Все пройдет или Конец трансов и Инстаграма

               
     Шмыгнувший нос Катерины, закутавшись в николаевскую шинель с бобровым, прямо - таки тысячным воротником, небрежно опираясь о руку подобострастно семенившего рядом околоточного прогуливался по Невскому, с глубочайшим презрением рассматривая суетящегося возле зеркальной витрины Виктора Ерофеева, русского красавца с немаленькой прожидью мидовско - энкаведешного разлива еще тех, благословенных времен чугунных втулок и гудящих домн. Он даже остановился, будто поправляя шпору на лаковом сапоге, чтобы ловчее разглядеть писателя, рисующего канцелярским маркером забавные рожицы на стекле лавки " Попов и внуки ", принадлежащей самому Попову, что было ясно из названия, но Попову не простому, а очень простому, не адмиралу, не радиомеханику, а тому Попову, который на х...й. " Это вещь отеческая, вообще - то ", - подумал нос, закуривая сигарету. Сзади кто - то подошел и хлопнул по плечу, напугав околоточного, схватившегося за шашку с исказившимся лицом, но нос успокоил верного и кротко молвил прямо в подкравшегося неожиданно :
     - Ты, мил человек, не балуй, а подумай сам : если б Невский принадлежал финнам или шведам, то здесь, думаю, мы бы не встретились. Здесь стояли бы ...
     Нос задумался. Чувствовалось по его виду, что он утратил нить рассуждений, видимо, какая - то другая осенившая его мыслища перебила предыдущую, он даже щелкнул пальцами и потер поясницу, словно подбирая слова и, наконец, закричал :
     - И околоточные знают, как надо ! И сам Фидель бороду преподнес в дар апостолу Нектарию ! И даже кальмары срифмовались.
     - Да мне по хер, - негромко сказал хлопнувший по плечу прохожий, нагло улыбаясь, - я думал, что это приятель мой, но прошибся. А ты сразу какую - то хрень орать начал, - пожал плечами прохожий, удаляясь. Отойдя подальше он обернулся и сказал, будто про себя. - Как есть идиот.
     А в это же самое время на другом конце земли великий дух Маниту сидел на вершине горы и пристально рассматривал через телескоп Виктора Ерофеева, перешедшего к витрине ресторации Пульмана, итальянского заводчика лошадей и язей, кишащих в прудах Петергофа на радость царедворцам.
     - Вот сука, - удивился Маниту, привлекая внимание игравшего сам с собой в нарды Бегемота. - Это ж надо, с таким важным видом делать чепуху.
     - Это что, - хихикнул демон, бросая кости и закуривая " Бонд ", - ты бы послушал, как он несет прописные истины с видом Эпикура и Софокла.
     - Скучно, - решил Маниту. - Ну его на хрен, писателя этого. Чо делать будем ?
     - Хрен знает, - зевнул Бегемот. - Все надоело. Хотя, - задумался он, - послушай вот лучше историю.
     Бегемот присел на здоровенный валун, притащенный ледником на вершину, разложил огромные уши по плечам и, почесывая бивень о плоскую, словно слизанную языком скалу, начал рассказывать.
     - Однажды римские легионеры, покидая страну скоттов, изобрели футбол. Это всем известно, вошло в легенды, короче, малоинтересно. Как изобрели очень большой теннис тоже не тайна. Но вот откуда есть пошла русская земля ...
     Бегемот помолчал и засмеялся.
    - В общем, великий дух Маниту, много чего было потом, еще больше не было, но суть не в том, а в том, что когда у тебя что - то очень сильно болит, то получается все как - то скучно и тошно.
    - Душа у меня болит, - бия в грудь одной из сотни рук мрачно сказал Маниту, чихая.
    - А у меня мозг, - кивнул бивнем демон. - Но самое поганое, что у сказочника, кого привыкли читать ежедневно, настолько сильное кровоизлияние в левый голеностоп, что он скачет, как тушканчик, на одной ноге, воет от боли и колет лекарства, проклиная судьбу и себя, будто он виноват в неспособности развеселить сегодня любимых.
    - Странный тип, - заметил Маниту. - Возникает ощущение, что это он решил заботиться о немногих, а не они о нем.
    - Любовь, - непонятно завершил разговор Бегемот, взмывая в небо. Маниту кашлянул и снова приник к телескопу, переводя объектив на другие вещи, не менее интересные, нежели Виктор Ерофеев, на ужей, ежей и енотов, черными масками пугающих заблудших пошехонцев в лесах трясущейся от холодного первого дня лета России.