Серая Мышка. Книга 5 Глава 5

СЕРАЯ МЫШКА   
Книга пятая: Каменный гость

Глава 5. Январь-февраль 2002 года. Тибет.
Полковник Крупина, она же Серая Мышка

   Наталья никогда не отличалась лихостью - той, что шла из нутра, и которую невозможно было остановить. Но показную могла изобразить. Вот как сейчас - резко повернув с дороги, и нажав на педаль газа огромного внедорожника так, что он с ревом пересек черту распахнутых ворот поместья, едва не поддав в задний бампер остановившегося впереди автомобиля тяжеленным хромированным "собратом", украшавшим ее "Эксплорер" спереди. Руль резко крутнулся, повинуясь ее рукам, еще два раза, и Мышка едва не расхохоталась, успев разглядеть ошарашенные физиономии четверки охранников, забывших о том, что на боку у каждого висела тяжелая кобура со стволом немалого калибра. Среди них Наталья разглядела и мужественно-красивое лицо того мачо, что однажды уже попытался остановить ее во время первого визита Крупиной в поместье Соломона; в предместье Хьюстона. Этот дом был единственным местом, где пути-дорожки полковника Крупиной пресекались с тяжеловесной поступью американского магната; не считая, конечно, ее собственного «гнездышка» в израильском Бат-Яме. Так что совершенно естественным для Мышки было предположить, что старый одесский еврей  будет ждать ее именно здесь. Судя по тому, что на площадке у входа в старинный особняк уже теснились не меньше десятка автомобилей, в своем предположении она не ошиблась. Машины эти, кстати, были эксклюзивными – из тех, что выпускаются в количестве нескольких экземпляров, а то и вовсе в единственном. Как и тот, который она на своем мощном, но совсем не статусном «Эксплорере» обогнала уже внутри усадьбы. Этот «Бентли» остановился впритык к ее черному внедорожнику, и из него – согласно неписанных законов жанра – выскочили двое здоровяков, которые, несмотря на костюмы, тоже явно пошитые в ателье, куда вход простым смертным воспрещен, были охранниками гостя, или гостей Соломона, не спешащих выходить из уютного салона. Скорее всего, эти неведомые пока гости пожелали в максимально комфортных условиях насладиться картинкой расправы с нахалом, посмевшим подрезать их «Бентли». Как в собственном домашнем кинотеатре; быть может, даже с бокалом чего-то возбуждающего в руке.
   К этим секьюрити, кстати, спешила «группа поддержки» - двое молодчиков, прозевавших наглое вторжение внедорожника. К одному из них – тому самому красавчику, уже знакомому с боевым искусством Мышки – и шагнул «Джим», в которого опять была загримирована Наталья. Это лицо ничем не примечательного американца, давно уже упокоившегося на одном из кладбищ Нового Света, было сейчас «визитной карточкой» полковника Крупиной. И красавчик, оказавшийся впереди тройки других громил, эту визитку вспомнил; затормозил так резко, что едва смог удержаться на ногах – когда в его спину врезались остальные.
   - А жаль, - незаметно для него вздохнула Наталья, - хотелось бы мне оценить, чему ты научился за прошедшие полгода. Уверена, что твой старшой гонял тебя не по-детски. Да ты и сам, наверное, из кожи вон лез, чтобы вернуться из привратницкой в господский дом.
   Она улыбнулась парню совершенно открыто, почти дружески; однако красавчик, очевидно, сумел все-таки уловить последнюю мысль, никак не отразившуюся в лице Мышки. Он насупился, и принялся бубнить что-то в рацию, которая оказалась в его руке молниеносным, отработанным на бесчисленных тренировках движением. Это Наталья отметила машинально, так же, как и мысленно покачала головой – парень так и не избавился от мальчишеской картинности, желанием поразить своей крутостью (истинной, или мнимой) если не «Джима», то хотя бы других персоналий начинавшегося действа. Впрочем, действо это для него как началось, так и кончилось. Потому что на площадке, которой заканчивалась мраморная лестница на десяток (если быть точной – то одиннадцать) ступеней, показался старший охранник усадьбы. Он тоже должен был помнить Наталью, точнее «Джима», хотя в свое время не заработал от нее по загривку. Опытным был и предусмотрительным.
   Вот и сейчас он не стал бросаться вниз, на помощь своим, и чужим бойцам; так же, как и хвататься за оружие, которого у него не могло не быть. Старший поднес к губам свою рацию, которую уже держал в руке, и забубнил в нее что-то непонятное. Мышка не прислушивалась; смысл коротких, словно рубленых фраз был понятен. Это и доклад «наверх» - что объект прибыл; и команда подчиненным, которых явно проинструктировали на такой вот не совсем обычный способ ее появления. Была ли возможность явления Натальи, или Ирины Руфимчик, или «Джима» миру местного олигарха не так эффектно, без элементов возможного мордобоя?
   - Конечно, была, - с какой-то веселой лихостью ответила себе Крупина, - можно было просто подойти к воротам и стать в освещенный фонарем круг света. Красавчик тут же отреагировал бы. Но это… неинтересно и скучно. К чему бы такая страсть к эпатажу? К ненужным внешним эффектам. Словно их не выбивали их моего характера на подмосковной базе?
   Это она так дисциплинированно ждала окончания инструктажа, который старший никак не мог закончить в рацию. Скорее всего, этот битый волк мог ограничиться несколькими фразами; теперь же он явно тянул время, пытаясь привести ход событий в русло, намеченное раньше. Так что Наталья успела еще поразмышлять на тему собственной неразумности:
   - Выбивали, конечно… и выбили. Но не у меня, не у восемнадцатилетней девчонки, чьи гормоны временами командуют моим телом и разумом, а у убитой войной старшего лейтенанта Крупиной, у которой не было другой цели в жизни, как только поквитаться со своими врагами – настоящими и мнимыми. А у меня нынешней? У меня есть такая цель? Есть!
   В этот момент на  арене, так и не ставшим полем кровопролитного боя (Мышка еще раз вздохнула), появилось несколько новых действующих лиц. Сначала из «Бентли» появилась парочка – мужчина и женщина; оба лет пятидесяти. Их физиономии были заполнены осознанием собственной значимости в этом мире, и некоторой досадой от того, что кровавого месилова в «телевизоре» им так и не показали. Это выражение удивительно быстро сменилось; теперь под ярким светом фонарей стояли люди, готовые припасть к ногам своего повелителя. Никуда они, конечно, припадать не стали – в нынешнем мире так не было  принято. А «повелитель», Соломон, появившийся на площадке рядом со старшим охранником, остановился на мгновенье, видимо, ослепленный ярким освещением на мраморном крыльце, а потом с радостным нечленораздельным возгласом бросился к Наталье. Теперь – как успела отметить Мышка – лица двух олигархов, прибывших на новогодний прием к акуле позубастей, стали чуть недоуменными, а больше того – обиженными. Они явно ожидали, что хозяин дома бросится встречать именно их. Еще она поняла, что радость Соломона, как бы велика не была, вполне контролировалась стариком, сейчас проявившим юношескую прыть. Перескакивая сразу через несколько ступеней, он, тем не менее, ни разу не назвал ее – ни одним из известных ему имен Крупиной. И потом, когда он чуть ли не силком тащил совсем не упирающуюся Наталью в дом, по коридору, и вниз, по крутой лестнице, ведущей в сердце его финансовой империи, Соломон, не отводивший от нее взгляда, словно предостерегал ее от лишних слов; от чужих ушей, жадных до секретов. Таких пока было четыре пары – охрана во главе со старшим, которые вошли в подземный бункер, возведенный еще во времена войны за независимость Соединенный Штатов, тогда еще не таких объединенных.
   Серая Мышка вместе с охраной осталась у дверей бункера; старик шустро скакнул вперед и оказался в кресле. Негромкий стук клавиш компьютера показал, что электронный мозг тут никогда не отключается, что он исправно фиксирует, сколько миллионов, или миллиардов долларов капает ежеминутно на счет Соломона.
   - Ну, и на мой тоже, - усмехнулась Наталья внутри себя, - мы ведь не только враги до гроба, совсем не уважаемый Соломон. Мы еще и партнеры по бизнесу. Так что можно сказать, что этот «кабинет» в какой-то части и мой тоже. Ага… Вот ты его и разделил!
   Эти слова она тоже оставила внутри себя, не дрогнув лицом, когда очередная команда Соломона электронному мозгу началась и закончилась стремительным и практически бесшумным падением стеклянной преграды, отделившей Соломона и его компьютеры от безмолвных пока зрителей. Мышка успела отметить чудовищную – не меньше полуметра – толщину этой прозрачной стены; даже представила себе, каково было бы оказаться в том месте, куда упала эта, несомненно, очень тяжелая плита. Теперь этой плиты практически не было видно, но Наталья чувствовала, где заканчивается ее мир, и начинается обиталище «паука», по-прежнему яростно колотившему по клавишам. Наконец в бункере прозвучал голос Соломона. Он не был разбавлен механическими примесями, но воспринимался Крупиной бесконечно чужим; словно действительно доносился из другого мира. Старик приказал охране покинуть бункер. Мышка не оглядывалась; она лишь чуть дернула плечом, словно отвечая на безмолвное предостережение старшего охранника. Впрочем, было ли такое, она, естественно, знать не могла. И обозначила сейчас свое согласие не предпринимать никаких мер агрессии с единственной целью – показать ему, а заодно и Соломону – что для нее, для агента три нуля один, нет никаких преград. И почти сразу же, как только за охранниками захлопнулась дверь (железная, и тоже очень толстая), она подошла к преграде, остановившись от старого еврея в паре шагов – так близко от бронированного стекла (или иного материала) находился стол.
   - Есть теория, - начала она голосом уже Натальи Крупиной, - что у больших поверхностей материала с упорядоченной структурой существуют критические точки. Хотя бы одна. И что стоит несильно стукнусь по ней молоточком…
   Она действительно постучала согнутым пальцем по поверхности стекла, а потом – словно действительно нашла искомую точку – обрушила на нее удар уже крепко сжатым кулаком. «Джим» при этом скорчил такую торжествующую и кровожадную физиономию, что Соломон прежде вскочил, и даже отшатнулся, заставив тяжелое кресло на колесиках откатиться, и громко стукнуться о стену, и только потом крепко зажмурил  глаза, словно опасаясь осколков и стеклянной пыли. Которые, несомненно, должны были заполнить бункер.
   Однако его заполнил негромкий смех Натальи и ее же слова:
   - Но об этой теории мы поговорим в следующий раз. А сейчас я хотела бы узнать, как себя чувствует семья Емельяновых.
   - Хорошо чувствует… пока, - пробормотал Соломон, доставая из кармана платочек, и вытирая лоб, покрывшийся крупными каплями пота, - а как будет чувствовать себя дальше, зависит только от вас, Наталья Юрьевна. Ну как? Попали в сказку?!
   Его глаза жадно блеснули, а потом заполнились причудливой смесью детского нетерпения, отчаянной надежды, и, наконец, дикого разочарования.
   - Да,  - кивнула Наталья, отрывая руку от стекла, и, в свою очередь, доставая из кармана платочек, - попала. И даже живую воду нашла. Не источник, конечно, а лишь крохотную каплю.
   - Где?! Где она?!!
   - Привезла, - несколько остудила его пыл Мышка,  - только… не сам эликсир, а подтверждение того, что чудо действительно существует, и что им действительно можно воспользоваться. Только вот…
    - Только что?!!
    - Я решила проверить его действие. На себе, как понимаешь. Не могла же я привезти сюда неизвестно что. Вот я и рискнула – прямо там.
   - И что?!! – выкрикнул Соломон ей прямо в лицо.
   Он стоял теперь перед стеклом, и вжимался в него всей фигурой. Так что этот выкрик, страстный в его исполнении, прозвучал глухо и как-то жалко. Словно он уже понял, что игрушку, которой помахали перед носом этого ребенка на девятом десятке лет жизни, ему сейчас не дадут.
   - А вот что!
   Теперь Наталья принялась промокать, а потом и стирать со лба, со щек, с прикрытых глаз и носа, грим. Ее платок был пропитан специальным составом, и через пару минут перед пораженным Соломоном стояла юная девушка, в которой он находил знакомые черты, а заодно, и злое торжество.
   - Чудо свершилось, - объявила она почти торжественно, - и не в первый раз, кстати. Я бы могла назвать пару имен, которые знают во всем мире, и которые сейчас наслаждаются жизнью, молодые и здоровые – хотя мир давно уже похоронил их. Но вот беда… эликсир этот нельзя налить в стакан, как воду из крана. Он рождается мучительно, медленно… Очень медленно. Одна «доза» в десять лет.
   - И ты!.. – вскричал Соломон, отрывая бледное лицо от преграды.
   - И я воспользовалась десятилетним трудом корейских монахов. Выпила его за доли секунды. Результат, как говорится, на лице.
   Наталья (та самая, восемнадцатилетняя) даже хотела покружиться перед стеклом, как перед зеркалом; показать, что тело теперь заполнено юношеским задором и бодростью. Остановило ее лицо Соломона, налившееся кровью; его выпученные глаза и открывшийся в безмолвном крике рот. Она даже немного испугалась -  не хватил бы дедушку удар. А потому поспешила пролить каплю меда в ту бочку дегтя, которой сейчас заполнилась душа старого еврея.
   - Настоятель монастыря – человек, который следит за рождением чуда, а потом решает, кого этой благодатью одарить…так вот: он просил донести до тебя весть, что следующая капля эликсира будет твоей. Если доживешь, конечно.
   Последнюю фразу Крупина проговорила про себя. Он вдруг поняла, что эти три слова Соломон произнес – так, словно повторил их вслед за Мышкой. А потом почти испугалась той неистовой страсти, которая вспыхнула в старческих глазах. Страсти, что могла прожечь отверстие в толстом стекле, и в самой Наталье. Через мгновение перед юной Натальей стоял, а потом сел в кресло внешне добродушный, иронично относящийся к своей немощи, старичок, запрятавший в глубине души твердое убеждение: «Доживу!».
   - Будем считать, что первое задание ты выполнила, - проворчал он, поворачивая к Мышке плоский экран компьютера.
   Цифры, что неспешно сменяли друг друга в правом верхнем углу, показывали, что съемка, которую сейчас жадно и цепко – прежде всего, в поисках какой-либо зацепки – разглядывала Наталья, датировалась сегодняшним утром. Соломон явно был уверен, что агент три нуля один обязательно появится здесь, в поместье. Сейчас была его очередь показывать, что условия сделки им выполняются так же неукоснительно. Емельяновы на экране компьютера выглядели вполне довольными; даже помахали руками (старшие, конечно) Крупиной. Так решил бы любой другой на месте Натальи. Она же читала в их глазах страх за ребенка, друг за друга; может быть, и за нее. Ведь сказали же им, кому и для чего нужно помахать ручкой. По крайней мере, Николай должен был понимать, что в заточении, пусть таком роскошном, судя по кадрам видеосъемки, их держат по какой определенной причине.  И что имя этой причине – Наталья Крупина.
   Она невольно дотронулась до  собственного лба; до той его части, которая у Николая Емельянова была украшена нашлепкой из двух полосок медицинского пластыря. Соломон правильно понял ее движения и чуть фыркнул.
   - Ваш друг решил недавно проверить надежность охраны. Отделался, надо сказать, легким испугом. А двое парней, которые уверили его в невозможности побега, сейчас в реанимации. Так что, милая Ирина, содержание ваших друзей, учитывая медицинское обслуживание охранников, обходится мне очень недешево.
   Он тяжело вздохнул, словно действительно стоял на краю финансовой пропасти, и хитро улыбнулся – ждал, очевидно, от Мышки совета отпустить беспокойных пленников на волю. Девушка действительно дала совет, совсем другой, неожиданный:
   - А ты всех пострадавших (она имела в виду и этих двоих, и будущих – и Соломон прекрасно понял ее) отправляй в Россию. Там медицина бесплатная.
   - Увы, Наталья Юрьевна. Очевидно, вы уже давно не пользовались такими услугами на нашей Родине. Будете дома, загляните как-нибудь в хорошую платную клинику, сравните цены с американскими… Но об этом потом, - он даже покачал головой, показывая, что о путешествии в Россию речь не идет, - а пока давайте о новом задании.
   -  О новой сказке, - иронично хмыкнула Наталья.
   - Вот именно, - вполне серьезно подтвердил Соломон, - смотрите:
   Экран по-прежнему был обращен освещенной стороной к Наталье, и теперь она с возрастающим изумлением, за которым прятала напряженное внимание, наблюдала за кадрами из какого-то научно-популярного фильма. Когда-то она уже видела что-то подобное; еще на подмосковной базе. Инструктор, объяснявший курсантам занимательные картинки из тайников американских, а потом и отечественных спецслужб, занимавшихся контактами с внеземным разумом, на полном серьезе утверждал, что экспонаты на фотографиях и черно-белых видеороликах не муляжи; что не только эти две страны охотятся за тайнами, которые человеческий разум понять не в состояний, и что… Наталья хотела было еще раз хмыкнуть, а потом еще и расхохотаться, но сдержала себя. Потому что вовремя вспомнила, что первое ее «путешествие в сказку» закончилось вполне реальным результатом, и что именно благодаря ему она сейчас стоит перед нерушимой преградой и едва сдерживает переполнявшую тело энергию. Малую толику ее она все-таки выплеснула сквозь стекло саркастической фразой:
   - Значит, теперь мне надо будет привести сюда «зеленого человечка»? Или пару – на развод?
   - Зеленые человечки меня не интересуют, - великодушно отмахнулся Соломон, - а вот их технологии - то, к чему земная наука сама пришла бы через сотни, если не тысячи лет, мне бы очень пригодились.
   - И где же их искать, - уже вполне по деловому спросила Наталья, показывая, что готова к новому заданию, - ограбить тайный ангар американских спецслужб? Под каким номером он числится у тебя? Или пошарить в секретных лабораториях Комитета?
   - Теперь он называется фээсбе, - подсказал ей Соломон, - но там вряд ли найдется что-то, чего я уже не видел. Было время, когда никаких секретов в России для меня не было.
   Наталья даже почувствовала, как в животе, в районе пупка, что-то непроизвольно сжалось; какое-то иррациональное чувство, которое оно обозвало стыдом – и за страну, за ее могущественную спецслужбу, несколько лет покорно следовавших в кильватере своего главного врага, и – совсем капельку – за себя. Поскольку в это самое время она пряталась от мира, решала такие ничтожные на фоне разворачиваемых событий проблемы в лесах под городом Ковровом.
   - Серьезные специалисты проанализировали все факты, что несли даже крупицу информации об этой щекотливой теме, - продолжил Соломон, - и пришли к выводу, подкрепленному железными доказательствами (он похлопал по верху тонкого экрана, показывая, кто подтвердил  выводы неведомых исследователей), что все эти чудеса пришли из одного определенного места.
   - И имя этому месту…
   - Тибет, - вполне ожидаемо завершил догадку Натальи старик, - в этот район совсем скоро отправляется серьезная экспедиция. Настолько серьезная, и хорошо оснащенная, что результат должен быть один…
   Теперь уже Наталья завершила горячий порыв Соломона, на чьи деньги, скорее всего, и была сформирована будущая экспедиция:
   - Она должна будет найти мифический вход в еще более мифическую Шамбалу, - предположила она.
   - Должна будет, - кивнул Соломон, - но не найдет!
   - Почему?
   - Потому что ее найдешь ты!
   Наталья уже привыкла не замечать подобные метания старого еврея; обращаясь к ней подчеркнуто на «вы», он временами словно проговаривался, переходил на более интимный, почти родственный тон. Теперь же этим жестким «ты!» он словно поставил перед Мышкой задачу, не выполнить которую она не имела права. Может, поэтому, на экран вернулась неподвижная картинка, на которой Емельяновы вполне весело глядели в экран видеокамеры.
   - Я так понимаю, - продолжил Соломон уже мягче, - в юности вы, Наталья Юрьевна, вряд ли смотрели голливудские фильмы об искателях сокровищ. Так вот, теперь я предлагаю вам принять участие в такой одиссее. Имя Майкл Нортон ни о чем вам не говорит?
   Наталья пожала плечами, не отрывая взгляда от экрана компьютера.
   - Это весьма известный и уважаемый, несмотря на молодость, исследователь аномальных явлений. Сегодня он будет здесь, на новогоднем приеме. По моей просьбе он объявит о начале новой, грандиозной экспедиции в неисследованные области тибетских гор. А я, в свою очередь, попрошу его включить в состав группы мою… внучку, Ирину. На дочку вы уже совсем не похожи.
   Мышка кивнула, словно благодаря за комплимент, и ответила с хорошо различимым сарказмом в голосе:
   - И он, конечно же, не откажется. Потому что на такую экспедицию нужен не один миллион долларов. А деньги под ногами не валяются; даже здесь, в Штатах.
   - Особенно здесь, - кивнул, улыбнувшись, хозяин поместья, - так что жду вас на приеме, Наталья Юрьевна… точнее, уже Ирина, через полчаса, не позже. Не будем заставлять ждать гостей.
   Он нажал еще одну кнопку на столе, и в дверь за спиной Мышки вошел теперь уже только один охранник – тот самый старший, не выразивший ни капли изумления при виде преображенной Натальи.
   - Это Джон, - кивнул старик, - он покажет, где ТЫ, Ирина, будешь жить в МОЕМ доме. И всегда будет рядом.
   Наталья молча, никак не отреагировав на новые акценты в словах Соломона, направилась вслед за охранником. А через несколько минут с изумлением и (чего греха таить) с невольным возгласом «Ах!» уставилась на длинный ряд костюмов, платьев и иных предметов женского туалета, который выстроился в такой милой любому девичьему сердцу гардеробной комнаты.
   - И моему тоже, - призналась Мышка себе.
   Время поджимало, а ведь еще нужно было принять ванну, в такой же шикарной ванной комнате, наложить макияж – теперь уже совершенно другую «боевую раскраску». Впрочем, этому искусству агент три нуля один тоже была обучена весьма квалифицированно. Так что к исходу означенного срока перед изумленным Джоном, который на этот  раз не смог сдержать своих эмоций, предстал вариант Наташи Ростовой на ее первом балу. Знал ли этот матерый боец о персонаже романа Льва Толстого? И вообще об этом русском писателе?.. Зато теперь он определенно знал, что чудеса на свете бывают. Что хладнокровный и жесткий мастер боя может превратиться в хрупкую, не смевшую даже поднять взгляда на мужчину, девушку, застывшую перед ним с явно испуганным выражением лица. Чувство восхищения этим талантом Серой Мышки промелькнуло на растерянном лице Джона, и сменилось обычной маской бесстрастного секьюрити.
   - Прошу, мэм, - он все-таки чуть согнул спину, и показал рукой в сторону дверей, из-за которых доносился негромкий гул голосов.
   Наталья вошла в открытые двери с полным ощущением той легкости и ожидания чего-то необычного, чудесного. И оно произошло. Шум в зале, заполненном по большей части пожилыми мужчинами, моментально стих, и она без всяких усилий представила себя княжной Ростовой, на которую устремились все взгляды. Прежде, чем сделать первый шаг, она выдержала длинную паузу, позволив себе еще несколько мгновений оставаться наивной девчонкой, впервые попавшей из своей глуши на светский прием. А потом агент три нуля один обвела зал взглядом, запоминающим мельчайшие детали, кивнула себе, и шагнула вперед с неслышным вопросом:
   - И кто тут из вас князь Болконский?
   На эту роль мог претендовать разве что высокий стройный мужчина, жгучий брюнет с карикатурно-голливудским мужественным лицом, который послушно внимал что-то Соломону. А тот тоже всплеснул руками, явно впечатленный явлением небесного создания в лице юной Натальи.
   - А вот и обещанный сюрприз, - громко воскликнул он, привлекая всеобщее внимание, - это, господа, моя внучка, Ирина. Она только сегодня прилетела с нашей исторической родины.
   - Нашей, израильской - поняла Наталья, - в памяти которой уже заняли места характерные, по большей части носатые профили гостей.
   -   Ирина не просто внучка, - продолжил Соломон уже негромко, для узкого кружка лиц, внимавших сейчас хозяину дома, - она самый близкий для меня человек.
   Лица вокруг стали чуть задумчивыми; почтительность в них каким-то способом трансформировалась, переместилась частью и на Наталью. Потому что в устах любого нормального дедушки эти слова означали бы одно: «Господа, представляю вам мою наследницу!». И лишь Мышка знала, что означает это «близкий»; что иной враг гораздо ближе любого друга, или родственника. Откровеннее всех разглядывал Наталью красавец брюнет. Он единственный в зале подходил под описание искателя сокровищ; открывателя тайн древности.
   - Майкл, - представил его Соломон, - Майкл Нортон. Заглянул к нам на огонек, прежде чем отправиться в новое путешествие, чтобы покрыть свое имя мировой славой.
   Нортон попытался придать собственной физиономии то же выражение, которое прочно заняло место на залитом от «смущения» личике Натальи. Увы, у него это получалось плохо. Его загорелое лицо с квадратным подбородком и носом тоже немалых размеров, которые словно сами по себе задирались кверху, говорило без всяких слов: «Да у меня этой славы и так уже… девать некуда!». А еще его строго очерченные губы сейчас скривились в легком недоумении, которое Серая Мышка расшифровала так:
   - И вот с этим недоразумением мне придется идти в горы; в буран, на отвесные скалы?! Да ее же всю дорогу придется нести на плече.
   Он действительно раздвинул плечи, словно показывая, что внучку всемогущего олигарха он готов нести на своем плече так долго, пока…
   - Пока у дедушки Соломона не кончатся деньги, - Наталья безмолвно закончила этот монолог, который, собственно, и родился в ее голове.
   Ей сейчас безумно захотелось отчебучить что-нибудь такое, чтобы вежливая улыбка, сквозь которую проступало снисхождение, исчезла с этого лица. Однако легкое усилие воли тут же прогнало такое ребяческое желание - очевидно, тоже рожденное повышенным гормональным тоном юного тела. Она все-таки хищно усмехнулась, тут же состроив еще более скромную, почти растерянную мордашку:
   - Как-нибудь потом, в горах... мы еще с тобой споем "Альпинистку" Владимира Семеновича...