Судьбы разные, а ценности неизменны

  Собрались мы на юбилей деда в его загородном доме. Он у нас долгожитель, хотя не брезгует ни рюмочкой, ни сигареткой. Внешне дед похож на известного французского киноактёра Жерара Филипа. Может, видели его  в фильмах "Фанфан-Тюльпан" или "Большие маневры", например.
   Закончив застолье на террасе, дед пригласил нас на чаепитие в сад, где мы расположились под раскидистой грушей сорта "Лада". Он захотел поделиться с нами воспоминаниями о детстве и юности, выяснив, что никто из внуков о них почти ничего не знает.
  "Родился я,- начал дед,- в семье мелких торговцев в конце Гражданской войны, которая возникла после Революции 1917 года в столкновениях красных и белых, не хотевших отдавать власть народу. Мои родители жили в собственном одноэтажном деревянном доме, из которых в основном и состоял тогда наш Подольск. Ни бабушек, ни дедушек не помню. Всех их разметала и поглотила 1-я Мировая война, завершившаяся в России революцией.
   Напротив нас, также в своём доме, но с садом, жили две сестры и брат моей мамы. Дядя Вася, честнейший человек из первой волны большевиков, сразу активно принял их программу и со временем стал чекистом, борясь с контрреволюцией, которая, что бы о том не говорили, реально существовала и грозила смести Советскую власть. Дядя Вася дорос до должности начальника милиции Подольского района и носил в петлицах по три ромба, что соответствует нынешнему званию генерал-лейтенанта. А тётушки работали одна машинисткой в Москве и была завзятой театралкой, особенно любя посещать Большой театр, а другая работала младшим персоналом в расположенной недалеко от наших домов городской поликлинике. Как видите, честнейший дядя не использовал своих административных возможностей, чтобы пристроить сестёр на более высоко оплачиваемую и престижную работу. Как-то уж сложилось, что все трое оказались без собственных семей.
  Мы с мамой часто бывали в гостях у хлебосольных и очень доброжелательных тётушек. Да и один я регулярно приходил к ним попить любимого ими напитка, чайку с собственным вареньем, особенно когда из Москвы приезжали два двоюродных брата, дети ещё одного брата мамы, работавшего и жившего в Москве. Нас тянуло к тётушкам и дяде Васе и потому, что они, не имея собственных детей, очень привязались к нам, своим племянникам и племянницам и баловали всех нас, ребятишек.
   Наконец, у них был привлекательный небольшой сад, где росло несколько яблонь летнего и осеннего периода созревания "Коричная", "Анисовка", "Боровинка", "Антоновка" и много малины и крыжовника.
  Мой папа работал то ли коммерческим директором московского ГУМа, то ли начальником отдела продовольственных закупок. С автомашинами в 20-30-е годы было не просто, потому папе была положена тройка лошадей, на которых он разъезжал по Подмосковью и закупал продовольствие у крестьян. Учась в младших классах, я не раз уговаривал папу взять меня с собой в такие поездки, когда они совершались в районе Подольска. Особенно хорошо было прокатиться на тройке зимой, а затем в школе поделиться впечатлениями с завидующими этому одноклассниками, тем более, когда мне удавалось поуправлять тройкой лошадей.
  Мама не работала. К тому же, почти через 4 года после моего рождения у меня появилось два брата-близнеца, родившиеся с разницей в один час. В честь наших рождений папа сажал в палисаднике своего дома по берёзке. Они до сих пор там стоят, хотя на месте прежних домиков построены 9-этажки, но берёзкам удалось уцелеть. Мама знала очень много стихов Пушкина, Тютчева, Фета, Некрасова и читала их нам наизусть перед сном.
  Когда братья подросли до возраста, чтобы всех нас можно было учить музыке, в доме появилась преподаватель фортепьяно, приходившая пять раз в неделю. Года через три нам эти занятия ужасно надоели, так как в самое хорошее время дня полтора часа уходило на музыку вместо того, чтобы гулять с приятелями. Вот я и придумал, как подсократить время мучений. По договоренности один из братьев какими-то вопросами отвлекал внимание преподавательницы, а я, как более рослый, потихоньку подставлял к настенным часам стул и переводил стрелки каждого 45-минутного урока на 15 минут вперёд. В результате мы выигрывали полчаса, а наша мучительница иногда удивлялась, что время летит очень быстро и она не успевала проделать с нами всё, что планировала. Но тут мы втроём дружно кричали, что время вышло, и нас уже ждут на улице друзья.
   Однако, всё хорошее кончается. Как-то случайно заехавший раньше времени папа обнаружил меня за переводом стрелок. Мы все получили ремня, но зато родители осознали, что дальше из нашего музыкального обучения путного ничего не выйдет и занятия прекратились. Однако, преподавательница всё же добилась успехов, и хотя с той поры прошло несколько десятилетий, в нас прочно закрепились вбитые мелодии из опер и ряд танцевальных ритмов. Даже один из братьев, абсолютно не имевший музыкального слуха, до конца жизни играл на пианино множество мелодий.
  Наш папа строго относился к нам, стараясь вырастить порядочных, как он говорил, людей. Помню, что однажды я не поздоровался с соседом, жившим через несколько домов от нас. Мне не нравилось, что до этого я здоровался с ним, а он в ответ только прикрывал глаза и наклонял свои усы без всяких слов. На следующий день папа спросил, почему я не здороваюсь со знакомым человеком, который по возрасту годится мне в отцы. "Загордился, Бориска?" - как заметил этот сосед. Ну, я и получил хорошую порцию ремня, после которой при встрече с тем соседом я громко здоровался, а затем на всякий случай ещё раз забегал перед ним и вторично громко здоровался.
  Наш папа скончался в 1933 году, и мы остались на шее у мамы. Конечно, очень помогали её сёстры и брат, но и сама она стала зарабатывать для семьи шитьём на машинке "Зингер". Благо, что завод швейных машинок находился в Подольске. Кстати, мама как-то до революции познакомилась с Лениным, катаясь вместе с ним и своей подругой на лодке лодочной станции при городском парке у реки Пахры. Он тогда приезжал навестить своих родных, мать, сестёр Анну и Машу, а также брата Дмитрия, поселившихся в Подольске в 1898 году, и тот домик стал музеем Ленина в 1937 г. Домик принадлежал купцу, кажется, Солодовникову. Так вот, после революции за  то, что давал приют Ленину, этому купцу сохранили оба собственных дома, не реквизировав "излишки" имущества в пользу Советской власти. Уже после революции по фотографиям мама узнала, что Володя, с которым она каталась в лодке, был будущим Лениным.  Он дважды приезжал к своим родным в июне и июле 1900 г, и в течение недели отдыха каждый раз завязывал контакты с местными социал-демократами, а также работал над созданием рабочей марксистской партии, приглашая для этого своих товарищей по революционной борьбе. В их числе был Н.Лепешинский, описывая, как они с Лениным работали и затем гуляли по красивым берегам Пахры, купались в ней и катались на лодке.
  Как я говорил, мы с братьями часто посещали дом тётушек. У них в сарае жили куры, козы и периодически выращивался поросёнок. В том сарае имелся большой и глубокий погреб, где в больших количествах хранились разные продукты, включая соленья, банки с вареньем, свежие яблоки и др. Как-то наш двоюродный брат Николай очередной раз полез в погреб за одной из бесчисленных банок с вареньем. И вот по запаху он обнаружил здоровенный закопчённый кабаний окорок. Видимости-то в погребе почти не было. Туда чуть-чуть попадал свет от открытой наверху крышки погреба. А керосиновую лампу, как взрослые, мы не могли использовать, чтобы не попасться при своих набегах. Да и в тот раз двое из нас стояли "на атасе", чтобы во время предупредить спустившегося в закрома о какой-либо опасности. На этот раз мясное угощение всем нам очень понравилось. И мы, в основном, мои родные братья и я, раз в два-три дня спускались в погреб, отрезая каждый раз по небольшому кусочку окорока.
  Когда подступил Новый год, племянники собрались в хлебосольном доме тётушек. Дядя Вася скомандовал главной наблюдательнице за домашним хозяйством, тёте Оле, чтобы она достала из погреба заветный окорок. Вскоре та вернулась с небольшим количеством мяса на мосле. Наступила пауза. Мы, пацаны, замерли, ожидая наказания. Да мы и сами не ожидали, что вот так незаметно подъели здоровущий окорок. Но взрослые пришли к выводу, что его сожрали крысы. На душе у нас отлегло. Так гроза за содеянное в этот раз нас миновала.
   А в 1936 году по чьему-то доносу арестовали маму за то, что она шила на машинке для других, не имея патента-разрешения на продажи. Мама получила 10 лет и отправилась под Караганду в ссыльный лагерь, где оказалась в компании с жёнами известных в те годы руководителей государства, председателя правительства В.Молотова и главы государства М.Калинина. Домой она вернулась только в 1946 г. Возможно, оставайся дядя Вася в должности, он смог бы как-то оградить её от ареста и суда. Сам дядя Вася ушёл из жизни без болезней, тихо в 1947 г. в возрасте около 80-ти лет.
  Ещё из детства хотел бы вспомнить, что тётушек мы не только объедали, но и помогали, когда от нас что-то требовалось. В первую очередь, такая помощь была связана с посадками, окучиванием и сбором урожая картошки на выделенном для горожан поле, находившимся в паре километров от наших домов у берега Пахры. Работа эта муторная и занимала много времени, но мы не могли отказать тётушкам, занятых также и ведением хозяйства по дому. Иногда мы по просьбе тёти Оли ходили на ближний рынок и торговали там пионами, георгинами и другими цветами, в изобилии росшими в палисаднике и в саду тётушек. В общем, трудовое воспитание никого из нас не обошло.
  Ну и ещё один эпизод из детства. В конце 20-х - начале 30-х годов у нас в школе возникла мода на обмен пистолетами, которые мальчишкам удавалось находить то на чердаках, то в развалинах старых домов и т.п. Я нередко заглядывал на службу к дяде Васе, чтобы полюбоваться различным оружием, отобранным у преступников и врагов Советской власти. Так вот, в столах у дяди много чего было из огнестрельного и холодного оружия. Когда он отлучался, я стянул из ящиков пару раз по пистолету и хранил их на чердаке нашего дома от других.
  Как-то раз мой приятель Витька, живший в бараке рядом с нашим домом, где-то раздобыл очень красивый дуэльный пистолет с разными украшениями. Я предложил ему сменять его на маленький дамский "браунинг", унесённый из кабинета дяди Васи. Витька пришёл к нам в дом, но я остановил его на пороге, взял его пистолет и быстро закрыл дверь, так как вдруг жалко стало расставаться со своим. Витька стучал руками и ногами в дверь, но я  ушёл в комнаты и он остался ни с чем.
  На следующее утро в школьном дворе Витька приблизился ко мне, достал из кармана какой-то пистолет и выстрелил, но в меня не попал. Не испугавшись, мы с одноклассниками набросились на него и отняли этот пистолет. На выстрел прибежал учитель, разобрался в чём дело, и наши родители были приглашены в школу. Этот эпизод закрыл моду на обмен оружием среди школьников. Только в девятом классе я помирился с Витькой, который после 7-летки ушёл работать на завод.
  Отечественная война с Германией застала меня в той же должности. Когда немцы приблизились к Москве, мне довелось трижды ходить за линию фронта за "языком" или для совершения диверсий в немецком тылу. Пусть внешне я не был гигантом, но физически вынослив и, к тому же, знал немецкий язык. В октябре 1941 года во время бомбёжки Подольска меня тяжело ранило в правую руку, которую не успел опустить, держась за ручку легковой "эмки", на которой ехала наша группа. Истекавшего кровью и без сознания меня успели доставить в госпиталь, где искусник-хирург спас мне не только руку, но и жизнь. Да вот четыре пальца правой руки, как видите, самостоятельно не могут распрямиться, потому и почерк мой изменился. С тех пор я и праздную свой день рождения на неделю позже, чем по метрике., т.е. в день, когда мне спасли жизнь.
  Ну что, наговорил я вам на первый раз много. Хочу закончить следующим: мой мудрый папа постоянно говорил мне, что нужно хорошо знать своё дело. Пока ты ученик, твоё дело - учёба. А будешь грамотным специалистом - ты всегда будешь востребованным независимо от того являешься ли ты членом партии или нет. А вот чтобы стать хорошим специалистом, занимаясь любимым делом, нужно хорошо учиться, чтобы выбрать ВУЗ по душе. Кое-кто из вас следовал этому принципу и потому стал уважаемым человеком или станет таковым. А став руководителем, никогда не забывай о нуждах подчинённых. Будь с ними строг, но и человечен. Мне в жизни довелось поработать на многих руководящих должностях и я всегда придерживался изложенных принципов. Впоследствии это оборачивалось для меня приятными неожиданностями. Но о них поговорим позже. Важно оставаться человеком и думать о других: постарайся поставить себя на место другого, когда хочешь как-то поступить с ним и оцени, того ли результата ты хочешь достичь.
  Судьбы у нас с вами разные, но принципы и ценности жизни одинаковы. Это наша семейная традиция. Давайте её соблюдать!