Надежда 11 глава

      Анна металась по вагону, потом выскочила из него на платформу, едва заскочив обратно, чуть не опоздав, поезд тронулся с места и начал набирать скорость. Анна была в отчаянье, она побежала в соседний вагон, откуда раздавались звуки игры на гитаре и пение молодых людей. Облокотившись о стойку плацкартного места, рядом стояла Дуся и качая головой, внимательно слушала Марсельезу. Увидев дочь, Анна беспомощно села на свободное место и не отрываясь, смотрела на Дусю. Вдруг молодая женщина истерично рассмеялась, чем привлекла удивлённые взгляды пассажиров. Анна огляделась и извинившись, медленно поднялась и подошла к дочери.
     - Дусенька! Что же ты делаешь, доченька? Я ведь чуть с ума не сошла. Идём обратно в наш вагон, - беря Дусю за руку, сказала Анна.
     Дуся нехотя, но молча подчинилась и пошла следом за Анной.
     - Ты наверное голодная, пойдём, я накормлю тебя. Ты пирожки любишь? А блины с картошкой? Я купила и то, и другое, - не умолкая, говорила Анна.
     Её трясло от перенесённого волнения. Сев на своё место, Анна развернула бумагу, в которую ей завернули пирожки и блины и взяв один пирожок, протянула Дусе. Девочка с удовольствием его съела и вопросительного посмотрела на Анну. Улыбнувшись, та дала ей блинчик с картошкой, Дуся быстро съела и его и начала икать. Анна наконец улыбнулась и попросила соседа, молодого парня, принести для неё кипяток. Тот послушно встал и пошёл в конец вагона, потом быстро вернулся с алюминиевой кружкой, зажав ручку кружки рукавом свитера, потому что она нагрелась. Поставив кружку на столик, паренёк сел на своё место, напротив Анны и Дуси.
     - Кипяток горячий, сейчас немного остынет и попьешь. Хорошо, Дусенька? - ласково сказала Анна, и сама надкусывая пирожок, потому что очень проголодалась.
     О чём говорить с матерью, Дуся не знала, ведь по сути, эта тётя была для неё совсем не знакома. То ли дело Мехринисо. С ней Дуся могла говорить обо всём. Мехринисо читала ей старую, потрёпанную книжку про великана Гулливера и маленьких человечков. Мехринисо её нежно щекотала и приговаривала:
     - Ты моя принцесса. Я тебя очень люблю.
     На что Дуся хохотала и отвечала:
     - А я люблю тебя больше-больше.
     Потом они катались по полу и вместе долго смеялись. Дуся задумалась.
     - Ну почему надо было так далеко уезжать и оставлять бобожон, бувижон и опажон? Ещё кеное и брата Собиржона... почему?
     Вдруг Дуся заплакала, посмотрев на неё, Анна испугалась.
     - Что с тобой, доченька? У тебя что-то болит, родная? - взволнованно спросила она.
     Дуся подняла заплаканные глаза и буквально выкрикнула:
     - Я домой хочу, к опажон!
     Анна даже испугалась, она крепко обняла дочь и прижала к себе.
     - Я твоя опажон, Дусенька. Ты ведь уже большая девочка, должна понимать, что я твоя мама. Когда я ушла на фронт, чтобы бить фашистов, чтобы защитить тебя, ты осталась с бабушкой. Потом она заболела и умерла, а тебя привезли в Ташкент, где ты жила долго-долго, пока я тебя не нашла. Доченька, родная моя, я ведь живу только ради тебя. Неужели ты меня совсем не помнишь? - возбуждённо шептала Анна.
     Дуся перестала плакать и внимательно посмотрела на Анну, женщина с надеждой смотрела на неё.
     - Ну? Дусенька? Помнишь, я тебя кашкой кормила, а потом мы с твоим папой и с тобой в парк ходили, кататься на каруселях. Потом мороженое ели, помнишь? - более спокойно спросила Анна.
     Перестав плакать, Дуся кивала головой, потом вдруг прижалась к Анне и впервые назвала её мамой.
     - Мама... я помню. Да, помню карусели и мороженое, оно сладкое и холодное. Папу не помню, совсем не помню, - проговорила Дуся.
     Анна засмеялась и прижавшись к дочери, подумала:
     - Ну наконец-то. Мамой меня назвала.
     А вслух произнесла:
     - Ты совсем маленькая была, вот и забыла. А тётю Марию помнишь? Василька и Ивана, помнишь? Они тебя приютили, когда поезд бомбили, на котором ты ехала в Ташкент с остальными детьми.
     Дуся покачала головой.
     - Нет, не помню. Тебя только помню, ты сказки мне рассказывала и кашей кормила. А бабушка... конфеты мне давала... - стараясь вспомнить, морща лобик, тихо говорила Дуся.
     Анна решила сойти на станции и вместе с Дусей навестить Марию и её сыновей. Только на станции, где жила Мария с сыновьями, поезд остановился поздней ночью, но Анна не отказалась от своего желания и вышла из поезда. Идти было темно, дороги почти не видно, вдали виднелись лишь силуэты домов и скупо мерцали огоньки.
     - Мама, мне страшно и холодно. Куда мы идём? - спросила Дуся.
     Анна сняла с себя кофту и укутала ею Дусю.
     - Здесь недалеко, вспомни, ты же тоже вот так, ночью, одна шла, тебя собака потом нашла, Дуся. Помнишь? Ааа... вот и дом Марии, наконец мы дошли, - обрадовано сказала Анна, не дождавшись ответа дочери.
     Войдя в открытую калитку, Анна вместе с Дусей подошли к тёмному дому.
     - По - моему, этот дом, если я не ошибаюсь... - пробормотала Анна и тихо постучала в дверь.
     Но в доме стояла тишина и было темно, никто не отвечал. Анна постучала ещё раз и на этот раз, постучала громче и не в дверь, а в окно. Зажёгся тусклый свет и из-за открывшейся двери, Анна услышала голос Марии.
     - Кто там? Кому не спится так поздно?
     - Мария, это я, Анна, я... хотела проведать Вас. Я с Дусей, - ответила Анна, подходя ближе к двери и показываясь Марие.
     - Анна! Господи, откуда это вы так поздно? Заходите в дом... Дуся? ?Девочка моя! Дусенька! - вдруг увидев Дусю, воскликнула Мария и приподняв девочку, крепко обняла её.
     Все прошли в дом и сели на скамью, за стол.
     - Нашла, значит, дочь свою... Откуда же вы так поздно? Неужели из Ташкента? - спрашивала Мария. 
     - Нашла, Мария. Помните Дусю? Вот она какая стала, выросла совсем, - ответила Анна.
     - А я Вас помню. И Василька тоже помню, - вдруг сказала Дуся.
     Мария и Анна переглянулись и с удивлением посмотрели на Дусю.
     - Правда? А я тебя и не забывала. И Василёк тоже, и Ивашка. Все тебя помним, - радостно сказала Мария. 
     Потом тихо, обращаясь к Анне, сказала:
     - Дети запоминают стрессовые ситуацию, Дуся тогда была очень напугана. Ой, что это я сижу? Вы с дороги, наверное есть хотите. Я сейчас, у меня в печке и картошечка ещё горяченькая стоит, и молоко есть, даже хлеб есть, я сейчас... 
     - Простите нас, побеспокоили мы Вас, только не смогла я мимо Вас проехать. Захотелось, чтобы Дуся увидела своих спасителей, - чувствуя неловкость за ночной визит, сказала Анна.    
     - Да что ты, Анна? Какие беспокойства? Да и не спасали мы никого, Дуся ведь сама пришла, её тогда наша собака Дуся привела. Вот такие дела, - ответила Мария, ставя на стол ещё горячую в горшочке картошку, посыпанную зеленью и лучком и политую маслом, налила из крынки молока и отрезала два куска хлеба.
     Дуся и правда была очень голодная, но она ещё очень устала и хотела спать. Поэтому так, с куском хлеба в одной руке, с откусанной картошкой в другой, положив голову на стол, девочка уснула, пока Анна рассказывала Марие, как нашла Дусю в Ташкенте.
     - Добрейшие там люди, Мария. И Дуся к ним очень привязалась. Я может быть и осталась бы там... но поняла, если останусь, Дуся меня никогда не признает матерью. Было тяжело уезжать и дочери, и тем, у кого она прожила семь лет, но я не могла поступить иначе, - рассказывала Анна.
     - Да... дела. Что проклятая война с людьми-то делала. Ой, а Дуся-то уснула. Я положу её на кровать, где ты в прошлый раз спала, ляжешь рядом с дочерью. А я себе на лавке постелю, она широкая, - поднимая Дусю и унося в другую комнату, проговорила Мария.
     - Стеснили мы Вас. Вы уж простите, - виновато сказала Анна.
     - Глупости не говори. Ешь давай, а потом ложись, отдыхай, - ответила Мария.