Это надо было видеть, когда хохлатый в красно-золотистом оперении «ковбой» вскакивал на превосходящую в несколько раз по габаритам «кобылицу» и, вцепившись в неё коготками и клювом, балансируя крыльями, лихо гарцевал по двору, вызывая гомерический смех у свидетелей процесса сексуальной эквилибристики. Пернатая кобылица, не имеющая возможности избавиться от шустрого насильника, по - страусиному носилась между дворовой живности, демонстрируя Тюке, что ей кроме него никого не нужно. Но Тюке, казалось, было наплевать на происходящее и он с безразличием смотрел на цирк.
 
Когда наступили не лучшие времена с поставкой пропитания для Клюватого со стороны добровольных кормильцев, Ёське приходилось брать грех на душу и в ход шли неповинные шустрые карликовые цыплята.

Хищник, не успев на воле превратиться в крылатого пирата, случайно получив увечье, вынужденно превратился в дармоеда: пища сама появлялась в его вольере, при том уже в убиенном виде и обленившемуся красавцу было уже не до зверства. Однако природный инстинкт не отнял у гордой птицы способность самозащиты, что и испытал на себе Тюка.
 
Как-то прихворнул золотистый «ковбой». Насупился. Курочки перестали его интересовать. Зарю перестал травмировать своим хриплым голосишком. Ёська и сбросил петушка в вольер к Клюватому: пусть отобедает петушатинкой. Всё равно не жилец. Но ни тут-то было: то ли орлу сонный вид петушка не понравился, то ли лень обуяла хищника, но на жизнь приболевшего красавца Клюватый не позарился.

 Красное с золотистыми отливами оперение «ковбоя» выгодно отличало его от других дворовых птиц и Ёська сетовал на то, что именно этого забияку постигла хвороба.
 
Прошёл день, другой, третий, но петушка, вопреки прогнозам хозяина, не постигла учась живого корма или покойника по хвори. Вскоре к петушку стала возвращаться прыть и дерзость. Ковбой с удовольствием подворовывал у Клюватого кусочки мяса и делал это так ловко, что живодёр не успевал реагировать на выходки эквилибриста. Если на брошенную в вольер живность орёл набрасывался немедля и тут же раздербанивал её в пух и прах, то на петушка, казалось, ему было наплевать. С наступлением темноты золотистый взлетал на перекладину и, покококивая, устраивался на ночлег рядом с Клюватым.
 
Иоська, узрев, что петушок чудом выкарабкался с Того Света, попытался изолировать его от опасного соседа, но скоро оставил эту затею, созерцая как дружба двух разнородных особей вполне реальное событие.
 
Когда открывался вольер, соседи по "камере" выходили в общество. Петушок хрипло вскрикивал и, расправив свои прелестные крылья, с яростью начинал очаровывать всех хохлаток без разбора.

- И надо же так проголодаться – удивлялся Ёська, наблюдая за любви обильным ловеласом – даже Тюкиным наперсницам спуску не даёт. А когда наступал вечер и орёл водворялся в свои апартаменты, гуляка не спешил со своим гаремом на насест в курятнике, а направлялся к вольеру и нахально ломился в запертую дверь ,видимо скоромный провиант Клюватого привлекал ковбоя больше чем куриный вегетарианский. Иосифу ничего не оставалось делать как впустить «козла в огород».
 
Уже ближе к зиме окрепшее крыло Клюватого позволяло совершать ему небольшие пролёты по территории двора и, натасканный хозяином, хищник мог уже с налёта садиться на вытянутую руку Ёськи облучённую в специально смастерённую кожаную рукавицу.
 
С наступлением прохлады возобновлялись петушиные бои и Иоська в воскресные дни вывозил Тюку на заработки. Орлиная выволочка не сломила бойцовский дух Тюки, но проявлять агрессию по отношению к нему кочет больше не решался: запомнился урок.
 
Всю зиму Клюватый с ковбоем провели в вольере. По утрам, после холодных ночей, по инерции золотогривый горлопан нарушал чуткий сон хищника и тот невольно ёжился, переступая с ноги на ногу, но зевлать петушку не мешал: "Ори ,ори, мой верный друг".
 
С наступлением весны охальник стал шустрить. Он даже с Тюкой вступал в поединки и грозе двора ни разу не пришлось одержать победу над юрким храбрецом: чрезмерная реакция малыша делала его неуязвимым.

Под лето дорстрой, где работал Иосиф, командировал его вместе с асфальтовозом на удалённый объект области на строительство автотрассы. Функция кормильца Клюватого легла на плечи младшего брата Ёськи Виктора, жившего по соседству. Всё шло своим чередом, но по возвращении орлиного покровителя домой на воскресные дни его ждала большая неприятность: пропал Клюватый.
 
Несмотря на громкий разнос, который учинил Удот домочадцам, следов пропажи пернатого хищника обнаружено не было. То ли выкрали птицу, то ли по халатности вольер не был закрыт кем-то из домочадцев и орёл сам покинул территорию двора, но, как говорится, поезд ушёл.

Все соседские пацаны были привлечены к поиску всеобщего любимца, но все попытки были тщетны.
 
Шёл третий день со времени пропажи Клюватого. Заканчивались выходные дни и Иосифу предстояла новая поездка на объект. Под вечер стягивался во двор люд : то друг заглянет, то сосед, а тут ещё сестра с зятем и детьми приехали из села. Мужики трапезничали за столом под навесом, сопровождая базар периодическим впрыскиванием ...
 
При появлении родственников Ирина поспешила на кухню и, проревизировав холодильник, пожаловалась мужу, что закончилось мясо.

- И в чём вопрос? Надо кролика или курицу забить.- Отмахнулся хозяин.

- Ну, забей. Я чё ли буду забивать?- возмутилась хозяйка.
 
Друзья и соседи, оценив обстановку, под разными предлогами стали улетучиваться со двора. Ёська их не задерживал. Хотелось перед отъездом побыть с родными.

- Иди кролика выбери,-обратился Ёська к брату - а я петушка какого-нибудь приговорю.
 
Куры уже заняли насесты, готовясь к ночлегу, и Удот, прихватив фонарик, направился к курятнику. Пригнувшись, он протиснулся в узкую дверь птичника и стал высвечивать жертву.

Куры, прижавшись друг к дружке, встретили приход хозяина лёгким клокотанием. Свет от фонарика в полутьме выхватывал то одного,то другого кочета, пока не напоролся на ... "пропажу". Орёл сидел почти по середине верхней перекладины и его стрекозиные глаза красно отражали направленный на него свет фонарика.

Виктор уже сделал своё чёрное дело: забил ушастого, освежевал и передал тушку Ирине.

- Ёська, ты что там уснул - спросил Виктор, направляясь к курятнику.

- Уснёшь тут - с каким-то прихрюкиванием похохатывал хозяин почему-то сидя на корточках у двери внутри курятника.
 
Хозяин продолжал смеяться, глядя на кур в свете фонаря.

Виктор просунул голову в проём дверного косяка и от увиденного сам затрясся от хохота. Затем выглянул во двор и громко позвал сидящих за столом на веранде родственников. Все поспешили на зов.
 
Картина, представшая перед глазами присутствующих поразила своей нереальностью.
Куры сидели плотно прижавшись к Клюватому, не соображая своими куриными мозгами, что подобная близость с хищником  может оказаться роковой. Набившийся в курятник люд кудахтал вместе с потревоженными обитателями...


1995 г.

 





Еноты
Рассказ.

Огромный канадский клён в вечернем полумраке казался бардовым. Цикады пронзительно стригли тишину в шикарной кроне дерева, внося в покой сумятицу. На просторной веранде уже при включённом освещении два Алекса - отец с девятилетним сыном – вымучивали очередную партию сражения в шахматы. Маришка, восемнадцатилетняя девица, дочь Алекса и Светланы, со своим парнем, сидя на диване, лениво листали иллюстрированный модный журнал, параллельно следя за передачей по телевизору. Света хлопотала на кухне. Там же топтался дед Артём недавно прибывший из Европы в Montreal в гости к своим детям и внукам. Здесь же колдовала над салатами сноха Ирина, у ног которой путался её сынишка Никита.  Старший сын деда с двумя сыновьями копались в моторе  автомобиля, устраняя какую-то неполадку. Стол женщины накрывали сообща, сопровождая занятие весёлым трёпом.
      
Тёплые сумерки и чистое канадское небо под сопровождение треска цикад располагали к хорошему настроению.
      
Алекс младший заинтересованно прильнул к перилам веранды и уставился в глубь двора, края которого подчёркивались элегантно подстриженным кустарником. Электрическое освещение не оставляло без внимания территорию участка и высвечивало все укромные уголки.

- Деда, деда, смотри скунс – шёпотом прокричал внук, азартно указывая пальцем в направлении симпатичного зверька, снискавшего себе дурную славу за удивительную способность в случае опасности, испускать отвратительный запах. По газону расхаживал с величаво поднятым над головой, как у павлина, хвостом забавный зверёк. – Да он здесь живёт, вон под тем домиком – указал Алекс старший на незатейливое сооружение на территории соседнего участка под огромными  кустами сирени.
      
Скунс, не обращая особого внимания на рассматривающих его людей, шастал ещё несколько минут по газону и потом небрежно удалился на свою территорию.
      
Разговор о вечернем посетителе продолжался уже за столом. Внуки наперебой рассказывали о зверях – горожанах и о их взаимоотношениях с людьми.

- Деда, мы тебя ещё отвезём на Mont Royal, енотов посмотришь – пообещал старший внук Дима.

- А что это? Место такое? – заинтересовался дед.

- Это гора в центре Montreal, с неё виден весь город, река Святого Лаврентия и дворец Олимпик. Кра-а-а-сотище! – азартно пояснил Алекс младший.

- Уговорили. Я ваш ... – с радостью согласился гость.
      
После ужина семья старшего сына деда Артёма Егора укатила к себе домой.
      
Утром, когда взрослые и молодёжь разъехались по своим делам, дед Артём вышел во двор и направился к месту куда уковылял вчерашний скунс, но обнаружить его не смог.
      
Солнечное утро угомонило ночных цикад и предоставило окружающее пространство тиньканью синиц, щебетанью молодых скворцов и другим пернатым.
      
Шустрые серые канадские белки, не осторожничая, дефилировали по ветвям деревьев у дома то и дело, узрев человека, спускаясь вниз в надежде на подачку.

Субботним вечером на двух машинах родственники, прихватив угощение для енотов, устремились к заветному месту – на смотровую площадку на горе Mont Royal.
      
Время выбрали не позднее. Солнце подкатывало к горизонту, подчёркивая величавость высотных строений, подсвечивая их сбоку.
      
Попетляв по многочисленным развязкам монреальских дорог, семейный клан на машинах припарковался на смотровой площадке горы Mont Royal.
      
Еноты – зверьки, ведущие ночной образ жизни, и активность начинают проявлять ближе к сумеркам.
      
С вершины горы, как на ладони, виднелись все окрестности вперемешку с разнокалиберными застройками.
      
Река Святого Лаврентия, подпоясанная величавым мостом, не спеша продвигала свои воды к океану, по которой курсировали шустрые катера и степенные морские суда.
      
На фоне прочих строений Олимпик казался гигантским белым лебедем, склонившим голову над многочисленными гадкими утятами всевозможных построек.
      
Зверьки ещё не появились. Разноязычные группы людей, рассматривая панораму города, перемигивались вспышками фотоаппаратов и что-то обсуждали между собой.
      
Но вот кто-то ткнул пальцем в сторону сеточного ограждения внизу под смотровой площадкой. Толпа поспешила к парапету, отделяющему смотровую площадку от крутого склона.
      
По вертикальной сеточной стенке карабкались сразу несколько пушистых зверьков.

- Деда, деда, - с огоньком в глазах наперебой загалдели внуки – смотри как карабкаются. Во дают !..
      
Небольшая партия енотов, преодолев препятствие, опять выпала из виду, скрывшись в кустарниковых зарослях, но вскоре несколько любопытных мордочек уже заинтересовано следили из - под кустов за толпою людей.
      
Один крупный енот, видимо самец, ( а, может, и дородная мамаша ) приблизился к протянутой руке деда с кусочком хлеба.

- Ну, здравствуй, здравствуй, брат енот! - дед Артём обратился к смельчаку – на, держи ...

Зверёк приблизился к протянутому кусочку и потянулся к нему лапками. Посмотрев по сторонам, обнял ладонь и вцепился зубами в угощение. Енот с кусочком хлеба нацелился было отойти в сторону и отведать харч, но что-то изменилось в его замысле: мордочка енота уставилась на прилегающие к смотровой площадке кусты шиповника и вновь обратила своё внимание на руку деда. Из зарослей высунулась ещё одна мордочка, вторая, третья ... Первый пришелец снова уцепился лапками в руку деда Артёма и, как говорят, не отходя от кассы, стал поглощать преподношение.
      
Направившийся было к старику другой зверёк был встречен злобным урчанием, но действия сей предупредительный звук не возымел. Еноты усердно начали чистить друг другу мордочки. Второй ретировался, а первый, овладев протянутой рукой с кормом, вновь зачавкал, оглядываясь по сторонам.
      
Алекс старший в десятке метров общался с другими зверьками, устанавливал контакт с целым выводком. Прямо из рук взрослая самка и несколько щенят отщипывали кусочки хлеба и аппетитно уплетали угощение. Попытки енотов из других выводков принять участие в трапезе пресекались не гостеприимной мамашей и тем приходилось обращаться к другим источникам благотворительности.
      
С наступлением темноты количество зверьков увеличивалось и разнообразие пищевого преподношения уже вносило в ряды конкурентов чванство. Но странная вещь: насытившиеся под завязку животные не торопились ретироваться в свои заросли, а продолжали общаться с посетителями смотровой площадки, вызывая особый восторг у детей.
      
Ни малочисленная колония симпатичных зверьков, облюбовавшая крутые склоны горы Mont Royal, существует в основном за счёт подачек любопытных посетителей смотровой площадки. Кормят животных кто угодно и чем угодно. Недостатка в корме у зверьков не бывает, но потасовки между конкурентами всё-таки время от времени случаются - цирковая плата за людскую щедрость.
 - С’est la vie ! – как говорят французы. И устраивает такое общение и одних и других.
      
Димка пощёлкивал фотоаппаратом, норовя выхватить оригинальный кадр. Полярная звезда средь звёзд небесных светилась ярче других. Нёс лунный блеск Святой Лаврентий – река, величием гордясь. Закат, погрузившись в ночь, рассеивал зверьков в кустах сползающих вниз крутого склона Mont Royal.
- Gud bay, друзья еноты! Дай Бог нам всем жить в радости и долго !..
2009 г.
      












Похоронили...
Рассказ

Мерил время Макар копейками: всё откладывал, всё копил ... Норовил к лету собрать на билет к детям, да на случай лихой какой если с выездом не повезёт.
      
Оброс  годами Макар: под 70 подкатило; суставы в хруст, да и сердчишко в нытьё ...   А душой не охрип: ещё нет-нет,  да потянет ноздрёй конь старый по ветру ...  Вот и выдернулся этим летом дед к морю Чёрному понежиться. Благо - есть куда,  есть к кому ...
      
Сестра уже не впервой звала брата приехать, наведаться: много ли мешкать осталось - хряснет тромб по клапану или, не дай Бог, клешни обездвижет паралич  какой - и попрощаться не успеется. Живём-то теперь не в одном колхозе, а в разных государствах, ограждённых визами да таможнями ...
      
И укатил Макар, сообщив детям чтобы летом этим не пеклись о встрече, чтобы планы строили без дедовского участия. Ещё успеется ...
      
Пожурив для приличия батю, дети ушли в своё ...  дед Макар укатил  на  Юг к  морю.
      
Пенсионер, свыкнувшись с чужбиной, поскольку уже несколько лет проживал в Германии, а дети за многими далями пристроились в других странах, не торопился отдаваться на попечение отпрыскам и в тайне ещё надеялся на последнюю страсть ...

-     Любви все возрасты покорны ... -  тешил себя классикой неугомонный  дед  и нередко откровенно зыркал глазёнками на ещё не увядших бабёнок.
      
Периодически Макар перезванивался со своим немецким другом Вальтером,  живущим в уютном небольшом городке  с ним по соседству, и узнавал житейские новости.
      
Увлекшись прелестями отдыха на море, дед не спешил возвращаться в свои пенаты, да и позванивать стал реже.
      
А недавно случился казус.  Мобильный телефон Евгения, зятя Макара задёргался на столе, вымучивая какую-то мелодию. Незнакомый голос по телефону обескуражил родича.

-     Кого похоронили? – взволнованно переспросил Евгений - Макара? Кто похоронил? Когда?.. - Макар выпучил глаза, не понимая смысла слов, и сосредоточил своё внимание на разговоре зятя с неизвестным собеседником.

-     Да что случилось, Жень? – начал вникать в непонятный разговор Макар - Что за чёрт? – и, не стерпев, дед, учуяв, что речь идёт по его душу, выхватил трубку у ничего не понимающего родственника.
      
Как из-подземелья, дед по телефону услыхал знакомый голос своего друга из Германии, пытающегося что-то втолковать собеседнику, думая, что он говорит с Евгением.

-      Остынь! – не выдержал Макар, - Что ты мелешь? С чего ты взял? – трубка на время замолчала.- Сергеич, ты что ли? – взорвался голос на другом конце связи – Во, бля, а мы тебя похоронили.

-      Как похоронили? - вопросом на вопрос удивился Макар.- Это у вас там  шутки такие?..

-      Какой хрен шутки ... Мы тебя уже и помянули. Веся округа на ушах стоит: уехал здоровый, а тут ... на тебе ... мутота какая-та.

-      Откуда радость-то такая? – с интересом возмутился « покойник».

-      Да хрен его знает, говорят, что кто-то из твоих знакомых дым пустил ... Кому- то, видно, не терпится на тебя деревянный костюмчик  накинуть - сделал свои выводы Вальтер.

-      Не дождутся! – в трубку выдохнул Макар и, пожелав другу и всем знакомым долго не хворатьть, принялся пересказывать телефонный разговор родственникам.

-      Долго будешь жить, Макар Сергеич, - сказала сестра – примета такая ...

-      А я и не против.  Царствие мне небесное – изрёк Макар с ехидцей. – Поживём ишо коли так ...

Сентябрь 2008.
      



На дороге не стоит...
Рассказ

Степь в начале мая – это что-то!
Казахские просторы в своём тюльпановом бешенстве – неотразимое зрелище и неминуемое угасание степной красы во времени начинается с Муюнкумских песков, Голодных степей Туркестана и Приаралья, постепенно продвигаясь на Север и в горы, к Тьнь-Шаньским хребтам Таласского и Заилийского Алатау, пытаясь оттянуть пору увядания, перемещаясь.
    
Вместе с тюльпанами от песков Муюнкума к более прохладным и увлажнённым местам,  до самых Альпийских лугов в горах, распространяется волна грибного созревания. 
    
Степной Белый гриб – уникальное чудо природы – и я не знаю какой  его собрат  в природе мог бы сравниться  с ним по вкусовым и кулинарным качествам.
    
В больших количествах, особенно в не засушливые годы, уникальный гриб распространён в Чардаринских холмистых степях и в его поисках  моторизованные добытчики бороздят весенние просторы нещадно.
   
Бывший однокашник Сергей, встретив меня, когда я приехал в отпуск навестить своих родителей, пригласил меня  прокатиться по грибы, пообещав приятную поездку.
    
Я колебался недолго и уже на следующее утро наш внедорожник лихо фыркал к намеченной цели.
      
Названия населённых пунктов, которые оставлял за собой наш  не первой свежести 369-й  ГАЗон, напоминали о насыщенной истории здешних мест.  Тамирлановка, Арысь, Туркестан ... -  всё это звенья одной цепи, протянувшейся от татаро-монгол до нашей неразберихи.
    
Минуя более-менее цивилизованные места, мы вырвались на просторы Голодной степи ещё не пожухлых под палящим не по весеннему солнцем.
    
Прибрежные тугаи вдоль речки Бадам сиренево обрамляли берега красавицы речки и местами, углублялись  в редкие поймы, создавая оазисы благодати.
    
Пересекая по едва заметным дорогам и тропам Голодную степь, наш внедорожник  ни раз натыкался  на сайгачьи  табунки, за которыми бессмысленно увязывался в догонку, но, одумавшись, продолжал пылить в сторону Чардары.
    
Попадались величавые пары дроф и, полюбовавшись великолепием, я сожалел лишь об одном, что не прихватил с собою фотоаппарат.
    
Холмистая степь, извилисто пересекаемая  блуждающей в камышовых зарослях Сыр-Дарьёй, на отдельных участках громыхала черепашьими панцирями: любовь рептилий демонстрировалась на зеленях степных сходок по-чёрному.  Бурлила жизнь.
      
Заинтригованные увиденным, мы с Сергеем и не заметили как к нашей машине  подкатила «Волга». Из кабины выпало косматое лицо и с интересом спросило:
-    Что, братва, на рыбалку приехали или за черепахами?

-    За грибами – с неохотой ответил Сергей – да что-то ни хрена не видать ... как попрятались.

-    А мы рыбачим. Там. – махнул в сторону камышей водитель Волги. -  Если есть желание, присоединяйтесь.  Мы со вчерашнего дня здесь. Вот, бегали с корешом в сельпо. Не хватило ...  Васька уже и уху, наверно, разогрел.

-    Да нет, спасибо. Мы недавно из дома, ещё не проголодались – уже начал кочевряжиться я.  Но в разговор встрял Серёга: - А поймали чё?

-    Есть кое – что. – не без гордости ответил слегка поддатый рыбак.

-    Так может подкинете на жарёху, будет чем перед бабами похвалиться. – не надеясь на успех, спросил мой друг.

-    Ну, поехали, поглядим, что там у нас осталось – сразу же согласился наш случайный благодетель.

-    Мы заплатим – было начал я, но мужик только молча махнул рукой.
    
Место, видимо, у рыбаков было прикормленное и упомянутый Васька ходил по берегу, периодически проверяя удочки.

-    Кирилл – по очереди протянул руку новый знакомый мне и Сергею. Мы назвались.

Спутника Кирилла звали Антон, который был заряжен несколько  больше своего друга и его слегка штормило.

-    Приляг, Антон, отдохни трохи, а то люди подумают, что мы без просыпу ...

-    Да не бери в голову, брат, – успокоил его Сергей – на природе сам Бог велит.
    
Подошёл Василий и бросил на траву несколько рыбин разных пород и калибров.

-    Хватит? – обратился к Сергею Кирилл.

-    Да куда столько?  Штуки три бы и хватило.

-    Берите, берите. Лишнее не будет. А мы только завтра отчалим ... ещё наловим.
    
Василий не спрашивая согласия у гостей, наливал по чашкам уху. Кирилл  вскрыл наполненный всяким - разным провиантом  рюкзак и выставил на импровизированный стол пару « Столичных ».

-    Не,не,не – замахал руками Серёга – нам сегодня возвращаться.

-   Как знаете – понимающе сказал Кирилл.- Но одному-то чуток можно.
   
 Я не стал обижать добрых людей и принял на грудь пару стопок.  С удовольствием отведав наваристой ухи, мы по - братски обнявшись на прощание , направились к своему    « тягачу ».
    
Кирилл вдогонку подкинул нам пару советов, куда следует ехать за грибами и занялся своими делами на берегу.

-    Вот это человек! – восхищались мы, уплывая в  указанном Кириллом направлении.   
    
Ближе к перевалу Казгурт, ведущему к Узбекским территориям, приходилось всё чаще останавливать наш вне дорожник: грибные места попадались, но насыщенность их была ничтожна, а хотелось большего.
    
Пахотные земли, отдалённые от населённых пунктов, занимали значительные пространства.  Ранее залежные, они являлись щедрым источником для любителей грибов. Теперь же эти места  лишь на не вспаханных косогорах подбрасывали грибникам  редкие малочисленные островки желанной добычи.
    
Я уже было пожалел о предпринятой поездке чёрт-те куда за мнимым изобилием деликатеса, но тут, выехав на полевую дорогу, мы увидели человека лениво передвигающегося на мерине по обочине.

-    Видимо кто-то из чабанов, – подумал я – надо бы спросить ...  уж они-то знают где собака зарыта.
      
Подъехав, и, поздоровавшись, Серёга обратился: -  Эй, друг, не подскажешь где здесь можно грибы поискать. Что-то нам мало попадаются.
      
Наездник остановил лошадь, значительно посмотрел на подъехавших и многозначительно заявил:
-    Гы, ... грибы ...  на дорога не стоит ... скайт надо!
    
Мы удовлетворённо гоготнули. Вышли из машины. Покурили с чабаном. Поболтали о том, о сём. Несколько расслабившись, Асан, как представился нам встречный, направил нас в не запаханную лощину за косогором. И ... мужик не обманул. Нам пришлось поработать.
Когда грибов набралось достаточно, перекусив, мы собрались в обратный путь. Для большей убедительности, что поездка оказалась результативной, в кузов мы набросали несколько десятков черепах: пусть размножаются в наших местах, не только людям осваивать новые территории ...
15.12.2008
















Босый
Повесть


У Захара Збруева свистнули кавказца – щенка трёх месяцев отроду по кличке Чап. Иcшарился мужик по всем соседским дворам в поисках пропажи. Побывал у всех, у кого раньше рыльце в пушку замечено было. Как в воду канул щенок. Испарился.

Соседские пацаны – оболтусы, схлопотавшие нагоняй от дядьки Захара, во искупление своей предполагаемой хозяином щенка вины, припёрли во двор Збруева кургузого, с обрубленным хвостом и отрезанными ушами щенка, худоба которого едва держалась на длиннющих ещё не прочных ногах, оснащённых массивными лапами, что свидетельствовало о его собачьей мощи в перспективе.

Захар смотрел на выродка с явно выраженным презрением. Ехидно ухмылялся.

- Издеваетесь, черти? – нарочито возмущался хозяин пропавшего щенка.

- Дядь Захар, это щенок от Тахировской Чары. Он у Замата жил. Мы его на голубей выменяли. Возьмите. Не пожалеете.

- А-а-а, у-р-р-о-о-ды,- протянул Захар – не тяпнули бы Чапа, не тащили бы всякую гадость во двор. ... Ишь, на голубей они выменяли!.. С какого рожна бы меняли?

- Ну, как знаете, дядь Захар. Хотели как лучше ... – обиделись пацаны.

- Вы за просто так ни чего делать не станете. Колитесь, чего надумали, ироды?

- Забери, Семёныч! – встрял в разговор, появившийся с тылу, Петро – бич,
промышлявший у Захара разной работёнкой по хозяйству.

Семьи у полу старика не было, собственного жилья тоже, а сложившиеся отношения между бомжем и хозяином устраивали обоих.
 
В подсобных помещениях Петру была выделена небольшая, но приличная комнатёнка и он, на правах хранителя дворового хозяйства, врос в семью Збруевых.
 
- Сожрать, небось, собрался ?..- язвительно забухтел Захар - Так с него-то понту ни какого. Худой, как щепка.

Зная слабость Петра, промышлявшего иногда с друганами собачатиной, Збруев не упускал возможности подъялдыкнуть собакоеда.

- Обижаешь, хозяин, – нарочито обиделся бич. – Посмотри на лапы. Поболее кавказца твоего вымашет. Ты же знаешь Тахировскую Чару. От неё же он.

Захар знал, что Чара – сука породы гладкошерстных афганских волкодавов выглядела внушительно. А учитывая принадлежность щенка к самцовому полу, нетрудно было представить его будущие габариты.

- Как кличут выродка-то? - Поинтересовался Захар, глядя уже без злобы на обидевшихся было пацанов.

- Босан! – хором откликнулась рать.

- Ну оставляйте кабсдоха вашего, шпана. – Не переставал изгаляться над ребятнёй хозяин.

- Дядь Захар, от «сочей» пискунов даш? – высунулся из толпы соседский парнишка Витёк, сын Андрея, такого же голубятника как и Захар, на которого за пропажу щенка Семёныч грешил в первую очередь.

- Ишь, ты, - от сочей ... а плохо не станет? – нарочито сурово отмахнулся мужик, но, помедлив, обнадёжил - Если за неделю не сдохнет ваш Босан, так уж и быть, дам.

“Сочи“ – рябоголовые “жуки“ – голуби, относящиеся к игровым породам -
столбовикам, способным свечёй со щёлканьем ввинчиваться в небо, являлись мечтой многих голубятников.

- А мне? А мне? - загалдели другие.
 
– Рука в говне - урезонил их Захар.- Может вам всех отдать?.. Забирайте своего шелудивого и дуйте отсюда - и, выдержав значительную паузу, добавил - Пару пискунов дам, а там уж сами разбирайтесь.

Пацаны с обиженными мордашками, передав поводок с Босаном Петру, потянулись к калитке.

- Дядь Захар, но хоть шугни голубей, поглядим – пролепетал кто-то из ребятишек. И хотя погода не располагала к лёту, Семёныч решил всё-таки впрыснуть приятную струю в настроение заядлых голубятников. Он направился к голубятне, открыл летку и свистом вогнал приученных к команде голубей в пасмурное небо. Потревоженная шумом ворона , от греха подальше, нехотя сорвалась с верхушки тополя и перелетела на другое дерево.
Босан был водворён в Чаповский вольер и, казалось, был рад новому заточению. На принесенную Петром кормёжку длинноногий щенок набросился с рыком. Не баловал, видно, бывший хозяин харчами псёнка.

Захар, знавший толк в живности, принялся за профилактику измождённого прежним содержанием щенка и, проведя необходимые прививки, напичкав его таблетками от всякой внутренней заразы, с интересом следил за изменениями в конституции новосёла. Пёс менялся на глазах. Обильная пища, выгулы, которые с удовольствием проводил со щенком Петро, давали свои плоды.

Помесь афганца – суки и мраморного дога – кобеля, о чём поведал Тахир Захару, превзошли все ожидания. Унаследовав мощь мамаши и гигантский рост папаши, Босан превращался в феномен пса Баскирвилли.

Постепенно, по прихоти Петра, Босан стал превращаться в Босого. Втемяшилось старику, что кличка Босый Босану подходит больше. И, хоть убей, как только Захар не запрещал настырному деду называть щенка Босым, со временем и сам скатился к новому прозвищу пса.

Босый отличался крутым нравом. Ещё при щенячьей жизни он частенько скалил зубы на неугодных ему людей или на дворовую живность, пытающихся каким-либо образом посягнуть на его приоритеты. Даже Захар не всегда осмеливался подойти к Босому когда тот трапезничал. Злобная жадность видимо была заложена в характере пса ещё в малом возрасте в доме прежнего хозяина. Скудная кормёжка выработала у щенка реакцию самозащиты от посягательств на его харч.

К полутора годам Босый настолько окрупнел, что двухметровая высота въездных ворот во двор, когда тот вставал на задние лапы, не могла утаить почти бычью морду разглядывающего запредельную территорию, пса. Мальчишки не упускали случая позлить гиганта, дабы поглазеть на чудовище. Громовой бас пса извещал домочадцев о шалостях пацанвы и Захару приходилось разгонять любопытных уразумительными словосочетаниями.
Как правило, Босый вылёживался в вольере, но когда отсутствовали домочадцы,
хозяин сажал пса на цепь и пускал по двору на проволочной растяжке. Но с той поры, когда была совершена попытка ограбить голубятню, пёс вообще стал
освобождаться на ночь от привязи и превращался в полноправного хозяина двора.

Приятели Захара у Босого особой антипатии не вызывали, но панибратства пёс не дозволял. Прикасаться к себе Босый разрешал лишь избранным. В их число входили только домочадцы да дон Педро. Так иногда называл хозяин бича. Других людей, при попытке приблизится, пёс останавливал хищным оскалом.

Жоспар, друг Захара, директор винзавода в отдалённом от областного центра совхозе , давно положил глаз на Босого , но каждый раз авторитетный казах при попытке затеять разговор на тему «подарить или продать полу афгаца - полу дога» натыкался на «фиг вам!». Гордился хозяин дворовой достопримечательностью.

- Зачем тебе этот каскыр? (волк)  Ещё порвёт кого, а в степи ему цены не будет. Хочешь, взамен возьми у меня любого степняка. Хочешь, коня за него дам? – увещевал Жоспар друга – ... или бычка? Меня этой зимой волки замучили. Семнадцать овец в отаре зарезали и кобылу жерёбую. ... Суки.

- А что же ты тогда своих степняков держишь, если они не могут с волками справиться? – не сдавался Захар. – И потом, хрен его знает как Босый себя в отаре поведёт? Он же может ещё больше чем волки напакостить. От него всё можно ожидать.

- Это мои проблемы, Захар. ...Не жмись. Отдай.

- Подумаю - обещал Захар, но, протрезвев, о своём обещании категорически забывал.

Дружба у Збруева с Босым была сомнительной. Псина ощущала власть хозяина в доме, а по сему своей неприязни к нему не выказывала, хотя и обрубком хвоста редко проявляла своё расположение к кормильцу.

С Петром, как ни странно, Босый был на ТЫ. Захар неоднократно замечал таинство
встреч бича с кургузым, когда те лобызались, как родные, и пёс щенком выписывал кренделя вокруг своего попечителя. В такие минуты Семёныч в душе завидовал их близости, ревновал.

- У, тварь! – злобствовал хозяин, но тайной их привязанности не препятствовал.
 
У Босого была подружка Чуча - маленькая сучка неизвестных кровей и породы. Кучерявая пигалица, рябая по масти, едва доставала в прыжке до брюха кургузого, но пользовалась его покровительством и была единственным представителем дворовой живности, которой дозволялось безнаказанно подходить к кормушке верзилы. Были случаи, когда неосторожные куры, пытаясь спереть кусочек лакомства у кургузого, вмиг лишались жизни , очутившись в его зубах.. Но Чуче такая экзекуция не грозила.

Беспардонность Босого иногда выходила за рамки всякого приличия. Как-то мужики, копаясь в моторе Захаровской Тойоты, устраняя какие-то неполадки, о

чём-то базарили между собой. Гоготали. Сосед Виктор , по кликухе Шкалик, как всегда, на подсосе, на корточках сидел рядом с машиной и азартно поддерживал разговор.

Обычно, когда посторонние люди находились во дворе, Босый находился в вольере или же на приколе к столбу, цепь от которого не позволяла собаке разгуливать свободно. На сей же раз Босого, видимо, Захар закрепил не достаточно надёжно и тот оказался почти на свободе.

Сидящий на корточках Шкалик, поддерживающий деловой трёп с мужиками, и глазом не успел моргнуть как Босый, приблизившись к нему сзади, поднял заднюю лапищу и обильно зачвыркал на спину горячей струёй.

- О, бля! Чтоб ты сдох - взвинтился алкаш и криво отпрянул в сторону. На ногах не удержался и носом зарылся в кучу песка припасённого Петром для приготовления штукатурного раствора.

Босый, не ожидавший такой прыти от Шкалика, сам отскочил, прервав процесс
излияния, и, с удивлением глядя на подмоченного, продолжил своё дело, слегка присев на задние лапы.

Загоготавшая компания хваталась за животы, указывая пальцами на участников процесса.

- Что ржете, суки ?.. Убъю гада! –верещал униженный и оскорблённый, но от

 греха подальше от Босого оттащился на безопасное расстояние.

Захар, среагировав на ржание мужиков, выглянул из гаража, и, вникнув в суть происшедшего, сам покатился со смеху и направился загонять Босого в вольер.

Долго ещё потом Шкалик был предметом насмешек по данному случаю и, если заводился разговор на эту тему, не зло грозился отомстить кургузому за его хамство.
В Босом, видимо, генетически были заложены черты упрямства, сообразительности и необоснованной злобы. Все эти качества в нём проявлялись в зависимости от ситуации.

Когда Захар давал псу команду: « ВОЛЬЕР !» - тот щурил свои треугольные с
буро-красным отливом глазищи, нагибал почти до земли бычью голову и, нехотя волоча за собой цепь, отправлялся за решетку на место своего заточения.

Чуча или, как её ещё называл в зависимости от настроения Захар, Чучундра или Чучундриана легко проныривала между металлическими прутьями вольерной решётки и укладывалась, прижимаясь к растянувшемуся на деревянном настиле гиганту,
обеспечивала себе тем самым неприкосновенность со стороны Белки – чисто белой кошки, имевшей задиристый нрав и острые когти. Даже Босый не решался обижать прелестное создание, бесстрашно прогуливающееся по территории двора.
 
Схлопотав пару раз по морде когтями, пёс, в случае необходимости, боком прижимал шипящее существо к стенке и задом наседал на него, давая тем самым

кошке понять, что когти для его защищённой толстой кожей и прочной, хотя и короткой шерстью задницы, пустой звук. Белка выкручивалась как могла из-под наседающего на неё монстра и, испытав на шкуре Босого все свои приёмы защиты, как правило, ретировалась на растущую во дворе сливу или на веранду, куда у кургузого доступа не было из-за ограниченной длины цепи. С Чучей же Белка вела себя вообще бесцеремонно и сучка частенько получала от задиры по поводу и без. И только вмешательство «рефери» предопределяло исход инцидента. И хотя поединки не носили на себе печати явной агрессии, но почти всегда требовали вмешательства третьей стороны: то ли это был Босый, то ли кто-то из членов семьи Захара, или Петра, часто вникавшими в разборки между животными.

Босый не очень-то жаловал чужаков, но пустобрёхом не был. Однако понять в каком он настроении не составляло особого труда. Потупив взгляд, пёс
пристально смотрел на пришельца, в любой момент готовый выстрелить басом или того хуже прыжком в сторону посмевшего войти на им охраняемую территорию.

Но самая мерзкая привычка кургузого заключалась в том, что он терпеть не мог когда у него забирали порожнюю посуду. Авторитетов в этом случае Босый не признавал. Даже Захар выуживал у зверюги кормушку специальным шестом с крюком на конце, дабы не нарваться на клыки пса-сквалыги.

Как-то Петро, пользуясь более-менее лояльным отношением Босого к себе, под хмельком рискнул забрать пустую кормушку, не прибегая к приспособлению,и ... напоролся на неприятность.Острые клыки пса полоснули по осторожно протянутой к тазику руке. Кровь фонтаном брызнула в разные стороны. Бич отшвырнулся в сторону, но кургузый вновь бросился на Петра и вонзился зубами в спину
храбреца. И лишь телогрейка помогла избежать катастрофических последствий. Сильнейший удар Захара дрыном по башке озверевшего пса охладил на мгновение его ярость и позволил Петру вырваться из мощных челюстей неблагодарной твари. Кургузый, не ожидавший такого обращения с собой, скорее хрюкнул, чем гавкнул и, ощетинившись, сиганул в сторону Захара. Но длина цепи не позволила псу дотянуться до хозяина и, кувыркнувшись в воздухе, Босый гулко шмякнулся на землю.
   
Явное преимущество было на стороне хозяина и, взбешенный наглостью псины, Захар вновь нанёс мощный удар дрыном по туловищу взвившегося на дыбы рычащего монстра. Кургузый замертво растянулся перед хозяином. Захар снова было занёс дрын над бычьей башкой Босого, но тут взмолился, пришедший в себя, Петро: - Не убивай, Семёныч! – и вцепился в занесённую над головой сражённого дубину.


- Отвали, придурок. Он же тебя чуть не разодрал.
На крыльце не по-людски верещала Милка, дочка Захара, по случайности оказавшаяся на дворе в момент происшедшего.
 
- Я сам виноват - продолжал причитать Петро в надежде на то, что Захар не нанесёт завершающего удара.

Семёныч опустил дрын и, вняв мольбе пострадавшего, молча созерцал результат своей свирепости. Босый не подавал признаков жизни.

- Убил, изверг - со слезами на глазах скулил Петруче, с явным презрением глядя
 на хозяина, забыв про то, что только побывал в зубах убиенного и тут же, подскочив к Босому, запричитал по-бабьи...

- Чёкнутый! – зло прохрипел Захар и, смачно матюгнувшись, присел на пенёк у поленницы. – Вот тебе и мясо. Не сожрал тебя Босый, жри ты его, придурок.

- Изверг ты, Семёныч, -повторился бич - такого пса угробил.
- Кто-то кого-то должен был ...

Повергнутый левиафан не подавал признаков жизни. Петро, как родного, гладил Босого по массивной башке, не скрывая слёз. Но вдруг приутих сердобольный и почти шепотом произнёс: - Он моргнул !.

- Ну, да !?. - изумился Захар и поспешил к пострадавшим.- Отвали от него. Очнётся – мало не покажется. Дожрёт.

- Не дожрёт - просипел Петро, но тем не менее совета послушался.
У Босого начали проявляться признаки жизни: грудная клетка слегка зашевелилась; обрезанные уши стригнули воздух; глаза, налитые кровью, тупо уставились в никуда. Прошло несколько минут и пёс попытался приподняться. Не удержавшись на ногах, опустился на брюхо. Снова сделал попытку приподняться,
но, узрев в руках Захара страшный предмет, на брюхе, скуля, медленно пополз к хозяину.

- А-а-а, сука, уразумел!?. – восторжествовал Семёныч и ехидно зыркнул в сторону Петра, неуклюже перетягивающего какой-то грязной тряпкой раны на руке.

Захар, прикинув расстояние, на которое пёс мог приблизиться по цепи в его сторону, шагнул навстречу Босому. Тот, в знак признания поражения, припал к земле, уложив голову на львиные лапы, заскулил  по-щенячьи.

- У-у, Тутанхамон долбаный, - почему-то вклинился в память Семёныча неизвестно откуда появившийся каламбур. Смело подошел к униженно присмиревшему псу, и панибратски потрепал его по загривку.- Не шали так больше, скотина. Прикончу.

Убедившись в окончательной победе над Босым, Захар, взяв кургузого за ошейник, препроводил его в вольер. Здесь теперь твоё место, изверг.
Из дома выскочила Милка с аптечкой в руках, на ходу вытаскивая из неё содержимое.

- Дядь Петь, давайте я перевяжу вам руку.

- Да, ладно, сойдёт. Я уже перетянул.

- Нет,нет,- не унималась воспалённая девочка,- надо обработать раны, а то заражение может приключиться. Пап, скажи ему пусть послушается.

- Ну, кому сказано,- грубо вмешался Захар.- Счас мы обезвредим твою канитель - и, узрев появившуюся на крыльце жену, дурашливо приказал: - Ну-ка, Лидуль, вынеси-ка нам фунфырик лякарства ... и чем-нибудь промакнуть ...

- А чё выносить-то? Идите в дом. Я уже и пельмени отбросила. Горячие.

- Да не мешало бы анастезию на поле брани принять,- не настойчиво сопротивлялся Захар. И, дождавшись пока Милка закончила ремонтировать Петра, пригласил пострадавшего обмыть воскресение.

Надежды на то, что Босый извлечёт урок из происшедшего и изменит свой мерзкий характер было мало.
      
Петро занудливо гундел Захару, что к такой собаке необходим особый подход. Нужен душевный контакт. Ласка.

- Ты уже доконтачился, долобызался, хрен моржовый. С ним нужно его же языком разговаривать: хрясь по башке и ... общий язык.

- Пап, ну что ты говоришь? ...Хрясь, да хрясь... Дядя Петя прав: нужен подход – встряла в разговор Милка.

- Да,...шли бы вы по-за огородами с вашими подходами, его только могила исправит – полушутя злился Захар.

Реабилитацию Босый проходил в закрытом вольере. Лишь на ночь пса сажали на
цепь и, за редким исключением, днём, когда дом оставался без присмотра.

Несмотря на полученный урок, к своей кормушке кургузый всё равно ни кого, кроме Чучи, не подпускал. Белка же, упоённая безнаказанностью, придавалась своим кошачьим утехам путём измывательства над беззащитной сучкой Чучундрианой.
 
Петро, в свою очередь, не терял надежды расположить к себе Босого и часами терся у вольера, постоянно заигрывая с обидчиком.

Захар уже давненько плюнул на затею приобрести абсолютную власть над псом и покорности добивался от него лишь угрозами.

- Нехрен отираться возле этого урода. Иди лучше делом займись – гундел Семёныч на Петра. –Только могила исправит эту бестолочь.

Но неугомонный бич не унимался и как только Захар за ворота, Петро – к Босому...


А ближе к весне у Чучи масть пошла. Кобелиная свора метила хозяйские заборы и ворота вонючей мочой, пытаясь прорваться во двор или выманить невесту на улицу. И Босого тоже потянуло на любовь. Чуча, заныривающая к своему покровителю в вольер, при всём своём физиологическом желании принадлежать гиганту, физически осуществить процесс соития так и не смогла.


И однажды, солнечным утром, в один из дней брачного периода пигалицы, Захар, выйдя на веранду, обнаружил разодранного кобелька. Каким образом он просочился на территорию кургузого? Бог весть.  Но сей факт для храбреца оказался трагическим. Куски мяса пятнили заасфальтированную часть двора, а разукрашенная кровью морда изверга не выказывала ни малейшего раскаяния. Босый безуспешно колдовал над красавицей, безразлично поглядывая в сторону хозяина.

- У, бляжье семя! – выцедил сквозь зубы Захар и нарочито сурово скомандовал неординарной парочке: - Быстро в вольер!

Босый тупо  уставился  на хозяина, но ослушаться не посмел и нехотя направился к месту дневного заточения. Чуча засеменила за своим не состоявшимся
любовником.

Под вечер, устав от осады двора «заезжими» кавалерами, Захар тайком выпустил «невесту» за ворота.

- Давай, пасись, стерва. Да гляди, чтоб не затрахали хахали – не в первый раз скаламбурил благодетель.
   
Узрев восседающих веером поодаль от ворот «женихов», Чуча сделала попытку проскользнуть в ещё не захлопнутую хозяином калитку, но Захар лёгким пинком отбросил её в сторону. Сучка взвизгнула , но , пораженная количеством поклонников, снова заторопилась во двор и вновь была отфудболина.

Из вольера раздался хриплый бас Босого. Он стоял на задних лапах и свирепо пытался перекусить металлический прут вольерной клети. Свадебный кортеж вдоль забора потянулся на соседнюю улицу. Кургузый, почувствовав неладное, пытался вырваться из заключения, но вольер был изготовлен на совесть.

- Заткнись! –прикрикнул хозяин, но Босый рвался в бой. И понял Семёныч, что в данный момент и дрын не поможет.
 
Пёс долго шарахался по вольерной клети. Зычно взвыл. Уткнулся носом в лапы,
распластав своё огромное тело по настилу. Умолк.
Подсунутая под нос кургузому пища и вода оставались нетронутыми. Уже третий день он не покидал своего места, тупо глядел в одну точку. Ни кого не замечал. Петро и так , и сяк пытался расшевелить тоскующего громилу, но вывести его из

 душевной комы мог, видимо, только «аленький цветочек »

- Шел бы ты, Петруче, поискал эту поганку. Не ровен час сбесится ирод. Придётся пристрелить. ... Смотри какой ревнивец. Неужели совсем тяму нет, ... падла.

- Поискать-то можно. Сыщешь ли теперь? Ищи-свищи...

Попытка Петра вернуть Чучу Босому не увенчалась успехом ни на сей раз, ни потом. Все места обшарил сердобольный мужик, а когда обнаружил стаю, при попытке вырвать гулящую из плена, чуть не угодил на клыки остервенелых претендентов.

- Да, пропади ты пропадом! – озлился посол хозяйского двора и при возвращении заявил Захару - Иди сам забирай свою красавицу, если жизнь не дорога. Как звери. Близко не подпускают.

Только на пятые сутки явилась ненасытная дама домой. Поскуливала измызганная Чучундрина у калитки, виновато виляя коротеньким хвостиком. Переворачивалась на спину, заискивающе вертелась у ног бича.

- Отпахала своё? –съехидничал Петро, принимая на руки блудницу. – Смотри, как бы Босый тебя не перекусил за твои похождения. Бойся, макака!

Обессиленный голодовкой громила, учуяв знакомое повизгивание, взорвался
вулканом и заметался по вольеру.

- Ты глянь, что вытворяет, скотина! – удивлялся Захар, следя за происходящим.

Петро поднёс Чучу к вольеру, но отпускать «аленький цветочек» не решался. Однако, выдержав значительную паузу, и, взвесив вероятные последствия встречи ранее неразлучных тварей, перекрестившись, опустил сучку на землю.

Чуча стремглав юркнула промеж прутьев в клеть. Надо было видеть это представление двух соскучившихся тварей. Облабызав друг друга, и, накувыркавшись вдоволь, Босый и Чуча ринулись к кормушке. Мгновенно опустошив содержимое, собаки с надеждой уставились на наблюдающих за происходящим домочадцев. Петро по привычке потянулся крюком за посудой, но Босый и не
подумал проявлять агрессии. Отошёл в сторону.

- Что с ним? – удивился Захар.

- Голод не тётка – прокомментировала Лидия.

- Какой голод!?. – не унимался хозяин – у них, как и у людей, когда хрен стоит, голова не работает. А теперь уже поезд ушёл. Надо бы ему какую – нибудь «тёлку» подсунуть, а то сбесится, падла.

И снова Петручё решился на отчаянный поступок: смело открыл дверь в вольер и протянул к кормушке руку. Босый отвернулся.



- Во, бля! Что деится!.. Не трогай, дурак !.. –негромко орал хозяин -Хрен вырвешься если зацепит ... Но дело было сделано. Тазик был извлечён из вольера безнаказанно.
Лида, поражённая таким исходом дела, не  пожалела  вкусностей и пёсьей паре отвалила сытного корма с лихвой. Возвращался тазик в вольер уже без опаски. Босый злобы не проявлял.

- Вишь, чё любовь делает?!. – восхищалась Лида – а вас, чертей, корми – не корми, ласки фиг дождёшься - и дала Захару подзатыльник.

- Не выступай, балда. Если бы ты ко мне так ластилась , да я б ... - не
нашёлся Захар.

- Вот тебе и я б – ухмыльнулась женщина. – Тепла в вас нету, паразиты.

- У кого это у вас? – ощерился обиженный муж. – У нас с Петром, что ли?
Что ж это ты, Петручё, теплом её не обдашь? А? Непорядок. - взялся теперь уже хозяин за бича.

- Дурак ты, Захар. – обиделась Лида и пошла в дом.
Петро тоже обиделся: - Мелешь что попало. Дочку бы постеснялся.

- Ох-ох , какие мы ... – не унимался Семёныч – обидчивые. Ладно, мир, Петруче! Не бери в голову. Шутю ... Ёхарный бабай ... Что деиться, что деиться. Ты же
 смотри, не набросился, скотина. А?..

Дождавшись, когда Босый с Чучей расправились с кормом, Захар решил проверить реакцию громилы и просунул палку с крюком в вольер к кормушке. Босый взрычал и бросился на ненавистный предмет.

- У-у-у, ... чтоб ты сдох! – с ненавистью отреагировал Семёныч и отбросил крюк к сараю.

- Не трож его, Захар, он привыкнет - осторожно вступился за Босого Петро.


Случилось так, что семейство Зуевых решило эмигрировать за границу. Сама Лида
 -метиска: полу немка, полу русская. Годом раньше она получила вызов на постоянное место жительство в Германию. Мать Лиды Фрида уже около пяти лет жила на своей исторической родине. Как следовало из писем, жила припеваючи и Захар после долгих уговоров сдался. Подготовительный период к отъезду был не из лёгких и канитель, связанная с этим, вымотала немало нервов у семейной пары.

Возник вопрос и с Босым. Куда его?...Оставлять новым хозяевам Семёныч не решался: Бог его знает как поведёт себя псина в новой обстановке. И ... на ум пришёл Жоспар.

К этому времени кургузый уже изменил тактику поведения и с Петром общался дружелюбно. Босый позволял ему без опаски забирать порожнюю посуду из –под
носа и трепать себя по загривку. Захар позволить себе такое не решался. Пёс агрессии по отношению к нему не проявлял, но и явного расположения тоже не было. Видно крепко кургузый запомнил урок полученный от хозяина за попытку изодрать Петруче.

Чуча, когда покровитель находился рядом, тоже пыталась защищать посудину и вежливо, в отличие от Босого, скалила зубёнки на кормильца, за что при каждом удобном случае заслужено получала от него пинка.

- Ишь, стерва, – возмущался Захар - дурной пример заразителен... Смотри у меня, получишь ...

Жоспар, услыхав новость об отъеезде Зуевых за границу, вскоре появился у друга
 с упрёками, сожалея о принятом решении Захара покинуть родину.

Тем не менее степной друг прикатил к Захару на «пирожковозе», предвкушая , что Босый теперь его. Не потащит же Захар пса за границу.

Мужики, как прежде, устроили дружескую попойку. Появились, обмоченый как-то Босым, сосед Виктор, с прилипшей к нему кликухой - Шкалик и другой сосед, его тезка.

Жоспар привёз с собой десятилитровую бутыль винного спирта и казы: колбасу из конины. Лида накрыла стол в саду под раскидистым ореховым деревом и выставила закуски. Тёплый вечер ранней осени способствовал хорошему настроению. Мужики, сгрудившись у вольера, рассматривали вольяжно растянувшихся на полу Чучу и
Босого.
- И как же ты с ним справишься? – поинтересовался Захар, обращаясь к Жоспару.

- Справлюсь! – с уверенностью ответил владелец «пирожковоза» –лишь бы Босого в «тачку» запихнуть.

- Вот и запихни, попробуй.

Жоспар подошёл к кабине москвичёнка и вернулся с массивной цепью с прочным ошейником.

- Петро, давай выводи! – и протянул бичу цепь.

- Забирай с его цепью- скомандовал Захар -она теперь мне не понадобится. Со своей ему привычнее.

- Как скажете, господин, – с довольной улыбкой произнес гость.
 
Петруче отворил дверь вольера, снял с крюка цепь и позвал Босого. Пёс нехотя оторвался от пола и спокойно направился к другу. Щёлкнул карабин на ошейнике и кургузый последовол за Петром. Выйдя из клети, пёс остановился и потянул носом воздух. На удивление всем находившимся во дворе, уволень сам без принуждения направился к «пирожковозу» и стал обнюхивать заднюю дверь автомобиля.
 
- Он чё, охренел? – выдавил из себя Шкалик.- Сам в тачку просится. Или пирожков с мясом прихватил? А?.. –допытывался он.

Жоспар ехидно ухмыляясь, следил за происходящим и подтрунивал над Захаром: - Спорим, что сам зайдёт ...

- А-а-а ... - догадался хозяин – «течку» привёз?!. Ну, ты и хитрюга, бабай! – и направился открывать дверь кузова «пирожковоза».

И впрямь, из клетки боязливо поблескивали глазёнки сучки средних размеров.

- И надо ж додуматься?!. ...А? ... Ну и комедь, твою медь. ... Ну и Жосик! ... Ну и хитроухий! – изощрялся в эпитетах Семёныч, похлопывая по плечу друга.

Кургузый поднялся передними лапами на край кузова «пирожковоза» и с интересом
разглядывал затворницу. Затем, оттолкнувшись задними лапами, целиком перенёс своё мощное тело в машину.

- О – оп - ля! – как циркач, сгримасничал Жоспар и захлопнул за Босым дверь.

- Может и Чучу заберёшь?

- Заберу. Как же ему без Чучи? Потом в кабинку бросим.

- Добился своего? - прогундосил рядом отиравшийся Петро. – Я его приручал,
приручал, а ты , как Мамай ...

- Не трынди! – вмешался Захар. – И о тебе подумаем. Петро обиделся: - Я, что
тебе пёс, что ли?

- Пёс не пёс, а пристраиваться где-то надо будет -без иронии сказал Захар.

Мужики сосредоточились за столом, зачастили дозами. Потекла разнотемная беседа. Судачили о чём попало и, в том числе, о будущем кургузого. Приживётся ли Босый у нового хозяина? Не натворит ли беды в хозяйстве Жосика?

Не привыкшие портить добро, мужики спирт не разбавляли и семидесятиградусное пойло не замедлило проявить своё коварство. Жадный до халявной водки Шкалик нагрузился первым и, сорвавшись с насиженного места, мелкими перебежками по траектории, как бык написал на дороге, через огород поспешил к себе домой. Привычка Виктора не задерживаться в пьяном виде в гостях и не скандалить на людях, давала ему возможнось мирно сосуществовать со всеми соседями.

Жоспар, как и большинство виноделов, к спиртным напиткам не благоволил, а по сему, как правило, ограничивался сухим винцом.

Берюзовый закат, багровея с каждой минутой, оседал за кроной огромной вербы,
разросшейся на меже с участком Виктора, только что усинусоидевшего восвояси.

- Ну, что, Захар, пора и честь знать, – сказал Жоспар, поглядывая на другого соседа, уже поклёвывающего носом о стол, - поеду я, а то Босый уже греметь начинает. Не разворотил бы кузов.

- А как же ты будешь его вызволять из машины? – встрял в разговор ещё не совсем осоловевший Петро. Он тебе там подажет Кузькину мать.

- Что-нибудь придумаем – почесал затылок казах.

- А фули тут думать! – оживился Зуев, - Бери Петруче и поняй. Он тебе его там и посадит на цепь куда надо.

Жоспар с надеждой посмотрел на Петра.

- И верно! А завтра я тебя привезу. Если захочешь. А, захочешь, можешь погостить у меня. А то этот кулак изъездил тебя, как сивого мерина. Одни кости       остались ...
Петро вопросительно глянул на хозяина. Семёныч утвердительно кивнул.

- Чучу прихвати!.. Бе-са-ме муть твою – по матушке Захар избегал материться.
 
Как ни странно, Босый, по прибытии в аул, вёл себя довольно-таки прилично. То ли сказалось присутствие Петра, то ли сучка в клетке отключила внимание кургузого от всего постороннего и сосредоточила его мысли на себе: пёс был неузнаваем. Он покорно проследовал за своим другом в сарай и беспрепятственно разрешил привязать себя к стойке стойла. И в награду за хорошее поведение Жоспар выпустил затворницу- сучку из клетки к Босому.

- Пусть потешится, если сможет – и прикрыл дверь.

Чучу Петро выпустил во двор и за её побег не опасался. Не из тех ... Она, быстро освоившись, уже игралась с многочисленной детворой Жоспаровского клана, то и дело подбегая к неплотно прикрытой в сарае двери, стараясь проникнуть к своему покровителю, но все её попытки были тщетны.

Утром Жоспар пригласил гостя поехать на винзавод, на что тот откликнулся с
явным удовольствием.

Перед отъездом, принеся корм Босому, который с объятиями накинулся на друга, Петро обратил внимание на то, что свадьба состоялась: сучка ластилась к жениху, как родная.
      
Винзавод встретил прибывших специфическим запахом огромных подвалов, в которых вольяжно разлёживались многотонные цистерны с разносортными винами. Хозяин водил Петра по сусекам своего царства, явно интригуя его перспективой. Следовавшая за хозяином лаборантка, услужливо отливала из пробоотстойников в объёмистую пробирку вино, которое Петруче поглащал не по-дигустаторски. Жоспар по-казахски, между делом, предупредил девушку, чтобы та не гнала лошадей и наливала поменьше, на что «дигустатор» обидчиво, тоже по- казахски, уже на ломанном от проб язые, ответил:    - Жалко что ли? - чем ввёл хозяина в
краску. Не знал Жосик, что Петро ещё тот «казах».
      
Экскурсия сработала без осечки: когда Жоспар предложил Петру поработать у него, тот не колеблясь согласился. Где ещё так повезёт? Таким образом, предприимчивый казах и рыбку съел, и ... холопа заимел.


Захар возился во дворе когда к воротам подкатил голубой УАЗик Жоспара. Друзья поздоровались, обнялись по- братски. Из машины выползал полупьяненький Петруче.

- О, бля, клиент созрел! - не упустил случая съязвить Семёныч.- С утра пораньше глазаньки залил ... Турист! - Петро глупо улыбался.


- Да, вот ... На винзавод заезжали... - пробовал, кряхтя, оправдываться Петро, вытаскивая вслед за собой двадцатилитровую канистру, видимо, с вином.

- Прихватил «сухаря» твоего любимого – сказал Жоспар – и жена твоя такое любит. Мускатное. Столовое. Завтраком - то накормишь? А то мы с Петром утром только чайком побаловались.

- Вижу каким чайком ты его баловал. Хочешь до конца мужика споить?

- Не боись! – отозвался Петруче – бочка меру знает! И потом ты мне теперь не указ.

- Что так? –удивился Захар.- С чего это мы так осмелевши?

- Мы с Босым теперь у Жоспара служить будем! Понял?

- Понял, понял ... чем дед бабку донял. Будешь так жрать, быстро тебе казах от ворот поворот укажет.

- Ладно, ладно не пугай его. Споёмся. Проблем, думаю, не будет. А, Петро? – тот кивнул.- А ты что от завтрака увиливаешь? – обратился снова Жоспар к Семёнычу.

- Какой хрен тебе завтрак. Обед уже скоро!

- Тем лучше. Это нас с коллегой ещё больше устраивает.

Петро гордо блымкнул осоловелыми глазёнками с радости за непривычное обращение.
Захар такой терминологии с Петруче не допускал.

Отобедав, Жоспар попросил друга, чтобы тот позволил собрать бичу свои нехитрые пожитки с тем , чтобы вечером на обратном пути захватить его с собой.

- Не жалеешь, что дело так обернулось? – уже на полном серьёзе поинтересовался Захар.

- А что жалеть-то? У меня разве есть выбор? Слава Богу, что хоть так вышло. Жоспар мужик неплохой, без выебонов. От города, правда, далековато. Но война план покажет.
Не уживёмся, вернусь. Ни один я такой. Где-нибудь пристроюсь. Перекантуюсь. С языком у меня лады, так что с басмачами общий базар найду. И Босый со мной будет.Я без него уже как-то и не могу. Свыкся. Да и к вам привык: как свои стали.

- Тоже мне родич нашёлся - не смолчал Захар и перевёл тему разговора.- Что Босый - то? Не бесится?.. Чуча как?

- Да вроде нормально. Своё дело сделал. Оформил ту ... ну, Раду, что Жосик привозил в клетке, успокоился. Сидит на цепи в сарае. Не рычит, не гавкает. Пока ещё, наверное, не знает на кого отвязываться. А, может, перебесился уже.

- Дай-то Бог. Может и приживётся.


Вечером Жоспар заехал за Петром и, отказавшись от предложенного хозяйкой ужина, уфыркал на своём внедорожнике в родную степь.

Босый на новом месте осваивался неторопясь. Видимой привязанности к Жоспаровской многодетной семье, кроме своего друга Петруче, Чучи и новой подружки Рады, кургузый не проявлял. Босый, почувствовав в Жоспаре нового хозяина, признавал его власть, но не допускал панибратских отношений. Подбрасываемые иногда хозяином лакомые куски мяса с костями или остатки пищи после сытных застолий, вырабатывали у пса ленность и безразличие к окружающим. Петро иногда, особенно под хмельком, выводил кургузого на берег Таласа – речки, блуждающей в камышовых зарослях на просторах слегка захолмленой степи, и проводил там с ним всё свободное от работы время.
      
Свыкшись с сытой жизнью, пёс изрядно погрузнел и начал лосниться. Аульные собаки, завидев Босого в сопровождении мелковатого мужичёнки, поднимали задиристый лай, но нападать на гиганта не решались: себе же дороже.
      
Чучины любовные похождения, как и следовало ожидать, не остались бесследными: трое пестрошерстных крохотулек, поскуливая, осваивали косматое брюшко новоявленной мамаши, впервые познавшей радость материнства. Малышка, заботливо прижимая беспомощные существа к своему набухшему от молока брюшку, застенчиво поглядывала на любопытствующих взрослых и детей, окруживших соломенное гнездо, сооружённое Петром в углу сарая. Заметно беспокоясь за безопастость своего потомства, Чуча нехотя предоставляла возможность дотрагиваться детворе до беспомощных щенят и заботливо прикрывала крошек своим тельцем.

По масти щенки не походили на мать.

- Чертовщина какая-то – удивлялся Петро – это же надо было так поработать: тёмненький, рыженький и почти белый. Ну, да ладно: легче будет различать.
      
Рада ощенилась месяцем позже и количеством обошла Чучу вдвое. Здесь значительного разнобоя по масти не было и темносерые щенки при взрослении обещали приобрести отцовско-материнский окрас. И лишь один из них приобрёл мраморную масть, видимо, возымело полудоговское происхождение Босого.(Дед был светломраморным догом.)

Щенки с самого рождения по массе превосходили Чучиных малышей и уже в месячном возрасте своей крупностью заваливали уже подросших соплеменников. Мамаши равнодушно следили за играми малышей, подчёркивая тем самым сучье равнодушие друг к дружке.
      
Босый, находясь на правах цепного, тоже равнодушничал по отношению к резвеющей с каждым днём малышне и позволял щенкам бесцеремонно расползаться по его внушительных размеров телу, когда , растянувшись, почевал на соломе.
      
Уже подросших щенят, кроме мраморного, разобрали родственники и знакомые Жоспара, но Чучино произведение оставалось при дворе.

Разноцветные щенки являлсь украшением хозяйской территории и звонками, оповещающими о появлении посторонних лиц.
      
Было интересно наблюдать когда разномастная, разнокалиберная свора во главе с Радой и Чучей, вслед за которыми семинили их щенки, спешила к воротам при появлении Жоспара. Гул его мошины собаки узнавали на расстоянии. Окружённый ластящимися существами хозяин, боясь невзначай наступить на кого-то из щенков,
по-журавлиному пробирался через повизгтвающее от рарости разноцветье к крыльцу дома.


Осень летучей паутиной и начинающим цветением листвы на деревьях и кустарниках обозначивала период уборки урожая на виноградных плантациях. В такое время бандитские скворцовые стаи черной вуалью покрывают огромные пространства небосвода и мгновенно, с налёта опадают на безлюдные участки виноградника,
обрушивая всю свою мощь беспредельного прожорства на янтарные гроздья вызревших плодов. Такие налёты безбожно снижают урожайность плантаций, а по сему то тут, то там раздаются ружейные выстрелы, отпугивающие обнаглеших птиц от запретных территорий, вновь вгоняя стрекочущее племя в поднебесье. С этой целью создаётся специальная команда охотников на крылатое ворьё урожая.
      
       Скотина, нагулявшая за лето многие килограммы, черепашит по прибрежным Таласским тугаям, продолжая лениво перемалывать погрубевшую за лето траву.
Чабаны озабочены предстоящей реставрацией обветшавших кошар и загонов. Надеяться не на кого. Людей не хватает. Предстоит большая работа по сортировке животных и отправке их по назначению.
Жоспар с Петром, несколько раз наведывались к чабанам. Интересовался хозяин шкурными вопросами: какова прибыль высвечивается к зиме; что оставить на племя, а что - на рынок; как обеспечить зимовку и прочее.

Наступил момент когда назрело решение на пастбище отправить Босого. И хотя Петра не радовала перспектива оказаться на отгоне, деваться было некуда: пес без хозяина может и не прижиться в новых условиях.

Ближе к зиме Захара с семьёй проводили в Германию. Жоспар на проводах был один. Петра с собой не взял. Нечего ... в калашный ряд. Знай, сверчёк, свой шесток. Да и на отгоне дел невпроворот. Работать надо.

Босый на новом месте поначалу оказался в опале. Старожилы – казахские степняки, скучковавшись, попытались скопом поставить пришельца на своё место, а то и вовсе истребить, как дикого зверя, но когда верховный пёс Джульбарс сам чуть не оказался жертвой клыков кургузого, разборки прекратились. Босого по прежнему держали на цепи и чабаны по очереди подкармливали гиганта дабы приучить пса к мирному сосуществованию.

Впервые Босого освободили от цепи когда молодая сука Зида решила испытать радость материнства. При течке у сук кобели напрочь теряют головы, но устанавливают чёткий порядок в деле обладания созревшей к вязке партнёрши. Нередко сам процесс установления такого порядка заканчивается для кого-то из претендентов трагически. Известно, что у будущих щенят может оказаться не один папаша, а по сему от коллективной любви в помёте могут появиться и беленькие, и серенькие, и что попало... Поэтому, чтобы потомство оказалось полноценным, в свадебный процесс суют свой нос и люди. Так было и на сей раз. Заинтересованные в получении крупного потомства чабаны в пустую кошару загнали невесту и Петро туда же впустил Босого. Остальные претенденты на Зидену любовь, пленённые призывным запахом, скуля, скреблись в запертые ворота. Кобели пытались совершить подкоп, но счастье им не улыбнулось. Лишь на третьи сутки, убедившись, что свадьба состоялась, новобрачных выпустили на волю.

Босый, почуяв непривычную свободу, пустился обнюхивать всю свору и всякий, к кому подбегал кургузый, повинуясь, по-щенячьи поджимал хвост. И лишь Джульбарс сделал попытку огрызнуться, но вмиг, поверженый ударом груди новоявленного вожака, поспешил ретироваться. Тем не менее невеста, получив свою дозу от Босого в кошаре, засеменила в степь и за ней увязались несколько кобелей. Кургузый растянулся под навесом и несколько оставшихся сук и несозревшая молодёжь, примкнув к победителю, разлеглись там же.
      
Усиливались заморозки. По утрам густо серебрились трава и кустарники. Суслики уже не высовывали свои мордочки из норок даже в послеобеденные оттепели: подались в спячку.
      
Скотовоз – крытый КамАЗ раз, два в неделю вывозил скот на рынок либо на мясокомбинат. На винзаводе дела двигались к завершению. Вино доводилось до кондици: фильтрование; крепление и прочее. Жоспар не упускал случая проконтролировать процесс подготовки к хранению и реализации полученной за лето продукции и сутками пропадал то на винзаводе, то на продуктовых складах, то на ферме или же на отгоне, где предполагалось часть скота оставить на зимних выпасах. Маточное поголовье крупного рогатого скота было переведено на ферму на территории хозяйства, а по сему на всю катушку заработали минимолокозавод и колбасно-коптильный цех. Организаторские способности предпринимателя позволили поднять на ноги почти развалившийся прежде совхоз, создать рентабельное хозяйство и укрепить благосостояние сельчан. По крайней мере, кто не лентяйничал, тот жил в достатке.
      
Шустрый казах умудрился привлечь на работу способных молодых специалистов,
окончивших пристижные ВУЗы, заинтересовал их материально, дал свободу самостоятельности. Несколько пацанов отправил за счёт хозяйства обучаться в различные учебные заведения. Укрепилась трудовая дисциплина. Возросла производительность. В общем, дело заметно сдвинулось с места.

Босый матерел. Его злобность уже не бросалась в глаза как прежде, но авторитет в стае за ним был прочно закреплён.

Спустя восемь недель с момента вязки Босого и Зиды, последняя подкинула чабанам целую дюжину пухленьких толстолобиков двух мастей, из которых девять щенят унаследовали серопепельный окрас папаши и мамаши , трое оказались чёрными. Видимо не обошлось без Джульбарсовой помощи. Не упустил своего бывший хозяин стаи. Когда Петро показал Жоспару прибыль, тот усомнился: - А потянет Зида всех?

- А хрен её знает? – поддержал сомнение Петруче.- Вообще-то рекомендуется оставлять не более семи.

- А остальных мочить что ли?- поинтересовался один из чабанов.

- Зачем мочить? Пусть недельки три посмокчут , а там и раздать можно будет щенят. Жалко губить таких. Кормить получше суку надо. Вытянет. Сука справная, молодая. – защищал потомство Петро.
      
На том и порешили.
      
Долго Босый не желал нести службу на ниве животноводства, особенно в зимнее время. Петру пришлось самому податься в пастушество. Без своего друга кургузый на выгон не шёл, отирался на территории кошар. Дурью маялся, паразит. Ни какими каврижками в степь не заманить.Однако со временем Петро своего всё-таки добился. Приручил кургузого к стаду. Даже без хозяина пёс стал выходить на службу в сопровождении всей собачьей команды. Чабанам стало дышать легче. Ни раз Босый давал понять серым бандитам кто в стаде хозяин и зимой поголовье овец почти не пострадало. Только однажды волки зарезали молодого бычка, отбившегося от стада, но в том не было вины кургузого.

      
Однажды случилась история, о которой ещё долго шла молва в округе про бесстрашного пса. Запорошенный склон обрывался у самой реки. Срез обрыва вскрывал многовековую тайну отложений грунтовых пород, формировавшихся временем и природными условиями края. На обрыве чётко просматривались пласты супесей, глины и гравия, в которых, если приглядеться, можно было узреть вкрапление каких-то черепушек, костей не известно кому принадлежавших, свидетельствующих о том, что жизнь на этих благодатных просторах существовала издревле.
      
В зимнее время вылизанная водными потоками и временем галька красивила речное мелководье кристально чистого Таласа, русло которого своей стремниной, в зависимости от изгибов реки, переходит то к левому, то к правому берегу. За обрывом река сворачивает вправо и расширяется по лощине, образуя удобный брод. Бурая отара, состоящая в основном из овец Едильбаевской породы, лениво расползлась по бело-серому горбу склона, выклёвывая из-под снега шматки застылой раститетельности.
Босый, оттаяв собственным телом неглубокую лунку в небогатом снегу, пребывает в томительной дрёме.
      
Снится Босому прошлая сытая, тёплая, но подневольная жизнь с моментами жестокого насилия по отношению к нему и пёс, вздрагивая, просыпается. Убедившись, что всё увиденное им лишь сон, кургузый снова засыпает. Окрас Босого почти сливает его с местом, на котором он обосновался.
      
Джульбарс тоже нашёл себе убежище, но выше в гору, на противоположной стороне пасущейся отары и, изредка окидывая взглядом своих подопечных, о чём-то чуть слышно поскуливает.
      
Два молодых кобеля, уже мало чем отличающихся от взрослых сородичей, и Зита время от времени лениво передвигаются с места на место, следуя за чабаном, смиренно посапывающим, сидя в седле на лениво пасущейся лошади, медленно следующей за отарой.
      

Стая волков, состоящая из семи особей, появилась на противоположном от отары берегу Таласа. Вожак, судя по массивности, узрев добычу, потянул стаю к броду. Вода едва доставала хищникам до брюха и они без труда двигались к заветной цели.
      
Выйдя на берег, волки отряхнулись и вожак бесшумно по подветренной стороне склона повёл стаю к мирно стрегущей припорошенную снегом пожухлую траву отаре.
      
Распространившись по невидимой пастуху стороне склона, волки, разбившись на две группы, двигались к цели. Вожак, с двумя уже сформировавшимися щенками, без труда преодолев наметенную снежную преграду на крутой части склона, неожиданно возник перед Босым, свернувшимся клубком на снегу у вершины откоса. И хотя волки находились с подветренной стороны, чуткий нос кургузого внезапно определил присутствие чужаков.

Не ожидавшие возникновения на своём пути нежеланного стража, хищники опешили. Однако, мгновенно оценив обстановку и численное преимущество, вожак первым ринулся на кобеля. За вожаком устремились и молодые волки.
      
Джульбарс скорее учуял чем услышал неладное и резко вскочил со своей лёжки с громким лаем помчался на выручку своего соперника, повинуясь своему профессиональному долгу. Но не промчавшись и ста метров, его стремительный рывок был прерван четвёркой других хищников во главе с волчицей - матерью выводка.

Не раздумывая, Джульбарс вонзился в стаю. Молодой, ещё не опытный волк был сбит с ног и повержен навзничь. Чёрная упругая масса вмиг покрыла волка и полоснула, как пилой, по горлу. В то же время остальные хищники со всех сторон вцепились в тело Джульбарса. Пес рванулся, но силы были неравными.
      
Чабан и Зита со своими взрослыми отпрысками во весь опор мчались на выручку попавшему в сложное положение псу.
       Учуяв смертельную опасность, волчица бросилась наутёк. Увлечённые сражением молодые волки не сразу устремились за матерью, за что последний убегающий тут же был смертельно наказан Зитой и её отпрысками.

Чабан, оценив ситуацию, уже спешил на помощь Босому, но тот сразив матёрого и одного из молдых волков, добивал третьего.
Волчица и, оставшийся в живых, волчёнок улепётывали в сторону брода.

Босый, не успев отдышаться от борьы с тремя волками, рванулся вслед убегающей паре. Достигнув брода, волчица крупными скачками стала преодалевать мелководье. Несколько приотстав, мчался за ней молодой волк. Борясь с водным препятствием, волчица, выбиваясь из сил, стремилась к противоположному берегу.
      
Босый настиг молодого хищника недалеко от стремнины и тут же пригвоздил его к потоку. Скорее утопив его чем зарезав, пёс продолжил погоню. Волчица, выдыхаясь, уже без прежней прыти, приближалась по мелководью к берегу. Вошедший в азарт кургузый, уже достигал налётчицу. Когда пёс был уже в нескольких прыжках от слабеющей волчицы, та, вдруг, остановившись, повернулась к преследователю, оскалила зубы и униженно поджала хвост. Босый остановился пред «дамой» как вкопаный. Волчица, склонив голову, робко смотрела на гиганта.
Постояв в неподвижности некоторое время, и, не почувствовав агрессии со стороны победителя, волчица медленно, озираясь, направилась к берегу. Босый, застыв как изваяние, пристальным взглядом провожал униженную хищницу. Сдавшихся благородный пёс не уничтожал.

      
Ближе к лету толстолобики в количестве семи штук, практически, уже не нуждались в покровительстве Зиды и своими формами мало чем отличались от взрослых членов стаи и, пугая своим любопытством приезжающих на отгон, постепенно набирались житейского и служебного опыта. Двое из повзрослевших щенков – кобелей получили прописку во дворе Жоспара и по своей конституции сильно напоминали своих папаш. Серо-пепельный и чёрный по масти двое братьев сосуществовали в мире и согласии между собой и с детьми хозяина вели себя панибратски.
      
Игривость щенков ни раз загоняла приезжавших к Жоспару гостей в легковушки, но всё заканчивалось для посетителей только лёгким испугом. Как правило, собаки воспитанные на воле, не агрессивны.

Серый щенок по просьбе Петра был назван в честь изначального прозвища Босого Босаном, а чёрного в честь предполагаемого папаши Джульбарсом.

Окунувшись в сельскую жизнь, Петруче на столько облучился привязанностью к новому образу жизни, что как-то подобрался с предложением к хозяину: -Давай организуем собачий питомник. Племенной материал у нас неплохой. Босому цены нет. Зита, посмотри, какое потомство выпустила на свет! Где ты ещё видел таких? Попробуем?

- Дурью маешься, аксакал, - ответил хозяин - питомника нам только не хватало.
Но, кажется, где-то внутри у Жоспара эта «дурацкая» идея запала. Наблюдая за развитием Босана и Джульбарса – 2, предприниматель всё чаще ловил себя на мысли,
что игра предложенная Петром, стоит свеч. И однажды, будучи в хорошем настроении, господин-товарищ-барин-бай, так иногда втихую Петро называл Жоспара,
согласился: - Ладно, будем пробовать! Но псарней займёшься ты. Идёт?

- Идёт! – по-детски всплеснул руками Петруче.

- Но, запомни, Босого ты в свою «конюшню» не получишь. Его место с чабанами. Он уже обвыкся и твоя сиська ему больше не нужна. А вязку с ним ты можешь организовать и на отгоне. Не проблема – напутствовал хозяин бича.

Да и бичём Петра уже не назовёшь. Жоспар оформил его к себе на работу, свёл с тёткой подходящего возраста, у которой росли два пацана - подростка, выделил дойную коровёнку, помог деньжатами. Жила семья в дряхленьком собственном домишке поблизости от хозяйского дома, тем самым и с жильем вопрос решился сам по себе. В основном, конечно, Петруче шестерил у Жоспара по хозяйству, но и про свой дворик не забывал. Работящий мужик в понукании не нуждался, а по сему и хозяин-барин-бай и сожительница Петра особых претензий к новоявленному заводчику собак не имели, исключая, конечно, моменты когда он несколько перебарщивал со спиртным.
Но, с кем не бывает ?!.


Для начала, имея навыки сварочных работ, новоявленный директор питомника принялся за сооружение металлических клетей - вольеров для будущих обитателей и на территории хоздвора под навесом компактно разместил будующие жилища для собак. Здесь же, в ранее построенном подсобном помещении, разместил свой «кабинет» и «комбинат» собачьего питания. Завершив подготовительные работы, с согласия Жоспара, Петро принялся за преобретение животных для селекции.
      
Совет в «Филях» в составе Жоспара, Петра и Касыма – друга предводителя и по «совместительству» главного бухгалтера хозяйства постановил сконцентрироваться на разведении гончей казахской породы - тазы, которая с каждым годом становилась всё малочисленнее, и на бойцовых породах – степняках. Процесс пошёл.


Накатывало лето. Ожеребившиеся кобылицы пестротелым косяком, отгоняя назойливых мух метёлками хвостов, лениво маневририруя между кустарников в прибрежных тугаях заметно обмелевшего Таласа, похрапывая, хрустели погрубевшей за лето травой и молодыми ветками кустарниковой растительности. На солнечной стороне неболших холмов трава пожелтела и не очень привлекала скотину на свои склоны. Жеребята, не смотря на злобствующю жару, выбрыкивая, носились по берегу,резвостью нагуливая силёнку. Некоторые животные по брюхо заходили в воду и наслаждались её прохладой. Недалеко за тугаями установлены г-образно четыре юрты, к которым прилегал небольшой загон для скота, вымощенный из веток тугайных зарослей. Кроме лошадей по тугаям разгуливали с десяток верблюдиц в сопровождении двугорбого слюнтяя и несколько коров. Скотоводы двумя семьями занимались приготовлением кумыса и шубата и эта продукция отправлялась в Жоспаровские кладовые в аул и уже оттуда по точкам, заранее утверждённым хозяином. Любители целебных напитков частенько наведывались во владения Жоспара, где гостеприимный казах устраивал пышные пиршества. Особенно такие попойки были значительны когда появлялась областная знать. Начальство надо уважать и, конечно же, ублажать.

Основные гурты крупного и мелкого скота располагались двумя-тримя километрами ниже по течению Таласа..

Днями Жоспар получил приятное сообщение: прилетает Захар. Тоска по родине не позволила и двух лет протянуть на чужбине. Соскучился Зуев по родным местам: родню и друзей решил попроведывать. С работой в Германии нелады. Тем кому за пятьдесят редко удаётся подъискать себе долгосрочное дело, а ту, которую иногда подбрасывает биржа труда, до смешного примитивна и низкооплачиваемая. Оставались кое-какие деньги у Захара в банке на родине на дипозите, на что и расчитывал теперешний иностранец. Всё какая ни какая поддержка на будущее.


Две иномарки, отбрасывая километры, углублялись в степь. Вдали уже просматривались тополиные ряды, определяющие хозяйственные межи и зелёные виноградниковые плантации. Осоковые островки вдоль асфальтного полотна свидетельствовали о наличии выклинивающихся грунтовых и родниковых вод на прилигающих к Таласу поймах. Мелководные озерца, упрятанные в буйных зеленях, притягивали на свои разливы крылатую и бескрылую болотную живность. Корсаки и шакалы заскакивали даже в селение, дабы умыкнуть из удалённых подворий зазевавшуюся домашнюю птицу.
      
Дорогу, без лишней спешки, пересёк лисёнок и без опаски протрусил к ближайшим зарослям камыша.

- Мал ещё для самостоятельных прогулок - подумал Захар, сопровождая глазами ещё не сформировавшегося щенка.

- В этом году дохрена их развелось. Полёвок навалом. Да и степной птицы поприбавилось. Есть чем прокормиться – предопределил вопрос гостя Жоспаровский главбух Касым.

- Давай, к булаку.- сделал указание водителю Жоспар. Тот кивнул в ответ и снизил скорость.
      
На специально отвевенном месте из бетонной плиты перекрытия и двух фундаментных блоков кем-то был сооружён импровизированный стол. Ряром бугрил поверхность воды в небольшой воронке подземный ключ. Компания, потягиваясь, окружила источник и с удовольствием окунала руки и ноги в холдный родник. Водители без лишней суеты, но с привычной сноровкой, принялись загружать «поляну».
      
Предварительно затаренные «тачки» с задранными богажниками демонстрировали хозяйское изобилие.

- Ну, ты даёшь! - не нарочито удивился Зуев, отвыкший в Германии от подобных застольных роскошеств.

- Жили плохо, фатит! – иронично подогрел удивление гостя Жоспар. – Давай, брат, вздрогнем за твой приезд на родину. Спасибо, - не забыл. Касым услужливо разбанковал бутылку водки по пьялам и присутствующие выпили стоя, как это принято у давних друзей.
      
Захару не терпелось выведать у друга о Босом, но, с трудом сдерживая любопвтство, ждал когда хитроватый казах сам затронет эту тему. Жоспар же, в свою очередь, с ухмылкой помалкивал и, предчувствуя, что вопрос вот-вот всплывёт наружу, ловко напрвлял разговор в другое русло. И лишь после того, как слегка захмелевшая компания решила продолжить маршрут, Зуев не стерпел:- Что с Босым?

- Сам увидешь, – опять уклонился от прямого ответа Жоспар, - будут тебе и Босый, будет и Босан.

- Почему Босан? – вспомнил прежнюю кличку кургузого Захар.

- Узнаешь. Потерпи.

      
Металлические ворота во двор Жоспара были открыты настежь. Многочисленное семейство новоиспечённого бая во главе с хозяйкой дома Гульжан сгурьбилось у топчана под огромным раскидистым карагачём. Там же, радостно улыбаясь, стоял Петруче. Два здоровенных пса, застыв в любопытстве, глазели на выходящих из машин гостей. Здесь же путалась под ногами несравненная Чуча. Босан и другой здоровенный чёрный пёс, несколько уступающий в холке первому, узрев хозяина, бросились к нему.
Захар опешил. Как можно было так приручить непокорного пса к вольному содержанию.

- Босый! – окликнул пса Зуев, но пёс лишь вильнул обрубком хвоста, услыхав созвучное своему имя.

- Что за чёрт!?.- удивился Захар.

- Он тебя не знает - поправил ситуацию хозяин. – Это не Босый. Босый в степи. Это его дети.
      
С Петром Захар поручкался по братски. Порадовался за него. Мысленно поблагодарил Жоспара за то, что дал возможность бывшему бичу закрепиться в жизни.

      
Следующее утро встретило друзей петушиным перекукарекиванием, голубиной воркотнёй и приятной прохладой. Ночевали на топчане заботливо устланном мягкой постелью хозяйкой и её старшими дочерьми. Солнце ещё не взошло, но его рыжая шевилюра всё явственнее распространялась по светлеющему горизонту. Старый голубятник с интересом следил за выныривающими через небольшой пролом в шиферной крыше голубями. Дикуши прижились на чердаке дома и расплодились неимоверно. Преобладали сизари, но и переродки – пестрокрылая братия, появившаяся от смешанных с домашними голубями спариваний, то и дело по одиночке или стайкой расхлопывали крыльями предрассветное небо, разминаясь перед полётом на кормёжку в Жоспаровские закрома зернохранилища.
      
Горластый павлин, забронировавший себе место в кроне мощного карагача, своим противным голосом периодически радовал своих подруг, разместившихся тут же. Ещё не совсем проснувшиеся сотоварищи, вольготно растянувшись на топчане,
перехрюкиваясь храпом, досматривали свои сны. Вчерашнее возлияние давало о себе знать.
      
Петро уже появился во дворе и наводил порядок. Жоспар, раньше других встретивший рассвет, делал вид, что помогает своему помощнику. Захар, потягиваясь, присоединился к полуночникам.

- Не спится? – осведомился гость.

- Мы всегда так встаём. Сегодня даже припозднились. Ответил, как бы оправдываясь, Петро.
      
Босан и Джульбарс путались под ногами. Здесь же вертелась и Чуча.
Признавшая своего хозяина, она то и дело привязывалась к Захару, требуя его внимания к себе.

- Чучундриана ,– ласково погладил Збруев паршивицу по холке - помнит бестия своего хозяина. Помнит! Чуча, завалившись на спину, радостно поскуливая, забарабанила по воздуху коротенькими ножонками.

- Ты её ещё поцелуй – ухмылялся казах, а Петро, отвернувшись, украдкой тернул по глазам шершавой ладонью.
      
Жоспар направился к колонке и, набросив на крюк дужку ведра, зашмыргал рычагом водоподъёмника.
      
Приятно потянуло свежим дымком от самовара. Зашевелились на топчане просыпающиеся сотоварищи. Из дома по очереди стали выглядывать Жоспаровские отпрыски и тут же, с порога, не обращая внимания на присутствующих, с удовольствием справляли малую нужду. Жоспар нарочито сурово бранился на очередного писальщика, но те в ответ только щерились. Дело, видать, привычное.

      
Захар непроизвольно пялил глаза на отирающихся рядом собак.

- Как же похож! – разглядывая в очередной раз Босана, думал Збруев. – надо же так уродиться. И непроизвольно спросил у друга: - Когда Босого покажешь?

- Сегодня поедем к чабанам. Там он. - равнодушно ответил Жоспар. - Устрою я вам очную ставку.

Позавтракав, на двух внедорожниках гости во главе с хозяином пылили по степной дороге, копирующей извилистость неглубоководного Таласа, к стану-фабрике производства кумыса и шубата.
      
Предупреждённые заранее обитатели стана с нескрываемой радостью встречали делегацию. Захару не терпелось увидеть Босого. Петро, упросивший Жоспара взять его с собой, сидя на заднем сидении УАЗика, предательски осведомил Захара о том, что Босого и здесь нет, на что хозяин сурово зыркнул на болтуна и тот униженно вдавился в кресло.
   
Собачий, скорее деловой, чем злобный лай, встретивший прибывших на подъезде к стану, и, сопровождающий машины до самых юрт, смолк так же неожиданно, как и возник. Босого действительно среди степняков не было. Но одна сука из собачьего экскорта так сильно напоминала Босого и Босана, что у Захара зазуделся в голове вопрос. Жоспар, однако, опять опередил его озвучивание: - Да, да это Гита, сестра Босана. Хорошая сука, характером в Босого. Зверь! Заматереет, в питомник её переведём.
      
Отведав прохладного кумыса и шубата, поболтав для приличия с гостеприимными хозяевами о делах насущных, Жоспар сделал какие-то указания и компания укатила на отгон.

- Посмотришь Босого, вернёмся, отдохнём на Таласе, побеспармачим, ухой побалуемся, вспомним молодость. Такие сазаны нынче водятся , маринка, змейголова,
усач! – бохвалился хозяин.

- И змеи - перебил Жоспара Петро.

- Вот и будешь их разгонять – не понравилось добродушному казаху, что его перебивают.
      
Показались постройки. У Захара ёкнуло сердце. Как встретит пёс? Вспомнит ли? Домик при кошарах с обсиженной дикими голубями крышей замуравеился. Дети, собачня и разнообразная домашняя птица разно заголосили. На крыльце появился старший чабан, за ним две разновозрастные казашки. Чабан прикрикнул не ведомо на кого, но гвалт не прекращался.
      
Внедорожники уткнулись буферами в хиленький плетень, который в большей степени очерчивал границы территории двора нежели являлся его защитным сооружением. Навстречу гостям спешили дворовые люди и пестротелая собачья свора.
И вдруг из стаи вырвался огромный пёс. И ринулся к машине из которой выходили Захар, Жоспар, Касым и Петро.

- Босый! – вскрикнул Петруче и бросился навстречу псу. Кургузый сналёта обхватил лапами друга и полоснул его своим язычищем по лицу. Уткнувшись носом в грудь часто дышащего налётчика, Петро с трудом удерживал навалившуюся тушу. Захар смотрел на братство с белой завистью.

Пёс,приостыв от встречи с другом, сполз с обалдевшего от счастья Петра и остановил свой пристальный взгляд на Захаре. Помедлив, кургузый направился к бывшему хозяину. Збруев сделал попытку ступить Босому навстречу, но тот вздыбил шерсть на холке и оскалил зубы. Захар застыл в нерешительности. Кургузый приблизился к Зуеву. Неспеша обошёл вокруг него. Поднял заднюю лапу и ... обильно оросил ноги бывшего хозяина. Захар не смел пошевелиться. Не забыл, видно, прошлых обид освободившийся от ненавистной цепи Босый.

Август 2005.






За звёздами
 рассказ

-   Во! Возвернулась в порт флотилия - попыхивая, как всегда, «козьей ножкой», свёрнутой из солидного кусочка газеты «ПРАВДА» (других у Сергея Семёновича не водилось), глядя на протискивающуюся в калитку жену Катерину, нагруженную, как ломовая лошадь, разнокалиберными баулами ни - то обрадованно, ни - то с досадой пробубнил Семёныч. 
   
За Катериной, как нанизанные на верёвочку, тянулись мал-мала меньше  пятеро ребятишек, старшей из которых ещё и девяти не исполнилось.

-   Опять распыхтелся своей вонючкой, – глядя на невынимающуюся изо рта самокрутку, завела своё женщина – ссучил,  как собачью ногу  – своеобразно приветствовала жена мужа. – Прими, идол ... вишь, корячусь, а ему хочь ты сдохни ... почти километр пёрла ... встретил бы ... так от него дождёшься ...

-   Дык откеда мне было знать когда тебя чарты принесуть ... на другой неделе ведь должна ... чё припёрлась-то?
   
Обменявшись своеобразными приветствиями, семья сошлась на середине двора и,  Семёныч радостно заворковал, облепившись визжащей детворой.
   
Любовь у Смараковых была своеобразной тоже и, в основном, выражалась количеством детворы, которую, по выражению Семёныча, сам Бог давал.
   
Тут же вертелась домашняя живность. Кот Муслим норовил прильнуть к долгожданной хозяйке: тёрся о её ноги; Пуфик, подпрыгивая, пытался лизнуть в лицо кого-нибудь из детворы.
   
Кот считал себя хозяином двора и своё имя, приобретённое случайно, носил гордо, откликаясь на него надменным  «мяу».
   
Ленке, старшенькой из пятерых детей Семёныча, подарили соседские дети кошечку по имени Муська. Что подаренная кошечка есть кошечка, дети приняли за чистую монету и половой принадлежностью подарка до поры до времени не интересовались.
   
Муська была хороша собой и являлась смесью обычной кошки-дворняги и сиамского кота. Со временем у подрастающей кошечки начали вырисовываться признаки,

опровергающие её принадлежность к дамскому полу и, чтобы исправить ранний недосмотр, Смараков старший предложил кота обозвать Муслимом.
    
Не сразу прижилось новое имя котофея, но время, подчёркивая явность принадлежности животного к мужскому полу, настояло на своеём. Без всяких операционных вмешательств Муська превратилась в Муслима.
   
Приветствие, неделю находящейся в разлуке семьи, носило своеобразное выражение привязанности друг к другу всего живого во дворе.
   
Почесав языками, супруги и дети потянулись к своим домашним обязанностям и привязанностям. Двор принял своё привычное звучание и суетность.
   
Катерина отращивала очередной горб на животе, но своих бабьих дел на мужа не
перекладывала: так было заведено.
   
Южная осень устало завершала свои дела в поле, на огородах и садах. Дичь накапливала жир и силёнки, готовясь к зимней спячке, перелёту и к другим формам зимнего существования: ласточки и стрижи носились в небе, освобождая пространство от многочисленных насекомых; с наступлением сумерек на смену им срывались летучие мыши и тихушницы-совы, выхватывающие шуршащую нечисть с земли и с деревьев; миллионные полчища скворцов глумились над виноградными плантациями, превращая в полёте небо в сплошную вуаль; перепёлки и кеклики, осваивающие рыжий бобрик стерни, уже не захлёбываются своим призывным бульканьем, а спокойно пополняют свои жировые запасы, готовясь к ночным перелётам к местам зимней дислокации.
   
Момент перелёта перепелов на участках степных пробегов поездов, где
многочисленные провода телеграфного сообщения становятся для ночных перелётных птиц смертельной опасностью, так как те разбиваются или получают серьёзные ранения, натыкаясь на зловещие струны проводов, предоставляя возможность пацанам на заре сбегать на «железку» и подобрать несколько, пострадавших от технического прогресса, птиц. Но удовольствие от приготовленного домашними деликатеса стоило того, чтобы пробежать на заре с десяток километров под густо натянутыми проводами в поисках подранков.
   
Семёныч тоже был не прочь пошастать осенью с ружьишком по окрестностям, но жадностью не маялся: снимет на разовую заправку своего семейства и ... домой. Почитал мужик закон сокола: если сыт, не губи лишнего, разве что защищаясь.
Вот и нынче под утро из кукурузных полей барсучка притащил: выводок выследил. Мог бы снять, конечно, ни одного, но пожалел: пусть тешатся пока.

Радости от добычи, правда, оказалось мало: пока донёс до дома, - блохами покрылся. Катерине пришлось «прибыль» в шмутье пол дня в котле вываривать.

-   Не мог нормального подстрелить. Один блохастый таскался и тот тебе достался – непроизвольно скаламбурила жена.

-  Они теперь все такие ... вша тоже писшу исшить,– оправдывался Семёныч – за то жирку натопим, детворе от простуды – милое дело. Вишь, какой справный.
   
Да Катерина и сама не промах: однажды баpсука уложила прямо у себя в огороде. Рассказывала, что ещё до замужества  мать послала её по воду к яме в огороде. В старину часто использовались такие водоёмчики во дворах для всевозможных хозяйственных нужд, периодически заполняемые из арычной системы во время
полива садов и огородов. На Юге без полива не обойтись.
   
Вокруг ямы кустились персиковые и вишнёвые деревья. А барсуки, как и свиньи, до персиков падкие. Вот Катерина, молодая здоровая девка, и натолкнулась на  выводок, который самка не удержалась привести в посёлок, где легко можно было найти привлекательную для полосатых пройдох пищу.
   
Улучшив момент, молодуха, подвернувшимся под руку колом так врезала по одному из зазевавшихся барсуков, что тот и дух испустил.

Было время!  Дичь не шибко-то стеснялась людей. Сады и огороды у колхозников в послевоенные годы до двух гектаров составляли: паши – не хочу ...  Кто хотел работать, с голода не пух и хотя на трудодни колхозники получали лишь зерна малость, выручало частное хозяйство: было что на рынке продать если смог вырастить, убрать, да сохранить на зиму.
   
В конце года за трудодни с сельчанами в основном  правление зерном  расплачивалось, но и деньжат перепадало малость. На щедрость государства рассчитывать не приходилось: всё на госпоставки уходило. С крестьян по три шкуры правительство родное  драло: налоги взымались мясом, маслом или заменяющими их продуктами и ... сельский труженик вертелся ... и Бог давал, - выживали.
   
До шестидесятых годов страна-победительница зализывала раны, карабкалась по мирской нищете, выискивая возможности догнать и перегнать вечно «загнивающий» капитализм, но вожди светлого будущего сдерживали прыть строителей коммунизма: впереди-то неудобно гарцевать с голым задом...
   
Советская власть на селе, вдохновляемая идеями партийного руководства Центра,
узрев, что сельский труженик увиливает от коллективной работы в пользу частной собственности,  стала половинить территории частных участков в надежде, что внимание сельчан переключится на колхоз. Маразм верховного партийного руководства достигал невиданных вершин.  Чтобы поднять спотыкающуюся экономику Государства «великий правитель» ввёл налог на любую живность на подворье крестьянина, на любое плодоносящее дерево ...  «Опричнина» захлестнулась петлёй на шее и без того придавленного властью труженика. Сельчанин вынужден был избавляться от дворовой живности и фруктовых насаждений.
   
Когда в первый раз у Семёныча отрезали половину садового участка, на котором росли уникальные сорта яблок, груш, грецких орехов, ... мужик погоревал, погоревал и успокоился: - Да Бог с ним, всё одно людям достанется – думал хозяин – переведут конфискованные сады в собственность колхоза и себе меньше канители будет. И только позже ощутил колхозник Смараков, что такое узурпаторство.

Когда под осень в отсечённые сады колхозников стали загонять трактора и с корнем выдёргивать плодоносящие деревья, мало у кого не дрогнуло сердце, не подвели нервы ...
   
У соседа Игната был уникальный сад грецких орехов. Около двадцати красавцев гигантских кустов ежегодно дарили хозяину по десять-пятнадцать тонн орехов, но пришёл «чёрный человек» в лице председателя колхоза  Василия Самоенко и скомандовал бульдозеристу: - Валяй!    Мощняга Т-500, детище Челябинского тракторного завода имени великого незабвенного вождя пролетарской революции (Ульянова) Ленина, зацепив тросом ствол могучего дерева, начал вгрызаться гусеницами в землю, пытаясь вырвать исполина из насиженного места.
   
Игнат взвыл от досады, в бессилии помочь неподдающемуся насилию дереву, и рванул домой за ружьём. Вернувшись к варварскому мeсту, Игнат выскочил перед трактором и со слезами на глазах дал залп над кабиной. Трактор перестал грызть землю, захлебнулся и заглох. Побелевший от страха тракторист выскочил из кабины и попытался найти защиту у председателя, но выстрел под ноги колхозному предводителю, как ветром, сдул хозяина  и тот вприпрыжку рванул к двуколке с конём на привязи к дереву.

-   Ну, ты дождёшься! – опасаясь за жизнь, повякивал председатель, зная, что  Игнат мужик с придурью, особенно если во зле или под мухой.
   
Этим же днём за Игнатом прибыли на трофейном Джипе из райцентра, а ореховые деревья всё равно были безбожно выдернуты и пущены на дрова. Говорили, что мужику за попытку покушения на Власть десятку впаяли, а, может, это и не так ... но слух был.
   
А с ишаками вообще и смех, и грех приключился. Почти в каждом подворье водились ушастые работяги: в хозяйстве ишак был не заменимым животным. Но с выходом в Свет указа о налоговой повинности за содержание животных в хозяйстве, сельчане вынуждены были своих кормильцев выпустить на волю, в степь. Животные быстро адаптировались и стали делиться на косяки. Сильные ишачьи жеребцы отвоёвывали себе самок и создавали гаремы.

Это надо было видеть!  Привыкшие ранее к человеку животные на воле стали дичать, но своих домашних привычек не теряли.   Набеги лопоухого братства на посевы и овощные плантации вынуждали людей как-то противостоять ишачьей беспардонности и ...
   
Чья-то предприимчивая расторопность привела к заключению договоров ни то с Италией, ни то с Францией на поставку животных в Европу для использования  ишачьего мяса, как компонента, в производстве колбас. По крайней мере такой слух был не безоснователен: иначе за каким лядом нужно было всё ишачье поголовье за границу отправлять.
   
До сих помню как отлавливались животные и загружались в товарные вагоны и отчаливали составы Бог знает куда.
   
До сей поры звучит в ушах ишачье «пение»: стоило одному из самцов завести своё природное «и-а-а ...», как сотни солистов образовывали неповторимый нестройный хор, оповещающий всю округу о своём существовании.

Ещё ни раз всемогущая и всё могущая Советская Власть кромсала надельные участки крестьян, превращая их в приусадебные лоскуты площадью до шести соток, но всё это было потом ...

   
Подворье у Смараковых никогда не пустовало и, хотя  весь крупный скот, бараны  и свиное поголовье государством ставились на учёт, Семёныч своё благополучие пополнял мелочью: зайчики – курочки в хозяйстве водились всегда.
   
Когда в осенний период завершался сбор винограда, Сергей приводил в порядок всё винодельческое оборудование. Дубовые бочки ёмкостью от ста до пяти сот литров тщательно промывались и сушились: ни какой заразы чтоб ...
    
На участке Смараковых, ещё до экспроприации наделов, под виноградной лозой было заложено около пятидесяти соток. Сорта винограда заботливо выращивались хозяином и его подрастающими помощникам, да и на колхозных плантациях Семёныч пахал как вол.  Вина Сергей делал только сортовые и его рецептами пользовались не только сельчане, но и на ряде районных винокурен.
   
Под навесом во дворе на деревянном топчане снятый урожай винограда выжидал момента, когда очередная партия сортовых гроздей будет затарена в бочки для брожения.
   
Пьяная пора, так называл Семёныч время сбора урожая винограда и изготовления вина, к ноябрю получала своё продолжение в ином качестве, когда из брикетированного жмыха начиналась выгонка спирта (чачи). Вторая часть пьяной поры приходилась на время завершения всех сельскохозяйственных работ в колхозе и уже ни что не отвлекало Семёныча от дела.
   
Брикетов после прессовки жмыха огромное множество и на то, чтобы их пере работать, нужно время. Придуманная Сергеем технология самогоноварения была до безобразия проста, но эффективна: у ямы Семёныч предусмотрел целую систему сооружений, обеспечивающих процесс выгонки чачи и, отладив свою машину, каждый день до ночи вертелся у своего детища пока его не сваливал сон или передозировка ... контроль за качеством продукции дело требующее здоровья.

Ленка, старшая дочь Смараковых и её братишка - погодок Митька появились на свет божий перед войной и к возвращению отца в сорок пятом уже соображали что к чему.
   
Екатерина с голодухи тут же приступила к увеличению поголовья семьи и уже к весне сорок шестого близнецы Колька и Вовка ознаменовали своё появление на свет громкими голосами. Потом Сонька порадовала плодовитых родителей своим появлением: - Помощница мамке будя – без видимой радости констатировал папаша.

Все дома в посёлке строились из саманного кирпича, который изготавливался тут же во дворе или поблизости. Ямы после отбора глины хозяева не засыпались мусором со двора, а превращались в водоёмчики для хозяйственных нужд, которые периодически пополнялись арычной водой.
   
Колодцев в посёлке было раз-два и обчёлся, и большинству сельчан приходилось пользоваться кипячёной водой из ям.
   
Семёныч как-то попытался выкопать во дворе свой колодец, но, углубившись более чем на двадцать метров и не обнаружив признаков воды, чертыхаясь, снова завалил свою работу. Так и пользовались водой из ямы, пока колхоз не разбогател и на селе появились свет и водопровод. А до того, как цивилизация начала пускать корни в жизнь сельчан,  семья Семёныча спасалась плодами своего труда: из недозрелого винограда сорта «Бычий глаз» приготавливалось столовое мало градусное вино или, как он сам окрестил напиток, «Кисляк» и вся семья, включая и малышей, утоляли жажду, не подвергая себя пьянству.  Запасов напитка иногда хватало до нового урожая.
   
Чачи Семёныч выгонял весьма приличное количество. Зелье паковалось в 33-х литровые бутыли, помещённые в плетёнки из ивовой лозы. Добра хватало и для себя, и на продажу.Во время выгонки спиртового продукта Семёныч вынужденно не «просыхал»: от одних паров с катушек слетишь. За то Катерина в «купчихах»  ходила: денег у неё от продажи  винных изделий было – «куры не гребут».  В магазинах, правда, покупать нечего было, но Сергей Семёныч знал куда деньги девать.
   
Бабы завидовали Катерине: такого мужика держит и работящий, и малопьющий – не чета деревенским голодранцам – алкашам.
   
На колхозной винокурне, да и у сельчан,  Семёныч являлся авторитетом.  Его технологии давали возможность получать сортовые вина, которые были известны во всём районе и более того ...  Большую часть спирта рачительный хозяин сдавал в колхоз для крепления не сортовой винной продукции и изготовления коньячных изделий.  В замен получал хозяин зерно и мёд ...
   
Когда у Смараковых скопилось достаточно денег, было принято решение приобрести легковой автомобиль.
    
Первая модель Москвича серо-голубого цвета появилась во дворе трудолюбивого мужика в период Хрущёвской "оттепели" и любопытная толпа не сразу оставила «кулака» в покое. Особенно надоедала детвора: - Дядь Серёж, прокати ...
   
Прохладным осенним вечером Семёныч, лёжа на небольшом переносном топчанчике, установленном рядом с самогонной установкой возле ямы, в ожидании когда очередная заложенная в аппарат партия прессованных брикетов виноградного жмыха достигнет кондиции, вглядывался в темнеющее небо, выискивая едва появляющиеся в закатном небе звёзды и созвездия.
   
В астрономии Семёныч не силён, но любил в потёмках помечтать, помыслить... 
    
С ранней весны до поздней осени хозяин предпочитал ночевать под луной на специально сколоченном просторном топчане под раскидистым ореховым деревом,  разбросавшим свою шикарную крону  семиметровым радиусом вокруг мощного ствола. Лишь непогода могла загнать Семёныча под крышу, да Катерина по нужде житейской ... , а зачастую и сама выплывала к мужу понежиться под ночные убаюкивающие звуки кузнечиков, цикад ...
   
Вот и теперь, проверив, что струйка из змеевика ещё не прорвалась, Сергей следил как моргнула самая яркая звезда, выманивая из темноты другие, более робкие. Звёздочки, выныривая, образовывали различные фигурки и постепенно их становилось всё больше и больше. Яркая звёздочка, которую Семёныч обнаружил первой, продолжилась рядом других и из них чётко вырисовалась фигурка в виде ковшика.  На значительном расстоянии от ковшика Семёныч обнаружил такой же рисунок, но менее значительных размеров. Другие сочетания звёзд образовывали иные картинки, им не было конца. И лишь подросшая Ленка, изучая в школе всякие там  географии-астрономии ..., стала пояснять любопытному папке сущность бытия, тот уж и совсем погряз в ночных сверкающих прелестях. Ленка пояснила отцу, что самая яркая звезда, которую отец обнаружил на закатном небе, называется Полярной, а ковшик, на конце ручки которого эта звезда обосновалась, называется Малой Медведицей, большой ковшик – Большой Медведицей ...   И чем больше Семёныч вглядывался в ночное небо, тем больше у него возникало желание порыться в бездне.
   
Однажды, в пьяной беседе с мужиками, "астроном" узнал, что у бывшего школьного сторожа ещё с войны «завалялась» фиговина, через которую можно смотреть на небо или ещё куда и увеличено видеть что ни попадя. Жадно заинтересовавшись сообщением, Семёныч, как бы случайно, подкатил к деду Ефиму с вопросами о имеющейся у него штуковине. Дед не стал распространяться из каких закромов он заполучил почти не нужную вещь, но за пять литров первача с удовольствием сбагрил её во владение новому хозяину. Бывший сторож и не догадывался с каким богатством , стянутом из школьного склада во время военной неразберихи, он расстался за эти вожделенные пять литров самогона, да ему-то было и наплевать на эту железяку со стёклышками: в хозяйстве от неё проку ни какого, не забивать же ею гвозди.
   
Зеркально-линзовый телескоп, доставшийся Семёнычу случайно, в его семью втащил ажиотаж.
   
Хозяин уникального приобретения на специально сконструированной им треноге установил телескоп на чердаке дома и часами поглощал небо своим любопытством.
Своей забавой Смараков старший увлёк и отпрысков. Ленка, начавшая было давать азы астрономии отцу, сама всё глубже стала вникать в прелести предмета и вскоре школьных познаний ей уже не хватало.

   
Наконец-то приличная струйка,со спичку в диаметре, вырвалась из горловины змеевика, на которой хвостился марлевый направляющий струю жгут. Семёныч взял ведро и из ямы начал, выливать холодную воду в трёхметровый деревянный лоток, в котором спиралью разлёгся пол дюймовый медный змеевик. Струйка чачи приняла более значимые размеры. Двухсот литровый котёл с герметичной крышкой, под постоянным воздействием огня, в своём чёрном нутре вырабатывал спиртовые пары, с которыми  в охлаждаемом змеевике происходила ожидаемая метаморфоза.
    Стоило только Семёнычу отрегулировать процесс, тут же, как чёрт из табакерки, вынырнул сосед Кузьма. Он всегда появлялся, как по расписанию. Сергей уже и не удивлялся появлению соседа и научился его назойливость использовать в деле.

-   Явился – не запылился ... – не глядя в сторону Кузьмы проскрипел хозяин.

-   Да вот вышел хозяйство присмотреть и дай, думаю, проведаю соседа ... может, чё подсобить ... сам-то, небось, умаялся? – стал выкручиваться Кузьма.

-   Ладно, ладно, не темни. Иди уж на свой пост. – Семёныч передал ведро соседу - Лей давай ...  или причаститься хочешь?

-   Да не повредить. Плясни трохи ... - Семёныч подставил под струйку крынку и, наполнив её чуток, протянул воспрянувшему духом Кузьме. Тот достал «случайно оказавшийся» из кармана солёный огурец и, крякнув, влил содержимое посудины в чрево. – У – у – у ... хороша, зараза ! – похрустывая, изрёк новоявленный помощник – Первачёк! Градусов 90 будя.

-   Всё! Иди, лей ... – скомандовал Сергей и прилёг на топчанчик, уставившись в не по-осеннему ясное небо.

-   А ты чё ж?.. – начал было Кузьма, но, почувствовав не расположенность к разговору соседа, принялся за дело.

-   Я малость вздремну. Разморило что-то. А ты, смотри, не нахлюпайся. Следи за машиной. Чуть что – буди – зевая пробубнил Семёныч и поудобнее свернулся на своём ложе.

-   Еть твою клеть, когда это я ишо нахлюпывался? Бочка меру знает. – попытался сострить Кузьма -  Спи спокойно, дорогой товарищ. 
   
Опыт самогона производства уже давно передался Кузьме от Семёныча и тот без труда мог контролировать качество чачи , делая периодически отборы из вытекающей струи: перестала гореть – заканчивай сливать – дальше уже слабая пойдёт ...
   
Пока Сергей похрапывал  под звёздным небом. Лёжа на соломенной подстилке на топчане, Кузьма  следил за процессом  перегонки и лишь не твёрдые  движения его рук слегка выдавали «усталость».
      
Тут же, свернувшись клубком, у топчана дремал Пуфик. Его привычка шляться за Семёнычем ни кого не удивляла: спелись.
   
Из соседнего огорода через загустелые заросли кусмов послышалось шуршание и псёнок залился звонким лаем.

-   Цыц! – приказал Кузьма, догадавшись по чью душу гости.

-   Во, зараза! – пробираясь сквозь кусты, с рыком повизгивала жена Кузьмы Клавдя - Как магнитом его сюды тянить. У тебя чё ли дома делов нету? Батрачишь тут ... Залил уже шары ... вот собшу куды надо ... они вам покажуть Кузькину мать. ... А этот, кулак чёртов, разлёгси, как боров, ... всё гонить ... не насытиться никак . Чё, решил весь посёлок обобрать? Мало усё?
   
Ушедший было в сон Семёныч, привыкший к сварливости соседки, продрав глаза, отвязался на Кузьму:
-   Это ишо чё тут за базар? Скажи своей дуре чтобы следила за своим поганым языком, его нельзя оставлять без присмотра – и, переключившись уже на не прошенную гостью –А ты, подруга, охолонь, ни кто твоего Кузьму сюда силком не тянул. Осточертела ты ему, вот он и тикаеть из дома ... отдохнуть от тебя.

-   Отдохнуть? – взвилась Клавдя – Да на нём пахать надо! Так и норовить набраться ... ну-ка пошли, алкаш проклятый.
   
Кузьма попытался притвориться трезвым, стараясь твёрдо ступать ногами по качающейся земле.
   
Пуфик, не вмешиваясь в полемику между людьми, от греха подальше, забился под топчан.
   
На громкие голоса у ямы заинтересованно из темноты выплыла Катерина.

-   Чё разорались-то? – глядя на трезвого мужа и весёленького Кузьму, безразлично поинтересовалась женщина.

-   Дык дома не удержишь проклятого, так и норовить, как собака бездомная, скрыться с глаз – оправдывала своё буйство Клавдя.

-   А давай и мы испытаем чё они тут наварили - попыталась успокоить гнев соседки Катерина. – Счас я только сбегаю, закусить чё – нить принесу. – Все заинтересованно примолкли.

-   А чё это ты вздумала эту тиранку ублажать? Она ж собралась тут жалобы строчить – уже расходясь со случайно организованного пикника, спросил Сергей.

-   А тебе надо чтобы эта горлопанка завтра же разнесла по посёлку как ты чачу гонишь, да Кузьму спаиваешь?

-   И то правда: лишняя пыль ни к чему ... ишь, гадина, деньги наши ей на ум полезли ... Да у людей, кто не хочет зарабатывать деньги, ничего святого ...

-   Ладно, ладно ... у них свои головы на плечах, у нас свои, пусть сами думают как жить – приткнувшись плечом к мужу, Катерина блаженно улыбнулась в небо.

   
К моменту окончания школы Ленкой у Смараковых насчитывалось уже девять детей, последние из которых Мишка, Олег, Света и Игорёк находились под плотной опекой старших и навыки жизни усваивали не только от родителей ...

Смараковская обсерватория настолько вскружила голову Ленке, что та после окончания школы  решила поступать в МГУ, где на базе всемирно известной обсерватории функционировал Астрономический институт имени П.К. Штереберга.
   
Первая ласточка из Смараковского гнезда улетала в Большую Жизнь. Сергей Семёныч и Катерина с сожалением и надеждой отправляли дочь в столицу, в манящую неизвестность.

-   Мы неучами жили, пусть хоть дети выучатся – как бы оправдываясь перед сельчанами, говорил Семёныч на проводах.
 Не обошлось и без завистливых бряцаний: - А чё ж им с такими денжишами не учить детей в Москвах всяких. У них же там всё куплено – зудела соседка тётка Настя, сын которой еле-еле за девять лет семилетку одолел.
   
    Скорый поезд Алма-Ата – Москва отстукивал долгие километры , унося Елену Сергеевну Смаракову в новую жизнь.
Удачи тебе, девочка! Новых звёзд! 

2000 г.











ИШАК
Рассказ 


У двора верёвкой за ногу привязан ишак.  Металлический кол полуметрового достоинства, забитый в землю, лопоухому ограничивал  пространство свободного передвижения.   
   
Ишак по масти  сер и лишь чёрные грива и хвост придают животному лихую элегантность дикого кулана.
   
Рваное ухо посаженного на привязь животного, горланящего в определённые промежутки времени, свидетельствует о его агрессивном нраве по отношению к  собратьям при любовных баталиях.
   
Резвостью "ирод"  был лих, за что и ценил хозяйский  пацан своего красавца, а за подаренные ему победы в скачках, периодически проводимых сверстниками,  баловал любимца приличным кормом  и волей, выпуская ишака в луга  к степной речке, петляющей среди камышей.
   
Ипподромом служил яр - лощина за посёлком - и  своих "мустангов" к скачкам  хозяева-жокеи готовили тщательно.
   
В послевоенные годы в селе  в летнюю пору в засуху по обе стороны гравийной дороги были выбиты скотом и гужевым транспортом две широченные  колеи, которые по колено заполнялись  пылью и становились любимым местом для детворы, погружающейся по вечерам  в мягкое тепло. Днём пыль раскалялась солнцем так, что  ходить по ней босиком было не выносимо.
   
По утрам, когда хозяева выгоняли скотину  в стадо, по посёлку  поднимался такой пыльный туман, что на расстоянии 10-15 метров силуэты коров и овец превращались в сплошную движущуюся массу.  Такая же картина наблюдалась и по вечерам во время возвращения рогатого полчища по дворам.
   
Рассказывала мама, что я, будучи пятилетним ребёнком, однажды, когда  стадо под вечер возвращались в посёлок, меня абсолютно голого каким-то образом занесло в гущу  живого потока.  Видимо я пошёл встречать свою красно-рябую кормилицу, несущую мне с пастбища очередную кринку парного молока.

Корова по-своему была привязана ко мне и, подходя к калитке, завидев меня, опускала голову и подставляла мне рог, за который я брался ручонкой и Маня - так звали корову - с опущенной головой сопровождала меня ( или я её ? ) до стойла под навесом во дворе.
   
Мать выносила из дома  большое ведро с пойлом и выливала в деревянную кадку, стоящую тут же у стойла  и шла за подойником.
   
А в тот раз я, видимо, перестарался, далеко выдвинувшись в поток бредущего стада. Коровы, говорят очевидцы, и не пытались обидеть человеческое дитя, старательно обходя, дабы не задеть голыша ненароком. Так  рогатые кормилицы и сопровождали меня  в пылевом тумане, пока кто-то из встречающих своих животных случайно не заметил бредущее среди  коров по колено в пыли  чумазое чудо.
   
Гравийная дорога не столь интенсивно подвергалась истязанию копытами животных  и колёсами телег, колдобины на ней всецело предназначались полуторкам и «Захарам» - грузовикам – терзающим свои амортизационные рессоры на выбоинах.
   
Вечером на закате, после очередной ишачьей баталии, кавалькада безусых джигитов на своих длинноухих скакунах  возвращалась с ипподрома в посёлок , поднимая только что осевшую после вернувшегося  с выпаса стада.
   
Чемпион, как всегда,  был водворён на привязь  и, исполнив на ночь свою ишачью серенаду: -  « и-а ... и-а ... и-а» -  приутих. Поглядывая на заходящее солнце, пофыркивал и о чём-то вспоминал ...   


Южное солнце, изводящее всё живое до изнеможения, подтолкнуло аборигенов на мысль спасаться от жары, казалось бы, совсем не приемлемыми методами: аксакалы, особенно те, которые целыми днями  вынуждены  находиться под палящими лучами солнца, облачались в стёганные балахоны-чапаны и массивные чалмы, впитывающие  потовые выделения, которые, испаряясь, снижают температуру тела, обеспечивая некий комфорт организму. Таким образом, поливальщики на хлопковых полях могут весь день  проработать под жгучим солнцем без всяких последствий для здоровья. Привыкают.
   
Дядька Нурутдин, один из таких поливальщиков,  имел обыкновение пару часов в обеденное время провести дома, побаловаться пловом, зелёным чайком, да и просто вздремнуть часок, растянувшись на топчане сооруженном над арыком во дворе его сакли  и иногда, когда особо злобствовало солнце, на своей ослице приезжал  домой.
   
Вот и на этот раз Нурутдин в своём  оригинальном одеянии, копной возвышаясь на небольшом животном, покачиваясь, продвигался по пыльной обочине дороги, не обращая внимания на притихшие от зноя дворы сельчан и редких лопоухих  на привязи у дворов.
   
Когда поливальщик стал приближаться ко двору  где чемпион коротал жаркое полуденное время, своенравный ишак заегозил, узрев подругу под седоком, и, выдав на гора своё излюбленное "и-а" ... , начал рваться с привязи.
   
То ли верёвка оказалась непрочной, то ли кол, к которому был привязан горлопан, был вырван из земли, и стервец рванул в сторону движущегося объекта, продолжая издавать свой мерзкий клич.
   
Нурутдин и опомнится не успел как охальник налетел на облюбованную им  сексуальную цель, и, не обращая внимания на орущего и отмахивающегося  камчой  наездника,  приступил  к насильственному ухаживанию за длинноухой мамзелью, несущей на своей спине хозяина.
   
Дело закончилось тем, что ишачка вместе с хозяином рухнули в пыль и, барахтаясь, всячески отбивались  от насильника, пытаясь подняться на ноги.
   
Услыхав неистовые крики Нурутдина и ишачьи вопли, на шум выскочил хозяин бесстыжего животного, безуспешно пытаясь выручить попавшего в историю незадачливого наездника.
   
Едва спасшийся от нападения поливальщик почём зря крыл нахальную скотину – пресловутого чемпиона, который успешно вершил  своё начатое дело,  не обращая внимания на негодование и хохот свидетелей случившегося конфуза и ни в чём не повинного хозяина сексуального маньяка.

26.06.2009.












Пляшущие берёзы
Повесть

К посёлку Зеренда скачет УАЗик, презирая занудливые колдобины на просёлочной дороге и жаркий день. По июлю разбросалась буйная  зелень, слегка повядшая под знойным солнцем. Довлеет полуденная тишина. Упрятав всё живое в кущи  берёзового леса и прибрежные ивовые и черёмуховые заросли по берегам речки Выдры, духота сползает к озёрной глади Караколя.
   
Лесная дорога, петляющая среди кривоствольных берёз, завораживает.  Деревья словно пляшут: повиляв стволами у корней, подбрасывают кроны в высь и те, сплетаясь, пытаются тенью защитить землю от знойной напасти.

Берёзовый лес прерывается скалистым обрывом и крутым косогором, сползающим к озеру и речке, путающейся в ивняке у подножья лесистых холмов.
   
В полуденной дрёме чуть дышащие озёрные воды полизывают  прибрежные валуны и слегка шуршат разноцветной галькой.
   
Проскачив деревянный мост через Выдру, просёлочная дорога вывела фыркающий внедорожник на Береговую улицу, сопровождающую русло речки, и направила к центру Зеренды.
   
Справа по дороге, в лощине между двумя холмами, уже четвёртый год домучивали строительство новой средней школы, в которую к сентябрю Районной
Администрацией и РОНО было решено провести переселение школьников из старого здания, которое давно выжило свой срок.

- Здесь будешь учиться – указывая на новое здание школы, заметил Андрей Сергеевич Денс, армейский полковник, обращаясь к дочке. - Нравится? – и не дождавшись ответа - К сентябрю завершат благоустройство. 

... И этот день настал. Торжественная сдача школы в эксплуатацию состоялась накануне  нового учебного года,  а уже первого сентября два выпускных класса, на правах «стариков», по-взрослому  вводили, держа за ручки, счастливых первоклашек в школьную жизнь.
   
Десятый «Б» пополнился новой ученицей, стройной белокурой красавицей Маргаритой Денс. Девушка была воспринята классом двояко: девчёнки узрели в Маргарите соперницу, мальчишки – объект  для завоевания.
   
Завуч школы Елена Фёдоровна, моложавая, приятной наружности женщина, Маргариту представила классу и предложила девушке свободное место на «камчатке» рядом с долговязым парнем Артёмом Волиным.
   
Маргарите, дочери военного офицера, уже ни раз приходилось менять школы в связи с переменой места службы отца и особых неудобств это ей не доставляло.
   
Воинский гарнизон, куда по долгу службы был переведен полковник, базировался на территории районного центра в живописном месте между озером и посёлком.
   
Полковник давно мечтал закрепиться на таком месте чтобы, уйдя на пенсию,   обосноваться на природе: лес, речка, озеро ... - не в городской суете.

Немногословный сосед по парте Маргариту разговорами не донимал, что несколько даже удивляло девчёнку, привыкшую к вниманию созревающих пацанов, и вступал с ней в словесный контакт лишь в случае необходимости.

По началу девушку даже удивляло кажущееся равнодушие парня к собственной персоне, но время делает своё дело и заботливая предупредительность Артёма ни раз помогала девчёнке выходить из щекотливых ситуаций при общении с назойливыми поклонниками, и не только со сверстниками, но и с более авторитетными уличными повесами. 
   
Артём не блистал успехами в учёбе, но своими физическими данными уступал не многим. У Волиных порода такая. Старший брат Артёма Илья, мастер спорта по боксу, да и десятиклассник уже работал по первому ...  Мало кому взбредёт в голову связаться с Волиными. Сами же пацаны не были конфликтными. Их уважали.

Выдра – речка норовистая и в период высокой воды доставляла немало бед прибрежным жителям. Бывали и печальные случаи: сносила лёгкие мосты; губила скот и людям не спускала промашек.
   
В такое время люди любопытства ради спешили к берегу поглазеть на выкрутасы строптивого потока, да не всегда это добром заканчивалось ...
   
Осенние паводки не сравнить с весенними половодьями, но полюбоваться было чем.

В один из таких октябрьских дней, после проливных дождей речка, превратившись в бурную реку, порыжевшими от размытой глины водами стала подбираться к береговым постройкам. У деда Ефима – соседа Волиных поток смыл баньку: содрала разбушевавшаяся Выдра постройку с насиженного места и пустила по стремнине, круша срубик на бегу. 
   
Понатолкал дед матюгов вслед природному явлению, но новую баньку сооружать на прежнем месте не осмелился, от греха подальше решил возвести строение повыше на косогоре.

- Нихай она подавится этой банькой – не известно к кому обращаясь, бубнил дед – котёл только жалко ... и так хотел обновить ... она, мабудь, ровесница моя – как бы оправдывал охальство речки Ефим – вот  брёвен соберу и срублю ...


Новая школа в посёлке расположилась на поросшем хвойными деревьями вперемешку с березняком  косогоре и её трёхэтажное П – образное строение со двором для всевозможных школьных мероприятий с противоположного берега Выдры выглядело реставрированным старинным замком.
   
Улица, разделяющая территорию школы и частный сектор с огородами и садами, через десяток - полтора сотен метров полого спускалась к речке и через деревянный мост, который Выдра периодически сбрасывала с себя и уносила к озеру Караколь, переходила в просёлочную дорогу и далее, через берёзовую рощу,  петляя, тянулась к большаку, ведущему к областному центру.
   
На большак был выезд и с другого конца посёлка, но люди норовили проехать березняком. Особенно эта дорога привлекала жителей посёлка в зимнее и летнее время, когда с весны в лесу звенели иволги и соловьи, а зимой мохнатый в белом инее лес дарил проезжим сказку.

Бабье лето разукрасило холмы и прибрежные заросли во все цвета радуги, набросив на природу тёплую сонливость и распустило по воздуху паутину.
   
Одноклассники не упускали случая выплеснуть свою энергию в объятия природы, ощущая себя при этом  частицей этой прелести.
   
Большая часть учащихся  десятого «Б» класса в воскресенье с утра собралась в условленном месте и Вера Петровна – классный руководитель, вооружившись юношеским энтузиазмом, увлекла ребят в берёзовые ситцы.
   
Пора грибов не отошла и молодёжь, разбившись группками по интересам, прочёсывала лес. Указания Веры Петровны выполнялись весьма условно: кто-то воистину по грибы пришёл, а кому-то просто пощебетать - позарез ... так что "гусей" нужно было держать в стаде.
   
Трава под берёзами в солнечных зайчиках . Сквозь зелёно-рыжую листву солнце, напрягаясь, напоследок лета плещет ласковым теплом.
   
Незаметно для классной дамы, уединившись, Артём с Маргаритой, не торопясь,    
обследовали низинку, на которой грузди, словно играя в прятки, давали обнаружить себя в слегка пожухлой траве и опавшей листве.
   
Захваченная удовольствием Вера  Петровна, выискивая под ногами осени дары, и сама не заметила как оказалась в одиночестве. Мальчишки и девчёнки, дурея от сладостной истомы, как магнитом притягивались  друг к другу, стараясь скрыться с глаз наставницы за белоствольной рябью берёз и изредка попадающимися на пути елями и соснами.
   
Оправившись от забытья, классная начинала клушкой писать круги по слегка просматриваемому лесу, призывая молодёжь сгруппироваться и не терзать её нервы. Увещеваний хватало не на долго и утечка учётных единиц повторялась.
   
Маргарита, выискивая в низине грибы, радостно взвизгивала, найдя очередное чудо природы и в унисон с ней радовался Артём, всячески поддерживая настроение попутчицы.
   
Устав скакать по кочкам на приболоченной низине, парочка выныривала в поле зрения Веры Петровны и ... снова смывалась в тайну.
   
В берёзовой тиши Артём читал стихи для дамы сердца и, увлекшись, как тетерев, взахлёб вершил круги вокруг подруги и, словно невзначай, обняв за плечи спутницу и, глядя ей в глаза, волнуясь, прошептал:
- Я так тебя люблю,.. нет больше сил. - и на молчание Марго готов был провалиться ... Соклассница, потупившись и окунувшись от неожиданности в неловкость, гремела сердцем.  - А ты? - не вынес молчания Артём.
- С тобой мне хорошо, - после вынужденной паузы,, прошептала  девушка и,приблизившись, позволила себя обнять...
Из-за облаков солнце лучами выстрелило через слегка поредевшую листву берёз в счастливые лица отбившейся от посторонних глаз парочки.  Стрела Амура поразила цель и губы их слились в долгожданном поцелуе ...

   
Школьный вальс кружил юные пары и одну за другой по касательной выпускал в жизнь. 

Летние грозы, юные грёзы ...  Артём и Марго, поразмыслив, документы сдали в Горно-Металлургический техникум, выискивая возможность не разлучаться: любовь, как облака, всегда плывут в одну сторону.
   
Маргарита закончила школу без троек и вполне могла претендовать на поступление в ВУЗ, но Артёмовский аттестат  красноречиво говорил, что с такими показателями "неча соваться в калашный ряд" ... Да пацан и не собирался в академики.

- Поработаю до призыва ... , а там война план покажет – пытался убедить любимую Артём, но Марго на столько уверовала в возможность прорваться в учебное заведение, что парню ни чего не оставалось делать как приступить к подготовке к вступительным экзаменам. Да и не тупой был Артём, безалаберный больше ...  В школе на обрывках объяснений уроков учителями подающий надежды спортсмен  всегда умудрялся обеспечить себе статус флегматичного середнячка и особых претензий со стороны педагогов не имел. За то его спортивные достижения не вызывали сомнений.

   
Не проходной балл Артёмовских вступительных оценок не столько расстроил его самого, сколько  наставницу.
- Всё!... Всё пропало – бесилась  Марго. – Что ты натворил?  Я тоже не стану учиться ... не хочу без тебя ... пойду работать ... на следующий год  снова будем поступать ...

- Какой следующий?.. – пытался возражать Артём – всё равно отправят сапогами греметь. Не дури, сама учись, - но в девушку вселился бес ...
   
Демонстративно забрав документы из техникума, Маргарита укатила проведать свою бабушку, проживающую с многочисленной роднёй в зеленях Башкирии.
   
Надеясь на скорое возвращение своей ненаглядной, Артём в поисках работы появился на Машиностроительном  заводе областного центра ...
   
Спортивные достижения, почему-то не замеченные при изучении личного дела  абитуриента при поступлении в техникум, произвели свой резонанс на спортивную знать предприятия.

Артёму были предложены трёхмесячные курсы станочника на базе механического цеха завода и оплачиваемую должность тренера при заводском спортивном клубе. Вроде бы и сложилось всё неплохо, да опять - пятью пять ...
   
Появление Артёма в техникуме было встречено неожиданной суетой: документы ему не вернули, но попросили зайти в кабинет директора. И хотя в приёмной было  немало посетителей, Артём  тут же был сопровождён секретаршей в "царские пенаты".
- С чего бы это? – несколько удивился посетитель.

- Любезнейший Артём Геннадиевич, - выйдя из-за директорского "трона", Дмитрий Игоревич заискивающе протянул навстречу опешившему пацану руку – произошло досадное недоразумение: не умеем мы ещё работать с молодёжью; упустили мы вас. Недосмотрели члены приёмной комиссии ваших спортивный достижений, а сами вы , видимо, из-за личных этических качеств постеснялись подчеркнуть, что в мастерах ходите. Хотим исправить допущенное недоразумение. Такие парни, как вы, нам - позарез ... так что примите наши извинения и предложение стать студентом по любой, облюбованной вами специальности в нашем техникуме.

- Да, но ... – начал было смущённо обрадованный Артём, но не обращая внимания на реплику, директор через секретаршу  затребовал документы Волина  и, усадив парня в кресло, продолжил разговор: – Так вас что-то смущает? Есть какие-то сомнения, предложения?.. За стипендию можете не беспокоиться, она вам гарантирована. Общежитие тоже. Так что перчатки в руки и ... всяческих побед!

- Не могу я, товарищ директор, - попытался объснить возражение Артём ...

- Дмитрий Игоревич – направил обращение в неофициальное русло бос – Дмитрий Игоревич Клин ...  И в чём проблема, Артём? Надеюсь, можно так?..

- Само собой, Дмитрий Игоревич. Дело в том, что из-за меня  из техникума забрала документы моя девушка, Рита Денс ...

- Любовь?

- Не то слово ...
 
- Пусть жизнь возьмут и власть, её я не отдам ... – знанием Байрона блеснул Дмитрий Игоревич. -   Да, да ...  не всем дано ... завидно даже.  Ну, что же, сказавши «А», говори «Б».  Приводи!..

 
Срочная телеграмма с не совсем понятным текстом возвращала Маргариту  к Артёму.

- Такое может лишь присниться – шептала девушка, искрясь. – Я в лес хочу, к берёзам пляшущим, где мне сказал ты «Я без тебя умру».
   
   
Процесс пошёл: любовь; учёба; спорт ...  Красиво жить не запретишь и ... молодость цвела. Артём мужал. Его спортивные достижения гнали коней успеха стремглав.

Прогрессирующий полутяж кромсал республиканские авторитеты, расчищая себе дорогу в большой спорт.
   
Учёба шла успешностью греша. Для многих преподов было честью поставить «отл» редко посещающему занятия Артёму. Но ... и на старуху бывает проруха ...

- В армии спортсмены тоже не повредят, – изрёк несговорчивый военком – заканчивать учёбу придётся позже.

Даже авторитет Дмитрия Игоревича не возымел своего действия на военного комиссара.
    
    
Как не горька была разлука двух любящих сердец, но Закон есть Закон и состав, несущий призывников к местам службы, монотонно отстукивал километры в неизвестность.
    
    
... Ах ты, Северное море ... корабли из далека ...   Да и моря-то Артём сроду не видывал, а тут на тебе:  Балтийский флот; крейсер «Орджоникидзе»! Морская неизведанная  жизнь ...
   
А у службы свои законы и в первую очередь: ты не зависишь от себя, всё от воли отцов – командиров ...
    
Частые письма от Маргариты, переполненные тоской и любовью согревали душу служивого, но покоя не было, что-то долбило в подсознании: каково ей там ?..  И личное время Артём ухлопывал на нежные письма к своей далёкой любимой, аналогично строчащей ответные весточки.

    
На каникулы, после окончания второго курса, так и не дождавшись побывки Артёма, Маргарита сама решилась на поездку к любимому.
    
Андрей Сергеевич, поощряя серьёзность отношений дочери с  Артёмом, противиться не стал и, снарядив красавицу, пожелал ей доброго пути.
    
В пятидесятые годы прошли испытания и были приняты в состав флотов  крейсеры "Куйбышев", "Фрунзе", "Адмирал Синявин", "Дмитрий Пожарский", "Орджоникидзе"  и др ...  Балтийский судостроительный завод интенсивно выдавал на гора уникальную морскую военную судостроительную технику, демонстрирующую мощь ра Советского Государства.
    
Приезд Маргариты оказался весьма кстати: крейсер Орджоникидзе в сопровождении эсминцев Свободный и Степенный готовились совершить визит дружбы в августе 1958–го года в Финляндию и июльский полумесячный промежуток времени  до намеченного похода позволил молодым  хоть изредка быть вместе.
    
Командиры – не звери: не уж-то не понятно ... И время встреч не тратилось попусту: цвела любовь!
    
Незабываемые встречи влюблённых во время увольнительных на берег не прошло бесследно ...

    
Девушка была на третьем месяце беременности когда по неосторожности у неё случился выкидыш.
    
Убойное сообщение привело Артёма к не ординарному поступку: он дизертировал. 
    
От любви многие теряют рассудок. Та же участь постигла и матроса Волина, срок службы которого уже перевалил за половину.
    
Береговая патрульная служба задержала Артёма, пытающегося уговорить проводницу поезда Ленинград-Москва помочь ему добраться до столицы. При задержании матроса не обошлось без потасовки: боксёр, мастер спорта, оказав сопротивление, показал на что он способен в ярости и результат оказался плачевным. Артёма ждал дисбат. Полтора года – срок немалый и  как ещё всё обернётся ?...
    
    
Артём парень с характером, но часто любовь и рассудок вступают в противоречие:   время, отведённое на пребывание Артёма в дисбате и дальнейшее дослуживание   внесло, видимо,  свои коррективы в  чувства Маргариты ...

   
Предновогодний карнавал в техникуме закончился знакомством Маргариты с молодым капитаном пограничником Сергеем Чадовым, братом однокурсницы, прибывшим в отпуск на родину к родителям.
    
Сама не желая того, красавица не смогла уберечься от чар стройного служивого. Капитан ворвался в жизнь девушки своей напористостью и обаянием и хотя её душа всецело принадлежала Артёму, перспектива ждать свою любовь ещё три года, в её сердце вносила сумятицу.

    
Остров Даманский на Амуре ... Перспектива житья-бытья на Дальнем Востоке светила тускло, но ... назвался груздем, полезай в кузовок ...

- Господи, благослови ... - просила Всевышнего Лидия Ивановна, провожая молодых в дальний путь. Мать, есть мать ... и как там ещё судьба сложится? Что ждёт дочку с новым избранником? Притрутся ли?

    
Годом позже молодая семья Чадовых уже состояла из трёх человек: новоявленный Вадик вносил новые заботы и интерес в жизнь.

    
Артём с тяжёлой травмой в душе нёс крест свой по серым будням дисбата, поминая недобрым словом предмет своих злоключений.
    
Братва в «лагере» скопилась своеобразная и о заслугах каждого можно было писать отдельную историю.
    
Физические возможности штрафника Елина сразу же закрепили за ним  статус неприкосновенности и даже свирепствующий конвоир по кличке Сивый , величавший всех осуждённых не иначе как гомиопатами и педиаторами, очевидно не представляя, что гомиапат и педиатор ни какого отношения к человеческой ориентации не имеют, Артёма называл кувалдой.
    
Боксёр непроизвольно становился покровителем не по делу обижаемых авторитетами пацанов, за что и был наказан «пером» в бок при одной из гадюшных разборок.
    
Отлежав своё в санчасти, Артём, так и не выдав следствию обидчика, по возвращении в «родной» дисбат, тем же вечером выбил челюсть злодею, которую медики собирали по частям.
    
Елин не очень-то задумывался к какому разряду относятся его деяния: хорошо или плохо, но чувство справедливости его не покидало.

- Ты неприлично честный человек, Артём. Силой подурить ума-то много не надо – выговаривал штрафнику зам. нач. дисбата Майор Окунев – нахрена  лезть на рожон, ведь у тебя светится приличное будущее если, конечно, ты до него дотянешь со своим характером.

- Рождённый ползать от судьбы не убежит, – отшучивался  штрафник – пресмыкаться перед нечистью?..  Нет уж, увольте ...

-    Ну, ну ... Будет жаль если не сбережёшься ...

    
Дослуживал Артём уже на крейсере Куйбышев. Время лечит, но поезд ушёл и догонишь ли?  Маргариту теперь не вернуть: упорхнула пташка ...

   
Льготы, распространяющиеся  на отслуживших в армии и на флоте подтолкнули дембеля попробовать свои силы в учебном заведении на более высоком уровне чем в техникуме, из которого он был призван на службу, да и воспоминания о Маргарите всё ещё нагло теребили душу. Не хотелось возвращаться в места  где всё напоминало о несостоявшимся счастье.

    
Сослуживец, москвич Сергей Бурко уболтал Артёма рвануть в самый пристижный технический ВУЗ в стране – МВТУ им. Баумана, который славился своей историей, высоко квалифицированными кадрами и, что не мало важно, спортивной школой, в которой особое место занимал бокс.
    
На сей раз Артём не стал ждать с моря погоды и сам, прихватив с собой Сергея, ушёл на разведку.

Его поразили  технические возможности спортивных залов, стенды, рекламирующие спортивные достижения студенческой молодёжи и выпускников ВУЗа, тренерские составы по видам спорта.
    
Каково же было удивление абитуриента когда он среди известных ему имён увидел и Фамилию легендарного боксёра Николая Фёдоровича Королёва. 

Бауманка была насыщена такими знаменитыми именами боксёров как: Юрий Матулевич; Алексей Киселёв; Валерий Попенченко; Элевтон Баранников и многими другими.
    
И ...  о, Боже!  Мимо стоявших у рекламного щита двух молодцов в морской форме степенно прошёл мощный дядька, бритый под Котовского, и по фотографии, что находилась в самом верху по центру стенда, Артём и Сегей признали:  КОРОЛЁВ !
    
Николай Фёдорович, пройдя несколько шагов мимо по-флотски подтянутых служивых, остановился и поинтересовался: - Какими судьбами, ребятки, к нам  ?.. - Ребята на время потеряли дар речи и лишь спокойная неторопливая манера вести беседу с людьми, вывела парней из замешательства.


Выяснив, что Артём боксёр мастер спорта, пригласил ребят на кафедру и, ознакомившись с его спортивными достижениями, взял абитуриента на заметку ...
    
У Сергея были более скромные результаты: он имел первый разряд по лёгкоё атлетике и профилирующим видом в его спортивной карьере были прыжки в высоту.

- А это, братец, тебе надобно обратиться к Комарову, он у нас дока в этом деле ...

    
Друзья в матросской форме выгодно выделялись на фоне пестрой толпы жаждущей преодалеть высоту конкурсной планки.

    
Москва Артёма приняла без лишних сложностей.  Получив место в общежитии в Лефортово, бывший матрос с радостью известил телеграммой родителей о своём успехе. Время потекло своим чередом: учёба, тренировки, знакомство с достопримечательностями столицы ... 

Новые корпуса комплекса МВТУ главным  фасадом через Яузу стеклянно всматриваются на территорию Лефортовского парка с его прудами, аллеми, стадионом и прочими спортивными сооружениями, на которых проводятся всевозможные тренировки и соревнования. В воскресные и праздничные дни поплавок–танцплощадка в окружении плакучих ив на прудах,  разносила окрест танцевальную музыку, завлекая молодёжь на зажигательные «скачки». Студенческая молодёжь и молодёжь округи  являлись частыми поситителями «поплавка», а многие просто приходили погулять по аллеям между парковых прудов густо населённых водоплавающей дичью.
      

Уже будучи студентом третьего курса Артём познакомился с Альбиной студенткой престижного приборостроительного факультета МВТУ, с которой у них завязались вскоре близкие отношения. Как оказалось, Альбина, как и Артём, большое внимание уделяла спорту и имела квалификацию кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике. 
 Оказалось, что девушка дочь генерала, профессора Военной Академии имени Фрунзе.  Это известие по началу обескуражило ухажора, но знакомство Артёма с почтенными родителями Алины, которое  случилось уже на четвёртом курсе,  оставило благоприятное впечатление в его душе  и  вскоре молодой человек уже был вхож в дом генерала на правах жениха ...

    
Спустя три месяца после окончания Бауманки, семья Волиных пополнилась малышкой Настенькой.
    
Артём по распределению попал на завод Электросталь в Подмосковьие, Алина была оставлена в КБ при выпускной кафедре.

    
К началу событий на Дальнем Востоке на реке Амур  на острове Доманский , где в Иманском пограничном отряде нёс службу теперь уже подполковник Сергей Чадов, у супругов было уже двое детей: восьмилетний Вадик и четырёхлетняя Вика.
    
Маргарита нашла своё место в школе и чтобы получить квалификацию учителя, повесила на себя груз студентки-заочницы в Приморском пединституте.
    
Казалось, что нет причин опасаться за дальнейшую жизнь: Сергей оказался   хорошим отцом и мужем.

Правда, пошаливали и раньше «братья» китайцы, тайком посещая территорию Союза, а тут, как с цепи сорвались: стали задираться , стращая числом и оружием ...  В 1969 году в боях  за остров Доманский погибли 58 и были ранены около ста солдат и офицеров пограничников.  Набеги с китайской стороны продолжались до тех пор, пока Советское командование не решилось пустить в ход ракетное оружие, отбившее охоту у назойливого соседа посягать на чужую территорию.               
    
Среди погибших пограничников - защитников острова  оказался и подполковник Сергей Чадов.
    
Горе, постигшее семьи пограничников, было неимоверным.  Маргарита  изводила себя  безутешностью.

    
Полковник Андрей Сергеевич Денс продолжал нести службу во вверенной ему части, Ульяна  Фроловна, мать Маргариты по-прежнему учительствовала в
средней школе, ежегодно выпуская в Свет очередной отряд молодёжи.
    
Впервые семья Чадовых приехала в отпуск к родителям без мужа и, не смотря на то, что Зеренда  не являлась родиной для семьи, живописные места  с многочисленными хвойными и лиственными лесами, перелесками, озёрами с кристально прозрачной водой стали родными.

 Многое связывало молодую женщину с родиной Артёма и всё здесь напоминало, напоминало, напоминало ...
    
Недоиспользовав отпуск до конца, Маргарита с детьми вернулась на Дальний Восток.
    
С гибелью Сергея жизнь семьи круто изменилась. Марго пришлось увеличить учебную нагрузку и накинуть на себя лямку заведующей учебной частью.
    
Родители ни раз уговаривали дочь вернуться в ставшие родными места, но её охватывала какая-то боязнь за возможность встречи с Артёмом.  Она себя считала виновной в случившейся разлуке и хотя прошло достаточно времени чтобы успокоится и забыть, но каждый раз, когда она приезжала к родителям в гости, всплывали вновь воспоминания  и сердце обжигалось  памятью.
    
А  на Амуре жизнь шла своим чередом и посёлок, в котором жила и работала Маргарита воспринимал её с почтением, видимо сказывалось отношение родителей к военной службе и учительской работе на отношение дочери к делу.

    
Семейства Елиных и Чадовых иногда, в период летних отпусков и школьных каникул, навещали своих «предков», дабы порадовать их своим вниманием, продемонстрировать  фамильную поросль и отдохнуть на лоне близких сердцу, дивных мест.


А прошлым летом и семью Артёма постигло горе.
      
Воскресные поездки на генеральскую дачу Алина организовывала постоянно. Речка, лес, бассейн в ухоженном  дворе всегда привлекали домочадцев к поездкам за город. Алина имела уже научную степень кандидата наук  и продолжала работать над докторской диссертацией. Природа на даче способствовала творческой работе учёной дамы и её комната во флигеле была всегда заполнена рукописями и различными книгами.
      
Так и эта суббота не предвещала ни каких неприятностей. Артём позвонил с завода и сообщил, что задержится в связи с производственной необходимостью на пару часов и попросил жену с дочерью на дачу ехать самим. Обещал несколько позже приехать на служебной машине.
      
И раньше  приходилось Елину задерживаться на работе, но Алина с неохотой водила свою "Волгу" и, несколько расстроившись, выехала из дома в полдень.
      
Прибыв на дачу, Артёма встретили генерал и его супруга. Жена с дочерью не появлялись.
      
В аварии Алина, не приходя в сознание, скончалась по пути в больницу. Настенька с переломом руки была госпитализирована.
      
      
Летом следующего года, когда девчонкам Настеньке и Вике пришла пора разменивать свои шестнадцать, судьба свела их в Зеренде на дискотеке. Девчонки сдружились и между ними завязалась в последствии переписка.  Вадим к тому времени уже был студентом ВУЗа и в свои девятнадцать лет считал выше своего достоинства обращать внимание на малолеток, а по сему на мимолётно представившую сестрёнкой Анастасию обратил лишь снисходительное внимание, невольно зацепив её самолюбие.
    
Откуда было знать детям кто с кем и когда пересекался?  Дети  узнали о том, что их мама и папа когда-то учились в одном классе  уже когда Анастасия стала студенткой. С’est  la vie!. Пути Господни неисповедимы ...


- Вадим,  вы как здесь?.. – всплеснула радостью Настя, увидев за буфетной стойкой в МВТУ во время перерыва между парами  брата своей подружки Вики.  Чадов непонимающе  посмотрел на девушку, дожёвывая бутерброд.

- Вы ко мне? – не узнав в симпатичной девчонке подружку Вики, спросил Вадим и уставился на знакомое вроде бы лицо.

- Не узнаёте?  Зеренда ... Я Настя  ... с Викой ...

- Фу ты - ну ты ...  ты-то почему здесь?..

- Учусь  ... на первом.  Папа и мама здесь учились ... вот и я ...  Вот здорово, что вы здесь ...
      

Вадиму оставалось до окончания МВТУ полтора года. Встречи со временем у Анастасии и Вадима становились плановыми, отношения романтическими. Расцветала любовь.
    
Артём, узнав чьих кровей молодой человек, ухаживающий за дочерью, попытался воспрепятствовать их отношениям, но, поразмыслив, сдался: чему быть, того не миновать.

- Это же надо было такому случиться ... – думал Елин – судьба, наверное, – вновь вспыхивали юношеские воспоминания, но и обида  всплывала, как подводная лодка ...
      
Любовь Артёма к Маргарите не угасла бесследно, она постоянно теплилась где-то в сердце и  время от времени теребила душу, и хотя у него  откровений о своей любви в  прошлом с женой не было, она всё-таки догадывалась о какой-то тайне. 

Размеренная жизнь Елиных свидетельствовала о том, что в семье  всё хорошо.   Но когда всё хорошо, что может быть хуже?..

- Любовь – самая сильная из всех страстей, - писал Ф. Вольтер – потому,  что она одновременно завладевает головою, сердцем и телом. – Артёма в семье эта участь миновала. Он жил разумом.
      
Маргарита, узнав об отношениях сына и Настеньки,  впала в транс. Для неё это было настолько неожиданное сообщение, что она решила лететь в Москву.   

      
Молодая листва уже полностью заполонила парки, скверы, украсила зелёными шатрами выстроившиеся вдоль бульваров, проспектов и старинных улочек с одинаковой стрижкой длинноногие стволы молодых и повзрослевших лип и чем  щедрее весна  дарила наряды кустам и деревьям,  тем обнажённей становились прелести девиц различного возраста, роста, форм и назначения.
      
Телеграмма с нервным текстом: - Срочно вылетаю. Встречай. Мама. – была вручена Вадиму на проходной, когда тот утром торопился на лекцию.

- Хорошо, что ещё номер рейса и дату вылета указала – подумал Вадим – Не кстати мамочка всполошилась ...
      
Маргарита была настроена категорично: не укладывалось в её голове, что её сын может связать свою судьбу с дочерью Артёма, отца её любви, любви первой, жгучей, незабываемой. Чего она боялась, что истязало её сердце? А она боялась встречи и тем более родства с самым близким её человеком, боялась своей слабости.

      
Нежелание Маргариты и Артёма породниться через своих детей закончилось их поражением: бал ЗАГС, был в ресторане свадебный вечер и ... венчание в Зеренде.
      
Молодые венчались по старому обычаю в небольшой церкви. На венчание собрались многие родственники, друзья , одноклассники, не покинувшие после окончания школы родные  края, даже генерал, дед Настеньки, прилетел   и, облачённый  в свои генеральские доспехи, стал объектом всеобщего внимания.
      
Венчание совпало с наступлением бабьего лета, которое несло с собой по - весеннему тепло и память о давних годах, когда в позолоченную наступающей осенью рощу пляшущих берёз они – десятиклассники под бдительным контролем  классной дамы Веры Петровны ходили в дивный лес и щекотали нервы ей своим непослушанием, стремлением укрыться от дотошных глаз покровительницы.
      
Вот и теперь, повинуясь прихоти молодых, решили для гостей накрыть "поляну" в роще, с природой слиться, побыть в берёзовой тиши, соприкоснуться с волей.

Прислонившись к стволу причудливо искривлённой у основания берёзы, Маргарита наблюдала за сыном, как тот внимателен и нежен со своей избранницей, как горят глаза молодых, казалось, не замечающих окружение.

- О, Господи, и надо же было такому случиться, что именно наши дети нашли друг друга и разожгли костёр любви. – думала мать – Дай, Боже, счастья им, пусть не постигнет наша участь их. – мысленно просила она Господа.
    
Шашлычный запах вкусно распространялся по безветренной поляне.  Шведский стол всё реже привлекал к себе гостей. Под музыку резвилась молодёжь. Чуть слышно булькал тощий ручеёк, змейкой ускользающий между берёз  в сторону резвой, струящейся прозрачной прохладой Выдры.
      
Артём со стороны поглядывал за, казалось, спокойной, ещё не утерявшей прежней  привлекательности, Маргаритой, мысленно пытаясь приблизить её к себе, воскресить светлое прошлое, но острый меч обиды каждый раз отсекал эти порывы.
      
За всё время невольного контакта в Москве ни кто из родителей Настеньки и Вадима не посмел обмолвиться о прошлом. Лишь бескомпромиссное заявление молодых – соединить свои судьбы- вынуждало Артёма и Маргариту вести переговоры о свадьбе и организации будущего своих детей.
    

      
Солнце постепенно скатывалось в позолоченную зелень листвы, внося в безветрие желанную прохладу. Потинькивали любопытные синицы, уворовывая  что-то со стола. Веселье продолжалось.

Артём, глядя на слегка поёживающуюся от прохлады Маргариту, незаметно подошёл к ней сзади и тихо накинул на плечи пиджак ...









На базар
 Рассказ

В автобусе жарко. Народу битком. Рубашки хоть выжимай. На очередной остановке вваливается крупная баба и растолкав стоящих в проходе людей, плюхается на только что освободившееся место.
 
Щуплый старичок на соседнем месте, придавленный к борту, ни-то пискнул, ни-то визгливо хрюкнул.

- Фу, слава Богу, хоть не стоять – не известно в чью сторону порадовалась "масса" и ещё сильнее потеснила соседа.
На следующей остановке старичок попросил свободы, сославшись на то, что ему пора выходить и не успел он с трудом перебраться через пухлые колени своей крупной   притеснительницы, как сзади задвигалась другая махина, мало чем уступающая своими габаритами соседке старика, и попыталась занять мало соответствующее для неё место.

- Ну, чёго разляглась як тыква на грядке? Двынься – обратилась претендентка на освободившееся место к сидящей женщине.

- О! Чи це ты, Васёна? А шош ж я тэбэ нэ бачила? - затрындычила другая. – Да я тилки шо сяла - обрадованно откликнулась Васёна, пытаясь устроить свой дородный зад на освободившийся кусочек кресла.

- А ты , Маньк, на базарь чи шо? – кряхтя, передвигаясь к окну, полюбопытствовала первая.

- Угу.- неуклюже мостясь, пыталась поддержать разговор вторая.
 
Васёна пыталась уплотниться, но четверть Маньки всё равно оставалась на весу.
 
Две кумы радость встречи громко распространяли по автобусу и голоса других пассажиров казались шёпотом, по сравнению с возгласами толстушек.
 
Протискивающиеся в загромождённом между сидениями проходе пассажиры то и дело шаркались о четверть висящей в проходе Манькиной туши.
 
Плотный мужичёк особо чувствительно тернулся о корпус неуклюже сидящей женщины и та не упустила возможности влупить в него словесную очередь:"Шо ж ты, гадюка, прэш, як боров к корыту? Тут же люды сидять".

- Жопу сузь, корова, – огрызнулся мужичёк – тебе только в товарном вагоне ездить, а не в общественном транспорте – и поспешил к выходу.
 
Подруги взорвались бранью, пассажиры хохотом. Не унимаясь, пока обидчик пробирался к выходу, Манька при поддержке Васёны, столько выпустила в его сторону «перлов», что и за день не осмыслишь.
 
Остановка чуть разрядила нутро автобуса, но спрессованные до неприличия разнополые тела продолжали похохатывать.
 
Две кумы, как только исчез в дверном проёме обидевший их пассажир, тут же про него забыли и, упоённые встречей, неудобно вдавленные друг в дружку, зацепившись языками, продолжали переливать сплетни.

- Предъявите проездные билеты.- негромко обратилась сухощавая женщина к подругам, не перестающим тараторить.
 
Васёна неуклюже начала шарить  по карманам. У Маньки билет нашёлся тут же и она, не глядя на контролёра, протянула его для проверки. Васёна продолжала копаться.

- Женщина, вы собираетесь предъявлять билет? Или платите штраф. Наседала контролёрша.

- Щас, разогналась. Був у мэнэ билет. Куды ж я его заховала? –продолжая шариться по карманам, бубнила хохлушка.

- Гражданка, не морочте мне голову. Платите штраф или я вас сдам в милицию. Вы этого хотите? – наседала сухопарая.

- Васён, да витдай ты ей цэй штраф, нихай вона им подавиця, гадюка.- вклинилась в перепалку Манька – бач, яка противна.

- Ах, заразы какие, мало того, что без билета, так ещё и оскарбляют. Вась-к, а Вась-к, -заверещала в сторону водителя контролёрша – а ну-ка тормозни у отделения , я их обеих сейчас в милицию сдам. Я им покажу гадюку.
 
Василий безразлично рулил по маршруту. Дело привычное. Ещё и не то случалось.
Пассажиры, приумолкнув, с явным интересом следили за разборкой.
 
Какой-то мужик, явно подначивающий скандаливших, ехидно пробасил: «У вас чё ли рук нету? Разлаялись тут.»

- А вы не вмешивайтесь, - огрызнулась дотошная контролёрша – без советчиков разберёмся.
      
На очередной остановке в автобус втиснулись двое молодых милиционеров – сержантов, что контролёрше сразу же придало уверенности и сил.

- Милиция, милиция! – радостно заверещала тётка – вот безбилетная, да ещё и оскорбляет. Гадюкой меня обозвала. Примите меры.
 
Привыкшие к затянувшейся грызне пассажиры заинтересованно оживились, о чём-то переговаривались между собой.
 
Сержанты попытались ретироваться и хотели было уже проскользнуть к выходной двери, но ни тут-то было: сухощавая контролёрша колючей проволокой перекрыла проход в надежде на сатисфакцию уже не столько за нарушение проездного режима, сколько за полученные оскорбления от двух неуступчивых толстушек.

- Да шо ты глотку дэрэш, на бэри свий штраф. Подавысь. А билет був у мэне, був – бубнила Васёна, копаясь в кошельке в поисках нужной суммы.
 
Милиционеры, не вмешиваясь, следили за происходящим. Уже само присутствие представителей власти вносило во враждующие стороны некоторую
уравновешенность.
      
Вынимая деньги, Васёна и не заметила как выпал из кошелька кусочек бумажки и завертолётил к ней на колени. Наблюдавшая за происходящим Манька, тут же оживилась: «А то шо у тэбэ выпало, кума?»

- Фу, ты, чертяка, так цэ ж вин. – взвизгнула от радости Васёна и, схватив бумажку, сунула под нос контролёрше. - Казала ж тэбэ, шо е у мэнэ билет, так ты раззявила свий рэпродуктор. Покы ты тут выкоблучивалася, знаешь скильки зайцив от тэбэ ускакало? Дура.

- Рынок.- объявил остановку водитель.

 Народ зашевелился, потянувшись к выходам, но "базар" в автобусе не прекращался: женщины, выползая из автобуса, продолжали состязаться в злословии ... 

2007.
 



Перелётные птицы
 Рассказ

Антон Павлович Чехов как-то посмеялся над «учёным соседом», что тот якобы видел перелётных птиц - воробьёв. А ведь зря посмеялся: были такие воробьи. Были пока китайцы их не истребили. Конечно, это не домушники, которым без человека хана, а воробьи настоящие, не побирушки, а с бандитскими замашками - налётчики, сносили всё прочь на своём пути. Злаковые посевы страдали в первую очередь. После налётов воробьиных полчищ землепашцу на полях оставались крохи. Птицы прилетали из Китая.

Южный Казахстан и Средняя Азия первыми принимали на себя удар пернатой саранчи и первыми вставали на борьбу с этими мерзкими птицами.
 
Прилёт воробьёв, как правило, совпадал с началом весеннего сенокоса и недостатка в строительном материале для гнёзд пернатые разбойники не испытывали. Фруктовые сады ,не успев отцвести, в считанные часы превращались в надземные сеновалы и полноценного урожая ждать от фруктовых деревьев уже не приходилось.

- Опять чарты их принесли – бурчал Сечкарь, учётчик в зерновой бригаде. - Враги проклятые, хотя бы мор какой на вас напал - желал лиха вредным птицам дед.- Опять весь урожай побьють.
 
А воробьи тем временем вершили свои подлые дела: как африканские ткачики в совместной суете осваивали цветущие деревья, превращая их в серое однообразие.

Наступало время когда негодующие сельчане вступали в яростное противостояние с пархатыми жидами: так и не иначе называли незваных пришельцев. С этой целью на уничтожение воробьиных гнёзд с занятий в школе снимали учеников и даже первокла- шки шли на бой с воробьиными полчищами. Учителя – предводители «команчей» ревниво опекали своих питомцев, не позволяя им переоценивать свои обезьяньи возможности: требовали выполнять инструктаж по технике безопасности лазанья по деревьям. Но разве за всеми уследишь. Дети - есть дети. И без эксцессов не обходилось.
 
Гнёзда сбрасывать с деревьев – велика ли наука? Но ведь в гнёздах свежие яйца. А кто пробовал воробьиные яйца, тот знает: редкой пикантности продукт. Его и в дело пустить не грех. Только вот попробуй перебей весь сбор яиц, который определялся вёдрами. Но голь на выдумку горазда. Кому-то в голову взбрело пустить на дело решето. Процесс пошёл.
 
В каждой бригаде выделялся кто-то из пацанов или девчонок для того, чтобы из выдранных яиц приготовить болтушку освобождённую от скорлупы. Детвора шла на это дело неохотно: - нудная работа, доложу я вам. Но зато какие омлеты готовились сердобольными мамками да бабульками для своих добытчиков! Объедение!
 
Однако все предпринимаемые хлопоты по истреблению воробьёв ощутимых результатов не приносили. Массовое разорение птиц в одном месте порождало резкое увеличение их в другом.
 
Сельскохозяйственной авиации в те времена, как таковой, не существовало и опрыс-кивать сады и посевы ядохимикатами не представлялось возможным, а справиться вручную с миллионными полчищами всё равно, что воду в решете носить. В послевоен- ные полуголодные годы новый промысел для пацанвы являлся харчевой отдушиной: омлеты приготовленные из яичной болтушки вызывали восторг у защитников садов и злаковых посевов. Драли не только яйца у налётчиков, но и расправлялись с самими их производителями. Воробьи угадывали выводить потомство к моменту созревания  колосовых и количество птиц к этому моменту увеличивалось баснословно.

Вылавливали воробьёв любыми способами и одним, наиболее продуктивным, был загон. Зимние кошары на отгонах, стены которых выполнялись из рваного бутового камня или из самана перекрывались камышовыми снопами, образуя шатровые крыши, которые, в свою очередь, являлись местом гнездования воробьёв. Кошара разделялась на две части поперечной стенкой, позволяющей сортировать овец во время зимнего окота. Летом кошары пустовали и воробьи в камышовых перекрытиях чувствовали себя превосходно. Чириканье воробьиного полчища, непрекращающееся с раннего утра до позднего вечера прерывалось лишь на время когда ребятня устраивала охоту на уничтожителей посевов.

Двое-трое сорванцов взбирались на поперечную стенку в кошаре, вооружившись густыми вербовыми ветками, а несколько мальчишек с двух сторон начинали гнать воробьёв из стороны в сторону. Пролетая над поперечной стенкой, птицы встречались с размахивающими ветками «убийцами» и десятками сыпались на пол где их тут же собирали в мешки охотники. Удачная охота приносила улов мешками. Пацаны хором ощипывали и потрошили тушки и жаркое, изготовленное чьей-то мамкой или бабулькой в огромном чугунном казане, по своим вкусовым качествам превосходило всякое блюдо приготовленное из крупной домашней или дикой птицы; разве что откормленные осенним достатком перепела могут потягаться по своим вкусовым качествам с воробьиным мясом?
 
Безалаберная мальчишечья резвость иногда заканчивались неприятностями. Помню как Колька мой сосед и дружок, запустив "клешню" в воробьиное гнездо на самой макушке дерева, ухватил приличных размеров гадюку и по чистой случайности та не одарила верхолаза укусом. За то от испуга разоритель гнёзд сорвался с дерева и при падении наделал себе шрамов по всему телу. А Сеньку , другого моего дружка, всё-таки укусила конкурентка. Пацана еле спасли. Чуть не окочурился. Хорошо, что какую-то сыворотку фельдшерица привезла из райцентра. Спасли, слава Богу.

Председатель колхоза однорукий дядька Василий распорядился начислять трудодни детям за разорение вредных птиц, что считалось приличным вознаграждением за труды праведные.
 
Мой брат Кирилл, двумя годами старше меня, учился уже в седьмом классе.Среди мальчишек выделялся своей смекалистостью и был заводилой во многих начинаниях. И однажды ему втемяшилась идея разом покончить с гнездующимися воробьями на территории высокоствольной рощи, занимающей площадь более двух гектар между прудами, образовавшимися на подземных ключах выбивающихся из-под камней у склона скалистой горы, подпирающей посёлок с восточной стороны. Пруды являлись достопримечательностью всего района и осваивались не только аборигенами,но и жителями окрестных поселений. Лучшего места для купания, рыбалки и просто для отдыха в округе  было не найти. День был воскресным. На прудах звенели голоса местной ребятни и были разбросаны тела взрослых, уже изрядно подзагоревших и слегка охмелевших пришельцев. Люди наслаждались природной чистотой и с удовольствием вносили в гармонию свой вклад дисгармонии, оставляя за собой неубранные места пребывания.

Мирный покой отдыхающих был нарушен воплями детворы: «Пожар, пожар! ...» и клубами тёмно-серого дыма на отдалённой территории рощи. Вспыхнувшая от руки изобретательного Кирилла спичка мгновенно распространила огонь по облепленному воробьиными гнёздами дереву. Вскоре уже полыхали огнём близ стоящие деревья.

Пожар загаживал голубое небо, внося переполох в спокойный майский день.

Воробьиные полчища с неистовой беспомощностью носились над рощей и громким верещанием просили вмешательства в катастрофу.

Безветренная погода не способствовала стремительному распространению пламени, но, находящийся на прудах невооружённый техническими средствами люд, не в состоянии вступить в схватку со стихией, вынужден был бездействовать, исступлённо созерцая за происходящим.
 
Ещё не уразумев в полной мере, что стряслось в роще на прудах, с колхозного двора одна за другой вырвались две телеги, на которых громыхали противопожарные ручные помпы.

На двуколке, обгоняя пожарных, стоя во весь рост, и, выкрикивая какие-то распоряжения на ходу, гнал своего рысака к пожарищу председатель. Кто на чём, а в основном на своих двоих, тянулся шлейф из разновозрастных сельчан вслед за пожарными.

Ошарашенный собственной глупостью Кирилл и четверо его дружков, укрывшись за скальными глыбами, испуганно следили за происходящим из укрытия на горе.
 
Воробьям не повезло.  Пламя уничтожило почти треть рощи и лишь вмешательство пожарных и сельчан не позволило огню полностью уничтожить деревья увешанные гнёздами.
 
Рационализаторский замысел Кирилла закончился катастрофически не только для птиц и растительности, но и для самого изобретателя. Скрыть факт причастности ребятишек к поджогу деревьев не удалось и за содеянное каждый получил по заслугам.

Особо были отмечены «заслуги» брата. Папаша не очень-то церемонился со своим старшим отпрыском и солдатский ремень в руках воспитателя поработал на славу. На долго запомнил Кирилл ту роковую беседу с отцом и частенько, уже будучи взрослым, особенно под хмельком, с удовольствием рассказывал собеседникам о методах воспитания отца.
 
На время уборки урожая в определённых местах оборудовались тока куда свозилось зерно со всех прилегающих полей. Пшеница от комбайна на бортовых полуторках и трёхтонках (Захарах) доставлялась на тока и сваливалась в бурты, от которых дальнейший путь собранного урожая после пропуска зерна через веялки лежал к складам на колхозный двор – центр мирского благосостояния.

Скопление народа, техники, гужевого транспорта на территории тока нисколько не смущало прожорливое воробьиное племя и тучи обнаглевших изуверов по зёрнышку растаскивали полученный трудами праведными урожай.
 
Дядька Петро Мазоха, хозяин зерновой бригады, специально снаряжал на период уборки зерновых мобильный отряд пацанов, служащий шумовой защитой от наглых птиц. Ребятне вменялось в обязанность греметь безбожно, используя для дела всё, что могло издавать жуткий шум.
 
Дед Сечкарь, являясь правой рукой Мазохи, занимал главенствующую должность на току –учётчика. Худенький старикашка с шустростью хорька появлялся повсеместно на контролируемой им территории и совал свой острый нос во все производственные дыры. Пацанва потешалась над стариком и с удовольствием делала мелкие пакости своему начальнику.

Основным видом передвижения для Сечкаря являлся его любимый ишак. Здоровенная белая длинноухая скотина по размерам больше походила на лошадь чем на осла и дед восседал на своём любимце, словно Дон Кихот, с той лишь разницей, что дед был помельче классического героя.
 
По непонятной причине мух, которые постоянно уживаются с лошадьми, не переносят ослы и пацанва – злыдни, пользуясь этой ситуацией, частенько творили шкоду, подбрасывая выловленных насекомых под брюхом у лошадей, дедовскому аргамаку, вызывая тем самым в животном приступы неповиновения и буйства. Слетал дед со своего длинноухого за милую душу, проклиная на лету хохочущую братию, хватающуюся за животы.
 
Особенных эпитетов удостаивался Сабут,- шустрый двенадцатилетний казачок. Этот шкет умудрялся напакостить деду в самый неподходящий момент и пакостил всегда с удовольствием, не ощущая при этом угрызения совести за содеянное. Ну, не складывалось у них дружеских отношений, хоть ты лопни. Паршивец то лягушку подбросит в котомку с харчами, запасёнными дедом на завтрак и на ужин (обед готовила тётка Настя на току на всю бригаду), то неоперившихся воробьиных птенцов  подсунет, а то и осла отвяжет или путы уберет. Лови потом хулигана.
 
Урожай на ток поступал без взвешивания и по этому учёт вёлся по количеству ходок того или иного вида транспорта и был доступен для хищения ни только воробьям-налётчикам, но и ночным стражам.
 
Председатель колхоза наведывался на объекты хозяйства на своей неизменной двуколке, делал ЦУ и укатывал восвояси в одному ему известном направлении.
 
При каждом новом появлении на ток Василия Петровича Сечкарь рассыпался жалобами на несносные налёты воробьёв и на нечистых на руку ночных сторожей, транжирящих без зазрения совести охраняемый продукт любителям поживиться по дешёвке, чаще за кумышку*. Утром по хмельной вывеске охранника нетрудно было определить: состоялось ночью хищение или нет.

- Ты, Петрович, только прикинь сколько эта пархатая саранча - распинался Сечкарь-растаскивает зерна! Да и эти сторожа ... матерь иху ...

- А ты нас ловил? –взвизгивал кто-то из обиженных – Поймай сперва, потом мели языком. Помело!

- Поймаю поздно будет. Насидисси, мало не покажется. – стращал дед сторожей, потешно шмыгая носом.

- Тогда сам и охраняй, чижик носатый, свой ток.- не выдерживал кто-то из сторожей.

- Эй, дед,-встрял в разговор казачок – да ты сам по ночам на ток шастаешь на своём лопоухом. Я видел. А на других наговариваешь. Дядь Вась, - уже обращаясь к председателю - надо проверить его амбар дома. Небось набил уже себе закрома.

- Ах ты, басурман проклятый,- взвинтился Сечкарь и бросился за супостатом с завидной резвостью. Но где уж там, попробуй догони стервеца.
 
Василий Петрович верил в порядочность деда и всерьёз наветы злопыхателей на него не воспринимал.
 
С весны до глубокой осени баталии с воробьиными полчищами не прекращались и пархатые в отместку постоянно докучали крестьянам своей ярой прожорливостью. Лишь с наступлением холодов налётчики начинали смещать свои полчища в сторону своей исторической родины. А дети снова жили школой, шалостями и потасовками, каждый определял своё место на иерархической лестнице детских взаимоотношений, но каждый знал, что снова придёт весна, снова явятся перелётные птицы и снова взрослые будут проклинать их свирепую активность.
И лишь мысль о том, что Василий Петрович вновь явится к директору школы Николаю Ивановичу и будет уговаривать его снять детей с занятий на «бой кровавый» с пернатой напастью радовала пацанву.

Август 2006.
    
   









Сувенир от туристки

     Рассказ

Аксу-Джабаглинский заповедник создан на территории отрогов хребтов Таласского Алатау.
Каньон реки Аксу природное уникальное образование,  включающее альпийские луга, ельники,  арчевники, степи, боярочники, дикие фруктовые и орешниковые заросли и лиственные перелески ...
    
С недавних пор к уникальному  природному  заповеднику добрались и туристические  фирмы. 
Появились конные и пешие маршруты, на которых  в ряде мест организовывали  кемпинги или просто места для отдыха туристов. Появилась легальная возможность и у жителей окрестных населённых пунктов посещать заповедные места,  конечно, за определённую плату.
    
Администрация заповедника расположилась в предгорье, на территории которой функционирует небольшой зоопарк, сформированный на общности фауны Аксу-Джабаглинского заповедника из числа животных, попавших в беду на природе, либо получивших увечье по вине человека или хищных животных. В вольерах  зоопарка можно увидеть косуль и маралов, круторогих архаров, сайгаков, хотя они обитают, в основном,  в степной части территории заповедника, зайцев и других горных и степных грызунов, многообразие которых весьма значительное,  здесь же можно увидеть снежного барса, волка, белокоготного медведя, даже гиену- весьма редкое животное в этих местах; барсуки, шакалы и лисы так же являются достоянием звериного общежития,  дикобразы и ежи здесь  же получили прописку.
    
Весьма разнообразно представлен в зоопарке и птичий мир  заповедника:  дрофы, стрепеты, фазаны, куропатки, некоторые виды хищных птиц и множество других разновидностей пернатых, вплоть до весьма редких - синей птицы, райской мухоловки и синицы ремеза ...
    
Я по роду своей деятельности имел прямое отношение к экологическим проблемам края, а по сему мои поездки на территорию заповедника можно было считать в большей степени профессиональными, чем любительскими.
    
Мой друг, фотокорреспондент ТАС, Валерий Иванович Сутулов - большой любитель природы, имел слабость к созданию фотоальбомов, освещающих животный и растительный мир родного края.
    
Несколько сборников, выпущенных под его авторством, высоко были оценены любителями природы и заполучить сувенирные издания таких книг было  сложно.
    
Упросив меня в очередной раз прихватить его с собой в поездку по заповеднику, Валера, снарядившись, уже с раннего утра ждал нас в обусловленном месте.
    
Мой водитель Макс, с моего разрешения, увлёк в поездку и сынишку Женьку.   И хотя тринадцатилетний мальчишка не впервой сопровождал нас в турах по заповедным местам, радость его от возможности столкнуться с новыми приключениями была неимоверной.
      
ДЖИП  мощными колёсами с натужным фырканьем отбрасывал километры, всё дальше удаляясь от города ...
    
Отметившись в Управлении заповедника, путь наш продолжился  в горы.   Даже на мощном «аппарате» подъём  оказался нелёгким.  Цветные ковры солнечного июля, разброшенные щедрым  настроением  наступившего лета, восхищали моторизованных путешественников своей прелестью и привлекали тщательно вглядываться  в окружающее пространство: не вспорхнёт ли какая экзотическая птица или не промелькнёт ли  какой зверёк, вспугнутый нашим появлением.
    
Не пуганная дичь иногда предоставляла нам возможность полюбоваться своим величием и Валера сделал пару выгодных кадров появившихся на нашем пути дроф.

- Смотри, смотри – обращался не ведомо к кому воспалённый увиденным Женька и все поворачивали голову в сторону, куда указывал рукой мальчишка.
    
Дорога со временем утеряла свою доброжелательность  и на камнях - ухабах подбрасывала машину безбожно.
    
Бурливую речку Аксу одолели без особых приключений и далее, уже на низких передачах, тащились по узкой каменистой дороге к первому на пути кордону, приютившемуся на искусственной площадке поросшего дикими фруктовыми деревьями крутого склона.
      
ДЖИП, отфыркав своё, устало припарковался на специально отведённой площадке, отгороженной большими камнями  от пропасти.
    
Хилое строение, состоящее из двух комнат, олицитворяющих прихожую, оснащённую большим самодельным столом со скамейками по всему периметру и комната отдыха, а точнее, спальня с большим топчаном, на котором, в случае необходимости, можно разместить не менее десяти человек.
    
На кордоне всегда кто-то присутствовал. В первую очередь – это был дядя Вася-егерь, поросший, как мхом, зеленоватой бородой, -  хозяин поста,  в обязанность которого входил  и  учёт прибывших на территорию заповедника посетителей, и  контроль за их действиями во время пребывания на территории вверенного ему  «стратегического» объекта.
    
Электричество в помещении зависело от технического состояния старенького киношного движка и включалось лишь с наступлением темноты если на кордоне появлялись люди.
    
Приехавшая команда засуетилась по случаю размещения на ближайшее время. Дядя Вася, осведомившись о времени прибывания на территории заповедника и цели приезда уже знакомых ему людей, принялся помогать с разгрузкой багажа.

-  Ночевать будете в хате - не терпящим возражения тоном сказал непонятного возраста дядька.

-  А, может, на воле? У нас и мешки спальные есть – не сильно сопротивляясь, возразил я, но Василий отрицательно покачал головой.

-  Нет, Григорич, опасаюсь я. Тут в эту рощу – хозяин показал на яблоневые заросли на горе выше кардона – повадилась медведица с малым шляться. Яблок в этом году много уродилось. Начали спеть ... так что поосторожнее. Я вон и ружьишко заряженным под навесом держу. Вдруг что ...

-  Да, ну ?!. – вздёрнулся корреспондент – Вот бы прихватить ... А в какое время они наведываются? ...  Сам-то видел?  ...

-  Хрен там видел, – буркнул Василий – но следы есть, да и слыхал ... разговаривают мать с детём. Особенно по утру слышно ... И вечером недавно слыхал ... А днём, видно, спят где-то. ... Пару раз видел как шли они вон из-за того водопада – указал  кордонный шеф на ниспадающий поток с более чем трёхсот метровой высоты в полу километре от места нашей дислокации.
-  Во, здорово! – распалялся   Валерий – щас пойду.  Может повезёт ...

-  Ты, паря, сильно не кипятись. Опасно одному. Задерёт и фамилии не спросит. Когда с детём,  лучше на глаза не попадаться .   

-  Ничего не задерёт, если осторожно ... – пытался  усыпить бдительность Василия фотокорреспондент, но егерь стоял на своём.

-  Одного не пущу, да и нету её сейчас там. Отлёживается где-то. Под вечер попробуем поискать, а пока передохните с дороги, закусите, ... да и живность перед глазами, смотрите,  ... вон ... -  Василий указал на противоположную сторону глубокого ущелья,  где несколько горных козлов – архаров,  неторопливо перескакивая с камня на камень, тянулись в сторону водопада, двигались совсем не реагируя на наше присутствие, понимая, видимо, что нам бескрылым до них не дотянуться. Привыкли круторогие на территории заповедника к тому, что человек здесь существо не опасное.
    
Валерий Иванович сделал несколько щелчков фотоаппаратом, но мысли его находились не с баранами: медведей ему подавай.
    
Узкая тропинка  тянулась вверх по крутому склону, сопровождая извилистость ручейка прыгающего по каменистым ступенькам русла, вела к источнику из-под скалы,  образовав песчаную воронку незначительных размеров.  Воронка, тщательно обложенная скальными отколами, являлась удобным местом для водопоя мелкой и крупной живности облюбовавшей окрестности.
    
Василий  со своеё «пушкой» мягкой походкой двигался вверх по склону, призывая следовать его же примеру Валерия Ивановича. Иногда приостанавливаясь, егерь осматривал  приметы пребывания животных на тропе и вокруг.

-  Тихо! - подал знак  Василий и уставился глазами на расчехнутую яблоню. Были здесь.- Егерь изготовил ружьё. - Смотри в оба ...
    
Медведица, видимо, побывала здесь сегодня. Надломленные ветви яблони страдальчески обвисли к земле. Безмолвствовали. Сорвавшийся из-под кустов вверх фазан настолько пугнул пришельцев, что Валерий Иванович задом приземлился тут же.

-  У, зараза, – вырвалось у  егеря – Так же и инфаркт можно получить. – Пойдём, Иваныч, неча тут нам делать сегодня, уже, наверно, не придут.

-  Может подождём, ещё ведь не поздно. – пытался удержать Василия Валерий. Но тот был упрям.
    
Вернулись мужики ни с чем, но надежду Валерий не терял. Упорства ему было не занимать.
    
Утром, когда солнце ещё не совсем подожгло костёр зари за горными вершинами,  четвёрка путешественников во главе с личным фотокорреспондентом уже шествовала к альпийскому разноцветью,  которое начиналось за поворотом горной тропы у  водопада.  Признаков пребывания мишек в яблоневой роще не наблюдалось и Василий предположил, что мать с детёнышем ошиваются где-то в каньоне за лугами, откуда медведица иногда посещает и  фруктовые заросли.
   
Группа, продвигаясь к цели, вынужденно задержалась у водопада и была вознаграждена  за столь ранний визит к источнику апофеозом грохочущей воды и дикой красотой окружающей природы. 

Здесь впервые на близком расстоянии мне пришлось увидеть райскую мухоловку.  Все мы были поражены величественной красотой этого божественного создания. Валерий был счастлив вдвойне и, не жалея,  расстреливал фотоплёнку по  заколдовывающей взгляд  птице.
    
Надолго задержавшись у водопада, на луга мы поднялись когда уже яркие лучи горного солнца вовсю, погрузившись в нежную синеву неба,  ласкали сочное разноцветье высокогорных трав.
    
Ещё находясь под впечатлением увиденного, переговариваясь, мы вышли на туристическую тропу. В паре сотен метров от нас из-за склона появился конный отряд. Туристов было около двадцати человек.   Лошади, пофыркивая, влачили на себе покачивающихся в сёдлах людей. Мужчины и женщины, сгруппировавшись по интересам,  о чём-то беседовали между собой то и дело направляя фотоаппараты и кинокамеры в выбранные глазами цели. Впереди отряда шествовал знакомый нам ранее проводник Володя. Он хорошо владел английским и туристы то и дело обращались к нему за разъяснениями.
    

Я заметил, что на мгновение в цепи конников произошло лёгкое замешательство. Одна лошадь остановилась и из седла довольно умело на землю вывалилась одна из туристок.  Женщина припала на колени и усердно стала что-то рассматривать. Затем при помощи фотокамеры предмет внимания пожилой леди стал подвергаться  фотоатаке.  Несколько спутников молодцеватой старухенции тоже спешились и приняли участие в обсуждении объекта внимания.  Владимир повернул своего пегаса к заинтересовавшейся чем-то бабуле.
      
Мы поспешили к собравшимся людям и лошадям, заинтригованные неизвестностью. Увиденное поразило всех собравшихся: худенькая бабуля с азартом фотографировала большущую кучу неизвестно каким животным оставленного дерьма. Раздавался весёлый смех и женщина, поддерживаемая  всеобщим вниманием, потешно выбирала ракурсы природного достояния.
    
У проводника спросил кто-то из присутствующих, чьё же это добро оставлено и каким животным?  И, осведомившись, что сувенир подбросил медведь, люди бурно удивлялись.

-  А почему, мэм, вы так усердно хлопочите над этой «прелестью» - задал за всех женщине вопрос Владимир.
-  Пошлю приятельнице в Англию – весело доложила туристка – она этого заслуживает. Кто ей ещё такое пошлёт?
    
Хохотали все. Валерий Иванович тоже не удержался от соблазна запечатлеть увиденное.

-  Ну, теперь ты от меня никуда не денешься – бухтел фотокорреспондент, завершая съёмку, - пока не увижу не уеду ...

Ноябрь 2008.
    
   















Джильда 2
Новелла

-  Егор, тебе щенок  нужен? – спросил как-то у меня  сосед по даче пожилой рыжебородый немец Карл Кох.
   
Собаки у нас на даче не было, а малокалиберный Пуфик, который, практически, являлся членом семьи, нежели субъектом охранного назначения, появлялся на загородных зеленях только в сопровождении всей семьи в выходные дни или во время  отпусков. Шустрому объекту забавы для детей и обаяния для взрослых, белой болонке  самой нужна была защита от посягательств собратьев со стороны.
   
Предложением соседа я, конечно, воспользовался, и проблем с приобретением четвероногого стражника  для дачи на семейном совете не возникло.
   
Собачка оказалась повзрослевшим щенком дамского пола и являлась, прелестным выродком карликового пинчера-добермана и обыкновенной дворняжки.
   
Мы почему-то даже не стали интересоваться у Карла, с радостью всучившего нам усатенькую бестию, как величают собачку и навскидку прилепили ей ярлык с названием Джильда.
   
Не помню у кого первого появилась идея назвать так «подарок», но кличка всем пришлась по нутру.
    
Возник, однако, вопрос с кормлением собачки: каждый день на дачу не набегаешься. 
    
Для закрепления дружественных отношений между семьёй и животным, пришлось Джильду на первых порах возить в городской дом и знакомить с другими обитателями двора .   
      
Пуфик на правах хозяина и старшего по возрасту доминировал во всех собачьих начинаниях и с дворовой живностью Джильду знакомил посредством незатейливых игр.
      
В летнее время Джильду  всё чаще оставляли на даче под арестом  в металлической клетке.
      
Когда же мы уверовали в то, что на собачку можно положиться и она не «сделает из дачи ноги», ей представилась возможность наслаждаться волей.
      
Шустрая Джильда без труда влилась в собачий коллектив, состоящий  из особей разных пород, мастей, темпераментов и интенсивно стала овладевать навыками сторожевого ремесла.
      
Наша защитница, избежавшая участи цепной собаки, имела доступ к посаженным на цепь коллегам и навещала униженных недоверием товарищей по очереди.
    
Со временем Джильда становилась распорядительницей в своей округе и появиться кому-либо из чужаков не облаянным на вверенной своре территории  было не возможно.
    
К осени, после уборки урожая, хозяева появляются на дачах  реже и  псам в ряде случаев приходится о своём пропитании заботиться самостоятельно. Наша «девушка» нашла способ обеспечивать себя кормом путём периодических рейдов на территорию частного колбасного цеха, начавшего функционировать в конце прошлого года.
Отбросы производства, складированные работниками цеха с целью их дальнейшей переработки или захоронения, умело растаскивались собачьим племенем по своим пристанищам.
      
Единственное неудобство создавали четвероногие воришки тем, что захламляли дачи обглоданными костями  и хозяевам приходилось после очередного набега псов на территорию колбасного цеха заниматься захоронением остатков ворованного.
      
Я зимою редко наведывался на дачу, но Ждильда своего поста на долго не покидала.
    
Дачный сторож Семёныч, дача которого соседствовала, как и дача Карла, с нашей, высоко оценил сторожевые качества дворняжки и за это иногда подкармливал Джильду из котла для своих собак.
    
А к весне наша красавица принесла прибыль: под фундаментом дачного домика появились четверо щенят.  Щенки родились разномастными и лишь один из них полностью походил на мамашу.
    
Да вот беда: спустя пару недель после того как ощенилась Джильда, её не стало. Пропала новоявленная мамаша. Неизвестно кому понадобилось лишить щенков матери?  и щенки были бы обречены если ...
    
Моя жена Лариса, узнав о исчезновении Джильды, ещё совсем маленьких щенят, едва начавших смотреть, забрала в городской дом.

Я подобрал картонную коробку соответствующих размеров, жена – мягкого тряпья для сооружения постели, дети – Аркашка и Юлька – тарелочку для молока, не забыв выбрать из столового сервиза самую красивую. Однако, получив от матери нагоняй, с пререканиями снизошли к более простенькой тарелочке, согласившись, что собачатам  сойдёт и такая.
    
Сироты лакать самостоятельно ещё не могли и первым вариантом кормления несмышлёнышей стал пипеточный.
    
В месячном возрасте пузатенькие щенки уже шастали по дому как заводные и доставляли  Ларисе своими безобразиями немало хлопот.
    
Мать настоятельно наказывала Артёмке и Юльке следить за чистотой в доме, вовремя выносить щенят на улицу, но ... за всем разве уследишь и детям, отворачивая нос, приходилось убирать за бесстыжими, что порождало между ними конфликты.

Поразмыслив, дети приняли обязательство следить за чистотой щенячьего хозяйства, поделив собачат на моих и твоих.
    
Взяв опекунство над щенками, детям вынужденно приходилось убирать «добро» за подопечными, но это было уже своё «добро».
      
Подросли гадёныши, как называла жена щенят, и пришлось разлучить выводок: двоих спихнули друзьям, а один из кобельков получил прописку на даче. Кузькой назвали.   Джильда – 2 осталась в городе. Юлька – покровительница копии Джильды – настояла на пребывании шустрой собачки в доме. Прихоть девочки родителями была удовлетворена.
    
К началу лета с цветущих деревьев снесло весеннюю прелесть, завязались плоды, дворовая живность бесилась в любовных играх.
    
Взросление Джильды – 2  шло через общение с многочисленной домашней живностью и знакомыми хозяев дома. 
    
Не стану популяризировать Кузькины достоинства, но общение собачат всегда сопровождалось визгливой радостью и родственной неразделимостью.

-    Госпидя! – откуда-то выдранным словом восклицала Лариса, увидев общение собачек на даче, встретившихся после разлуки – Во дают родственнички! Люди бы    так ...   
      
Когда члены семьи были  в хорошем настроении Кузьке иногда позволялось посещать хозяйский двор и псёныши родственные отношения доводили до умопомрачения.
      
К осени щенята уже владели формами взрослых собак с той лишь разницей, что детская непосредственность их не оставляла. В  cвои  игры молодые собаки вовлекали и Пуфика, но до их резвости ему было далеко. Джильда – 2 и Кузька ростом уже превзошли «старика», но субординации с хозяином двора старались не нарушать.
    
К концу лета вся дворовая живность подвергалась ревизии и маточное поголовье переводилось в отдельные вольеры.  777777777777777777777777777777777777777ггггггг
    
Разнообразие форм и видов дворовых животных у многих посетителей семьи Красновых вызывало восхищение.
    
Егор и Лариса, зоотехники по образованию, были сплочены не только семейными узами, но и ненасытной привязанностью к декоративной птице. В хозяйстве водились куры разных пород, цесарки, индюки, голуби и даже пять павлинов. Два павлина-самца , величаво носящих свои роскошные хвосты, являлись гордостью хозяев. В просторной голубятне содержались множество  породистых и разномастных красавцев.
    
На зиму, избавившись от лишних животных, маточное поголовье всё равно исчислялось значительным числом.
    
С наступлением весны двор оживал  чрезмерно:  скворцы устраивали потасовки за место в прошлогоднем скворечнике на тополе во дворе, предварительно выгнав успевших поселиться в нём воробьёв;  пронзительный скрип цесарок, бульканье индюков,кряканье, тявканье, мяуканье, холодящий душу крик павлинов, голубиная воркотня и петушиное задиристое ку-ка-ре-ку ...  в своём разнообразии звуков выносили в пространство жажду жить.
    
Одуванчиков семейки  привыкли бронировать  свои места на лужайке за забором и щедро расплескивать из сочной, рвущейся в голубизну зелени, желтизну.

У павлинов наступил период кладки яиц. Другим обитателям двора тоже было чем заняться:
    
Для Егора этот период приятен тем, что в нём воспалялась надежда получить новое потомство от королевских птиц – павлинов.
      
Краснов заботливо выуживал из гнёзд драгоценные павлиньи яйца  и бережно их складывал в решето с тем, чтобы в последствии их подложить под индюшек. Индюшки хорошие наседки и вероятность появления цыплят на свет увеличивается.
      
В этот сезон, накопив достаточное количество павлиньих яиц, хозяева соорудили в сарае гнездо и усадили в него проверенную на деле индюшку.
      
Двор жил своею жизнью: размножались в клетках кролики, у кур выводились цыплята; увеличивалось утиное поголовье ...
      
Следя за развитием житейских событий, Егор и Лариса с нетерпением ждали когда на свет божий начнут появляться малыши-павлинчики. Индюшка на яйцах сидела усердно и причин для беспокойства не было.
      
А Джильда – 2 хорошела на глазах: шерсть приобрела завидный лоск, тело приняло приятные для глаз формы. Однако  собака  с неохотой стала подходить к кормушке, от привычной пищи воротила нос.
      
Сначала хозяева подумали, что собачка приболела, но по виду об этом не скажешь. В голову не приходило, что Джильда – 2  нашла себе другой источник пропитания.
      
Когда пришла пора вылупляться  павлиньим цыплятам, хозяева решили проверить как прошёл процесс высиживания.

-   Батюшки, - всплеснула руками хозяйка- гнездо-то пустое! Не уж-то эта макака напакостила? 
    
Ни раз замечали хозяева как Джильда – 2  шныряла в сарай, но кто бы мог подумать ... 
-   Ну, попадись мне ... -  метал икру Егор.

А тут и пропажа обнаружилась: в огороде за компостной клетью  в лопухах Аркашка и Юлька наткнулись  на  большую кучку  скорлупы от различных яиц, в том числе и павлиньих.
   
Джильда-2, учуяв неладное, поспешила унести ноги подальше от греха в какое-то укромное место и на зов не откликалась. И лишь спустя длительное время, Пуф с трудом выманил воровку из укрытия. Да что теперь возьмёшь с бестолочи? Не убивать же.
   
Приговор был вынесен,  вопреки возражениям Красновых младших, для Джильжы-2 весьма суровый: пожизненная ссылка на дачу. За грехи нужно отвечать!..

07.12.2008.
    
      
      
Вояж на природу

В  Монреале облачно и душно.  В конце июля  солнце жалит землю жгучими лучами, создавая даже в облачные дни  гнетущий неуют.  Земля  запасается  энергией на долгое время дабы взрастить  проросшие по весне ростки из семян,  попавших на её твердь ещё с прошлой осени. Плывут, курчавясь, по небу облака, шалит залётный ветерок,  в листве шершавый шёпот.
   
Моим друзьям не терпится взбрыкнуть, блеснуть возможностями и, конечно же, шибко удивить.
   
Мчимся по автостраде в сторону гор. Во-о-оз-дух !..  и без вина хмелеешь.  Мчимся – это несколько преувеличено: 110 – больше не попрёшь. По дороге  периодически выскакивают экраны, ехидно напоминая: скорость 120 км. – штраф  $299 ;  130 км. - $399 ;    140 - $10 000  и лишение прав вождения автомобилем. Впечатляет?  Нет? Тогда гони свою "тачку" на сколько тебе не жалко ...  И не понять:  зачем в машины загоняют сотни лошадиных сил, с помощью которых  скорость и за 200 км.  нипочём ?.. Но это ни беда: хозяин-барин ... гони, если штрафы не пугают.
   
Monn – Tranblent  - курортное местечко, уютно расположился городок среди сопок. Зеркальные озёра, речек вязь, заселённых бобрами и другой разнообразной живностью размеров и названий разных, напоминают Рай.
   
Коттедж, который приютил нас, возвышается на склоне лесистой горы, погруженной в покой и благодать.
   
Низом, под лёгким бризом распласталось озеро, а скорее всего - огромный пруд, поскольку течения почти не заметно.
   
Праздник -День Канады- выпадает на 28 июля.

В коттеджах и загородных виллах заметно движение: люди готовятся к празднику.

Ко дню свободы Канадцы относятся с предвзятостью и отмечают его на всю катушку. Умеют люди праздники от буден отличать и пришельцы, получившие возможность перекочевать в страну индейцев и их завоевателей, ловят каждый миг приобрести гражданство, застолбить статус  канадца навсегда.
    
Любить покой – себя не уважать и, урвав свободных пару дней, мчат люди в дикие места, чтоб душу на природе отвести, расслабиться.

Шашлычная перспектива дразнит, разжигает страсти, напоминает, что ты человек и всё тебе доступно. 
    
Слегка перекусив, забросив удочки в  лодку, на вёслах поспешаем пройти вдоль берега к густой щетине камыша за небольшим мыском.
   
На берегу осинник  заметно прорежен прудостроителями – бобрами.  Заточенные кверху пеньки  напоминают заброшенный погост.
   
Метнув спиннинг в потемневшую на закате  озёрную гладь, следим за маленьким зелёным островком, перемещающимся усилием бобра вдоль пруда в сторону камышовых тайн: там строительствуют речные хозяева.
   
Пытаемся дать трудяге возможность заметить нас и он делает громкий всплеск хвостом по воде, скрываясь вместе с веткой на глубине.  В метрах двадцати от места погружения  объект вновь появляется на поверхность и продолжает свой путь к месту строительства.
   
С рыбой поначалу у нас что-то не заладилось и блесна раз за разом впустую выныривала на поверхность у лодки, не соблазнив по пути даже щурёнка.
   
Ну, вот долгожданный рывок лески и радостный возглас: - Есть!..
 
Полуденная теплынь, видимо, и подводных хищниц придавила ко дну водоёма, на котором в прохладе щуки переваривают свою утреннюю добычу. Но нашу хищницу это не успокоило и она решила добавить к завтраку ...
   
Невезучей хозяйке пруда нынче выпала доля стать содержимым ухи.

Последующие попытки подцепить соплеменницу первой нас к успеху не привели, да и аппетит уже разгорелся ни на шутку. Тянуло к берегу, где другие члены команды уже разожгли мангал и нанизывали на шампуры шашлыки.
   
Пленница оказалась увесистой и для ведра ухи соответствовала.  Хоровое участие в приготовлении обеда было встречено классической фразой: «Есть предложение ...  Нет возражения ...»
   
Тёплый вечер сопровождался повышенным весельем со всеми вытекающими из этого последствиями.
   
Узрев на противоположной стороне озера рогача оленя,  некоторые из нас вплавь потянулись к пришельцу в надежде на то,  что тот пожелает с нами пообщаться.

Не пожелал: при приближении людей лениво углубился в лес. Пренебрёг стервец.

- Ну и Бог с тобой,  вали,  тоже мне невидаль ...
   
Костёр во дворе коттеджа высветил пару дерзких глазёнок, вторую, третью ... : еноты наведались.

- Совсем наглость потеряли, – заметил кто-то из нас – скоро и по дому будут шастать, как кошки.
 
Эти шкодливые полосатики с наступлением темноты начинают вершить свой разбой: потрошат мусорные бачки; не прочь раздербанить съестные припасы туристов не предусмотрительно оставленные на месте дислокации неупакованными и не запертыми, да и мало ли ещё на что способны эти черти ...  Им наплевать на людские запреты и ухищрения защитить своё кровное от посягательств со стороны. А пока зверьки не предприняли попыток заняться воровством, мы решили ублажить зверьков своей щедростью и с интересом стали предлагать им  различную пищу.

Было похоже что не мы являемся хозяевами положения, а они. Бесцеремонность зверьков злила и забавляла.
   
А  на  второй день олень к нам наведался сам. Все вышли во двор. Олень нас не дичился. На наших глазах рогатый исполин направился в угол двора где под навесом разместилась деревянная кормушка. Олень по-хозяйски подошёл к стойлу и принялся шуршать сеном, не обращая на нас внимания. Да и олень-то был, наверно, совсем ни тот, который возбудил вчера у нас живой интерес.  И всё, что нас влекло на дивную природу, не подвело, раскрылось во всей своей красе, позволило насладиться временем общения с мечтой.
   
Мои друзья эти два чудесных дня распечатали на всю катушку: я, всё, что знал только по наслышке, увидел и почувствовал наяву.
- Спасибо, дорогие мои, я Ваш должник ...

4.07.2009.




Чёрный кот и новый закон
миниатюра

Николай Рубцов ничего общего не имел со своим знаменитым тёзкой. Работал мужик водителем пожарной машины в районной пожарке, имел дом в соседнем с райцентром селе, содержал справное хозяйство и в свободное от работы время разъезжал на своём рыже-красном Москвиче 412.
   
За то его жена была фигурой важной: ходила в директорах школы и в селе все величали её Марией Григорьевной.
   
Появилась чета в селе недавно. Своих детей у них не было и Марья, как называли её подруги и близкие по духу односельчане, воспитывала своего племянника, сына многодетной старшей сестры, живущей где-то на Вологодчине.

Звали племянника, как и дядьку, Николаем и тёзки были на редкость дружны.

Мыкола, как называл племянника Рубец, быстро освоил вождение машиной и был хорошим помощником хозяину  когда тот от души закладывал за воротник и за руль садиться не хотел.
   
Рубец - кличка, которую он привёз с собой, - весьма общительный человек, был не конфликтным, но балагуром отменным.  Стоит только мужикам где-то собраться  за рюмкой «супа», Рубец тут же начинал доводить присутствующих до хохота, вынуждая надрывать животы от потехи.
   
Байки он сочинял на ходу или так интерпретировал подсмотренное где-то, что правду от брехни и не отличишь.

-  Понесло нас как-то с Мыколой рано утром перед праздником в районную баню, чтобы народу поменьше было – рассказывает Рубец – перед праздниками и по выходным эта богодельня начинает работать с ранья.  Загнали тачку во двор, поставили возле кочегарки, чтобы какая скотина баллоны не открутила. У нас с собой было ...   Зашли к Семёну истопнику. Тот посоветовал погодить чуток, пусть, мол, банька взопреет как следует. Мы с ним один фунфырик и приговорили.
   
А банщица  Дашка жила тут же при дворе.  Точнее, её домик примыкал  ко двору бани. Мы с Мыколой, чтобы не коптиться в кочегарке, сели в Москвич и ждём пока нам Семён свистнет, что баня готова. И на те ...   Из Дашкиной кельи, как чёрт из табакерки,  в чёрных  труселях до колен, с пузом, как у бабы на сносях, с полотенцем через плечо, вывалился наш участковый - Рахим.  Дашка баба не замужняя и дюже общительная  с мужиками. Участкового со своей природной чернотой впору  загнать в баню да с каустиком продрать, чтобы трохи полинял.  Так нет, ему узкоглазому колонку подавай:  закаляться надо.
Огляделся по сторонам  пузатый страж,  подошёл к колонке, включил насос и, притопывая кривой ногой, скуля, завопил: "Шорний кот, шорний кот ... не безёт, не безёт ..." и, направив на себя струю из подключенного к колонке шланга, издавая радостное быр – р – р ...    Мы с Мыколой в тачке так и попадали ...
   
Пан спортсмен, видать, нас засёк и, чуть опешив поначалу, ощерился и крикнул в нашу сторону: "Что, сволуш, спортсмен не бидал?"
   
На крыльцо выпорхнула осчастливленная за ночь Дашка и увлекла своё счастье завтракать или ещё чё там ...
   
Мужики, растравленные рассказом  Рубца, просили ещё побрехать, но тот почти обиделся: - Да не брешу я, можете у Мыколы спросить.

-  Ладно, ладно, верим – успокаивали рассказчика  пьянствующие водку собутыльники и Рубца понесло снова.

-  Решил я как-то в воскресенье покалымить. Автобусов не хватает, а "саранчи" с мешками, да с чумуданами хоть пруд пруди. Я приехал на автостанцию в райцентре, зацепил клиентов, загрузил полный салон, даже лишнего запрессовал, а когда в багажник их шмотки затаривал, увидел, что там у меня пожарные каски валяются. Ну, думаю, я им щас устрою Кузькину мать. И говорю: "А  ну-ка давайте обувайте защитные средства на головы".

- Зачем? – спрашивают. 

- Так надо, без касок теперь нельзя. Вот и нахреначили ...
   
Еду. На перекрёстках народ пялится на идиотов, показывают пальцем ... Тем похрену. Главное – едут.
   
Возле поста ГАИ  тормознул меня знакомый "чебурек" - сержантик. Увидел, что у меня весь салон забит аборигенами в касках и спрашивает:" Рубец, что за фигня "? 
-  Какая фигня? – я ему на полном серьёзе. - Ты что нового Закона не читал?  Теперь не только на мотоциклах, но и в легковушках надо защитные средства иметь ...
   
Рассказывали потом, что гаишник, дабы устранить пробел в познании Законодательства, начал тормозить все легковые машины и предупреждать водителей, что в следующий раз, в случае не соблюдения мер безопасности при провозе пассажиров, будет их сурово наказывать.
   
Одно хреново: так, гад, и не простил мне ту хохму с касками гаишник, пришлось раскошеливаться ...  Но гаишнику и самому прикол понравился ... не без юмора оказался, "сволуш" ...

1989 Июль.
   
Софочка

 Миниаеюра      

- Здравствуй, Софочка! Какая радость занесла тебя в Одессу - маму? Да и сезона пока ни какого для шуры-муры на пляжу. Неужели ты в такую обиду ввязалась на родной Санкт-Петербург, что к морю Чёрному бросилась как за счастьем? Только не скажи, что про тётю Сару не выдержала больше скучать.

- Здравствуйте, тётя Сара! Дайте обнять Вас и всплакнуть на родном плече. Может и сжалитесь на родную племянницу и не будете предполагать всякую несуразицу. Я по делу сюда очутилась. Работа теперь у меня такая.

- И чем же заниматься надо, чтобы сюда на работу появляться? Неужто в артистки записалась на мою погибель?

- И почему на погибель, тётя Сара? Вы всегда меня всерьёз не берёте. Я себя теперь в туризме нашла. Людям деньги девать стало некуда, вот и пускают на ветер ни нажитое.

- И что же ты, Софочка, с ветра доход поиметь хочешь? И как? А что же мы стоим, проходи как на свою территорию. Беня должен придти с минуты на минуту. Проходи, раздевайся, моя ненаглядная. Беня тебя поймёт не задумываясь. Родной дядя как-никак. За дочку сестрицы своей весь изойдёт беспокойством, а делу поможет, он знает где раки зимуют и если для Софочки надо, заставит их свистеть. Помяни моё слово.

- Добрая вы, тётя Сара, грех не гордиться на такую родню.

- А кто же тебя сиротинушку- безотцовщину будет любить без меня и всех наших родственников пархатых, по родне слёзы льющих на чужбине. Дядя Арон из Тиляви задёргал меня телефонными звонками: как там Софочка, как там Софочка? Будто я каждый день на плече своём твою радость чувствую.

- Что же он мне сам не позвонит? Или ему на меня наплевать как на квадрат Малевича?

- Не скажи так, Софочка, Арону о тебе лучше от меня понять. Я ему лишнего не наговорю. А тётя Лина и дядя Мойша со своей саранчёй грозятся нагрянуть по теплу. Радость! А сколько канители? И сидели бы в своём Израиле со своими кораблями пустыни.

- С какими кораблями, тётя Сара?

- Да с верблюдами, Софочка, их там так называют культурные люди.

- Так что, они плавают?

- Ну если корабли, значит, хоть чуть-чуть да плавают. ... А сколько родни у тебя , Софочка, за морями !?. : в Америке есть; в Канаде есть; в Австралии есть, да и по Европе всех не счесть. Разве до всех дотянешься? Когда мама твоя с твоим ненаглядным папашей, царство ему небесное, ещё жили в Биробиджане, меня черти дёрнули туда поехать, чтобы навестить вас и наших ненаглядных папу и маму на кладбище, так я за семь суток пути на поезде чуть Богу душу не отдала. А что говорить о Канадах – Америках?.. В гости приму, а сама не поеду.

- Да, тётя Сара, много наших братьев и сестёр по миру разбросано. Если всех сосчитать, мало не покажется.

- А тебе, Софочка, пора бы знать, что из трёх наций на свете самая многочисленная, конечно же, наша.

- Как это из трёх, тётя?

- Да так! Бог знает, что творит. Вот он и поделил всех на русских, нерусских и евреев.

- Ну, Вы, тётя, без ваших шуток и жить не собираетесь.

- ,,, А вот и Бенициан! Я его по ключу в скважину узнаю. Попадать разучился ещё с тех пор как я его поженила на себе.

- Сарочка, ты на меня опять виносишь сор из избы? От тебя за твои щуточки у меня голова болью обливается...  Ой! и кого я вижу! Софочка, дай-ка тебя, детка, прильну к себе. Расцвела, лапочка, женихами небось пруд пруди?

- Что Вы, что Вы, дядя Беня ... Они мне надо? ... Мама велела целовать Вас и желать здоровья.

- Спасибо родненькая, за такие слова меня радость, как в жар, бросает. Сарочка, а чего ж это мы племянницу, как соловья баснями,голодом кормим? Быстро, быстро стол накрывай. Проголодалась-то с дороги красавица наша. Да, смотри, на стол не выставляй ту вредную ветчину, что вчера твой братец Ёзя достопочтенный от всей души подсунул на погибель нашу. Не знаю как тебе, а моему желудку, милая, этот продукт страшно не понравился. Хорошо, что ещё не изошёл бегами до посадки...

- Фу, Бенициан, какую неприятную ясность при ребёнке несёшь? Лучше скажи,что случилось с твоим желудком?

- Он категорически расстроился. И ты знаешь, Сарочка, я твоему братцу высказал всё, что я о нём накопил. Пусть знает морда жидовская, что не всякая гадость сойдёт ему с рук. А Беня всегда конфликтовал за порядочность, пусть так и останется. А ты, Сарочка, не бери в свою светлую голову про нашу беседу. Главное не поступить в распоряжение к Господу Богу не по своей воле.

- Беня, да что ж тебе дать чтобы ты успокоился на Ёзика? Так жили, так жили!.. И теперь из-за какой - то мелочи ты устраиваешь такую вражду. Выпей стопочку коньячку для спокойствия душевного. Не надо конфликтовать на пустом месте. На Софочку стыдно смотреть за твои нервы. Зачем ей думать, что ты склоками обрастаешь. Или у тебя темы про радость не найдётся?

- Сарочка, ты думай на меня что хочешь, но я своё выскажу за жизнь. И если Софочка будет питаться не только твоими закусками, но и моими великодушными мыслями, ей станет легче жить на этом свете. А за приезд твой, милая, мы тебе поможем. Одесса – мама с Бенею на ты ...
2008.













Чай с дровами

Знакомый казах Абен пригласил из города своего русского друга Алексея в гости в аул.

Решил русак развеяться на природе, степным простором полюбоваться, да и жене дать возможность отдохнуть от семейных забот. В субботу под вечер усадил хозяин в машину жену и двоих детишек и укатил к другу.
      
Аул разбросал свои постройки по берегу небольшой степной речушки, берущей своё начало в отрогах Тянь-Шаньских гор.

Устав скакать по уступам горных порогов, поток ухнулся водопадом в глубокое ущелье и, постепенно успокаиваясь, выполз к песчаной, слегка холмистой равнине, превратившись в спокойную речку Талас. Берега, по-змеиному скользящего потока, обросли густой камышовой щетиной и, местами, в лощинах образовались просторные озерца, а по самой речке - заводи с тугайными зарослями.
      
Увиливая между выбоинами на старой асфальтной дороге, чинили которую редко и небрежно, водитель мысленно выдавал такие эпитеты по поводу руководства Дорожно-Строительного Управления, что если можно было бы всё это озвучить в одни уши, им пришла бы хана.
      
Пятилетний сынишка и восьмилетняя дочка водителя, глазея по сторонам, то и дело стучались лбами о дёргающийся на ухабах кузов пляшущей легковушки и повизгивали от причиняемой им боли.
      
Жена, ухватившись руками за поручень, нещадно бранила дорогу и мужа - "долбанутого" водителя, создающего невыносимо жуткий дискомфорт при движении опять же "долбанутой" железяки.
      
Прилегающая к дороге диковатая красота местами поблёскивающей речки и выклинившихся наружу в низинках озерец, тускнела под воздействием транспортных неудобств.
      
Но всё кончается, даже неприятности, и, наконец-то, проскочив мост через речку, гости вкатились в аул.

Казахский сельский двор всегда отличается просторностью. Огромный карагач под своей кроной разместил значительных размеров топчан, на котором запросто может разместиться пару десятков человек.
 
      
Гостей ждали и к их прибытию в казан уже была заложена свежая баранина и дымился большой медный самовар.
      
С угощением в казахских семьях не мешкают и топчан, на котором красовалось импровизированное застолье, был готов к приёму прибывших.

Домашний люд находился при деле и лишь многочисленная детвора с интересом путалась под ногами у взрослых.

Дети Абена и Алексея встречались и раньше, а по сему вскоре нашли между собой общий язык и утонули в собственных интересах.
      
Общаясь с другом, хозяин вёл наблюдение за «пузатым чайником», как назвал самовар сынишка гостя, и периодически подбрасывал щепки в дымящее нутро агрегата, доводя в нём воду до кипения.
      
Перед беспармаком процедура чаепития у мусульман - неотъемлемая часть и хозяин пригласил гостей к достархану.
      
Городской ребёнок, привыкший к электрическому самовару в доме, с интересом наблюдал за тем, как папин друг зачем-то подбрасывает дровишки в дымящую горловину «пузатого чайника», обдумывая, что бы это значило, но спросить, видимо, стеснялся.
      
Самовар водрузили скраю на топчане, у которого разместилась старшая дочь Абена.

Гости и хозяйская свита полулёжа, окружив достархан, приступили к трапезе. Дочь Абена, заваривая чай в массивном чайнике, разбавляла его кипятком из самовара и разливая по пьялам, угощала присутствующих.

Дети разместились среди взрослых и, прислушиваясь к разговору старших, попивали чаёк.

Отметив тостом прибытие гостей в аул, хозяева и гости закусывали запасёнными заранее деликатесами. Пили чай все. Только пятилетний путешественник к чаю не прикасался.

- Пей!- Отец пододвинул пьялу сынишке, но тот демонстративно её отодвинул в сторону.
Процедура повторилась. Однако парнишка держался на своём.

- Ну, не хочет, пусть кушает – сгладила напряжение хозяйка.
На что мальчишка с обидой пролепетал: « Да не буду я ваш чай с дровами пить».

Понявшие суть ответа, загоготали. Пришлось объяснять ребёнку, что чай без дров. Алексей  периодически заливался хохотом до тех пор , пока сынишка не убедился, что чай без подвоха.
      
Солидно побесбармачив, взрослые ещё долго посмеивались над перлом ребёнка.

На утро намечалась поездка на речку. Что там ещё выдаст бесёнок ?..











Память
Рассказ
От железнодорожной станции до посёлка 8  километров  наберётся  если добираться по большаку. Можно и короче путь выбрать, но это по просёлку, по колдобинам  на телеге нужно трястись.  Да и случай такой:  простора хотелось, людского участия, веселья, шума  ...
   
К лету сорок пятого, послевоенного ... эшелоны товарных поездов всё чаще прибывали переполненными фронтовиками. Станция Манкент – железнодорожный узел райцентра всё чаще гудела радостью прибывающих с фронта солдат в родные селения  и люди съезжались со всех сторон в надежде встретить  кого-то из родных и близких.
   
Привокзальная площадь (если можно было так назвать  прилегающий к территории станции пустырь) заполнялась телегами и прочими повозками, способными везти людей и разный скарб привезенный солдатами с войны в качестве трофея.
   
Мы ждали деда. На двоих из его сыновей пришли похоронки, но надежда теплилась: а вдруг ...
   
И вот наконец-то этот день настал.   Вернее – ночь.  Бестарка в одну ослиную силу, в ряду других повозок, потрясывалась на гравийной дороге, нагруженная дедовским трофеем:  котомками; рулонами; узлами ...
   
Сверху на этом завоёванном  богатстве восседал я, пятилетний мальчишка, ещё ни понимающий  что к чему.
   
Дед, истискав до слёз, усадил меня  на транспортное средство, а сам, сопровождаемый многочисленной роднёй и односельчанами, шёл рядом с повозкой, увлечённый долгожданным трёпом  обо всём ...
   
Тут же, на телеге, был организован импровизированный стол с закусками, вином и четвертью кумышки* – первача для долгожданных, выживших  на фронте мужиков.

- Теперь на славу заживём – у каждого идущего табором теплилась думка – мужик вернулся, зацветут дела, случилась всё-таки победа долгожданная. Случилась! Под Сталином живём, а он пропасть не даст. Такую силищу угрохали!  А уж в миру - то ...
   
Повозок двадцать набралось со всей округи. Из них почти две трети тарахтели по булыжнику впустую ...  Люди заранее пытались узнать на станции  когда очередной состав прибудет из Германщины и с явною надеждой отправлялись каждый раз встречать демобилизованных солдат. И был счастливым день когда хоть кого-то из сельчан возвращался на родину.   Демобилизованная братия, в своём  подвеселевшем большинстве, на каждой станции на волю выпускала однополчан под добрый хохот, сердечные пожелания и привезенное встречающими вино.
   
Как по реке плыла толпа, двигаясь в направлении своих посёлков.  На каждом ответвлении дороги устраивались прощальные попойки с сердечными пожеланиями до новых встреч.
   
Моя бабка, в то время сорока пяти летняя  Нионила Филипповна , почти всю дорогу от станции до дома выписывала кренделя, потрясывая справным задом, выплёскивая свою радость в лунную ночь.

- Угомонись ты, Нилка, тебе ишо плясать да плясать сёдни под Серёгой, уж он – то тебя отъездить за всю отлучку ... – увещевал счастливую  бабку  Потапыч, сосед по двору, постукивая своей деревянной культёй по гравийной дороге .

- Тьфу, дурак, - с хохотом возмущалась ещё не старая женщина – молодых бы постеснялся, Ирод. Стучишь культёю, вото и стучи, охальник.
   
Потапыч уже как пару лет вернулся с фронта, оторвало бедняге осколком по самое колено ногу, да слава Богу, сам остался жив.  А вот на двух сынов ...  На старшего уже в конце войны из Праги похоронка пришла ... двадцать пять едва стукнуло. Младшенького под Кенигсбергом ... без вести пропал ... небось бомбой накрыло. Не верится отцу ...  и шастает теперь Потапыч , ещё мужик в соку,  на станцию с односельчанами ... а вдруг ...
   
Сергей Михайлович с годами лет под пятьдесят был дедом по существу. Я! наградил его почётным титулом поскольку был первенцем из внуков. Да и сестрёнка-трёхлетка укрепила его в этом звании. Отец наш армию прошёл, но трудовую.  Не взяли на войну по состоянию ... Он средним был среди троих сынов у деда.  И старшему пришлось повоевать лишь полтора года. Вернулся  с прострелянным лёгким и продолжил службу начальником  районного радиоузла, откуда  был призван ...  А вот последнему  Василию и семнадцати не исполнилось когда добровольцами с соседским пацаном  Антоном  укатили ...  Последнюю весточку  от младшего Нионила  из-под Курска получила.
   
Рассказывала бабка, что я, родившийся  полу годом раньше до войны, последнюю ночь перед уходом дяди Васи , по его просьбе спал с ним. Моя мама Клавдия Фёдоровна , ну, попрощаться как бы, разрешила деверю, так тот во сне, подвыпивший,  чуть не задавил меня ... так рассказывали. Заорал я во время.

   
Дорога тянулась между мелких сопок у подножья отрогов Тянь–Шаньских гор и полупьяная компания , сопровождаемая  полной луной, то скучивалась у одной из неторопливо ползущих телег, дабы продозировать очередную остановку, то запускала песню в предрассветную сверчковую звень.
   
Я в полусне, пригревшись среди баулов, хорьком выглядывал со своего гнезда, улавливая обрывки фраз из общих разговоров.
   
Я понимал, что закончилась война и этому все рады. А вот представлялась война лишь из детских игр ... 
   
Я видел радость шедших во хмелю и ощущал, что это счастье. Рассвет застал толпу уже перед селом.  Туннель под железнодорожным полотном впускал идущих в свои дома из военного ада в будущую жизнь, ещё не ведомую, но желанную.
   
Уже коров хозяйки выпроваживали со дворов в стадо, по хозяйству неспешно колготились мужики и, ощущая чью-то радость в новом дне, выплывали навстречу шествующей компании.
   
Село гудело ульем.  Последний эшелон вернул в село двоих. Сергей и Пётр воевали врозь, а вот победу обрели вместе.
   
Повозка в окружении родных и близких под радостные возгласы и слёзы вползла во двор.
   
О, Господи, ... злобный пёс Гурон, ещё до войны приобретённый  дедом Сергеем у друзей чабанов, взорвался визгом:  не лаял пёс; стелился перед дедом ...   И дед к нему рванулся ...  Мялись, словно детвора ...

- Вишь, зараза, не забыл – талдычил дед, утопая в объятиях Гурона ...

 
*кумышка - самогонка.

10.07.2009.
















Ночной мститель

Фантастика

Проходя мимо бани, Бобёр подумал: - А давненько мы с братвой не устраивали «мокрый» мальчишник. Пора бы и погреться по-человечески.
   
Вернувшись домой, Николай Бобров принялся названивать дружкам ... Раньше мужики частенько устраивали посиделки  по случаю, а тут вроде и случая ни какого ... просто в голову взбрело.
   
Друзья стягивались в оговоренное время к установленному месту у бани, рассаживаясь на скамейке в скверике, которое все называли предбанником.
   
Парились по-русски: водки почти хватило. Мужики подобрались крепкие: одним хмелем не пронять.
   
Малопьющий Захар Ким к бане подкатил на своём Джиппе, тем самым и предопределил свою участь развозящего.
   
Благо, что вся пятёрка сотоварищей гнездилась на территории одного микрорайона и особо колесить Захару по городу  не было нужды.
   
Тормознув на кольцевой троллейбусной остановке у института, где «усатая тачка» делала заезд к учебному заведению, мужики не сговариваясь задумались над продолжением после банной профилактики.
   
Дежурные ларьки на институтской площади допоздна скалили свои освещённые изнутри  оконца, через которые просматривались всевозможные этикетированые флаконы.

Дабы не нервировать Мулю, трезвый Захар своих подвыпивших дружков на Джиппе вкатил   в  ярко освещённый двор.
   
Виноградные лозы плотно переплели металлический каркас навеса, занимающего почти половину просторного двора. Плотные грозди винограда насыщенно заполняли пространство под покровом зелёного навеса.
   
Мужики громко вывалились во двор под своеобразное приветствие вышедшей на шум Мули:
-Во! явились не запылились ... не добрали что ли?

-Ну, дык ...- трезво развёл руками Захар – давай сообрази что-нить на стол ...
   
На столе под навесом уже были предусмотрительно накрыты большим рушником закуски. Амалия, которую Захар с доброй теплотой называл Мулей, давно привыкла к мужниным выходкам и научилась за долгие годы семейной жизни предугадывать что он выкинет в очередной раз после встречи с друзьями.

-О! уже и поляна накрыта – удовлетворённо потёр руками Захар – и мне теперь можно для сугреву принять ... ну-ка мне компенсационную ...
    
Засиделись за полночь и Муля выпроваживала гостей напутствуя чтобы не затерялись по пути домой, хотя и жили друзья ни за горами.
   
Ринат и Лёва, непринуждённо  о чёт-то  беседуя, удалились в направлении  своей пятиэтажки, а Петро и Николай к частным домам граничащим с застройкой микрорайона.
   
Балагуря, частники , миновав институтский стадион, по безлюдной аллее  подходили уже к своей улице, когда из-за поворота навстречу вырулила небольшая группа пацанов. Ни про то - ни про что, пропустив мужиков, один из подонков огрел Николая бейсбольной битой, моментально выключив ни о чём не подозревающего Бобра. Петро тоже был задействован в экзекуции и получил по полной программе, правда его участь обошлась без сотрясения мозга. Повезло. Больших денег у мужиков при себе не было, но тем, что оказалось в карманах , шпана не погнушалась.

Попал Бобёр в  реанимацию и провалялся в больнице довольно долго.  Выписался на волю контуженный гуляка  с явными признаками дебилизма, сопровождающимися  неадекватностью поведения при встречах с распоясавшейся  шпаной.
   
Николай стал замечать, что психически напрягшись, его тело начинало приобретать неимоверную упругость и чрезвычайную подвижность тела.

-Что за оказия? – пытался понять своё меняющееся физическое состояние Бобёр. – Откуда сей гром небесный?  У Николая стало проявляться обострённое чувство справедливости и стремление справедливого возмездия за зло.  Ночные прогулки Бобра стали систематическими. Николай специально выбирал маршруты на которых можно было напороться на ночных « шутников », опорожняющих кошельки случайных  прохожих и подвыпивших смельчаков из ночных клубов и других злачных заведений.
   
В одну из ночей намеренная случайность завела нового Робин Гуда в пуганную часть городского парка, куда и милиция-то без спец задания побаивалась  заглядывать: уж больно основательно шпана освоила эту заросшую кустарником территорию. Наркоманам и алкашам места лучшего для общения и разборок не сыскать: своя вотчина у ночных нелюдей.

-Оп-паньки! Чё за дядя к нам пожаловал в гости ... али как? Кого Боженька к нам привёл в такое время? Садись, дяденька, будем разбирать тебя ... И чё принёс народу?  Покажи, - куражился один из подкуренных шалопаев.

-Не шали, - подзадорил задиру Бобёр, - уши накручу – и продолжал шествие по опасной  тропе, обозлив окончательно задир.
   
Четвёрка пацанов , как по команде "фас", рванулась в сторону Бобра в надежде разорвать наглеца.
   
Ударом кастета в грудь Бобра закончилось нападение первого хищника, который, взвыв, скрючился у ног Николая, прижав раздробленную руку к животу.
   
Не понявший причины падения своего дружка, второй, в желании осуществить намерение первого, был снесён выстрелом в лоб  левой ...
   
Застывший на земле второй охотник пошуметь, умерил пыл оставшихся налётчиков и те, как два барана, застыли, выпучив глаза, поражённые резвостью мужика.
   
Бобёр, мгновенно ухватив за вороты паршивцев, так предложил обняться обкуренным выродкам, что те мгновенно угомонились треснувшись лбами ...
   
   
На утро в милицейских сводках было обозначено происшествие в городском парке, в результате которого были зафиксированы два трупа и два тяжело раненных молодых человека со странными ранениями не понятного происхождения.
   
Не успела история получить должную огласку, как следующая группа любителей ночных приключений напоролась на странного субъекта, способного без особого труда справиться с любой шайкой, промышляющей ночными разбоями.
   
На сей раз главарь шайки попытался вонзить ночному мстителю в грудь кинжал, но металлическое остриё , напоровшись на твердь не обычного тела, так прошлось по соскользнувшей с рукояти ладони бандита, что вспоротые сухожилия мгновенно лишили руку движения. Попытавшихся повиснуть на Николае других членов шайки, Бобёр, войдя в раж,  помял смертельно.
   
Милиция, получив неожиданную поддержку со стороны новоявленного Робин Гуда, находилась в недоумении: кто же находится за неизвестным ночным правозащитником, совершающим самосуды над злоумышленниками?
   
Случаи ночных правонарушений со временем значительно снизились: тайный ночной мститель наводил ужас на распоясавшуюся шантрапу. Однако появилась новая проблема для милицейской братии: ночные разборки часто сопровождались смертельными исходами. Воровские группировки вынуждены были объединить усилия с целью устранения нахлынувшей  на беспредел карой.
   
Авторитеты двух городских группировок по предварительному сговору, вычислив места появления мстителя, устроили Бобру « радужную» встречу: выстрелами из двух пистолетов паханы встретили обидчика, задумав раз и навсегда покончить с Робин Гудом.

Сопровождающие авторитетов шестёрки по-волчьи заблокировали отход жертве. Прозвучали несколько пистолетных выстрелов. Николай, оценив обстановку, сделал пару нетвёрдых шагов и нелепо, навзнич опустился на землю.

-Во, бля, спёкся! – обрадованно изрёк один из паханов и наклонился над жертвой удостовериться в реальности уничтожения врага.  Второй авторитет тоже пожелал удостовериться ...
   
«Убиенный», изловив момент, ухватил супостатов за грудки и резко соединил их лбами ... посмертно. Вмиг обезглавленные шайки рассыпались в разные стороны.
   
Поражённые случившимся: где это было видано, чтобы расстрелянный в упор человек мог вмиг ожить и совершить возмездие?
    
Из захваченных пистолетов Бобёр успел ещё троих  убегающих бандитов лишить прыти навсегда. Других, как ветром, разнесло по округе ...

Авторитетов и, попавшую под пули Бобра шпану, хоронили по высшему разряду. Братва сползалась со всех концов ... 
   
Крутые лимузины сопровождали процессию, поражая простой люд своей беспредельной дерзостью, сверкая глянцем и глуша сигналами округу.

-Оборзели бандюги – думал  Бобёр, затерявшись  в  толпе  сопровождающих процессию зевак.   

Военизированный наряд милиции, значительная часть которого была  в гражданской форме, не нарушая организованного шествия колоны, сопровождал похоронную процессию.

-Вот бы всех, да сразу ... – думал подполковник Кочеток Кирилл Васильевич, командующий вверенным ему взводом.  В городе таких процессий ещё не наблюдалось даже при уходе из жизни самых высокопоставленных чинов. Похоронный фарс криминала свидетельствовал о «моральной» силе чёрных сил общества.
    
Полковник, в разработке которого находилось и дело Зуева, авторитета, держащего под контролем всю торговую сеть города и ряд частных промышленных предприятий, несущих на своих плечах тяжкий крест индустриализации региона, был начеку: от этой мрази можно было ожидать чего угодно.
   
Расшатанная экономика страны растерзанного социализма  пыталась приподняться на ноги, дабы продолжить своё становление под крышей частного капитала.
   
Сплотившись, бывшая партийная верхушка, проходимцы из заводской знати, шулеры и бандитские авторитеты плели новые криминальные сети, опутывающие быт простого народа.
   
Отдел полковника Кочета  плотно сидел на хвосте Зуевской группировки, но доказательств его преступной деятельности хватало лишь на мизер: умел уходить  завзятый вор от наказания, в сети попадала в основном мелочь.
   
Слухи о неукротимом ночном мстителе, появившимся в городе, быстро расползались за пределы области и в разных интерпретациях распространялись в людских домыслах.
   
Бобёр, приобретший в результате травмирования новые физические качества, целенаправленно принявший участие в похоронах им же убиенных  бандитов, внимательно впитывал трёп всезнаек среди сопровождающих покойников и строил новые планы на будущую борьбу со злом.

-Развелось их ... -  оглядывая блатную братию, удивлялся Николай, - хрен вытравишь эту саранчу, да и кому это надо? И милиция, и бандиты одним шилом бриты ... все переплелись ...
   
Подполковник Кочеток массировал в себе мысль не далёкую по сути от бобровской: всех бы разом ...
   
Пышные похороны бандитов породили пересуды среди населения, которые переходя из уст в уста, обрастали всё новыми и новыми подробностями.
   
Отгремели бандитские проводы и, как ни странно, без особых эксцессов: не было отмечено ни одного случая серьёзных правонарушений.
   
Милицейские наряды,  как и прежде, несли патрулирование, не испытывая особых  напряжений.
   
Подполковника  Кочетка постоянно беспокоила мысль: « Кто же тот неуловимый мститель, действия которого ввели и криминал, и милицию в неописуемый транс ?».
   
... Этой ночью Бобёр без особой цели брёл по родному городу, по инерции выискивая наиболее отпугивающие нормальных граждан затемнённые места.
   
Николай, преодолев расстояние от дома до цыганского посёлка, спокойно втащился во владения барона Будулая.

-Эй, чавела, двигай ноги сюда. Откуда заблудился, дорогой? – ещё не видя обладателя голоса, услышал Бобёр.
   
Николай  нехотя повернул в сторону властного голоса и, обнаружив в темноте небольшую компанию оболтусов, напрягся в предчувствии очередной заварухи.
   
Узрев человека, спокойно направляющегося в сторону задир, компания, наслышанная о поведении мстителя, наказывающего ночных шалопаев, заметно заволновалась и предупредительно приготовилась к отступлению.
   
В то же время в проулок свернул милицейский УАЗик, совершавший очередной рейд по цыганской вотчине.
   
Не сумев объяснить патрульным своё присутствие в чужом районе в столь неподходящее время, да ещё и в компании цыганской оравы, Бобёр вынужден был согласиться отправиться  в отделение милиции.   Так состоялось знакомство Николая Боброва и полковника  Кочетка, которое не привело ни к каким результатам. С виду Николай телесами не блестал и убийцей-универсалом не выглядел. Включался Бобёр только в критических ситуациях, когда ему грозила реальная опасность.

-Что Вы слыхали о ночных убийствах? – В лоб спросил милицейский начальник у задержанного

-Да что и все: мочит кто-то шпану ... и слава Богу. -  Включил дуру Бобёр. -  Я и сам сотрясение получил от подонков ... Твари! -  Лицо  Николая приобрело зловещий вид.

-Нам бы такого в отдел – мечтательно, как в в пустоту, сказал Кочеток. Бобёр загадочно ухмыльнулся.
   
Не обнаружив причины для дальнейшего задержания, Николай  Бобров с предупреждением чтобы поменьше шлялся по ночам, был выпущен на волю.
   
   
Ночной мститель залёг на дно. Его ночные вылазки свелись к нулю. Минула осень, приближалась ночь загадочная и самая долгая в году, ночь от которой многие ждут пакости или беды, или приключений каких ... - 22 декабря.
   
В том же составе, что и в тот злополучный  банный день летом, когда мужики допоздна засиделись у Захара и в последствии нарвались на неприятность,  вновь собрались у друга чтобы отметить покупку нового телевизора.
   
Возвращались домой Николай и Пётр мимо того же злополучного стадиона, который стал причиной, приведшей соседей к лазарету, к последствиям, вселившим в тело Бобра  вторую необузданную суть.
   
С неба оседали лёгкие хлопья пушистого снега.  Тишь. Безморозный покой  не предвещал беды.
   
Девичий визг со стороны аллеи прервал негромкий разговор спокойно шедших домой соседей.

-Оп-паньки!.. Везёт же нам на этом месте ... – с опаской пробубнил Петро и вынужденно ускорил шаг.
   
А Николая словно подменили: мужик напрягся, вслушиваясь в тишину,и ,вновь услыхав визг и крики о помощи, поспешил в сторону призыва ...

-Не лезь, - запричитал Петро – тебе что мало?.. Прирежут ведь ... – Но Николая было уже не удержать.
   
Группа любителей ночных приключений, окружив незадачливую парочку, глумились над парнем, который обессилив, едва отмахивался от подонков. Девчонкой занимались двое, бесстыже запуская лапы к её  дрожащему телу.
   
Обкуренная братва, не обращая внимания на приближающуюся со стороны дороги фигуру, грубо вершили зло.
   
Петро, дабы не выглядеть паршивцем, из далека пытался повлиять на ход событий: что-то орал неизвестно кому,  призывая на помощь, но воспалённая шайка, не чувствуя беды, вершила своё чёрное дело.
   
Вошедший в раж  Бобёр , ворвавшись в толпу, привычно свёл лбами двух подонков, спокойно опустив их к ногам жертвы и тут же поспешил на выручку парня, который, обессилив, пытался подняться с колен.
   
Избитый парень, зажав руками бок, пытался что-то говорить, но чувствовалось, что он серьёзно ранен.
   
Трое оболтусов, озверев, кинулись к Бобру.  Блеснуло лезвие ножа в руке у одного из нападающих и, как о стену, ударилось в грудь пришельца. Петро, оценив обстановку,  размахивая  каким-то дрыном,  спешил другу на выручку. Николай, ухватив за шею налётчика с ножом и, прижав, выпустил его на землю.
   
Узрев Петра, Бобёр приказал: - Займись раненым – и поспешил не упустить других ...  Остальных как ветром сдуло: уразумели ироды, что Робин Гуд вернулся.

Петро, остолбенев, смотрел на друга.

-Так это ты?.. – едва он выдавил из себя. – А делать будем что теперь?

-Скачи ... звони в скорую ...

-А ты?..

-Я подожду здесь.
   
Пятеро членов шайки, успокоившись, лёжа на земле, ждали когда появятся власть и скорая, которая им и ни к чему, наверное.
   
Над стонущим парнем колдовала девушка всё время повторявшая: " Потерпи, милый, потерпи , скоро приедут ..."
   
Бобров мучительно думал как поступить ему в сложившейся  ситуации: ждать приезда ... или «делать ноги»?..
   
Петро, запыхавшись, прискакал к месту события и, изумлённо рассматривая  результаты  бобровских  деяний, не связанно повторял: - Во, бля, ты даёшь, Мыкола ... Так это ты всё?.. Во, бля ...  Тикай, не продам ...

-Поздно, Петро ... Хватит.  Пусть берут ...
   
   
Подполковник  Кочеток , волнуясь, покусывал сигарету, забыв её прикурить.

-И не подумал даже в тот раз ... и не подумал ... Повезло цыганам в тот раз, повезло ... Хорошо успели ... Во время подвернулись ...
   
Не возбуждённый Николай был отключён от страшного экстрима: в нём жил обычный человек.

-Колись, Бобров, ведь всё равно нам известны все твои заслуги, зачем сам себя сдал? – не без  сожаления  сказал Кочеток – Жаль, что ты засветился. Такие «бандиты», как ты, во как нужны нам на воле. -  Подполковник чиркнул себе ладонью по горлу.

-Так отпустите. Нормальным людям я не враг, им зла я не чиню.- пытался  поддержать мысль начальника Робин Гуд в свою пользу.

-Да нет, любезный, произвол чинить – не дело ...  А вот на службе ты  ой как бы пригодился ... цены бы тебе ... да как грехи твои зализать.

-А ты подумай, подполковник, нечисть эту, Бог даст, потреплю ...


 С О Д Е Р Ж А Н И Е

1 Учёный Совет
2 Дикушка
3 Басня
4 Оставь надежду, Надежда
5 Чукотка
6 Любовь и картошка
7 Тюбик
8 Яма
9 Портретная рамка
10 Подарок
11 Встреча
12 Гинеколог
13 Пари
14 Шуба
15 Забери меня, папа
16 Андрей
17 Защита
18 Земляки
19 Клюватый
20 Еноты
21 Похоронили
22 На дороге не стоит
23 Босый
24 Дорога к звёздам
25 Ишак
26 Пляшущие берёзы
27 На базар
28 Перелётные птицы
29 Сувенир от туристки
30 Джильда – 2
31 Вояж на природу
32 Чёрный кот и новый закон
33 Софачка
34 Чай с дровами
35 Возвращение
36 Ночной мститель


Рецензии