камин

Камин

Сказка, а может, и было это…


      Дождь в компании с осенним ветром, местным хулиганом,  глядя с улицы на обитателей небольшого дома,  кривлялись в окно  и стучали по подоконному жестяному листу,  стараясь создать как можно больше шума и грохота.
На крыше что-то хлопало и скрипело.Правдолюб-фонарь, нещадно битый этой парой, со стоном выхватывал из осенней темени косые розги дождя и ветра.
    Немолодой мужчина привстал из кресла и подбросил в  камин березовое полено, которое мгновенно было принято в пылающую компанию.
- Дед, а расскажи что-нибудь!- глядя в огонь и удобно устроившись на широком подлокотнике кресла рядом,  сказала девочка лет десяти.
Лицо от близкого огня у нее раскраснелось, в зрачках карих глаз плясали языки пламени.
   Мужчина пристально посмотрел на девочку, любуясь румянцем на щеках.
- О чем же рассказать тебе, голуба?
- Расскажи,  как раньше жили, чем занимались! – продолжая смотреть на огонь и теребя темно-русую косичку, сказал ребенок.
- А когда это – раньше?
- Ну,  когда еще компьютеров не было, а царь был. Нам в школе рассказывали, что при царе ничего не было, даже электричества.
- А давай лучше сходим туда на прогулку.
- Как это? – удивленно посмотрела  курносая с косичками.
- Я где-то прочел, что, если есть огонь и старая вещь, то можно, произнеся слова: «Своди меня, огонь, туда и не забудь обратно»,  побывать в том времени, где вещь эта была еще молодой. Только при этом нужно положить руку на вещь   и смотреть на огонь.
- Ты меня обманываешь, дед? – испуганно во все глаза смотрела круглолицая с косичками.
- Вовсе нет! Только нужно вещь с того времени найти! – задумчиво глядя в огонь сказал ее собеседник.
   Девочка плотнее прижалась,  обхватив дедову руку своей.
- А это не страшно?
- Нет,  конечно! – улыбнулся дед, вдыхая аромат детской головенки.
- А колокольчик, который в кладовке, он - старый? – еще крепче прижавшись, тихо спросила девочка.
- Да ты у меня просто умница! – воскликнул человек, бережно убирая руку ребенка и поднимаясь из кресла.
  Он вспомнил, что  на старом латунном  колоколе, случайно купленном им в одном из старинных сибирских городов,   была отлита дата – "1901 годъ".
Через минуту  вернулся в кресло уже с колоколом, рассматривая вещь.
  Колокол был небольшой, размерами с пол-литровую банку. Несколько барельефов Георгия Победоносца по кругу, простенькие узоры и надпись на юбке …Георгий  Тпленин 1901 годъ.
-Если это имя автора, то довольно странное,- подумал, усаживаясь.
- Почему ты так долго! – жалась к деду курносая.
- Почти на сто  лет назад можно прогуляться! – задумчиво сказал мужчина, разглядывая  старинную вещицу.
  Девочка во все глаза смотрела на деда. Ей было немного страшно, но любопытство было сильней страха, а потом,  рядом же – Дед.
- Я, наверное, обуюсь и курточку надену! – с надеждой, что ее не обманывают, и глядя в глаза, сказала девочка, соскальзывая с подлокотника кресла.
- Конечно,  оденься!  Кто знает, какая тогда погода была!- провожая  глазами ребенка,  сказал ей во след дед.
    Потрескивали в камине дрова, пламя отбрасывало на стены комнаты причудливые тени, наполняя помещение звуками и запахами далекого времени.
Двое людей, немолодой и юная, что-то бурчали,  положив  руки на латунный колокол и пристально глядя при этом в огонь.


 - Барин, так запрягать пролетку–то,  кадыть  поедем? – раздался голос с приоткрытого окна  откуда-то снизу,  с улицы.
  Мужчина и девочка сидели перед потухшим камином, с  чугунной решеткой тонкой работы и держали руки на латунном небольшом колоколе, глядя  при этом в  закопченную пустоту камина.
  Первым очнулся дед, быстро оглядев комнату со странной обстановкой  и прижав при этом к себе девочку.
- Галя,  ты только ничего не бойся,  кажется,  наша прогулка начинается!
- А где мы, Дед? – прошептала курносая,  оглядывая странное помещение и крепко обхватив дедову руку.
- Кажется, в том самом году! – почему-то шепотом  сказал он, поглаживая колокол и рассматривая  маленькие фотографии в овальных рамочках на стенах  и большой граммофон в углу  на деревянной необычной этажерке.
Из соседней комнаты доносился мужской голос. Голос что-то пел.
- Пойдем-ка отсюда, голуба! - шепотом сказал дед,  поднимаясь из  обшитого атласной материей кресла.
- А нам ведь вернуться надо, а камин не горит! – огромными глазами смотрела на него девочка.
- Не волнуйся, придумаем что-нибудь, главное - вернуться сюда же! – тихо сказал немолодой, увлекая ребенка к  двустворчатым дверям.
    Они миновали просторную прихожую, в которой на окнах и проемах висели тяжелые  портьеры с памончиками и очутились на лестничной площадке, тихонько притворив за собой высокую  дверь.
Мужчина обернулся, прочитав вслух гравировку на  медной начищенной  табличке, что была  на дверях:  «Болеслав Петрович Шостакович, гласный Томской городской Думы».
- Галка, да мы в Томске! Я и колокол здесь купил!
Лестница была каменная с чугунными узорчатыми перилами, заканчивающаяся в небольшой парадной, на стенах которой в  специальных подставках с зеркалами
 стояло несколько керосиновых ламп.
- Ну что, голуба, пошли на прогулку по Томску 1901 года! – с волнением глядя через витражные двери на улицу, сказал мужчина.
- Дед, а мне нисколечко не страшно! –  произнесла дрожащим голосом девочка.
   Крепко взявшись за руки,  наша парочка шагнула за двери на улицу.

Первое, что ощутили эти двое, – запах!  Запах конского пота!
- Поберегись! – крикнул бородатый дядька в высоком картузе с подрессоренной повозки, что пронеслась мимо.
На улице было не то чтобы шумно или тихо, было по-другому. Звуки и запахи были другие.
  Проносились диковинные  повозки, запряженные лошадьми, грохотали по булыжнику стальные ободья экипажей, цокали копыта, кричали возничие  и уличные торговцы с
лотками. И ни одного автомобиля!
 Шум улицы совершенно отличался от шума, в котором жили эти двое.
Вместо асфальта под ногами был булыжник,  аккуратно уложенный друг к другу. Ходить по нему было не очень удобно.
  Галя уже приноровилась идти по булыжной мостовой и скакала рядом с дедом с камня на камень, как будто играя в классики.
   Наши путешественники шли вдоль дома, из парадной которого они  вышли.
Весь первый этаж дома занимали какие-то магазины с высокими витринами. Внутри висели шляпы,  стояли манекены в сюртуках, с выпученными глазами и  лихо закрученными усиками.
Галин дед поднял голову,  вслух читая вывески:
- Почтамтская улица. Торговля Георгия Голованова.
- Запомни, голуба, нам надо будет попасть в дом, где магазин Голованова.
- К Болеславу Шостаковичу! – ответила курносая, целясь кроссовкой на очередной булыжник.
- Да ты у меня просто чудо! – привлек к себе дед девочку,  и они зашагали дальше,  с любопытством рассматривая дома, повозки, людей.
- А давай в магазины зайдем, – попросила девочка,  совершенно успокоившись рядом с дедом, и воспринимая все как увлекательную игру.
- А пожалуйста! – распахнул со звоном подвешенного колокольчика высоченную дверь  какого-то магазина немолодой.
Они оказались в высоком помещении, продолжающемся и влево и вправо, разделенном на части деревянными резными арками. Стояли причудливые прилавки из красно-коричневого цвета дерева, покрытые темно-зеленым сукном. За прилавками у стен были высокие стеллажи с разноцветными коробками.
   На удобных пуфиках с кривыми ножками и атласной обивкой кое-где сидели красивые женщины в пышных платьях и шляпках с вуалью.Женщины  примеряли обувь.
- Галка, мы в обувном магазине, смотри, как интересно! – шепнул девочке на ухо дед.
- Чего изволят господа-с? – произнес непонятно откуда появившийся юркий человек в жилетке, с жалостью окинув модные джинсовые кроссовки девочки, специально по моде подранные.
- Не беспокойтесь, милейший, мы любопытства ради хотели бы осмотреть это чудо торговли! – с достоинством, еле сдерживаясь от смеха,  ответил мужчина, оглядывая потолки с искусной лепниной.
- К вашим услугам при надобности! – поклонился человек в жилетке и куда-то исчез.
- Дед, ну прямо как в нашем МОНРО, не успеешь зайти, как  сразу пристают! – сказала девочка, рассматривая в руках обувную ложку, украшенную гравировкой.
- Смотри, и здесь написано «Торговля Георгия Голованова»! – показала ложку Галя.
- Пошли, голуба, дальше! – увлек за собой девочку вглубь помещений ее напарник.
- Слушай, а здесь так же, как у нас, только немного по-другому! – вертела головенкой девочка так, что косички летали в воздухе слева направо и наоборот.
- Ну не хуже, это – точно! – тоже крутил головой мужчина,  рассматривая то медную люстру над головой, то великолепное вращающееся зеркало в резной оправе.И они шли дальше по залам «Торговли Голованова».
Чего только они здесь не увидели: и щипчики для закручивания усов, и примусы, и суповарки на керосине, лампы, граммофоны и необыкновенной красоты одежду.
  Девочка была в восторге,  постоянно теребя деда и тыкая пальчиком в загадочные вещи и штучки.
- Дед, да у них было все, только другое  немножечко! – воскликнула курносая, рассматривая лайковые белые перчатки и театральные бинокли.
- А тебе в школе говорили, что при царе ничего не было! – улыбнувшись,   обратился немолодой к ребенку.
- Учительница же не была здесь, наверное, она  ошиблась! – вздохнула девочка, с трудом примеряясь к мысли, что  взрослые бывают не правы.
    Потом наша парочка была в книжной лавке и магазине скобяных товаров, зашла в фойе театра, рассмотрев афиши и театральные программки.
Плывя вместе с людским потоком вниз по Почтамтской, путешественники оказались на Базарной площади, за которой хорошо была видна Богоявленская церковь.
  Вся площадь была уставлена повозками, торговыми  рядами, пирамидами бочек с рыбой и прочей солониной.
  Галя и ее дед с удовольствием толкались среди покупателей и лавочников, жадно  вдыхая аромат и звуки далекого времени.  Стоял веселый, как казалось девочке, шум бойкой торговли.Торговцы выкрикивали что-то,  зазывая люд, размахивали отрезами материй, вещами и чем-то съестным.
 Воздух был наполнен запахами свежевыделанной кожи,  соленой рыбы, дымом от самоваров и множеством еще каких-то запахов, путешественникам нашим не ведомым  и оттого влекущим.
  Незаметно парочка наша тоже стала весело кричать, дергая друг друга за руки, чтобы показать очередное - удивительное, о чем ранее они даже и не знали.
На большой круглой тумбе была приклеена афиша: "Футболъ! Матч между командой Томских Брандмейстеров и командой Томских Полицмейстеров! Все на ФутболЪ!"
- Дед, а здесь и в футбол играют! – остановилась девочка, медленно читая афишу.
- Кинотеатров только вот еще нет! – тоже с интересом рассматривал афиши на тумбе мужчина.
- А это кто – брандмейстеры? – спросила девочка, прыгая на месте от возбуждения.
- Брандмейстеры – это пожарные!
Недалеко от тумбы с афишами стояла бело-полосатая высокая будка, возле которой скучал городовой. Он давно наблюдал за нашей парочкой  и, наконец, направился к ним.
- Здравия желаю, милейший! -  обратился пузатый дядька в белом мундире к мужчине.
- Здравствуйте, уважаемый! -  поприветствовал его дед Гали.
- Извиняюсь, конечно,  милейший, но вот отрок при вас женского полу, больно хороша собой, а одета боле чем скромно.  Я, конечно, понимаю,  достаток не позволяет богатые одежды справить, но платье маленькой барышне вы уж купите. Негоже барышне в штанах рваных да без платья гулять при народе.
При этом городовой, пряча глаза,  протянул деду Гали медный пятак,
- Уж уважьте, купите барышне платье!
Мужчина на мгновение опешил и несмело взял монету.
  Городовой  направился к своей будке.
- Дед, а он тебе деньги дал, зачем? – теребила за рукав  курносая.
- Ты знаешь, голуба, он сказал, чтобы я купил тебе платье! – глядя на пятак, задумчиво сказал мужчина.
- Слушай, а я что, плохо выгляжу? – критически рассматривала свои по моде - драные джинсы девочка.
- Просто не носили барышни в этом времени джинсы, а тем более, рваные.
- Дед, а дай мне денюжку, на память! – продолжала подпрыгивать на месте Галя.
- Возьми, голуба! – протянул девочке медную монету ее дед.
Судя по желтой листве на деревьях, была осень.  День был короток,  клонился к вечеру,  и мужчина забеспокоился о необходимости возвращения.
- Пойдем-ка к магазину Голованова, пора домой! – посмотрел он на девочку.
Косички у Гали немного  растрепались,  и вид у нее был уставший.
- Пошли, Дед! – взяла его за руку  курносая.
Они направились в обратный путь по Почтамтской улице вверх.
   Девочка устала,  и немолодой человек посадил ребенка себе на шею, чем привлек всеобщее внимание.
 Прохожие удивленно оборачивались вслед, бросая:
- Кажись, артисты с цирком приехали!
Войдя в знакомую парадную, наш путешественник снял с шеи ребенка,  и они поднялись по лестнице  до дверей с табличкой «Болеслав Шостакович».
  Отдышавшись, мужчина подергал за шнурок, уходящий в дверь,  и за дверьми раздался звук колокольчика.Ключ в замке щелкнул, дверь отворилась.
В дверях стояла  пожилая женщина в плюшевой зеленой накидке, слегка сгорбленная. На  голове у нее был большой цветной капор.
  При виде женщины Галя спряталась за деда, прошептав:
- Это Тортилла!
- Чем могу помочь, молодые люди? – на удивление приятным голосом спросила черепаха,  слегка потряхивая головой.
- Здравствуйте! Можем ли  мы видеть Болеслава Петровича? – как можно почтительней,  с легким поклоном спросил дед Гали.
- Извольте пройти в гостиную,  я сообщу Болеславу Петровичу!- повернулась спиной к вошедшим  женщина-черепаха и провела наших гостей в ту самую комнату, с которой и началось их путешествие.
- Присаживайтесь, милейшие! – указала черепаха на кресло у камина и скрылась за  дверьми.
  В  гостиную вошел  высокий человек лет тридцати, с бородкой и в очках. Волосы его были аккуратно подстрижены и зачесаны с ровным пробором.
- К вашим услугам, господа! – широко улыбнулся тот,  увидев девочку.
- Прошу нас извинить, но дело у нас к вам довольно странное! – начал говорить гость, слегка волнуясь и подбирая слова.
- А давайте я Вас чаем с земляникой напою! – заметив волнение, обратился к гостям Болеслав Петрович, продолжая улыбаться и  разглядывая девочку.Чувствовалось, что девочка с растрепанными косичками ему понравилась.
- Агриппина  Порфирьевна, матушка, сделайте нам чаю с вареньем  в гостиную! – обратился высокий человек к пожилой женщине.
- Непременно, сударь! – чему-то улыбаясь,  сказала черепаха, удаляясь из комнаты.
Вскоре принесли варенье на красивом серебряном подносе, чайные пары тонкого фарфора и маленький, подогреваемый керосином,  медный чайник.
- Так чем я могу Вам помочь? – спросил Болеслав Петрович,  разливая чай, при этом украдкой разглядывая девочку.
    Дед Гали поведал свою  совершенно невероятную историю, отхлебывая чай и отвечая на многочисленные вопросы хозяина квартиры.
Агриппина Порфирьевна,  заметив,  как клюет носом от усталости девочка, принесла мягкий плед и укрыла  Галю в кресле,  любуясь румянцем на щеках и поправляя плед. Укрыв ребенка,  она опустилась на стул  рядом с креслом  да так и осталась сидеть, глядя с улыбкой сквозь стену и слегка потряхивая головой.
  А мужчины все говорили и говорили.
Болеслав Петрович,  поляк по происхождению,  был сослан из Петербурга  в Томск за причастность к революционному движению. Ныне он служил в городской думе и был человеком весьма талантливым и разносторонним.
  Надо ли говорить, что вначале он совершенно не поверил рассказу гостя, но, узнав ряд фактов из истории, в том числе касающихся его лично, заинтересовался  и с жадностью расспрашивал пришельца из будущего.
  Конечно же, не мог Болеслав Петрович Шостакович знать, что у него будет семеро детей,  что будущий  внук его будет великим композитором,  и что именно он прославит фамилию Шостаковичей.
  За окном давно было темно.
В уютной комнате, в квартире на втором этаже дома на Почтамтской улице, пылал камин. В кресле сидел немолодой человек, на коленях у него крепко  спала, свернувшись калачиком, курносая девочка с растрепанными косичками.За креслом, сзади, стояли двое - высокий мужчина в очках, и  пожилая женщина, похожая на черепаху. Они провожали.
  Сидящий в кресле вынул из кармана небольшой латунный колокол, взяв теплую ладошку девочки в свою ладонь,  положил их на колокол.
- Своди меня, огонь, туда, и не забудь обратно!
Пламя в камине  вздохнуло,  осветив вспышкой комнату на Почтамтской улице и пустое кресло.

  В доме было тихо.
Угли в камине еле мерцали.   
    Мужчина аккуратно поднял спящую у него на руках девочку и положил на диван,  укрыв пледом. Электронные часы на полке камина показывали  четыре ночи.
Постоял в тишине, любуясь детским лицом, поднял на подушку соскользнувшую с дивана руку ребенка.
Детский кулачок сжимал большой медный пятак.




31.05.2017г.