Улыбка с портрета

-  Мир пуст  без тебя, -  говорит человек, вернувший  меня к жизни. И  всё  повторяет, что   у меня  "глаза  стеклянные были"...


Ах, милый, добрый , любимый  Серёжа! Я была не здесь, а вся мыслями, всем существом своим - с тобой, где-то там, далеко-далеко, и всё пыталась, хотела понять, как ты там? что с тобой?  видишь ли ты меня, слышишь ли?
 
Птица  на дереве рядом раскричалась - это ты, Серёжа?  Цветок расцвел мелкими беленькими цветками на подоконнике: Серёжи нет, а ты цветёшь?  По   улице иду и невыносимо горько,  что нет тебя среди   всех этих людей: здоровых и больных, ровесников и старше,..   нет... Нет.

Люди  с кем-то делятся   новостями  по телефону.  И мне очень хочется поделиться с тобой, Серёжа! мне надо так много сказать тебе!  Я включаю  на телефоне диктофон и все свои новости,  переживания, всё, что волнует, рассказываю на диктофон. Глупо говорить в пустую трубку, а на диктофон  получается - осознанно, естественно.

Не было больше никого, кому бы я так  доверяла свои мысли, страхи, переживания, прошлое, настоящее, всё, что волновало, огорчало или радовало в жизни. Ты был для меня всем - духовником,  другом, мужем , отцом наших детей.

Мы были так похожи! Оба - старшие дети  своих родителей, выросшие примерно в одинаковых условиях. Наши родители пекли  любимые сибирские шанежки, морозили   молоко зимой, и оно, мороженое, а потом натертое, было таким вкусным! 
А какими вкусными обоим запомнились испеченные на плите "котлетки" из кружков картошки. Серёжа еще любил  печь из выделенного матерью куска теста.

Ранней весной собирали и ели "медунки", пили березовый сок...
Одинаково на печке в валенках дозревали осенью на успевавшие дозреть на огороде помидоры. ..

Я росла почти сиротой, с бабушкой, тетей, её мужем и детьми.  Внимания было много меньше, чем детям в полных семьях, но в остальном всё было таким же или почти таким же...

…Сшитая тётей  сумка  для первого класса, сшитое же форменное платьице... Я  любила учиться, школа была  моим вторым домом.  Серёжа  отличником   не был.  Но в остальном…

Его сиротство началось позже, в 15 лет. И тоже при живых родителях. Забрав двух  младших детей,  его мать  неожиданно, спешно  укатила в Казахстан.  До сих пор её не понимаю...   Серёжа в это время был в колхозе, как все поступившие после школы в вузы, техникумы или ПТУ. Соскучившись по родным,  пятнадцатилетний мальчишка  ночью  пешком пошел  домой - за несколько неблизких километров. На их доме висел замок.  ...  Соседка  сказала, что  его мать с  любовником  и  двумя детками   укатила в Чимкент. ..

После окончания  училища он  жил и работал с отцом на каком-то  километре  железной дороги, потом отец женился и переехал в город. Сережа остался,  железнодорожная  конторка  служила жильем.  Не было прописки, а потому и приписки на воинскую службу. В восемнадцать  сам нашел  военкомат.  "Тебя когда забирать?" -  спросили у него. "А чем раньше, тем лучше". Так  попал на Тихоокеанский флот, где отслужил три года и три месяца. Приказ об увольнении в запас пришел, когда они были далеко от родных берегов.

Отслужив, прилетел из Владивостока к отцу. Я окончила университет, пришла в гости к тетке - городской,  не той, с которой росла.  Его отец и моя тетка были женаты. Мы встретились. И ни у кого даже в мыслях до тех пор не было, что мы - пара. Это чуть позже я не знала, в какой угол забиваться, когда его отец стал усиленно сватать меня за своего сына. "Серега для жизни парень очень хороший!" – всё твердил он мне. Эти слова я благодарно помню  всю жизнь, потому что они были самой настоящей, сущей правдой.

И без сватовства Сережиного отца мы сильно потянулись друг к другу.
«Какая красивая пара»,-  с гордостью  пересказывала нам (и не только)  эти слова своих коллег о нас Серёжина родственница.
Мы оба, натерпевшись в детстве, мечтали о своей крепкой и  дружной  семье, надежном, верном спутнике жизни. Раз и навсегда. У нас  получилось. Мы прожили вместе почти 39 счастливых лет. Родили двух замечательных сыновей, дождались пятерых внуков. И в 60 лет Серёжи не стало.

...Долго не признавала, не принимала свершившееся, не могла ходить на кладбище,  всё протестовало против жутчайшей несправедливости, чьих-то слов во время похорон о его теперь доме там…. Как я ненавидела и не принимала всё это! Как ненавидела и не принимала...
 
 Я знала, он не там, на кладбище, в могиле, а со мной, всегда со мной.

И только  фотография  улыбающегося Серёжи,  на поставленном в положенное время памятнике, что-то изменила....

 Я прихожу к нему , когда  тяжело, когда душа просит.  Он улыбается с портрета на памятнике, и я, да, слегка улыбаюсь в ответ.  Спасибо тебе, Серёжа, за всё, за всё!  Прости, что не сберегла.  Прости!

...Я не искала никого, Серёжа, так получилось.