Сильные люди всегда просты

                Сильные люди всегда просты         (Лев Толстой)
                Рассказ
                Посвящается сестре Зульфие
                Мы все несем ответственность за тех, кто меньше нас      
                (Туве Янссон)   
                Пролог
Почти шестьдесят лет тому назад в одной деревне в  крестьянской семье родилась  семимесячная девочка.   А появилась на свет, надобно сказать,  в  суровую февральскую  ночь.  Роды проходили  дома,  но они были очень тяжелые,  несмотря на малый срок, она никак не хотела  объявиться на свет,  и  бабке – повитухе,   Залифе  пришлось прибегнуть к старому способу оказания   помощи   роженице, а именно:  ребенка  в буквальном смысле слова выдавливали  длинным вафельным полотенцем  из чрева.  У молодой мамаши это была третья дочка. Роженица так была измучена тяжелыми родами,  что не имела силы  ухаживать за ней, да и молока так и не появилось ни на грамм.  Тетушка Залифа   не скрывала   от  нее   и не делала  из этого секрета, объявив ей прямо в лицо,  что ребенок  - не жилец.  Может, у роженицы  была депрессия, или на слово поверила  повитухе, утверждавшей,   что девочка проживет недолго. Только   измученная  родами   мамочка   не желала и не имела сил  ухаживать и лелеять очередную дочку. А  возможно и муж упрекал, что не смогла подарить наследника.  Однако   так  сложились обстоятельства, что настоящей матерью для этой девочки стала бабушка по материнской линии.   Кормила она свою внучку  коровьим  молоком,  варила  манную кашку,  укладывала спать с собой на нарах,  где  мягко и тепло было  ей  на перине под крылышком   ласковой и заботливой бабушки.   Девочка  была очень смуглая,   была копией своей мамы,   такая же востроглазая и курносенькая.    
                |
С  сестрой нас разделяют всего два года.  Она старше меня  на два года и  три месяца. Говорят, что  такая разница в возрасте  самая идеальная для общения и дружбы между сестрами. Действительно, оно так и есть.  Хотя нас в семье пять сестер, мы с ней ближе друг другу,  несмотря на то, что с остальными  тоже ладим хорошо. 
С ней нас связывают столько интересных событий, что даже  затрудняюсь, с чего начинать. И все- таки лучше,  думаю, начать с детских воспоминаний. Хотя некоторые утверждают, что ребенок мало что помнит в трехлетнем возрасте, я помню такой интересный факт. Напротив  нашего дома, шла стройка нового здания  магазина из  кирпича.  И мы с Гульфией, она была старшей и заводилой во всем,   каждый день ходили играть  туда. Тогда  уже    мы любили играть в дочки  - матери. Она была  мамой, я дочкой. 
Однажды Гульфия  по- настоящему усыпила меня там, а сама отправилась домой. Мама, конечно, потеряла меня и,  спохватившись, что  бабушкина любимица вернулась одна, побежала за мной. Я спала на  кирпичах, на которых были постелены какие- то тряпки. Спящую,   мама так и принесла меня   на руках домой.   Об этом сама Гульфия хорошо помнит, и мама рассказывала,  но то, что бегали туда играть, это врезалось в моей памяти крепко.
Хотя она родилась недоношенной,  внешне и в умственном  отношении это нисколько не сказалось на ней. Если говорить про рост, она  ниже меня сантиметра на  два, не более.
 Следующий яркий момент из детства, это то, как мы с девчонками в нашей летней кухне пытались учиться курить. До сих пор не могу понять, кому пришла в голову такая шальная мысль, ума не приложу. Однако   Беломорканал стащила с папиного кармана я. Полностью пачку забрать не рискнула, а взяла ровно столько штук, сколько нас было девчонок. Нас было примерно семеро девчат.  Старшие девчонки с младшими сестрами. Мы с подругами  учились в четвертом классе.  Когда дошла очередь до меня,  я сделала одну затяжку,  поперхнулась,  раскашлялась, во рту так невкусно и неприятно стало, что дальше  не стала ничего предпринимать, а выбросила в печку окурок.  Про остальных не могу ничего сказать, а только мы с сестрой больше никогда не повторяли этот  горький  опыт. Некоторые девочки  из этой компании потом,   встав взрослыми,  закурили по- настоящему и,  втянувшись, до сих пор продолжают курить и губить свое здоровье.  Я благодарна  тому, что в моей жизни был такой, хотя и неприглядный,  опыт  к курению. Зато навсегда отбилась охота к этой вредной привычке.  Как говорится,  все, что ни делается,  все делается  к лучшему.
Взрослые с самого раннего детства приучали  нас  к нелегкому деревенскому труду. Надобно сказать, что огороды в то время были такие огромные, а картофельное поле обрабатывать  приходилось нам. Окучивали тяпками сами,  разделив поровну ряды.  В роли бригадира,  кто выступал, не стоит даже сомневаться. Гульфия на правах старшей  сестры  занималась  этим делом. И мы три сестры целыми днями  пропадали в огороде. Каждому причитались не меньше  пятидесяти   рядов,   к тому же широких, а не то,  что сейчас   делаются узкие  гряды.  Если кто- то раньше завершал раньше остальных свою работу, никто не помогал другому.  Не знаю, почему,  не было  у нас чувства  взаимной  поддержки.  А может, таким образом,   мы учились полагаться только  на себя.  А бывало, кто- то больше отдыхал,  ленился, не торопился, может причина была и в этом.  И вот  так  родители   прививали любовь к труду  и ответственности. Уже с пятого класса учили доить корову. В хлеву убираться тоже приходилось самим.  Две стайки были разделены между  нами сестрами.   Поить многочисленную скотину  было одно удовольствие. Папа приезжал зимой  на обед   на лошади, запряженной в сани.  Нам нравилось самим управлять  лошадкой, и каждая из нас хорошо справлялась. Чаще по двое ездили за водой.  Приходилось и на санках таскать воду.
Как- то отец попал в областную больницу.   К разъезду дороги не было, и мама   в 4 утра сама запрягала лошадь, и   ехали на санях, укутавшись в тулупы, в райцентр, где ей приходилось садиться на пригородный поезд. А мы с Гульфией, ученицы четвертого и шестого класса, одни возвращались домой. До райцентра было шесть километров, и дорога проходила возле кладбища. Конечно, жутковато было, а деваться некуда, раз надо, значит надо.  И так не раз приходилось  провожать маму на поезд. Обратно обычно она шла с разъезда пешком. Тропинки  были проложены школьниками, которые каждый день в мороз не в мороз, шли учиться к нам в деревню  в школу.  Там на разъезде проживала одна семья, у которой было десять детей. 
Летом нам нравилось  бегать на речку купаться. Правда,  она была не очень  большая и глубокая. Нас набиралось девчонок  больше десяти. Ходили туда  с тазиками, брали свои детские вещички для стирки. А потом стелили вещи прямо на травке, а сами в это время играли в разные игры. Так весело проводили время. Пока мы резвились, наши вещички успевали подсохнуть на солнцепеке.
Зимой  опять же приходилось  пилить дрова «дружбой два».  В то время,  может, у кого- то и были бензопилы, но мы пилили ручной пилой. Работать приходилось и в  двадцатиградусные морозы. Нам это было не в тягость, потому что пока пилили, могли спокойно поболтать  без посторонних ушей и поделиться своими нехитрыми секретами.  Если сильно начинали мерзнуть, уходили в нетопленую баню, там были в укрытии,   и,  казалось, что там теплее, чем на улице при ветре.
 У нас в деревне ягодные и грибные места. В основном  собирали сухие грузди.  Я сейчас с большим удивлением  вспоминаю тот момент, как мы  зеленые девчонки ездили самостоятельно, без взрослых,  в большой город на базар продавать грузди.  Нас было очень много, может, поэтому взрослые доверяли нам и не беспокоились о нас. Поезд утренний уходил  с нашего разъезда в пять часов утра. Мало того, что рано вставали, еще до разъезда тащиться с нелегким грузом  целый километр надо было.  На базаре покупали весы  за   пятьдесят  копеек.  Наш товар хорошо и быстро уходил. Только нам сильно торопиться не было необходимости, потому что обратно  возвращались снова  на поезде.  А он уходил  вечером примерно в шесть часов.  И домой добирались в девятом часу вечера. На свои заработанные деньги покупали учебники, тетради, ручки, альбомы.  В райцентре  был магазин, где продавались канцтовары, и там отоваривались.
Еще мы в райцентре возле вокзала торговали земляничкой, стакан стоил  в  то время всего пятнадцать - двадцать копеек. Заработанные деньги снова уходили на приобретение  школьных  принадлежностей. 
Так с самого детства мы знали цену деньгам. Еще мама в каникулы  нас отправляла помогать  одной учительнице  в огороде,   ее участок находился не в деревне, а в поле.  Каждая из нас зарабатывала три рубля в день. Думаю, для многодетной семьи  это было неплохим подспорьем. На эти деньги покупалась  форма для школы.
Хочется подробнее остановиться на отношениях бабушки к нам внучкам  своим. Как я уже упоминала,  Гульфия была воспитанницей  и любимицей бабушки. Можно сказать, что у нее было две мамы.  Бабушка, выкормившая свою внучку, не могла меньше любить ее,  чем остальных.  Гульфия, уже повзрослевшая девчонка, продолжала спать с ней.   Если бабушка возвращалась с аята и приносила сладости, в первую очередь,   самое лучшее предназначалось   ее любимице, а нам, что уж останется,  то и достанется. А нас, понятно,  это задевало, но ничего не поделаешь, через взрослых не перепрыгнешь. И еще меня обижало то, что бабушка на свою мизерную пенсию умудрялась  делать нехитрые покупки своей  любимице.  Однажды я запросила деньги на купальник, она отказала мне. Конечно, очень обидно было, словно я не ее внучка.  Зато очень хвалила меня за работу по дому.  Может, таким образом,   освобождала от работы свою   названую дочку.  Если меня хвалили, я была готова свернуть горы. Старалась еще больше.
Кстати, бабушка даже ходила на классные собрания к своей «дочке».  Что она понимала,   безграмотная  старушка, мне до сих пор любопытно. И все же думаю, не без пользы.  В то время бабушки  носили длинные шальвары, которые выглядывали  из-под платья.  А  эти шальвары бабушка заправляла в вязаные гольфы. А учил тогда сестру в начальных классах   сын нашей соседки.  У этого учителя было десять детей.   Вечером,  гуляя по улице, мы боялись наткнуться на него. Дело в том, что он любил  рассказывать на уроке   что- либо    смешное  про  нас. В основном любил присочинить.  И мы страшно боялись  оказаться обсмеянными им перед всем классом.  Но тот случай, рассказанный им в классе,  где училась сестра,  не дает покоя  и   характеризует его как учителя   с не  очень хорошей   стороны.
  Однажды,  придя на собрание, бабушка не заметила, что  один конец шальваров   был заправлен в гольфы, а другой  висел. И вот угораздило же ему рассказывать об этом ученикам третьего класса. Непонятно, что хотел он этим сказать. Может,  просто посмеяться  над старым  человеком.  Во всяком случае,  это не делает  ему чести.  Лучше бы он позаботился  о своей  матери,  которая жила отщепенцем в маленьком домике,   состоявшем из одной  крохотной комнатушки.  Про эту бабушку  хочется сказать  несколько слов.    Ее жилье   состояло только  из домика, и больше ничего. Никаких удобств не имелось  больше. Зато  в сторону улицы в небольшом палисаднике росла   ранетка, которая привлекала наше внимание, и мы любили вечерами рвать  еще зеленые плоды. А во дворе не было палисадника, а окно укрывала   белая занавеска, которая только наполовину скрывала видимость в доме. И мы,  несмышленая детвора,   любили заглядывать к ней в окно. Обычно вечером наблюдали  одну и ту же картину. Ходила дома она   в  одних панталонах  и больше ничего на ней не бывало одето. Это была старушка  небольшого роста,  чересчур полновата. И вот она  шумовкой чесала себе спину. В баню редко приглашали ее дети.  Поэтому она еще и чесоткой страдала. А вот то, что обладала  она хорошим нюхом,  сомневаться даже не стоит. Часто, почти каждый  день   она приходила вовремя  к нам в обеденное время. Мама только еще накладывает в тарелки еду,  она тут  как тут.  В деревне все отличались гостеприимностью,  поэтому она,   это зная,  смело ходила на обед. После ее ухода,  бабушка ворчала  про себя.   Ей, работящей  старушке,  не нравилось   хождение  соседки.  Да и вообще, если кто заглядывал    в обеденное время,  того человека всегда усаживали за стол,  несмотря на то, что на столе могла быть  только  картошка в мундире.  Пришедший человек     не мог  отказывать   радушию   хозяев,  и делил трапезу  вместе со всеми.    Тогда картошка в мундире  была частой едой. Правда,  к картошке была сметана или молоко.  В каждом дворе была корова, поэтому  молоко дети кушали вдоволь.  Может, поэтому я не люблю сейчас пить молоко. Думаю, на всю оставшуюся   жизнь  напилась  и исчерпала свой  лимит.
 С этой соседкой  связан   еще один не очень приглядный случай. Сестренка  младшая,  вместе с подругой,  вдруг решила снять трусики и,  повернувшись к ней в окно задами,    надумала   просверкать   пятой точкой опоры.   Оскорбленная до глубины  души соседка,  пришла с жалобой к нам домой, а   мама, разозлившись,   так отхлестала  сестричку  хворостинкой,  что думали,    до смерти  изобьет  ее. На ее счастье  явился на обед папа,  и   благодаря ему,   была спасена от дальнейшей экзекуции.
Я не знаю,  почему,  а только ни разу меня не наказывали физически. Может, слишком послушной росла, пальцем даже не трогали меня. А всем  остальным частенько   попадалось за разные проделки. Гульфие тоже не раз попадало за свой невоздержанный язык.  А то, что в потасовках  приходилось  принимать участие, говорить нечего. Дети во все времена остаются детьми.  И все же терпеть не могла  выяснения отношений  кулаками между собой сестрами. Когда младшая сестра или братишка норовили показать свой характер, сразу отчеканивала  жестко и коротко: « Только  смей подойти,  сразу размажу по стенке!» И поэтому ко мне не лезли  лишний раз с кулаками.  Терпеть не могла драться.  Может, еще и поэтому не могу смотреть  фильмы,  содержащие моменты насилия. Этого  душа моя не  принимает.
Правда, один раз Гульфию  довела до слез.   Я уже  и не помню, от чего случилось недоразумение.  Учились тогда в старших классах.  Я схватила ее за ту руку,  которую она ломала под Новый год,  в шестом классе.  Думаю,  хватка  оказалась   сильной и болезненной.  Она плакала от боли, а я -   от  сочувствия ей.  И больше никогда мы с ней не дрались.   Ругаться и ссориться  - это совсем другое дело.
Наверное,  пора уже  перейти к более взрослому периоду нашей жизни. Хотя сразу оговорюсь, что  могу возвращаться  к детским воспоминаниям.
                ||               
В школе      Гульфия училась,   как и я,  также без троек,   была ударницей.    Если говорить про   интеллектуальные  способности, она была склонна к математическому складу ума,  а я была больше гуманитарий.  В седьмом классе для нее писала сочинения,  и она получала за работу четверки.  Думаю, это неплохо было для девятиклассницы от стараний   семиклассницы  получать такую оценку.  Зато я могла списывать с ее тетрадок решения задач и примеров  и получала даже пятерки. Таким образом,  мы дополняли друг друга.
  После окончания восьмого класса,   она поехала в далекий Троицк поступать на бухгалтера.  Ей не хватило буквально  капельку баллов, чтобы   пройти по конкурсу.  Во время сдачи экзаменов  она с девчонками жила на квартире   у одной   бабушки - татарочки,  которая рассказывала   им, вчерашним  школьницам,  о своих  любовных  похождениях.  То ли ей не хватало общения, то ли захотелось  делиться своим жизненным   опытом, непонятно. А только некоторые подробности, рассказанные потом Гульфией,  шокировали меня. Запомнилось мне  то, что  эта женщина была   страстной натурой,  и любима  своими  мужчинами.  У нее было несколько мужей.
Гульфие пришлось ехать в Челябинск и устраиваться на работу,   на ткацкую фабрику.   Я благодаря ей  ездила  в десятом классе  по путевке по Золотому кольцу. Жили в Костроме, а оттуда на автобусе   совершали  экскурсии   в Суздаль, Владимир, Иваново и т.д.  Побывали тогда во всех исторических музеях, в Иваново были на фабрике и видели своими глазами, как ткут полотно и окрашивают в разные цвета. Путевку, стоившую  в двести рублей, полностью оплатила Гульфия.   Я уже  не помню, какая была у нее зарплата,  однако сумела выкроить мне  такую немалую сумму денег. Поистине щедрый подарок с ее стороны. Не каждая сестра так бы поступила.   В течение всей моей жизни, она  материально много раз выручала,  поэтому я ей искренне  благодарна.  Когда стоял вопрос о покупке  учительского дома, где до сих пор живу, опять же именно она ссудила в долг две тысячи  рублей   денег.
Хотя Марк Твен утверждал: «Если тебе нужны деньги, иди   к   чужим;   если тебе нужны советы, иди к друзьям; если тебе ничего не нужно  - иди к родственникам», это  не для нас и не про нас.  Оказывается, не всегда оправдывают  себя   высказывания   мудрецов и великих людей. 
   До замужества она работала весовщицей на складе,  благо с математикой была в ладах. Взвешивать урожай, подвозимый на машинах и  исчислявшийся в тоннах,  дело  было ответственным  для  семнадцатилетней  девушки.  Когда  в конторе летом бухгалтера уходили в отпуск,   опять же Гульфия  могла запросто  заменить их. Без образования она хорошо справлялась  с   той работой, нежели  те женщины, которые,    имея  корочку,  проработали не один  десяток лет. Иногда домой  на выходные домой приносила она пишущую машинку, на которой     я пыталась печатать. Правда,  получалось, но плоховато.   На счетах  училась считать  также, но не очень  нравилось мне это  занятие, может, потому что я была гуманитарного склада ума.
Я  всегда считала, что Гульфия симпатичная, за ней много парней увивалось, только почему- то среди них  не выбрала мужа. А выбрала того, с которым познакомила,  можно сказать,  я.   Среднюю школу я тоже оканчивала в райцентре, там из другого параллельного класса  училась девчонка, с которой   близко сошлись и ездили в выходные дни в гости друг к другу.
У той пришел с армии брат, и она решила познакомить мою сестру с ним, заявив, что Гульфия  ей очень нравится,  и она хочет видеть ее своей снохой. Сказано  - сделано.  Молодые понравились друг другу и сыграли в августе месяце свадебку. Подружили совсем немного, чуть больше полгода.
В чем были причины  в  их  не сложившейся  семейной жизни,  непонятно,  только  конец этого брака оказался печальным.  Гульфие пришлось выйти замуж за зятя,  за мужа своей старшей  сестры. Так  угодно стало Богу,  что из жизни трагически ушла старшая сестра, а через десять дней после нее,  добровольно ушел из  жизни   муж Гульфии. Между  старшим зятем и Гульфией    разница  в возрасте  была   ровно в   десять лет. Если у Гульфии день рождения  был девятнадцатого февраля, у  зятя двадцатого числа.  Она после смерти мужа  родила сына, а у зятя на руках было двое детей от нашей старшей сестры.  Затем у них появился общий ребенок  - девочка.  К тому времени   я уже училась в институте и родила тоже дочку, раньше ее на четыре месяца. Академический отпуск брать не хотелось и  терять год учебы и отставать от своих сокурсниц, поэтому сестра согласилась водиться и с моей дочкой.  Не каждая отважилась бы на  такое. Три месяца  тоже немалый срок  для того,   чтобы   водиться  с  пятеркой  малышей.  Ей  в то время было всего двадцать два   года.  Благо моя свекровь ушла зимой на заслуженный отдых, на пенсию и милостиво согласилась водиться с внучкой, пока я  продолжала учебу.
                |||
Долгое время Гульфия была  худенькой  и аккуратной женщиной,  после сорока пяти лет   начала  немного округляться  и потом уже стала настоящей пышкой.  Но это нисколько ее не портит. Одно время мы носили одежду одного размера,  теперь  на два  - четыре она меня опережает. Думаю,  это случилось после перенесенной операции. В нашем роду полных людей не наблюдалось. Бабушка вообще  оставалась  хрупкой и стройной  до девяноста лет.  Мама,  несмотря на то,  что родила нас шестерых,  оставалась всегда аккуратной и не полной женщиной. Среди всех сестер Гульфия была копией мамы.  Хотя мы все от одних  родителей, внешне почти не похожи  друг на друга.  И если люди не знают, что мы сестры, удивляются этому. Если сильно приглядеться,   можно обнаружить небольшие сходства. По характеру она самая общительная. Хотя я тоже легко нахожу общий язык с людьми. И еще она слишком доверчивая.  Это однажды чуть не стоило нам жизни.
  Дело было зимой. Она приехала ко мне в гости. Собирались приобрести на базаре   песцовые шапки.  Когда уже купили и собирались, в скором времени,  возвращаться  домой на автобусе, к нам подошла   женщина с мужчиной. Они стали интересоваться,  какие шапки купили и хотели посмотреть. С самого начала разговора мне это не понравилось.  Гульфия  начала копаться в сумках и готова   была вытащить и показать, но никак не могла  достать. Тогда женщина попросила нас выйти за пределы базара и там спокойно   поискать. Между  делом  стала интересоваться, куда нам ехать.  Когда Гульфия назвала,   в каком направлении  нам ехать, те сказали, что  они на машине и подвезут до нашего поселка, им дальше до города якобы надо добираться. И вот когда Гульфия начала уже садиться, я стала ее дергать и тащить с машины, а та женщина тянула  ее   к себе. Тогда я вынуждена была   громко  кричать и совестить их, что средь бела дня чего дозволяете себе. А надо сказать, народ так и шнырял  вокруг. То ли испугались  людей, то ли поняли, что дело не выгорит, а только сестру я все-таки вытащила из салона машины, и потащила подальше от этих бессовестных людей.  Мы затерялись в толпе и потом,   покружив по базару, быстро  прошагали на автовокзал. Когда начала объяснять Гульфие,  чем грозило это знакомство,  тогда только пришла в ужас  от услышанного.   Я догадалась, что на базаре  действовали мошенники. Одни торговали,  другие  забирали назад. Таким образом,   одну и ту же вещь продавали несколько раз. Вот  в такую историю  попали  с ней. Благо,  все обошлось благополучно.  Если бы я тоже повела себя  так наивно и доверчиво, с содроганием  вспоминаю,  что ожидало бы нас после всего этого. Хорошо, еще, если только выкинули бы   с машины.  А ведь могли и убить.  Кто знает, что было у них на уме?
Еще один случай вспоминается по поводу наших поездок за покупкой в поселок, где проживает моя золовка. В то время там обеспечение  было импортное, редкие товары можно было      приобрести  у них в большом универмаге. Поехали туда ранним утром на автобусе, а возвратились на поезде.
Отоварились мы с ней  от души и поехали вечерним автобусом  оттуда домой. Последний  проходящий  автобус  шел к нам в восемь часов вечера.  И вот вышли на выезде и ждем автобус. Сестре наказала, чтоб она внимательно следила за проходящими автобусами, потому как она глазастая, а  я в очках.  Едет автобус, она не успела проголосовать,  и не остановился.  Что делать, ума не приложу.  Ночевать в лесу  или   возле  дороги  не очень- то приятная вещь. Хотя  обе страшно боялись  попутных машин, волей- неволей вынуждены были голосовать. Наконец- то остановилась машина.  В салоне  сидела  молодая   девушка и  парень за рулем. Объяснили ситуацию, они посмеялись над  этим, но вовремя довезли  на  вокзал к приезду пассажирского  пригородного  поезда. Когда зашли  в купе, моя соседка,  с которой вместе ехали на утреннем автобусе,  удивилась, что мы возвращаемся  не тем транспортом.  Узнав в чем дело, долго смеялась.
Дома ворота были заперты, нас никто уже не ждал. Заказанная баня остыла, но  мы сходили,  ополоснулись. А муж бурчал на нас,  обзывая нас  глупыми курицами.
 Если говорить про трудолюбие, наверное, тоже она самая  такая работящая    среди нас.  Она до сих пор занимается вязанием. Я забросила давно, хотя умею вязать,   можно сказать,  абсолютно все.  Она продолжает вязать носки, тапочки, варежки на заказ. Не ленится  прясть    и  на машинке, хотя умеет и на ручной прялке.  Когда мы хотели научиться  прясть  на ручной прялке,   бабушка не допускала нас  и не  учила,  считая, что нам рано еще, боялась, что мы запутаем  ей пряжу.    А любимице все дозволено было, и в итоге она сама научилась  этому  делу.
Ягодница и грибница еще та. Может, оттого что  с детства приучены были собирать ягоды и грибы.  Успевает и ко мне приезжать  за черникой.
  Собирает быстро и аккуратно.  Даже на работе умудряется во время рабочей смены  облепиху собирать. Потом  все раздает детям. 
А  если говорить про кулинарные  способности,   затрудняюсь  сказать, откуда  и от кого  у нее талант. Так вкусно готовить и стряпать  среди нас  только у нее получается.  А про заготовки и сбор трав  и  говорить   нечего.  Ее хлебом не корми,  дай только  волю  экспериментировать  и по новым рецептам  мариновать, солить, коптить и т.д. Даже научилась рыбачить,  а чистить рыбу  в большом объеме, тоже не затруднительно для нее.  А я к рыбе равнодушна, поэтому,  непонятен ее азарт в этом увлечении. 
Характер у нее добрый,    любящая мама   и  заботливая  бабушка.  Обо всех сердце болит, обо всех  беспокоится.
 В жизни тоже  не всегда сладко было у нее,  но  никогда  не   поддавалась уныниям. Племянницы часто обращаются к ней за советами  по разным вопросам; касается ли это личной жизни, или заготовок,   или  стряпни.  Ни одно большое застолье не обходится  без ее участия. Даже сестра, которая   постарше  ее на три года, просит ее совета.  Мудрость у нее,  скорее всего,   от бабушки. Ведь  ей   посчастливилось  больше с ней общаться. И  если вспомнить слова  великого русского  писателя  Льва Толстого, это   характеризует и ее.  Действительно: « Сильные люди  всегда просты». 
В последние годы   Гульфия  ездит  по святым местам. Ее предназначение  -лечить людей.  Уже многому научилась.  Верится, что  у нее все получится. Для этого  у нее есть все данные: и сострадание, и милосердие, человеколюбие,  трудолюбие,  щедрость души, любовь  к страждущим и  нуждающимся.
Хотя вряд ли ей известны   слова Туве Янссона,  однако  его крылатая фраза  как будто касается и ее: « Мы все несем ответственность      за тех, кто меньше нас».