История одного паровоза

В старинном городе Будапешт насквозь пропахшим ароматным кофе и хрустящими венскими вафлями, вдали от пышных королевских дворцов да величественных готических соборов с резными крышами,  и сегодня можно увидеть мрачноватые заброшенные корпуса  бывшего паровозного завода фирмы «MAVAG», из  громадных ворот которого, казалось совсем недавно на железные дороги всего Старого света выходили стальные  гиганты. 
С этого тёмного   всеми забытого уголка, где сегодня можно увидеть разве что  бродячих котов да окрестных вандалов,  искусно выводящих на закопчённых стенах разного рода непристойности, начинается эта, полная удивительных чудес, совершённых самыми обычными людьми, история.
В один из тёплых июньских дней далёкого 1936 года, когда в небесной лазури над старинным городом, подобно дельфинам в тёплых морях, резвились да играли быстрокрылые стрижи, а городские часы едва-едва пробили полдень, из ворот паровозного завода вышел новенький ЭР 716-66, ярко блестевший  смазкой да пыхтевший на все лады от нетерпения: так ему хотелось приступить к какой–нибудь нужной человеку работе.
Начал свой трудовой путь  юный паровоз на угольных шахтах Венгрии, откуда по железнодорожным путям возил он полезные ископаемые к самым величественным индустриальным гигантам этой маленькой европейской страны. Так бы  и проработал он на перевозке угля всю свою долгую паровозную карьеру, да только в планы стального гиганта вмешалась Вторая Мировая Война, после которой вместе с 9ю другими собратьями отправился он далеко на восток восстанавливать разрушенную гитлеровцами страну ради общего светлого будущего.
Долго ехала колонна венгерских паровозов, а по пути отставали от неё то одна то другая машина, отправляясь в города и сёла, туда,  где им было предначертано обосноваться. Один из паровозов остался на Днепре, другой отправился  на стройки Сталинграда, третий паровоз забрала к себе благодатная Кубань, а остальные разъехались по городам да весям средней полосы. И только  самый последний паровоз, чудо рождения которого нам посчастливилось наблюдать, неустанно продолжал движение на восток, ни на минуту не останавливаясь в пути.  Порой, выпуская  тёмные клубы дыма или ожидая на перегоне проход другого, более важного собрата, он не раз задавался вопросом:  «Куда же меня определят, не уж то, отправят в холодную заснеженную Сибирь?».
А, между тем, окрестные пейзажи менялись буквально на глазах:   величественные дубравы да привольные березники, кои привычны  для европейской России, сменила тёмная неприветливая тайга, а огоньки городов, согревавшие   холодными ночами сердце юного паровоза, стали настолько редки, что были едва различимы под пологом тёмных пихт и сосен, подступавших к самой кромке железнодорожных путей.   Однажды холодным ноябрьским утром, когда над тайгой разгорелась  уже по-зимнему  яркая северная аврора, а воздух был терпким и гулким  подобно бойкому ночному морозу сковавшим тонким прозрачным ледком каждое лесное озерцо, юный паровоз прибыл на станцию небольшого старинного городка, с ажурными пряничными домиками, да золочёными маковками церквей, возвышавшимися над стройными анфиладами улиц…
Он был готов идти дальше, да только опытный машинист,   гордо восседавший в его кабине, дал команду свернуть с основного пути на боковую ветку, уводящую в некое подобие ДЕПО, - кажется, приехали.  Сразу по прибытию юный паровоз со всех сторон обступили мастера да техники, окружившие его такой заботой  и вниманием, какую не доводилось ему видеть даже в родных краях. В следующие два дня его чистили, мыли, проверяли работу основных систем да смазывали  все детали, а потому из ремонтного цеха вышел он точно  рождённый заново, готовый в любой момент приступить к служению своей новой и теперь уже горячо любимой родной земле.
Вскоре на площадке пред паровозным ДЕПО появился солидного вида мужчина средних лет. Он придирчиво осмотрел паровоз, прикоснулся к каждой детали,  поднялся в кабину и даже зачем-то засунул голову в топку, но судя по всему, остался вполне доволен, и, спустившись из кабины, громко окликнул кого-то: «Эй Васька с Петькой! Принимайте новобранца теперь он полностью ваш!». Тут же из  соседнего здания выбежали два молодых  паренька и принялись восторженно оглядывать железную машину.  Как выяснилось позже, тот, которого звали Васькой,  трудился на железных  путях кочегаром, а Петька, несмотря на свой юный возраст, уже успел выучиться на машиниста.
С тех самых пор стали они неразлучны,  и, в течение почти 20 лет, возили рабочих да грузы по просторам всего Сылвенского края. Чем за это время  только не приходилось заниматься паровозу: то он возил уголь,  то доставлял  материалы на самые важные стройки таёжного уголка, а последние годы служил он маневровым поездом на станции Кунгур, перемещая по путям гружённые вагоны да выстраивая их в длинные составы, которым надлежало отправиться в самые отдалённые уголки огромной советской страны.
В 1963 году станция Кунгур, как и все на участке Пермь-Шаля была электрифицирована. К работе на железнодорожных путях приступили электровозы и новенькие  тепловозы, потеснившие старые прокопчённые поезда.  Ещё через несколько лет, наш знакомый паровоз ЭР был отстранён от маневровых работ по причине производимого дыма и копоти да отправлен на базу запаса, расположенную на окраине старинного города.  К этому времени Васька, которого в те годы уже называли Василий Игнатич,  навсегда покинул просторы родного Сылвенского края, отправившись на одну из ударных строек Сибири, где и обосновался, обзаведясь семьёй. Бойкий машинист Петька тоже обзавёлся семьёй, знали теперь его как высококлассного специалиста,  Петра Сергеевича, который как ни кто другой разбирался в устройстве паровозов и мог рассказывать о них часами. Не по нутру  ему пришёлся современный железнодорожный транспорт, и,  как  заявил он руководству: «Нет в современных электровозах да тепловозах души». А потому, перевёлся он  со своего поста на должность старшего мастера  базы запаса железнодорожной техники. Целые дни проводил он подле любимых поездов, смазывая, ремонтируя, да поддерживая стальные машины в рабочем состоянии. В ту пору было это занятие весьма почётным,  и касалась обороноспособности всей советской страны. Считалось, что в случае военного времени, если будут обесточены все железнодорожные пути, выйдут на них именно такие старомодные паровозы, которые будут возить грузы и людей, обеспечивая нужды тыла и фронта.
С течением времени запасник железнодорожной техники было решено перевести в тихое глухое местечко, расположенное  в Кишердском районе, на станции Шумково, близ старинной русской деревушки со странным названием Спасо-Барда. Перебрался туда и Пётр Сергеевич, продолжая  работу мастерам, окружая свои паровозы всем человеческим теплом и заботой, какими только мог.
С тех самых пор минуло ещё десятилетие, и, в  конце 1970х-начале 1980х гг., стало очевидно, что паровозы – абсолютно бесперспективный вид транспорта: ездят они медленно, много коптят, а КПД всего 10%.  Не лучше ли сберечь на случай войны более  эффективные да экономичные  тепловозы? На том и поладили. С части железнодорожного тупика, на котором стояли паровозы,  сняли охрану, убрали заборы, да прекратили ежемесячный ремонт, оставив на растерзание  промозглым уральским ветрам да холодным дождям, которые льют в этих краях точно из вёдер.
Пётр Сергеевич вышел уже к тому времени на пенсию и когда услышал про то, что паровозы решено оставить, схватился за голову.  Долго оббивал он пороги самых высоких начальников, пытаясь доказать, что нельзя так с паровозами и они могут ещё послужить родной стране, но всё без толку. Те только разводили руками, неустанно говоря: «А что мы можем поделать? Такой приказ пришёл из Москвы».
Потеряв всякую надежду на помощь власть имущих, Пётр Сергеевич, обосновавшийся в местечке Спасо-Барда, на свою скромную пенсию начал приобретать смазочные материалы, да  время от времени навещать брошенные паровозы, которые он любил всей душой. Его сердце буквально разрывалось, когда он глядел на брошенных стальных гигантов, и будь его воля, он бы в одиночку чинил и смазывал каждый паровоз, коих здесь скопилось несколько  десятков, да только скромной пенсии едва-едва хватало на то, чтобы поддерживать на ходу хотя бы один из них. И  Пётр Сергеевич отдал предпочтение своему любимцу, Венгерскому паровозу Эр,  бок о бок с которым провёл почти всю свою жизнь…
На смену 1980м пришли лихие 1990е, а за ними тихие 2000е, когда в глухом Кишердском краю неожиданно начал развиваться туризм. Пётр Сергеевич все эти годы заботливо  смазывал и латал свой любимый венгерский паровоз, но с каждым годом становилось ему   тяжелей и тяжелей это делать. Годы брали своё, и однажды весной  он отчётливо понял, что уже не может лихо взбираться в кабину, да карабкаться на крышу как это было в светлые годы молодости. Он продолжал приходить к паровозу и уже просто сидел рядом, молча взирая на стального гиганта, как бы извиняясь за то,  что  больше не может поддерживать его в рабочем состоянии.
  Бывало, что  он молча сидел по нескольку часов, а потом подходил к паровозу и гладил его по дымовой коробке, точно котёнка, нежно приговаривая «Верь, однажды и для тебя случится рассвет». Как то раз, сидя на брёвнышке подле паровоза, Пётр Сергеевич увидел нетипичную для этих мест картину: со стороны автодороги, к месту стоянки паровозов двигалась огромная группа людей,  которую вёл молодой гид что-то оживлённо рассказывая. «Туристы»- сразу  подумал старый машинист и лукаво спрятался за корпус своего паровоза. Вскоре группа подошла к стальным гигантам, и сопровождавший их гид начал рассказывать о  буднях стальных машин в годы Второй Мировой Войны. Всё бы было хорошо, да  только после рассказа стали туристы расспрашивать об устройстве паровоза, показывая то на одну, то на другую деталь. Юный  провожатый так растерялся, что не мог проронить ни слова, а только стоял недоумённо покачивая головой.  Пётр Сергеевич понял: нужно выручать мальца, а то совсем прогнётся под тяжестью человеческого любопытства, и вышел из своего укрытия.  Он подробно рассказал о всех частях паровоза, поделился историями из своей юности, не преминув поведать о  злоключениях стального гиганта , приехавшего из Венгрии и проработавшего с ним бок о бок всю свою долгую сознательную жизнь. Экскурсанты были захвачены рассказам, а парнишка глядел с восторгом и благодарностью странному пожилому человеку, который так вовремя пришёл ему на выручку появившись, казалось, из неоткуда.
С этих самых пор, Пётр Сергеевич стал регулярно встречать туристические группы, да водить их на экскурсии к железным машинам. Люди были благодарны, а он – искренне рад, поскольку впервые за долгие годы почувствовал себя воистину нужным, а к делу всей его жизни – старым гигантам железных дорог люди вновь проявляли живой неподдельный интерес.
Однажды в 2014 году в селение Спасо-Барада приехала большая экскурсионная группа из самой столицы Урала г. Екатеринбург. По старой традиции они посетили местный храм да отправились вместе с Петром Сергеевичем в старый отстойник, который к тому моменту во всех экскурсионных маршрутах уже нарекли «Кладбищем паровозов».
Проведённая старым  машинистом экскурсия как всегда прошла на ура, а после неё, когда группа уже самостоятельно осматривала гигантов индустриализации,  подошёл к Петру Сергеевичу скромного вида молодой человек и завёл разговор о Венгерском паровозе «Эр», стоявшем неподалёку.
«Не понимаю я  местное железнодорожное начальство бросить такого красавца на произвол судьбы. Сколько  я езжу по России, а такой вижу в первый раз, видимо он один остался во всей нашей стране». «Да, – ответил Пётр Сергеевич,  -  в прошлые годы немало кабинетов я обошёл беспокоясь в том числе и о его судьбе.  Везде одно и то же, говорят таков приказ  Москвы, а они, дескать, ничего не могут сделать. Впоследствии много лет, будучи  уже на пенсии, смазывал я его да чинил, а теперь мне уже не под силу подниматься на такую верхотуру, так и стоит он открытый всем ветрам - ржавеет».  «Знаете, – ответил молодой человек, - я работаю научным сотрудником в  музее «Боевая слава Урала», что под Екатеринбургом в Верхней Пышме. Мы как раз сейчас создаём экспозицию, посвящённую железнодорожной технике времён Великой отечественной Войны, вот было бы здорово, отвести его к нам, мы бы привели его в надлежавший порядок».
Пётр Сергеевич только тихо усмехнулся в усы, что может сделать этот малец, коли ему самому даже в былые годы, когда была  ещё советская власть,  добиться спасения паровоза не удалось?».  Молодой человек уехал, а Пётр Сергеевич продолжал водить экскурсии аж до самых суровых холодов, когда ходить к паровозом стало уже невмоготу, да и тропинки замело   полутораметровыми сугробами…
В это же время в столице Урала молодой человек вместе со своим руководителем  оббивали пороги  различных инстанций, дабы собрать пакет необходимых документов, и добиться выкупа этого паровоза у РЖД… К началу весны всё было готово, и молодой человек  снова отправился в далёкую затерявшуюся в глухих  лесах деревушку Спасо-Барда…
Пётр Сергеевич принял новость о скором отбытии паровоза весьма неоднозначно: с одной стороны он искренне радовался тому, что паровоз наконец-то обретёт вторую жизнь и достойный его уход, но с другой ему предстояло расставание с самым надёжным и верным другом, вместе с которым они делили радости и невзгоды проведя бок о бок почти всю свою жизнь…
Вскоре  на  базу запаса  паровозов прибыли юные мастера, а Петра Сергеевича пригласили главным консультантом. Так, в железнодорожном отстойнике близ селения Спасо-Барда закипела оживлённая работа… Через пару дней всё было готово: в топке старинного паровоза снова пылал огонь, а из трубы валил густой чёрный дым… До отбытия  стального гиганта в Екатеринбург оставалось несколько минут. Пётр Сергеевич подошёл к паровозу и по-отечески тепло обнял его… «Спасибо тебе друг, спасибо тебе за всё! Как бы мне не было больно, но теперь пришла пора расстаться,  ты отправляешься в новую жизнь, обещай не забывать меня  и будь счастлив». В этот самый миг стальное сердце паровоза сжалось, а из его недр раздался долгий печальный гудок. Юный машинист, сидевший в кабине, только  развёл руками, ибо он его не подавал.  Наконец, медленно но верно паровоз своим ходом двинулся прочь от чертогов своего родного Сылвенского края. Позади оставались милые таёжные леса, великолепные маковки  храмов Кунгура и Спасо-Барды и этот маленький сгорбленный старичок, ставший  за долгие годы ему настоящим другом, который теперь стоял на путях и рассеяно махал рукой на прощание, провожая своего подопечного в неизвестность.
Вновь за окнами потянулись густые таёжные леса, которые теперь поднимались почти до самого неба, взбираясь на высокие горы, которые казалось почти доставали тёмные, затянутые свинцовыми тучами небеса:  перед ними во всём своём великолепии вставал суровый, но на удивление прекрасный седой красавец Урал. 
Снова замелькали станции полустанки и небольшие городишки, кои во множестве разбросаны в этих краях. Ранним июньским утром, когда на заливных лугах мерцали серебристые капли росы, а высокие корабельные сосны чинно алели в лучах восходящей утренний авроры,  прибыл паровоз на станцию близ городка Верхняя Пышма, откуда его перевезли в местный военно-исторический музей.  Тут же старинный паровоз окружила целая команда историков и реставраторов, восторгу которых, казалось, не было конца: ещё бы, когда им ещё доведётся увидеть столь редкий паровоз.  Несколько недель не отходили от него трудолюбивые работники: чистили, мыли, натирая  и смазывая каждую деталь, так что к концу реставрационного периода он предстал таким же величественным и прекрасным, каким в далёком 1936 году вышел из сборочного цеха родного города Будапешт на пути далёкой Венгрии. Поместили его научные сотрудники на пути воссозданной железнодорожной станции времён войны рядом с другими тружениками железных дорог паровозами «Еа» и «Ов» да весьма заносчивым бронепоездом. Так и стоит он в музее, радуя туристов и окрестных детей, которые целыми ватагами приходят сюда посмотреть на заезжего Пермского гостя. 
 Говорят, что теперь он воистину счастлив, как только может быть счастлива железная машина.  Правда, порой, когда над Уральскими горами спускается ночь,  он вспоминает родные  Слывенские просторы, густые, полные легенд таёжные леса, а также своего  любимого и единственного настоящего друга – старого машиниста Петра Сергеевича, всё также водящего туристов  посмотреть на его друзей паровозов,  которые под порывами дождя и ветра всё также ждут своих добрых волшебников-реставраторов, которые однажды нагрянут в эти места, дабы подарить каждому из них новую счастливую жизнь…