de omnibus dubitandum 5

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава 1.

   
    Переходя к описанию боевых действий осеннего периода, надо указать, что на восточном Донском фронте, усыпив пропагандой дух казаков и сосредоточив к г. Царицыну большое количество войск, противник 9 августа перешел в энергичное наступление веерообразно от Царицына, вдоль трех железных дорог.

    Очевидно красные начальники предполагали своими успехами произвести впечатление на Большой Войсковой Круг и воспользоваться им, как готовым органом, для захвата власти из рук Правительства и для внесения, тем самым, разногласия путем уничтожения единства власти. Видимо, советские главковерхи ожидали, что заседания Круга примут митинговый характер и тогда победа могла бы оказаться на их стороне. Надежды эти не оправдались. Большой Войсковой Круг, заслушав подробный отчет Правительства вообще и, в частности, доклад Донского командования за первый период борьбы по освобождению земли Войска Донского от большевиков, утвердил доложенный командованием план и приказал войскам выдвинуться за пределы Области (Приказ Всев. Войску Донскому No 844).

    Однако, пока голос Войскового Круга докатился до боевых линий, красные уже успели добиться значительных успехов и в средних числах сентября на Царицынском фронте и на северо-востоке они выдвинулись в глубь области примерно на два с половиной перехода от границы.

    Удачнее для нас сложилась обстановка на северо-западе в Воронежской губернии. По овладению городом Богучаром в августе месяце, Донское командование решило достигнутый здесь успех развить возможно скорее, не дав большевикам времени оправиться. Во исполнение этого, войска северного фронта, парируя сильные удары противника, стали продвигаться в Воронежскую губернию, 26-го августа они заняли гор. Калач, а 22-го сентября овладели г. Павловском и большим селом Бутурлиновкой, служившим базой для красных войск этого района. Дабы парализовать наши успехи в Воронежской губернии, противник в конце сентября, превосходными силами сам перешел в контрнаступление. В районе Бутурлиновки, после ожесточенного боя, красные были на голову разгромлены и бежали, оставив нам огромные трофеи.

    Вырвав у красных инициативу, нами немедленно была произведена нужная перегруппировка войск и приказано частям северного фронта вновь перейти в наступление, направляя главный удар на стык большевистских армий. Разгромив левый фланг VIII и правый IX советских армий в районе станции Абрамовка-Талая, донцы захватили эти станции, где нашли богатую военную добычу. Эта неудача сильно встревожила большевиков и они решили, во что бы то ни стало, добиться здесь победы. С этой целью советское командование сосредоточило из свежеподвезенных войск, переброшенных преимущественно с Волжского фронта (I армия) кулак в 15 тысяч человек, который и бросило в решительное контрнаступление. Ударную группу войск составляла Нижегородская дивизия, перевезенная сюда по приказанию Троцкого. На нее советское командование возлагало особенно большие надежды. В этот период боев, успех сначала склонился на сторону красных. Им удалось отбросить наши части от границы Области на несколько переходов вглубь. Однако, здесь донцы задержались, перегруппировались и удачным маневром вышли в тыл противнику, совершенно окружив, зарвавшиеся большевистские части. Успех был полный. В руки казаков вновь попали огромные трофеи и свыше пяти тысяч пленных. Неотступно преследуя противника, донцы захватили г. Бобров, а 10-го ноября энергичным налетом овладели укрепленным железнодорожным узлом Лиски (от Воронежа около двух переходов), где были сосредоточены большевистские военные запасы.

    После этого, оставив для обеспечения с запада небольшой заслон в районе ст. Лиски преимущественно из частей "Южной армии", Донское командование вынуждено было главные силы Северного фронта спешно перебросить на север в помощь Хоперцам.
Таким образом, в пределах Воронежской губернии, донцы, с помощью частей Южной армии успешно выполняли, поставленные им задачи.

    Нельзя не отметить блестящую работу здесь лихого Гундоровского Георгиевского полка и его командира ген. Гусельщикова. В истории борьбы Донского казачества с большевиками, этот полк вписал много небывало красочных страниц. Я глубоко верю, что придет время, когда деяния Гундоровского полка оживут в памяти будущих поколений, как пример безграничной отваги и геройства, быстроты и натиска и беспредельной любви к Родине. Большевики при встрече с Гундоровцами испытывали какой-то мистический и в то же время панический страх. Услыхав имя - Гундоровцы, красные уверенные в непобедимости этого полка, нередко сдавались без боя. Щеголевато одинаково одетые, богато снабженные за счет всего отбитого у большевиков, сплоченные воедино лозунгом - один за всех и все за одного, почти все георгиевские кавалеры за германскую войну, все рослые, здоровые - молодец к молодцу, Гундоровцы не знали поражений.

    Слава о них гремела по всему Донскому фронту, вселяя красным страх и ужас. Где Гундоровцы, там всегда успех, всегда победа, масса пленных, огромные трофеи.
Пополнений от штаба полк не искал. Его родная станица непосредственно слала таковые. Служить в Гундоровском полку считалось честью. Раненые, не успев еще оправиться, уже спешили вернуться в полк. Видеть Гундоровцев в тылу можно было очень редко. Они не любили тыла. В общем, полк был особенный, особенной была и его организация: 1 500-2 000 штыков, 300-400 шашек и полковая батарея, все в образцовом порядке и прекрасном виде. В наиболее опасных местах, в наиболее критические моменты, Гундоровцы всегда выручали. Пройдут десятки лет и память о Гундоровцах оживет. Она ярко воскреснет в легендах, которые из уст в уста будут катиться по берегам Тихого Дона и по широким привольным Донским степям.

    Что касается дальнейших военных операций, то пользуясь несколькими железными дорогами, которые подходили к северной части Области, а также их охватывающим положением по отношению к Хоперскому округу, противник в августе месяце сосредоточил подавляющее количество войск на северной донской границе и предпринял одновременное концентрическое наступление против частей Донской армии, защищавших Хоперский район. Несмотря на свою малочисленность, Хоперцы сумели не только сдержать натиск противника, но нанести ему несколько серьезных поражений и к 4-му сентября совершенно очистить пределы округа от красной армии.

    В течение сентября месяца противник стал деятельно готовиться к новой операции, но уже в более крупном масштабе. К границам Хоперского и Усть-Медведицкого округов были переброшены подкрепления численностью до 40 тыс. штыков и шашек при 110 орудиях. Собранные войска были прекрасно снабжены технически. Перед началом наступления части объезжал Троцкий. В зажигательных речах он подчеркивал необходимость очистить Дон от "Белогвардейщины" и забрать хлеб и уголь. Надо признать, что красное командование сделало все зависящее от него, чтобы обеспечить успех этой своей операции. Единственно, что в ней отсутствовало, был элемент внезапности, ибо о планах противника Донское командование было своевременно достаточно хорошо осведомлено, как из донесений нашей разведки, так и путем опроса перебежчиков. Эти данные побудили меня сосредоточить на угрожаемом участке фронта возможно большее количество войск и короткими контратаками вынудить противника к преждевременному наступлению. В результате, начатая большевиками в конце сентября вторая операция (Шесть отлично организованных дивизий), как и первая, успеха не имела. Наступление противника, выдвинувшегося немного в пределы Дона, дружными контратаками Донских частей не только было повсюду остановлено, но к 10 ноября красные вновь были выброшены за границу Области.

    С середины ноября у г. Новохоперска завязались ожесточенные бои, закончившиеся 18-го ноября окружением города. Все большевистские войска этого района, силой в 9 полков с большим количеством артиллерии, интендантскими и артиллерийскими складами попали в руки донцов. О количестве трофеев можно судить по числу одних зарядных ящиков, каковых было свыше пятисот.

    Одновременно на северо-востоке Области в Усть-Медведицком округе шли кровавые бои. Дважды потерпев здесь поражения большевистская группа войск Миронова надолго после того потеряла боеспособность. Преследуя разбитого противника один из конных донских отрядов появился в 12 верстах от Камышина. Но малочисленность отряда и события, происшедшие в районе Царицына, не позволили Донскому командованию принять потребные меры для овладения этим городом. Успех в Хоперском и Усть-Медведицком округах был достигнут путем сосредоточения всех сил северного фронта на угрожаемых направлениях и путем оголения важного Воронежского направления. Здесь были оставлены лишь жидкие заслоны и, ради спасения родных земель северных округов, Донское командование вынуждено было пожертвовать железнодорожным узлом - Лисками и г. Бобровым в Воронежской губернии.

    При сосредоточении войск на угрожаемых направлениях, Донское командование обычно встречало огромные трудности, что значительно осложняло вопрос руководства обороной Края. Я не говорю о технических неудобствах переброски войск с одного фронта на другой, когда за неимением железных дорог, таковую приходилось выполнять по грунтовым дорогам, становившимся, как известно, осенью почти непроезжими. Гораздо важнее другая сторона этого вопроса. В нормальных условиях, сосредоточение войск разрешалось бы простым снятием лишних войск с менее важных участков и направлением их туда, где то требовалось обстановкой. Но гражданская война имела свои особенности, каковые не всегда отвечали теории и требованиям военного искусства.

    Надо было иметь в виду, что казаки только что пережили психологическую стадию защиты только своих родных станиц. Они охотно обороняли свои округа и временами безропотно выходили за пределы Области, но обязательно в непосредственной близости своего округа. Отрываться далеко от своих станиц казаки всемерно противились. Случалось иногда, что полк храбро сражается с большевиками вдали от своего округа, пока в последнем все благополучно. При первых вестях о наступлении красных в том районе и угрозы захвата ими казачьих станиц, станичники начинали выказывать нервное беспокойство за судьбу своих семей и своего имущества. В результате, под предлогом защиты своих родных станиц, происходило массовое дезертирство. Дабы сохранить полк, как боевую единицу, Донское командование вынуждено было спешно перебрасывать его в родной его округ, хотя бы это и шло в ущерб требованиям общей обстановки. Приходилось, скажу я, всячески изощряться, дабы не выпускать управление фронтов из своих рук, что могло быть достигнуто главным образом сосредоточением войск в нужное время в нужном направлении. часто с этой целью, я отзывал наиболее потрепанные полки в глубокий тыл. Там они переформировывались и пополнялись казаками разных станиц. Затем некоторое время обучались, сводились иногда в высшие соединения и только после того, направлялись на тот участок, где была задумана наступательная операция. Все это, конечно, было сопряжено с большими затруднениями, не говоря уже об огромной потери времени.
Нередко, по ходу военных действий, настоятельно требовалось пожертвовать временно частью территории Донской Области и 2-3 десятками казачьих станиц, чтобы сосредоточив нужные силы войск добиться решительного успеха на каком-либо одном направлении, а затем вернуть все потерянное, нанеся противнику поражение и надолго лишив его боеспособности. За такой способ действий, казалось бы, говорила и теория военного искусства и здравый разсудок, но, к сожалению, применить его при тогдашней психологии казачества было совершенно немыслимо.

    Подобная операция привела бы к массовому оставлению своих частей казаками, как тех станиц, которые уже были заняты красными, так и тех, которым непосредственно угрожала опасность (Все это касается только Действующей Донской армии. Молодая Донская армия, воспитанная на старых твердых основаниях, совершенно не была подвергнута этим явлениям). Кроме того, могли быть и другие последствия, как-то: неисполнение приказов, бунты, насилие над командным составом и т.п.

    И казачество в целом и выразитель его воли - Круг, не допускали и мысли, чтобы не только часть территории, но даже одна казачья станица находилась, хотя бы и временно под владычеством красных. Надо было считаться и с тем, что неуспех сильно ожесточил большевиков. Занятие ими казачьих поселений обычно сопровождалось невероятными жестокостями и почти полным уничтожением казачьего имущества. В силу этих условий, на Донское командование выпадала крайне тяжелая задача: оберегать всю 800-верстную границу Войска Донского (Позднее свыше 1 000 верст) от вторжения противника, применяя кордонную стратегию. При крайне ограниченном количестве войск это в сущности было почти не выполнимо. На одну версту фронта приходилось примерно 5-6 бойцов, что было достаточно лишь для охраны и наблюдения границы, но отнюдь не для защиты. Использовать в нужной мере стратегическое сосредоточение войск, по причинам указанным выше, было невозможно. Успехи покупались, главным образом, местными тактическими маневрами войск при известных коррективах высшего Донского командования, вводимых им всеми правдами и неправдами.

    Командование Донскими армиями не витало в области отвлеченных понятий, быть может с точки зрения чистого военного искусства и совершенно правильных, но жизнью неприемлимых. Ему приходилось применяться к особенностям борьбы казачества с большевиками, считаться с психологией казачьей массы, используя только наличные возможности и средства и постепенно, насколько позволяли обстоятельства, совершенствовать приемы борьбы и одновременно работать над изменением казачьего сознания.

    Замечательно то, что высшие круги Добровольческой армии никак не хотели считаться с этим. Когда мне на совместных наших совещаниях приходилось излагать фактическую сторону борьбы на Донском фронте и отмечать ее особенности, они, мои положения, основанные на документальных данных, обычно встречали неуместными и даже грубыми замечаниями. Особенно удивительную близорукость и тупое упорство в таких случаях проявляли генералы А. Драгомиров и Лукомский. Они не терпели чужого мнения, относились ко всему свысока и затронутые вопросы чаще всего расценивали чисто теоретически.

    Продолжая описание военных операций, должен сказать, что на Царицынском фронте части Донской армии, справившись с первым сильным натиском красных, спешно совершали перегруппировку и частичную реорганизацию. Дело в том, что семя, брошенное большевистской пропагандой, дало уже всходы и потребовались героические меры для их уничтожения. Окончив необходимую подготовку, Донское командование предприняло операцию по разгрому противника, действовавшего в районе Царицына.
Несмотря на то, что Молодая (Постоянная) армия не закончила полностью своего обучения и не прошла еще полного курса боевой стрельбы, было решено для поднятия настроения и дисциплины в расшатавшихся частях Царицынского фронта, двинуть на помощь ген. Мамантову небольшую часть этой армии. 1 и 2 Пластунские полки, 2-я Донская казачья дивизия, две тяжелых батареи и саперный батальон были направлены к Царицыну и доблести этой молодежи, с беззаветным мужеством отдававшей жизнь свою за Родину, главным образом и был обязан ген. Мамантов быстрым исправлением положения и своими громадными успехами.

    Рядом последовательных ударов донцы сбили красных и отбросили их на восток.
Молодые казачьи полки дрались с юношеским задором. Они смело шли навстречу врагу, отбирая у него орудия, пулеметы и бронепоезда, 25-го августа противнику было нанесено серьезное поражение в районе станций Тингута-Царицын; этот успех был развит и вдоль железной дороги Чир-Царицын. Когда же противник дрогнул и здесь, то наши части перешли в общее наступление и к началу октября части Донской армии, снова находились под стенами этого города. Однако, красные успели к этому времени собрать свежие войска, доведя численность Царицынского гарнизона до 50 тыс. человек при 180 орудиях и этой лавиной обрушились на слабые наши части. Огромный численный перевес противника, а главное, появление в тылу донцов целой большой большевистской дивизии Жлобы (Эта дивизия находилась на фронте против Добровольческой армии. Командование последней не уведомило меня об исчезновении дивизии с их фронта, почему ее появление у нас было неожиданным и неприятным сюрпризом), ускользнувшей из-под ударов Добровольческой армии и пришедшей от Ставрополя к Царицыну - значительно способствовало успеху красных.

    Только геройское сопротивление и отчаянное упорство казаков, сдержали этот большевистский натиск. С большими потерями для обеих сторон, наступление противника было остановлено и наши части закрепились на линии в расстоянии 1-2 переходов от Царицына.

    Кроме перечисленных больших операций на Донском фронте, в этот же период Донская армия вела напряженную борьбу с сильной степной группой противника, обосновавшейся в районе станций Куберле-Котельниково на юго-востоке Области.
Настойчивыми атаками донцов, красные были вытеснены из этого района и в октябре месяце они присоединились к Царицынскому гарнизону.

    Таким образом, в описанный период, т.е. с августа до начала ноября месяца, Донская армия и отчасти войска Южной армии, работая на фронте свыше 800 верст, успешно выполняли задачу по обеспечению Области от вторжения противника.
Несмотря на значительный численный перевес красных и их материальное и техническое богатство, несмотря на наличие у противника большого количества железнодорожных линий с выгодными их направлением и на крайнюю бедность таковых в Донской Области - все неоднократные попытки советских войск проникнуть на Дон, - были безуспешны. Натиск большевистских полчищ повсюду разбивался о казачью доблесть и искусство вождей. Донцы не только не пустили к себе красных, но сами вышли за пределы своей земли, с целью помочь своим соседям сбросить советское иго. В Воронежской и части Саратовской губерний донские казаки с успехом справились с этим и лишь на востоке неиссякаемость резервов красных не позволила им овладеть г. Царицыном. За этот же период окрепла и возросла Постоянная Донская армия. В ее рядах насчитывалось уже свыше 25 тыс. бойцов.

    Но в ноябре месяце общая обстановка на Дону неожиданно сильно изменилась к худшему. В минуту страшного напряжения борьбы произошло величайшее событие: поражение Германии, отречение Императора Вильгельма от престола и, как следствие указанного - оставление немецкими войсками Украины. Там вскоре произошел переворот, началась анархия и создалась опасность вторжения в Донскую Область, сначала грабительских шаек Махно, а затем и советских войск, занявших Харьковскую и Екатеринославскую губернии. Население названных губерний и особенно численно значительный рабочий элемент угольного района, еще не вкусивший прелестей советского режима, легко поддался большевистской агитации. К казачьим войскам население приграничных полос с Областью, стало относиться чрезвычайно враждебно. Наоборот, всякий призыв большевиков образовывать летучие красные отряды, находил среди них живой отклик. Можно без опасения за ошибку сказать, что Советское правительство на Украине, неожиданно нашло весьма благоприятные для себя условия, а в лице населения встретило верного союзника.

    Оставление немцами на Украине огромного военного имущества, еще в большей степени облегчило им задачу создания в кратчайший срок численно большой и прекрасно снабженной всем необходимым красной армии.

    При создавшейся обстановке вопрос военного снабжения Донской армии чрезвычайно обострился. События на Украине помешали Дону вывести громадные запасы военного имущества. Большое количество такового погибло уже в пути, будучи разграблено бандами... Поэтому каждая пушка, каждая винтовка, каждый патрон, получали особенную ценность, особое значение, стали бесконечно дороги.
Украина, как источник снабжения, не только отпала, но из доброго соседа - союзника Дона, превратилась в неприятеля. В ней повсюду возникали "советы" и "ревкомы". Они признавали только Московский "совнарком", а Петлюра, возглавлявший номинально власть, едва держался. Не надо было быть тогда пророком, чтобы предвидеть, чем все кончится на Украине.

    Союзники - победители были где-то далеко. О них ходили пока смутные и крайне разноречивые слухи. Только впоследствии стало известно, что Великие Державы далеки были от намерения выполнить свои обязательства и своими войсками заменить на Украине германские гарнизоны. Они уклонились от этого, не захотев обеспечить в богатейшей южной половине России порядок, что для них тогда, конечно, не могло составить никакого затруднения и главное даже не вступая в борьбу с большевиками.
Потребность в предметах военного снабжения Донской армии и других войсковых соединений, выросших на Дону, выражалась в огромных цифрах. Еще ранее Донской Атаман, учитывая возможность непредвиденных случайностей, признавал наиболее правильным, чтобы снабжение армии базировалось, главным образом, на собственных средствах, нежели на подвозе извне, бывшем всегда неустойчивым. Ввиду этого, было обращено самое серьезное внимание, как на развитие продуктивности уже существовавших заводов и мастерских, так и на оборудование и приспособление для целей военных других заводов. Было даже приступлено к постройке и открытию новых фабрик и мастерских.

    Однако, несмотря на все меры, принятые для установления на Дону собственного производства боевых припасов и предметов снаряжения и обмундирования, все же количество получаемого далеко не отвечало потребности армии. Число фабрик и заводов на ходу было весьма ограничено, не хватало необходимого сырья, не доставало технических сил.

    Положение ухудшалось еще и тем, что на западной границе Области образовался новый, протяжением свыше 400 верст, чрезвычайно важный фронт. С этой стороны противник не только угрожал по кратчайшему направлению (40-60 верст) железнодорожным узлам Миллерово, Лихая, Зверево, т.е. угрожал прервать единственную стратегическую железную дорогу, обслуживающую войска почти всей Донской армии, но и создавал непосредственную угрозу и сердцу Области - г. Новочеркасску. С целью прикрыть Область с запада, Донское командование с болью в сердце, вынуждено было расходовать часть своего резерва - войска Молодой армии.
На эти войска, как знает читатель, Донское командование возлагало большие надежды. Являясь наиболее спаянными и крепкими, они предназначались для парирования ударов противника в критический момент и для нанесения ему решительных, последних ударов и, главным образом, на севере, за пределами Области.

    Придавая исключительное значение борьбе с Доном, ставя самое существование советской России в зависимость от исхода борьбы с Донским Войском, Советская власть перебросила в ноябре месяце 1918 г. к пределам Дона и, преимущественно против северной и западной части Области, громадное количество войск. Сюда были направлены лучщие латышские полки, войска с Уральского фронта, а также части советской армии, долгое время обучавшиеся в центральной России. Против донцов развернулось пять советских армий, силой свыше 150 тыс. бойцов при 450 орудиях (Степная армия Терехова - 15 тыс. бойцов, 25 орудий; Х армия Ворошилова - 67 тыс. б., 205 орудий; IX армия Егорова - 41 тыс. б., 100 ор.; VIII армия Чернявина - 15 тыс. б., 50 ор. и I армия - в период формирования, преимущественно из украинцев - более 20 тыс. б. при 70 орудиях).

    На долю Добровольческой армии и Кубанцев на Кавказе приходилась
Кавказская большевистская армия Сорокина, силой 40 тыс. штыков, оторванная от центра и уже сильно потрепанная. Снабжение и пополнение этой армии из России было крайне затруднительно. Оно происходило весьма длинным путем: сначала в Саратов, Урбах, Астрахань, затем перегружаясь морем до Петровска или Дербента и, после снова по Кавказской железной дороге. Наоборот, снабжение советских армий, стоявших против Дона было до крайности облегчено, благодаря наличию весьма большого количества железных дорог и выгодного их направления. Всякий успех Добровольцев и Кубанцев на Кавказе, фактически ослабляя состав красной армии Сорокина, давал из занятой территории новый приток силы в Добрармию, увеличивая ее силы, как материально, так и морально. Нанося удар за ударом, Добровольческая армия и Кубанцы постепенно истощали своего противника, пока не обратили его в неорганизованные толпы, бежавшие в Грузию (???). Для кавказских большевиков западный берег Каспийского моря являлся пределом их отступления. Граница Грузии была закрыта. Последнее обстоятельство вынуждало их под напором Добровольческой армии распыляться на небольшие банды и искать спасения одиночным порядком.

    Совершенно в иных условиях находился Донской фронт. Здесь, прежде всего, источником укомплектования советских армий, развернутых против Дона, служила вся многомиллионная Россия. Пользуясь несколькими железными дорогами, которые из центральной России вели на юг, красные могли безостановочно и быстро подвозить пополнения и также быстро перебрасывать свои части с одного участка на другой.
Наличие в их руках богатейших запасов Российских армий и многочисленных мастерских, фабрик и заводов, позволило большевикам отлично вооружить и прекрасно обмундировать красную армию.

    При сравнении театров борьбы с большевиками Донской и Добровольческой армий, а также и напряженности этой борьбы, необходимо учитывать и то весьма важное обстоятельство, что советская власть сумела под разными соусами использовать огромное количество русских генералов и кадровых офицеров, бывшей Императорской армии. Они дав свои военные знания и свой опыт, превратили разбойничьи большевистские банды, в стройную организацию, ввели в дело систему, установили высшие военные соединения, правильно управляемые штабами. Вся эта вооруженная и соответственным образом наэлектризованная масса, заново реорганизованная и непрерывно усиливаемая все новыми и новыми пополнениями, обрушилась именно на Донской фронт. Советская власть спешила смести сначала Донское Войско, а затем расправиться и с Добровольческой армией. Встречая грудью жестокие и часто одновременные удары нескольких советских армий, Донское казачество, тем самым обеспечивало существование Добровольческом армии, давая ей возможность заканчивать очищение Северного Кавказа от остатков Сорокинской армии. Но сдерживая этот непрерывный натиск красных и проявляя максимум напряжения, Донское Войско заметно обессиливало.

    Положение ухудшалось пассивностью нашего крестьянства. Если во время начала революции, крестьяне высказали максимум активности с целью прекратить войну и заняться мирным трудом, то теперь они не изъявляя особенного желания служить в рядах красной армии, не оказывали, однако, красным никакого сопротивления при проведении ими мобилизации. Большевики мобилизовали население до 45-летнего возраста и оно покорно шло на сборные пункты для отправки в войска. Последнее обстоятельство, конечно, в значительной мере облегчало советскому командованию вопрос пополнения армии.

    В результате, несмотря на непрерывные успехи казачьего оружия, несмотря на огромные трофеи и десятки тысяч пленных, враг не только не уменьшался, но с каждым днем увеличивался. Борьба становилась все более напряженной, все более кровавой. Ряды противника не редели. На смену выбывших прибывали все новые части, расстроенные уводились в тыл, быстро пополнялись и вновь появлялись на фронте. Шли месяцы - и не было видно конца жестокой войне, не было видно никакого просвета. И по меткому выражению Атамана Краснова, донской казак уподобился сказочному богатырю, борющемуся со стоглавой гидрой. Отрубит одну голову, вместо нее выростают две головы. В невероятно тяжелых условиях, с небывалой стойкостью отстаивали донские витязи свободу своего родного Края и свои родные очага от навалившихся со всех сторон красногвардейских полчищ.

    Донская армия, насчитывавшая ранее более 65 тыс. бойцов, к этому времени значительно уменьшилась. Огромные потери в беспрерывных жестоких боях сильно ослабили ее состав. Из строевых частей выбыло до 40 процентов казаков и 70 процентов офицеров. Пополнять убыль было некем, ибо источник пополнения уже иссяк. Все казаки до 52 лет находились на фронте. В станицах жили лишь дряхлые старики, женщины, да подростки. Оставались еще крестьяне Донской Области преимущественно старших возрастов. Но рассчитывать на их помощь не приходилось.
Искони настроенные к казакам враждебно, они были крайне ненадежны. При первых неудачах, они не только распылялись, но предавали своих соседей и уводили к красным командный состав. В этом отношении особенно выделялся Таганрогский округ - угольный район. Крестьяне этого округа, призванные в армию, явно проявили свое отрицательное отношение к казачьей борьбе с большевиками. Случаи массового дезертирства с уносом оружия и злостная агитация, вынудили Донское командование заменить им службу военным налогом и назначением на принудительные тяжелые работы.

    Потери в офицерском составе были особенно велики. Нередко полками уже командовали подъесаулы и даже сотники. Боевой успех покупался исключительно ценой маневра. Но обширность фронта и отсутствие железных дорог вынуждали переброску частей совершать походом, делая большие переходы и иной раз, для выигрыша времени, форсируя их. И зачастую, в жестокий мороз и холодную вьюгу, в легких шинелишках, в дырявых сапогах и плохих шапчонках, по колено в снегу, иногда и без горячей пищи, шли донцы по 30-50 верст и, не отдохнув, с похода, вступали в бой с сильным противником. И только казачья отвага да лихость - давали победу.
Необходимость прикрыть на огромном фронте от вторжения красных все казачьи станицы - исключала возможность, хотя бы на короткий срок отводить части в тыл и давать им вполне заслуженный и требуемый условиями сохранения здоровья, отдых.
Все были вынуждены оставаться в боевой линии и терпеть лишения и невзгоды. Силы надрывались, люди бесконечно уставали, конский состав совершенно истрепался. На почве переутомления, начали свирепствовать эпидемические заболевания. Армия с каждым днем таяла. Не хватало поездов и подвод увозить раненых и больных и были случаи замерзания их в пути. Борьба приобрела страшно суровый характер, тягота войны стала невыносимо тяжелой. Этим переутомлением воспользовались большевики и вновь усилили свою вредную агитацию, которая особенно сильна была в Воронежской губернии.

    ...Таково было Войско Донское, одинокое в своей великой борьбе, но сильное своим глубоким патриотизмом и национальным чувством...".

    Итак, в общем, в ноябре месяце положение было таково: 1) Образовался новый фронт протяжением свыше 400 верст. 2) Противник занимал охватывающее положение с запада, непосредственно угрожая единственной стратегической железной дороге к центру Области - г. Новочеркасску. 3) Советская власть перебросила против донцов силы, превосходящие Донскую армию более, чем в три раза. 4) Резервов не было, ибо последний резерв, войска Молодой армии пришлось израсходовать. 5) Источник пополнения иссяк. 6) Ввиду переутомления были надломлены физические силы армии и, наконец, 7) Моральные силы войск, действовавших в Воронежской губернии, были подорваны большевистской агитацией.

    Как только были получены первые известия о победе наших союзников, Донской Атаман тотчас же предпринял шаги для установления с ними контакта. С целью выяснить намерения союзников в отношении России вообще, в частности в отношении Дона, 6-го ноября в г. Яссы было отправлено Донское посольство (Зимовая станица), в лице ген. Сазонова и полк. Янова (товарищ председателя Войскового Круга и бывший председатель Круга Спасения Дона).

    В то же время, в Яссах уже находился ген. барон Майдель, посланный туда Атаманом по делам снабжения Дона артиллерийским довольствием. Ему удалось войти в связь с представителями союзного командования. По донесениям барона Майделя союзники, как будто были благожелательно настроены к Донскому Войску и принципиально готовы были оказать ему свою поддержку. Сношения Атамана с немцами они считали вынужденными обстоятельствами и, в общем, обещали при первой к тому возможности, помочь Дону оружием и живой силой. Вместе с тем, они выказывали определенное желание ознакомиться с положением дел в Донской области. Таковы были в главных чертах информации барона Майделя. Учитывая настроение в Яссах Донским посланцам (Сазонову и Янову) было поручено передать письма Атамана командующему союзными войсками на востоке ген. Франшэ-д'Эсперэ, а копию его русскому посланнику в Румынии С.А. Поклевскому-Козелу. К этим письмам была приложена "Декларация Всевеликого Войска Донского", изданная еще 22-го мая 1918 года, следующего содержания:

    "Всевеликое Войско Донское, существующее как самостоятельное государство с 1570 года и входящее в состав Российского Государства, как нераздельная часть его с 1645 года, во все времена и годы было верным сыном державы Российской и таковым осталось и после революции, стремясь вместе с Временным Правительством довести до Учредительного Собрания, на котором предполагалось установить образ государственного устройства и дальнейшие свои отношения к Российскому Государству.
    Большой Донской Круг и выбранный Атаман Каледин не могли признать власть народных комиссаров за истинную и правомочную власть и отшатнулись от Советской России, ставшей игрушкой в руках безумцев большевиков и авантюристов и, провозгласивши себя самостоятельной Донской демократической республикой, вступили на путь борьбы с Советской властью.
    Жертвою этой борьбы пал Атаман Каледин и Кругом Атаманская власть была передана Атаману Назарову. В кровавой борьбе с мятежными казаками и большевиками погиб мученической смертью на своем посту доблестный Атаман Назаров и власть Атамана временно перешла в руки Походного Атамана Попова.
    Мужеством и энергией Донского казачества и его вождей и руководителей, Войско Донское освобождено от большевиков и Кругом Спасения Дона я выбран 17-го сего мая (нового стиля) Донским Атаманом, с предоставлением мне впредь до созыва Большого Круга чрезвычайной власти, в основных законах указанной.
    Объявляя об этом, я прошу Вас, милостивый государь, передать Вашему Правительству, что:
    1) Впредь до образования в той или иной форме Единой России, Войско Донское составляет самостоятельную демократическую республику мною возглавляемую.
    2) На основании ранее, 21-го октября 1917 года, при Атамане Каледине заключенных договоров, Донская республика, как часть целого, входит в состав Юго-Восточного союза - из населения территории Донского, Кубанского, Терского и Астраханского Казачьих Войск, горских народов Северного Кавказа и Черноморского побережья, вольных народов степей юго-востока России, Ставропольской губернии и части Царицынского уезда Саратовской губернии и обязуется поддерживать интересы этих государств и их законных правительств.
    3) Относительно установления точных границ и торговых и иных отношений между Донским Войском и Украиной ведутся переговоры, для чего послано посольство в лице Черячукина и Свечина.
    4) Донское Войско не находится ни с одной из держав в состоянии войны, но держа нейтралитет, ведет борьбу с разбойничьими бандами красногвардейцев, посланных в Войско советом народных комиссаров.
    5) И впредь Донское Войско желает жить со всеми народами в мире, на основании взаимного уважения прав и законности и соблюдения общих интересов.
    6) Донское Войско предлагает всем государствам признать его права, впредь до образования в той или иной форме Единой России, на самостоятельное существование и государствам, заинтересованным в торговых или иных отношениях, прислать в Войско своих полномочных представителей, или консулов.
    7) В свою очередь, Донское Войско пошлет в эти государства свои "Зимовые станицы", то есть посольства, для установления дружеских отношений.
    Обо всем этом прошу Вас, милостивый государь, широко объявить, с согласия Вашего Правительства, всем гражданам Вашего государства. Донской Атаман генерал-майор Краснов".

    Не приводя полностью письма Донского Атамана генералу Франшэ-д'Эсперэ, я отмечу лишь основные его пункты. В нем ген. Краснов кратко характеризовал героическую борьбу Донских казаков с Советской властью и отмечал причины и условия, вынудившие Войско Донское быть в сношениях с немцами. Далее он указывал на желательность объединения командования на Юге, кем-либо из популярных русских генералов (Щербачев или Иванов) и настаивал на сохранении полной самостоятельности Донского Войска, пока не явится настоящее Российское Правительство, будь то Император или президент или пока не соберется полномочное Учредительное собрание. Говоря в письме о ген. Деникине, Краснов не расценивал его ни диктатором, ни полноправным Главнокомандующим, а смотрел на него лишь как на командующего союзной армией. Затем Атаман просил помощи от союзников не только материальными средствами борьбы, но, главным образом живой силой, оттеняя настоятельную необходимость скорейшего занятия союзными войсками Украины:    "Податели этого письма - писал Донской Атаман - я это позволю себе еще раз повторить, являются вполне осведомленными и полномочными послами моими для переговоров с Державами Согласия, на которых мы и теперь, как и всегда,смотрим, как на своих верных союзников, при том обязанных нам за помощь в 1914, 1915 и 1916 годах, когда мы, русские, помогли им своими победами в Пруссии и Галиции".
   
    Здесь весьма знаменательно, что к немцам, как нашему недавнему противнику, Атаман обращался всегда в форме просьбы и оказываемую ими Войску помощь, компенсировал предоставлением им тех или иных экономических выгод. Наоборот, от союзников, Краснов, по существу, как видит читатель, требовал, считая их обязанными помогать России и, значит, Дону.

    Прибыв в Яссы, Донское посольство не застало там ген. Франшэ-д' Эсперэ, а его заместитель ген. Бартелло встретил Донских делегатов чрезвычайно сухо.
   
    Оказалось, что Донская делегация несколько запоздала со своим приездом, ибо к этому времени союзники уже заочно признали ген. Деникина вождем на юге, расценивая его человеком непоколебимой верности союзнической ориентации. Как затем выяснилось, такое признание союзников не обошлось без деятельного участия агентов Добровольческого командования, всемерно чернивших перед ними Войско Донское и выставивших Атамана Краснова клевретом Императора Вильгельма.

    Донское посольство уехало бы, как говорится, - не солоно хлебавши, если бы в дело не вмешался ген. Щербачев. Он устроил Донскому посольству вторичное свидание с ген. Бертелло и сумел уменьшить его недоброжелательство к Донскому Атаману. Услышав в истинном освещении историю событий на юге России и детально ознакомившись с обстановкой на Донском фронте, ген. Бертелло обещал Дону помощь наравне с Добровольческой армией. Он заявил, что на Украине останутся германские войска или их сменят войска англо-французских армий. Только вопрос о присылке на Дон представителей союзников остался невыясненным. Скорее Донская делегация вынесла впечатление, что союзные представители будут посланы только в Добровольческую армию, ибо в Версале Войско Донское не считали самостоятельным, а рассматривали его частью Добровольческой армии. Во всяком случае, в конечном итоге, миссия Донского посольства увенчалась успехом: окрепла уверенность будто бы союзники имеют серьезные намерения покончить с большевизмом в России, что им тогда, как победителям, конечно, не составляло особенного труда. Заверением их поддержать порядок на Украине, отпадала нависшая угроза левому флангу Донской армии и, наконец, они обещали широкую помощь оружием и живой силой. Когда это решение союзников стало известно в Войске, оно чрезвычайно благотворно отразилось на настроении фронта и подняло в казачестве веру в конечную победу над противником. Будто в холодные, страшные и темные ноябрьские дни - вдруг повеяло теплом и рассветом. Точно вдали появились яркие полоски света и окрасили темные тучи отчаяния надеждой. Восемь месяцев Донские богатыри, отстаивая свободу свою, бились одни в непосильной борьбе. Но вот пришла весть... Союзники с ними и за них.
   
    13-го ноября 1918 г. в г. Екатеринодаре по инициативе Добровольческого командования, под председательством ген. А. Драгомирова, было назначено совещание. Предполагалось рассмотреть вопросы единого представительства небольшевистской России на предстоящем мирном конгрессе, единого командования всеми вооруженными силами на юге России и объединение дела военного снабжения в руках главного начальника снабжения Добровольческой армии, в адрес которого в ближайшее время ожидалось поступление от союзников громадных запасов военного имущества и вооружения.

    От Дона на это совещание Атаман назначил меня и ген.-лейтенантов Грекова и Свечина. Будучи моложе их, я, однако, в силу своего положения, фактически являлся главным представителем Войска на этом совещании. Стоя близко к Атаману, я был в курсе всех его замыслов и намерений и потому всякий вопрос мог разрешить в полном соответствии с программой Атамана.

    С большой неохотой я принял предложение ген. Краснова. Скажу откровенно, что ехать в Екатеринодар мне ужасно не хотелось. Перспектива свидания с представителями Добровольческой армии сильно меня тяготила. Однако, все складывалось так, что я никак не мог уклониться от поездки. Командующий армией ген. Денисов, ввиду обостренных отношений с ген. Деникиным, ни за что не поехал бы в Екатеринодар и, значит, волей-неволей, эту миссию должен был выполнить я.

    Перед отъездом названные генералы и я собирались у Атамана и совместно весьма детально обсуждали вопросы, подлежащие рассмотрению на предстоящем совещании.
Вопрос единого представительства и вопрос объединения снабжения в руках начальника снабжения Добровольческой армии, как нам казалось, не мог вызвать особо острых дебатов.

    В этом отношении Атаман давал нам полный карт-бланш и мы могли идти на всякие уступки ставке. Гораздо труднее было сговориться с нею об едином командовании. Здесь предвиделись большие трудности. Надо было совместить с одной стороны требования высших кругов Добровольческой армии, а с другой - наши вполне оправдываемые опасения, дабы каким-либо опрометчивым решением этого вопроса не вызвать либо недовольства в войске, либо еще хуже - крах Донского фронта. Мы определенно знали, что Добровольческое командование совершенно не желает учитывать психологию казачества и особенности его борьбы с большевиками.

    Знали и то, что высшие круги Добровольческой армии, вопрос единого командования рассматривают исключительно с точки зрения военного искусства и потому мы опасались, что едва ли удастся этот вопрос вылить в ту форму, которая была бы приемлема Донским Войском, которое, кстати сказать, уже поголовно защищало границы Дона. Краснова очень интересовало предстоящее совещание и я должен сказать, что он искренно желал успешного достижения положительных результатов обеими заинтересованными сторонами. Перед отъездом Атаман дал мне "шпаргалку". В ней он еще раз кратко изложил свою точку зрения по всем нужным вопросам.

    По дороге в Екатеринодар, в моем вагоне, мы совещались до глубокой ночи. Для облегчения выполнения нашей трудной миссии, мы поделили между собой роли, причем наиболее сложное и неприятное, т.е. вопрос единого командования должен был на совещании проводить я, как наиболее осведомленный с положением на фронте и чаяниями казачества.

    Когда около 10 часов утра наш поезд прибыл в Екатеринодар, мы были поражены необычайно торжественным видом станции. Многочисленные флаги, преимущественно иностранные, украшали перрон и здание вокзала. Оказалось, наш приезд совпал с прибытием в Екатеринодар группы французских офицеров. Эту новость нам сообщил представитель Донского Войска при Добровольческой армии ген. Смагин. Он с офицерами своего управления встретил нас на вокзале. Здесь же присутствовали и два офицера генерального штаба, назначенные Добровольческим командованием сопровождать нас. Приняв представление последних, мы их тотчас же отпустили, считая, что ген. Смагин обо всем информирован и в курсе всех Екатеринодарских событий.

    Первое с чего мы начали - были официальные визиты. Побывали у ген. Деникина, его помощников, начальника штаба армии, Кубанского Атамана и других высших начальствующих лиц, заботясь как бы кого-либо не забыть. Долго мы нигде не засиживались. Везде нас принимали только официально и даже холодно. Это обстоятельство наглядно подтверждало враждебность Екатеринодара к Дону.
Из-за приезда союзных представителей, наше заседание было отложено на следующий день. Весь первый день прошел в официальных обедах, ужинах и раутах.

    Среди горожан и особенно в военных кругах, царило большое оживление. Всюду чувствовался сильный подъем, все радостно ликовали. Словно далеко из-за моря прилетели весенние ласточки и с собой принесли тепло, а с ним надежду и радость.
Ведь тогда еще ныли глубокие раны мировой войны, еще памятны были поля Пруссии и горы русских трупов, принесенных Россией в жертву за спасение Франции. У многих еще крепко жило сознание, что Россия честно выполняла свои обязательства и в целом никогда не была изменницей. Позорный Брестский мир, заключенный шайкой предателей, не был признан ни казаками, ни Добровольцами. Они не подчинились власти насильников и вступили с ними в неравный бой.

    И вот теперь, когда, обвеянные славой недавних побед в тяжелый для России час, пришли союзники, все взоры, все упования и надежды устремились на них. У всех царило убеждение, что, если большевики - наши враги, то и их, ибо они - наши союзники, связанные с нами наиболее крепким союзом - потоками человеческой крови, пролитой Россией за общее дело. А кроме того, уже тогда для нас не было сомнения, что большевизм - страшная зараза, ужасное зло и смертельная опасность для всего человечества.

    Французские офицеры, прибывшие в Екатеринодар были тогда центром общего внимания и восхищения. Их чествовали, как дорогих гостей, радушно, широко по-русски.

    Страстные, горячие, полные надежды и веры в союзников, без конца гремели тосты. Это внимание видимо их тронуло, ибо ответные их речи, казалось, были столь же искренни и рождали светлые надежды на будущее. Отлично владевший русским языком, капитан Эрлиш, в своих речах, многократно подчеркивал огромные заслуги России в минувшую воину и официально заявлял, что помощь союзников идет, что она уже близка, что она уже здесь, что не сегодня, завтра и войска, и пушки, и снаряды, и танки, и патроны будут у берегов Черного моря.

    Как зачарованные, боясь пропустить хотя бы одно слово заморских гостей, мы с напряженным вниманием слушали их речи, вызывавшие у нас восторг и бурные овации.
С быстротой молнии, весть о приезде союзников разнеслась по югу России и проникла в самые отдаленные уголки фронта. Каждое слово фраза, речь дорогих иностранцев, хваталась на лету, записывалась, печаталась и в десятках тысяч экземпляров достигала фронта.

    В воображении измученных бойцов, союзники рисовались недосягаемыми, окруженными ореолом славы, победителями непобедимых. И как следствие этого, угасший дух донцов вновь загорелся ярким пламенем. С новой силой воскресли отвага и доблесть. Отпали робость и уныние, родилась надежда, а с ней и радость сознания, что казаки не одиноки, что вместе с ними несокрушимая мощь союзников, которая идет и уже близка. Измученная и усталая Донская армия словно воспрянула духом. Она снова стала бить противника, брать у красных огромные трофеи и снова стойко загородила путь советским войскам в пределы Дона.

    А в то же время, народная молва, соперничая с прессой уже высаживала союзные войска на побережье {"По заявлению одного из членов Круга, только что прибывшего их Екатеринодара и располагающего сведениями из вполне достоверного источника, десант союзных войск в Новороссийске ожидается в ближайшем будущем. Главный контингент десанта составят черные туземные войска - Сенегальские и Мадагаскарские". Газета "Приазовский Край" от 6 ноября 1918 г.}, вела их флот в Черное море, брала союзниками Псков, осаждала Петроград, десятки их транспортов сгружала в Новороссийске, Мариуполе, Севастополе и Одессе с несметными богатствами боевых и других припасов. Таковы были тогда чаяния масс. Наблюдалось необычайное упоение славой союзников и в массе крепла непоколебимая вера в искренность их отношения к России. Даже люди, умудренные опытом и те заражались психозом того времени. Переоценивая отношение наших союзников к России, они зачастую сами помогали муссированию среди населения фантастических слухов. Так, например, председатель Войскового Круга В.А. Харламов, в день открытия второй сессии Круга 1-го февраля 1919 года в своей программной речи, говорил: "...союзники занимают Восточный фронт России под начальством Колчака. На севере подступы к Петрограду захвачены союзниками ..." {Газета "Донские Ведомости", 2 февраля 1919 года, No 28}. Если председатель Круга притянул Антанту к Волге и Петрограду, то легко себе представить, какие чудовищные легенды о союзниках ходили среди простых казаков, видевших в них своих спасителей и с нетерпением ждавших от них помощи.

    Должен признаться, что радость нашей первой встречи с представителями союзников была несколько омрачена. Дело в том, что, несмотря на наше присутствие, как официальных представителей Дона, во всех приветствиях, произносимых одной и другой сторонами, многократно отмечались только неисчислимые жертвы Добровольческой армии и ее героическая борьба с большевиками, подчеркивались заслуги Кубанцев и наряду с этим, совершенно замалчивались роль и значение Донского казачества.

    Не было сомнений, что нас умышленно игнорировали. Видно было, что французских офицеров основательно обработали в Екатеринодаре и внушили им неприязнь к Донскому казачеству, к тому казачеству, которое, стоя на главном операционном направлении, поголовно боролось с большевиками, где не было семьи, которая не потеряла бы главу, или одного из членов семьи. Даже глава Добровольческой армии - ген. Деникин, не счел нужным сгладить неприятное впечатление и в своей речи упомянуть о Доне и оттенить заслуги Донского казачества вообще в борьбе с Советской властью и, в частности, его значение для Добровольческой армии {Газета "Приазовский Край" от 14 ноября 1918 года}.

    Такая явная и неуместная демонстрация против Дона, побудила меня воздержаться от какого-либо официального приветствия, как представителей союзников, так и наших хозяев - добровольцев и Кубанцев. Но дабы смягчить впечатление, я попросил ген. Смагина, как старшего в чине, совершенно кратко приветствовать от Дона французских офицеров и командование Добровольческой армии.

    На следующий день состоялось наше совещание. От Добровольческой армии, кроме председательствовавшего - ген. А. Драгомирова, на нем присутствовали генералы:
Романовский, Лукомский, Санников и полк. Энгельке, а к нам прибавился ген. Смагин.

    Вопрос единого представительства на мирном конгрессе прошел гладко и быстро. Горячие дебаты, как мы и предвидели вызвал вопрос единого командования.

    Теоретически представители Добровольческого командования были правы, настаивая на безотлагательном осуществлении единого командования на юге России под главенством ген. Деникина. Нам было ясно, что в едином командовании они, прежде всего, видели возможность усиления Кавказского фронта Донской кавалерией. В их воображении она почему-то рисовалась в огромном количестве без дела болтающейся на Донском фронте. Развивая эту мысль, ген. Лукомский доказывал, что при едином командовании возможно будет временно ослабить Донской фронт, пожертвовать даже частью территории Донской области, с тем, чтобы усилив донцами войска Добровольческой армии, покончить с противником на Кавказе, а затем перебросить части на Донской театр и восстановить там положение. Такое положение, конечно, можно было оспаривать даже с точки зрения военной науки, требующей добиваться решительного успеха на главном театре борьбы, значит, на Донском фронте, а не ослаблять его во имя второстепенного, т.е. Кавказского {Ген. Лукомский в гражданскую войну боевыми операциями непосредственно не ведал, близко к войскам не стоял, находясь все время в тылу, и ведая вопросами порядка административного. В силу этого, его рассуждения зачастую носили характер чисто кабинетный, вне зависимости от условий и обстановки. Военное положение было тогда таково: против Дона развернулось пять Советских армий, против Добровольческой армии и Кубанцев - одна, причем изолированная от центра и уже довольно потрепанная и дезорганизованная}.

    Но главное было не в этом, оно заключалось в том, что представители Добровольческого командования предвзято и с известным предубеждением относились к нашему мнению. Выказывая полное неведение в донских вопросах, они вместе с тем, не желали учитывать реальных условий обстановки на Донском фронте и упрямо не верили нашим горячим доводам об истинном положении дел на Дону.

    Прежде, чем окончательно приступить к рассмотрению этого больного вопроса, Донская делегация настаивала на предварительном ознакомлении присутствующих с действительным положением на Донском фронте и состоянием Донской армии.

    Представители Добровольческой армии согласились с этим. Тогда я обрисовал им обстановку на Донском фронте фактически такой, каковая не допускала и мысли о каком-либо его ослаблении. Наоборот, все говорило за необходимость немедленного усиления наших войск на главном операционном направлении. Но все эти наши доводы на представителей Добровольческого командования не действовали. Они и слышать не хотели об опасных последствиях, в случае попытки увода казачьих полков с Донского фронта или уступки части Донской территории противнику, что по нашему мнению, могло вызвать крайне нежелательные последствия и даже привести к катастрофе.

    Представители Добровольческого командования упорно защищали свою точку зрения, обещая уменьшение сил на Дону компенсировать присылкой нам орудий, пулеметов, автомобилей и винтовок, каковые они рассчитывали получить от союзников
{Ген. Лукомский сулил нам выгоды и говорил, что ими от союзников уже получено 13 тыс. винтовок и, если будет единое командование, то часть этого оружия пойдет и для Донской армии}.

    - "Да поймите же," -сказал я, - "что трофейные винтовки и пулеметы, и пушки мы сейчас имеем в достаточном количестве. Но у нас нет людей, которые управляли бы этими машинами и стреляли из них. Мы мобилизовали все, что могли. Весь людской запас исчерпан, все способные носить оружие, находятся на позициях без отдыха и смены.

    Успех покупается только маневром. Огромное протяжение фронта - около 1 200 верст, и необходимость прикрывать все казачьи станицы от вторжения противника, заставляет непрерывно перебрасывать полки с одного места на другое, не давая минимального отдыха. В итоге этого и люди и конский состав совершенно измотались. Ежедневные потери в боях не пополняются и полки тают. Наступившие внезапно жестокие морозы и недостаток теплого обмундирования, каждый день выводят с фронта сотни отмороженных. Офицерского состава не хватает и полками командуют сотники. Здесь меня упрекают, что я умышленно сгущаю краски. Указывают на непрерывные успехи Донского оружия, но, скажу откровенно, победы меня мало радуют. Будучи в курсе переживаний, настроений и нужд Донского фронта, я, на основании совокупности донесений, докладов и личных наблюдений, считаю себя обязанным заявить, что в своем напряжении Донское казачество дошло до кульминационного предела. Такое состояние, мне думается, продлится еще один-два месяца, а затем все может неожиданно и неудержимо покатиться назад. Дону нужна немедленная помощь. Единое командование в отвлеченном понятии, неоспоримо выгодно, но чтобы его провести в жизнь, надо считаться с реальной обстановкой и психологией казачества. Выдвиньтесь на главное направление, станьте плечом к плечу с Донцами, образуйте единый фронт, тогда у казаков исчезнет чувство гнетущего одиночества и они отлично поймут пользу единого командования. При движении за пределы Донской земли мы сможем вам дать корпус молодых казаков (Постоянную армию) и корпус казаков-добровольцев. Эти войска послушны и пойдут всюду, куда им прикажет "единое командование", а на остальное не посягайте.

    Установление единого командования и попытка использовать сейчас донские части на Кавказском фронте, без предварительного выдвижения Добровольческой армии на Донской фронт, пользы не даст, а вред несомненно будет. Большевики используют это, как козырь и разовьют сильнейшую агитацию на фронте, в чем мы имели уже случай убедиться, когда пробовали двинуть Донскую армию за границу Области.

    Наконец, закончил я, нельзя забывать, что мечта двинуть всю Донскую армию, т.е. все мужское население способное носить оружие - освобождать Россию, есть мечта и мечта неисполнимая, а для дела весьма опасная. Всякое муссирование подобной мысли грозит чреватыми последствиями и может привести к военным бунтам.
Поголовно казаки могут защищать только свои родные курени и земли, но не освобождать Россию. Для последней цели Дон даст несколько десятков тысяч отлично организованных, великолепно снабженных прекрасно обученных и строго дисциплинированных бойцов, послушных единой воле начальника {Это все целиком приведено в моем рапорте Управляющему Военным и Морским отделами от 14 ноября 1918 года за No 2511, написанном мною по возвращении в Новочеркасск. Между тем, ген. Деникин почему-то в своей статье "История", помещенной в "Донской Летописи" (том III, стр. 361-371), приписывает мне наивные по форме и искаженные по смыслу, речи. Сам он на этом совещании не присутствовал, а стенографического отчета не велось. Впрочем, это - дело его совести. Большего внимания заслуживает то, что тогдашнее состояние Донских армий тот же автор характеризует так: "Уже в ноябре месяце, - говорит он, - не взирая на успех, в армии чувствовалась некоторая моральная неустойчивость". (Очерки Русской Смуты, том IV, стр.62). Чувство - скажу я - качество чисто субъективное и, если ген. Деникин, сидя за сотни верст от Донского фронта, чувствовал моральную неустойчивость Донской армии, то честь ему и хвала, ибо это - дар от Бога. Но мне думается. что в этом кроется что-то и другое, быть может, не одно только чувство. Надо полагать, что ген. Деникину был известен доклад начальника штаба Донской армии о положении на фронте не только с внешней стороны, но, главным образом, с внутренней, невидимой, так сказать, для обычного наблюдателя, но зато хорошо известный начальнику штаба армий, отдававшему тогда все время фронту. И было бы с его стороны справедливее сказать, что в то время, как Донская армия в ноябре месяце 1918 года одерживала победу за победой, ее начальник штаба на совещании 13 ноября в Екатеринодаре, открыто заявил, что победы его не радуют, что за ними кроется мрачное будущее и что если через месяц-полтора Донская армия не получит помощи, то она надорвет последние силы и неудержимо покатится назад. Там же он горячо убеждал присутствующих бросить всякую мысль о возможности снятия с Донского фронта хотя бы одного бойца. Не было бы лишним здесь добавить, что такое утверждение Начальника штаба Донских армий представители Добровольческого командования встретили, по установившейся у них традиции, не только с недоверием, но и с явным негодованием и осыпали его упреками и градом эпитетов, каковым, во всяком случае, на деловом совещании не могло быть места}".

    В ответ на это на голову Донской делегации посыпались резкие и неуместные упреки. Пользуясь старшинством, отчасти играя на нашей сдержанности, генералы Лукомский и Драгомиров, не считаясь с элементарными понятиями необходимого в таких случаях такта, забросали нас обидными фразами, обвиняя и в "военной безграмотности" и в "грубой насмешке над идеей единого командования" и т.д. В общем, ряд хлестких, но неуместных замечаний и ненужных поучений.

    Донская делегация считала своим патриотическим долгом проявить максимум терпения и не обращать должного внимания на все бестактные выпады представителей Добровольческого командования. Наше искреннее желание было мирно сговориться с командованием Добровольческой армии. Самое, конечно, легкое было ответить в унисон на выпады и тем самым сделать невозможным какие-либо дальнейшие переговоры.

    Единство командования, безусловно, военная аксиома при нормальных условиях и нормальной организации вооруженной силы. Но ведь условия были необычны, а ген. Деникин упорно не хотел считаться с этим и мерил все на аршин Добровольческой армии, совершенно не связанной ни народом, ни территорией.

    В Екатеринодаре и слышать не желали, что казаки поголовно могут защищать только свои хаты и свою родную землю. Принудить же их поголовно пойти освобождать Россию не представлялось возможным и не было тогда той силы, которая бы заставила их выполнить это. Зная настроение казачьей массы, Донское командование все время лавировало между разными течениями, постепенно и осторожно устраняя вредные явления и исподволь подводя все в нормальное русло. И Атаман и его ближайшие помощники были глубоко убеждены что первый приказ "единого командования" об уводе Донских частей на Кавказский фронт, вызвал бы тогда волнение, неповиновение, военный бунт или даже переход к красным.

    Имело ли право, спрошу я, при таких условиях Донское командование согласиться с требованиями представителей Добровольческой армии? Совершенно иное, если установлению единого командования, предшествовало бы появление частей Добровольческой армии на Донском фронте. Тогда бы не потребовалось убеждать казаков в пользе единого командования. Самый факт появления добровольцев рядом с казаками, сразу расположил бы последних к ним. Следовало применяться к обстановке, а не витать в области бредовых идей и мечтании о чем-то нереальном и неисполнимом.

    Совещание кончилось, не дав почти никаких положительных результатов. Только у нас, у донцов накопилось еще больше горечи. Выходило, что добровольцы сулили нам журавля в небе, а мы хотели иметь, хотя бы, синицу, но в руках.

    Вернувшись в Новочеркасск, мы подробно доложили Атаману и командующему армиями ход совещания, а я наше устное изложение, подкрепил еще письменным докладом за No 2511.

    Сделанный мною на совещании в Екатеринодаре диагноз Донской армии, к сожалению, оказался совершенно правильным и через полтора месяца, как увидит читатель ниже, на почве переутомления с одной стороны, с другой - вследствие невыполнения союзниками своих обещаний, в казачьих частях произошел надлом, на фронте начались прискорбные явления: самовольное оставление позиций, переход к красным и Донская армия почти без боя, местами стала катиться назад.

    Произошло то, что я предсказывал, искренно убеждая Добровольческое командование прислушаться к моим словам и верить моим заявлениям. Однако, излишняя самоуверенность и необъяснимая предубежденность к нам Добровольческих верхов, явились непреодолимым препятствием к взаимному пониманию.

    Французские офицеры, прибывшие в Екатеринодар, продолжали оставаться при штабе генерала Деникина и будучи, видимо, под влиянием враждебных Дону кругов Добровольческой армии, не собирались посетить Дон для установления непосредственных сношений с Донской властью. Это обстоятельство имело двоякое значение: во-первых - морально понижало авторитет и влияние Атамана в Войске, а во-вторых - создавало благоприятную почву для агитации против Краснова на внутреннем и внешнем фронтах.

    На всех перекрестках оппозиция злобно шипела: "Краснов - ставленник немцев, пока он - Атаман, союзники не будут сноситься с Доном, не приедут в Новочеркасск, не помогут Bойску, а без их помощи Дон погибнет".

    А на фронте и в тылу большевики также интенсивно вели пропаганду и прививали казакам мысль о том, что ни французские, ни английские солдаты воевать с Советской властью не будут, что они жаждут только вернуться домой и, по примеру России, свергнуть свои капиталистические Правительства, что уже проделано в Германии. - "Краснов и белопогонники нагло вас обманывают трудовых казаков" - дословно говорилось в большевистских прокламациях, - обещая помощь союзников, Солдаты и пролетариат всего мира теперь поняли, кому война выгодна и кому она несет разорение. Война нужна только богачам, буржуям да помещикам, Пролетариат же всех стран за мир и за советы ... и т.д." Несмотря на принятые Донским командованием меры противодействия, червь сомнения все же мало-помалу, подтачивал казачье сознание.

    В эти дни, в Севастовополь прибыла англо-французская эскадра. Атаману Зимовой станицы Донского Bойска при Крымском правительстве полк. Власову, удалось в порядке частном, познакомиться с английским адмиралом. Он заинтересовал его рассказом о положении на Дону, рассеял неправдоподобные слухи о Войске и уговорил его послать союзную делегацию в Новочеркасск. Адмирал согласился. 21 ноября под видом промеров Азовского моря из Севастополя в г. Таганрог вышло два миноносца - французский "Бристоль" и английский "Свен" под командой французского капитана Ошэна и английского капитана Бонда. Их цель была - посетить Донское Войско и на месте ознакомиться с положением дел.

    Телеграмма о предстоящем прибытии в Новочеркасск представителей союзных армий молниеносно разнеслась по Войску. Всюду стали спешно готовиться к встрече.
Новочеркасск сразу преобразился и принял праздничный вид. Вокзал, все казенные учреждения, а также и частные дома, были красиво декорированы, Российскими, донским и иностранными флагами союзных Держав. Особенно тщательно была украшена Соборная площадь.

    Ген. Краснов, умевший всегда необычайно торжественно обставить парады, на этот раз с особой тщательностью разработал церемониал {Приказ Всевеликому Войску Донскому от 22 ноября No 1582} встречи союзников, придав ему чрезвычайно большую помпу.

    - "Для достойной встречи представителей тех государств - говорилось в приказе No 1582, - с которыми вместе в продолжении трех с половиной лет мы сражались за свободу и счастье Российского государства, которые помогли нам оружием и снаряжением в тяжелый 1915 год и отвлекли от нас несметные силы противника, которые и теперь с открытой душой идут к нам, чтобы помочь стереть с лица России гнойную язву большевизма и дать нам возможность победоносно закончить ужасную гражданскую войну, предписываю ..." Далее шли детальные указания о церемонии встречи союзников.

    Уже в Мариуполе, ко времени их прибытия, на вокзале был выставлен, в блестящем виде, почетный караул в составе одной сотни Лейб гв. Атаманского полка. То же было сделано в Таганроге 2-м пластунским казачьим полком, а в г. Ростове Лейб гв. Казачьим полком. Кроме того, на этих станциях гостей приветствовали и подносили хлеб-соль городские, общественные и торгово-промышленные депутации, делегация от учащихся и представители администрации и военных властей.
Для переезда по железной дороге на ст. Мариуполь им был предоставлен роскошный Aтаманский поезд.

    Непосредственный визит на Дон представителей союзников, видимо, не на шутку встревожил Екатеринодар. Ведь приезд их в Новочеркасск, можно было рассматривать, как торжество политики ген. Краснова, что значительно путало карты Добровольческой ставки.

    С целью уменьшить силу впечатления от этого посещения недоброжелатели Краснова приняли разнообразные меры и настойчиво стремились установить непосредственный контакт с приехавшими союзными офицерами, чтобы настроить их против Атамана и Дона.

    Меня глубоко возмутило, когда мне принесли телеграмму министра торговли и промышленности Добровольческой армии, В. Лебедева {В. Лебедев краткое время был у нас на роли министра. После некрасивой аферы, вскрытой мною при помощи начальника Донской авиации полк. Усова, о стремлении его продавать Дону непринадлежащее ему авиационное имущество, он перекочевал в Екатеринодар, где был, несмотря на это, генералом Деникиным возведен на пост министра} из Екатеринодара на имя председателя Войскового Круга В. Харламова. В ней говорилось, что едущие на Дон представители союзников никем не уполномочены, по существу - подставные лица, нанятые Атаманом с целью инсценировать его дружбу с союзниками. Далее автор предлагал эти сведения в спешном порядке распространить в обществе.

    Эту провокационную телеграмму я задержал у себя на 2-3 дня, предупредил о ней Атамана и командующего армиями и приказал установить самое тщательное наблюдение за телеграфом Новочеркасск- Екатеринодар.

    У меня достаточно оснований утверждать, что посылка такой возмутительной телеграммы была сделана с ведома высшего командования Добровольческой армии.
Посредничество третьих лиц - было излюбленным приемом ставки Добровольческой армии.

    Даже миссию получения от нас патронов и снарядов ген. Деникин признавал возможным возлагать иногда на частных лиц, совершенно непричастных к военному делу. Я помню, как с этой целью приезжал инженер Кригер-Войновский и другие "общественные деятели". Они излагали нам тяжелое положение Добровольческой армии и просили помочь ей, указывая при этом и точное количество снарядов и патронов.
Видимо, временами, Добровольческое командование хотело остаться в стороне, иначе говоря - желало и невинность соблюсти и капитал приобрести. Ну, чем иным, как не этим можно было объяснить подобное посредничество, совершенно ненужное, когда при штабах армий, как знает читатель, находились представители командований, а еще проще было ген. Романовскому переговорить со мной по прямому проводу, что обычно он и делал.

    Торжественную и величественную картину в день приезда гостей представлял г. Новочеркасск. От вокзала до собора на длинном Крещенском спуске, богато декорированном зеленью и флагами, по одну сторону стали развернутым строем войска (6 пеших сотен, 10 конных, 2 орудия и дружина скаутов), а по другую
- шпалерами, учащиеся высших, средних и низших школ, многочисленные оркестры музыки и в огромном количестве любопытные Новочеркассцы.

    На вокзале союзников ожидал почетный караул от 4-го Донского казачьего полка - сотня со знаменем и хором трубачей. Там их встретили командующий армиями и я, а от города, окружного атамана и Новочеркасской станицы - соответствующие депутации.

    С вокзала гости {Прибыло: три английских офицера: кап. Бонд и лейтенанты Блумфельд и Монро и 10 матросов; французов было тоже трое: кап. Ошэн и лейтенанты Дюпро и Фар и 10 матросов}, в поданных им автомобилях, поехали в Новочеркасский собор на торжественное молебствие. При движении вереницы автомобилей к площади, сплошные стены войск и народа оглашали воздух могучими радостными криками "ура" и приехавших гостей засыпали живыми цветами. Все как-то невольно думали и верили, что приезд союзников знаменует конец большевизма. Оркестры музыки попеременно исполняли английский гимн и марсельезу.

    Вся огромная Соборная площадь оказалась буквально запружена народом.
Администрации пришлось прибегнуть к крайним мерам, чтобы дать возможность иностранным офицерам пройти к собору. К началу молебствия в собор прибыл Донской Атаман. По окончании богослужения, в честь союзников состоялся парад войск.
Восхищению союзных офицеров не было границ, когда они узнали, что проходящие перед ними в блестящем порядке, части, созданы Атаманом всего лишь в полгода времени.

    Вечером того же дня в Атаманском дворце, превращенном лесом цветочных деревьев, в зимний сад, Атаман и Правительство чествовали гостей парадным обедом. В числе приглашенных находились представители Добровольческой армии {От Добровольческой армии присутствовали: ген. Боровский и полковники Скоблин и Шкуро; от Кубанского Войска - ген. Гейман и член Рады П. Макаренко, от горцев - г. Гатагоу.}, Кубани, народов Северного Кавказа и Астраханский Атаман.

    Когда офицеры союзных армий вошли в зал, оркестр исполнил французский и английский гимны, а затем гимн Всевеликого Войска Донского: "Всколыхнулся, взволновался". Несмотря на официальный характер этого обеда, никакой натянутости, как то обычно бывает, в сущности не ощущалось.

    Первым на французском языке произнес речь Донской Атаман. Он красочно и детально, этап за этапом, обрисовал героическую борьбу Донского казачества и его напряжение в ней, дошедшее до пределов.

    "Сто четыре года тому назад, в марте месяце, - закончил свою речь ген. Краснов - французский народ приветствовал Императора Александра I и Российскую гвардию.

    И с этого дня началась новая эра в жизни Франции, выдвинувшая ее на первое место. Сто четыре года тому назад - наш Атаман граф Платов гостил в Лондоне. Мы ожидали вас в Москве. Мы ожидали вас, чтобы под звуки торжественных маршей и нашего гимна, вместе войти в Кремль, чтобы вместе испытать всю сладость мира и свободы. Великая Россия. В этих словах все наши мечты и надежды. А пока .. .
Пока мы несчастны - все так же льется кровь казаков и наши силы напряжены до последней степени, чтобы спасти Отечество..."

    На тост Атамана сначала ответил английский капитан Бонд, сказав {Я привожу речь в том переводе, как она была опубликована в газетах}:

    "Ваше Высокопревосходительство. Господа. От лица союзных наций, которые мы здесь представляем, я горд принести искреннюю благодарность за ваш горячий, дружественный прием. Мы горды, что нашей миссии выпала честь посетить Всевеликий Дон и видеть чудесных воинов Всевеликого Войска Донского, которые во всем мире славятся своим героизмом и стойкостью. Во-первых, я желаю ознакомить Ваше Высокопревосходительство с главной целью нашего посещения. Несколько подобных миссий посланы в разные места России с единственной целью близко ознакомиться и с вашей помощью узнать политическое и экономическое положение вещей. Сведения, которые Вы так добры нам дать, будут в мельчайших деталях переданы нашим главнокомандующим. От точности же наших донесений будет зависеть и общая сводка, которая впоследствие будет иметь огромное значение. Одним словом, задача нашей миссии лишь получить сведения и донести их по назначению, не вдаваясь в критику или в рассуждения. Наша миссия прибыла, исполненная чувством дружбы, с надеждой, что при помощи союзных наций водворится свободная и Единая Россия, работающая в мире и благоденствии, рука об руку с союзными народами, так же благородно, как она дралась рука об руку с нами в прошлом. Я не смею высказывать своего мнения относительно вопроса, как Россия переживает это тяжелое время, но я знаю и вы согласитесь со мной, что одна из мудрейших фраз, когда-либо сказанных, - следующая: "семья в ссоре всегда обеднеет". Эти слова были доказаны и нам, ибо хотя мы дрались объединенными силами, все же победили мы врага лишь, когда все подчинились одному командиру, великому и доблестному маршалу Фош. Ваше Высокопревосходительство и господа, я еще раз благодарю за ваш радушный прием.
Вы были добры чествовать нас исполнением нашего национального гимна. Я прошу вас дать и нам удовольствие выслушать ваш старый русский гимн".

    На момент в зале наступило гробовое молчание. Тогда Атаман встал и громко сказал: "За Великую, Единую и Неделимую Россию. Ура". И мощные, величественные звуки старого русского гимна, огласили залы Aтаманского дворца. Четыре раза музыканты должны были повторять гимн при единодушных и громовых криках "ура" всех присутствовавших {Мне думается, что после этого у иностранцев могло даже создаться впечатление, что на Дону настроение монархическое, но я бы сказал, это не совсем отвечало действительности}.

    Вторым от лица союзников говорил кап. Ошэн - представитель Франции.

    "Ваше Превосходительство и господа, - сказал он - от имени Франции позвольте поблагодарить Вас, Ваше Превосходительство, за слово приветствия, за "добро пожаловать", с которым вам угодно было обратиться к нам. В равной мере благодарим мы и Донское казачество и все население за тот сердечный прием, который они нам оказали. Но что нас особенно глубоко тронуло - это восторженные поздравления, с которыми к нам обратились по поводу великой победы права над силой. Ставя поздравления эти в связь со всеми трагическими испытаниями, переживаемыми великой страной, мы видим, что сердце русских не перестало быть верным нам. И это обстоятельство является для нас огромной поддержкой в тот момент, когда начинается работа по возрождению России, к которой союзники примкнут всеми способами и всеми своими возможностями. Позвольте мне вам тотчас же указать на главную причину наших успехов, приведших в конце концов к победе.

    Нет сомнения, что союзные моряки и солдаты проявили большую выносливость всяким испытаниям и, тем не менее, да будет позволено французскому солдату сказать вам: все высказанные достоинства и добродетели не сумели бы одолеть остервенелого противника, если бы тесное единение не переставало бы жить между всеми союзными армиями, единение, вылившееся в конченом итоге в едином командовании, воплощенном в победной личности маршала Фоша. Также и на море осуществилось единое командование под победным вымпелом английского флота. И мы уверены, что все русские, любящие Родину, последуют за союзниками по этой дороге и что скоро мы увидим, как против врага встанет единый русский фронт. Это две победоносные сестры: благородная и блестящая Донская армия и бесстрашная - Добровольческая, которые проливали и продолжают лить кровь за спасение общей родины и одержавшие уже столько блестящих побед, станут непобедимыми, когда тесно объединенные, образуя гранитный блок, они кинутся на врага. Вот в этой-то надежде я и поднимаю стакан: за доблестную армию Донских казаков, за ближайшее возрождение России" {Донские Ведомости, от 27 ноября (10 декабря) 1918 года. При оценке речей Французских и английских офицеров надо иметь в виду, что главы союзных военных миссий находились тогда в Екатеринодаре при ставке ген. Деникина и прибывшие в Новочеркасск иностранные офицеры уже получили от них соответствующие инструкции, как они должны себя держать и что говорить}.

    Затем следовали тосты за английского короля Георга V, французского президента Раймонда Пуанкарэ, Добровольческую армию, Кубанцев, Астраханское Bойско и ответные речи присутствующих здесь их представителей. А старейший в Донском Bойске ген. А. Жеребков поднял бокал за доблестного Донского Атамана ген. П.Н. Краснова. Крики "ура" и буря долго несмолкаемой овации сопровождали этот тост.
По окончании обеда гостям было предложено кофе, а Войсковой хор исполнил казачьи песни. И только поздно ночью гости разъехались, унося с собой чувство благодарности за радушное казачье гостеприимство.

    26 ноября в здании Областного Правления приехавших офицеров чествовала комиссия Законодательных предположений Большого Войскового Круга во главе с председателем Круга В. Харламовым. Обед этот не был так торжественно и блестяще обставлен, как Атаманский. Скорее он был демократичен. Наряду с блестящими мундирами, фраками и смокингами пестрели простые рубашки-косоворотки представителей черноземной части Круга. Однако оживление было общее.

    От имени Войскового Круга гостей поздравил председатель Круга В. Харламов, пригласивший всех присутствующих почтить прежде всего память тех, кто отдал свою жизнь за честь и защиту Родины, в частности - донских казаков. Все встали, а хор исполнил "Вечную память". Затем В. Харламов пространно изложил все этапы тяжелых испытаний, пережитых казачеством, особенно подчеркнув, что оно оказалось подготовленным к восприятию свободы и не уподобилось рабу сорвавшемуся с цепи, что казачество сумело сочетать блага свободы с порядком и законностью.

    Далее оратор отметил демократичность казачества, его внутреннюю дисциплину, патриотичность и тесную спайку, указав, что казачество подлинно государственный элемент - краеугольный камень новой свободной России, и подчеркнул, что казаки желают жить свободными в свободном государстве Российском.

    Свою речь В. Харламов закончил здравицей в честь гостей и заявлением, что казачество уверено в помощи, которую ему окажут наши доблестные союзники.

    После председателя Круга гостей приветствовал Донской Атаман, а затем ряд ораторов - членов Войскового Круга, представителей Кубани, Добровольческой армии и другие.

    На эти многочисленные приветствия отвечали капитаны Бонд и Ошэн. Они подчеркивали заслуги России и обещали немедленно сообщить своим правительствам о высоком патриотизме казаков, о блестящей Молодой Донской армии, о нуждах Войска и заверяли в скорой помощи союзников.

    Думаю, что никогда телеграф не работал так напряженно, как в этот день. Депутаты Круга день и ночь висели на аппаратах, спеша передать в станицы и на фронт свои впечатления от встречи с представителями союзников и каждое слово, сказанное ими.

    Ввиду праздника Св. Георгия Победоносца 26 ноября, в этот день в Новочеркасск съехалось на традиционный парад и обед большое количество Георгиевских кавалеров. Многие из них на другой же день отправились по своим местам, часть прямо на боевые позиции. В свою очередь и они понесли с собой радостную весть - о близкой помощи союзников.

    27 ноября иностранные гости осмотрели офицерскую школу, военное училище, Донской кадетский корпус, Мариинский институт и 1-ое Реальное училище. Всюду их торжественно встречали и всюду они поражались образцовым порядком, продуманностью и налаженностью всего дела. Официальная часть Новочеркасского церемониала в честь союзных представителей закончилась роскошным раутом, после которого в 12 часов ночи они, вместе с Атаманом, поехали на позиции.

    По пути, на станции Кантемировка, Атаман представил их командующему Южной армией ген. Н. Иванову*. Они осмотрели его войска, а затем поехали на северный фронт в Воронежскую губернию, где в станицах, слободах и селах их радостно и сердечно встречали казачьи и крестьянские депутации. То что они увидели в тылу и на фронте произвело на них глубокое впечатление. Они воочию убедились, что борьба Дона с большевиками приобрела чрезвычайно страшный и суровый характер и что напряжение казачества дошло до предела.

*) ИВАНОВ Николай Иудович (?)(22.07.1851-11.02.1919) - Православный. Из потомственных дворян Калужской губернии, сын штабс-капитана (выслужившегося из солдат сверхсрочной службы). Образование получил во 2-й Петербургской военной гимназии и Павловском кадетском корпусе. В службу вступил 14.09.1866. Окончил Михайловское артиллерийское училище (1869). Выпущен Подпоручиком (ст. 12.07.1869) в 3-ю гв. и гренад. арт. бригаду. Поручик (ст. 05.12.1870). Подпоручик гв. (ст. 09.01.1871). Поручик (ст. 08.04.1873). Штабс-Капитан (ст. 27.03.1877). Участник русско-турецкой войны 1877-78. Инструктор румынской армии, затем состоял при Э.И. Тотлебене. Капитан (пр. 1878; ст. 26.08.1877; за боевые отличия). Командир 2-й батареи лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады (с 28.07.1884). Полковник (ст. 30.08.1884). Заведовал мобилизационной частью ГАУ (03.03.1888-11.04.1890). Командовал Кронштадтской крепостной артиллерией (11.04.1890-14.12.1899). Генерал-майор (пр. 1894; ст. 30.08.1894; за отличие). Состоял для особых поручений при генерал-фельдцейхмейстере вел. кн. Михаиле Николаевиче (14.12.1899-22.04.1904). Одновременно и.д. начальника артиллерии десантного корпуса во время китайской кампании (14.08.1900-11.01.1901). Генерал-лейтенант (пр. 1901; ст. 06.12.1901; за отличие). Считался в России знатоком практического арт. дела и выдающимся арт. начальником. Во время русско-японской войны 1904-1905 состоял в распоряжении командующего Манчжурской армией (22.04.1904-15.09.1905). Командовал Восточным отрядом (после гибели ген. графа Ф.Э. Келлера, с 18.07.1904) и 3-м Сибирским арм. корпусом (15.09.-19.12.1905). После окончания военных действий - начальник тыла Маньчжурских армий. командир 1-го арм. корпуса (Петербургский ВО) (19.12.1905-06.11.1907). С 20.04.1907 главный начальник Кронштадта и одновременно с 06.11.1907 временный Кронштадтский генерал-губернатор. Принял решительные действия к пресечению беспорядков в вверенных ему частях. Пользовался личным доверием Николая II. Одновременно состоял членом Совета государственной обороны, вплоть до его упразднения. Генерал-адъютант (1907). Генерал от артиллерии (пр. 1908; ст. 13.04.1908; за отличие). С 02.12.1908 командующий войсками Киевского ВО. Участник мировой войны. Главнокомандующий армиями Юго-Западного Фронта (19.07.1914-17.03.1916). Руководил действиями войск фронта во время Галицийской битвы, Варшавско-Ивангородской операции, боев под Хыровым в 1914; при наступлении через Карпаты в Венгрию (1914-1915); отступления из Галиции (1915). 17.03.1916 назначен членом Государственного совета и состоять при Особе Е.И.В. С началом Февральской революции Николай II назначил 27.02.1917 И. главнокомандующим войсками Петроградского ВО с чрезвычайными полномочиями и с подчинением ему всех министров. Задачей И. было прекратить волнения в столице. После отречения Николая II И. был арестован и 18.03.1917 доставлен в Петроград. Находился под следствием ЧСК, но по личному распоряжению А.Ф. Керенского был освобожден по состоянию здоровья. После освобождения, в конце 1917 уехал в Киев. В 10.1918 принял предложение ген. П.Н. Краснова возглавить Особую Южную армию (Воронежский, Астраханский и Саратовский корпуса), командующим которой назначен 25.10(7.11).1918. Умер от тифа в Одессе.
Чины:
на 1 января 1909г. - управление Киевского военного округа, генерал от артиллерии, генерал-адъютант, командующий войсками
он же - Свиты Его Императорского Величества, генерал-от-артиллерии, генерал-адъютант свиты ЕИВ

Награды:
Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (1878)
Св. Станислава 2-й ст. с мечами (1878)
Св. Станислава 1-й ст. (1896)
Св. Анны 1-й ст. (1902)
Золотое оружие украшенное бриллиантами (ВП 23.08.1905)
Св. Георгия 4-й ст. (ВП 01.11.1905)
Золотое оружие (ВП 04.03.1906)
Св. Георгия 3-й ст. (ВП 25.02.1907)
Св. Владимира 2-й ст. (1907)
Белого Орла (1911)
Св. Александра Невского (1913)
мечи к ордену Александра Невского (1914)
Св. Георгия 2-й ст. (ВП 04.10.1914)
бриллиантовые знаки к ордену Александра Невского (доп. к ВП 12.04.1915).

Источники:
1.Варшавско-Ивангородская операция. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914-1917). М., 1938.
2.Брусилов А.А. Мои воспоминания. М. 2001
3.Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.
4.Брусилов А.А. Мои воспоминания. М. 2004
5.Волков С.В. Офицеры российской гвардии. М. 2002
6."Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник" РГВИА, М., 2004.
7.Исмаилов Э.Э. Золотое оружие с надписью "За храбрость". Списки кавалеров 1788-1913. М. 2007
8.Список старшим войсковым начальникам, начальникам штабов: округов, корпусов и дивизий и командирам отдельных строевых частей. Санкт-Петербург. Военная Типография. 1913.
9.Список генералам по старшинству. Составлен по 15.04.1914. Петроград, 1914
10.Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916
11.ВП по военному ведомству/Разведчик №1254, 11.11.1914
12.ВП по военному ведомству/Разведчик №1283, 09.06.1915


    Вернувшись с фронта, гости побывали еще на Русско-Балтийском заводе в Таганроге, работавшем на оборону. После этого они оставили Новочеркасск и отправились на свои миноносцы. Только капитаны Бонд и Ошэн, снабженные необходимыми материалами, сводками, схемами и подробными сведения о том, что нужно Войску и что оно взамен этого может дать, поехали в Екатеринодар для личного доклада главам военных миссий, английскому генералу Пуль и французскому капитану Фукэ, о положении на Дону.

    На основании личных наблюдений и разговоров с союзными офицерами, посетившими Войско, могу сказать, что уезжая с Дона они увозили с собой не только светлые воспоминания о широком казачьем радушии, но и твердое убеждение в неправдоподобности слухов, распускаемых противниками Донского Атамана о Войске.
Во всем, даже в мелочах, они видели порядок, стройную систему, продуманность и, главное, жизненные и прочные основы, на которых покоилось Донское Войско, как временное самостоятельное государственное образование.

    Посещение союзными офицерами Войска имело огромное моральное значение. Возможность получить помощь стала как-то ближе. Крепла вера и надежда в них и это вдохнуло в души усталых и измученных донцов новую силу, бодрость и новую веру в конечную победу над большевиками. Но время шло, а помощи не было.

    Главы иностранных военных миссий продолжали оставаться в Екатеринодаре. Под влиянием кругов Добровольческой армии, они заочно составили о Войске мнение далеко не в пользу последнего, а к докладам капитанов Бонда и Ошэна отнеслись весьма скептически.

    Между тем, военная обстановка на Донском фронте осложнилась. На севере Области завязались ожесточенные бои. Пользуясь громадным превосходствам в силах, противник повел концентрическое наступление против войск Хоперского округа, а также и на фронте всей западной границы. По-видимому большевики намеревались отрезать весь север Области, прервав одновременно и железнодорожную магистраль Новочеркасск - Лиски. Особенно стремителен был натиск красных с севера. Удачным маневром донцов, усиленных частями Усть-Медведицкого района, большевистская группа изменника Миронова, докатившаяся до станции Филоново на железнодорожной линии Поворино - Царицын, была охвачена полукольцом и к концу ноября отброшена к границе Области.

    Для восстановления положения во всем Хоперском районе и овладения г. Борисоглебском и станцией Поворино, Донское командование использовало сосредоточенный у г. Новохоперска отряд ген. Гусельщикова из войск, оперировавших в Воронежской губернии. С помощью названного отряда удалось овладеть г. Борисоглебском, ст. Поворино и восстановить равновесие на севере. Эта операция дала нам большое количество пленных и огромные трофеи. Однако ослабление войск, находившихся в Воронежской губернии, во имя спасения родного Хоперского округа, привело к потере Лисок и части Воронежской губернии.

    Одновременно красные, сосредоточив большие силы в Харьковской и Екатеринославской губерниях, перешли в наступление с целью овладеть железнодорожными узлами Миллерово, Лихая, Зверево и Дебальцево. Для противника условия борьбы на этом фронте были крайне благоприятны. Район, густо покрытый железными дорогами, подходившими к границе Области, изобиловал рабочими-шахтерами. Встревоженные широкими обещаниями большевиков и не изжив первоначальной стадии революционных вожделений, они враждебно относились к казакам и явно содействовали большевикам. Шахтеры скрывали большевиков у себя, помогали им, сообщая в стан красных о расположении и всех передвижениях казачьих отрядов. Порча железнодорожных линий и крушения поездов сделались явлением обыденным. Часто отряд большевиков, окруженный казаками, распылялся, находя приют у населения и пряча оружие в глубоких тайниках подземных шахт. По продвижении донцов вперед красные быстро вооружались вновь, нападали с тыла, взрывали пути, грабили наши транспорты, нарушали подвоз, т.е. действовали по-партизански и были неуловимы. Казачьи отряды, выдвинувшиеся за границу Области, очутились окруженными со всех сторон видимым, а чаще скрытым и мало уязвимым противником. Тем не менее, несмотря на все эти неблагоприятные обстоятельства, напряженными и упорными боями в приграничной полосе нового (западного) фронта, наступление красных повсюду было отбито. Все попытки противника проникнуть частично на Дон были безуспешны и пределы Области остались неприкосновенными. Войска Молодой (Постоянной) армии блестяще сдали свой первый экзамен.

    Не так благоприятно разрешились события в Воронежской губернии. Здесь Советское правительство, ведя операции, одновременно подготовляло себе победу на фронте и усиленной агитацией в тылу Донских войск. К сожалению, не все Донские части смогли противодействовать большевистскому яду. Соблазнительные обещания "социалистического рая" нашли малодушных и доверчивых. Преступное семя, искусно брошенное советскими агитаторами, взошло и скоро дало ужасные плоды в виде войсковых митингов и отказа от исполнения боевых приказаний.

    Расположение частей Донской армии вне пределов Области, их малочисленность, крестьянское население района, в значительной части сочувствовавшее большевизму, весьма заманчивые заверения советских агентов не переходить границу Области и прекратить войну, как только казаки разойдутся по домам, страшное переутомление казачества, огромный некомплект командного состава, недостаток технических средств и теплой одежды и, наконец, постепенное разочарование казачества в помощи союзников, - вот те обстоятельства, которые способствовали расстройству войск северного Донского фронта, начавшемуся в декабре месяце в пределах Воронежской губернии.

    А между тем народная молва несла слухи, будто бы союзные войска высаживаются в Одессе, Севастополе, Батуме... что часть их уже прибыла в Новороссийск и что цветные дивизии союзников идут на помощь Дону...

    Но на Донском фронте все оставалось без перемен. Шли те же упорные бои, так же храбро отбивались от красных казаки и так же были одиноки. А за пределами Тихого Дона висела мрачная туча человеческой злобы и одичания. Медленно приближалась она к широким, вольным степям, неся с собой страшную месть разорения, голода и насилия.

    И то, что не могли сделать большевики силой оружия - победить, они сделали тем, что потрясли усталый дух донских казаков и влили в него яд сомнения и недоверия. Сначала тихим шепотом, потом открыто в прокламациях и листовках, стали писать казакам, что они обмануты, что никаких союзников нет, что союзники идут не с казаками, а против них, поддерживая большевиков... И стал падать дух измученных бойцов и началась измена... Вначале были колебания в отдельных частях, причем одна часть перешла на сторону красных {Офицеров не тронули, но принудили разойтись по домам}.

    Произошел прорыв фронта, соседние части смутились и отступили. В конце декабря несчастная мысль пришла в голову Вешенцам {Верхне-Донской полк}, Мигулинцам и Казанцам бросить позиции, пойти к красным и сговориться с ними заключить самовольный мир.

    Мир на основании самоопределения народностей, мир без аннексий и контрибуций, о чем так много говорили большевики, постоянно повторяя, что они - друзья народа. Все шло гладко. Все обещали юркие молодые люди с драгоценными перстнями на холеных пальцах, выдававшие себя за трудовой народ. Обещали границу не переходить, казаков не трогать, приглашали жить в мире, перековав винтовки на плуги. Поверили этим обещаниям казаки названных станиц и разошлись по домам. Позорный пример частей, забывших свой долг перед Родиной, нашел себе подражателей...

    А через два-три дня в станицах появились красные и начали свою дикую расправу. Стали вывозить хлеб, угонять скот из станиц, убивать непокорных стариков, насиловать женщин. В том месте, откуда ушли казаки с фронта, осталась пустота и в нее стали спокойно вливаться полки и батареи красных. Верные долгу и казачьей присяге Войску, группы отдельных казаков пытались противодействовать, но дезорганизованные событиями, быстро рассеивались противником. Почти без боя, пало несколько казачьих станиц.

    К концу декабря, была очищена не только вся Воронежская губерния, но и на Донском фронте образовался значительный прорыв, что поставило мужественных Хоперцев, храбро отстаивавших свой округ, в тяжелое положение, ибо противник грозил выйти в глубокий их тыл.

    Учитывая создавшееся положение на фронте и полагая, что от глав иностранных миссий, сидевших в Екатеринодаре и не желавших приезжать в Новочеркасск, зависит помощь Войску, Атаман написал английскому ген. Пуль письмо. Он просил его не верить ложным слухам, а приехать на Дон и лично проверить положение. В этом же письме Атаман откровенно высказывал свое мнение о ген. Деникине. Он подчеркивал желательность объединения антибольшевистских сил, действующих на юге России, кем-либо из популярных русских генералов, но только не ген. Деникиным.

    На следующий день 7-го декабря 1918 г. ген. Пуль ответил Атаману следующим письмом:

    "Ваше письмо от 6/19 декабря лично передано мне есаулом Кульгавовым*. Я должен поблагодарить Вас за то, что Вы так полно и откровенно высказали Ваши взгляды, хотя я очень сожалею, что они не гармонируют с моими собственными по вопросу о назначении генералиссимуса, долженствующего командовать всеми русским армиями, действующими против большевиков. Я постараюсь ответить одинаково откровенно. Я осмелюсь указать Вашему Превосходительству, что я считаю вопрос назначения главнокомандующего пунктом, о котором следовало бы сперва посоветоваться с союзниками, так как я вынес впечатление из Вашего письма, что Вы считаете, что только с союзной помощью и союзным снабжением Вы сможете наступать, или даже удержать занятое Вами. Инструкции от моего правительства указали мне войти в связь с ген. Деникиным, представителем в Британском мнении Русских армий, действующих против большевиков. Поэтому я сожалею, что для меня невозможно обдумывать признание какого-либо другого офицера таковым представителем. Я вполне отдаю себе отчет в той великолепной работе, которую Ваше Превосходительство так искусно выполнило с донскими казаками и я осмелюсь поздравить Ваше Превосходительство по случаю Ваших блистательных побед. Я надеюсь, что Ваше Превосходительство теперь покажете себя не только великим солдатом, но и великим патриотом. Если я буду вынужден вернуться и доложить моему Правительству, что между русскими генералами существует взаимная зависть и недоверие, это произведет самое болезненное впечатление и безусловно уменьшит шансы того, что союзники окажут какую-либо помощь. Я предпочел бы донести, что, Ваше Превосходительство, показали себя настолько великим патриотом, что согласились даже подчинить Ваши собственные желания общему благу России и согласились служить под командой ген. Деникина. Как я уже устно уведомил князя Тундутова, я буду рад встретиться с Вашим Превосходительством неофициально и обсудить весь вопрос, в случае, если Вы этого пожелаете и я не думаю, что мы не придем к удовлетворительному разрешению этого вопроса. На это свидание, я привез бы с собой ген. Драгомирова из штаба ген. Деникина. Имею честь быть Вашего Превосходительства покорным слугой Ф.С. Пуль, генерал-майор.
К-ий (командующий - Л.С.) Британской миссии на Кавказе".

    Ответ ген. Пуля, как видит читатель, далеко не пропитан чувством дружеского расположения к ген. Краснову, скорее в нем сквозит неприязнь, смешанная с иронией. В чем же искать разгадку такого отношения? Надо знать, что прибыв в Россию, ген. Пуль засел в Екатеринодаре, откуда события на юге и взаимоотношения между Доном и Добровольческой армией, расценивались через призму ставки Добровольческой армии.

*) КУЛЬГАВОВ

    Оппозиция Донскому Правительству тогда уже прочно обосновалась в Екатеринодаре, т.е. в том месте, где плелись политические интриги против главы Дона, где культивировались и процветали тыловая спекуляция, взяточничество, где вся атмосфера была заражена эпидемией морального распада, расплывавшегося во все стороны, захлестнувшего Добровольческую армию и угрожавшего уже Дону. Под флагом ставки Добровольческой армии, внутренние враги Дона, делали все, чтобы унизить Донского Атамана и очернить его перед союзниками. Особенно усердствовала Екатеринодарская пресса.

    Мне постоянно приходилось выслушивать недоумения и даже жалобы на строгость нашей цензуры на Дону, не допускавшей никогда и ничего против Добровольческой армии, в то время, как Екатеринодарская печать пестрела выпадами против Донского командования вообще и в частности Атамана. Еще на совещании в г. Екатеринодаре 13-го ноября, я настойчиво просил генералов Романовского и А. Драгомирова прекратить газетную травлю Войска. В противном случае, я угрожал им, дать такую же свободу и Донской печати. В результате будет взаимное обливание грязью, но кому это нужно - спросил я. Ген. Романовский обещал принять меры. Что же касается ген. А. Драгомирова, то он сначала все отрицал и даже возмущался, утверждая, что я клевещу на Екатеринодарскую прессу. Но когда я привел ему несколько конкретных примеров, подтвердив их документальными данными, он наивно заявил, что в Екатеринодаре - свобода печати (весьма однобокая, в таком случае - заметил я) и он не в силах на нее повлиять.

    В общем, яростные нападки на Дон продолжались, роняя Войско в глазах иностранцев и подрывая авторитет власти. Верхи Добровольческой армии, как и надо было ожидать, больше всего кичились кристальной чистотой их армии в отношении союзников, а Дон упрекали в соглашательстве с немцами, называя нашу ориентацию "германской". Это был тот главный козырь, лейтмотив, с которым носились по Гоголевски, как дурак с писаной торбой. О том, что Дон помогал Добровольческой армии, конечно, упорно замалчивали, старательно желая скрыть, что боевые припасы, бравшиеся ими от Войска Донского, зачастую были немецкие. Дон, державший на своих плечах главную тяжесть борьбы с Советской властью, ставился теперь в положение великого грешника, пятнался самостийничеством, заливался грязью и в строгом покаянии должен был искать искупления в содеянных прегрешениях. А тягчайший его грех был лишь тот, что когда вся Россия жила под пятой большевизма, он этой власти не признал, восстал, сбросил ненавистные советские оковы и начал кровавую борьбу с насильниками. Как на острове, окруженные со всех сторон озверелыми бандами красных, безоружные Донские казаки, отстаивая свои права, брали оружие и боевые припасы там, где могли их найти и, доставая их, братски делились ими со всеми.

    И дезертиры с Дона, и генералы "не у дел", и общественные деятели, мечтавшие о министерских портфелях на Дону, и другие обиженные и обойденные по мотивам личного порядка, - все тогда яростно ополчились против Донской власти. И если их поведению можно было дать хоть какое-либо объяснение, то никак нельзя было подыскать таковое поведению высших кругов Добровольческой армии.

    Ведь руководители последней отлично знали, что и возникновением и существованием своей армии, они были обязаны исключительно Дону и Атаману, сумевшему очистить Дон от большевиков и во всем богато помогавшему Добровольческой армии. В своем злобном порыве унизить Дон и поставить Донскую власть в зависимое положение от ген. Деникина, ставка Добровольческой армии настойчиво отговаривала ген. Пуля от посещения Войска Донского. Однако, настояния Донского Атамана, в конце концов, все же увенчались успехом Свидание его с ген. Пуль состоялось на станции Кущевка 13 декабря 1918 года. Поведение английского представителя в начале этого свидания ярко подтвердило насколько он был настроен против Дона и Атамана.

    Помню холодное, неприветливое декабрьское утро, когда наш поезд, почти одновременно с добровольческим, прибыл на ст. Кущевка. Через несколько минут к Атаману пришел ген. А. Драгомиров. После обычного приветствия, он заявил, что разговор ген. Краснова с ген. Пуль может состояться лишь в поезде Добровольческой армии, ибо Донской Атаман находится на территории последней "за границей" Войска Донского {Так говорил и устанавливал "границы" помощник главнокомандующего той армии, которая на своих знаменах имела: "Единую, Великую, Неделимую" и который обычно восставал против "самостийности"}. Это заявление ген. Краснову не понравилось.

    Однако, не желая вступать в дебаты по этому вопросу с ген. Драгомировым, но соблюдая форму, Атаман, после ухода ген. Драгомирова, тотчас отдал ему ответный визит. Вернулся ген. Краснов видимо не в духе. А в это время, ген. Пуль сидел в своем вагоне, упорно не желая сделать визит Атаману. Разговор у нас не клеился, а ожидание становилось все более и более тягостным. Мы не знали что предпринять, как поступить, если бы в этот момент не появился английский полк Кис, помощник ген. Пуля. Атаман принял его, я бы сказал, не только холодно, официально, но даже сурово. В повышенном тоне через переводчика он резко указал полк. Кису, что он прибыл на ст. Кущевку, как Донской Атаман - глава пятимиллионного свободного населения, вести переговоры с ген. Пуль, а не с ним - полк. Кис, почему и требует к себе должного уважения, считая, что ген. Пуль обязан к нему явиться, а он немедленно ответит ему визитом.

    Редко когда Краснов был в таком раздраженном состоянии, как было тогда, когда он стуча по столу, говорил с Кисом. Последний ушел крайне обиженным. Обратившись к нам (командующему армиями и ко мне) Атаман сказал, примерно следующее: "Вот вы сами видите, Пуль разговаривать не желает, посылает вместо себя Киса, рассуждающего как гимназист. И вас я оторвал от дела и сам теряю время, а толку, думаю, никакого не будет".

    Затем обратясь ко мне добавил: "Иван Алексеевич, прикажите прицепить паровоз к поезду, - надо ехать домой".

    Я ответил - хорошо - и вышел на перрон. Подозвав к себе коменданта поезда, я приказал ему подготовить поезд к отправке на Новочеркасск, но без моего разрешения ни в коем случае его не отправлять, меня искать, но "не находить", до тех пор, пока я сам не явлюсь.

    Отдавая такое распоряжение, я стремился выиграть время, имея смутную надежду, что быть может страсти утихнут и мы найдем какой-либо способ выйти из создавшегося положения. Около поезда на перроне я встретил ген. М. Свечина, приехавшего с нами, и ему рассказал все, чему был лично свидетель. Из разговора с ним я узнал, что переводчиком при ген. Пуль состоит полковник Звегинцев - его личный приятель, почему у нас возникла мысль попробовать в порядке частном через полк. Звегинцева уломать ген. Пуль пойти на уступки и явиться к Атаману. Начатые в этом направлении переговоры с полк. Звегинцевым, вскоре увенчались успехом. Возможно и то, что на Пуля подействовала угроза ген. Краснова немедленно уехать, почему он и стал несколько податливее.

    Во всяком случае, важно то, что цель была достигнута. Нам сообщили, что ген. Пуль ничего не имеет против делового свидания у Атамана, но ставит условием, чтобы обед состоялся в поезде Добровольческой армии. Против этого, конечно, возражений быть не могло. Я был крайне обрадован, когда, наконец, увидел ген. Пуля, входящим в вагон Атамана. Только примерно через час, как начался разговор его с Атаманом, в вагон вошел я и был Красновым представлен ген. Пуль. Последний произвел на меня на редкость хорошее впечатление. Никакой неприязни у него к Атаману я не заметил. Наоборот, казалось, что он поддерживает ген. Краснова, всецело разделяя наши планы на борьбу с большевиками и оспаривая мнение уже присутствовавшего здесь и ген. С. Драгомирова.

    Трезвой оценкой событий, логикой и обоснованным изложением настоящего военного момента, а также целесообразностью способов дальнейшей борьбы с Советской властью, - Атаман сумел расположить к себе ген. Пуля.

    Когда был поднят вопрос о подчинении ген. Деникину не только армии, но и Войска с его населением и средствами, ген. Краснов ответил на это категорическим отказом. Он заявил, что Донская армия может подчиниться ген. Деникину, но только как самостоятельная и через Атамана. Идти на большее подчинение Краснов противился. И не только оттого, что условия на Дону и психология казачьей массы не допускали этого, или, что мелочность характера ген. Деникина, его высокомерность и резкая прямолинейность, переходившая зачастую в неуместную властность {О "величии" ген. Деникина мне много приходилось слышать от лиц, умудренных житейским опытом и убеленных сединами (ген. Н. Мартос, А. Кельчевский)}, оттолкнули от него Донское командование, но еще и потому, что ни Донской Атаман, ни Донское командование не считали ген. Деникина талантливым организатором, способным улучшить положение, а скорее его ухудшить. Передать всецело в руки ген. Деникина хрупкий Донской организм, по мнению ген. Краснова, было равносильно развалить все то, что с такими нечеловеческими усилиями было сделано. Свои опасения он основывал на сравнении организации Донской и Добровольческой армий и методов борьбы, применяемых каждой. Действительно, за короткий, сравнительно срок, Дон был очищен от большевиков, армия, реорганизованная на основе точных штатов в стройную систему, успешно выдерживала натиск нескольких многотысячных советских армий. Уничтожена была партизанщина, а взамен создана образцовая Молодая армия и введены уставы.

    Несмотря на тяготу военной службы. Дон процветал. Использованы были все производительные силы Края и борьба с большевиками приобрела народный характер.
Между тем, за тот же период, Добровольческая армия не смогла еще отрешиться от партизанщины, имела по-прежнему чрезвычайно пестрые полки, как по количеству, так и по составу, включительно до чисто офицерских, что борьбе с большевиками в известной степени придавало характер классовый. Все еще не было определенной системы и во многом проглядывала импровизация. В некоторых частях (Шкуро, Покровский) бывали грабежи, причем ставка Добровольческой армии на это явление закрывала глаза. Но особенно пышно процветал тыл Добровольцев. Там нашла приют целая армия каких-то таинственных личностей, подвизавшихся на почве чудовищной спекуляции, шантажа, политической игры и личной наживы.

    Каждому кто был в Новочеркасске и Екатеринодаре бросался в глаза резкий контраст существовавший между этими городами. Хотя ген. Деникин и Новочеркасску приписывает все отрицательные стороны тылового города {"Очерки Русской Смуты", том III, стр. 65}, но это, надо полагать, происходит лишь потому, что сам он в этот период ни разу не был в Новочеркасске и пишет о том, чего сам не видел {Первый раз он прибыл в столицу Дона в начале февраля месяца, после отставки ген. Краснова}.

    Столь же ошибочно характеризует ген. Деникин (стр. 65) и внутреннее состояние Дона, наделяя казачью массу качествами, каковыми она никогда не обладала и выставляя в искаженном виде всю систему управления и весь административный аппарат, в короткий срок установивиший на Дону спокойную жизнь.

    "По всему краю, как отклик перенесенных бедствий - пишет он -вспыхнуло ярко чувство мести к большевикам {"Очерки Русской Смуты", том III, стр. 65}, которыми казаки искренно считали всех иногородних - крестьян и рабочих. Оно проявилось не только в некультурной массе казачества - произволом и дикими самосудами, но и в политике управления внутренних дел, в практике администрации, в работе полиции, значительных карательных отрядов Исаева, Судиковского, "наводивших ужас и панику на население", в деятельности "Суда защиты Дона" и полевых судов".

    Бросив такое тяжкое обвинение, ген. Деникин спешит скрыться под звездочку выноски - "из доклада комиссии Круга", но какой и когда не указывает.

    Кто хотя немного знаком с жизнью любого парламента, не станет отрицать, что, как общее правило, оппозиция с трибуны нередко громит Правительство и для пущего эффекта не стесняется ни красными словечками, ни бросанием порой и чудовищных обвинений. Возможно, что последнее с Донского Круга, в сильно извращенном виде, докатилось до ген. Деникина, а он все воспринял, как непреложную истину.

    Тысячи живых свидетелей могут подтвердить, что произвола на Дону, как явления общего порядка, не было, ни а самом начале восстания, ни в Красновский период.
В отличие от Добровольческой армии, даже самые младшие начальники {В эмиграции мне неоднократно пришлось встречать офицеров-добровольцев, искренне рассказывавших мне о порядках, существовавших в Добровольческой армии} самосудами не занимались и самовольно пленных не расстреливали; не истязали и не убивали арестованных и органы разведки, ибо таковых, в сущности, Донская армия почти не имела, ну, а о похождениях Добровольческой контрразведки, худая слава гремела по всему югу России и даже ее деятельность нашла отражение и в современной печати {Что представляла контрразведка Добровольческой армии, испытал лично и я, проживая весной 1919 года в Гелeнджике, как частное лицо, находясь, как начальник штаба Всевеликого Войска Донского в 4-х месячном отпуску (однако, начальник штаба Войска в самый отчаянный период Гражданской войны уходит в отпуск на 4 (!!) месяца - Л.С.). Произвол ее чинов дошел до того, что я был вынужден пригласить к себе начальника пункта и решительно ему заявить, что при повторении некорректностей его чинов, я протелеграфирую ген. Романовскому и попрошу его оградить меня от издевательств. Мое заявление подействовало и меня оставили в покое. Легко себе представить, что же они проделывали с теми, кто не был в состоянии себя защитить}.

    "Суд Защиты Дона" именно и был учрежден с целью не дать места произволу. Если бы ген. Деникин ознакомился с его архивом, то он убедился бы, что большая половина дел касалась казаков, а не иногородних, значит о какой-либо мести крестьянам не могло быть и речи. Быть может, суд был строг (большую часть его составляли простые казаки), но важно то, что он руководился в своих решениях не местью, а велениями совести и, главное, был неподкупен - обстоятельство, которому можно было позавидовать. Достаточно вспомнить приговор суда над Подтелковьм - и Подтелков и 73 человека его конвоя - все казаки (См. "Воспоминания", часть II) были присуждены к смертной казни.

    Отряд Исаева, которому ген. Деникин приписывает наведение "ужаса и паники" - стоял в Ростове, составляя личный конвой градоначальника полк. Грекова. Об отряде Судиковского тем более говорить не приходится, ибо он существовал очень короткое время.

    Наконец, неоспоримо то, что произвол, жестокость органов административной власти, отсутствие определенной системы и вообще несоответствие методов управления чаяниям масс, обычно вызывают в населении недовольство, злобу и ненависть, выливающуюся, чаще всего, в восстании, как наиболее резкую форму протеста. То обстоятельство, что за целый год на Дону произошло только одно крайне ограниченное крестьянское восстание и то в Воронежской губернии в непосредственном тылу войск (село Филлиповки) - показатель чрезвычайно характерный. А сколько, спрошу я, таковых было в районе, занятом Добровольческой армией, иногда под боком ставки? (Махно и другие).

    Частые недоразумения Добровольческой армии с Кубанской Радой и попрание ген. Деникиным проявления Кубанской самостоятельности, в свою очередь, уменьшали на Дону симпатии к ген. Деникину.

    Наконец, в самом плане борьбы были диаметрально противоположные расхождения: у ген. Деникина на первом месте доминировало стремление подчинить себе окраины, претендовавшие на самостоятельность и не признававшие большевиков, ни его, а затем, поход на Москву; наш план был иной - с окраинами жить в мире, не посягая на их самостоятельность, но, под тем или иным предлогом, вовлечь их в борьбу с большевиками, вытянув на главное Московское направление, рядом с казаками.

    Суммируя все изложенное, мы приходили к выводу, что полное подчинение ген. Деникину не сулило Дону никаких выгод и скорее могло иметь гибельные последствия.
Ген. А. Драгомиров продолжал настаивать на полном подчинении. Атаман горячо протестовал. Его поддерживал ген. Пуль, признавший форму объединения, предложенную ген. Красновым, вполне удовлетворительной и приемлемой. Чем больше дебатировался этот вопрос, тем все больше и больше ген. Пуль становился нашим сторонником. Он даже пообещал в ближайшие дни посетить Bойско и лично, на месте, ознакомиться куда лучше направить союзные части в помощь Дону.

    Совещание кончилось к обоюдному удовольствию Краснова и Пуля. Последний был в отличном расположении духа и много шутил. Зато ген. А. Драгомиров оставался надутым. Видимо ему очень не нравилась дружба, начавшаяся между Атаманом и Пулем.
На обеде в поезде Добровольческой армии Атаман произнес, как всегда, блестящую речь, красочно оттенив необходимость во что бы то ни стало, скорой, немедленной помощи России.

    Между прочим, он сказал:

    - "Я помню о союзе. Я знал, что будет день и час когда придут нам на помощь союзники. Я знал, что им нужно иметь прочный плацдарм, откуда они могли бы начать свое освободительное триумфальное шествие. И в эту грозную минуту, я оперся на единственную руку помощи, которая была мне протянута, руку бывшего врага - германца и с его помощью я получил патроны и снаряды, я выравнял фронт и дал Войску Донскому свободу. Пускай близорукие политики осуждают и клеймят меня, я чувствую себя правым, потому что, если бы я этого не сделал, тогда я не имел бы удовольствия видеть вас, а Добровольческой армией пришлось бы вести войну на все фронты... {Думаю, что армия совсем бы не существовала и с этим согласится каждый, кто знал обстановку на юге России весной 1918 года}. Не донской народ и не донские казаки сделали это, а сделал я один, потому что вся полнота власти была у меня и, если я сделал спасением Дона преступление, я один и виноват, потому что я ни у кого не искал совета ..."

    И далее:

    "... Промедление времени, смерти безвозвратной подобно. Сейчас Россия ждет вас. Сейчас она падет к вам, как падает зрелый плод. Сейчас поход к сердцу России - Москве - обратится в триумфальное шествие. Все будет сдаваться вам, отдавать оружие и идти с вами, воодушевленное, опьяненное тем запахом великой победы, который вы несете с собой..."

    Атаману ответил ген. Пуль. Он восторженно отозвался о боевых действиях Донской армии и подчеркнул свое восхищение доблестью казачества. Свою речь ген. Пуль закончил словами: "Все эти удачные бои, организация и тот блестящий порядок, который царит сейчас на Дону, я приписываю исключительно Вам, Ваше Превосходительство. История оценит Вас и отведет Вам почетное место на своих страницах за то, что Вы один из первых повели упорную борьбу с большевиками, за то, что вы создали порядок, дали возможность людям жить и открыли широкие пути для создания Великой Единой России".

    Уже было темно, когда мы, заручившись обещанием Пуля побывать в Новочеркасске, дружески с ним распрощались и поехали домой, глубоко уверенные в прибытие в ближайшие же дни союзных войск, как для занятия Украины, так и для непосредственного выдвижения на Донском фронте.

    Прошло несколько дней, а ген. Пуль все еще оставался в Екатеринодаре. Между тем, события на Дону развивались довольно быстро не в нашу пользу.

    На северном фронте к противнику безостановочно подходили все новые и новые подкрепления и он проявлял чрезвычайную активность, в то время, как наши части, поколебленные самовольным оставлением некоторыми полками своих позиций, не оказывая должного сопротивления, постепенно катились назад.

    Только 21-го декабря, вместо ген. Пуля, в Новочеркасск приехал ген от инфантерии Щербачев. Он имел задачу окончательно примирить Донского Атамана с ген. Деникиным и осуществить на юге России единое командование. По его словам, без выполнения этого, союзники не хотели ничем помогать. Атаман откровенно высказал ген. Щербачеву свой взгляд на ген. Деникина и указал ему ту форму, в каковой Доном может быть приемлемо единое командование. Ген. Краснов всесторонне ознакомил ген. Щербачева с организацией Донкой армии и огромной работой, выполненной Войсковым штабом, а также представил ему один из полков Молодой армии, вызванный по тревоге. Всем виденным ген. Щербачев остался чрезвычайно доволен. Не задерживаясь дальше в Новочеркасске, он немедленно выехал в Екатеринодар, предварительно заручившись согласием Атамана встретиться с ген.
Деникиным, чтобы установить соглашение и оформить отношения между Доном и Добровольческой армией.

    26-го декабря в жизни Войска Донского произошло важное событие. На станции Торговой, при личном свидании Донского Атамана и командующего Добровольческой армией, было достигнуто соглашение, в силу которого ген. Деникин принял на себя командование сухопутными и морскими силами, действовавшими на юге России.

    С целью показать читателю, как произошло это свидание, как велись дебаты на нем, как страстно каждая сторона отстаивала свою точку зрения, я целиком без сокращений или изменений, привожу здесь стенографически записанный протокол этого совещания {Протокол составлен стенографически есаулом А. Агеевым, убитым в 1921 году в Болгарии, и является редким и единственным, весьма важным историческим документом. По моему указанию, он стоял вне вагона, в котором находились только лица, принимавшие участие в совещании, приоткрыв немного дверь, слышал все разговоры и, прекрасно зная стенографию, записывал их. Прибыв в Новочеркасск, он был изолирован и всю ночь в штабе переписывал протокол, который в готовом виде утром следующего дня получили: Донской Атаман ген. П.Н. Краснов, командующий армиями ген. С.В. Денисов и я}.

                ПРОТОКОЛ

    1918 года 26-го декабря в 10 часов 30 минут, по приходе поезда Главнокомандующего Добровольческой армии на станцию Торговую, в поезд Донского Атамана прибыл начальник штаба Главнокомандующего генерал Романовский. Непосредственно за его прибытием ген. Краснов прошел в поезд ген. Деникина. Главнокомандующий, после этого, принял почетный караул от Астраханского корпуса и затем, в сопровождении свиты, вернулся в вагон-салон, где оставался ген. Краснов в обществе ген Щербачева.

    В 12 часов 10 минут началось совещание, в котором принимали участие со стороны Всевеликого Войска Донского: Донской Атаман генерал от кавалерии П.Н. Краснов, командующий Донской армией генерал-лейт. С.В. Денисов, начальник штаба армии генерал-майор И.А. Поляков, генерал от кавалерии А.А. Смагин и помощник главного начальника военных снабжении генерал-майор А.В. Пономарев; со стороны Добровольческой армии: главнокомандующий А.И. Деникин, его помощник генерал А.М. Драгомиров, начальник штаба главнокомандующего генерал-лейтенант А.П. Романовский, помощник главного начальника снабжении Добровольческой армии генерал-майор Энгельке, генерал от инфантерии Д.Г. Щербачев {264}.

    Ген. Деникин.
 
    - Прежде, чем приступить к обсуждению вопросов, я считаю необходимым обратиться с просьбой к присутствующим, забыть личные обиды и оскорбления, забыть так основательно, чтобы не делать их предпосылками в своих суждениях. Только при таких условиях, возможно ожидать каких-либо результатов.

    Жизнь повелительно толкает нас на путь военного единства. Военные события ближайшего будущего будут развертываться в такой последовательности:

    Две союзных дивизии высадились в Севастополе и Одессе. Затем будут прибывать предметы снабжения через Новороссийск для Добровольческой и Донской армий.
Одновременно, будет продолжаться перевозка союзных войск и снабжения для армий будущего, которые предположены к развертыванию на юге России от Петровска до Либавы. Мы вошли в соглашение с командующим русскими силами в Закавказьи и тем обеспечили сбор и сохранение русского военного имущества Закавказской армии. Создан план перевозки русских Салоникских дивизий. Мьг получили от союзников весь Черноморский тоннаж и распределили его между всеми образованиями, идущими по пути защиты русской государственности. Мы выработали военно-политический наказ послам на Версальскую конференцию и добьемся представительства России на мирном конгрессе. У нас работает особое Совещание, которое ведает закреплением территорий, занятых Добровольческой армией и введением в них нормального управления. Но кроме единства военного, нам необходимо единство общегосударственное. К созданию его подходим на следующих основаниях:

    1) полное признание автономии новых государственных образований: в частности мы признаем огромную созидательную работу Донского Атамана.

    2) во внешних сношениях мы достигли уже единства отчасти посылкой Сазонова.

    3) необходимо объединить деятельность железных дорог, почт и телеграфов, банковской и денежной систем, таможенных сборов и пошлин; последних не в смысле поступления в единую государственную казну, а в смысле единства ставок.

    4) Желателен общий суд, что почти уже достигнуто. Для нас безразлично, где он будет и как он будет осуществляться.

    Но мы желаем, чтобы Сенат был отделением Всероссийского Сената и действовал на основании Всероссийских законов. Работы по этим пунктам требует жизнь. И сама работа будет продуктивной, если мы не будем играть в прятки, поэтому необходимо прямое и гласное признание единого командования; необходимо объединение в тех отраслях государственной жизни, о которых я говорил, не, затрагивая, однако, автономий и прав новых государственных образований.

    Переходя к вопросу определения взаимоотношений органов единого командования в Донской армии, ген. Деникин заявил, что:

1) должны быть Донская армия и Донской фронт.
2) все вооруженные силы Дона должны быть подчинены в оперативном отношении Главнокомандующему, но ни одна Донская часть не будет уведена, если Дону угрожает опасность; операционные линии Дона соответствуют идее его обороны.
3) возможны уводы конницы, которой богат Дон, но в таких случаях это будет компенсировано пехотой.
4) свободные резервы Дона будут применяться там, где это необходимо на соседних участках фронта.
5) желательно признать смешанное командование.

    В прошлом мы видели пользу от этого в операциях южнее Маныча, в будущем то же будет у Царицына, если донцам потребуется наша помощь. В области организации, мы признаем полное невмешательство в бытовые казачьи особенности.

    Корпуса Воронежский и Саратовский и неказачьи части Астраханского, формируемые в Донской армии, при продвижении вперед будут управляться на общих основаниях.

    Желательно, чтобы было не только единство в управлении войсками, но и единство в войсковой жизни - единство уставов. В этом не будет ломки: уставы разработаны на Дону и мы их вероятно примем; те же, которые не разработаны - будут составлены совместно. Необходимо урегулировать чинопроизводство, выработкой общих правил; в этом отношении мы можем придти на помощь Дону специалистами. В отношении назначений мы признаем исключительное право за Донским Атаманом до должности командира корпуса исключительно; командиры же корпусов и выше должны назначаться Донским Атаманом по соглашению с Главнокомандующим. Должно быть полное единство назначений по Генеральному штабу.

    Необходимо выработать общие нормы содержания и пенсий. В отношении мобилизации - казачье население Донской области мобилизуется на пополнение своих частей; иногороднее же население по мобилизации должно подлежать общей разверстке, причем мобилизационные органы должны быть в распоряжении Донских властей с подчинением их Главнокомандующему. Снабжение необходимо объединить при Главнокомандующем, так как иностранцы за каждый прибывающий пароход требуют уголь и хлеб, а удовлетворение этих требований для одной Добровольческой армии является затруднительным. Объединение должно быть проведено без вмешательства в Донское снабжение и должно касаться только свободных средств Дона. Излишки его могут быть применены для нужд других армий и наоборот. В снабжении должно быть соблюдено единство норм, кроме специального довольствия Донских казаков.

    Ген Краснов.

    - Большая часть перечисленных мероприятий относится к будущему, а не к настоящему. Во внешних сношениях Дон пошел Вам навстречу и поручил представительство С.Д. Сазонову. Делегации, которая будет его сопровождать, даны инструкции ничем не заявлять себя до тех пор, пока речь будет идти по вопросам общегосударственного строительства и заявить о себе, когда будет необходимо просить о признании Донской автономии; я лично, думаю, что к объединению железных дорог особых препятствий нет. Против объединения финансов и банков есть возражения частного характера, ибо то, положение, которое прислано, не может быть признано Доном, так как в нем Дону отведено последнее место, в то самое время, когда он является почти единственным и во всяком случае главным плательщиком. Когда будет много плательщиков - тогда иное дело: теперь же предоставляется уместным отвести в положении большее место для Дона. Относительно почт и телеграфов и суда - соглашение можно считать состоявшимся. В частности Донской Сенат составлен из одних сенаторов Всероссийского Сената.
    Всевеликое Войско Донское склонно и называть его Российским Сенатом и не настаивает на том чтобы он был обязательно на Дону.

    Гласное признание единого командования невозможно теперь, ибо вслед за этим казаки уйдут по станицам. Донская армия должна быть автономной: Атаман может быть подчинен Главнокомандующему и по уговору с ним перебрасывать войска. Но резервов нет - мы работаем за счет маневрирования. И говорить об излишках не приходится. А когда нам обеспечат левый и правый фланги, тогда, может быть, можно будет говорить. У меня есть корпус в 20-30 тысяч молодых казаков за которых я могу поручиться. Потом, к этому можно будет добавить некоторое количество добровольцев.

    Что касается настоящего положения то должен признаться, что заставить казаков - вне моих сил. Это приведет к катастрофе, так как казак распропагандирован и научен и социалистами и кадетами не любить Россию, боится снова попасть под палку генеральскую и солдатскую.

    Большевизм на Дону еще не искоренен.

    Принять предлагаемые Вами меры - это значит разрушить то, что создано: это значит больному тифом дать бифштекс - сытную пищу, которая убьет его. Обмен конницей и пехотой - возможен, но в очень осторожной форме и только на соседних фронтах. Кроме корпуса молодых казаков, я ничего не смогу дать. Свободных резервов нет и я их не вижу. У нас все от 18-ти до 48 лет на фронте. Весна и лето потребуют людей в станицы, надо будет демобилизовать часть армии. Благодаря войне в этом году не засеяно и одного процента озимых полей. Если же и весной поля останутся невозделанными - будет голод.

    Смешанное командование допустимо, но в исключительных случаях, например, на стыках. Неказачьему командованию казаки не верят. Опыт Воронежского корпуса привел их сознание к тому, что неказаки теряют все то, что казаками занято. В этом вопросе надо быть очень осторожным. Воронежский, Саратовский и Астраханский корпуса могу предать, когда угодно. Они создавались мною лишь для увлечения казаков за границу.

    Единые уставы могу приветствовать. Но оговорюсь, что они у нас все кончены и только часть из них не может быть снабжена рисунками из-за технических трудностей. Эта задержка временная. Наши уставы точный сколок с имперских уставов. Изменения произошли только в замене названий в казачьем стиле. Кроме того, добавлен подробный отдел владения ручным оружием. Дальнейшая переделка их вполне возможна, если этого будет требовать польза дела.

    Общие правила чинопроизводства возможны, когда создается русская армия.
Назначения в Донскую армию со стороны не допустимы. Это закроет дорогу казакам и вызовет ропот. У нас не хватает офицеров Генерального штаба и мы стоим перед вопросом об открытии собственной школы колонновожатых. Имеющимися офицерами Генерального штаба мы дорожим - они нужны для нас в высшие штабы и как преподаватели и профессора. Курсистов мы не можем считать за офицеров Генерального штаба - это суррогат.

    По вопросу о нормах содержания и пенсий - мы хотим быть хозяевами. Мы являемся плательщиками и нормы определяются Войсковым Кругом. Наш бюджет ограничен.

    Мобилизация иногороднего населения на общих основаниях возможна при уверенности, что она не ударит по казачьему тылу - они почти все большевики. Мы поэтому, в этом вопросе, действуем очень осторожно - мобилизовали молодых и спешим закрепить их за собой переводим в казаки. Крестьян у нас 53%, а казаков 47%.

    Мобилизация иногороднего населения может повторить на Дону создание солдатских полков - виновников гибели Атамана Каледина и Ростова.

    В снабжении желательно единство. Но для нас необходимы гарантии, что все предметы снабжения в наш адрес доходили бы на Дон. В настоящий момент Донское снабжение не может работать нормально, так как заставы Добровольческой армии не пропускают того, что закуплено Доном. Например, в Севастополе задержаны тяжелые орудия и в Славянске 50 санитарных вагонов, закупленных Доном. На единство снабжения мы согласны, если казаки не будут его пасынками. Хлеба на Дону нет.
Угля мы можем дать сколько угодно - дайте подвижной состав. Общий учет необходим.

    Ген. Деникин.

    - По специальным вопросам мною будет предоставлено высказаться генералу Драгомирову. Я же остановлюсь на некоторых местах ответа Донского Атамана и в частности должен отметить, что он весь проникнут недоверием. Может быть, многое здесь объясняется недоразумением.

    Так, например, вопрос об использовании излишков Донской конницы на других участках фронта является вопросом будущего. Я знаю, что на Дону возможны такие условия, когда брать части будет нельзя, неправильного применения взятых частей не будет.

    Что касается уставов, то мы ими воспользуемся, если они окончены составлением.

    В вопросе о назначениях, я не говорил, что единое комадование лишает Донского Атамана права на это. Я говорил только, что назначения на высшие командные должности должны делаться Донским Атаманом по соглашению с Главнокомандующим и из тех кандидатов, которые будут названы Донским Атаманом; за Главнокомандующим я разумел только право отвода этих кандидатов. Генеральный штаб у нас есть: в нем даже избыток. Вопрос об офицерах Генерального штаба у нас централизован у генерал-квартирмейстера. Использование Генерального штаба есть вопрос доверия между Главнокомандующим и Донским Атаманом.

    В отношении содержания, я не говорил об его увеличении, а только считал необходимым урегулировать этот вопрос. Нельзя считать нормальным, что офицеры Астраханского корпуса получают содержание на сто процентов больше наших. Мы увеличили оклад в армии на 50%, но равнозначущих ставок не достигли.

    В отношении мобилизации мы желаем воспользоваться живой неказачьей силой с Дона. Если условия жизни на Дону таковы, что нежелательно загромождать территорию Дона, дайте нам, - мы этот материал используем. Мы мобилизовали иногороднее население на Кубани и Ставропольских крестьян и крупного случая измены у нас не было. У нас был только случай, когда две роты крестьян Ставропольской губернии, перебили своих офицеров и передались на сторону красных. Вы возьмите себе сколько вам нужно, а избыток поступит нам.

    Задержки тяжелых орудий не было. Мы телеграфировали адмиралу Конину разобрать этот вопрос и когда выяснили, что эти орудия береговые, предписали не чинить препятствий к вывозу их на Дон. В дальнейшем единственной причиной задержки было отсутствие тоннажа {265}. Относительно инцидента в Славянске, я считаю странным разговаривать. Славянск Добровольческой армией занят не был, застав мы там не имели и поэтому брать на себя ответственность за задержку грузов кем-то не можем.
Однако, все перечисленные вопросы, я считаю вопросами второстепенными. Главное расхождение у нас с Донским Атаманом в вопросе об едином командовании. Донской Атаман не согласен на гласное признание единого командования и в этом я вижу его недоверие.

    Ген. Краснов.

    - Недоверие не у меня, а у казаков. {Читает выдержки из разговоров по аппарату с генералом Ситниковым 24-го декабря о разложении в Мигулинском и Казанском полках и его причинах}.

    - Если теперь поставить во главе Донской армии русского генерала, то скажут, что казаков хотят вести на Москву. Всяким политическим шагом, пользуются партии, чтобы вести борьбу против меня, но, ведя борьбу против меня, они разрушают то, что создано Донским правительством. В этом отношении особую роль играет Екатеринодар. Оттуда идет литература, оттуда плывут деньги. Так например, на днях в войсках Восточного фронта вместе с праздничными подарками от г. Парамонова было прислано 1 000 номеров газеты "Истина", издающейся в Екатеринодаре и роздано казакам 500 000 рублей деньгами. Трудно поэтому ожидать окончательного политического оздоровления. Однородную деятельность проявляет Миронов {266}, ведя широкую пропаганду прокламациями. Раньше он писал: "Краснов продал Дон немцам"; теперь он напишет: "Краснов продал Дон русским генералам" {267}.

    Я единое командование признаю, мой штаб признает, но я же должен сказать Вам правду: верьте мне, я стремлюсь к Единой России, но принятием той меры, на которую Вы меня толкаете, мы развалим все то, что на Дону создано.

    Ген. Драгомиров.

    - Деятельность, направленная к воссозданию России в недалеком будущем проявится от Петровска на правом фланге до Либавы на левом; эта идея объединит Дагестан, Кубань, Крым, Малороссию и Новороссию. Кто может отрицать, что на этом пространстве необходимо единое распоряжение. Но где же практический выход, как мы могли бы о нем сговориться.

    Его указали нам союзники. Антон Иванович не искал главнокомандования, на него указали союзники. Только одного его они признают на юге России. Фактически мы работаем, но мы же должны и оформить свое сотрудничество. Каким образом?

    Ген. Краснов.

    - Отдайте приказ. Я его не опубликую в Войске, но обязуюсь выполнять. Я буду подчиняться, я буду помогать. Подчинить приказом армии нельзя.

    К сожалению, почва для этого готовилась в Екатеринодаре. Прокламации и пасквили пишут в Добровольческой армии.

    Ген. Драгомиров.

    - Нет. В Добровольческой армии ничего не пишут.

    Ген. Деникин.

    - Это несерьезно.

    Ген. Краснов.

    - Нет, это очень важно. Казаки очень хорошо разбираются: это пишут большевики, а это - в Добровольческой армии.

    Ген. Деникин.

    - И сам ничего не писал и никаких директив никому в этом смысле не отдавал. Я знал, что около работы политических партий на сегодняшнем заседании сплетутся страсти. Я просил поэтому, при открытии, забыть старые обиды и оскорбления. Надо забыть обиды, иначе мы совещаемся бесцельно.

    Ген. Краснов.

    - В Старобельском уезде у меня сейчас 20 тыс. мобилизованных крестьян, нужны офицеры. Если бы добровольцы стали рядом, то этим облегчили бы казакам положение, которые тогда бы поняли идею единого командования.

    Ген. Драгомиров.

    - В ближайшем будущем единое командование ничего от Дона не потребует.

    Ген. Деникин. - говорит о том, что если трехтысячный состав Харьковского корпуса увеличится, то единое командование сможет придти на помощь.

    Ген. Краснов. - предлагает взять Старобельских крестьян и Воронежский корпус.

    Ген. Драгомиров. - Единое командование, снабжение, обмен офицерами, живая сила, все это даст лучшие результаты. Как сделать это безболезненно?

    Ген. Краснов. - Общее командование сейчас невозможно по тем причинам, о которых я говорил.

    Ген. Драгомиров. - А чем же объяснить переход целого полка из Южной армии?

    Ген. Денисов. - Такого случая не было.

    Ген. Романовский. - Переход целого полка к генералу Май-Маевскому.

    Ген. Поляков. - Уверяю, такого случая не было.

    Ген. Краснов. - Донская армия разрушается из района Добровольческой армии. Агитаторы вербуют добровольцев в тылу Восточного фронта и на севере. Конечно, из боевой линии пойдет масса в тыл и на хорошее жалованье.

    Ген. Деникин. - Мы обращаемся к взаимным обвинениям. Если обвиняют меня, то и я заявлю, что самое создание Южной армии противопоставлялось росту значения армии Добровольческой. Применялись многочисленные неблаговидные предлоги, чтобы сделать нашу вербовку безуспешной.

    Ген. Краснов. - Нет, это неверно. Южная армия создавалась для выдвижения вперед. Надо было, чтобы крестьяне перешли границу и увлекли за собой казаков.

    Ген. Драгомиров. - призывает к единению, утверждая, что права Атамана не будут урезаны. - Вы будете назначать.

    Ген. Краснов. - Кого назначать. Если мне пришлют Семилетова и Сидорина
{268} я их не могу признать.

    Ген. Романовский. - В этих вопросах нельзя останавливаться на полумерах. Мы должны ясно видеть перед собой наши цели, но мы не боимся действительности. Надо стать лицом к лицу к ней. Поход на Москву - это вопрос будущего, а сейчас вопрос об общей обороне. Здесь из русского генерала пытаются сделать пугало для казаков. Это несущественно. Ведь есть же свой Атаман и свое правительство. Кто может быть против единого командования? В этом источник взаимопомощи. Масса недоразумений в настоящем - результаты его отсутствия.

    На предложение принять Старобельский уезд генерал Романовский указывает, что добровольцы в тяжелом положении, как донцы, но, тем не менее, они обеспечивают уже западную и восточную границы Bойска Донского. В Торговой имеются кадры двух пехотных полков без дела, а при едином командовании могла бы быть произведена перегруппировка.

    Ген. Краснов.

    - Горе в том, что единое командование относится не к будущему, а к настоящему. Настоящая же обстановка в Донской армии характеризуется читанной телеграммой из которой видно, что казаки неказачьему командованию не верят.

    Ген. Романовский.

    - Появятся наши части под Царицыном и появится и доверие.

    Ген. Краснов.

    - Сначала появитесь.

    Ген. Деникин.

    - Так разговаривать невозможно; надо кончать.

    Ген. Щербачев.

    - Я лицо нейтральное и думаю, что поэтому мне будут верить одинаково все. Хотя мне странно, что в нашей среде есть недоверие. Позвольте спросить вас - кто здесь собрались? Русские люди... Мы будем правдивы...

    Отдельные государственные образования не могут быть длительными. Это может быть мечтою только тех, кто желает гибели России. Наши союзники также идут навстречу созданию Единой России. Поэтому - у кого русское сердце, тот должен быть с нами. Я считаю, что те мотивы, о которых здесь с такой искренностью говорил Главнокомандующий - частности, иллюстрации. Эти примеры могут быть побеждены более глубокими причинами и их надо предвидеть. Два года назад мое положение было гораздо более тяжелым. Я командовал румынскими войсками, относившимся ко мне враждебно. У меня не было формальных оснований. Русское правительство на заключило никаких конвенций. Мог ли я, при таких условиях, рассчитывать, что мои приказы будут выполняться румынами. И тем не менее, я добился этого. Король по секретной конвенции не имел никаких прав, я имел право. Я доказал королю, что он не может нести ответственности. Будучи его помощником, я подчинил себе румынские армии и заставил их проводить мои оперативные планы. Там было труднее, там были румыны и русские. Здесь две армии - Добровольческая и Донская. Обе армии русские. Там мы достигли соглашения - неужели здесь оно невозможно?

    Единственный важный вопрос - единство командования, а асе остальное частности. Не будет единого командования, никогда ни о чем не сговоримся, так как все остальное рушится само собой.

    Предположим, что единое командование по нашему невозможно. Но союзники его требуют и развал Дона им не страшен. Надо пойти им теперь же навстречу. Если этого не будет - они могут сказать: мы уйдем.

    Что тогда получится? Мы должны отдать дань глубокого уважения Донскому Атаману за его труд и энергию. Я был на Дону и вынес убеждение, что Дон своим настоящим положением обязан всецело ему. Назовите мне лицо, которое его заменит. Мне более страшен уход Атамана, а не брожение казаков. Это пропаганда - она сделана не казаками и не офицерами. Надо их убедить. Если Вы этого пожелаете. Вы этого достигнете.

    Откладывать объединение нельзя. Нельзя допустить, чтобы весь Дон был против этого. Частности не есть доказательство, Добровольческая и Донская армии - русские армии, их можно создать при едином командовании.

    Что мы видим в Сибири? Там был большевизм, а потом разрозненная деятельность и только единая воля адмирала Колчака, привела Сибирь к ее настоящему положению.
Так должно быть и здесь. Если люди этому мешают - надо их преследовать.

    Главнокомандующий говорил искренно. При энергии генерала Краснова он все победит. Помощь союзников за нами. Затягивая соглашение мы рискуем ею.

    Ген. Краснов.

    - Здесь недоразумение. Я, Донское правительство за единое командование, Bойско также не против него. Но надо к вопросу его осуществления подходить осторожнее, чем это здесь предлагается. Надо сочетать события по времени. Пришлите хоть одну роту французов. Я не оптимист. Можно пережить еще многое - помощь медлит. Пусть придут - тогда будет отдан и приказ.

    Мы к автономии не стремились. Мы сейчас самостоятельны потому, что раньше мы были одиноки. Дон вкусил благо свободы и казак не поймет теперь почему его подчиняют единому командованию.

    Единое командование необходимо. Давайте создадим его секретным обязательством. Гласное признание только послужит средством широкой пропаганды против идеи единой России.

    Парамонов уже развалил Дон и Войсковое Правительство. Дону нужна моральная помощь, а между тем факт назначения единого командования истолкуется газетами, как учреждение военной диктатуры. Приказ нужно зафиксировать секретным образом, подобно тому, как это было в Румынии. Дону для себя помощи не нужно. Мы стучимся в открытые двери: подпишем секретное обязательство и приказ, которые я не опубликую.

    Ген. Деникин.

    - Вы говорите, что корпуса Вы создавали для движения вперед.
Движение на Москву должно быть планомерным. Мы должны занимать города гарнизонами. Как Дон сможет это выполнить?

    Ген. Драгомиров.

    - Я одного не могу понять - ведь казаки народ разумный.
В едином командовании, кроме пользы нет ничего и казаки это поймут. Поход
Дона на Москву - это звучит гордо, но ведь это же на два, три перехода.
На Кубани казаки стоят за регулярное командование и при формировании своей армии задерживают русских офицеров.

    Ген. Краснов.

    - Вы говорите, что казаки народ разумный. Они понимают, что есть Кубанская и Донская армии. Пришлите отряд под Царицын - казаки поймут и в настоящее время единство командования. Я отлично представляю себе его выгоды, но по казачьим настроениям, я не властен всюду преследовать только пользу дела.

    Так, например, на Царицынском фронте командует генерал Мамантов - в военном отношении посредственный человек. Начальник штаба у него генерал Келчевский - несомненно талантливый человек. Во имя пользы дела хотелось бы, чтобы Келчевский заменил на посту Мамантова, но этой замены не поддержат казаки 2-го Донского округа, где Мамантов пользуется особенной популярностью, хотя он и неприpодный казак. Уйдет Мамантов, - уйдут и все казаки 2-го Донского округа.

    Ген. Деникин.

    - У себя в армии мы не наблюдали особой остроты в этом вопросе. У нас есть третий корпус - чисто казачий: там на всех командных должностях - одни казаки. Есть и смешанные отряды. Кубанцы не могут претендовать на крупные штабы, так как у них нет офицеров Генерального штаба.

    Из пяти корпусов тремя командуют неказаки, двумя казаки. Теперь на очереди стоит выделение особой Кубанской армии и Кубанцы с удовольствием оставили у себя многих неказаков, например, барона Врангеля. В Кубанской армии, понятно командующий или Походный Атаман будет казак.

    Ген. Драгомиров.

    - Речь идет об едином русском командовании, а не о подчинении Добровольческой армии. Она выделяется.

    Ген. Краснов.

    - Казаки в этом не разберутся. Партии используют. Парамонов получит лишний козырь агитации.

    Ген. Щербачев.

    - Кто такой Парамонов?

    Ген. Краснов.

    - Ваше Превосходительство, Антон Иванович. Акту объединения командования должно предшествовать появление Добровольческих частей на Донском фронте.

    Ген. Романовский.

    - У нас уже стоят части на Донском фронте.

    Ген. Денисов.

    - В тылу у нас стоят, а не на фронте.

    Ген. Романовский.

    - Это можно оспаривать. Что Вы называете фронтом и тылом. Вы не признаете до сих пор единства фронта, а мы притягиваем противника на себя. Мы могли бы уйти ...

    Ген. Поляков.

    - Это увеличило бы наш фронт на одну армию. Мы теперь сдерживаем пять, имея фронт свыше 1 000 верст.

    Ген. Краснов.

    - Заключим секретное соглашение. А то 1-го февраля соберется Круг и спросит на каких основаниях?

    Ген. Романовский.

    - Но если и не будет объявлено, то Круг все равно спросит. Из этого секрета не сделаешь.

    Ген. Драгомиров.

    - Секрета из этого делать нельзя. Надо сообща выработать текст приказа и его опубликовать.

    Ген. Краснов.

    - Текст такой: "... за исключением Донской армии, которая остается в подчинении Донского Атамана".

    Ген. Драгомиров.

    - Этот текст не годится. У Антона Ивановича были оговорки красной нитью. Как огласить? Ведь работа у нас уже идет. Придут союзники, а у нас разрозненность.

    Ген. Краснов.

    - Когда придут, тогда и будем разговаривать.

    Ген. Драгомиров.

    - Единое командование должно уже теперь начать разговаривать с союзниками о снабжении.

    Ген. Краснов.

    - Мы на это снабжение не рассчитываем. Оно поступает в Добровольческую армию и потому она может одна вести переговоры с союзниками. Для этого единое командование не требуется.

    Ген. Денисов.

    - Вам нужно единое командование, нам нужны ружья. Вы получили 18 тысяч винтовок и не дали нам ни одной . ..

    Ген. Деникин.

    - Откуда эти сведения? Они из газетного фельетона.

    Ген. Поляков.

    - Если считать таковым заявление Вашего помощника ген. Лукомского на совещании 13-го ноября в Екатеринодаре о прибытии в адрес Добровольческой армии около 18 тыс. винтовок и нескольких миллионов патронов.

    Ген. Деникин.

    - Не может быть. Это из "Приазовского Края". Вы ссылаетесь на отсутствующее лицо. Мы получили от союзников только 8 тысяч винтовок, переделанных под турецкий патрон. Союзники были очень смущены. Эти винтовки нам не нужны. Если у Вас есть в них надобность - мы их Вам уступим, но к ним нет ни одного патрона.

    Ген. Краснов.

    - Вы хотите приказ - пишите: все армии подчиняются Вам, кроме Донской, которая остается у Донского Атамана.

    Ген. Романовский.

    - Генерал Щербачев говорил здесь о Вашей энергии. Мы были на Дону больше генерала Щербачева и имеем возможность ценить Вас еще больше. Многое останется в Ваших руках и в руках Вашего штаба.

    Ген. Краснов.

    - Нам очень трудно. Мы стоим перед развалом в Хоперском и Усть-Медведицком округах. Союзники казаков только манят. Их неприход фронт разлагает. Единое командование будет только повод для лишних разговоров. А по существу это - все же "мы".

    Ген. Драгомиров.

    - Да все те же "мы", но объединенные.

    Ген. Деникин.

    - Я еще до свидания просил у союзников одну дивизию для Дона.

    Ген. Краснов.

    - Помощь необходима, хотя бы минимальная, хотя бы была хоть видимость помощи.

    Ген. Денисов.

    - Вот теперь мы вынуждены снять свои части из района южнее Маныча.

    Ген. Романовский.

    - Вы уводите свои части в период наших операций у Минеральных вод, а мы в период угрозы Торговой пожертвовали Ставрополем и помогли все-таки Вам.

    Ген. Денисов.

    - Вам это неприятно, а нам надо.

    Ген. Романовский.

    - Потому что нет единого командования - нет предвидения. Вы сами не знаете, как у Вас сложится завтрашний день.

    Ген. Поляков.

    - Ваше Превосходительство, ведь Донские части южнее Маныча в районе Торговой появились по просьбе Добровольческой армии и были выделены не из резерва, а сняты с боевой линии.

    Ген. Романовский.

    - Отлично. А для кого нужна то Торговая, для кого ее оборона имела смысл? Ведь нам она не нужна.

    Ген. Поляков.

    - Ваш тыл и коммуникация ...

    Ген. Деникин.

    - Ваша коммуникация, а не моя. Для Добровольческой армии потеря Торговой имела бы психологическое значение: ну потеряли бы часть хлеба - вот и все. У Вас же была бы нарушена вся коммуникация.

    Ген. Денисов.

    - При едином командовании Вы Донской армии не используете. У нас народ. У Вас интеллигенция. Как их объединить?

    Ген. Краснов.

    - А при едином командовании Семилетов будет продолжать формирование своей дивизии?

    Ген. Денисов.

    - Его агенты ездят по фронту и указывают пути для дезертирования в Добровольческую армию. Дело доходит даже до инструкций о разборке пулеметов и вывозе их в тыл.

    Ген. Драгомиров.

    - Об этом нам ничего неизвестно. Но приказ то должен же быть.

    Ген. Краснов.

    - Он истолкуется как поход на Москву. Сказать казаку о походе на Москву - это губить дело.

    Ген. Драгомиров.

    - А Вы уже говорили... В своих приказах говорили.

    Ген. Деникин.

    - И не один раз. Да еще нас за собой тянули, словно мы уперлись и не желаем идти.

    Ген. Краснов.

    - Я подготовлял общественное мнение.

    Ген. Деникин.

    - Если объявление приказа психологически невозможно, то вопрос придется снять.

    Ген. Краснов.

    - Либо осторожный приказ, либо не обязывайте меня отдавать приказ.

    Ген. Драгомиров.

    - Единое командование признали все, кроме Вас. Вы не хотите.

    Ген. Краснов.

    - Соглашение может быть - либо особым приказом, либо оговоркою, что Дона не тронут на Москву.

    Ген. Деникин.

    - Надо кончать .. .

    Ген. Щербачев.

    - Председатель Круга сказал, что Круг единое командование признает.

    Ген. Краснов.

    - Г. Харламов не несет ответственности за фронт, ее несу я. Я знаю, что скажет фронт. Для себя нам от союзников помощь не нужна. Вы нас толкаете на Москву - что мы получим от Вас для этого? Если до первого февраля нам не помогут, мы потеряем весь север области. Избежать это можно либо секретным приказом, либо деликатным изложением.

    Ген. Щербачев.

    - Может быть здесь особый вопрос. Янов в Яссах мне говорил, что Дон признает главнокомандующим меня, а генерала Деникина не признает. Генерал Сазонов это подтвердил.

    Ген. Краснов.

    - Это отчасти правда. И Вы, и Колчак - люди посторонние. Раньше мы просили у добровольцев помощи - нам в ней отказали.

    Ген. Драгомиров.

    - Если бы было единое командование, были бы посланы и полки.

    Ген. Краснов.

    - Когда придут полки - тогда последует приказ об едином командовании.

    Ген. Денисов.

    - Третья дивизия стоит в тылу у Вас.

    Ген. Драгомиров.

    - Дайте время, она продвинется.

    Ген. Романовский.

    - Третья дивизия заняла узлы. Не трудно понять, что это важнее обладания Старобельским уездом, который не представляет никакой важности.

    Ген. Деникин.

    - Это борьба за власть. Я ее никогда не вел. Буду работать так, как могу. Психологически соглашение невозможно.

    Ген. Драгомиров.

    - Принцип единства власти - священный принцип. Начало всех начал - многовластие. Соглашение нам необходимо. Если Вы захотите - Вы его достигнете.

    Ген. Щербачев.

    - Завтра приедут к Вам союзники, что Вы им скажете?

    Ген. Краснов.

    - То же самое, что сказал Вам и Пулю. Они меня поймут.

    Ген. Романовский.

    - Будем помогать друг другу.

    Ген. Краснов.

    - Чем? У меня помогать нечем.

    Ген. Драгомиров.

    - Нет, есть чем помогать. Вы многим помогали и еще Бог даст поможете. Надо выработать приказ.

    Ген. Краснов.

    - Его можно распубликовать, но отдать его я не могу. Это зальет Дон кровью и превратит его в Советскую Россию.

    Ген. Щербачев.

    - Если соглашения не будет - что будет тогда?

    Ген. Краснов.

    - Казаки укрепятся.

    Ген. Щербачев.

    - Это точка зрения самостийников.

    Ген. Деникин.

    - Значит нечего говорить. Если несогласие укрепить фронт - надо его признать, надо идти на него.

    Ген. Краснов.

    - Без Круга нельзя говорить.

    Ген. Щербачев.

    - Соберите Круг.

    Ген. Краснов.

    - В настоящий момент собрать нельзя.

    Ген. Денисов.

    - Весь фронт будет дома.

    Ген. Драгомиров.

    - Чтобы преодолеть большевиков надо перейти к формированиям и единому командованию.

    Ген. Романовский.

    - Может быть выработать редакцию.

    Ген. Краснов.

    - В приказе необходимо упомянуть об автономии Дона.

    Ген. Щербачев.

    - Приемлемо (его никто не поддерживает).

    Ген. Денисов.

    - На фронте Добровольческой армии противник без связи с Москвой.

    Ген. Драгомиров.

    - А откуда же боевые припасы?

    Ген. Денисов.

    - Средства местных большевиков и Кавказской армии.

    Ген. Деникин.

    - Я слышу только оскорбления, Ваше Превосходительство. Вы ничего не представляете.

    Ген. Поляков.

    - Да вот 13-го ноября ген. Лукомский заявил, что с точки зрения единого командования можно временно пожертвовать частью территории Дона, перейти там к обороне, использовав казачьи полки на другом направлении, с тем, чтобы через некоторое время восстановить положение и на Донском фронте. Теоретически - он прав, но зная обстановку на фронте и психологию казачества, я утверждаю, что это приведет к катастрофе ...

    Ген. Драгомиров.

    - А по Вашему как же? Кордонная стратегия?

    Ген. Поляков.

    - К сожалению - да, лучше кордонная стратегия, чем крах.

    Ген. Денисов.

    - У нас враг - Москва и Воронеж. У Вас - местные большевики.

    Ген. Деникин.

    - Господь с Вами. В этом Ваше злобное отношение к Добровольческой армии. Конечно, соглашение невозможно.

    Ген. Драгомиров.

    - В то время, когда мы учились, мы стыдились говорить о таких вещах. Не знаю являются ли с точки зрения новой науки приобретением Ваши слова?

    Ген. Денисов.

    - На это ничего не могу возразить.

    Ген. Драгомиров.

    - Поэтому, лучше бы было молчать.

    Ген. Деникин.

    - Разговор принимает страшный характер. Я дезертировать не могу. Я буду работать, но в других рамках. От работы меня удалит только сила событий или пуля врага.

    Ген. Смагин.

    - Димитрий Егорович, ведь казалось бы, как близко подошли и вдруг такие резкости. Соглашение ведь есть. Нужно только его оформить (Все пишут, молчание).

    Генерал Драгомиров предлагает проект приказа с перечислением подчиненных главнокомандующему местностей включительно до Одесского градоначальства. Генерал Деникин отклоняет этот проект, говоря, что всякое новое приобретение территории потребует его изменения.

    Ген. Романовский.

    - Территорию, на которой будет действовать власть главнокомандующего можно обобщить в названии на юге России.

    Ген. Краснов.

    - Этот приказ я должен буду опубликовать с дополнениями, что Донская армия подчиняется в пределах операций, предначертанных Войсковым Кругом.

    Ген. Романовский.

    - Надо, чтобы войсками ни Круг, ни Рада не распоряжались. В Кубанской конституции указано, что право вывода войск за границу есть привилегия Атамана.

    Ген. Краснов.

    - У нас на Круге было три кардинальных вопроса: земля, недра и задачи армии. У нас ведь армии нет - у нас вооруженный народ и он сам себе ставит задачи.

    Ген. Щербачев.

    - Таким образом интересы России отошли на второй план.

    Ген. Краснов.

    - Соглашение достигнуто, надо провести его в жизнь, учитывая силы и настроения.

    Ген. Деникин.

    - Приказ с указанием о невыводе войск моей властью с Дона невозможен. Он не только обеспечивает Вашу автономию, но он указывает и другим образованиям аналогичные пути. Пожелают не выходить Кубанцы с Кубани, татары из Крыма.

    Ген. Краснов.

    - Менять приказы Круга я не властен. Я выборный Атаман, я присягал на службу Всевеликому Войску Донскому и нарушить этой присяги не могу. Если Вам нужно выводить войска, отдайте секретный приказ. Я доложу его в закрытом заседании Круга. Тогда последуют его решения и я должен буду их исполнить.

    Ген. Деникин.

    - Из единого командования нельзя делать секретов.

    Ген. Краснов.

    - Тогда есть другой выход: я не отдам по Войску Ваш приказ.

    Ген. Романовский.

    - Но у Вас же спросят - подчиняетесь ли Вы?

    Ген. Краснов.

    - Я отвечу вопросом: объявлял ли я этот приказ по Войску?

    Ген. Романовский.

    - Значит, он не будет иметь для Вас обязательной силы.

    Ген. Краснов.

    - Нет будет. Я его выполню в возможной мере. Если бы в настоящий момент была бы союзная помощь, условия для опубликования приказа были бы другими... хотя бы одна рота...

    Ген. Драгомиров.

    - Одну роту, пожалуй, можно будет доставить. Надо поговорить с Пулем.

    Ген. Деникин.

    - Это не будет помощь. Нельзя из такого серьезного вопроса делать буффонады.

    Ген. Краснов.

    - Конечно, это не будет помощь живой силой. Но в моральном отношении это имело бы значение.
Ген. Поляков. - До сих пор мы несем жертвы.
Ген. Романовский. - А за нами Вы их отрицаете. По Вашему имена Корнилова, Маркова, Алексеева ничего не значут.
Ген. Поляков. - Нет значут, но это другое.
Ген. Денисов. - А где же государственность? Это Кубань и Дон.
Ген. Драгомиров. - Но кроме Кубани и Дона есть Ставропольская губерния, Черноморье и Крым. Наконец и Дон и Кубань возникновением своей государственности в значительной степени обязаны Добровольческой армии.
Ген. Поляков. - Еще в большей степени последняя обязана Дону.
Ген. Щербачев. - Корень не в усталости казаков. У Вас причины другие.
Ген. Драгомиров. - На Дону много демагогии.
(пропуск).
Ген. Деникин. - С Вами, Ваше Превосходительство, невозможно разговаривать. Вы все время говорите резкости и совершенно нас отрицаете.
Ген. Драгомиров. - Необходимо подчинение армии общему командованию. Краснов персонально нам не нужен. Мы олицетворяем его с могуществом Дона и потому считаем необходимым сотрудничестве именно с ним. Подчинение главнокомандующему его в наших глазах равносильно подчинению армии. Если Петр Николаевич найдет нужным подчиниться - соглашение будет состоявшимся.
Ген. Денисов. - Этого приказа желают кадеты для того, чтобы пользоваться им в борьбе за свержение Атамана.
Ген. Драгомиров - По моим сведениям уход Атамана был бы для них нежелателен. Они его поддерживают.
Ген. Романовский. - Может быть, выражение о невыводе войск с Дона можно будет смягчить.
Ген. Краснов. - Посмотрим. Я могу предложить такую редакцию: конституция Войска не будет нарушена.
Ген. Драгомиров. - Это значительно мягче. Это может быть приемлемо.
Ген. Щербачев. - Против этого нельзя возражать.
Ген. Романовский. - Согласен.
(Готовится приказ).
Ген. Краснов. - Надо принять меры против злостной агитации из Екатеринодара. Оттуда расходуют частные средства на политическую борьбу Я лишен возможности делать это. За два дня праздников я получил один миллион двести пятьдесят тысяч рублей и передал их в казначейство.
Ген. Щербачев. - Это яркий показатель того доверия, которым Вы пользуетесь на Дону.
Ген Краснов. - Но тем не менее, я должен сплошь и рядом уговаривать. В этом отношении я совершенно уверен только в одном корпусе, который у меня воспитывается на идеях Петрограда и Москвы.
(Читается приказ).
Приказ
Главнокомандующего вооруженными силами Юга России По соглашению с Атаманами Всевеликого Войска Донского и Кубанского 269) сего числа я вступаю в командование всеми сухопутными и морскими силами, действующими на юге России.
Генерал-лейтенант Деникин.
Атаман читает свое добавление:
Объявляя этот приказ Российским армиям на земле Всевеликого войска Донского находящимся, подтверждаю, что по соглашению моему с Главнокомандующим вооруженными силами юга России Генерал-Лейтенантом Деникиным, конституция Всевеликого войска Донского, Большим Войсковым Кругом 15-го сентября сего года утвержденная, нарушена не будет. Достояние Донских казаков их земли, недра земельные, условия быта и службы Донских армии затронуты не будут. Единое командование - современная и неизбежная ныне мера для достижения полной и быстрой победы в борьбе с большевиками.
Донской Атаман Генерал от кавалерии Краснов.
Соглашение было достигнуто в 15 часов 5 минут. Обмен приказами состоялся в 15 часов 20 минут. В 17 часов 10 минут, после обеда в поезде Главнокомандующего, поезд Донского Аатамана с генералом Красновым и свитой отбыл на Новочеркасск".
Выработанный приказ в тот же день был опубликован армиям на земле Всевеликого войска Донского находящимся 270).
Итак, объединение осуществилось. Но скажу откровенно, невеселыми мы ехали домой. Нас беспокоила мысль, как и в какой форме начнет генерал Деникин проводить в жизнь "единое командование". Особенно мрачен был командующий армиями ген. Денисов. Он всю дорогу ворчал, говоря, что подписав соглашение Атаман этим, подписал смертный приговор и себе и Войску. Я держался иного мнения. Мне казалось, что, наконец, лопнул тот нарыв, вокруг которого разгорались страсти, сплетались интриги, рождались небылицы и распускалась злостная клевета о Донской власти. Хотелось верить, что с этого момента все пойдет гладко и начнется дружная работа обеих армий. К сожалению, этим моим надеждам не суждено было сбыться. Достигнутая форма объединения видимо не вполне удовлетворяла ген. Деникина. Хотя на совещании он и призывал "забыть личные обиды и оскорбления", но сам, однако, не смог стать выше этих чувств, не смог основательно и навсегда побороть свою неприязнь к ген Краснову и Донскому командованию. Последующие его действия, о чем я укажу ниже, воочию убедят читателя в правоте высказанного.
Ни в положении Донской армии, ни в работе Донского штаба "единое командование" вначале ничем не отразилось. Прибыв в Новочеркасск, я пригласил к себе начальников отделов моего штаба, а затем и всех офицеров, которым и разъяснил смысл состоявшегося объединения. - "Отныне" - закончил я -"наш штаб является подчиненным штабу Добровольческой армии, а потому каждое требование, поступающее оттуда в соответствующие отделы, должно быть выполнено незамедлительно и безоговорочно. Я требую забыть прежние недоразумения и обиды, начать дружескую работу и во всем идти навстречу штабу Добровольческой армии". Не скажу, чтобы это мое заявление вызвало у офицеров штаба какой-либо подъем или радость.
Скорее, казалось, многие приняли эту новость как-то печально, мрачно и во всяком случае без всякого одушевления.
Логическим следствием состоявшегося соглашения с ген. Деникиным явился приезд в Новочеркасск 28 декабря 1918 года ген. Пуля. С ним прибыл его начальник штаба полк. Кис и три английских офицера, а также представитель генерала Франше д'Эсперэ - кап. Фукэ, представитель генерала Бертелло - кап. Бертелло и два лейтенанта: Эглон и Эрлиш.
По установившемуся уже обычаю, в тот же день вечером в Атаманском дворце в честь гостей состоялся парадный обед. В приветственной речи ген. Краснов дал полную картину трагедии России и Дона и рельефно подчеркнул настоятельную необходимость незамедлительной помощи Войску.
"Ровно месяц тому назад в этом самом зале -сказал он - я имел счастье приветствовать первых из союзных офицеров, прибывших к нам - капитана Бонда и капитана Ошэн. Я говорил тогда о том громадном значении, которое имеет теперь время. Я говорил, что не неделями и месяцами измеряется оно, но только часами. Я говорил о тех потоках крови невинных жертв, стариков, священников, женщин и детей, которые льются каждый день там, где была когда-то наша общая родина - Россия. Я умолял от имени этой России придти и помочь. Страшный кровавый туман замутил мозги темного народа и только вы, от которых брызжет счастьем величайшей победы, можете рассеять этот туман. Вы не послушались тогда меня, старика, искушенного в борьбе с большевиками и знающего, что такое яд их ужасной пропаганды. Медленно и осторожно, с большими разговорами и совещаниями приближаетесь Вы к этому гаду, на которого надо смело броситься и раздавить его. И наши враги в вашей осторожности видят ваше бессилие. А изнемогшие в борьбе братья наши теряют последние силы. За этот месяц пала под ударами вся Украина, богатая и пышная с обильной жатвой недавнего урожая. Усталые полки Южной армии и истомленные непосильной борьбой на многоверстовом фронте казаки, сдали большую часть Воронежской губернии. Богатый хлебом плодородный край превращается в пустыню.
Идут кровавые расстрелы и тысячи невинных гибнут в вихре безумия. Вас ждут, господа, осужденные на смерть. В ваших руках жизнь и смерть. Ужели же Вы оттолкнете протянутые руки и холодно будете смотреть, как избивают женщин, как бьют детей на глазах у матерей и ждать чего-то. Ждать тогда, когда надо действовать. Ваш приезд тогда вдохнул силы. Явился порыв. Полки пошли вперед.
Уже недалеко было до Воронежа... Но порыв не терпит перерыва и не видя помощи сейчас - изнемогли бойцы, истратили силы и молча отступают. Вы, господа, военные люди. И Вы знаете, что такое бой, и Вы знаете, что значит подача резерва вовремя, и как мало значит приход резерва тогда, когда разъяренный враг уже победил и уничтожил первую линию... Россия взывает о помощи... Франция, - говорит она - вспомни о наших могилах в Восточной Пруссии в дни Вашей славной битвы на Марне, Франция, не забудь наших галицийских покойников в тяжелые дни Вердена. Пока Россия была здорова, - она была верной союзницей. Но чем виновата Россия, что она заболела этой страшной болезнью побежденных. Помогите ей.
Исцелите ее. О, какой ужас творится в Москве, в Рязани, в Воронеже, в Харькове, повсюду в России. Темнота, голод, холод. Плач женщин и детей и пьяные оргии дикарей, сопровождаемые расстрелами... Во всем мире праздник Христов. Во всем мире тишина и радость покоя и только в России не прекращаясь - вот уже пятый год гремят выстрелы, льется кровь и сироты, без дома и крова, умирают от голода ... Несите нам свободу, пока не поздно. Несите теперь, пока еще есть живые люди в Русской земле ... Идите туда, где Вас ждет триумфальное шествие среди ликующего народа. Пройдут недели и, если не пойдете Вы, там будут пепелища сожженных деревень и плач и трупы, и вместо богатого края - пустыня. Время не ждет. Силы бойцов тают. Их становится все меньше и меньше ..." 271).
В гробовой тишине говорил Атаман Краснов. Каждое его слово глубоко западало в души присутствующих. Все взоры устремились на Пуля, с нетерпением ожидая, что он скажет в ответ, когда ген. Краснов закончил свою речь провозглашением тоста за здоровье Короля Англии и за всю страну.
- "Ваше Высокопревосходительство и господа" - начал свою речь представитель Англии. "От своего имени и от имени моих товарищей благодарю Вас за честь, которую Вы нам оказали, провозглашением тоста за здоровье Его Величества короля Англии и за нашу страну. Всякий, кто слышал трогательные слова Донского Атамана, не мог не обратить на них внимания, не мог не принять близко к сердцу того, о чем он говорил. Наше присутствие здесь доказывает, что мы не забыли своего долга и, что мы хотим оказать Вам помощь. Мы будем Вас поддерживать и окажем содействие. Но надо помнить, что при теперешних перевозочных средствах трудно оказать немедленно большую помощь. Однако, за те три недели, как я и французы находимся на русской территории, нами уже доставлено 50 тысяч винтовок, несколько миллионов патронов, большое количество медицинского и всякого другого снаряжения. Перед моим отъездом сюда я получил телеграмму из Лондона, в которой говорится, что приняты меры к доставке тяжелой и легкой артиллерии, винтовок, 500 тонн медикаментов, аэропланов и танков. И я надеюсь, Вы сознаете, что за короткое время той передышки, какую мы сами имеем, после войны с Германией, мы оказали всю возможную помощь. Я надеюсь также, что когда, по возвращении с Дона, я поеду к себе в Англию и расскажу там про героическую борьбу Дона и Добровольческой армии, то мой рассказ вызовет общее сочувствие. Мы восхищаемся и преклоняемся перед тем, что сделали казаки, Атаман ген. Краснов и генералы Денисов и Поляков. Мы чтим вместе с Вами память тех жертв, что страна принесла, чтобы избавиться от большевиков. И ничто не заставит нас забыть про Россию. Что касается до настоящего положения, то мне представляется, что оно не так плохо, как это может казаться. На востоке дела улучшились и мы возлагаем большие надежды на адмирала Колчака, от которого в ближайшем будущем можно ожидать многого. Прежде чем кончить мою речь и провозгласить тост за здоровье нашего хозяина, я бросаю взгляд свой на развешенные в этом зале портреты атаманов, выдающихся людей, служивших своей родине. Я позволю себе заглянуть в будущее и, мне кажется, что будет в этом зале висеть и еще один портрет. Это будет портрет замечательного государственного деятеля, великого и достойного сына своей Родины, одним из первых, положившего труд на спасение России. И когда в этой зале будут посетители, они спросят: а где портрет Краснова. И им покажут на этот портрет. За здоровье Донских казаков и их доблестного Атамана".
Громовое и долго несмолкавшее ура покрыло последние слова ген. Пуля. Как только смолкли аплодисменты, встал капитан Фукэ.
- "От имени командования союзными войсками" - начал он - "и от имени победоносной французской армии, я рад приветствовать на Донской земле Атамана Краснова, который не только как большой военный человек, но и как дипломат, открыл широкие двери победы для своей страны. Победа теперь близка. И я приветствую героическую Донскую армию и все казачество, которое все время сопротивлялось большевикам. И теперь, когда Вы стали под одни знамена с вашими союзниками, я уверен, Вам предстоит блестящая будущность. Рука об руку с нами, Вы пойдете спасать Россию и недалек тот час, когда Вы, как добрые патриоты, поклонитесь святыням Московского Кремля. Гордо и победоносно Вы войдете в Москву и восстановите вашу великую и прекрасную Родину. Мы Ваши собратья по оружию, мы не забудем великой клятвы дружбы нас соединяющей.
Позвольте мне напомнить Вам слова нашего гимна: "настал день Победы". Эти слова относятся не только к нам, но и к Вам, к Дону и России. И поднимая свой бокал за генерала Краснова, за офицеров и казаков Донских, я, вместе с тем, подымаю бокал за Вашу будущую победу и за Великую Россию" 272).
Затем на чистом русском языке, с приемами митингового оратора, зажигательную речь произнес французский лейтенант Эрлиш. Его речь особенно понравилась рядовым казакам - членам Круга. Лейтенант Эрлиш, в общем, еще раз подтвердил, что союзники с казаками и, что союзная помощь Войску уже идет и в ближайшие дни будет на Дону.
После многократных официальных заверений полномочных представителей союзных армий, можно ли было, спрошу я, сомневаться или не верить их обещаниям? Верили все и все радовались и ликовали в предчувствии скорой победы и скорого мира. И события на Донском фронте, и колебания казачьих частей, и наши временные неуспехи на севере, - уже не казались столь грозными - ведь помощь союзников была не за горами.
Уверенность в скорую помощь союзников была настолько сильна, что вносила известный корректив и в наши оперативные соображения. Я тогда считал главной задачей Донских армий - удержать лишь завоеванное до прибытия армий союзников, а затем, получив материальную и моральную поддержку, перейти к решительным активным действиям. Еще большую надежду на эту помощь возлагали войсковые начальники. В тяжелые, самые критические моменты они поддерживали угасший дух бойцов, обещая им близкую помощь союзников и требуя от войск напрячь последние силы и ни шагу не уступать противнику. Все жили, я бы сказал, иллюзиями. И эти иллюзии внедрили в казачество сами представители союзников своими официальными заверениями о близкой помощи, быть может, не сознавая что за неисполнение ими своих обещаний, казачеству придется расплачиваться потоками человеческой крови.
Донские армии были тогда до крайности переутомлены. Мало того, они были уже больны последними событиями на северном Донском фронте, а союзные представители ежедневными категорическими заявлениями о скорой помощи, давали им морфий, забывая, что долго держать больного в та ком состоянии нельзя.
Болея душой за Донские армии, я в те дни, невольно с особо теплым чувством вспоминал представителей немецкого командования наших недавних врагов. Не было случая, чтобы они не исполнили своих обещаний и тем самым нарушили бы наши оперативные предположения.
Около 10 часов вечера, прямо с обеда, иностранные офицеры в сопровождении Атамана, командующего армией, меня и нескольких офицеров штаба, отправились на вокзал для следования на восточный фронт.
Утром 29 декабря атаманский поезд медленно подошел к станции Чир - где находился штаб ген. Мамантова, командующего восточным фронтом. На станции нас ожидали начальствующие лица, депутации от станиц и громадная толпа народа. На перроне, взявши "на караул", стоял почетный караул с хором трубачей. Что Донское казачество поголовно ополчилось против большевиков, дав максимум напряжения, лучше всего свидетельствует этот караул, подробное описание которому дает П. Н. Краснов в статье "Всевеликое Войско Донское"
273), говоря: "На правом фланге стоял взвод "дедов". Седые бороды по грудь, старые темные лица в глубоких морщинах, точно лики святых угодников на старообрядческих иконах, смотрели остро и сурово из-под надвинутых на брови папах. Особенная стариковская выправка, отзывающая временами прежней муштры, была в их старых фигурах, одетых в чистые шинели и увешанных золотыми и серебряными крестами на георгиевских лентах: - за Лавгу, за Плевну, за Геок-Тепэ, за Ляоян и Лидиатунъ ... Три войны и тени трех императоров стояли за ними . .. Рядом с ними был бравый, коренастый и кряжистый взвод "отцов". Это были те самые "фронтовики", которые еще так недавно бунтовали, не зная куда пристать, сбитые с толка революцией и целым рядом свобод, объять которые не мог их ум. В своей строго форменной одежде, они производили впечатление старых русских дореволюционных войск. И, наконец, еще левее был взвод "внуков" - от Постоянной армии, от химического ее взвода. Это уже была юная молодежь - парни 19 и 20 лет. Долго любовался караулом Пул. Он медленно шел с Атаманом по фронту, внимательно вглядываясь в лицо каждого казака и новые мысли зарождались в его уме. Он понимал теперь то, чего упорно не хотели понять на западе, он понимал то, чего он не мог понять в Екатеринодаре. что это народная, а не классовая война. Он видел грубые, мозолистые руки хлебопашцев, сжимавших эфес шашек и он понимал, что эти люди действительно отстаивают свои дома, борются за право жизни..." Осмотрев затем расположенный недалеко от станции авиационный отряд и выслушав от начальника штаба восточного фронта ген. А Келчевского оперативный доклад о положении на фронте, мы двинулись дальше. У разъезда Рычкова союзникам были показаны маневры одного из наших ударных батальонов. Узнав, что наши полки нормально имеют 3 500 челочек, батальоны 1 000. конные сотни по 140 шашек, он был чрезвычайно поражен таким большим составом.
На станции Карловской мы осмотрели тяжелые орудия, бронированный поезд и их команды, причем, узнав о недостатке тяжелых снарядов, ген. Пуль здесь же отдал распоряжение послать телеграмму союзному командованию о немедленной высылке таковых 274). Дольше мы задержались у резерва, обходя пехоту, артиллерию и конницу. С большим любопытством союзные офицеры осматривали каждую мелочь, интересовались каждой деталью.
С разрешения Атамана, французский лейтенант Эрлиш обратился по русски к войскам и с большим подъемом сказал следующее: "Дорогие друзья. Вопреки многому тому, что говорится вам о союзниках, я имею право утверждать, что мы не забыли союза и мы пришли сюда, чтобы помочь вам устроить вашу жизнь так, как этого пожелает народ. В вашем лице мы видим русский народ и мы не можем примириться с теми людьми, которые посягнули на волю русского народа, имя которым насильники. Мы не забыли той крови, которая была пролита русскими за нас в Пруссии, в Карпатах и на Кавказе и мы имеем возможность помочь тем, кто вместе с нами отстаивал идеи права и свободы, те идеи, которые отрицал германский империализм. И мы думаем, что мы должны помочь нашим русским союзникам. Мы заявляем поэтому, что мы с вами, что мы совместно с вами и что мы за вас. Вот будут говорить, что мы вам не помогаем. Не верьте - это пропаганда это деятельность тех, кому нужен раздор, кому нужна вражда, кто забрызгал кровью русское трехцветное знамя и заменил его в Брест-Литовске красными тряпками. Мы вам поможем, но имейте терпение, нам нужно время. Мы придем и мы поможем вам - страдальцам своими средствами и совместно с вами рука об руку пойдем в Москву в Святой Кремль и дадим возможность всему народу русскому без насилий высказать свою волю. И мы глубоко верим, что снова будет русский народ, что снова будет Россия, что снова будет наш союз. И я бросаю клич: да здравствует Единая, Неделимая, Великая Россия. да здравствует Всевеликий Дон - краса и гордость России, да здравствуют ваши победы, да здравствует союз России, Франции и Англии. Ура". 275) Слова лейт. Эрлиш были покрыты громовым, задушевным "ура". После этого войска с песнями прошли перед союзниками.
Ген Пуля во что бы то ни стало тянуло посмотреть окопы. Его желание было удовлетворено. Увидев небольшие канавы, кое-где углубленные ямами с набросанной в них соломой и камышем, без блиндажей, без железобетонных построек, без намека не только на комфорт к чему привыкли иностранцы на западном фронте, но даже без самых элементарных удобств - союзные офицеры были весьма разочарованы.
- "А сколько дней остаются казаки в этих окопах, да еще при таком страшном морозе?" - спросил Пуль.
- "Три дня в окопах, три дня в резерве на хуторе" - ответил ему ген. Мамантов.
- "Наши не могли бы так" - сказал Пуль.
Уже стало темно, когда мы двинулись в обратный путь. Заметно было что виденное в этот день сильно потрясло ген. Пуля. Отведя Атамана в сторону, он поделился с ним своими впечатлениями и добавил что едучи на Дон, он полагал встретить здесь, как и в Добровольческой "армии -молодежь, детей, интеллигенцию, офицерские батальоны в 60-80 человек, а вместо этого увидел настоящею, крепкую армию.
После интимного обеда на станции Карповская в столовой ген. Мамантова, с горячими речами и новыми заверениями союзных представителей о немедленной их помощи Дону, мы распрощались с командующим восточным фронтом и отправились на ст. Провалье, для осмотра конного Провальского завода, составлявшего всегда особую заботу Атамана. Здесь были показаны чистокровные производители - дети Гальтимора и матки, скаковые лошади и молодняк. И опять Пуль восторгался богатством Войска и царившим всюду порядком.
30 декабря союзные миссии отправились в г. Ростов для осмотра Владикавказских мастерских. Там ремонтировались паровозы, строились блиндированные платформы, санитарные поезда и оборудовались поезда-бани. Затем, они осмотрели еще и другие заводы, приспособленные нами для военных целей.
Уже ни в чем не надо было убеждать ген. Пуля. Со свойственной ему английской любознательностью, он сам интересовался всеми отраслями жизни. Характерно то, что он не ограничился лишь показной внешностью, но хотел видеть и оборотную сторону медали. Он восхищался порядком в армии и доблестью казаков, удивлялся налаженностью государственного аппарата, на основе демократических принципов, восхвалял огромный организаторский талант и мудрое руководтсво Атамана и Донского командования и с каждым днем становился все больше и больше другом ген. Краснова.
Пожив на Дону и лично детально ознакомясь с обстановкой ген. Пуль, ясно почувствовал всю неподдельную трагедию казачества. Он отлично понял и полное перенапряжение сил при отсутствии источников пополнения и резервов, и необычайно тяжелые условия борьбы при недостатке боевых припасов и, одновременно, с этим, на пороге земли Донской, видел несметные полчища красных. Убедившись в непосильной борьбе казачества, ген. Пуль и кап. Фукэ обещали срочно прислать танки, аэропланы, орудия и снаряды, обещали дать и живую силу. И казаки все еще верили и ждали эту помощь. На прощанье ген. Пуль сделал распоряжение о немедленном направлении из Батума на Дон союзной бригады и просил заготовить для солдат теплые полушубки.
Так, устами своих представителей, говорила Антанта, но как далеки были слова от ужасной действительности. Повторные, настойчивые требования ген. Пуля о немедленной присылке помощи Дону, оставались гласом вопиющего в пустыне и, в конечном результате, привели к отстранению его от должности и замене его ген.
Бригсом - сухим пунктуалистом.
Великие державы, упоенные славой своего успеха, почивали на победных лаврах и все еще колебались. Глубокое заблуждение по русскому вопросу царило в Версале.
Быть может, сказывалось и всеобщее утомление войной. Никому не хотелось, когда уже заключен мир, идти снова в бой, в холодную и далекую страну. А возможно и то, что серьезно верили, что фонтанами красноречия своих представителей, союзникам удастся сокрушить стальную силу красных штыков. Предательство большевиков, заключивших Брестский мир уже, как будто, кануло в вечность. Их считали только за крайнюю социалистическую партию. Правдивым суждениям о большевиках, как узурпаторах власти, народных угнетателях, палачах небывалого террора и, наконец, мировой опасности большевизма - серьезного значения не придавали. Не видели и для себя опасности, говоря, что большевизм - удел слабых. На Западе начинало преобладать течение невмешательства в русские дела, а в Англии доминировало мнение, что для Англии лучше, если в России будет еще хуже. Наша история насчитывает много случаев использования международными силами Российского развала, но, к нашей - русской гордости, всякий раз, Россия оправлялась от пережитой смуты и доказывала Миру, не только свою жизнеспособность великого государства, но и способность, в конечном результате, решительно отстоять свои права и интересы.
Повторные заявления представителей союзных держав о том, что они окажут помощь Войску, мало-помалу, опьянили надеждой казачество. Но гости уехали с Дона и там все оставалось по-прежнему. Шли ужасные кровавые бои и казачество, напрягая последние остатки сил, нервно и нетерпеливо ожидало обещанную помощь.
Обстановка, между тем, делалась все хуже и хуже. Достигнув бескровной победы на северо-западном Донском фронте, противник всеми силами обрушился против севера Области - Хоперского округа. Громадное численное превосходство красных, трудность вследствие большого снега и сильных морозов маневрировать и бить противника по частям, наконец, угроза тылу с запада, со стороны Верхне-Донского округа, - все это, вынудило Хоперцев к отходу на юг. Разложение войск, начавшееся в Воронежской губернии, не могло не отразиться на состоянии духа Хоперского и Усть-Медведицкого округов. Страшное слово - измена - докатилось до Хоперцев и они, потеряв мужество, перестали быть стойкими. Они, никогда не считавшие врага, начали его считать и когда увидели, как они одиноки и малочисленны в сравнении с противником, стали отступать, бросая временами в глубоком снегу орудия и обозы. Со всех сторон Войсковой штаб засыпался телеграммами. Рисуя в них тяжелое и часто критическое положение, войсковые начальники обычно подчеркивали требование казаков - показать им союзников и их обещание двинуться тогда вперед и победить противника. Но что можно было сделать? Самое большое - еще раз услышать категорическое заявление ген. Пуля или кап. Фукэ о близкой их помощи Дону и этот свой разговор целиком передать войскам 276). Ужас положения увеличивался еще и тем, что у меня уже самого закрадывалось чувство недоверия ко всем крикливым и пышным заверениям иностранных представителей. Однако, высказать старшим войсковым начальникам эти свои сомнения, я не признавал возможным. Разговаривая с ними по аппарату, я всячески затаивал от них эти свои чувства и ограничивался лишь обрисовкой общего положения и передачей всего того, что, когда и как было сказано нам представителями союзных армий.
А в эти же дни к Хоперцам пробирались советские агенты и говорили: "Если союзники с вами, мы драться не будем, положим оружие и сдадимся на их милость.
Но у вас нет союзников, вас обманывают". К 20 января противником почти без боя был занят Хоперский и значительная часть Усть-Медведицкого округов. Вера в союзную помощь постепенно падала в казачестве. Физически усталые, еще более потрясенные морально, донские части оставляли свои позиции и уже нередко отходили только перед призраком противника. Лишь местами, некоторые из них оказывали красным отчаянное сопротивление. Но это были отдельные кучки героев, небольшие, но закаленные в боях части, не потерявшие еще сердца и сохранившие дух. И опять в эти критические дни, неувядаемую славу стяжал себе лихой Гундоровскии полк. Под командой ген. Гусельщикова, гундоровцы дрались как львы, являя собой редкий пример героизма и безграничной любви к родному Дону.
Северный фронт шатался и заметно терял силу. Развал постепенно ширился. Для восстановления положения, Донскому командованию пришлось принять экстренные, чрезвычайные меры. Срочно были призваны казаки южных округов всех возрастов, способные носить оружие и ими сменены внутренние гарнизоны. С железных дорог были сняты охранные сотни, выделены части с западного фронта и, кроме того, готовились части Молодой армии для ударной группы. Одновременно, спешно приводились в порядок расстроеные полки северного фронта, оставшиеся верными присяге и не пожелавшие признать власть красных. Измученные и голодные, по колено в снегу, часто с отмороженными конечностями, выбиваясь из сил, брели станичники на юг одиночным порядком или небольшими группами, горя одним желанием скорее стать в ряды и отомстить врагу и предателям.
Для вооружения тогда потребовалось сразу большее количество винтовок. Наличных запасов оказалось недостаточчным и нужно было во что бы то ни стало найти все необходимое. В это время, я получил извещение о прибытии в Новороссийск первого транспорта союзников, с большим запасом боевого снаряжения. Помощь, казалось, была более, чем кстати. Но увы, вскоре мне пришлось горько разочароваться.
Действительно, как выяснилось, привезли несколько тысяч русских винтовок, переделанных под турецкий патрон. Командование Добровольческой армии охотно уступало их нам, как ненужный хлам, ибо к этим винотовкам не было ни одного патрона. Союзники, надо признать, были смущены такой своей помощью. Но, к сожалению, за первым конфузом повторился второй, еще более характерный. Нам стало известно о прибытии в адрес Добровольческой армии свыше 40 тысяч комплектов зимнего обмундирования и обуви. Понятно, что при огромном недостатке такового в армии и при сильных морозах, это обстоятельство не могло не иметь на ход дела положительного значения. Каково же было разочарование, когда при распаковке убедились, что все привезенное ничто иное, как старое русское поношенное и совершенно истрепанное обмундирование, которое во время войны, по истечении известного срока носки, отбиралось весной у солдат и, чтобы не загромождать ближайшего тыла, тюковалось, дезинфицировалось и, как ненужное, отправлялось в глубокий тыл на фабрики. Такова была на первых порах помощь наших союзников. При таких условиях, естественно, уже не приходилось вести расчеты на них. Надо было выходить из тяжелого положения, надеясь только на собственные силы и средства.
С целью в короткий срок обмундировать призываемых казаков, Донское командование обратилось с призывом к населению помочь ему в этом и надо сказать, что этот призыв нашел горячий отклик среди обывателей.
Благоприятному разрешению этого вопроса много способствовало и то обстоятельство, что большинство мобилизованных стариков явилось в теплом обмундировании и почти в полном снаряжении, за исключением винтовки. Наконец, были использованы и последние жалкие запасы снаряжения, что в общем, с грехом пополам, позволило справиться с этим вопросом.
Более трудно обстояло дело с вооружением. Запасы свободного оружия и самый тщательный сбор в частях войск излишков такового, далеко не покрыл нужды в нем.
А между тем, события на северном Донском фронте становились более грозными.
Казачьи части почти без сопротивления, отходили к югу. Красные совершенно обнаглели. Особенно страдали занятые ими станицы. Там большевики чинили жестокую расправу и беспощадно мстили тем, чьи близкие не остались в станице, а с оружием в руках, ушли на юг.
Одновременно с событиями на севере и западе Области, шла упорная борьба на подступах к Царицыну. С 20 ноября донцы, нанеся здесь несколько поражений противнику у хуторов Степанникова, Бузиновки и Лозного, далеко отбросили красных на восток, взяв свыше 6 тыс. пленных и богатую военную добычу.
26-го декабря в горячем бою у сел. Дубовый Овраг, донская конница снова разбила противника и затем повторными ударами у Чапурников, Червленой, Сарепты, станции Воропаново и Гумрак, красные окончательно были смяты и с громадными потерями спешно отошли в Царицын. В руки донцов снова попало несколько тысяч пленных и большие трофеи. К 5 января донские полки стояли непосредственно у стен красного Царицына, имея объектом действия его предместья и самый город.
К чести казаков восточного фронта, большевистская пропаганда успеха здесь не имела. Зараза, привитая большевиками казакам на северо-западе Области, их не коснулась. Непрерывные успехи донцов на этом фронте, неудержимый наступательный их порыв, огромное количество пленных и трофеев и, наконец, полная растерянность противника, - давали основание Донскому командованию рассчитывать на скорое овладение Царицыном. Взятие в то время Царицына, помимо больших материальных выгод, имело бы огромное моральное значение и без сомнения отрезвляюще подействовало не только на малодушных казаков Северного фронта, но и подняло бы дух и всего Донского казачества. Сверх того, успешное окончание операции здесь освобождало большое количество войск, каковые могли быть использованы для восстановления Северного фронта и помощи на других направлениях. Эти соображения побуждали Донское командование, несмотря на тяжелую обстановку и важные события на севере, проявить большую выдержку и ни в коем случае выделением отсюда частей, не ослабить войск Царицынского фронта. Кроме того, были еще и другие соображения, заставляющие держаться именно такого плана действий. Дело в том, что Добровольческое командование уже имело свободные войска и обещало перебросить на помощь донцам несколько пластунских батальонов. Следовательно, у нас было полное основание полагать, что с Царицыном будет покончено в ближайшие дни. По заверению штаба Добровольческой армии, пластуны уже приступили к погрузке на ст. Торговой, т. е. в расстоянии суток езды по железной дороге до Царицына.
Наступление сильных морозов, при отсутствии у донцов достаточно теплой одежды, получение противником подкреплений и проявленное им крайне упорное сопротивление, а также необходимость перегруппировки частей, вынудили ген.
Мамантова, сделать перерыв в активных действиях и, главное, выждать прибытия обещанных Добровольческой армией пластунских батальонов, с тем, чтобы общими усилиями произвести штурм, сильно укрепленного Царицынского района. Этим перерывом воспользовались красные. С 12-го января они сами повели бешенные атаки, стремясь разжать полукольцо наших войск. Все атаки противника с громадными для него потерями были нами отбиты и донцы ни шагу не уступили красным.
Время шло, а пластуны к нам не прибывали. Бесконечно долгие мои разговоры по аппарату с ген. Романовским по этому вопросу, не давали нужных результатов.
Сначала меня заверяли, что пластуны уже приступили к погрузке, но затем вскоре я получил уведомление, что они еще не прибыли к месту посадки, что пластуны не могут начать погрузку, ибо крайне утомлены длинным переходом. А через день или два на мой новый запрос, мне заявили, что для пластунов не хватает подвижного состава, хотя это я предусмотрел заранее и своевременно предложил подать на станцию наши составы. Мне было ясно, что вопрос о переброске пластунов на Донской фронт затягивается и откладывается на неопределенное время. Истинные мотивы этой задержки всячески замалчивались, но каждый раз ставка Добровольческой армии пыталась задержку объяснить какими-либо новыми причинами.
Между тем, официальное обещание прислать пластунские части, побудило командующего восточным Донским фронтом ген. Мамантова ввести известный корректив в свои оперативные соображения и сверх того, для поднятия духа войск, объявить об этом в приказе.
12-го января я поехал в Екатеринодар для доклада Главнокомандующему обстановки на Донском фронте. Предстояло разрешить несколько довольно важных вопросов.
Во-первых, надо было во что бы то ни стало, настоять на усилении дивизии ген. Май-Маевского Добровольческой армии. Эта дивизия, выдвинутая на Мариупольское направление, была крайне слабого состава, продвигалась на север весьма медленно и, в общем, пока что, вся ее для нас польза выразилась в том, что мы могли снять в этом районе всего лишь две наши сотни. Во-вторых, нужно было добиться присылки на Царицынское направление уже давно обещанных батальонов, а попутно решить и несколько других вопросов.
По прибытии в Екатеринодар, ген. Смагин 277) встретил меня на вокзале и предупредил, что ген. Романовский меня ожидает, желая присутствовать при моем докладе Главнокомандующему. В виду этого, я прямо с вокзала, поехал к нему.
Начальник штаба принял меня, внешне, весьма любезно. Я вкратце ознакомил его с обстановкой у нас и нашими нуждами. После этого, ген. Романовский по телефону предупредил ген. Деникина о моем приезде, причем, кладя телефонную трубку, он улыбаясь и с заметной иронией в голосе, промолвил:
"А у Главнокомандующего сейчас члены вашего Круга В. А. Харламов, П. М. Агеев 278) и кто-то еще, делают доклад о положении на Донском фронте". Должен признаться, что если до этого времени я не придавал никакого значения и не верил, доходившим до меня слухам о том. что будто бы Главнокомандующий свои заключения о военном положении на Донском фронте и ходе боевых действий, основывает не столько на официальных донесениях и докладах Донского командования, - сколько на рассказах и нашептывании безответственных лиц к тому же полных профанов в военном деле, то теперь, конечно, в этом уже нельзя было сомневаться. То что раньше я считал сплетней или клеветой, ронявших ген.
Деникина, как Главнокомандующего, теперь это оказывалось сущей правдой, которую подтверждал сам начальник штаба Добровольческой армии и таким тоном, в котором звучала ирония и нотка осуждения им подобного порядка. Когда мы прибыли к Главнокомандующему, то там никого не застали. Доморощенные стратеги поспешили удалится, чтобы не попасть передо мной в неловкое и даже смешное положение.
Кроме ген. Романовского при моем докладе присутствовал ген. Лукомский.
Главнокомандующий сидел, а мы все стояли. Касаясь каждого фронта в отдельности, я последовательно рисовал донскую обстановку.
В ряду других вопросов был поднят и вопрос о перевозке одного или двух полков Добровольческой армии с Кубани в район Дебальцево на усиление дивизии ген. Май-Маевского, оперировавшей там и, как я говорил, ввиду своей малочисленности, едва удерживавшей занятое ею положение. На Донском фронте наиболее слабое место был - север. Для подкрепления его и поднятия духа казаков, там уже выставлялись заслоны из новых, стойких войск, примерно в расстоянии 250-300 верст от Новочеркасска. Кроме того, одновременно с этим, сосредоточивалась ударная группа из частей Молодой армии для нанесения противнику решительного поражения. На востоке донцы были под Царицыном, от столицы Дона более 300 верст. На западной границе, самой близкой к Новочеркасску (60-80 верст), все атаки противника успешно отбивались нами уже в течение почти трех месяцев. И только в районе Дебальцево, занятом частями Добровольческой армии, т. е. дивизией ген. Май-Маевского, красные временами имели успех, почему туда и предназначалась помощь. Казалось бы, такая обстановка и здравый рассудок подсказывали направить эти подкрепления к угрожаемому пункту, кратчайшим направлением, т. е. через Ростов, Таганрог. Но безответственные стратеги, только что бывшие у Главнокомандующего, убедили его, вести эти полки кружным путем через Новочеркасск. Они уверили Главнокомандующего, что в Новочеркасске паника и что появление Добровольцев на вокзале, по их мнению, успокоит население. Несмотря на лживость самого факта и наивность доводов "донские стратеги", однако, имели успех. Только мои категорические доводы о вздорности и нелепости этих слухов, в чем легко можно было убедиться, а также заявление, что в случае действительного возникновения паники в Новочеркасске, - к чему сейчас нет никаких оснований, - у нас имеется значительный (около 5 тыс. человек), отлично дисциплинированный гарнизон, преимущественно из частей Постоянной армии, каковой для успокоения жителей достаточно будет провести по городу с музыкой, - в конце концов разубедили Главнокомандующего. В самом деле, направление эшелонов добровольцев через станцию Новочеркасск, даже при наличии в городе паники, прошло бы, конечно, незаметно, успокоения не внесло, а время было бы потеряно.
В дальнейшем, оттеняя в своем докладе весьма тяжелую обстановку на северном Донском фронте, я указал на настоятельную необходимость немедленной присылки туда подкреплений добровольцев или Кубанцев. Я сказал, что с помощью их нам удастся быстро ликвидировать продвижение противника, а успех, кроме того, весьма благотворно отразится на состоянии духа казаков этого фронта. Совместная боевая работа, добавил я, сблизит казаков с добровольцами и донцы воочию убедятся, что они не одиноки. Главнокомандующий перебил меня и резко сказал: "Вы просите помощи, а сами
279) злейшие враги Добровольческой армии" 280). Наступила длинная неловкая пауза. Быть может, ген. Деникин и сам понял неуместность своей фразы, но упорствуя, не счел нужным, как-нибудь сгладить тягостное впечатление.
Обойдя молчанием незаслуженный упрек, я скомкал конец доклада, и поспешил уехать в Новочеркасск. В душе у меня невольно наростало сознание бесполезности, при таком отношении к нам Главнокомандующего, надеяться на какие-либо положительные результаты моего доклада. Несомненно было, что личные счеты и побуждения того же порядка у ген. Деникине доминировали над интересами общего дела. Стали яснее обрисовываться невидимые ранее причины и таинственные силы, оттягивавшие перевозку пластунских батальонов, тормозившие вывоз со ст. Караванная материалов, нужных для Таганрогского завода 281), задерживавшие отправку на Дон тяжелых орудий, купленных нами в Севастополе 282). В общем зрела мысль, что в разыгравшихся страстях злобы и ненависти, тонули общие интересы дела и на верх всплывала ненасытная жажда личной мести. В тяжелый момент для Войска, ген.
Деникин признавал возможным сводить личные счета. Невероятной и, может быть, кошмарно-чудовищной, покажется читателю эта мысль, но, к сожалению, беспристрастный анализ его отношения тогда к Донской власти, неуклонно приводит к такому заключению. Донское командование было бельмом в глазах ставки Добровольческой армии. В то время, как Кубань, с помощью Добровольцев, освободилась от красных и ген. Деникину, в силу этих условий, удалось сломить и подчинить себе Кубанское казачество, Дон оставался самостоятельным и гордился своей независимостью. Донское Войско не только само освободилось от большевиков, но и сумело создать образцовую армию и широко помогать Добровольческой армии.
Правы те, кто утверждает: не будь Дона, не было бы и Добровольческой армии. Он щеголял своим порядком, как на фронте, так и в тылу, чем не могла похвастаться Добровольческая армия. Под давлением союзников, Донская власть признала над собой, и то вынужденно, главенство ген. Деникина, но перед тем устами своего Атамана она заявила, что в ген. Деникине не видит то лицо, которое могло бы успешно справиться с предстоящей огромной задачей водительства всеми вооруженными силами юга России. Было подчеркнуто, что до сего времени ген. Деникин не проявил себя ни политическим деятелем государственного масштаба, ни талантливым организатором, ни дальновидным дипломатом. Одного же военного таланта и солдатской прямолинейности при той чрезвычайно сложной и запутанной внешней и внутренней обстановке и при нахождении еще Добровольческой армии на казачьей территории, бесспорно было недостаточно.
    Я не берусь судить насколько были основательны такие предположения. Главное то, что они были высказаны открыто и даже, я бы сказал, официально, что, конечно, задело ген. Деникина. Предсказания ген. Краснова в отношении ген. Деникина сбылись:"Деникинский период" кончился крушением, а сам ген. Деникин нашел себе спасение на английском миноносце. Возможно, что современникам еще не по силам разобраться насколько в этом повинен ген. Деникин, как Главнокомандующий. Только будущий историк сумеет беспристрастно разобраться в действительных причинах краха "Белого движения" на юге и скажет свое последнее правдивое слово. Сейчас же, мне кажется, важно зафиксировать те и другие положения, имевшие тогда место, так или иначе влиявшие на общий ход событий.
    Аттестация, данная Донским Атаманом ген. Деникину, во всяком случае, не могла быть приятной последнему и он считал себя обиженным, если не оскорбленным.
    Анализ отношений ставки к Донским событиям, дает мне основание утверждать, что тяжелое тогда положение Дона не волновало Главнокомандующего в той мере, как это должно было быть. Даже больше: ухудшение обстановки на нашем фронте в Екатеринодаре считали тем козырем, которым на предстоящей сессии Большого Войскового Круга, готовили бить и гордого Атамана Краснова и его ближайших помощников. В то же время, для ставки Добровольческой армии представлялся благоприятный случай явиться в роли, якобы, спасителей Дона. В перспективе рисовалась двоякая выгода: можно было используя тяжелый момент устранить Краснова и его окружение, затем оказать Войску помощь, чем значительно облегчалась возможность скрутить и подчинить себе, по примеру Кубани и Дон.
Нельзя было подыскать никаких других причин, которыми руководился ген. Деникин, оттягивая помощь Войску 283). Эти мотивы не укрылись от Донского Атамана. Между ним и Добровольческим командованием в январе месяце завязалась чрезвычайно интересная переписка. В ней Атаман, откровенно указывал, что для него не тайна, что он неугоден Екатеринодару и, быть может, для дела будет лучше, если он на ближайшей февральской сессии Круга откажется и уйдет с поста 284). Ген. Деникин ответил Краснову, что это - личное дело Атамана с Кругом и вмешиваться в него он не будет. Таким ответом Ген. Деникин хотел показать, что он стоит в стороне от внутренней жизни Дона и не желает принимать в ней никакого участия. На самом деле, это была, так сказать, внешняя, показная сторона, скрывавшая собою интенсивную работу кругов Добровольческой армии, стремившихся во что бы то ни стало, свалить ген. Краснова.
В эти полные тревог и забот дни, в Новочеркасск прибыл представитель Франции кап. Фукэ. Он долго совещался с Атаманом, интересовался положением на фронте, состоянием Донской армии и настроением войск. Результатом этого было то, что в тот же день 27-го января, он отправил телеграмму своему командованию, требуя немедленного направления союзной пехотной бригады в гор. Луганск для обеспечения нашего левого фланга. Вне сомнения, что появление на Донском фронте в этот момент союзных войск имело бы огромное моральное значение и решающим образом отразилось бы на конечном исходе борьбы. Участие капитана Фукэ в судьбе Дона и решительность, проявленная при истребовании срочно помощи Войску, рассеяли немного мои сомнения и заставили думать, что судьба России союзникам, как будто бы, не безразлична. Но уже в полдень следующего дня, я был горько разочарован, когда увидел Атамана. Оказалось, что поведение "благородного" 285) представителя или представителя "благородной" Франции, неожиданно приняло совершенно иной оборот, весьма далекий от какого-либо благородства. Прежде всего, этот капитан попросил к себе в гостиницу Атамана и там потребовал, чтобы войсковой штаб детально осведомлял его и ген. Франшэ д'Эсперэ о событиях на фронте и всех распоряжениях, а затем предложил Атаману подписать следующие условия:
"Мы, представитель французского главного командования на Черном море,
кап. Фукэ с одной стороны и Донской Атаман, председатель совета министров
Донского войска, представители Донского правительства и Круга с другой, сим удостоверяем, что с сего числа и впредь:
1) Мы вполне признаем полное и единое командование над собой генерала Деникина и его совета министров.
2) Как высшую над собой власть в военном, политическом, административном и внутреннем отношении, признаем власть французского Главнокомандующего ген. Франшэ д'Эсперэ.
3) Согласно с переговорами 9 февраля (28 января) с кап. Фукэ все эти вопросы выяснены с ним вместе и что с сего времени все распоряжения, отдаваемые Войску, будут делаться с ведома капитана Фукэ.
4) Мы обязываемся всем достоянием Войска Донского заплатить все убытки французских граждан, проживающих в угольном районе "Донец" и где бы они ни находились и происшедших вследствие отсутствия порядка в стране, в чем бы они ни выражались, в порче машин и приспособлений, в отсутствии рабочей силы, мы обязаны возместить потерявшим трудоспособность, а также семьям убитых вследствие беспорядков и заплатить полностью среднюю доходность предприятий с причислением к ней 5-типроцентной надбавки за все то время, когда предприятия эти почему-либо не работали, начиная с 1914 года, для чего составить особую комиссию из представителей угольных промышленников (французских) и французского консула".
Когда Атаман прочитал этот возмутительнейший документ, между ним и кап. Фукэ произошел следующий разговор:
- "Это все?" -возмущенным тоном спросил Атаман.
- "Все", -ответил Фукэ. -"Без этого вы не получите ни одного солдата. - "Mais, mon ami", вы понимаете, что в вашем положении - "il n'y a pas d'issu!...".
- "Замолчите" - крикнул Атаман. - "Эти ваши условия я доложу совету управляющих, я сообщу всему Кругу... Пусть знают, как помогает нам благородная Франция" 286).
Едва ли нужно пояснять, что приведенный документ сразу же разсеял иллюзии в какое-то благородство победоносной Франции к своему бывшему союзнику и вскрыл голый и ничем не прикрытый цинизм. Даже наши враги - немцы в своих аппетитах были гораздо сдержаннее и скромнее и никогда не ставили Дону таких диких и жестоких условий. Так вот кому молилось Добровольческое командование. Вот кому оно пело гимны и дифирамбы, не допуская никаких компромиссов и всемерно сохраняя кристальную чистоту своей верности союзникам. А ген. Деникин только во имя этого, избегал контакта с немцами, предпочитая кровью русского офицерства и юношества добывать снаряды и патроны у противника - большевиков, нежели взять их у немцев.
Перебирая недавнее прошлое, невольно вспоминается, как многие с пеной у рта негодовали на немцев за их беспринципность и как наряду с этим идеализировали союзников, возводя их на недосягаемую высоту. А затем, сама жизнь, обнажила их голое бесстыдство. Краснова часто обвиняли, что он отдал Дон в немецкую кабалу.
Но в сущности, это была пустая фраза, слова, необоснованные упреки, тупая злоба близоруких политиков и стремление их, как-нибудь очернить и унизить Атамана.
Здесь же, в этом документе, черным по белому, требовали подчинения и Дона и Добровольческой армии и в политическом, и в военном, и в административном, и во внутреннем отношениях, французскому генералу Франшэ д'Эсперэ, да еще через его представителя кап. Фукэ, человека, скажу я, недалекого, весьма ограниченного кругозора, пустого и хвастливого француза. Требуя полного подчинения, Франция, однако, ничего не обещала и ничем не обязывалась. Идти в такую кабалу Атаман не мог. Несмотря на критическое положение северного фронта, он имел мужество с негодованием отвергнуть ультиматум кап. Фукэ, В тот же день ген. Краснов отправил генералу Франшэ д'Эсперэ письмо с новой просьбой немедленно помочь Дону. В этом письме Атаман ясно подчеркнул, что эта помощь - долг Франции. Одновременно, о поведении кап. Фукэ, его требовании и о своем категорическом отказе, ген. Краснов уведомил ген. Деникина. Злополучный представитель Франции, уехавший накануне в Екатеринодар, однако, не унимался. Он оттуда телеграфировал Атаману, заявляя, что союзные войска не будут посланы в Луганск до тех пор, пока Донской Атаман, не подпишет предложенных ему условий.
Атаман назначил экстренное совещание управляющих отделами и членов Круга, бывших в Новочеркасске. Он доложил им требование кап. Фукэ и свой категорический отказ.
Весьма характерно то, что интеллигентная часть совещания одобрила действия Атамана, а простые казаки - депутаты Круга, угрюмо молчали, видимо готовые лезть в какую угодно кабалу, лишь бы избавиться от большевиков.
С действиями Атамана вполне согласился Главнокомандующий и в тот же день Атаманом была получена следующая телеграмма: "Главнокомандующий получил Ваше письмо и приложенные документы, возмущен сделанными Вам предложениями, которые произведены без ведома Главнокомандующего и вполне одобряет Ваше отношение к предложениям. Подробная телеграмма следует вслед за этим. Екатеринодар, 30 января 1919 года. 01524. Романовский".
Вскоре пресловутый представитель Франции исчез с Екатеринодарского горизонта. Возможно, что это явилось следствием письма ген. Деникина генералу Франшэ д'Эсперэ. В нем ген. Деникин выразил уверенность, что "эти несоответствующие достоинству русского имени документы ... не были присланы французским командованием, а явились результатом неправильного понимания капитаном Фукэ всей ответственности сделанного им по личной инициативе выступления ..." На это свое письмо, как признается ген. Деникин, он ответа от ген. Франшэ д'Эсперэ не получил 287).
В средних числах января 1919 года, противник против наших 38 тыс. бойцов при 168 орудиях и 491 пулемете сосредоточил 124 тыс. штыков и сабель, 435 орудий и 1 337 пулеметов (армии I, VIII, IX, Х и Степная). Несмотря на более чем тройное превосходство в силах, наши части на востоке, победоносно продвигались вперед и вновь подошли к стенам Царицына. На северо-востоке, войска Усть-Медведицкого района, вследствие отхода войск Северного фронта, были вынуждены, сначала оттянуть только свой левый фланг, а затем, в дальнейшем, всем фронтом, отойти несколько назад. Северный донской фронт, включая и части, занимавшие ранее район Воронежской губернии, постепенно отходил на юг, в среднем, по 6 верст в сутки.
На нем кое-где, образовались пустоты, куда свободно могли вливаться части противника. Казаки местами оказывали упорное сопротивление, местами распылялись или сдавались противнику, чаще подавленные морально, отступали без боя. На западной границе Области, продолжались ожесточенные бои. Противник, превосходивший здесь нас численно в несколько раз, упорно добивался успеха на этом направлении. Однако, все его яростные атаки, неизменно отбивались частями Молодой армии. Одновременно, дивизия ген. Май-Маевского, сосредоточенная в районе Мариуполь-Волновахи, постепенно продвигалась вперед с целью занять район Дебальцево и освободить там части наших войск, каковые могли быть использованы на других направлениях.
Таким образом, наибольшие опасения на Донском фронте внушал север. Ввиду этого, Донское командование энергично принимало меры, чтобы остановить здесь дальнейшее продвижение красных в глубь Области, восстановить Северный фронт, вдохнуть в него веру в свои силы и дать решительный отпор обнаглевшему противнику. С этой целью, помимо мер, указанных выше, Донское командование сосредоточивало в районе Миллерово-Глубокая сильный кулак из свежих войск. Предполагалось, когда назреет момент, внезапным и энергичным наступлением в северо-восточном направлении, сбить зарвавшиеся части противника и затем, двигаясь далее, выйти в глубокий тыл красных, тем самым принудив на всем фронте к отходу. Такой способ действий, мне казался более целесообразным, чем затыкание пустот, образовавшихся на фронте, особенно учитывая психологию противника при неожиданной неудаче легко поддаваться панике, а также и психологию казаков - развивавших при успехе большую наступательную энергию.
Наши резервы полностью еще не были исчерпаны. Не считая военного училища, офицерской школы, старшей сотни кадетского корпуса и нескольких других отдельных сотен, мы располагали кроме того, свежей, отлично обученной, прекрасной 1-й Донской казачьей дивизией из состава Молодой армии, несшей гарнизонную службу.
Гвардейская ее бригада находилась в Ростове и Таганроге, а 4-й Донской полк и учебный в Новочеркасске. Части этой дивизии постепенно уже были освобождены от гарнизонной службы и в любой момент могли выступить туда, где это потребует обстановка.
Надо еще отметить, что, если казаки северных округов пали духом, потеряли сердце, утратили веру в свою силу и мощь и в страхе отходили перед красными, то наоборот, казаки - южане, бывшие ближе к центру Дона и потому неподдавшиеся пропаганде, встали все, как один. Они клялись, скорее умереть, чем сдать свои станицы ненавистному противнику. Воинственность казаков-южан сильно повышалась еще и тем, что из районов, занятых красными, доходили вести о бесчеловечных расправах и зверствах, творимых там. Эти слухи весьма отрезвляюще действовали на станичников, приводя их к сознанию, что бессмысленно сдаваться на милость победителей, что единственный исход - сражаться до конца.
Учитывая общую обстановку и настроение казаков южных округов, а кроме того, располагая в достаточном количестве силами для нанесения зарвавшемуся противнику решительного контр удара, Донское командование смело смотрело на будущее. Оно методично и планомерно проводило в жизнь намеченные мероприятия, глубоко веря в скорое изменение положения в благоприятную для донцов сторону. Сверх того.
Добровольческая армия, почти совсем покончила с противником на Кубани и Северном Кавказе. Ее освободившиеся части могли быть брошены на главный Донской фронт, тем более, что объединение с ген. Деникиным, уже состоялось. В то же время, не подлежало никакому сомнению, что разгром большевиками Дона, приведет к гибели и Добровольческую армию. Но, как выше я отмечал, с помощью Дону ген. Деникин не спешил. Все говорило за то, что оппозиция Донскому Атаману, осев в Екатеринодаре, в тесном контакте с кругами Добровольческой армии, стремилась использовать временный неуспех Донской армии и во что бы то ни стало, свалить ген. Краснова. С горечью приходится констатировать, что в дни наиболее тяжелых испытаний, выпавших на Войско, в ставке велась возмутительная и опасная для общего дела, закулисная игра. Элементы враждебно настроенные к ген. Краснову, в том числе и часть членов Круга, вместе с председателем Харламовым, почти ежедневно посещали Екатеринодар. Они устраивали тайные и явные совещания, делали Главнокомандующему безответственные доклады, искажая положение и внося в дело ужасную путаницу и хаос. Краснов горячо протестовал против такого порядка 288), но ген. Деникин, потворствуя Донской оппозиции, отнекивался и не желал устранить ненормальности, мешавшие правильной работе. Нападки на Донское командование не уменьшались. Напротив, с каждым днем, они прогрессировали в очень резкой форме.
Донская оппозиция, при негласном участии Ставки, неистовствовала, становясь все более наглой. Мне было только неясно, как в Екатеринодаре не хотели понять, что валя Краснова, вместе с тем, рубят один из крупных корней, подтачивают одну из главных основ всего Белого Движения на юге. Клеветам и грязным выпадам Екатеринодарской прессы, не было границ. На все лады поносили и порочили Донскую власть. Буквально злорадствовали над неудачами на Донском фронте, причем номера газет с наиболее бесстыдными пасквилями, появлялись и на Донском фронте, различными подпольными путями, с очевидной целью подорвать доверие казачьих масс к Донскому командованию
289). В общем, систематически велась кампания против Атамана и его ближайших помощников. Документально было установлено деятельное участие в ней крупного донского промышленника и спекулянта Н. Парамонова, не жалевшего денег на агитацию против Краснова. Здесь будет уместным обратить внимание читателя на то, что когда на нашем совещании с представителями Добровольческой армии, Атаман охарактеризовав Н. Парамонова, как вредного деятеля, заметил, что ходят слухи будто бы Главнокомандующий предполагает назначить этого субъекта на пост управляющего отделом пропаганды, - то генералы Деникин и Драгомиров, были возмущены таким его предположением. Они даже обиделись, что у Атамана могла родиться подобная вздорная мысль. А в результате, ровно через две недели, Парамонов получил именно это назначение. Такие факты, с одной стороны, убеждали нас в том, что нельзя было придавать никакого значения заверениям Добровольческого командования, а с другой - еще больше обостряли наши отношения со ставкой Добровольческой армии. Атаману, например, как я уже говорил, ген. Деникин сообщил, что он не же лает вмешиваться во внутренние дела Дона 290), а одновременно с этим он завязывает тесные сношения с оппозицией Донскому Атаману и принимает деятельное участие в обсуждении вопроса заместителя Атаману, намечая преемником "верноподданного" ему ген. А. Богаевского 291). Любопытно то, что такой способ действий ген. Деникин называет легальным ("Очерки Русской Смуты", том III, стр. 122), говоря: "В то время, когда командование Добровольческой армии стремилось к объединению вооруженных сил Юга - путями легальными, Атаман Краснов желал подчинить или устранить со своего пути Добровольческую армию, какими средствами безразлично". Ни подчинить себе, ни устранить Добровольческую армию, Атаман никогда не собирался. Если бы у ген. Краснова было подобное стремление, то во всяком случае я, как его начальник штаба, об этом безусловно знал бы. Но мне было хорошо известно, что следствием поддержки ставкой политических и личных врагов ген. Краснова, явилось значительное обнагление оппозиционно-настроенных групп, нашедшее проявление в весьма разнообразных формах. Учитывая, что маятник боевого счастья качнулся в сторону противника, кучка депутатов Круга во главе с председателем, решили использовать этот момент и потребовали экстренного созыва Круга. Атаман категорически этому воспротивился. Он считал, что экстренный созыв Круга болезненно отзовется на фронте и без того уже потрясенном последними событиями. И Атаман безусловно был прав. Но его отказ чрезвычайно озлобил Харламова 292) и К-, и они еще с большей злобой ополчились против Краснова.
Ближайшая сессия Большого Войскового Круга была назначена на 1 февраля 1919 года. В последних числах января в Новочеркасск уже стали постепенно прибывать депутаты Донского Парламента. Протиники Атамана все свое внимание тогда сосредоточили на них, с целью обработать и склонить их на свою сторону, в борьбе против Краснова. Но как они ни усердствовали в этом, как ни осуждали политику Донского Атамана, как ни раздували временные неуспехи на фронте - желательных результатов они не достигли. Из разговоров с прибывшими членами Круга, постепенно выяснилось, что Краснова им не свалить. Простые казаки-депутаты и слышать не хотели об его уходе, да еще в грозный для Дона час. Они верили своему Атаману, любили и ценили его. Этот неуспех отнюдь не обезкуражил оппозицию, но лишь побудил ее идти к той же цели иным путем, а именно - использовать временный неуспех на фронте и нанести главный удар по командующему армией ген. С. Денисову. Было решено неудачи на Донском фронте приписать не силе обстоятельств и переутомлению казачества, как то фактически было, а неумелому ведению операций и ошибкам Донского командования. Такой план сулил больше успеха. Игра велась на благородстве ген. Краснова. Нельзя было сомневаться. что ген. Краснов не согласится ценой смещения своих ближайших помощников, удержать в своих руках атаманский пернач. Вследствие этого началась гнусная, беспринципная, бесстыдная и подлая травля Донского командования.
Мне пришлось как-то слышать, будто бы Краснов своей политикой возбудил против себя большую часть общества, вооружил все слои населения. Такое утверждение совершенно не отвечает действительному положению. В массе - и казачество, и население Области фактически было на стороне Краснова. Они были благодарны ему уже за то, что он им дал все то, чего они так страстно хотели, а именно: покой, безопасность и порядок. Но дело в том, что обычно общество чрезвычайно в массе инертно. К несчастью же, наиболее активные его члены оказались тогда в стане наших врагов, являясь будирующим и опасным элементом на местах. В лице Донского Парламента эти люди, прежде всего, видели объект, источник средств для достижения ими узко эгоистических целей, не имевших ничего общего с благом Дона.
В слепой злобе и неудержимой погоне за личной наживой, самоуверенном невежестве, крикливом упрямстве и вязкой мести по мотивам личным, они готовы были скорее развалить все дело, чем отказаться от своей затеи. Оппозицию не составляла какая-либо определенная политическая группировка, за ней не стояло и никаких организованных масс, а все сводилось к безответственной группе интеллигентов, прикрывавшихся красивыми фразами, но говоривших, в сущности, только от своего имени. С каждым днем эта кампания наглела. Бороться с нею было весьма трудно, ибо шансы борьбы были далеко не одинаковы. Тогда как Донское командование, дорожа каждой минутой. все свое время отдавало борьбе с большевиками, оппозиция, насчитывая в своих рядах 90% бездельников, все свое время уделяла на то, чтобы подорвать доверие масс к Донской власти. Что это было именно так, сознается и ген. Деникин, говоря: "оппозиция Атаману была сильна интеллектуально и работала нередко приемами, подрывавшими идею Донской власти 293). К сожалению Донской Атаман, по своей доброте, не хотел внять гласу Донского командования, предлагавшему неожиданным применением самых беспощадных и драконовских мер, уничтожить и с корнем вырвать оппозицию, чем раз и навсегда притупился бы к ней вкус и у других.
До открытия Круга оставалось еще несколько дней, когда его председатель Харламов явился к Атаману и от лица кучки депутатов - своих единомышленников, потребовал отставки командующего армией и моей.
- "Право назначения и смещения лиц командного состава армии, на основании Донской конституции, принадлежит мне, как верховному Вождю Донской армии и флота", - ответил ему Атаман, - "генерала Денисова и ген. Полякова я считаю вполне на местах. Это честные и талантливые люди, безупречной нравственности и отлично знающие свое дело. Сменять их в дни развала и неудач на фронте я считаю опасным. Они и так делают невозможное".
- "Ну, а если Круг потребует их увольнения?" - спросил Харламов.
- "Круг нарушит законы и я тогда не могу оставаться Атаманом, я потребую увольнения с поста Атамана" 294).
Ответ не только удовлетворил, но и обрадовал Харламова. Он не сомневался, что Краснов не нарушит своего обещания и, значит, план принятый оппозицией, с целью свалить Атамана, приведет к желательным результатам.
Работать при таких условиях было тогда крайне тяжело, а между тем военная обстановка была такова, что как раз требовала полного напряжения сил. Личной жизни у меня вообще не было. Если раньше я уделял работе 14-16 часов, то начиная с декабря месяца, она отнимала у меня 18-20 часов в сутки, а иногда и больше. Приходилось проводить бессонные ночи, решая сложные, ответственные вопросы по перегруппировке и сосредоточению сил, отдавать многочисленные приказы и приказания, вести длинные переговоры по аппарату 295). Сверх того, надо было принимать многочисленные визиты членов Круга, желавших получить объяснения о событиях в их округах, а также делать ежедневные доклады, прибывшим уже в Новочеркасск депутатам Круга, отвечая по несколько раз на одни и те же нередко праздные и нелепые, а иногда и злобные вопросы, что естественно, сильно меня нервировало, истощая последние силы.
К моменту открытия второй сессии Большого Войскового Круга, военная обстановка на фронте, хотя несколько и улучшилась, но все же часть Донской земли по линии Кантемировка, Еланская, ст. Себряково, Земковская, оставалась занятой большевиками. В войсках северного фронта заметно наступил перелом к лучшему.
Казаки этого фронта уже не отступали беспорядочно, как раньше, а задерживались в некоторых точках, оказывая противнику упорное сопротивление. Боевое счастье вновь понемногу возвращалось к нам. Сказывались и результаты мер, принятых Донским командованием.
А в это время, в столице Дона - Новочеркасске, в ожидании открытия Круга и решающего слова Донского Парламента, было крайне приподнятое и нервное настроение.
Многие утверждают, что нет на свете более разумных и одаренных людей, чем русские. Взятые отдельно, они удивительно толковы и симпатичны. Соединенные вместе под чьим-нибудь умным и честным водительством, они способны на большие дела и даже чудеса. Но, если те же русские соберутся самостоятельно для решения больших государственных или своих маленьких дел, то часто они обращаются в беспастушное стадо. Мгновенно появляется чрезвычайная важность, крикливая самоуверенность, граничащая с невежеством, тупое упрямство, месть по личным счетам, пренебрежение к чужому мнению, придирки к каждому ошибочному слову и предвзятое решение, дать скорее провалиться всему делу, чем согласиться с правотой противника. Достаточно вспомнить 1917 год расцвета "уговариваний", митингов, потоков праздных слов и бесконечного количества самых невероятно бессмысленных резолюций. Разве было исключением, что ораторы, высказывавшие диаметрально противоположные мнения - награждались аплодисментами совершенно в одинаковой степени. Случались и более курьезные эпизоды. На одном собрании, помню, был проголосован какой-то вопрос, принятый всеми присутствовашими единогласно. Минут через десять, председатель поставил тот же вопрос, но в обратном смысле и ... результат получился поразительный - он также был принят единогласно. Когда же все разъяснилось, то вышел большой конфуз.
Люди беспринципные, хитрые, ловкие, сознательно играющие на демагогии, подмечают эти стороны и, действуя на них, обращают собрание в слепое и послушное орудие своих достижений. Подобной участи не избежал и Войсковой Круг февральского созыва. В его составе нашлись депутаты, сумевшие демагогичесим путем, разжечь страсти и увлечь за собой большинство.
Рано утром, в день открытия Круга, к Атаману вновь явился В. Харламов и сообщил ему, что Круг решил в категорической форме требовать отставки Денисова и моей.
- "В такой же категорической форме и я потребую свою отставку" -ответил ему Атаман. - "Согласитесь, Василий Акимович, что лишить армию в теперешнее тяжелое время и командующего армией и начальника штаба - это подвергнуть ее катастрофе.
Планы обороны знаем только мы трое. Если уже Денисов и Поляков так ненавистны Кругу, я могу убрать их постепенно, по окончании наступления Красной армии, тогда когда подготовлю им заместителей, но убрать их обоих сейчас - это все равно, что обрубить мне обе руки. Да и кем заместить их - я не знаю.
Единственный, кто разбирается в обстановке и более или менее в курсе дел, это ген. Келчевский, но он знает только Царицынский фронт, и он не казак".
- "А генерал Сидорин", - сказал Харламов.
- Нет, нет, никогда. Только не Сидорин. Это нечестный человек, погубивший наступление Корнилова на Петроград. Это интриган. И притом он пьет", - сказал Атаман.
- "Но решение Круга неизменно. Денисов и Поляков должны уйти" - настойчиво повторил Харламов.
- "Уйду и я" - сказал Атаман 296).
В 11 часов утра 1-го февраля состоялся молебен. По окончании молебна, депутаты направились в зал Дворянского областного правления, где большой программной речью Атамана началась деловая работа Донского Парламента.
Я с большим вниманием наблюдал Круг. Бросалась в глаза особенная наэлектризованность и какая-то странная, неестественная напряженность.
Большинство депутатов было крайне озабочено. На их лицах отражалось не то недоумение, как у людей, попавших в тупик, не то сосредоточенность и упорное стремление разрешить какую-то трудную и тяжелую для них задачу. Иногда, попадались лица, сиявшие вызывающей улыбкой. То были члены из противного Атаману лагеря.
Ясно и правдиво ген. Краснов обрисовал военную обстановку. Он подробно изложил Кругу ход переговоров с союзниками, а также историю вопроса об едином командовании вооруженными силами юга России. Касаясь причин неудач на фронте, Атаман совершенно правильно указал на чрезмерную растянутость нашего фронта, увеличившегося с уходом немцев с Украины на одну треть, на огромное превосходство в силах и технике противника, на разочарование казачества в помощи союзников, на чрезвычайное его переутомление непосильной борьбой, полное оскудение источников пополнения и, как результат, всего этого - упадок духа и веры в свои силы, уныние и растерянность.
Атамана слушали с большим напряжением. Твердое и обоснованное его заверение, что в ближайшие дни положение будет исправлено к чему командованием приняты уже меры, подняло настроение, приободрило депутатов и бурные, долго несмолкавшие аплодисменты Круга, были ответом Атаману на его последние слова.
После небольшого перерыва в закрытом заседании ген. Краснов информировал парламент о гнусном ультиматуме представителя Франции - кап. Фукэ и о своем решительном отказе, а затем огласил свою переписку с ген. Деникиным и Кубанским Атаманом. Этим кончилось первое заседание Большого Войскового Круга.
Вечернее заседание Круга началось коротким докладом Председателя Совета управляющих ген. А. Богаевского о внешнем положении Войска, а затем выступил командующий Донской армией ген. С. Денисов.
Справедливость требует отметить, что Денисову пришлось говорить в чрезвычайно тяжелой обстановке, в атмосфере насыщенной недоброжелательством к нему, что, естественно, не могло не давить на его психику. Ему доподлинно было известно, что отставка его предрешена. Он знал, что кучка его личных врагов, главным образом лица, выгнанные со службы за неспособность, пьянство и неблаговидные поступки 297), привили большинству членов Круга, в том числе даже его немногим поклонникам, что источник всех зол, бедствий и неудач - только командующий армией.
Осунувшийся и исхудалый от бессонных ночей, в зловещей тишине говорил ген. Денисов. Наглядными картами и схемами он показывал ход борьбы на Донском фронте. Временами с мест раздавались нелестные и глупые реплики. "Настроение казаков" - говорил ген. Денисов - "чувствовалось ясно еще в ноябре месяце. Начальник штаба ген. Поляков докладывал, что все те огромные успехи, какие были нами достигнуты, не будут напрасны, если нам не будет оказана посторонняя помощь, иначе вряд-ли мы удержим и то, чем завладели
298).
Главной причиной была гибель надежды на иноземную помощь, о которой говорилось и писалось и фронт слишком долго ждал прибытия помощи. Нам присылалось много телеграмм с вопросом: когда прибудут союзники. И их неприход сыграл роковую роль. Главную роль в наших неудачах сыграла агитация. Агитация не только большевистская, пустившая в ход все средства - подкупы, клевету и прочее, но и другая, которая выражалась в том, что общественные деятели домогались несколько раз моего свержения, настаивая несколько раз на моей отставке" 299).
По окончании доклада Командующего армией, пишет ген. Краснов, на трибуну начали выходить один за другим все те генералы и офицеры, которые были, в свое время, удалены ген. Красновым от службы и добились звания членов Войскового Круга.
Генерального штаба полковник Бабкин, удаленный за трусость, вышел ген. Семилетов, лихой предводитель детских отрядов, эксплоатировавший детей и командовавший из такого далека, где не слышны были пушечные выстрелы, удаленный за неправильно составленные отчеты, вышел генер. шт. полк. Гнилорыбов 301), удаленный за трусость и агитацию против Атмана, ген.-лейт. Семенов, обвиненный в лихоимстве и, наконец, ген. Сидорин. Они задавали праздные, но интересующую большинство Круга, серую его часть, вопросы:
Достаточно ли было уделено внимания нуждам фронта и нуждам станиц?
Посетил ли командующий армией все важнейшие пункты фронта и беседовал ли с казаками?
Были ли и своевременно приняты меры против злоупотреблений , особенно против действий монархической организации, созываемой "Южной армии" и ее карательных отрядов?
Приведены ли в исполнение принятые Войсковым Кругом постановления о пособии семьям мобилизованных, о вознаграждении за лошадей, имущество и прочее? (Более чем на два миллиона рублей).
- Была ли армия обута и одета?
- Почему своевременно не были мобилизованы иногородние?
- Обращалось ли достаточное внимание на состояние железных дорог? На санитарную часть? На состояние вооружения? 302).
Так продолжалось несколько часов. Несколько часов ген. Денисов отбивался от яростных нападков кучки депутатов, мстивших ему, при молчаливом попустительстве остальной массы Парламента. Сыпались все новые и новые бесцельные и явно преднамеренные вопросы, имевшие в основе вывести ген. Денисова из душевного равновесия, сбить его и уловить на каком-нибудь противоречии. Этой возмутительной пытки над командующим армией не выдержал Атаман. Он потребовал себе слово и сказал: "Вот уже три часа присутствую при недопустимой травле командующего армией. Того, кто освободил от большевиков Новочеркасск, лично руководя атакующими цепями, того кому Войско Донское обязано и своими победами и своей свободой. Вот вся награда с вашей стороны за те тяжелые и ответственные годы, какие пали на его долю. На моих глазах он исхудал, изнервничался... Вы мне не раз говорили о его смене. Но если вы хотите бороться с врагом и дальше и победить его, то никакой смены быть не может. В бурю не вырывают руля у опытного и знающего море рулевого. Такие опыты до добра не доводят. Я спрошу всех тех генералов, которые сейчас с такой злобной критикой выступили против командующего армией, почему они не у дел и прячутся за его спину?
- Выгнали, - раздались голоса Сидорина, Бабкина и Семилетова с мест.
- И за дело - ответил Атаман. - Отчего нападают на человека, который так много сделал для общего дела? Невозможно работать с армией лишенной всего необходимого, а этот человек одел и обул армию. Теперешнее положение произошло не по его вине. Я знаю, как велика усталость на фронте. Вместе с командующим армией, я объехал все фронты и знаю, что казаки дали больше, нежели могли. Я суровый человек, - но я не моту осудить тех, кто теперь отходит. Нельзя доводить людей до последнего, а мы довели. Смотрите струна очень крепка, но и она лопается, если ее чрезмерно натягивать" 303).
Слова Атамана произвели глубокое впечатление на Донской Парламент. Произошел, я бы сказал, психологический сдвиг в пользу Денисова. Ген. Краснов пробил дорогу к сердцу и совести депутатов. Поставь сейчас вопрос отставки ген. Денисова на баллотировку, Круг бы ее не принял. Это поняли сторонники Атамана, но понял также и хитрый Харламов. Он предложил поэтому прения о докладе командующего армией, перенести на следующий день, а предварительно рассмотреть этот вопрос в окружных заседаниях.
Однако, судьба была против Денисова. В ночь на 2 февраля на члена Круга
П. Агеева, видного оппозиционера, докладчика по земельному вопросу, направленному против крупных землевладельцев, в пустынной улице г. Новочеркасска, двумя неизвестными молодыми людьми, одетыми в солдатские шинели - было совершено покушение. П. Агеев оказался раненым пулей в живот, но несмертельно. До этого времени политических убийств и террористических актов на Дону еще не было, почему известие о покушении на члена Круга произвело на всех тягостное впечатление.
Круг сильно волновался, ибо судя по всем деталям покушения, оно носило чисто политический характер. Такой случай враги Атамана, конечно, не упустили и немедленно использовали его в целях нужной им агитации. Они применили чрезвычайно упрощенную формулу: страдающим лицом явился левый член оппозиции Атаману, следовательно, покушение организовано правыми, т. е. правительством.
Несмотря на абсурдность такого толкования, оно, тем не менее, имело успех. Упускали главное и не хотели учитывать того, что Атаман и Правительство в тот момент более, чем когда-либо, были заинтересованы в спокойствии и благоволении к нему членов Круга, не говоря уже о том - что пускаться на подобные приемы устранения своих политических противников ни Атаману, ни Правительству не имело никакого смысла. Ведь они располагали более верными средствами, применение коих при желании всегда можно было обосновать законами и требованиями военной обстановки.
В итоге - благожелательное настроение к Донскому командованию, созданное Атаманом накануне, теперь, под влиянием раздувания покушения на Агеева, у большинства депутатов, сменилось недружелюбием, растерянностью и даже опасением за свою личную жизнь.
В заседании Круга 2-го февраля, начавшемуся в 6 часов вечера, председатели окружных совещаний сделали заявление о том, что "забота о защите Дона, о поднятии его обороноспособности должна быть снята с ген. Денисова и ген. Полякова и передана лицу, пользующемуся в глазах Войскового Круга большим доверием 304). Затем этот вопрос был поставлен на решение Круга и 7 округов вынесли постановление о недоверии командующему армией ген. Денисову и мне, как начальнику штаба 305).
Такое решение возмутило Атамана. Он вышел на эстраду и, указав Кругу всю огромную ответственность перед Войском какую он берет на себя, вынося такое постановление, добавил: "Выраженное вами недоверие к командующему армией ген. Денисову и начальнику штаба ген. Полякову, я отношу всецело к себе, потому, что являюсь верховным вождем и руководителем Донской армии, а они только мои подчиненные и исполнители моей воли. Я уже вчера говорил вам, что устранить от сотрудничества со мной этих лиц - это значит, обрубить у меня правую и левую руки. Согласиться на их замену я не могу, а потому я отказываюсь от должности Донского Атамана и прошу избрать мне преемника"
306).
Сказав это, генерал Краснов оставил зал заседания. С мест раздались крики депутатов: "Атамана задержать, Атаману остаться, Атаману верим, не уходите, просим остаться". И опять Харламов правильно учел настроение Круга. Он понял, что дебатировать вопрос отставки Атамана в этот момент опасно, а потому он решил сделать перерыв чтобы подготовить членов в нужном для оппозиции направлении.
В сделанном перерыве, "для обмена мнений" сторонники Атамана и нейтральные депутаты Круга подверглись решительной и последней обработке. Оппозиция била ва-банк. Во что бы то ни стало спешили склонить большинство Круга на свою сторону и с этой целью беззастенчиво лгали депутатам - простым казакам.
Последние, слушая мудреные слова господ интеллигентов, силились понять их но не могли уловить тайный их смысл и только в недоумении и смущении разводили руками.
Им горячо доказывали, что Атаман переутомился и не хочет больше оставаться на своем посту, что он сам просит отдыха. А в то же время таинственно шептали, что Войску от ухода Атамана будет только польза, ибо союзники заявили, что до тех пор пока на Дону будет Атаманом ген. Краснов, они не окажут Войску помощь. Не желает помогать Дону и Добровольческая армия, так как ген. Деникин в ссоре с ген. Красновым. Но главное, что смущало и волновало серую часть Круга - были категорические утверждения интеллигентов, что после ухода Атамана Краснова, Войску будет легче, ибо старшие возраста казаков будут безотлагательно отпущены домой, а на смену им на Дон придут союзные войска, добровольцы, Кубанцы и сообща быстро справятся с противником. Так бесстыдно и преступно лгали казакам, лишь бы убедить их принять отставку Атамана Краснова. И если, мне думается, простым казакам-депутатам было жаль расстаться со своим любимым Атаманом, столь много сделавшим для Дона, то еще больше им было жаль своих родных станиц, которыми тогда владели красные. Быть может, многое в настоящем им было и непонятно и туманно, но зато в будущем им сулили чрезвычайно соблазнительные перспективы.
Необычайно странную картину, помню я, представляло тогда помещение Донского Парламента. Все комнаты и коридоры были буквально запружены депутатами и лицами, не принадлежащими к составу Круга, но почему-то принимавшими горячее участие в его жизни в тот момент. Разбившись на кучки члены Круга оживленно дебатировали вопрос отставки Атамана. Я вышел из ложи и прошелся по длинным корридорам здания. Везде было одно и то же: один или два интеллигента, из лагеря оппозиции, окруженные простыми казаками-депутатами, горячо убеждали их принять отставку ген. Краснова. Не лишено интереса, что при моем приближении к той или другой группе, споры на момент стихали, а оппозиционеры пугливо озирались, словно опасаясь, что я вступлю в разговор. Наконец, депутаты были позваны занять места.
Наэлектризованный лживыми обещаниями лидеров оппозиции, дезертирами с Дона, Донской Парламент небольшим большинством принял отставку Атамана. Депутаты Круга в массе не обнаружили ни твердости характера, ни мудрости римлян, судивших вождей не по результатам, зависящим от множества случайностей, а по проявленным ими свойствами и дарованиями.307)
Как только состоялось это постановление, я не теряя времени, тотчас же написал рапорт об увольнении меня в 4-х месячный отпуск по болезни и лично повез его во дворец. Там я застал Атамана и командующего армией. Это был момент, так сказать, междувластия. Старая власть сложила свои полномочия, а новая пока не вступила в исполнение обязанностей, так как указ Круга о принятии им отставки Атамана, не был еще официально вручен ген. Краснову. Командующий армией и я воспользовались этим моментам и получили согласие Атамана: он на отставку, я - на отпуск. 308) П. Н. Краснов в этот момент, оставался совершенно спокойным и даже шутил. Ген. Денисов был несколько взволнован, но не столько тем, что Круг принял отставку Атамана, сколько той травлей, которой он был подвергнут когда докладывал Кругу о военном положении Дона. Что касается меня, то я болел душой и за Атамана и за командующего армией. Меня глубоко возмутило отношение Круга к ним. Ведь именно им войско донское всецело было обязано и своим освобождением от большевиков и своим процветанием. Эти люди работали не покладая рук, работали безкорыстно, отдавая все свои силы, ум и знание на пользу общего дела. А в результате, Донской Парламент, идя за кучкой демагогов, кучкой бездельников и людей более чем сомнительной репутации, вместо преклонения перед самоотверженностью этих лиц и вместо глубокой благодарности - выразил им недоверие... Но одно меня радовало - это мой предстоящий отпуск, ибо мне необходимо было восстановить и поправить совершенно расстроенное мое здоровье.
Здесь же, между прочим, мы решили дабы не осложнять положение и своим присутствием не вносить диссонанс в работу нового Правительства, - в ближайшие дни покинуть пределы Дона.
Около 12 часов ночи Ген. Богаевский прибыл во дворец и привез указ Войскового Круга о принятии отставки Донского Атамана и о том, что атаманская власть в Войске Донском, согласно ст. 21 Основных законов Всевеликого войска Донского, впредь до избрания Кругом Атамана, переходит председателю совета Управляющих отделами т. е. ген. А. Богаевскому.
Не желая присутствовать при разговоре Богаевского с Атаманом, я сославшись на необходимость немедленно передать все дела своему помощнику ген. Райскому, поехал в штаб. Здесь, несмотря на поздний час, все чины штаба были на своих местах. В моей приемной, в ожидании меня, собрались все мои ближайшие помощники. Я пригласил к себе ген. Райского, 1-го генерал-квартирмейстера полк. Кислова и II-го ген.-квартирмейстера ген. Епихова.
Мое удивление, было крайне велико, когда каждый из них вручил мне рапорт с просьбой об увольнении его в отставку, мотивируя это каждый по своему. Они заявили, что служить при новом командовании, особенно с ген. Сидориным, уже тогда выдвигавшемся на должность начальника штаба или командующего армией, они категорически не желают. В беседе с ними, у меня прошел целый час. Потребовалось много усилий, дабы удержать их от этого необдуманного шага. В конце концов, мне удалось убедить их, что, если они не желают оставаться работать при новой власти, то не делать этого сейчас, а сделать позже, дабы это не носило характер саботажа. Мне казалось, что было совершенно недопустимым в такой момент лишить штаб главных ответственных работников и, кроме того, такой их поступок мог рассматриваться, как противозаконнный. Во время разговора с ними, мне доложили, что ген. Богаевский ожидает моего приезда к нему с докладом о положении на фронте.
309) С ним тогда у меня произошел весьма интересный разговор по телефону. Я заявил Африкану Петровичу, что считаю себя уже в отпуску и потому с докладом к нему не поеду, а пришлю своего помощника или 1-го генерал-квартирмейстера, т. е. сделаю все, что могу сейчас сделать. Ген. Богаевский начал меня настойчиво уговаривать оставаться на своем посту, горячо доказывая, что ни он, ни Круг в целом, абсолютно ничего не имеют лично против меня, что моей работой все довольны, но что весь удар был направлен исключительно на командующего армией ген. Денисова (вопрос об Атамане он дипломатически замалчивал), своими действиями вызвавшего негодование Круга. Или Африкан Петрович был так наивен, или искренно заблуждался или же по обыкновению кривил душой, я тогда понять не мог. Избегая, однако, дальше дебатировать и еще больше обострять этот больной вопрос, я поблагодарил Африкана Петровича за поток ласковых слов в отношении меня, но все же категорически заявил ему, что я остаюсь при своем решении и что как будущего моего заместителя могу рекомендовать ген. А. Келчевского. На этом и кончился наш разговор по телефону.
Но и мой помощник и I-й генерал-квартирмейстер упорно уклонились от поездки с докладом к ген. Богаевскому. Первый ссылался на слабое знание им военной обстановки и оперативных предположений, второй, наоборот, напирал на полную свою неосведомленность в вопросах общих. Тогда я отправил их обоих к ген. Богаевскому, а сам, сделав последние резолюции на срочных телеграммах и отдав распоряжение о спешнм напечатании прощального приказа
П. Н. Краснова 310) поехал домой, зная, что там собрались мои близкие и друзья, с нетерпением меня ожидавшие.
Почти до утра, в кругу родных и приятелей мы обсуждали последние события, строили разные планы и делали всевозможные предположения о будущем.
На другой день, после отставки ген. Краснова, т. е. 3-го февраля в Новочеркасск впервые приехал ген. Деникин и посетил Круг. Его встретили с особенной торжественностью и даже с подчеркнутой помпой. Отвечая на приветствия председателя Круга, Главнокомандующий такими словами определил цель своего приезда: "Я приехал сказал он - исполнить свой долг: поклониться праху мертвых и приветствовать живых, чьим трудом и подвигом держится Донская земля. Я приехал приветствовать Войсковой Круг, олицетворяющий разум, совесть и волю Всевеликого Войска Донского". 311) Далее ген. Деникин оттенил, что он не хочет вмешиваться во внутренние дела Дона, сказав: "Верю, что Ваша внутренняя распря, в которой я не могу и не хочу быть судьей, не отразится в борьбе с врагом Дона и России на общей дружной работе".
Насколько такое заявление Главнокомандующего отвечало истине и насколько его слова о "невмешательстве" в дела Дона, соответствовали его действиям, беспристрастно разберется история, выяснив попутно и двуличность ген. Деникина.
Я же, как живой свидетель всех Донских событий и наших взаимоотношений с Добровольческой армией, имею достаточно оснований утверждать, что затея донской оппозиции свалить Краснова, зародилась не без влияния и содействия высших кругов Добровольческой армии. Мало того, в лице ставки Добровольческой армии, донская оппозиция в своем стремлении умалить и подорвать в Войске престиж ген. Краснова, нашла себе верного и чрезвычайно активного союзника.
Командование Донской армией принял начальник 1 Донской казачьей дивизии ген. Ф. Абрамов, а должность начальника штаба временно стал исполнять мой помощник ген. Райский. Такое положение продолжалось только два дня. И по своему характеру и по своим взглядам на управление армией и вообще ведение военного дела, ген. Абрамов видимо не отвечал желаниям той кучке членов Круга, фактически державших в своих руках тогда всю власть.
Поэтому для меня не явилось неожиданностью, когда 5-го февраля 1919 г. ген. Богаевский опубликовал следующий приказ: "С согласия Главнокомандующего вооруженными силами на юге России ген.-лейтенанта Деникина, командующим Донской армией назначается генерального штаба ген. Сидорин Владимир. Начальником штаба Донской армии назначается генерального штаба ген.-лейтенант Келчевский Анатолий".312) Я уже несколько раз упоминал о Сидорине и потому совершенно не удивительно то беспокойство и тревога, которые вызвал этот приказ у всех кто болел душой и за Дон и за Россию.
Еще можно понять и объяснить, что слабовольный ген. А. Богаевский, под влиянием известной части Круга, добиваясь атаманского пернача, вынужден был решиться на это назначение, но поражает, как мог дать на это свое согласие ген. Деникин. Ведь он отлично знал и моральный облик ген.
Сидорина и его ограниченность в военном деле и всю его предшествующую деятельность, заслуживающую только самого сурового осуждения. 313) В сущности Сидорина на этот пост выдвигала кучка донских демагогов с Харламовым и Агеевым во главе. А Богаевский и Деникин не нашли в себе мужества воспрепятствовать этому, несмотря на очевидный вред от такого назначения.
Заслуживает внимания, что "заправилы" Войскового Круга лихорадочно спешили узаконить уход Краснова и его помощников. С этой целью, в срочном порядке, был составлен Указ Донской армии, в котором недоверие старому командованию армии мотивировалось "установлением наличности серьезных упущений в военной части". 314) А через два дня, они уподобились унтер-офицерской вдове и сами себя высекли, приняв постановление создать комиссию по обороне и поручить ей "выяснить создавшуюся военную обстановку, причины неудачи на фронте и заняться творческой работой в помощ командованию".315) И так, сначала, "упущения, как будто были установлены", но тогда учреждение комиссии с целью выяснения причин неуспеха на фронте, конечно, излишне.
На самом деле здесь имело значение иное обстоятельство: на всякий случай страховали себя - авось, что-нибудь найдется, хотя бы и задним числом. И надо признать, что "комиссия" более чем тщательно искала "грехи" старого военного командования. Не менее усердно она помогала новому Донскому командованию в ведении военных операций и так успешно и плодотворно занималась "творческой работой", что столица Дона - Новочеркасск, едва не стала добычей красных уже в апреле месяце 1919 года. После этого, не дав никаких позитивных результатов, "поиски" прекратились и комиссия распалась.
313)
Уже через три месяца после назначения, Сидорин начал своеобразно пользоваться своим положением. Много шума вызвала тогда "мешочная панама", обо_ гатившая компанию "Сидорин, Воронков и другие", связанная с превышением власти командующего армией и вызвавшая даже протест Атамана. Интересны подвиги этого генерала и на другом поприще, так, например, выведя штаб Донской армии из Новочеркасска на ст. Миллерово, Сидорин для собственного развлечения к штабному поезду прицепил вагон с опереткой. И вот картинки, рисовавшие нравы нового командования со слов тех, кто не только своей кровью, но и жизнью запечатлел любовь к родине: роскошный вагон-ресторан, зеркальные окна, залитые ослепительным светом электричества, на столах - цветы, обилие яств редкие дорогие вина, шампанское, и среди этой обстановки полупьяный командующий армией со своим ближайшим окружением в обществе полуоголенных артисток. А рядом: товарные вагоны, до отказа набитые ранеными и тифозными. Они уже несколько дней в пути без санитарного надзора, голодные и холодные. Не составляли тайны и порядки штаба Добровольческой армии ген. Май-Маевского, любителя хорошо покушать, покутить и выпить. А результатом было то, что большевикам не надо было писать и разбрасывать прокламации; нравы, царившие в больших штабах белых, действовали на войска более разлагающе, чем все проповеди о большевистском рае.
Ушел П. Н. Краснов, а с ним и ближайшие его сотрудники.
Как бы ни клеветали, сколько бы ни злословили враги П. Н. Краснова - нельзя было отрицать одного - огромной его творческой и чрезвычайно полезной работы для Дона. Ему главным образом, обязано было Войско Донское своим освобождением, от красного ига. Возрождение Дона при необычайно тяжелых обстоятельствах, создание образцовой армии, восстановление благосостояния казаков и нормальных условий жизни - все это явилось результатом его талантливых организаторских способностей и большого государственного ума.
Вечером 6-го февраля, бывший Атаман П. Н. Краснов, командующий армией С.
В. Денисов и я, в специальном поезде, состоявшем из 3-х вагонов-салонов, покинули столицу Дона.
На станции Ростов ген. Краснова встретили, выставленные на перроне, сотня лейб-гвардии Казачьего полка и все офицеры полка, во главе с командиром. Я был невольным свидетелем этого трогательного прощания лейб-казаков со своим любимым Атаманом. Многие из присутствовавших плакали. Здесь же нам было суждено еще раз увидеть ген. А. Богаевского, прибывшего в Ростов, почти одновременно с нами. Он вошел в наш поезд и с каждым из нас весьма любезно распрощался.
Уход Краснова не прошел безболезненно. Казачьи массы хорошо знали Краснова. Они сроднились с ним, верили ему, много перенесли с ним тяжелых испытаний и всегда Атаман с честью выводил их из самых трудных положений. Многие простые казаки чутьем угадывали правду и по-своему расценивали события. Пошел глухой, а местами даже открытый ропот, появилось недовольство, боевые части заволновались. От имени казаков и офицеров за подписью старших начальников со всех фронтов на имя Атамана и председателя Круга, посыпались телеграммы. В них категорически требовали, чтобы Круг не принимал отставки ген. Краснова, а последнего просили не оставлять Войско в тяжелую минуту. 316) Но эти телеграммы по распоряжению председателя Круга были задержаны и по назначению не переданы.
Дабы успокоить казаков и умирить страсти, Круг, в срочном порядке, отправил многочисленные делегации с задачей в "истинном виде" осветить на фронте картину происшедших событий.317) Новым Атаманом был избран ген. А. П. Богаевский. Это избрание в точности отвечало программе, составленной в Екатеринодаре и одобренной "верхами" Круга.
Безвольный и бесхарактерный Африкан Петрович, как нельзя лучше, удовлетворял желаниям Екатеринодара и заправилам Круга. Весьма знаменательно, что как только Донским Атаманом стал А. Богаевский, на помощь Дону немедленно начали прибывать добровольческие и Кубанские части. Нашлись и свободные войска, хватило и подвижного состава. Донская столица в несколько дней буквально была запружена Екатеринодарцами и сразу же резко изменила свою строгую физиономию, превратившись в типичный тыловой город со всеми его отрицательными сторонами.
Вступление ген. Богаевского на атаманское место и прибытие добровольцев было ознаменовано небывалыми Лукуловскими пирами. А между тем, обстановка на фронте вновь стала грозной.
Одновременно с этим, на дележку власти в Новочеркасск отовсюду слетались искатели легкой наживы и теплых мест. Началась расплата за "работу". Донскую армию получил, один из главных актеров, ген. Сидорин. В угоду генералу Семилетову, прибывшему в Новочеркасск 6-го февраля из Екатеринодара со своим отрядом 318) каковой, кстати сказать, состоял исключительно из дезертиров Донской армии, с благословения Атамана Богаевского возродили партизан 319). А в результате - бесцельно погибли тысячи юношей и детей. 320) Начальником штаба партизанских отрядов стал генерального штаба небезызвестный полк. Гущин. 321) Председателем Совета Управляющих назначили, ранее саботировавшего П. X. ген.
Попова 322) начальником его канцелярии сделали известного уже читателю полк. А. Бабкина. 323) Другие лица получили большие штабы, или дивизии и корпуса.
Портфели в правительстве были столь же быстро разобраны, но не столько по желанию Атамана, сколько с соизволения г. г. Харламова и Агеева. Однако, лакомых мест на всех не хватило. Часть осталась, как бы за штатом. Тогда, не мудрствуя лукаво, увеличили число штабов и тыловых должностей и это, как раз в то время, когда количество войск значительно уменьшилось. Создали, например, отдельно Управляющего Военным и Морским отделами с его канцелярией, а бывший единый штаб разделили на два: штаб армии и войсковой, мера, надо заметить, чрезвычайно неудачная 324).
Учредили целый ряд совершенно ненужных "наблюдающих" по разным отраслям деятельности, над ними поставили "главнонаблюдающих", над которыми, в свою очередь сидели "сверхнаблюдающие". Казалось, как-будто удовлетворили аппетиты всех. Одновременно открыли беспощадное гонение на "Красновцев" ... и начали производить основательную чистку всего того, что было связано с этим именем.
Но не прошел и месяц, как "свои люди" уже начали враждовать, сделались врагами, злобно смотрели один на другого, готовые сцепиться, при всяком случае. Вновь начались интриги, междуусобная грызня. А в минуты откровения и сознания тяжести Атаманского пернача - глава Дона ген. А. Богаевский жаловался на свое одиночество, говоря, что каждый подкапывается под другого, ему некому довериться, не на кого положиться, что бывшие его друзья - стали врагами... Созревала жатва того, что усердно сеяли сами.
Весь описанный период борьбы Донских казаков с Советской властью соответствует тому времени, когда Дон под главенством Атамана П.Н. Краснова был самостоятельным, когда он, как сказочный богатырь, один на своих плечах выдерживал почти в течение года страшный натиск огромных полчищ красных.
Временами богатырь уставал, утомлялся рубить врага, делал передышку, набирался свежих сил, снова вставал на защиту родной земли и снова беспощадно бил противника.
Дальнейшие события, как то: новое восстание Верхне-Донцов и казаков севера, явившееся главным фактором очищения летом 1919г. Донской земли от красных, новая оборона границ Области, рейд ген. Мамантова, разнообразные и неудачные эксперименты над казачеством, имевших следствием потери родной Области и всех прежних завоеваний Донцов, крушение политики Деникина, трагедия фронта и казачества, катастрофическое отступление вооруженных сил юга России и частичный уход их в Крым, а с ними и небольшой части казачества, все это, вместе взятое, должно послужить содержанием второго периода гражданской борьбы на юге России.

Примечания:


239) Приказы Всев. Войску Донскому от 24 октября 1918 г. за No 1274 и от
15 ноября за No 1512.

256) О "величии" ген. Деникина мне много приходилось слышать от лиц, умудренных житейским опытом и убеленных сединами (ген. Н. Мартос, А. Кельчевский).
257) "Очерки Русской Смуты", том III, стр. 65.
258) Первый раз он прибыл в столицу Дона в начале февраля месяца, после отставки ген. Краснова.
259) "Очерки Русской Смуты", том III, стр. 65.
260) В эмиграции мне неоднократно пришлось встречать офицеров-добровольцев, искренне рассказывавших мне о порядках, существовавших в Добровольческой армии.

264) Больше в вагоне-салоне никого не было. Все адъютанты и офицеры для поручений оставили вагон.
265) В действительности же специальный пароход, посланный Донским командованием для перевозки орудий, долгие недели стоял в Севастополе, ожидая разрешения на вывоз орудий.
266) Казачий офицер, перешедший к большевикам.
267) Прокламации Миронова.
268) Донские генералы, дезертировавшие с Дона в ставку Добр. армии.
269) От Кубанцев никто не присутствовал.
270) Приказ Российским армиям на земле Всев. войска Донского находящимся от 26 декабря 1918 года, No 9.
271) Газета "Донские Ведомости" от 29 декабря 1918 года.
272) Газета "Донские Ведомости" от 30 декабря 1918 года.
273) Архив Русской Революции. Том V, стр. 295-296.
274) Снаряды, конечно, высланы не были.
275) Газета "Донские Ведомости" от 30 декабря 1918 года.
276) разговор обычно происходил по аппарату Юза.
277) Представитель Донского командования при Ставке.
278) В "Очерках Русской Смуты", том III, стр. 61, ген. Деникин этого депутата уже именует "донским демагогом, социалистом, ныне большевиком".
279) Надо понимать - Донское командование.
280)Эта фраза в тот же день сделалась известной многим. Вечером ген. Смагин, наш представитель при Главнокомандующем, передал мне (возможно, по просьбе Деникина), что ген. Деникин как будто бы раскаивается, что дал волю своему чувству, забыв, что он - Главнокомандующий, выслушивающий доклад начальника штаба той армии, подчинить которую себе он так упорно добивался.
281) Ген. Май-Маевский запретил вывоз с порохового завода, находившегося на ст. Караванная, тринитротолуола и аммонала, необходимых для снаряжения снарядов на нашем Таганрогском заводе, работавшем для всего юга.
282) Посланный за этими орудиями на специальном пароходе офицер телеграфировал в Новочеркасск: "Адмирал Конин получил приказание ген. Деникина никому покамест ничего не давать".
283) После отставки Краснова на Донском фронте немедленно появились Добровольческие и Кубанские части.
284) "Архив Русской Революции", том V, стр. 300-306.
285) Кап. Фукэ выдавал себя за офицера генерального штаба, но как выяснилось, он кончил лишь ускоренные курсы военного времени и, в сущности, был лишь суррогат офицера генерального штаба.
286) "Архив Русской Революции", том V, стр. 309.
287) "Очерки Русской Смуты", том IV, стр. 76.
288) "Архив Русской Революции", том V, стр. 303.
289) Номера газеты "Истина" с циничными выпадами против Атамана и Донского командования появились, например, на фронте вместе с Рождественскими подарками. Таким образом казачий фронт засыпался прокламациями с двух сторон: спереди - большевиками, сзади - "своими".
290) 20 января 1919 года Краснов писал главнокомандующему: "1-го февраля съезжается Круг и, если я не получу от Вас моральной поддержки и требования остаться на своем посту, я буду настаивать об освобождении от несения обязанностей Донского Атамана"...
291) Ген. А. Богаевский был на Дону управляющим отделом Иностранных дел и одновременно председателем Совета управляющих. Как старый сослуживец ген. Краснова, он пользовался его любовью и особым доверием. К сожалению, этого доверия ген. Богаевский не оправдал. Примкнув к оппозиции Атаману, он исподволь вел интриги против ген. Краснова и в то же время являлся передатчиком всех наших тайн ставке, да еще с известными комментариями, соответствовавшими вкусам Екатеринодара. За эту его деятельность ген. Деникин дает ему блестящую аттестацию, говоря: "Было два человека - Богаевский и Эльснер (Очерки Русской Смуты, том III, стр. 126), оба люди спокойные и уравновешенные, которые больше других работали над тем, чтобы сгладить трения между Новочеркасском и ставкой Добровольческой армии, но им это решительно не удавалось". Если считать передачу наших секретных сношений отдела Иностранных дел - деянием полезным и могущим улучшить взаимоотношения Донского и Добровольческого командований, то тогда еще можно с этим согласиться. Но мне думается, что это было не что иное, как
подливание масла в огонь вражды между Донским и Добровольческим командованиями.
   Факты передачи секретных бумаг подтверждает и сам ген. Деникин, говоря: "...но вскоре мы получили копию инструкции, данной Атаманом послу своему ген. Черячукину, посланному в начале июня на Украину, а также второго письма, отправленного 5 июля Германскому Императору..." (Очерки Русской Смуты, том III, стр. 60). Роль ген. Богаевского весьма метко характеризовал ген. Денисов, неоднократно предостерегая меня держаться в стороне от Африкана Петровича и часто повторяя: "Петр Николаевич (Краснов) у себя на груди откармливает змею".
292) Председатель Круга.

КРАТКИЕ СПРАВКИ[82]
1 Балабин Евгений Иванович (1879, Область войска Донского, – 1973, Вена, Австрия) – генерал-лейтенант (на 1940). Из дворян ВД.
Образование: Донской кадетский корпус, Николаевское военное училище.
Кадровый офицер лейб-гвардии Казачьего Е. В. полка. Участник Первой мировой, Гражданской, Второй мировой войн. Командир 12-го Донского ген.-фельдмаршала князя Потемкина Таврического полка, затем начальник 9-й Донской дивизии, в Белом движении: командующий боевой линией обороны Новочеркасска, член Войскового Круга ВВД, член Донского правительства.
Эмиграция: Турция, Балканы, Чехословакия, Чили, Австрия. Во время Второй мировой войны участвовал в формировании казачьих подразделений в составе вермахта в должности атамана «общеказачьего объединения в Германской империи, Словакии, Венгрии», в штабе казачьих войск при штабе РОА, в составе совета казачьих войск при главкоме ВС КОНРгенерал-лейтенанте А.А. Власове.
2 Краснов Петр Николаевич (1869, Петербург, – 1947, Москва) – российский политический деятель, потомственный военачальник, один из вождей Белого движения, публицист и писатель. Генерал-лейтенант (1917), генерал от кавалерии (1918), атаман войска Донского и командующий белоказачьей армией.
Образование: Александровский кадетский корпус, 1-е Павловское военное училище (1888), Николаевская академия Генерального штаба (1 год), Офицерская кавалерийская школа (1908).
Службу начал хорунжим в лейб-гвардии Атаманском полку. Сотрудничал как журналист, беллетрист и военный теоретик с целым рядом военных журналов. В качестве спецкора газеты «Русский инвалид» был в Китае (1901), как военный корреспондент прибыл на русско-японский фронт (1904), однако принимал участие и в боевых действиях, за которые заслужил боевые российские ордена. Эфиопскую, русскую и французскую награды получил за блестящее исполнение должности начальника конвоя первой русской дипломатической миссии в Абиссинии (Эфиопии). Выдающиеся заслуги и исключительная храбрость Краснова были отмечены Георгиевским оружием, орденом Святого Георгия 4-й степени, производством в полковники «вне правил», то есть минуя очередные чины. В чине генерала от кавалерии вышел в отставку и эмигрировал в 1920 г.
Эмиграция: Франция (деревня Сантени, где занимался литературным трудом); Германия (во время Второй мировой войны). Убежденный монархист, П.Н. Краснов не мог принять большевизм и советскую власть и пытался бороться с ними участием в мятеже Л.Г. Корнилова, попыткой взятия революционного Петрограда в кратковременном союзе с А.Ф. Керенским и сотрудничеством с вермахтом в качестве руководителя Главного казачьего управления. В 1945 г. сдался в плен англичанам и был выдан ими советской военной администрации. Был предан мучительной казни через повешение по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.
3 Каледин Алексей Максимович (1861, хутор Каледина, – 1918, Новочеркасск) – генерал от кавалерии, Донской атаман. Из дворян, сын офицера Всевеликого войска Донского, казак станицы Усть-Хоперской Области ВД. Участник Великой войны 1914 г., участник Брусиловского прорыва в 1916 г.
Образование: Воронежский кадетский корпус (1879), Михайловское артиллерийское училище (1882), Николаевская военная академия (1889).
Командовал 12-й кавалерийской дивизией, 12-м армейским корпусом, 8-й армией Юго-Западного фронта. Не признал советской власти, возглавил антибольшевистское сопротивление на Дону. Организатор (вместе с М.В. Алексеевым и Л.Г. Корниловым) Добровольческой армии. Не встретив отклика у широких масс казаков, застрелился.
4 Абрамов Федор Федорович (1870, станица Митякинская, ныне Ростовской обл., – 1963, Лейквуд, штат Нью-Джерси, США) – военачальник Белого движения в годы Гражданской войны в России (1917 – 1922), генерал-лейтенант (1914). Участник Русско-японской, Первой мировой войн.
Образование: Петровско-Полтавский кадетский корпус, 3-е Александровское училище (1891), Академия Генштаба (1898).
Занимал штабные и командирские должности, адъютант штабов кавалерийской дивизии, армейского корпуса (1898 – 1902), старший офицер для поручений при штабе Варшавского военного округа (1902 – 1903), ст. офицер для поручений и делопроизводства при Полевом управлении Маньчжурской армии и генерал-квартирмейстера при главнокомандующем войсками на Дальнем Востоке (1904 – 1905). Начальник штаба 4-й Донской, затем 13 казачьих дивизий (1905 – 1912), командир 1-го уланского полка (1912 – 1913). Начальник Тверского кавалерийского училища (с 1914). Генерал-квартирмейстер штаба 12-й армии; командир 4-й казачьей бригады, затем кавалерийской дивизии; начальник войскового штаба Донского казачьего войска (1914 – 1918). Участвовал в ликвидации советской власти на Юге России в составе войска Донского (в распоряжении атамана А.М. Каледина); в армии А.И. Деникина, в войсках П.Н. Врангеля. Участник формирования казачьих частей во время Второй мировой войны, КОНР и РОА.
Эмиграция: Турция, Болгария, Югославия, Германия, США. Почетный председатель объединения лейб-гвардии Атаманского полка. Автор публикаций в казачьих органах печати, участник создания музея лейб-гвардии Казачьего полка в Курбевуа под Парижем.
5 Попов Петр Харитонович (1876 – 1960, Нью-Джерси, США) – генерал-лейтенант (1918), генерал от кавалерии (1919). Походный атаман Донского казачьего войска (1918).
Образование: 6 классов Новочеркасской классической гимназии, Новочеркасское кавалерийское юнкерское училище (1891), Николаевская академия Генерального штаба (1899).
Участник Первой мировой войны. Начальник Новочеркасского казачьего училища (1910 – 1918). Организатор Степного похода белоказаков. Один из руководителей Общедонского восстания, в ходе которого освободил (вместе с отрядом Дроздовского) Новочеркасск от войск Красной армии. Командующий Донской армией, затем атаман войска Донского. Председатель Донского правительства и министр иностранных дел.
Эмиграция: Болгария (один из создателей первой здесь казачьей станицы Габрово, Франция, США, Чехословакия, Германия, США.
6 Рутченко (Рутыч) Николай Николаевич (1916, Кишинев) – историк, публицист, общественный деятель, автор известных трудов «КПСС у власти», «Думская монархия», «Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России». В настоящее время (2007) проживает в Аньере под Парижем, активно сотрудничает с библиотекой-фондом «Русское зарубежье», пополняя фонд материалами русской эмиграции.
7 Шатилов Павел Николаевич (1881, Тифлис, – 1962, Аньер под Парижем) – генерал от кавалерии. Из дворян. Георгиевский кавалер.
Образование: 1-й Московский кадетский корпус, Пажеский корпус (1900), Николаевская академия Генерального штаба (1908).
Службу начал офицером лейб-гвардии Казачьего полка. Генерал-квартирмейстер штаба Кавказского фронта. В Добровольческой армии и ВСЮР. Начальник 1-й Конной дивизии; командир 3-го и 4-го конного корпусов; начальник штаба Кавказской армии; начальник штаба Добровольческой армии.
Эмиграция: Константинополь, Франция. 18 марта 1920 г. генерал Шатилов и генерал Врангель были вызваны из Константинополя в Севастополь на заседание Военного совета для избрания преемника главнокомандующего ВСЮР генерала Деникина. Шатилов стал помощником главнокомандующего ВСЮР (им был избран генерал Врангель), а позже начальником штаба Русской Армии Врангеля, штаба Русской Армии. В генерал-лейтенанты произведен П.Н. Врангелем за успешную эвакуацию Крыма в 1920 г. Начальник 1-го отдела РОВС во Франции, член Общества офицеров Генерального штаба, почетный председатель объединения лейб-гвардии Казачьего полка.

8 Богаевский Африкан Петрович (1872 – 1934, Париж) – генерал-лейтенант (1918), войсковой атаман войска Донского (1919 – 1934). Участник Первой мировой и Гражданской войн. Награжден Георгиевским оружием и Георгиевским крестом 4-й степени с лавровым венком. Из дворян войска Донского. Казак станицы Каменской, Донецкого округа.
Образование: Донской кадетский корпус (1890), Николаевское кавалерийское училище (1892), Академия Генштаба (1900).
В офицеры произведен в лейб-гвардии Атаманском полку (1892). Был зачислен в Свиту его Императорского Величества (1915). Занимал должность начальника штаба 2-й Гвардейской Кавалерийской дивизии, затем штаба походного атамана казачьих войск Великого князя Бориса Владимировича, был командиром 4-го гусарского Мариупольского полка, командовал лейб-гвардии Сводно-Казачьим полком, затем Забайкальской казачьей и 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизиями. С декабря 1917 г. на Дону, в рядах Добровольческой, а затем Донской армии. Участник 1-го Кубанского похода. Командир Партизанского полка, 2-й пехотной бригады, председатель совета управляющих отделами Донского правительства и управляющий отделов внешних сношений Донского правительства.
Эмиграция: Турция, София, Белград, Париж. Автор мемуаров. Похоронен в Сен-Женевьев-де-Буа.

9 Граф Граббе Михаил Николаевич (1868 – 1942, Париж) – генерал-лейтенант, наказный атаман войска Донского. Участник Великой войны 1914 г. Георгиевский кавалер. Из дворян Области войска Донского.
Образование: Пажеский Е. И. В. корпус (1890).
Кадровый офицер лейб-гвардии Казачьего полка. В Гражданской войне участия не принимал.
Эмиграция: Франция. Участник съезда русских монархистов в Бад-Райхенгалле (Германия, 1921). Войсковой атаман Всевеликого войска Донского (1935). В 1941 г. содействовал формированию антисоветских воинских частей.

10 Доманов Тимофей Иванович (1887, хутор Калиновский, станицы Мигулинской, Верхне-Донского округа, – 1947, Москва) – генерал-майор (1944). Сын урядника ВД. Участник Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войн. Георгиевский кавалер.
Образование: учебная команда 12-го Донского казачьего полка, Екатеринодарская школа прапорщиков.
В войске Донском с 1908 по 1917 г.: 12-й Донской полк, 3-й Донской казачий запасной полк, член 1-го Войскового Круга, член 3-го Войскового Круга, войсковой есаул от Хоперского округа.
В Красной армии: февраль – сентябрь 1918 г. Взят в плен немцами, передан в Донскую армию, где служил до февраля 1920 г. (казначей конной сотни, командир сотни Гундоровского Георгиевского полка).
Остался в Новороссийске (1920). Новочеркасск – Майкоп – Шахты. Работал шахтером, горным техником в г. Шахты. Отбывал заключение в тюрьме (Ейск, 1934 – 1935) за «экономический саботаж» (в материалах допроса «за растрату»).
Сотрудничество с НКВД: 1935 – 1942 (Ессентуки, Пятигорск).
Сотрудничество с полицией: 1942 – 1945. (В штабе походного атамана ВВД в г. Шахты, в течение 1942 г. произведен в есаулы, в войсковые старшины, полковники, генерал-майоры. Занимал должности представителя походного атамана ВВД в г. Шахты, в г. Орехове, Запорожской обл., в Запорожье; командир 2-го Донского полка; начальник штаба походного атамана, походный атаман казачьих войск; член ГУВК при министерстве восточных областей Германии.) Награды: Железные кресты 2-го и 1-го классов.
Участие в боях против частей Красной армии: в 1943 г. полки, сформированные из завербованных Домановым 3000 казаков, были приданы немецким войсковым частям и участвовали в боях против Красной армии на Украине и в Белоруссии. 3-й казачий пеший полк из состава «Казачьего стана» участвовал в подавлении Варшавского восстания. Поход из Белоруссии (Новогрудки) до Италии (Толмеццо), участие в боях с итальянскими партизанами. Австрия (май 1945), сдача в плен англичанам. Доманова содержали в отеле «Голд Фиш» в Лиенце. По приказу англичан выехал со всеми казачьими и северо-кавказскими офицерами в австрийский город Шпиталь, скрыл от всех известную ему предстоящую выдачу советским военным властям. Выдан советскому командованию 29 мая 1945 г. в Юденбурге (Австрия). Здесь, на территории бывшего сталелитейного завода, в присутствии всех офицеров подал советскому генералу Долматову письмо английских военных властей с ходатайством о снисхождении Доманову в связи с его действиями по выдаче офицеров. В 1947 г. арестован и этапирован в Москву сотрудниками ГУКР Смерш (военная контрразведка «смерть шпионам», созданная в апреле 1943 в составе Наркомата обороны, – название прозвучало впервые в мае 1919), помещен в Бутырскую тюрьму. Приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение во дворе внутренней тюрьмы МГБ СССР в Москве.

11 Смола-Смоленко Елисей Климентьевич (1894, Киев, – 1964, Пало-Альто, США) – поручик.
Образование: Житомирская гимназия (1914), Одесская школа прапорщиков (1915).
В Добровольческой армии с 1918 г. Участник 1-го Кубанского похода в составе Офицерского пехотного полка. Потерял руку из-за тяжелого ранения. В Марковской пехотной дивизии до эвакуации Крыма.
Эмиграция: Турция, Болгария, Австрия, Чили, США. Во время Второй мировой войны – в Русском корпусе в Югославии. Член Общества русских ветеранов Великой войны (Калифорния). Член Зарубежного союза русских инвалидов.

12 Фон Лампе Алексей Александрович (1855 – 1967) – генерал-майор Генштаба. Участник Русско-японской и Первой мировой войн.
Образование: 1-й кадетский корпус, Николаевское инженерное училище, Николаевская военная академия (1913).
Служил подполковником и штаб-офицером для поручений при штабе 18-го армейского корпуса (1916), и. д. генерал-квартирмейстера штаба 8-й армии (1917). Возглавлял (вместе с полковником Б.А. Штейфоном) подпольный Добровольческий центр в Харькове, во время германской оккупации, при Петлюре, занимался переброской офицеров в Добровольческую армию (1918). В это же время зачислен в нее.
В Добровольческой армии – начальник оперативного отдела в группе войск генерала Врангеля, затем в Управлении генерал-квартирмейстера Кавказской Добровольческой армии. Выполнял поручения П.Н. Врангеля за границей.
Эмиграция: Дания, Венгрия, Германия, Франция. Военный представитель Русской Армии за рубежом, руководитель 2-го отдела РОВС в Берлине. После роспуска РОВС в Германии был арестован гестапо. Заместитель начальника РОВС во Франции. С февраля 1975 г. до конца дней возглавлял РОВС.

13 Туркул Антон Васильевич (1892, Тирасполь, – 1957, Мюнхен) – генерал-майор (1920). Участник Первой мировой войны.
Образование: реальное училище, ускоренный курс юнкерского училища (1914).
Служил: в 75-м Севастопольском пехотном полку, командир ударного батальона 19-й пехотной дивизии (1915 – 1917). Трижды ранен. В Белом движении: участник похода Яссы – Ростов (в составе отряда полковника Дроздовского); командир роты, затем батальона 1-го офицерского Дроздовского полка; командир 3-й Дроздовской дивизии в Русской Армии генерала Врангеля. Получил 4-е ранение.
Эмиграция: Турция, Болгария, Германия, Франция. 1941 – 1945 гг. – сотрудничество с немцами. Принимал участие в формировании частей РОА в Австрии. Командир Добровольческой бригады. Председатель комитета русских невозвращенцев (после 1945). Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.

14 Татаркин Григорий Васильевич (1873 – 1947, Мюнхен) – генерал-лейтенант (1919). Участник Первой мировой войны.
Образование: Новочеркасское юнкерское училище (1914), Николаевская академия Генерального штаба.
Служил в войсках Донского казачества: командир 33-го Донского казачьего полка (1914 – 1917). В Донской армии (1918 – 1920): командир конного отряда, 5-й конной дивизии, 9-й Донской конной бригады, 10-й Донской конной дивизии. В Русской Армии (1920): командир бригады и 2-й Донской казачьей дивизии. В боях получил 9 ранений.
Эмиграция: Турция, Болгария, Югославия. Во Второй мировой войне в частях РОА в Германии.

15 По-видимому, Лечицкий Платон Алексеевич (1856, Гродненская губерния, – 1923, Москва) – генерал от инфантерии. Родился в семье священника. Участник Русско-японской и Первой мировой войн.
Образование: Варшавское пехотное юнкерское училище (1879).
Командовал пехотным полком (1904 – 1905). Был назначен начальником пехотной дивизии (1906); командиром корпуса (1908); командующим войсками Приамурского военного округа (1910); командиром 9-й армии (1914), разбившей 7-ю австро-венгерскую армию в Буковине; командующим войсками Западного фронта (1917).
После октября 1917 г. служил в Красной армии. В качестве военспеца при штабе Петроградского военного округа. По некоторым данным, умер в 1921 г. в московской тюремной больнице.

16 Оприц Илья Николаевич (1886 – 1964, Сен-Женевьев-де-Буа) – генерал-майор (1920).
Образование: Пажеский корпус.
Вся военная служба, начиная с 1906 г., связана с л.-гв. Казачьим Его Величества полком: есаул и командир 4-й сотни (1917), затем полковник и помощник командира полка по хозяйственной части. Был арестован в станице Каменской Военно-революционным комитетом и вместе с другими офицерами был под угрозой расстрела. Участник освобождения Новочеркасска во время Общедонского восстания, боев на Северском Донце. Неоднократно принимал на себя командование полком (1919 – 1920). После тяжелого ранения под Таловой назначен в особый отдел при штабе главнокомандующего.
Эмиграция: Греция, Королевство СХС, Бельгия, Франция. Командовал лейб-гвардии Казачьим дивизионом, позже сведенным в полк. Основал музей полка в Курбевуа под Парижем. Был представителем Объединения л.-гв. Казачьего полка и председателем Общества ревнителей русской военной старины. Автор книги «Лейб-гвардии Казачий Е. В. полк в годы революции и Гражданской войны. 1917 – 1920» (Париж, 1939).

17 Греков Георгий (Юрий) Александрович (1897, Грековка, Усть-Мечетинской вол., – 1987, Буэнос-Айрес) – есаул. Из казаков станицы Аксакайской, Области войска Донского.
Образование: Воронежский кадетский корпус (1914), Николаевское кавалерийское училище (1914).
Сотник, командир 3-й сотни л.-гв. Атаманского полка до эвакуации из Крыма, временно командующий полком (1920).
Эмиграция: Аргентина.

18 Кизеветтер Александр Александрович (1866, Санкт-Петербург, – 1933, Прага) – историк, публицист, политический деятель, член-корреспондент Российской академии наук (1917). Один из создателей Конституционно-демократической партии (1905), член ее ЦК. Видный деятель Союза освобождения, один из главных сотрудников «Русских ведомостей». Депутат от Москвы во 2-й Государственной думе.
Образование: историко-филологический факультет Московского университета. Ученик В.О. Ключевского. Защитил магистерскую, затем докторскую диссертацию по русской истории.
Профессор Московского университета (1909 – 1911). Читал лекции по русской истории на высших женских курсах, в университете Шанявского в Москве. В 1922 г. выслан за границу. Автор трудов по политической истории и истории общественной мысли XVIII – XIX вв. и мемуаров «На рубеже двух столетий».

19 Власов Андрей Андреевич (1901, с. Ломакино, Нижегородской губернии, – 1946, Москва) – советский военный деятель, создатель Русской Освободительной Армии (РОА) в фашистском плену.
Образование: Нижегородское духовное училище (два курса); единая трудовая школа; поступил на агрономический факультет Нижегородского государственного университета (1919); командирские курсы; Высшие армейские командные курсы; Военная академия им. М.В. Фрунзе (с 1935).
Участвовал в боях с Белой армией на Южном фронте (1920 – 1922). Служба на командных и штабных должностях, преподавание (с 1922). Член военного трибунала в Ленинградском и Киевском военных округах, командир 99-й стрелковой дивизии (1937 – 1938). Военный советник в составе группы в Китае, получил от Чан Кайши орден Золотого Дракона (1938 – 1939). Генерал-майор, командир дивизии, награжден орденом Красного Знамени (1940). Командир 4-го механизированного корпуса Киевского военного округа, награжден орденом Ленина (1941).
Во время Великой Отечественной войны: командир мехкорпуса под Львовом, затем 37-й армии, защищавшей Киев. Получил приказ главнокомандующего сформировать и возглавить 20-ю армию (ноябрь 1941), награжден орденом Красного Знамени, получил звание генерал-лейтенанта. Награжден орденом Ленина (февраль 1942). Заместитель командующего Волховским фронтом (март 1942). Командир 2-й ударной армии. Тяжелые оборонительные бои без должного обеспечения с превосходящими силами противника привели к огромным потерям. Остатки армии, сумевшие вырваться из окружения, попали под репрессивную чистку военных чекистов, что породило легенду о сдавшейся в плен 2-й армии. Власов пытался спастись и 11 июля 1942 г. в д. Туховежи, Ленинградской области, сдался противнику и, согласившись сотрудничать с вермахтом, предложил создать из пленных Русскую Освободительную Армию. Приказом Сталина был объявлен изменником. Подписал листовку с призывом свергнуть сталинский режим и объединиться в РОА. Написал открытое письмо «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом».
Перед разгромом фашистской Германии Власов безуспешно пытался получить политическое убежище в Швейцарии. Не удалось ему и перевести части РОА в англо-американскую зону. Вместе с ближайшим окружением был арестован советской разведкой. Надеялся на помилование в связи с тем, что сохранил жизнь сотням тысяч военнопленных. Осужден на закрытых заседаниях Военной коллегии без адвокатов и свидетелей. Признал, как и все подсудимые (И.А. Благовещенский, С.К. Буняченко, Г.Н. Жиленков, Д.Е. Закутный, Г.А. Зверев, В.Д. Корбуков, В.Ф. Малышкин, В.И. Мальцев, М.А. Меандров, Ф.И. Трухин, Н.С. Шатов), свою вину. Приговорен к смертной казни через повешение. Казнен в 1946 г.

20 Бакланов Яков Петрович (1809 – 1873) – генерал-лейтенант (1860), походный атаман донских казаков при Кавказской армии (1857).
Начал службу урядником (1825), в штурме Браилова (1828), в турецких операциях (1829). На Кавказе (1834 – 1837; 1845 – 1853) в полку Жирова; на левом фланге Кавказской линии командовал казачьим полком, бригадой донцев; начальник всей кавалерии левого фланга Кавказской линии; командир особого кавалерийского отряда.
Отличался личной отвагой, имел блестящую боевую репутацию. Отмечен рядом боевых наград, в том числе орденом Святого Георгия 4-й степени.
В Новочеркасске и Польше с 1837 по 1845 г. В 1863 г. командирован в Вильну (о). Заведовал всеми донскими полками в районе Виленского округа, затем управлял Августовской губернией. В 1867 г. – на Дону. Последние годы жизни – в Петербурге. Погребен в Новодевичьем монастыре. Автор записок, помещенных в «Русской старине» в 1870 – 1871 гг.

21 Шамиль (1797, аул Гимры (аварск. Генуб) – 1871, Медина) – предводитель кавказских горцев, объединивший их в Имамат (теократическое государство) в пределах Западного Дагестана, Чечни, позже Черкесии. Осажден был в ауле Гуниб (1859) и капитулировал, став почетным пленником Императора Александра II. После приема Императором в Петербурге был в Калуге (с кратким пребыванием в Киеве). В 1870 г. отпущен на жительство в Мекку.
Шамиль воспитывался в среде мусульманского духовенства и под влиянием Кази-муллы, первого имама и проповедника газавата (священной войны), стал ярым сторонником мюридизма (от арабск. «мюрид» – ученик, послушник) – течения в исламе, возникшего во второй половине XIV в. в Бухаре. Последователи мюридизма полностью подчинялись своим наставникам (муршидам) на пути постижения Бога в борьбе с неверными. Мюридизм является разновидностью суфизма – мистико-аскетического направления в исламе, которое характеризуется отрицанием сложной обрядности, ортодоксального ислама, отсутствием духовенства, проповедью аскетизма, созерцательного самоуглубления и отказа от общественной жизни.
Обладавший воинским талантом, ораторскими и организаторскими способностями, Шамиль в течение 25 лет был имамом Дагестана (с 1834). Непререкаемый авторитет и непреклонная воля Шамиля позволили ему сделать, в соответствии с его убеждениями, основой жизни горцев шариат – систему исламских правил жизни, определяемую Кораном и перенесенную и в мусульманское судопроизводство.

22 Имеется в виду Цаган-сар (Белый месяц) – древнейший народный обычай празднования Нового года по лунному календарю у монголов, калмыков, китайцев (по европейскому календарю приходится на февраль).
В старину он отмечался осенью и был связан с молочной пищей. С принятием буддизма этот праздник передвинут на конец зимы и объединен с датой победы основателя буддизма над другими школами.
Накануне этого дня проводится праздничная служба, во время которой возносятся молитвы о счастливом течении нового года. Затем разжигаются костры, на которых сжигаются старые вещи и приносятся жертвоприношения огню.
После совершения обрядов принято ходить в гости, поздравлять друг друга, дарить подарки и пировать. На столе в изобилии разнообразные молочные продукты и даже молочная водка. Каждый гость, выпивая вино, должен пожелать хозяину счастья. Чем больше в доме гостей – тем лучше это для благополучия семьи в наступающем году.

23 Маныч – пересыхающая местами река, которая начинается в современной Астраханской области и впадает в Дон. Манычем называют также широкую низменность реки от Каспийского до Азовского морей, собственно долину реки с озерами и лиманами и русло, по которому стекает избыток воды во время весеннего половодья. Слово «Маныч» служит также общим названием озер и рек Кумо-Манычской впадины.
В тексте книги Е.И. Балабина употребляется распространенное в речи жителей этой долины относительное прилагательное «манацкий» или «маноцкий» (вместо нормативно-литературного «манычский») и встречается склонение топонима «Маныч» как существительного женского рода (по-видимому, под влиянием родового понятия река).

24 Всевеликое Войско Донское, или Донское казачье войско, – самая многочисленная группа казаков, занимавшая Область войска Донского (современная Ростовская, Луганская, Воронежская области и часть Волгоградской, а также Калмыкия). Считалось одним из «состояний Российской Империи, обладающим особыми правами и преимуществами».
Отсчет истории Донского казачества ведется от грамоты Царя Ивана Грозного от 3 января 1570 г. С этого момента Донское войско стало использоваться для охраны южных рубежей страны и до начала XVIII в. располагало широкой автономией и обладало органами самоуправления.
С 1763 г. для казаков стала обязательной пожизненная военная служба (сначала 30 лет, затем, с 1875 г., – 20), основными занятиями – земледелие и коневодство.
К началу XX в. в Области войска Донского сложилось 7 военных округов, в которых в мирное время комплектовалось 17 армейских и 2 гвардейских донских полков, 8 батарей, 6 отдельных сотен и 12 команд. Население составляло к 1917 г. 3,53 млн чел., проживавших в 134 станицах.

25 Донские калмыки, или бузавы (бузаавы), – одна из ветвей монгольского племени, осевшая на территории задонских степей (Сальский округ). Первые упоминания об установлении сношений калмыков с донскими казаками относятся к началу XVII в. Более двухсот лет назад (1884) калмыки добровольно вошли в состав Донского казачьего войска и стали донскими казаками Сальского округа. Донские калмыки стали вести оседлый образ жизни и, расселившись по 13 станицам на отведенных землях, заниматься коневодством, скотоводством, сельским хозяйством. Сохранили свою религию (буддизм в его ламаистской разновидности) и обряды, так как Войско Донское не вмешивалось в их внутреннюю жизнь.
В эмиграции насчитывается более тысячи донских калмыков, по традиции живших большими группами.

26 Иоанн Кронштадтский (в миру Иван Ильич Сергиев, 1828, Сура, Архангельской губернии, – 1908/1909, Кронштадт) – церковный деятель, проповедник, писатель. Настоятель (в чине протоиерея) Андреевского (Морского) собора в Кронштадте, прославленный в лике святых (1990). Родился в семье сельского церковного причетника Архангельской епархии.
Образование: Архангельская приходская школа (1851), Архангельская духовная семинария, Петербургская духовная академия.
При жизни получил широкую известность как чудотворец, обладающий даром помогающей, исцеляющей молитвы. Активно занимался благотворительностью. Основал «Дом трудолюбия», школу для бедных, женскую богадельню, детский приют. За свое безграничное милосердие пользовался всенародной любовью. С 1880 г. на проповеди отца Иоанна ежедневно собиралось 5 – 6 тысяч верующих.
Весной 1889 г. о. Иоанн был приглашен к умирающему М.Е. Салтыкову-Щедрину. В Ливадии напутствовал и готовил в последний путь Императора Александра III (1894). Главное сочинение Иоанна Кронштадтского – книга «Моя жизнь во Христе». Мощи Иоанна Кронштадтского хранятся в Свято-Иоанновском женском монастыре Петербурга.

27 Донской Императора Александра III кадетский корпус – военно-учебное заведение, созданное в 1883 г. в Новочеркасске, с 1805 г. бывшем столицей казачества. С 1899-го носит имя Императора Александра III. Несколько десятков учащихся корпуса участвовали в Гражданской войне. В начале 1920 г. корпус был эвакуирован через Новороссийск в Египет, где был расформирован осенью 1922 г. Воссоздан на базе 2-го Донского кадетского корпуса в Югославии, где существовал до 1933 г. Примечательно, что в Египте и Югославии кадетами корпуса издавались рукописные журналы «Донец на чужбине» и «Донец».

28 Князь Святополк-Мирский Петр Дмитриевич (1857 – 1914) – участник Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., генерал от кавалерии (1913), министр внутренних дел (1904).
Образование: Пажеский корпус (1875), Академия Генерального штаба (1881).
Офицер л.-гв. Гусарского полка; начальник штаба 3-й гренадерской дивизии (1886 – 1890); пензенский (с 1890), екатеринославский (с 1897) губернатор; товарищ министра внутренних дел, командир Отдельного корпуса жандармов (с 1900); виленский, ковенский и гродненский генерал-губернатор (с 1902). С 1905 г. состоял по Генеральному штабу.

29 Ляборинские – известная на Дону фамилия: особых поручений областного правления войска Донского надворный советник Ляборинский; протоиерей Ляборинский (1866); в письмах А.И. Булгакова упоминается Сергей Павлович Ляборинский.

30 Барон Крюденер – упоминается в книге А.Ф. Редигера, военного министра (1905 – 1909) «История моей жизни. Воспоминания военного министра».

31 Анчутин Константин Николаевич (1840 – 1911, Санкт-Петербург) – генерал-лейтенант (1903), почетный опекун совета учреждений ведомства Императрицы Марии по Санкт-Петербургскому присутствию (с 1908), кавалер Золотого оружия (1877).
Образование: Павловский кадетский корпус (1858), Михайловская артиллерийская академия (1860).
Офицер л.-гв. Семеновского полка; затем служил по ведомству военно-учебных заведений. Заведующий артиллерийским полигоном Казанского, Киевского военных округов (с 1869); помощник начальника осадной артиллерии действующей армии (с 1877), инспектор классов Тифлисского (1882), Полтавского (1883) кадетских корпусов. Директор Полоцкого (1888), Донского (1891) кадетских корпусов. Помощник главного начальника военно-учебных заведений (1905).

32 Юнкер Савицкий в материале Еленевского «Военные училища Сибири» (1918 – 1922) как давший сведения о Хабаровском атамана Калмыкова военном училище.

33 Будаевский Сергей Александрович – генерал-лейтенант, военный педагог. Род. в 1851 г.; окончил курс в Артиллерийской академии; преподавал математику в Пажеском корпусе, артиллерию – в училищах Константиновском и Инженерном; был инспектором классов в Николаевском кавалерийском училище. Состоял генералом для особых поручений при Главном управлении военно-учебных заведений и исполнял обязанности второго помощника главного начальника этих заведений. Автор целого ряда учебников и трудов по арифметике, тригонометрии, артиллерии, механике.

34 Алексеев Михаил Васильевич (1857 – 1918, Екатеринодар) – российский военный деятель, генерал-адъютант, генерал от инфантерии (1914), начальник штаба Ставки (август 1915 – март 1917), фактический руководитель всех военных действий. В марте – мае 1917 г. – Верховный главнокомандующий. Масон, член организации «Военная масонская ложа», был в числе главных действующих лиц, вынудивших Императора Николая II отречься от престола. После Октябрьского переворота участвовал в создании Добровольческой армии, ее верховный руководитель (весна 1918).

35 Греков Алексей Кириллович – командующий 4-й Донской казачьей дивизией (1915). В том же году – командир 1-го Донского казачьего полка, награжден Георгиевским оружием. Генерал-майор, командир 1-й кавалерийской дивизии.

36 Пешков Дмитрий Николаевич (1859, ст. Алабазинская, Амурского казачьего войска, – ?) – легендарный амурский казак, герой знаменитого конного пробега Благовещенск – Царское Село.

37 Константин Константинович (1858, Стрельна, Петербургской губ., – 1915, Павловск) – Великий князь, второй сын Великого князя Константина Николаевича, генерал-лейтенант (1901), генерал от инфантерии (1907).
Получил домашнее образование. С детства готовился к службе на флоте. В службе с 1858 г., офицером с 1865 г. Офицер Гвардейского экипажа и л.-гв. Измайловского полка. Участник Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Командир л.-гв. Преображенского полка (1891). Главный начальник (1900), генерал-инспектор (1910) военно-учебных заведений.
Известный поэт и ученый, переводчик пьес классического репертуара и драматург. Публиковался под псевдонимом КР. Президент Академии наук, председатель Русского археологического (1892), Палестинского императорского (1905) обществ.

38 Святой Феодосий, архиепископ Черниговский (нач. 30-х годов XVII столетия, Подольская губерния, – 1696, Чернигов). Родился в семье Полоницких-Галицких (древний дворянский род). Отец – иерей Никита, мать – Мария. Хиротонисан в архиепископа в Успенском соборе Московского Кремля (1692). День памяти 5 февраля, 9 сентября.

39 Машин Александр Николаевич – генерал-майор.
Образование: Академия Генштаба.
Добровольно вступил в РККА. В списках Генштаба РККА в 1919 и 1920 гг.
Машин Анатолий Михайлович (? – 1971, Лос-Анджелес, штат Калифорния, США) – полковник Русского корпуса.

40 Плеве Павел Адамович (1850 – 1916, Москва) – генерал от кавалерии (1907). Из дворян Петербургской губернии. Георгиевский кавалер (1914).
Образование: Николаевское кавалерийское училище (1870), Николаевская академия Генерального штаба (1877).
Службу начал в л.-гв. Уланском Его Величества полку. Участник Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. В Болгарии (до 1880): обер-офицер при штабе 13-го армейского корпуса; офицер для поручений при штабе командующего войсками; начальник отделения российского комиссара; штаб-офицер для поручений при военном министре; член Главного военного суда; начальник Софийского военного отдела. Командир эскадрона л.-гв. Кирасирского Е. В. полка (1880 – 1881). Затем – на различных штабных должностях (до 1890). Командир 12-го драгунского Мариупольского полка (1890). Окружной генерал-квартирмейстер штаба Виленского военного округа (1893). Начальник Николаевского кавалерийского училища (1895). Командир 2-й кавалерийской дивизии (1899), начальник войскового штаба войска Донского (1901). Комендант Варшавской крепости (1905). Командир 16-го армейского корпуса (1905). Помощник командующего войсками Виленского военного округа (1906). Командующий войсками Московского округа (1909). Командующий 5-й армией, созданной на базе управления Московского ВО (1914). Руководил всеми русскими войсками в районе Лодзи (1914). Командующий 12-й, а затем 5-й армией (1915). Главнокомандующий армиями Северного фронта (1915). По состоянию здоровья освобожден от командования. Назначен членом Государственного совета.

41 Бакмансон Лидия Федоровна (1870 – 1949) – певица. Дочь действительного статского советника. Умерла в Вальхензее. Похоронена в Мюнхене.
Следы фамилии в эмиграции: Бакмансон Гуго Карлович, полковник, похоронен в Хельсинки в 1953 г.

42 Владимир Александрович (1847 – 1909) – Великий князь, третий сын Императора Александра II, дядя Императора Николая II. Георгиевский кавалер (1878). Генерал от инфантерии (1880). Генерал-адъютант.
Получил домашнее образование. Был женат на урожденной принцессе Мекленбург-Шверинской (Марии-Александрине-Елизавете-Элеоноре) – Великой княгине Марии Павловне (старшей). Сыновья: Александр (умер в младенчестве), Кирилл, Борис, Андрей. Дочь Елена.
Участник Русско-турецкой войны, командир 12-го армейского корпуса, награжден Золотым оружием с бриллиантами (1877 – 1878). Главнокомандующий войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного округа (1881 – 1905), член Государственного совета, сенатор, член Комитета министров, товарищ президента (1869 – 1876) и президент (с 1876) Академии художеств.
С именем В.А. связаны строительство здания Николаевской академии Генерального штаба, Офицерского собрания армии и флота, создание Экономического общества офицеров в Петербурге.

43 Пронин Василий Михайлович (1882, Черниговская губерния, – 1965, Сан-Паулу, Бразилия). Из потомственных дворян, сын тайного советника. Товарищ председателя Управления Главного комитета Союза Офицеров. Участник выступления генерала Корнилова (арестован и отправлен в Быховскую тюрьму). Участник Ледяного похода.
Образование: Нежинское городское училище, Чугуевское военное училище (1904).
Служил на штабных должностях.
Эмиграция: Сербия, Бразилия. Редактор газеты «Военный голос». Начальник канцелярии Державной комиссии в Белграде. Учредитель Военно-научного института и Археологического общества в Белграде. Член правления Общества офицеров Генерального штаба. Редактор ряда эмигрантских изданий. Преподаватель военно-научных курсов Головина в Белграде.

44 Елена Владимировна (1882 – 1957) – Великая княжна, дочь Великого князя Владимира Александровича и Великой княгини Марии Павловны, внучка Государя Императора Александра II Николаевича, двоюродная сестра Императора Николая II.
В браке (1903 – 1938) с принцем Греческим и Датским Николаем (1872 – 1938), третьим сыном короля Греции Георга I (1845 – 1913) и королевы Ольги Константиновны (1851 – 1926). Это было второе династическое породнение датского и греческого королевских домов Шлезвиг-Голштейн-Зонденбург-Глюксбург и Императорского Дома Романовых.
В браке родилось пятеро детей, укрепивших своими браками междинастические связи. Королевна Ольга (1903 – 1947) стала в 1923 г. женой принца Павла Карагеоргиевича, будущего регента Югославии (1934 – 1941). Мария в 1934 г. вышла замуж за принца Георга (1902 – 1942), герцога Кента, четвертого сына короля Великобритании Георга V (1865 – 1936). Елизавета стала супругой немецкого графа Карла фон Терринг-Йеттебах (1900 – 1967).

45 Сидоровы в эмиграции: Сидоров Алексей Емельянович (? – 1938, Харбин, Китай); Сидоров Василий Александрович (? – 1932, Париж) – казак ст. Вешенской Донского войска. Скончался в госпитале Ларибуазьер; Сидоров Владимир Евграфович (? – 1945, Нью-Йорк, США); Сидоров Иван Алексеевич (1899 – 1972, Париж) – поручик бронепоездного артдивизиона. Похоронен на галлиполийском участке кладбища Сен-Женевьев-де-Буа; Сидоров Кузьма Кузьмич (? – 1960, Бельгия) – канонир; Сидоров Павел Вениаминович (1901 – 1964, Париж) – хорунжий, член объединения лейб-казаков. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

46 Лейб-гвардии Казачий Его Императорского Величества полк создан для Конвоя Императрицы Екатерины II в Москве 20 апреля 1775 г. из Донской и Чугуевской придворных казачьих команд, которые позже (1796) были соединены с казачьим полком Гатчинских войск, переформированы в 2 эскадрона и составили половину лейб-гусарского казачьего полка.
Полковой праздник 4 апреля, День святого мученика Иерофея. Полк размещался в Санкт-Петербурге, укомплектовывался бородатыми широкоплечими невысокими шатенами и брюнетами. Общая полковая масть коней – гнедая (у трубачей – серая).

47 Дембский Константин Варфоломеевич (1847 – ?) – генерал от кавалерии.
Образование: Киевско-Владимирский кадетский корпус, Николаевское училище гвардейских юнкеров, учебный кавалерийский эскадрон.
Начал службу в л.-гв. Уланском полку. Участник Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Исполнял командирские должности (эскадрон; Курляндский полк; 1-я бригада 3-й кавалерийской дивизии; лейб-гвардии Казачий полк; 2-я бригада 1-й лейб-гвардии Кавалерийской дивизии). После производства в генерал-лейтенанты (1905) – начальник 8-й кавалерийской дивизии. В 1910 г. произведен в генералы от кавалерии с увольнением от службы с мундиром и пенсией. В 1912 г. вернулся на службу генералом от кавалерии с назначением почетным опекуном Московского присутствия Опекунского совета учреждений Императрицы Марии.

48 Чеботарев Степан Степанович – числится в списках доверенных общества донских торговых казаков за 1873 – 1874 гг. Авторитетные доверенные лица избирались торговым обществом и наделялись рядом полномочий. Они обязаны были способствовать сохранению общего и личного взаимного доверия между торговцами, законными средствами следить за целостностью торговых капиталов, ходатайствовать «о способах к поддержанию и улучшению торговых оборотов и в отвращении всех поводов к умышленной несостоятельности» и т.п. В списках доверенных также – Чеботарев Степан Иванович (1871 – 1872).

49 Курючкин Михаил Степанович – в Памятной книге Области войска Донского за 1915 г. указан Курючкин С.С.

50 Орлов 2-й Петр Петрович (1874, станица Старочеркасская, – 1929, Нейи, Франция) – генерал-майор (1915). Из дворян Области войска Донского. Участник Первой мировой и Гражданской войн.
Образование: Александровский кадетский корпус (1893), Николаевское кавалерийское училище (1895).
Офицер л.-гв. Казачьего полка, его командир (1915). Командир 3-й бригады 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии (1915), затем – 2-й бригады 3-й гвардейской кавалерийской дивизии (1916). Командующий последней дивизией (1917). Во время Гражданской войны – в Донской армии и ВСЮР.
Эмиграция: Югославия. Председатель русской колонии в Белграде. Франция. Член монархического объединения.

51 Евреинов Сергей Владимирович (1858 – 1914, Люблин, покончил с собой) – генерал-майор (1908), генерал-майор Свиты Е.И.В. (1912). Участник Русско-японской войны. Командир л.-гв. Атаманского полка (1907 – 1914), командующий 3-й Донской казачьей дивизией (1914).
Образование: частное реальное училище, Николаевское кавалерийское училище (1879). Выпущен по первому разряду в л.-гв. Казачий полк.

52 Исеев Григорий Николаевич (1872 – ?) – полковник Уральского казачьего войска. Офицер с 1893 г. В белых войсках на Урале. Начальник школы прапорщиков Уральского казачьего войска, затем начальник штаба Илецкого корпуса (1919).

53 Безладнов Яков Афанасьевич – полковник. В Добровольческой армии и ВСЮР со 2 августа 1919 г., в сентябре – октябре 1919 г. командир 2-го Кубанского казачьего конно-артиллерийского дивизиона.

54 По-видимому, Краснянский Михаил Васильевич (1876 – после 1950) – генерал-майор (1919). Из казаков ст. Гундоровской, Области войска Донского, сын урядника.
Образование: Новочеркасское военное училище (1897).
Начальник 2-й Донской конной дивизии (1919). Член Войскового Круга (1920). В Русской Армии до эвакуации Крыма.
Эмиграция: Греция, Болгария (в составе Гундоровского полка).

55 Хрещатицкий Павел Александрович (1881 – 1919). По-видимому, сын генерала Александра Павловича Хрещатицкого (1809), внук генерал-лейтенанта войска Донского Павла Степановича Хрещатицкого и брат (?) генерала от кавалерии Ростислава Александровича Хрещатицкого.

56 Дягилев Юрий Павлович (1878 – 1957) – сотник лейб-гвардии Казачьего полка, сын генерал-лейтенанта Павла Павловича Дягилева, сводный брат известного русского импресарио, театрального и художественного деятеля Сергея Павловича Дягилева (1872 – 1929). Литератор, публиковался в журналах «Мир искусства» и «Золотое руно» под псевдонимом Юрий Череда (выбор псевдонима был, по-видимому, определен некоторым сходством дягиля и череды – травянистых лекарственных растений). Занимался организацией Кустарного музея в Санкт-Петербурге, после революции стал землеустроителем.
В советское время был репрессирован и лишен избирательных прав. В 1926 проживал в поселке Ужин, Валдайского района, Новгородской области. В настоящее время (2007) деревня Ужин существует в том же районе Новгородской области на озере Ужин.

57 Атаманский лейб-гвардии полк (с 1878 – Е. И. Высочества Наследника-Цесаревича), или Лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника-Цесаревича полк, сформирован в 1775 г. в 5-сотенном составе как войска Донского Атаманский полк, в 1803 г. переведен в 10-сотенный состав. С назначением в 1827 г. Наследника Цесаревича шефом Донского казачьего войска полк наз. Казачьим Атаманским Наследника Цесаревича полком, с 1832 г. стал посылать на службу в СПб. 2 эскадрона, к нему была причислена л.-гв. Уральская сотня. С 1855 г. наз. Лейб-атаманским Е. И. Высочества Наследника Цесаревича полком. В 1859 г. получил права Молодой гвардии, с 1878 г. – Старой гвардии. В 1874 – 1884 гг. вместе с л.-гв. Казачьим полком составлял л.-гв. Сводно-Казачий полк. Участвовал в походе против ногаев (1783), войнах с Турцией 1787 – 1791, 1806 – 1812, 1828 – 1829, 1877 – 1878 гг., в походе к Оренбургу (1801), в войнах с Францией 1806 – 1807 и 1812 – 1814 гг., в подавлении Польских восстаний 1830 – 1831 и 1863 – 1864 гг. В СПб. дислоцировался вместе с л.-гв. Казачьим полком. После окт. 1917 г. официально расформирован (воссоздан в 1919 в составе Белой армии).

58 Тарновская Мария Евграфовна. След фамилии в эмиграции: в шеститомном собрании некрологов, опубликованных в печати русского зарубежья с 1917 по 2001 г., «Незабытые могилы» (сост. В.Н. Чуваков, М.: РГБ, 1999 – 2006) перечислено 8 Тарновских: Елена Александровна (Глазунова-Гюнтер), Ольга Яковлевна (Глазунова), Татьяна Федоровна (Забела), Василий Васильевич, Георгий Михайлович, Марк Георгиевич, Николай Александрович, Федор Васильевич.

59 Попов Евгений Николаевич – войсковой старшина. Полковник (1920). В Донской армии. Начальник общего отдела интенданта Донской армии.

60 Васильковский. Фамилия харьковского происхождения, встречается у М.А. Шолохова.

61 Собственный Его Императорского Величества Конвой – особое воинское подразделение Российской Императорской армии, созданное для охраны Российских Государей. Первое упоминание о Конвое Императрицы Екатерины Великой относится к 1775 г., но официально днем старшинства Императорского Конвоя считается дата основания Гвардейской Черноморской казачьей сотни 18 мая 1811 г. Государев Конвой победоносно участвовал во всех кампаниях XIX в. и в Великой войне 1914 г. В командах Конвоя в разное время проходили службу горцы-мусульмане, грузины, крымские татары и другие народности Российской империи. Дивизион Собственного Е.И.В. Конвоя после 1917 г. существовал в эмиграции более пятидесяти лет.

62 Кавалергарды (от фр. cavalier – всадник и garde – охрана) – кавалерийская часть в русской гвардии в XVIII – начале XX в. Первоначально почетная стража императора во время торжеств, позже (с 1800) гвардейский кавалерийский полк; кирасиры (от фр. cuirasse – латы) – вид тяжелой кавалерии в российской армии с XVIII в., имеющий в парадной форме латы или броню для защиты груди и спины. В кирасиры отбирали рослых, сильных всадников, лошади под которыми были на 4 вершка выше гусарских и на 2 – драгунских. Кирасиры вооружались пиками и палашами (от венг. pallos) – холодным рубящим и колющим оружием с прямым и длинным (около 85 см) клинком; конногренадеры (от фр. grenadiers) – вид тяжелой кавалерии, действовавший и в пешем, и в конном строю и вооруженный гранатами (гренадами). Появился в XVIII в. для поддержки драгун. Собственно гренадеры – отборные солдаты, обученные метанию ручных гранат; уланы (польское слово от турецкого юноша, молодец) – вид легкой кавалерии в европейских армиях в XVI – начале XX в., в России – с конца XVIII в. Впервые – в Польше, Литве. Первоначально уланами называли татарских конников. Вооружение: пики, сабли, пистолеты; драгуны (фр. dragun) – вид легкой кавалерии для действий в пешем и конном строю; лейб (нем.) – состоящий при особе Государя.

63 Николай Николаевич Младший (1856 – 1929, Антиб, Франция) – сын Великого князя Николая Николаевича Старшего, внук Императора Николая I, Великий князь, участник Русско-турецкой войны, генерал-инспектор кавалерии (1895), председатель Совета государственной обороны, главнокомандующий Петербургским округом (с 1905), Верховный главнокомандующий (1917).

64 По-видимому, барон Крузенштерн Оттон Акселевич (1880, Селемяки, Эстляндской губернии, – 1935, Сан-Паулу, Бразилия) – генерал-майор (1918).
Образование: Пажеский корпус (1899), Академия Генерального штаба (1905), Офицерская кавалерийская школа (1906).
Офицер л.-гв. Конно-гренадерского полка. Полковник, и. д. начальника штаба 11-й кавалерийской дивизии. В Северо-Западной армии: обер-квартирмейстер, начальник штаба Северного корпуса, начальник штаба; главный начальник тыла, начальник канцелярии военного министра. В резерве при штабе армии (1919).
Эмиграция: Эстония, Бразилия.

65 Новосильцев Антон Васильевич (1850 – 1923, Белград) – флигель-адъютант, генерал-майор, генерал от кавалерии. Участник Белого движения на Юге России. Из дворян.
Образование: домашнее; офицерские экзамены.
Служил корнетом, полковником в лейб-гвардии Конном полку (1868 – 1885). Начальник сводной кавалерийской дивизии (1904 – 1908). Командир 4-го армейского корпуса (1908 – 1914). В лейб-гвардии Казачьем Е. И. В. полку (с 1914), его командир.
Эмиграция: Югославия.

66 Быкадоров Исаак Федорович (1882, ст. Нижне-Кудрючевская, Области войска Донского, – 1957, Анже, Франция) – генерал-майор (1918). Георгиевский кавалер. Из дворян войска Донского, сын полковника.
Образование: Ростовская гимназия, Новочеркасское военное училище (1902), Академия Генштаба (1910).
Полковник, командир 58-го Донского казачьего полка. Один из организаторов, участников и руководителей Общедонского восстания. Занимал ряд высоких военных должностей в Донской армии. Товарищ председателя Войскового Круга ВВД (до конца дней).
Эмиграция: Югославия, Чехословакия, Франция.

67 Балабин Филипп Иванович (1881 – 1938) – полковник.
Образование: Донской кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище (1901), Николаевская академия Генштаба (1908).
Службу начал хорунжим в л.-гв. Казачьем полку. Занимал штабные должности. Начальник штаба Петроградского ВО (1917). Добровольно вступил в РККА (март 1918). Начальник оперативного отделения штаба Северного района (1918). Уволен со службы (август 1918). Пайщик комиссионного магазина «Триокас». Жил в Витебской губернии (1918 – 1924). Был дважды арестован органами ЧК (1921, 1922). Преподаватель Броневой школы в Петрограде (1924). Арестован органами ОГПУ по делу Ленинградской контрреволюционной организации (1930). Включен в подписанный Сталиным и Молотовым список лиц, предназначенных к осуждению ВКВС СССР по первой категории «Москва-Центр» в 1938 г.

68 Юденич Николай Николаевич (1862, Москва, – 1933, Канн, Франция) – глава сопротивления большевизму на северо-западе России во время Гражданской войны 1918 – 1920 гг., генерал от инфантерии. Из дворян Минской губернии.
Образование: Александровское военное училище (1881), Академия Генштаба (1887).
Командир полка в Русско-японской войне (1904 – 1905). Начальник штаба войск Казанского (1912), Кавказского (1913) военных округов. В Кавказской армии: начальник штаба (1914 – 1918), командующий армией (1915). Провел успешные Эрзерумскую и Трапезундскую операции (1916). Главнокомандующий Кавказским фронтом (март – апрель 1917).
Эмиграция: Финляндия, Эстония. Возглавил белогвардейскую Северо-Западную армию, наступавшую на Петроград. Вошел в состав правительства, созданного при содействии Великобритании, куда эмигрировал после провала похода (1920). Активной роли в эмиграции не играл.

69 Раевский Николай Алексеевич (1894, Вытегра, – 1988/89, Алма-Ата) – доктор естественных наук, литературовед, автор популярных книг об А.С. Пушкине и романов. Член Галлиполийского союза и РОВС. Участник Брусиловского прорыва. Подполковник (?) Дроздовского артдивизиона. По определению самого Н.А. Раевского, «артиллерист, биолог, писатель».
Образование: биофак Петербургского университета (до начала Первой мировой войны), Михайловское артиллерийское училище, биологический факультет Пражского Карлова университета, Французский институт литературы (Прага).
Служил подпоручиком, командиром батареи на Юго-Западном фронте во время Первой мировой войны, во время Гражданской войны в армии генерала Врангеля (1918 – 1920).
Эмиграция: Греция, Болгария, Чехословакия.
Был арестован гестапо в июне 1941 г., провел 2 месяца в немецкой тюрьме. Арестован советскими властями в Праге (1945) и на долгие годы направлен в советские лагеря в Минусинске. В Алма-Ате с 1961 г.: научная работа в Институте клинической и экспериментальной хирургии.

70 Мишарев Александр Александрович (?, ст. Великокняжеская, Области войска Донского, – 1920) – полковник.
Образование: Донской кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище (1903).
Командир л.-гв. Казачьего полка. В Донской армии: комендант лазарета в Донском офицерском резерве, зав. хозяйством в лазарете. С 1920 г. – в Донском резерве, зав. хозяйством в лазарете 1-й Донской конной дивизии.
Вернулся из эвакуации в Крым, в Русскую Армию. Умер от тифа.

71 Саринов Илья Васильевич (1873, ст. Новочеркасская, Области войска Донского, – 1920) – полковник. Из дворян, сын офицера ВВД.
Образование: Воронежский кадетский корпус (1891), Михайловское артиллерийское училище (1894).
Полковник л.-гв. Казачьего полка, командир 8-го Донского казачьего полка. В Донской армии: начальник бригады конной дивизии, затем в резерве чинов при штабе ВВД (1919). Расстрелян красными при отходе на Кубань.

72 Дочери Императора Николая II Великие княжны: Ольга (1895), Татьяна (1897), Мария (1899), Анастасия (1901). Расстреляны в 1918 г. вместе со всей семьей и прислугой в Ипатьевском доме в Екатеринбурге.

73 Михаил Александрович (1878, Санкт-Петербург, – убит близ Перми, 1918) – Великий князь, третий сын Императора Александра III. С 1899 г. (с момента смерти Великого князя Георгия Александровича до рождения наследника Алексея Николаевича (1904 – 1918) носил титул наследника. В 1911 г. вступил в морганатический брак с Наталией Сергеевной (урожд. Шереметевская, с 1915 графиня Брасова, с 1935 княгиня Романовская-Брасова). Император Николай II в манифесте об отречении от 2 марта 1917 г. сопроводил передачу власти брату следующими словами: «Не желая расставаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие брату нашему Великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на престол государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представлениями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся ненарушимую присягу во имя горячо любимой Родины».
Михаил Александрович ответил на это 3 марта 1917 г. собственным манифестом об отказе от восприятия Верховной власти: «Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял я твердое решение в том случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому принадлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа»[83].

74 Балабина Александра Вячеславовна похоронена в Праге на Ольшанском кладбище: 2гор – 19 – 244.

75 Фарафонов Иван Иванович (1858, ст. Михайловская, Хоперского округа, – 1937, Париж?) – генерал-майор (1920). Участник Первой мировой и Гражданской войн. Сын офицера.
Образование: Воронежская военная гимназия (1877), Павловское военное училище (1879), Офицерская кавалерийская школа.
Офицер л.-гв. Казачьего полка (с 1879). Хорунжий (корнет), поручик (сотник), подъесаул, есаул, войсковой старшина, полковник. Занимал должности (1901 – 1917): командир сотни юнкеров Новочеркасского юнкерского училища; окружной воинский начальник; начальник Новочеркасской местной команды; командир 15-го Донского казачьего полка; в резерве чинов при штабе Киевского военного округа; в распоряжении войскового начальства.
В Донской армии (1918 – 1920). Комендант войсковой здравницы «Афинеус» (1919 – 1920). Уполномоченный Евпаторийского отдела комитета им. М.В. Алексеева для оказания помощи чинам армии (1920).
Эмиграция: Турция, Балканы, Франция.

76 Захаров В.Н. – хорунжий, избранный атаманом 2-го округа на окружном съезде в январе 1918 г. Поддерживал А.И. Дутова.

77 Родионов Василий Матвеевич (1859 – 1934, Крань, Словения) – генерал-лейтенант, участник Первой мировой и Гражданской войн. Участник Степного похода. Из дворян, сын офицера ВВД, казак ст. Михайловской Области войска Донского.
Образование: Новочеркасская гимназия (1877), класс казачьих артиллерийских юнкеров (1879).
Командующий 4-й Донской казачьей дивизией. В ДА: начальник гарнизона в Новочеркасске, начальник снабжения Донской армии.
Эмиграция: Греция (на о. Лемнос заведовал английской сапожной мастерской). Югославия (атаман казачьей станицы в Княжевице).

78 В Донской армии служили несколько Пономаревых: Александр Васильевич (1894 – ?) – генерал-майор, помощник главного начальника военных снабжений; Константин Иосифович (1891 – ?) – генерал-майор, в Донском офицерском резерве, во ВСЮР и Русской Армии – до эвакуации Крыма, эвакуирован на транспорте «Инкерман»; Лев Филиппович – полковник, окончил Тверское кавалерийское училище (1907), командир Чугуевского уланского полка (1919).

79 Корольковы – известная династия задонских коннозаводчиков, родоначальник которой – Осип. Торговые казаки, приписанные к ст. Константиновской Области войска Донского. В Белом движении: Корольков Александр Константинович, Корольков Федор Иванович.

80 Алфераки Михаил Михайлович – выпускник Пажеского Его Величества корпуса (1909), в воспоминаниях А.Ю. Смирновой-Марли упоминается как «родной брат матери, есаул казачьего полка». Анна Юрьевна Смирнова-Марли (1917, Петроград, – 2006, Палмер на Аляске, США) – певица, композитор, поэт, автор «Песни партизан», ставшей гимном Сопротивления; награждена орденом Заслуги и двумя – Почетного легиона.

81 Пантелеев Александр Ильич (1838 – ?) – генерал от кавалерии, генерал-адъютант (1890), командир Отдельного корпуса жандармов, иркутский губернатор, позднее – член Государственного совета. Московский генерал-губернатор (1905).

82 Битва народов под Лейпцигом 16 – 19 октября 1813 г. В ней сборная армия (российские, австрийские, шведские и прусские корпуса) одержала победу над Наполеоном, армия которого состояла из 185 000. Наполеон потерпел полное поражение, был арестован и приговорен к ссылке. Битва при Лейпциге вошла в историю как самая жестокая и кровопролитная за время Наполеоновских войн. Потери союзнической армии составили 55 000 (из 320 000 участвовавших).

83 Мария Федоровна (1847, Копенгаген, – 1928, Копенгаген) – Императрица, супруга Александра III, мать Императора Николая II. До принятия христианства Мария-София-Фредерика-Дагмара, дочь принца Глюксбургского, ставшего королем Дании Кристианом IX, и Луизы Гессенской.
В 1866 г., после помолвки в Копенгагене, прибыла в Россию, где стала Императрицей и прожила до 1919 г. (с 1894 – в качестве вдовствующей Императрицы).
В сентябре 2006 г. останки Марии Федоровны были торжественно перезахоронены в соборе Св. Петра и Павла Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге (рядом с могилой мужа Марии Федоровны – Императора Александра III).

84 Антоний, в миру Александр Васильевич Вадковский (1846 – 1912, СПб.).

85 Воейков Владимир Николаевич (1868 – 1937) – генерал-майор Свиты Его Величества; в качестве ординарца генерала Кремера был командирован за границу с извещением о восшествии на престол Николая II (1894); последний дворцовый комендант; генерал Императорской гвардии; главнокомандующий физическим развитием населения Российской империи; почетный член Царскосельского автомобильного спортивного общества. Сын генерала от кавалерии, обер-камергера Николая Васильевича Воейкова. Автор книги «С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта».

86 Бернов Евгений Иванович – генерал-майор Свиты Е.И.В. Командир лейб-гвардии Кирасирского полка, затем командир 1-й бригады 2-й Гвардейской Кавалерийской дивизии. Упоминается как командир полка синих кирасир в книге В.С. Трубецкого «Записки кирасира», а также в «Дневнике полкового священника» С. Серебрянского.

87 Родионов Алексей Викторович (1853 – ?) – генерал-майор, командир лейб-гвардии Казачьего полка. Командир 3-й бригады 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии. Был назначен в Свиту Е.И.В.

88 Орлов Иван Давыдович (1870 – 1918) – генерал-майор л.-гв. Казачьего полка. Из дворян ВВД, казак станицы Старочеркасской.
Образование: Пажеский корпус (1891).
Служил командиром 3-й бригады 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии, командиром Гвардейской казачьей бригады. Командовал Забайкальской казачьей бригадой, 9-й Донской казачьей дивизией. В Донской армии – начальник войск Макеевского района, позже – в распоряжении атамана. Взят в плен красными и убит в Новочеркасске.

89 Барон фон Таубе Федор Федорович (1857 – 1911, Новочеркасск) – генерал-лейтенант, оренбургский губернатор, командир Отдельного корпуса жандармов (1906 – 1909), наказный атаман Всевеликого войска Донского (1909 – 1911).
Из дворян Лифляндской губернии.
Образование: 2-я Санкт-Петербургская гимназия (1875), 1-е военное Павловское училище (1877), Академия Генерального штаба (1884).
Службу начал подпоручиком 34-го пехотного Севского Е. И. В. наследника принца Австрийского полка. Участвовал в Русско-турецкой войне 1877 – 1878 гг. Служил в Измайловском полку, в канцелярии Военного министерства, в охране Зимнего дворца. По окончании Академии Генштаба занимал штабные должности в 1-м Кавказском армейском корпусе, в 39-й пехотной дивизии Кавказского военного округа. Командовал ротой 13-й лейб-гренадерского Эриванского полка.
Выполнял обязанности военного агента в Бухаресте и Белграде (1890), в конце 90-х годов XIX в. сопровождал высоких особ в их путешествиях по России (египетских принцев Аббас-бея и Махмед-Али-бея, сербского короля Александра Обреновича, румынского короля Кароля I). Представительствовал на открытии французского памятника в Констанце.
Командовал 148-м пехотным Каспийским полком, затем 2-й бригадой 37-й пехотной дивизии.
С 1903 по 1906 г. служит в Оренбурге: последовательно начальник штаба Оренбургского казачьего войска, оренбургский губернатор, наказный атаман Оренбургского казачьего войска.
Супруга – баронесса Александра Александровна, урожд. княжна Руссиева (1868 – 1932). Похоронена в Белграде на Новом кладбище.

90 Граф Граббе-Никитин Александр Николаевич (1864 – 1947, США). Генерал-майор с зачислением в Свиту Е.И.В. (1914). Из дворян ВД. Казак ст. Пятиизбянской.
Образование: Пажеский корпус.
Командир Собственного Е.И.В. Конвоя (1914 – 1917).
Эмиграция: Турция, Монте-Карло, США.

91 Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870 – 1920) – помещик, один из инициаторов создания Союза русского народа, организатор Палаты Михаила Архангела, депутат 2-й и 4-й Государственных дум от Бессарабской губернии. Враг Г. Распутина и участник его убийства.

92 Милюков Павел Николаевич (1859 – 1943, Экс-ле-Бен, Франция) – крупнейший русский историк начала XX в., автор многотомных «Очерков по истории русской культуры». Доброволец в санитарном отряде в Закавказье во время Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг.
Один из лидеров демократического крыла российского либерализма и создателей кадетской партии, лидером которой оставался на всем протяжении ее существования. Депутат 3-й и 4-й Дум. Один из влиятельнейших деятелей русской эмиграции.
Образование: историко-филологический факультет Московского государственного университета (ученик В.О. Ключевского и П.Г. Виноградова).
Член Временного комитета Государственной думы (февраль 1917), министр иностранных дел Временного правительства (март – май 1917). После выхода в отставку перешел в оппозицию к правительству. Уехал на юг (после Октябрьского переворота), участвовал в антибольшевистском движении.
Эмиграция: Франция. Редактор парижской газеты «Последние новости». Входил в Парижскую демократическую группу партии Народной Свободы.

93 Николай Николаевич Старший (1831 – 1891) – Великий князь, третий сын Императора Николая I и Императрицы Александры Федоровны, генерал-фельдмаршал, генерал-адъютант, генерал-инспектор по инженерной части и кавалерии. Главнокомандующий армией на Дунае (1876 – 1881), за что награжден орденом Святого Георгия 1-й степени и званием фельдмаршала. Член Государственного совета (с 1855).

94 Фон Ренненкампф Павел-Георг Карлович (1856, замок Панкуль, близ Ревеля, – 1918, близ Таганрога) – генерал от кавалерии (1910), генерал-адъютант.
Образование: Гельсингфорское пехотное юнкерское училище (1873), Николаевская академия Генерального штаба (1882).
Командовал Забайкальской казачьей дивизией во время Русско-японской войны (1904 – 1905). В 1905 – 1907 гг. служил в Восточной Сибири (карательный отряд). Командующий войсками Виленского военного округа с 1913 г. В начале Первой мировой войны командовал 1-й армией Северо-Западного фронта.
Действия Ренненкампфа во время Восточно-Прусской операции рассматривались специальной комиссией. Уволен от службы «по домашним обстоятельствам с мундиром и пенсией». После Февральской революции был помещен в Петропавловскую крепость, находился под следствием, но оснований для обвинения не было собрано. После Октябрьского переворота был освобожден, уехал в Таганрог, где жил на нелегальном положении под именем греческого подданного Мандусаки. Арестован ЧК (март 1918), отказался вступить в Красную армию. Расстрелян по приказу В.А. Антонова-Овсеенко у балтийской железнодорожной ветки (в ночь на 1 апреля). Перед расстрелом подвергнут издевательствам (в том числе ему выкололи глаза).

95 Отец упоминаемого в тексте: Мосолов Александр Александрович (1854/56 – 1939) – генерал-лейтенант лейб-гвардии Конного полка, в 1900 – 1917 гг. – начальник Канцелярии Министерства Императорского Двора и уделов. С января 1917 г. – чрезвычайный посланник и полномочный министр в Бухаресте. Монархист. Принадлежал к ближайшему окружению Императора Николая II, участвовал в попытках спасти царскую семью в 1918 г., был одним из организаторов Общероссийского монархического съезда в баварском городе Рейхенгале в мае 1921 г. С 1933 г. жил в Болгарии, где написал свои записки «При дворе последнего Императора».

96 Моллер Владимир Петрович – полковник. В 1858 г. владел имением в деревне Марьевке, Змиевского уезда, Харьковской губернии.

97 Потоцкий Дмитрий Николаевич (1880 – 1949, Нью-Йорк, США) – генерал-майор, георгиевский кавалер. Из дворян, сын офицера.
Образование: Пажеский корпус (1900), Академия Генштаба (1909).
Начальник 7-й Донской казачьей дивизии. В Добровольческой армии: комендант и командующий войсками Ростова. Взят в плен в 1917 г., бежал в Киев. Председатель комиссии по вопросу о военнопленных. В 1919 г. в Германии – уполномоченный Красного Креста; в 1920 – 1923 гг. в Югославии – военный агент и представитель главнокомандующего.
Эмиграция: Югославия, Франция, Алжир, США. В 1931 г. секретарь Офицерского общества лейб-казаков, на 1934 г. член-кандидат главного правления Союза пажей.

98 Боткин Дмитрий Евгеньевич – сын Боткина Евгения Сергеевича (1865 – 1918), приват-доцента, известного лейб-медика и семейного врача Императора Николая II, расстрелянного вместе с царской семьей в Ипатьевском доме в Екатеринбурге и прославленного в чине святых Русской православной церковью.
Д.Е. Боткин, хорунжий лейб-гвардии, 3 декабря 1914 г. попал в засаду вместе с возглавляемым им разведывательным разъездом. Обеспечил отход товарищей, взяв на себя их прикрытие. Вплотную окруженный врагами, упорно отбивался до последнего патрона. Был награжден посмертно орденом Святого Георгия 4-й степени. Старшими сослуживцами характеризовался как «прекрасный, толковый, честный и скромный юноша». Брат Юрия, Татьяны, Глеба Боткиных. Татьяна и Глеб оказались за границей. Глеб Евгеньевич стал журналистом. Жил в Америке.

99 Греков Александр Митрофанович (1877 – 1968, Капп-Феррар, близ Ниццы, Франция) – генерал-майор (1916). Участник Первой мировой и Гражданской войн.
Образование: Николаевский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище.
Службу начал в л.-гв. Казачьем полку (1899). Занимал должности командующего л.-гв. Казачьего полка (1915 – 1916), командира л.-гв. Казачьего полка (1916 – 1917). В отставке (июнь 1917). В 1918 г. в Новочеркасске.
Эмиграция: из Новороссийска (1920).

100 Казнаков Николай Николаевич (1856 – 1929, Канны, Франция) – генерал от кавалерии. Награжден Георгиевским оружием (1914).
Образование: Пажеский корпус.
Служил командиром 39-го драгунского Нарвского полка (1899), 2-й бригады 5-й кавалерийской дивизии (1905), 1-й бригады той же дивизии (1907); в распоряжении главнокомандующего войсками гвардии и Петербургским военным округом Великого князя Николая Николаевича (1910). Начальник 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии (1910). Командовал сводным конным отрядом (1914). Командир XII Армейского корпуса. В резерве Киевского военного округа (после Февральской революции).
Эмиграция: Франция.

101 Фон Дистерло Николай Александрович (1871 – ?) – генерал-лейтенант (1917). Из дворян.
Образование: 1-й Московский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1891), Николаевская академия Генштаба (1897).
Службу начал в 3-й Гвардейской и Гренадерской артиллерийской бригаде (1891). Состоял при Петербургском ВО на должностях (последовательно) ст. адъютанта штабов 2-й гв. пехотной дивизии, 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии, 1-го армейского корпуса (1898 – 1900). Был поочередно прикомандирован к Офицерской кавалерийской школе, к 14-му драгунскому Литовскому полку, к артиллерии (1900 – 1903). Штаб-офицер для особых поручений сначала при штабе 19-го армейского корпуса, затем при командующем войсками Варшавского ВО (1903 – 1907). Правитель дел по учебной части Офицерской кавалерийской школы, позже – правитель канцелярии генерал-инспектора кавалерии (1907 – 1910). Начальник штаба 2-го кавалерийского корпуса, командующий 11-й кавалерийской дивизией (1914 – 1917).
Добровольно вступил в РККА (1918). В списках Генштаба РККА в 1919 г.

102 Клевцов Иван Алексеевич (1879, Бессарабия, – ?) – офицер гвардии, генерал-майор.
Образование: Донской кадетский корпус (1897), Николаевское кавалерийское училище (1899), Офицерская кавалерийская школа.
В Донской армии. В отставке с 1920 г. Позже снова на службе. В Донском офицерском резерве до эвакуации Крыма.
Эмиграция: Турция, Болгария.

103 Сагацкий Иван Иванович (1901/1902, ст. Новониколаевская, – 1981, Париж) – сотник, инженер-геолог, доктор естественных наук. Отец был расстрелян большевиками как казачий полковник.
Образование: Донской кадетский корпус, Атаманское военное училище.
В чине хорунжего вышел в л.-гв. Казачий полк. Служил в отряде полковника Семилетова.
Эмиграция: получил высшее образование и докторскую степень в Париже и Нанси; служил в Западной Африке, Индокитае, на Ново-Гибридских островах, а также в Камеруне, Сенегале, Судане, Аннаме и ряде европейских стран. Автор опубликованных научных исследований по геологии. Известен и как поэт, стихи которого публиковались в журнале «Родимый край» и вышли отдельными сборниками «Память» (1938) и «Встречи» (1942).
104 Комисаров – по-видимому, о нем пишет сотник Н. Кравец в своих «Воспоминаниях жандармского офицера», опубликованных в 1920 г. Приведя статистику репрессированных сотрудников ОКЖ, автор посетовал: «...хотя по фамилиям знаю лишь генерала Комисарова».

105 Бьюнтинг Алексей Георгиевич (1866 – 1930, Польша) – генарал-майор, командир 2-й бригады 15-й кавалерийской дивизии.
Образование: Пажеский корпус.
Служил командиром л.-гв. Гродненского гусарского полка и уланского Бугского полка.
Эмиграция: Польша, похоронен в Пущиково под Познанью.

106 Вельяшов Леонид Николаевич – генерал от кавалерии, с 1915 г. командир 5-го кавалерийского корпуса, с июня 1917 г. – генерал-лейтенант.

107 Кислицын Владимир Александрович (1883, Киев, – 1944, Харбин) – генерал-майор (1928), генерал от кавалерии (после 1929), глава легитимистского движения на Дальнем Востоке. Участник Первой мировой войны. Георгиевский кавалер. Из дворян.
Образование: Холмская гимназия (1899), Одесское военное училище (1900), Офицерская кавалерийская школа (1908), Высшие военно-научные курсы в Париже.
Служил полковником 11-го драгунского полка, командиром стрелкового полка кавалерийской дивизии, командующим 3-й кавалерийской дивизией и 3-м кавалерийским корпусом.
В гетманской армии (1918) занимал командные должности, формировал антибольшевистские части в Вильно, командовал корпусом гетманской армии в Житомире, участвовал в обороне Киева.
На Северном фронте (1919) генерал для поручений при главнокомандующем, затем в белых войсках Восточного фронта. В Уфимской дивизии (от полковника до ее командира).
В Чите (1920) начальник 1-й кавалерийской дивизии, начальник 1-й сводной Маньчжурской им. атамана Семенова дивизии.
Эмиграция: Харбин (Китай). Формировал корпус для атамана Г.М. Семенова. Служил в железнодорожной полиции. Был известным общественным деятелем русской эмиграции. Занимал поочередно несколько должностей в БРЭМ (созданное в 1934 г. по инициативе японских властей Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжоу-Го, владевшее предприятиями, имевшее лучшую на востоке Азии библиотеку, занимавшееся издательской деятельностью). Начав советником и членом президиума, со временем стал начальником Бюро. Возглавлял также Дальневосточный союз военных Маньчжоу-Го. Был председателем ряда общественных организаций (Эмигрантского совета, Совета национальностей при БРЭМ, Общества домовладельцев, Союза налогоплательщиков), помощником начальника штаба добровольческих дружин.

108 По-видимому, Цыганок (Цыганов) Спиридон Филимонович – генерал-майор. Из казаков ст. Новониколаевской Кубанской области. Войсковой старшина. Участник Кубанского («Ледяного») похода.
Занимал командные должности. В Русской Армии – командир Кубанской пластунской бригады, пластунского полка (до эвакуации Крыма).
Эмиграция: Греция (о. Лемнос). Командовал 2-й Кубанской стрелковой дивизией.

109 Черкесов Михаил Николаевич – прапорщик, выпускник Михайловского артиллерийского училища (1853, с оставлением при офицерских классах).

110 Керенский Александр Федорович (1881, Симбирск, – 1970, Лондон) – масон, российский общественный и политический деятель.
Образование: Петербургский университет (обучался на историко-филологическом факультете, окончил юридический ф-т с дипломом 1-й степени).
Работал помощником присяжного поверенного при Санкт-Петербургской судебной палате; был членом коллегии адвокатов. Получил известность как защитник по политическим делам.
В 1905 г. сотрудничал с эсеровской боевой дружиной, редактировал газету «Буревестник». В декабре 1905 г. был арестован и провел 3 месяца в заключении. Был радикальным противником монархии, сторонником общественных преобразований на социалистической основе.
В 1912 г. стал депутатом 4-й Государственной думы и был принят в масонскую ложу «Великий Восток». Позже, в 1916 – 1917 гг., – секретарь этой ложи, член думской масонской ложи, член верховного совета масонов России.
Активно участвовал в Февральской революции, призывая к активному неподчинению царской воле и стремясь влиять на развитие общественных процессов с позиций убежденного республиканца. Под давлением Керенского Великий князь Михаил Александрович принял решение об отречении от прав на российский престол.
Был избран заместителем председателя Петросовета и одновременно министром юстиции Временного правительства. Проявил себя как незаурядный оратор, много выступавший перед солдатскими массами.
В марте 1917 г. вступил в Партию социалистов-революционеров. Военный и морской министр (май – сентябрь 1917), министр-председатель Временного правительства (с 8 июля), Верховный главнокомандующий (с 30 сентября). Возглавил «Директорию» и 3-е коалиционное Временное правительство (сентябрь 1917). Во время октябрьских событий выехал в штаб Северного флота и безуспешно пытался занять Петроград с помощью казачьих частей генерала П.Н. Краснова.
Эмиграция: с июня 1918 г. – Западная Европа (Великобритания, Чехословакия, Германия, Франция); с 1940 г. – США. Опубликовал ряд публицистических работ. Преподавал русскую историю в Нью-Йоркском и Стэнфордском университетах. Работал в Гуверовском институте войны, революции и мира. Автор трехтомной «Истории России», а также книги «Россия на историческом повороте».

111 Гучков Александр Иванович (1863/62?, Московская губерния, – 1936, Париж) – масон, российский политический и общественный деятель, банкир и предприниматель. Родился в известной московской старообрядческой купеческой семье. Работал в органах московского государственного самоуправления. Один из основателей (вместе с графом П.А. Гейденом и Д.Н. Шиповым), а затем бессменный лидер партии «Союз 17 октября».
Образование: 2-я Московская гимназия (1881), историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета (1886); слушал лекции в Берлинском, Венском и др. университетах, изучал историю, международное, государственное и финансовое право, политэкономию, трудовое законодательство.
Служил в лейб-гвардии (1885 – 1886); младшим офицером Оренбургской казачьей сотни Особой охранной стражи КВЖД (1898); добровольцем участвовал в Англо-бурской войне на стороне буров (до мая 1900); сражался против турок в Македонии (1903); во время Русско-японской войны находился на театре военных действий (1904 – 1905).
Совершил ряд путешествий в конце XIX в. (Турция; переход через Тибет; Китай, Монголия, Средняя Азия).
Избирался представителем от торговли и промышленности в Государственный совет (май 1907), в 3-ю Государственную думу (ноябрь 1907), после избрания 221 голосом против 68 был ее председателем (март 1910 – март 1911). В годы Первой мировой войны (1915 – 1917) председатель Центрального военно-промышленного комитета и член Особого совещания по обороне, участник «Прогрессивного блока». Вместе с В.В. Шульгиным в Пскове принял от Императора Николая II манифест об отречении. Был убежденным сторонником конституционно-монархического строя. В первом составе Временного правительства – военный и морской министр (март – май 1917). Один из организаторов заговора генерала Л.Г. Корнилова. После Октябрьского переворота боролся против советской власти. Был направлен А.И. Деникиным в Западную Европу для переговоров с лидерами Антанты и пытался наладить поставки оружия в армию генерала Юденича.
Эмиграция: Германия, Великобритания, Франция.

112 Корнилов Лавр Георгиевич (1870, ст. Каркаралинская, Семипалатинской обл., – 1918) – генерал от инфантерии, Верховный главнокомандующий (до августа 1917). Участник Русско-японской и Первой мировой войн.
Образование: Сибирский (Омский) кадетский корпус (1889), Михайловское артиллерийское училище (1892), Академия Генштаба (1898).
6 лет служил в штабе Туркестанского военного округа. Публиковал статьи о Персии, Индии. Участвовал в военно-географических экспедициях по Памиру.
Служил на разных должностях в военных округах (1905 – 1907). Был военным агентом (атташе) в Китае (1907 – 1911).
Командовал 49-й, затем 48-й пехотными дивизиями с начала Первой мировой. Тяжелораненым попал в плен (1915), из которого бежал в 1916 г.
Командовал войсками Петроградского ВО, а затем Юго-Западного фронта (1917). Был Верховным главнокомандующим.
Был арестован Временным правительством за попытку мятежа. Содержался в тюрьме в г. Быхове. При содействии генерала Н.Н. Духонина бежал в Новочеркасск.
Возглавил – вместе с генералом Алексеевым – Добровольческую армию в Новочеркасске (декабрь 1917) и вывел ее в 1-й Кубанский («Ледяной») поход.
Погиб под Екатеринодаром от разрыва снаряда (31марта 1918).

113 Духонин Николай Николаевич (1876 – 1917, Могилев) – генерал-лейтенант, и. о. Верховного главнокомандующего. Георгиевский кавалер.
Образование: Киевский кадетский корпус (1894), Александровское военное училище (1896), Академия Генштаба (1902).
Выступил против власти большевиков. Убит в Могилеве.

114 В истории Белого движения известно несколько Духопельниковых: Василий Кондратьевич (ок. 1883 – ?) – зав. коневодством Верхне-Донского округа, генерал для поручений при штабе, эвакуирован из Евпатории на тральщике Т-412;
Лев Логинович (1857 – ?) – полковник, в ДА председатель военно-полевого суда, генерал-майор;
Лев Яковлевич (1880 – ?) – полковник, из дворян ВВД, казак ст. Кочетовской (Константиновской) Обл. войска Донского, окончил Донской кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище (1900), в ДА, ВСЮР и РА до эвакуации Крыма.
Эмиграция: Греция (о. Лемнос), Болгария.

115 Шведер Эдуард-Павел-Михаил Николаевич (1870 – 1918) – генерал-майор.
Офицер гвардейской кавалерии. В Добровольческой армии – в резерве чинов при штабе главнокомандующего (декабрь 1918).

116 Каледин Василий Максимович (1859 – 1919, Новочеркасск) – генерал-майор (1914), участник Первой мировой и Гражданской войн.
Происходил из старого казачьего рода станицы Усть-Хоперской на Дону. Кроме старшего брата, Алексея Максимовича, Донского атамана, имел брата Савву и двух сестер (Александру, по мужу Наследышеву, и Анну, по мужу Шарапову). Сын Василия – Константин. У Саввы – сын Семен и дочь Ольга, проживающая в Израиле.
Образование: 2-е Константиновское училище (1878).
Занимал командные должности: командир 2-й бригады 3-й Донской казачьей дивизии, командующий 4-й Донской казачьей дивизией.
Был управляющим отделом внутренних дел Донского правительства.

117 Бармасов А.П. упоминается в статье В.В. Курбатова «Странички истории развития охотничьего собаководства в Ленинграде» как известный судья-кинолог в испытаниях легавых.

118 Тостивен – управляющий общества «Унион» в г. Макеевке, где располагались рудники и металлургический завод, до января 1918 г., когда на основании решений IV съезда Советов Донбасса и Южного областного совета народного хозяйства была осуществлена национализация промышленности Донбасса.

119 В воспоминаниях о Гражданской войне и обзорах упоминается в числе прославившихся партизанский отряд кубанского сотника Грекова, сформированный в Новочеркасске в ноябре 1918 г. на базе возвращавшейся с фронта группы кубанцев и составлявший до 150 сабель и штыков. Греков А.Н. (? – 1920, Екатеринодар) – сотник, позже есаул. Прозвища свои – «Белый дьявол», «Альбинос» – получил из-за ранней седины и жестоких методов ведения войны. Расстрелян по приговору ЧК.
А.И. Деникина в книге «Борьба генерала Корнилова» пишет о нем: «Особенную известность получил отряд сотника Грекова «Белый альбинос», как сам он себя именовал, который в течение трех недель разбойничал в окрестностях Ростова, пока, наконец, отряд не был расформирован. Сам Греков где-то скрывался и только осенью 1918 г. был обнаружен в Херсоне или Николаеве, где вновь по поручению городского самоуправления собрал отряд, прикрываясь добровольческим именем. Позднее пойман в Крыму и послан на Дон в руки правосудия».
Известно стихотворение Н.В. Иванова «Последняя сотня» с посвящением «сотнику Грекову».
Если время для боя пришло,
Честь диктует другие законы.
Поднимая в атаку на Зло,
Мы сметем всех, кто будет не с нами,
Кто подняться над скотством не смог.
С нами будет российское знамя.
С нами будет непроданный Бог.
Мы исполнены веры и силы,
И бессмертна звенящая честь.
И жива еще матерь Россия,
И полки офицерские есть.

120 Чернецов Василий Михайлович (1880, ст. Калитвенская, Донецкого округа, – 1918, ст. Глубокая) – полковник (1918), участник Первой мировой войны. Георгиевский кавалер.
Образование: Каменское реальное училище (1907), Новочеркасское военное училище (1909).
Служил командиром сводной казачьей партизанской сотни при 4-й Донской казачьей дивизии, комендантом Макеевских рудников.
Организовал и возглавил партизанский отряд своего имени из офицеров-добровольцев и молодежи. Успешно действовал на Новочеркасском направлении.
В Добровольческой армии командир отряда. Под ст. Глубокой захвачен в плен и зарублен лично председателем Донского казачьего Военно-революционного комитета Ф.Г. Подтелковым.

121 Власов Михаил Евграфович (1869/79? – 1938, Пирей, Греция) – полковник. Из казаков ст. Новочеркасской Области войска Донского.
Командир 7-го Донского казачьего полка. В Донской армии комендант л.-гв. Казачьего полка. Во ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма.
Эмиграция: Греция.

122 Семилетов Эммануил Федорович (1872 – 1919, Новочеркасск) – участник Степного похода, генерал-майор (1918).
Образование: Новочеркасское военное училище.
В Донской армии: командир партизанского отряда, полковник, затем начальник собственного отдельного отряда, командующий Северной группой (1918). В Добровольческой армии и ВСЮР: командир Донского пешего батальона, командующий партизанскими отрядами Донской армии, начальник Сводно-партизанской дивизии (март 1919), начальник 3-й отдельной Донской добровольческой бригады.

123 Голубов Павел Васильевич (? – 1920, Екатеринодар) – авиатор, георгиевский кавалер.
Образование: Севастопольская авиационная школа (1912).
Капитан, командир 1-го авиапарка Румынского фронта. В Добровольческой армии и ВСЮР: помощник начальника авиации по технической части (1920).

124 Денисов Святослав Варламович (1878, ст. Луганская Области войска Донского, – 1957, Стратфорд, США) – генерал-лейтенант (1918), председатель Казачьего союза в США. Из дворян, сын генерал-майора ВВД, казак ст. Пятиизбянской.
Образование: Донской кадетский корпус (1896), Михайловское артиллерийское училище (1898), Академия Генштаба (1908).
Служил офицером л.-гв. Атаманского полка, командиром 11-го Донского казачьего полка.
В Донской армии на командных и штабных должностях: командующий Заплавской группой, начальник штаба Донской армии, командующий Южной группой, командующий Донской армией (май 1918), управляющий военным и морским отделом ВВД.
Эмиграция: Турция (Константинополь), Германия, США.

125 Дроздовский полк. Сформирован в Новочеркасске как Офицерский полк из стрелкового полка Отряда полковника Дроздовского (1918). В составе этого Отряда вошел в Добровольческую армию как часть 3-й пехотной дивизии, получив наименование 2-го офицерского. После смерти М.Г. Дроздовского стал носить его имя и с 4 января 1919 г. назывался 2-й офицерский стрелковый генерала Дроздовского полк. Входил в состав Дроздовской дивизии (октябрь 1919). Участвовал во 2-м Кубанском походе. В боях нес тяжелые потери.
Кроме Дроздовского полка известны Дроздовский офицерский конный полк, Дроздовский стрелковый полк, Дроздовская инженерная рота, Дроздовский артиллерийский дивизион, Дроздовская дивизия.
В эмиграции для чинов дроздовских воинских соединений был учрежден специальный нагрудный знак. На кладбище Сен-Женевьев-де-Буа память воинов-дроздовцев увековечена специальным мемориалом.
Известна полковая песня дроздовцев.

ПЕСНЯ ДРОЗДОВСКОГО ПОЛКА
Из Румынии походом
Шел Дроздовский славный полк,
Для спасения народа
Исполняя тяжкий долг.
Много он ночей бессонных
И лишений выносил,
Но героев закаленных
Путь далекий не страшил.
Генерал Дроздовский гордо
Шел с полком своим вперед,
Как герой, он верил твердо,
Что он родину спасет.
Ведал он, что Русь святая
Истомилась под ярмом,
Словно свечка, догорая,
Угасает с каждым днем.
Верил он, настанет время,
И опомнится народ,
И он сбросит свое бремя
И за нами в бой пойдет.
Пусть вернемся мы седые,
Враг под натиском бежал;
Под трехцветным русским флагом
Славу полк себе стяжал!

126 Дьяков Василий Авраамович (1886 – 1945) – генерал-майор (1919), георгиевский кавалер. Из дворян, сын офицера ВВД, казак станицы Новониколаевской Области войска Донского.
Образование: Донской кадетский корпус; Николаевское кавалерийское училище (1905).
Службу начал в л.-гв. Казачьем полку, где стал полковником.
В Донской армии: участник восстания в Новочеркасске, затем в отряде старшины Семилетова. Позже командир 1-го полка 1-й Донской конной дивизии, командир л.-гв. Казачьего полка, командир гвардейской бригады 1-й Донской конной дивизии, ее начальник.
Эмиграция: Греция (о. Лемнос), Польша.

127 Поляков Иван Алексеевич (1886, Новочеркасск, – 1969, Нью-Йорк, США) – генерал-майор (1918), Донской атаман (1947 – 1965). Из дворян, сын офицера ВВД, казак ст. Новониколаевской Области войска Донского.
Образование: Донской кадетский корпус; Николаевское инженерное училище (1908); Академия Генштаба (1914).
В штабе 9-й армии – старший адъютант отделения генерал-квартирмейстера и начальник военно-дорожного отделения.
В Донской армии: на командных и штабных должностях. С мая 1918 по февраль 1919 г. – начальник штаба Донской армии и ВВД.
Эмиграция: Югославия, США. Во время Второй мировой войны участвовал в формировании казачьих частей германской армии. В РОА (с 1944).

128 Кирилл Владимирович (1876 – 1938) – Великий князь, сын Великого князя Владимира Александровича, контр-адмирал Свиты Его Императорского Величества. Участвовал в Русско-японской войне на кораблях Тихоокеанского флота, был контужен. За недозволенный брак в октябре 1905 г. был исключен из службы, а в ноябре 1908 г. был вновь определен на службу в прежнем чине. Во время Первой мировой войны – командир Гвардейского экипажа и начальник морской батареи в действующей армии с февраля 1915 г. Глава Дома Романовых в эмиграции .

129 Сидорин Владимир Ильич (1882 – 1943, Берлин) – генерал-лейтенант (1919), командующий Донской армией (1919), командир Донского корпуса (март – апрель 1920). Заместитель председателя Союза офицеров армии и флота. Георгиевский кавалер. Сын офицера. Из дворян Области войска Донского, казак ст. Есауловской.
Образование: Донской кадетский корпус (1900), Николаевское инженерное училище (1902), Академия Генштаба (1910), Офицерская воздухоплавательная школа (1910).
Служил на штабных должностях, в том числе начальником штаба Западного фронта, полевого штаба атамана Каледина, штабов Северного фронта Донских войск, Походного атамана, Донской армии. Участвовал в Степном походе (1918, начштаба отряда). Участник вербовочных организаций в Петрограде и Москве (1917).
Эмиграция: Болгария, Югославия, Чехословакия, Германия.

130 Куропаткин Алексей Николаевич (1848 – 1925, с. Шешурино) – участник Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., генерал от инфантерии (1900), генерал-адъютант (1902), военный министр (1898 – 1904), главнокомандующий Русской армией на Дальнем Востоке в период Русско-японской войны.
Образование: 1-е Павловское училище (1866), Николаевская академия Генштаба (1874).
Командовал 1-й армией (после 1905), был членом Госсовета. Во время Первой мировой войны – командующий 5-й армией, Северным фронтом.
Туркестанский генерал-губернатор и войсковой наказный атаман Семиреченского казачьего войска. Руководил подавлением Туркестанского восстания.
С 1917 г. жил в своем бывшем имении Шешурино, Холмского уезда, Псковской губернии, преподавал в средней школе. В 1964 г. на его могиле поставлен памятник с надписью: «Основателю сельскохозяйственной Наговской школы».

131 Временное Донское правительство образовано на Дону 21 апреля 1918 г. белыми силами и существовало до 11 мая 1918 г., когда Круг спасения Дона в Новочеркасске создал новое Временное Донское правительство и передал власть генералу П.Н. Краснову, избранному Войсковым атаманом и объявившему позже, 5 июня, Донскую республику частью Юго-Восточного союза.
28 августа 1918 г. решением Большого Войскового Круга было образовано новое правительство, названное Совет Управляющими отделами.
В начале 1919 г. все силы Юга, противостоявшие красным, возглавил А.И. Деникин, отдавший приказ об образовании здесь единого военного командования. Таким образом, Донское правительство лишалось своей самостоятельности.

132 Корженевский Митрофан Васильевич (? – 1926, Бельгия). Упоминается в VII главе книги «Всевеликое Войско Донское» П.Н. Краснова: «Атаман ничего не имеет против того, чтобы и дальше идти по этому пути, и финансовое совещание представителей Добровольческой армии с управляющим отделом финансов Донского войска господином Корженевским и директором Государственного банка окончилось совершенным согласием».
Во-видимому, его братом был Корженевский Всеволод Васильевич (1880 – 1959, Брисбен, Австралия) – выпускник Михайловского училища (1902), полковник, георгиевский кавалер, служивший в Русской Армии и ВСЮР, в эмиграции (Франция, Австралия) – заместитель начальника отдела РОВС.

133 Светозаров Владимир Николаевич – педагог, статский советник, член неказачьей части Донского правительства, созданного на Дону Кругом спасения Дона 21 апреля 1918 г. Известен также Светозаров Михаил Николаевич, окончивший сначала Тамбовскую семинарию, а затем Санкт-Петербургскую (с 1914 – Петроградскую) духовную академию в 1911 г. (курс LXVIII). Удостоен степени кандидата богословия второго разряда. Позже возглавлял в Москве школу № 622 в Таганском районе (Марксистская ул., 10). Возможно, брат В.Н. Светозарова.
Светозаров Николай Николаевич – штабс-капитан.
Образование: Пажеский корпус (1905).
Тяжело ранен в бою (1914). Погребен в Петрограде, в Новодевичьем монастыре, 12.09.1914. Вероятно, брат В.Н. Светозарова.

134 Мельников Николай Михайлович (1882/1883 – 1972, Кормнейан-Паризи, Франция) – последний председатель Донского правительства, председатель Совета министров Южно-Русского правительства.
Образование: гимназия в Царицыне, юридический факультет Императорского Московского университета (1906).
Служил мировым судьей, был избран председателем Съезда мировых судей 2-го Донского округа (1913), членом Новочеркасской судебной палаты (1918 – 1919).
Участвовал в работе Войсковых Кругов при атамане Каледине, сотрудничал с атаманом Богаевским.
Эмиграция: Турция, Франция.
Масон. Занимался литературной деятельностью.
С 1956 г. жил в доме престарелых в Кормней-ан-Паризи.
Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

135 Бобриков Степан Леонидович (1874 – 1956, Сен-Женевьев-де-Буа, Франция) – генерал-майор (1918). Из дворян ВВД, сын офицера, казак ст. Кривянской.
Образование: Донской кадетский корпус (1894), Николаевское кавалерийское училище (1896).
Служил офицером л.-гв. Казачьего полка. Полковник, управляющий конным заводом.
В Донской армии: участник восстания в ст. Заплавской, интендант армии, состоял при главном начальнике снабжений ВВД (1918), руководитель Одесского закупочного бюро (1919).
Эмиграция: Турция, Франция.

136 Петров Адриан Петрович (ок. 1879 – 1933, Белград) – педагог.
Служил инспектором Харьковского девичьего института, Родионовского Казанского, Мариинского Донского и Смольного институтов. В 1927 г. – 25-летие педагогической деятельности.
Эмиграция: Турция (Константинополь), Чехословакия, Югославия. Директор русской гимназии в г. Моравска Тржебова, инспектор Донского Мариинского женского института в г. Бела Црква, глава Белоцерковской группы Русского педагогического общества. Материалы о нем – на сайте, посвященном Марине Цветаевой.
Похоронен на Новом кладбище в Белграде у Иверской часовни.

137 Захаров Николай Михайлович (? – 1930, Моравска Тржебова, Чехословакия) – юрист, выдающийся судебный деятель. Председатель Новочеркасской судебной палаты.
Эмиграция: Чехословакия. Библиотекарь русской гимназии.

138 Росси Павел (1894, Одесса, – 1992, Рим). Похоронен на римском кладбище Verano. Там же покоятся: Росси Ксения Георгиевна, урожд. Лемини-Македон (1897, Одесса, – 1968, Рим), дочь Георгия Яковлевича Лемини-Македон и Нины Станиславовны, урожд. Кельдерс. Росси-Лемини-Македон Николай (1920, Стамбул, – 1991, США). Росси Екатерина (ок. 1914 – 1932, Стантон, США).

139 Лукомский Александр Сергеевич (1868 – 1939, Нейи-сюр-Сен, район Парижа, Франция) – известный военный и общественно-политический деятель. Участник Первой мировой и Гражданской войн. Генерал-лейтенант Генерального штаба (1916). Видный деятель Белого движения в России и за рубежом.
Образование: Петровско-Полтавский кадетский корпус, 1-е Павловское военное училище, Николаевское инженерное училище, Николаевская академия Генерального штаба (1897).
Службу начал во 2-м саперном батальоне, затем служил в Киевском военном округе, где был старшим адъютантом 12-й пехотной дивизии (1902 – 1907). Генерал-майор и начальник мобилизационного отдела Главного управления Генштаба (1910). Успешно подготовил и провел общую мобилизацию (1914).
Помощник военного министра (с 1915). Начальник 32-й пехотной дивизии на Юго-Западном фронте (апр. 1916). Генерал-квартирмейстер Ставки, зам. председателя Особого совещания по обороне государства (конец 1916). Начальник штаба Верховного главнокомандующего при генерале Корнилове (1917).
Был арестован Временным правительством вместе с Корниловым и помещен в Быховскую тюрьму. Бежал на Дон, участвовал в создании Добровольческой армии. Военный министр, председатель Особого совещания Вооруженных Сил Юга России.
Эмиграция: Турция, Франция, США. Был представителем генерала Врангеля, ведал эвакуацией Русской Армии из Крыма и ее поселением в Константинополе. Выполнял секретные поручения Великого князя Николая Николаевича. Был начальником всех воинских подразделений, связанных с РОВС на Дальнем Востоке и в Америке, с 1928 г. – в распоряжении председателя РОВС. Автор воспоминаний в двух томах. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

140 Барон Врангель Петр Николаевич (1878, Ново-Александровск, ныне Зарасай, Литва, – 1928, Брюссель) – видный военный и политический деятель. Генерал от кавалерии. Участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Георгиевский кавалер. Основатель Русского Обще-Воинского союза (1924).
Из старинного дворянского рода Санкт-Петербургской губернии, сын директора страхового общества в Ростове.
Образование: Ростовское реальное училище, Горный институт в СПб. (1901), офицерский экзамен на корнета Гвардии при Николаевском кавалерийском училище (1902), Академия Генштаба (1910).
Службу начал вольноопределяющимся в л.-гв. Конном полку. Корнет во 2-м Аргунском полку Забайкальского войска. Со своим полком участвовал в боях в Германии (1914). Командовал Нерчинским полком Забайкальского казачьего войска, Уссурийской конной, 7-й кавалерийской дивизиями, сводным конным корпусом.
В Добровольческой армии (1918) командир бригады 1-й конной дивизии, начальник этой дивизии. Командующий Добровольческой армией (1918). Командующий Кавказской Добровольческой армией (1919). Возглавил Вооруженные Силы Юга России (позже Русская Армия) в марте 1920 г. Отдал приказ об эвакуации Крыма (11 ноября 1920), «беспримерной и успешной».
Эмиграция: Турция (Галлиполи, Константинополь), Сербия (Сремски-Карловцы), Бельгия. Работал горным инженером. Скоропостижно скончался от туберкулеза. По завещанию был перезахоронен в Белграде, в храме Святой Троицы.

141 Митрополит Анастасий, в миру Грибановский Александр Александрович (1873, Тамбовская губерния, – 1965, Джорданвилль, США) – видный деятель православной церкви в России (до 1919) и за рубежом. Из семьи священника.
Образование: Тамбовская духовная семинария, Московская духовная академия (1897). Кандидат богословия.
Пострижен в монахи в Тамбове (1898).
Архимандрит и ректор Московской духовной семинарии (1901). Епископ Серпуховской, викарий Московской епархии (1906), Холмский и Люблинский (1914), Кишиневский (1915). Архиепископ Кишиневский и Хотинский (1916).
Член Поместного собора Русской православной церкви (1917 – 1918), председатель отдела церковного имущества и редакционного отдела, председатель комиссии по выработке порядка избрания патриарха. Член Священного синода и Высшего Церковного Совета (1917).
Эмиграция: Турция (Константинополь), Палестина, Австрия, Берлин, США. Управлял русскими православными общинами в Константинополе (1919), возглавлял русскую миссию в Палестине (1924 – 1935). В сане митрополита (1935) возглавил Русскую зарубежную (Синодальную) церковь (1936 – 1964), эвакуировался вместе с Архиерейским синодом и канцелярией в Вену (1944), Мюнхен (1945), США (1950). На покое с 1964 г. Похоронен на кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.

142 В эмиграции известны следующие Усачевы: Виктор Владимирович, Григорий Андреевич, Григорий Павлович, Лукьян Лукьянович, Николай Семенович, Петр Сергеевич, Федор Ф., Яков Куприянович, Аксюта Васильевна, две Анны Павловны, Екатерина Филипповна, Лукерья Васильевна, Лукерья Ф., Мавра Ивановна, Марфа Павловна, Наталья Валериановна.
Местами их проживания были Чехословакия, Франция, Югославия, Америка и в большинстве случаев (10 человек) Канада.

143 Александр Карагеоргиевич (1888, Цетинье, – 1934, Марсель, Франция) – король Сербов, Хорватов и Словенцев с 1929 г.
Отец Петр I, король Сербов, Хорватов и Словенцев. Мать Зорка Петрович-Негош. Брак с Марией Гогенцоллерн (1922). Дети: Петр II, король Югославии; Томислав и Александр Карагеоргиевичи.
Погиб в результате покушения.

144 Дрейер Николай Николаевич (1889, Ника, – 1975, Чехословакия) – педагог.
Образование: учился на агрономическом факультете Киевского политехнического института.
Служил офицером во время Первой мировой войны (по воспоминаниям Н.П. Анциферова).
Эмиграция: Турция (Константинополь), Чехословакия (Прага). Работал воспитателем в русской гимназии. По словам Т.Н. Камендровской, «все его воспитанники в один голос восхищались им, его знаниями, умением понять психологию молодежи, прямотой и честностью».

145 Гнедовский Д.Д. – упоминается в Памятной книге Минской губернии за 1915 г.

146 Газалов Михаил Мартынович (1867 – 1923) – до эмиграции полковник, геодезист, преподаватель Пажеского корпуса и профессор Технологического института.
147 Пащенко Алексей Георгиевич – подполковник, участник Русско-японской войны, командир 2-й батареи 9-й артиллерийской бригады. Упоминается в книге «История Русско-японской войны 1904 – 1905» под ред. И.И. Ростунова (М.: Наука, 1974).
Пащенко Василий Григорьевич (1868 – 1932, Моравска Тржебова, Чехословакия) – генерал-лейтенант, специалист по крепостной артиллерии.
Образование: Михайловское артиллерийское училище, Михайловская артиллерийская академия.
Руководил крепостным отделом Офицерской артиллерийской школы. Последовательно – начальник артиллерии Либавской крепости, сотрудник генерал-инспектора артиллерии Великого князя Сергея Михайловича, инспектор артиллерии 4-го Кавказского армейского корпуса.
Автор трудов по математике и артиллерии.
Эмиграция: Чехословакия. Преподаватель Русской реформированной реальной гимназии в г. Моравска Тржебова.

148 Ктитарев Яков (1878 – ?) – протопресвитер, в миру Ктитарев Яков Николаевич.
Образование: Санкт-Петербургская духовная семинария, курс LXI, магистрант Санкт-Петербургской духовной академии (1904), кандидат богословия.
Эмиграция: Франция. Преподаватель гомилетики в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже (1942 – 1944). Настоятель православного прихода в Бийанкуре, священник Александро-Невского собора в Париже. Преподаватель гомилетики в богословском институте. Член Епархиального совета. Автор богословских трудов.

149 Когосьян(ц) Арам Емельянович (? – 1934, Прага, Чехословакия) – педагог. Директор русской гимназии в г. Моравска Тржебова, преподаватель русской гимназии в Праге.

150 Зеньковский Василий Васильевич (1881, Проскуров, Подольской губернии, – 1962, Париж) – философ, психолог, педагог. Протоиерей.
Образование: историко-филологический и естественно-математический факультеты Киевского университета, написал диссертацию «О психологической причинности» (1915).
Служил доцентом (1912 – 1915), затем профессором (1915 – 1919) Киевского университета (1912), министром культуры и исповеданий в правительстве гетмана Скоропадского (1918 – 1919).
Председатель Киевского общества по изучению религии и философии (1910). Работал на вечерних женских курсах А. Жекулиной, в мужской гимназии М. Стельмашенко, женской гимназии Е. Крюгер и М. Стельмашенко. Руководил социально-педагогическими и психологическими исследованиями «Дети и война» (1915), автор книги «Социальное воспитание, его задачи и пути» (1917 – 1918).
Эмиграция: Югославия (Белград), Франция (Париж), Чехословакия (Прага). Профессор богословского и философского факультетов Белградского университета (с 1919), основатель Российского педагогического института в Праге и руководитель кафедры экспериментальной и детской психологии (1923 – 1926). Глава Педагогического бюро по делам русской зарубежной школы (1923 – 1927).
Зеньковский Александр Васильевич (1878, Подольская губерния, – 1966, Нуарк, штат Нью-Йорк, США) – сотрудник П.А. Столыпина, о котором написал книгу «Правда о Столыпине», профессор, автор книги «Техника банковского дела».
Жизнь в России связана в основном с Киевом, где был одним из руководителей губернской управы и профессором Киевского коммерческого института.
В годы Первой мировой войны продолжал преподавать и работал в земстве.
В годы Гражданской войны приглашен в Константинополь французско-итальянской фирмой.
Эмиграция: Германия (Берлин), Чехословакия (Прага), США (в основном Нью-Йорк). Преподавал в Берлинском русском научном институте, в институтах в Праге. Член Русско-американского союза.

151 Астров Николай Иванович (1868, Москва, – 1934, Прага) – российский общественный деятель конца XIX – начала XX в. Из семьи врача.
Образование: юридический факультет Московского государственного университета (1892).
Член ЦК партии кадетов. Директор правления Московского городского кредитного общества. Гласный Московской городской думы и губернского земского собрания. Московский городской голова.
В годы Гражданской войны – участник Особого совещания при Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России.
Эмиграция: в основном Чехословакия (Прага). Написал воспоминания, изданные в Париже в 1941 г.

152 По-видимому, Безуглов Иван Иванович (1898, ст. Великокняжеская, – 1964, Нью-Йорк, США) – сын донского коннозаводчика, участник восстания в Орловской станице, видный деятель казачьего движения.
Образование: Великокняжеское реальное училище, Донской университет (не окончил), прослушал курс Сельскохозяйственного института в Брно.
Служил в Богаевском полку, участвовал в рейде Мамонтова, произведен в чин хорунжего.
В эмиграцию ушел в составе 6-го Донского казачьего полка. 12 лет был атаманом Общеказачьей станицы в Братиславе. Занимал ряд должностей в организациях казаков-националистов, был в том числе окружным атаманом в Словакии, помощником Руководителя, генеральным секретарем Казачьего Национального Движения, секретарем Верховного казачьего Представительства, зам. его председателя, а также избирался председателем Центрального правления КНД.
Активно занимался творческой и издательской работой в казачьих газетах и журналах, был редактором журналов «Казакия» и «Казачий вестник». С 1945 г. возглавлял Независимое национальное объединение в Германии.
Известен также Безуглов Иван Варламович, унаследовавший от отца, Безуглова Варлама Семеновича, коннозаводческое хозяйство и продолжавший вести его вместе с женой Анной Ивановной, урожд. Корольковой, до 1920 г.

153 След фамилии Зубаревых в эмиграции: Зубарев Василий Федорович (? – 1937, Жиен, Луара, Франция) – казак станицы Луганской; Зубарев Г.В. (1888 – 1933, разъезд Синхитун, Китай) – старший дорожный мастер, покончил жизнь самоубийством; Зубарев Георгий Андреевич (? – 1961, Виллебран, Франция) – сотник Донского войска; Зубарев Яков Александрович (? – 1931, Париж); Зубарева (в замужестве Голякова) Людмила Николаевна (1894 – 1990, Анже, департамент Мен-и-Луара, Франция) – пансионерка дома для престарелых в Ганьи.

154 Отец Сергий, в миру Аркадий Королев (1881, Москва, – 1952, Казань) – епископ Бельский, Казанский и Чистопольский.
Родился в семейном купеческом особняке на Пресне.
Образование: Дмитровское духовное училище, Вифанская семинария близ Троице-Сергиевой лавры, Московская духовная академия.
Служил послушником в Яблочинском монастыре на границе с Польшей, пострижен в монахи (1907), назначен епископом Бельским по распоряжению патриарха Тихона (1930). Хиротонисан в архиепископа (1931). Бельская епархия территориально относилась к Польше, отсутствие у отца Сергия польского гражданства стало поводом для его ареста и вывоза в Чехословакию (1922).
Эмиграция: Чехословакия (Прага), Германия (Берлин). Епископ Пражский, викарий митрополита Евлогия в Чехословакии, Австрии, Венгрии.
Отец Сергий неизменно вызывал глубочайшее уважение, духовную привязанность своих прихожан, их искреннюю любовь и безграничное доверие.

155 Исаакий, в миру Иван Васильевич Виноградов (1895, Санкт-Петербург, – 1981, Елец) – архимандрит, настоятель Казанского и Никольского храмов в Алма-Ате, благочинный Елецкого района, настоятель Вознесенского собора Ельца. Участник Первой мировой и Гражданской войн.
Образование: 1-е реальное училище в Санкт-Петербурге, 2 курса Санкт-Петербургской духовной академии (1913 – 1914), Владимирское военно-пехотное училище (1914 – 1916), Православный богословский институт в Париже (1928).
Служил прапорщиком армейской пехоты на Румынском фронте, рядовым стрелком в отряде М.Г. Дроздовского, участвовал во всех боях и походах Дроздовской дивизии (1918 – 1920), в том числе в Румынском походе. Был трижды ранен, дослужился до чина капитана. В Добровольческой армии генерала Деникина (1918 – 1920) получил звание штабс-капитана.
Эмиграция: Турция (Галлиполи), Румыния, Болгария (София, Севлиево, Габрово), Франция (Париж), Чехословакия (Прага). В Париже пострижен в монахи с именем Исаакий (1927), рукоположен в иеродьякона (1927), иеромонаха (1928). Там же посвящен в сан игумена (1933), в Праге – в сан архимандрита (1936).
После окончания Второй мировой войны арестован и отправлен в Карлаг. С 1947 до 1958 г. жил в Казахстане, с 1958 г. до конца дней – в Ельце, посвятив себя пастырскому служению.

156 Бискупский Василий Викторович (1878 – 1945, Мюнхен) – генерал-майор, командующий 3-й кавалерийской дивизией. Георгиевский кавалер.
Образование: 2-й кадетский корпус (1895), Николаевское кавалерийское училище (1897).
Службу начал офицером л.-гв. Конного полка. Командующий войсками гетмана в Одессе (1918).
Эмиграция: Германия. Глава Западнорусского правительства в Берлине (1919), участник Рейхенгалльского монархического съезда (1921). Начальник управления по делам русской эмиграции в Германии (с 1936). Генерал от кавалерии (по КИАФ).

157 Долгопятов Григорий Иванович (1897 – ?) – генерал-майор. Участник Первой мировой и Гражданской войн. Казак ст. Калитвенской, Донецкого округа, ВД.
Образование: Каменское реальное, Новочеркасское казачье училища, Пражский университет.
Службу начал казаком 19-го Донского казачьего полка (1915). Занимал в нем офицерские должности (1915 – 1918). Есаул (1917). В отставке (1918). В Донской армии (1918 – 19121): войсковой старшина (1918), генерал-майор (1920), командир 18-го Донского казачьего полка (1920 – 1921).
Эмиграция: Греция (о. Лемнос), Болгария, Чехословакия. Член правления Общества русских эмигрантских организаций в ЧСР.

158 Возможно, Ковалев Стефан Ильич (1897 – 1963) – полковник Алексеевского пехотного полка. Похоронен на Сен-Женевьев-де-Буа.

159 Маракуев Сергей Владимирович (? – 1945) – член Донского правительственного комитета (1917), председатель правления Юго-Восточного союза кредитных кооперативов (1919).
Эмиграция: Чехословакия. Директор Русского института сельскохозяйственной эмиграции (1921). Представитель Донского атамана в Чехословакии. Арестован в Праге (1945). Умер в пересыльной тюрьме.

160 Ефремов Константин Александрович, член Успенского Братства в Праге, – известно только место захоронения на Ольшанском кладбище в Праге: 2гор – 18 – 226.

161 Ерохин Феодор (? – 1959) – донской казак, родившийся в ст. Благовещенка, Донской области. Место захоронения на Ольшанском кладбище в Праге: 2гор – 20 – 67/178.

162 Горбушин Василий Иванович – упоминается в «Записках» П.Н. Врангеля: «Сушков, Скобцов, Горбушин, оба Успенки...», а также в 5-м томе («Вооруженные Силы Юга России») «Очерков русской смуты» генерала А.И. Деникина.

163 Возможно, Папко Алексей Николаевич (ок. 1914 – 1970, Спрингфилд, США) – казак станицы Тенгинской Кубанского казачьего войска. Похоронен на кладбище Ок-Гров.

164 Глазков Сергей Викторович (? – 1935, Париж) – штабс-капитан Особого пехотного полка. Похоронен на кладбище Сен-Жермен.

165 Чекунов Иван Степанович (1876, станица Раздорская, – 1957, Париж, Франция) – организатор и первый председатель Общеказачьего союза во Франции. До эмиграции был новочеркасским врачом (до 1920).

166 Барон фон Нейрат Константин (1873, Клейнлатбах, Вюртемберг, – 1956, Эйнцвейхинген) – один из главных военных преступников фашистской Германии. На дипломатической службе (с 1908). В качестве министра иностранных дел (1932 – 1938) обеспечивал дипломатическую подготовку немецко-фашистской агрессии. Возглавлял Тайный кабинет – консультативный орган по вопросам внешней политики (1938 – 1939). Как протектор Чехии и Моравии (1939 – 1942) осуществлял оккупационный режим в Чехословакии. На Нюрнбергском процессе (1945 – 1946) был приговорен к 15 годам тюремного заключения. Досрочно освобожден в 1954 г.

167 Асеева (Ассеева) Клеопатра Давыдовна – супруга Асеева, сестра князя Соломона Давыдовича Гегелашвили, полковника Корниловской артиллерийской бригады, дослужившегося до чина майора в чехословацкой армии, члена РОВС и Союза галлиполийцев. К.Д. Асеева активно участвовала в работе Дамского комитета Галлиполийского землячества в Праге.
Сын Клеопатры Давыдовны – Асеев Константин Антонович (1901 – 1993, Аргентина) – фейерверкер Корниловской артиллерийской бригады, сбежавший в Добровольческую армию во время Гражданской войны и получивший Георгиевский крест из рук генерала А.П. Кутепова.

168 Никольская Елизавета Николаевна – упоминается в книге «Дитя золотого века» Элеоноры Мусатовой, которая пишет, что она «брала уроки у знаменитой балерины Никольской», кроме того, – в документальном фильме «Русская эмиграция». В описании одного из кадров – перечень группы лиц: «Немирович-Данченко, Петр Струве, философ Лосский, балерина Елизавета Никольская».

169 Гижицкая Елена Ивановна (1874 – 1946) – бывшая фрейлина Ее Величества, урожд. баронесса Велио, супруга камергера Двора Его Величества и члена 3-й и 4-й Государственных дум Александра Степановича Гижицкого (1869 – 1938). В эмиграции А.С. был старостой Союза русских соколов. Супруги имели четверых детей.

170 Савицкий Петр Николаевич (1895, Чернигов, – 1968, Прага) – экономист, философ, педагог.
Сын члена Государственного совета, действительного статского советника. Ученик П.Б. Струве. Рано опубликовал первые научные работы. Был коммерческим секретарем российского посланника в Норвегии. Защитил кандидатскую диссертацию и готовился к профессорскому званию в Петроградском политехническом институте.
Во время Гражданской войны воевал на Украине на стороне гетмана Скоропадского. Был парижским представителем администрации генералов Врангеля и Деникина. Был членом правительства Юга России.
Эмиграция: Турция (Константинополь), Болгария (София), Чехословакия (Прага). Преподаватель русского института. Директор русской гимназии в Праге (1940 – 1944). Арестован, вывезен в Москву, осужден на 10 лет лагерей. Вернулся в Чехословакию по отбытии срока. Автор сборника стихов (1960).

171 Поляков Алексей Филиппович (1890 – 1961, Париж) – лейтенант, инженер-механик флота. Пел в хоре. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

172 Атланов К.С. – участник восстания казаков на Верхнем Дону весной 1919 г. (см. газету «Новый ракурс», № 37, 1 сентября 2004 г.: «Первыми поднялись стаицы, которые под руководством казака Атланова вырубили всех находившихся в Еланской станице большевиков»). Урядник. Произведен сначала в вахмистры, затем в хорунжие, впоследствии атаман ст. Еланской.

173 След фамилии в эмиграции: Прохаска (урожд. Сперанская) Вера Александровна (? – 1954, Касабланка, Марокко); Прохаска Василий; Прохаска Елизавета (? – 1976, Белград).

174 След фамилии в эмиграции: Прокудин Иван Илларионович (?, Рассказово, Тамбовской обл., – 1934, Китай); Прокудин П.В. (? – 1954, США) – основатель шахматного кружка в Сан-Франциско; Прокудин-Березин Владимир Иванович (? – 1962, США); Прокудин-Горский (без имени) (? – 1961, Франция). Прокудин-Горская (урожд. Низовиц) Лидия Александровна (1896 – 1978, Франция); Прокудин-Горская (урожд. Беловежская) Лидия Антоновна (1895 – 1943, Франция); Прокудина Мария Федоровна (1883 – 1969, Париж); Прокудина Елизавета Ивановна (1876 – 1957, Франция).

175 Горчуков Мирон Афиногенович (1873, станица Кочетавская, Донской области, – 1952, Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, США) – учитель, донской общественный деятель. Бывший товарищ председателя Донского округа. Супруга Горчукова (Пашутина) Вера Ивановна (? – 1931, Моравска Тржебова, Чехословакия) до эмиграции жила в Новочеркасске.

176 След фамилии в эмиграции: Кубанская Мария Петровна (? – 1955, Фюрт, Германия).

177 Комитет Освобождения Народов России (КОНР) – орган руководства русскими и другими национальными организациями, сотрудничавшими с Германией. Учрежден 14 ноября 1944 г. в Праге (замок Гратчаны) под председательством генерала А.А. Власова. В состав КОНР вошло прежде всего Освободительное движение народов России (ОДНР) с главной своей составляющей – Русским освободительным движением (РОД). Этими терминами именовалось движение советских граждан и эмигрантов, объединившихся для свержения государственного строя СССР. Движение опиралось на органы самоуправления на оккупированных фашистами территориях, военизированные формирования при этих органах, боевые части в составе германской армии, называемые Русской освободительной армией (РОА), а также на добровольных помощников тыловых служб. Отряды участников движения организовывались по национальному признаку, который был положен и в основу создаваемых с 1942 г. Восточным министерством Третьего рейха национальных комитетов и отечественных советов: азербайджанский, армянский, белорусский (Самопомощь), грузинский, калмыцкий, карачаевский, кабардино-балкарский, латвийский, литовский, татарский, туркестанский, украинский (Центральная Рада).
Одной из целей белоэмигрантских организаций было создание российского правительства и вооруженных сил. Одной из подобных попыток стало создание Национально-трудового союза (НТС).
Руководящий орган КОНР – президиум КОНР во главе с генералом А.А. Власовым. В его состав входили: генерал-майоры Ф.И. Трухин, В.Ф. Малышкин; генерал-майор профессор Д.Е. Закутный; генерал-лейтенанты Г.Н. Жиленков и Е.И. Балабин; профессора Ф.П. Богатырчук, Н.Н. Будзилович, С.М. Руднев.

178 Манифест КОНР был провозглашен одновременно с созданием КОНР 14 ноября 1944 г. в Испанском зале пражского замка Гратчаны в присутствии около 600 человек., 18 ноября состоялась встреча в Берлине, в здании «Европа-Хаус», в присутствии около полутора тысяч человек, преимущественно русских.
В своем выступлении А.А. Власов изложил свое понимание революционных событий как закономерных в истории освободительного движения в России. На «самом критическом своем этапе» революция была, однако, узурпирована большевиками, создавшими террористическую по природе своей государственную систему. Главной целью КОНР генерал А.А. Власов провозгласил борьбу с большевизмом, для которой необходимо «прежде всего единение антибольшевистских сил».
«Соотечественники! Братья и сестры!
В час тяжелых испытаний мы должны решить судьбу нашей Родины, наших народов, нашу собственную судьбу.
Человечество переживает эпоху величайших потрясений. Происходящая мировая война является смертельной борьбой противоположных политических систем.
Борются силы империализма во главе с плутократами Англии и США, величие которых строится на угнетении и эксплуатации других стран и народов. Борются силы интернационализма во главе с кликой Сталина, мечтающего о мировой революции и уничтожении национальной независимости других стран и народов. Борются свободолюбивые народы, жаждущие жить своей жизнью, определенной их собственным историческим и национальным развитием.
Нет преступления большего, чем разорять, как это делает Сталин, страны и подавлять народы, которые стремятся сохранить землю своих предков и собственным трудом создать на ней свое счастье. Нет преступления большего, чем угнетение другого народа и навязывание ему своей воли.
Силы разрушения и порабощения прикрывают преступные цели лозунгами защиты свободы, демократии, культуры и цивилизации. Под защитой свободы они понимают завоевание чужих земель. Под защитой демократии они понимают насильственное навязывание своей политической системы другим государствам. Под защитой культуры и цивилизации они понимают разрушение памятников культуры и цивилизации, созданных тысячелетним трудом других народов.
За что же борются в эту войну народы России? За что они обречены на неисчислимые жертвы и страдания?
Два года назад Сталин еще мог обманывать народы словами об отечественном, освободительном характере войны. Но теперь Красная армия перешла государственные границы Советского Союза, ворвалась в Румынию, Болгарию, Сербию, Хорватию, Венгрию и заливает кровью чужие земли. Теперь очевидным становится истинный характер продолжаемой большевиками войны. Цель ее – еще больше укрепить господство сталинской тирании над народами СССР, установить это господство во всем мире.
Народы России более четверти века испытывали на себе тяжесть большевистской тирании.
В революции 1917 года народы, населявшие Российскую империю, искали осуществления своих стремлений к справедливости, общему благу и национальной свободе. Они восстали против отжившего царского строя. который не хотел, да и не мог уничтожить причин, порождавших социальную несправедливость, остатки крепостничества, экономической и культурной отсталости. Но партии и деятели, не решавшиеся на смелые и последовательные реформы после свержения царизма народами России в феврале 1917 года, своей двойственной политикой, соглашательством и нежеланием взять на себя ответственность перед будущим не оправдали себя перед народом. Народ стихийно пошел за теми, кто пообещал ему дать немедленный мир, землю, свободу и хлеб, кто выдвинул самые радикальные лозунги.
Не вина народа в том, что партия большевиков, пообещавшая создать общественное устройство, при котором народ был бы счастлив и во имя чего были принесены неисчислимые жертвы, – что эта партия, захватив власть, завоеванную народом, не только не осуществила требований народа, но, постепенно укрепляя свой аппарат насилия, отняла у народа завоеванные им права, ввергла его в постоянную нужду, бесправие и самую бессовестную эксплуатацию.
Большевики отняли у народов право на национальную независимость, развитие и самобытность.
Большевики отняли у народа свободу слова, свободу убеждений, свободу личности, свободу местожительства и передвижения, свободу промыслов и возможность каждому человеку занять свое место в обществе сообразно со своими способностями. Они заменили эти свободы террором, партийными привилегиями и произволом, чинимым над человеком.
Большевики отняли у крестьян завоеванную ими землю, право свободно трудиться на земле и свободно пользоваться плодами своих трудов. Сковав крестьян колхозной организацией, большевики превратили их в бесправных батраков государства, наиболее эксплуатируемых и наиболее угнетенных.
Большевики отняли у рабочих право свободно избирать профессию и место работы, организовываться и бороться за лучшие условия и оплату своего труда, влиять на производство и сделали рабочих бесправными рабами государственного капитализма.
Большевики отняли у интеллигенции право свободно творить на благо народа и пытаются насилием, террором и подкупом сделать ее оружием своей лживой пропаганды.
Большевики обрекли народы нашей родины на постоянную нищету, голод и вымирание, на духовное и физическое рабство и, наконец, ввергли их в преступную войну за чуждые им интересы.
Все это прикрывается ложью о демократизме сталинской конституции, о построении социалистического общества. Ни одна из стран в мире не знала и не знает такого низкого жизненного уровня при наличии огромных материальных ресурсов, такого бесправия и уничтожения человеческой личности, как это было и остается при большевистской системе.
Народы России навеки разуверились в большевизме, при котором государство является всепожирающей машиной, а народ – ее бесправным, обездоленным и неимущим рабом. Они видят грозную опасность, нависшую над ними. Если бы большевикам удалось хотя временно утвердиться на крови и костях народов Европы, то безрезультатной оказалась бы многолетняя борьба народов России, стоившая бесчисленных жертв. Большевизм воспользовался бы истощением народов в этой войне и окончательно лишил бы их способности к сопротивлению. Поэтому усилия всех народов должны быть направлены на разрушение чудовищной машины большевизма и на предоставление права каждому человеку жить и творить свободно, в меру своих сил и способностей, создание порядка, защищающего человека от произвола и не допускающего присвоения результатов его труда кем бы то ни было, в том числе и государством.
Исходя из этого, представители народов России, в полном сознании своей ответственности перед своими народами, перед историей и потомством, с целью организации общей борьбы против большевизма создали Комитет Освобождения Народов России.
Своей целью Комитет Освобождения Народов России ставит:
а) Свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 года;
б) Прекращение войны и заключение почетного мира с Германией;
в) Создание новой свободной народной государственности без большевиков и эксплуататоров.
В основу новой государственности народов России Комитет кладет следующие главные принципы:
1. Равенство всех народов России и действительное их право на национальное развитие, самоопределение и государственную самостоятельность.
2. Утверждение национально-трудового строя, при котором все интересы государства подчинены задачам поднятия благосостояния и развития нации.
3. Сохранение мира и установление дружественных отношений со всеми странами и всемерное развитие международного сотрудничества.
4. Широкие государственные мероприятия по укреплению семьи и брака. Действительное равноправие женщины.
5. Ликвидация принудительного труда и обеспечение трудящимся действительного права на свободный труд, созидающий их материальное благосостояние, установление для всех видов труда оплаты в размерах, обеспечивающих культурный уровень жизни.
6. Ликвидация колхозов, безвозмездная передача земли в частную собственность крестьян. Свобода форм трудового землепользования. Свободное пользование продуктами собственного труда, отмена принудительных поставок и уничтожение долговых обязательств перед советской властью.
7. Установление неприкосновенной частной трудовой собственности. Восстановление торговли, ремесел, кустарного промысла и предоставление частной инициативе права и возможности участвовать в хозяйственной жизни страны.
8. Предоставление интеллигенции возможности свободно творить на благо своего народа.
9. Обеспечение социальной справедливости и защиты трудящихся от всякой эксплуатации, независимо от их происхождения и прошлой деятельности.
10. Введение для всех без исключения действительного права на бесплатное образование, медицинскую помощь, на отдых, на обеспечение старости.
11. Уничтожение режима террора и насилия. Ликвидация насильственных переселений и массовых ссылок. Введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности, имущества и жилища. Равенство всех перед законом, независимость и гласность суда.
12. Освобождение политических узников большевизма и возвращение на родину из тюрем и лагерей всех, подвергшихся репрессиям за борьбу против большевизма. Никакой мести и преследования тем, кто прекратит борьбу за Сталина и большевизм, независимо от того, вел ли он ее по убеждению или вынуждению.
13. Восстановление разрушенного в ходе войны народного достояния – городов, сел, фабрик и заводов за счет государства.
14. Государственное обеспечение инвалидов войны и их семей.
Уничтожение большевизма является неотложной задачей всех прогрессивных сил. Комитет Освобождения Народов России уверен, что объединенные усилия народов России найдут поддержку у всех свободолюбивых народов мира.
Освободительное Движение Народов России является продолжением многолетней борьбы против большевизма, за свободу, мир и справедливость. Успешное завершение этой борьбы теперь обеспечено:
а) наличием опыта борьбы, большего, чем в революцию 1917 года;
б) наличием растущих и организующихся вооруженных сил – Русской Освободительной Армии, Украинского Вызвольного Вийска, Казачьих войск и национальных частей;
в) наличием антибольшевистских вооруженных сил в советском тылу;
г) наличием растущих оппозиционных сил внутри народа, государственного аппарата и армии СССР.
Комитет Освобождения Народов России главное условие победы над большевизмом видит в объединении всех национальных сил и подчинении их общей задаче свержения власти большевиков. Поэтому Комитет Освобождения Народов России поддерживает все революционные и оппозиционные Сталину силы, решительно отвергая в то же время все реакционные проекты, связанные с ущемлением прав народов.
Комитет Освобождения Народов России приветствует помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и независимости нашей родины. Эта помощь является сейчас единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики.
Своей борьбой мы взяли на себя ответственность за судьбы народов России. С нами миллионы лучших сынов родины, взявших оружие в руки и уже показавших свое мужество и готовность отдать жизнь во имя освобождения родины от большевизма. С нами миллионы людей, ушедших от большевизма и отдающих свой труд общему делу борьбы. С нами десятки миллионов братьев и сестер, томящихся под гнетом сталинской тирании и ждущих часа освобождения.
Офицеры и солдаты освободительных войск! Кровью, пролитой в совместной борьбе, скреплена боевая дружба воинов разных национальностей. У нас общая цель. Общими должны быть и наши усилия. Только единство всех вооруженных антибольшевистских сил народов России приведет к победе. Не выпускайте полученного оружия из своих рук, боритесь за объединение, беззаветно деритесь с врагом народов – большевизмом и его сообщниками. Помните, вас ждут измученные народы России. Освободите их!
Соотечественники, братья и сестры, находящиеся в Европе! Ваше возвращение на родину полноправными гражданами возможно только при победе над большевизмом. Вас миллионы. От вас зависит успех борьбы. Помните, что вы работаете теперь для общего дела, для героических освободительных войск. Умножайте свои усилия и свои трудовые подвиги!
Офицеры и солдаты Красной армии! Прекращайте преступную войну, направленную к угнетению народов Европы. Обращайте оружие против большевистских узурпаторов, поработивших народы России и обрекших их на голод, страдания и бесправие.
Братья и сестры на родине! Усиливайте свою борьбу против сталинской тирании, против захватнической войны. Организуйте свои силы для решительного выступления за отнятые у вас права, за справедливость и благосостояние.
Комитет Освобождения Народов России призывает вас всех к единению и к борьбе за мир и свободу!
Прага, 14 ноября 1944 года
Председатель Комитета Освобождения Народов России
генерал-лейтенант А. Власов
Члены Комитета: генерал-лейтенант Ф. Абрамов; общественный деятель Г. Алексеев; профессор С. Андреев; проф. Г. Ануфриев; генерал-лейтенант Е. Балабин; общественный деятель Шамба Балинов; проф. Ф. Богатырчук; артист С. Болховский; полковник В. Боярский; рабочий К. Гордиенко; подпоручик А. Джапанов; генерал-лейтенант Г. Жиленков; генерал-майор Д. Закутный; капитан Д. Зяблицкий; обществ. деятель Ю. Жеребков; полковник Буняченко; полковник М. Меандров; доцент А. Зайцев; проф. A. Карпинский; проф. Н. Ковалев; журналист А. Лисовский; генерал-майор B. Малышкин; фельдфебель И. Мамедов; проф. И. Московитинов; литератор Ю. Музыченко; рабочий Н. Подлазник; профессор С. Руднев; унтер-офицер Г. Саакян; доцент Е. Тензоров; генерал-майор Ф. Трухин; проф. А. Цагол; крестьянка Х. Цымбал; капитал И. Чанух; врач Ибрагим Чулик; обществ. деятель Ф. Шлиппе; Ф. Янушевская.
Кандидаты: поручик В. Дубовец; рабочий В. Егоров; журналист А. Казанцев; инженер П. Кумин; обществ. деятель Д. Левицкий; рабочий Я. Родный; инженер П. Семенов; проф. Л. Смирнов; проф. В. Стальмаков; проф. В. Татаринов; майор И. Тельников; солдат А. Щеглов.
(Фамилии некоторых Членов и Кандидатов Комитета Освобождения Народов России не публикуются в связи с их пребыванием на территории СССР или в целях их личной безопасности)».

179 Розенберг Альфред (1893, Ревель, – 1946, Нюрнберг) – главный идеолог нацизма, заместитель Гитлера по вопросам «духовной и идеологической подготовки» членов нацистской партии, хорошо владел русским языком, поэтому был назначен рейхсминистром по делам оккупированных восточных территорий. По образованию инженер-строитель, окончил Высшее техническое училище в Москве (1918).

180 Возможно, Герасименко Петр Владимирович (? – 1943, Чехословакия) – капитан, похоронен в Праге на Ольшанском кладбище.

181 Янь Сишань (1883 – 1960) – китайский генерал, командующий войсками и губернатор (дубань) провинции Шэньси (1911 – 1949). Сторонник Чан Кайши (1927 – 1929), успешно завершивший Северный поход Гоминьдана взятием Пекина (1928), затем в активной оппозиции к правительству Чан Кайши (1929 – 1930). После поражения эмигрировал в Японию, откуда вернулся в 1931 г. на должность губернатора провинции Шэньси. С 1936 г. противостоял частям, руководимым Коммунистической партией Китая. В 1945 – 1949 гг. – командующий 200-тысячной Шэньсийской армией Гоминьдана. Вынужден был эмигрировать под напором Народно-освободительной армии Китая.

182 Чан Кайши (1887 – 1975) – главнокомандующий Национально-революционной армией Китая (1925), глава Гоминьдана (1927) и руководитель Китая (1928 – 1949), после поражения в гражданской войне с коммунистами – президент Тайваня.

183 Кромиади Константин Григорьевич (1893, Армения, – ?) – сотрудник штаба, начальник личной канцелярии генерала А.А. Власова. Участник Первой мировой и Гражданской войн. Участник похода полковника Л.Ф. Бичерахова, пытавшегося через Персию установить связь с английскими войсками в Месопотамии (весной 1917).
Эмиграция: Германия (Берлин). 16 лет работал таксистом. Приглашен работать в Министерство Восточных областей, где возглавил комиссию по распределению военнопленных по специальностям (сентябрь 1941). В Смоленске участвует в формировании РННА – Русской Национальной Народной Армии (1942), являясь комендантом Центрального штаба. В Пскове формирует 1-й Гвардейский батальон РОА – Русской Освободительной Армии (1943), назначен начальником штаба. Отозван в Берлин (август 1943) в штаб генерала А.А. Власова. После капитуляции Германии активно участвовал в спасении чинов РОА от выдачи в СССР.

184 Трухин Федор Иванович (1896 – 1946) – генерал, член КОНР, начальник штаба ВС КОНР.

185 Малышкин Василий Федорович (1896 – 1946) – генерал, член КОНР, начальник главного управления КОНР.

186 Жиленков Георгий Николаевич (1910 – 1946) – генерал, член КОНР, начальник главного организационного управления КОНР.

187 Имя Антонины Свечинской встречается в рецензиях на оперные спектакли.

188 В эмиграции известны:
Дудников Владимир Александрович (Харьков – 1996, Лос-Анджелес, США) – один из старейших кадетов Лос-Анджелесского кадетского объединения. Из семьи русского офицера.
Образование: 8 классов 9-го выпуска Крымского кадетского корпуса, 1-й Русский Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус (26-й выпуск).
Дудников Виктор Семенович, служивший в 15-м Казачьем кавалерийском корпусе. Подъесаул 1-го пластунского Донского полка Казачьего Стана. Автор мемуаров. По инициативе В.С. Дудникова в Ростове-на-Дону была изготовлена последняя партия (10 штук) Каторжных крестов. Эта награда была учреждена в 1955 г. в ОЗЕР-Лаге (Иркутская обл.) только для казаков, участвовавших в Дальнем походе (передислокации казачьих формирований в страны Западной Европы в 1943 – 1945 гг.).

189 Дон-Донцовы – киевская дворянская фамилия. Среди ее носителей – заместитель начальника одесского сыска Дон-Донцов Александр Евгеньевич, допрашивавший котовцев.

190 След фамилии Михеевых в эмиграции: см. 16 записей в кн.: Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 4. С. 599 – 601.

191 Скворцов Михаил Алексеевич (1887 – 1967, Голливуд, штат Калифорния, США) – генерал-майор.
Образование: 3-й Московский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище.
Служил хорунжим в Кубанском казачьем отдельном дивизионе в Варшаве (1907), в Собственном Е.И.В. Конвое (1910).
Во время Гражданской войны: первопоходник; командовал 2-м Кубанским казачьим корпусом. Награжден Георгиевским оружием, русскими и иностранными орденами.
В эмиграции: Югославия, США. Участвовал в работе Союза первопоходников и правления Зарубежного союза русских военных инвалидов. Почетный председатель Калифорнийского отдела Союза первопоходников. Во время Второй мировой войны в Русском корпусе.

192 След фамилии Томашевских в эмиграции: см. 15 записей в кн.: Незабытые могилы.
Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 6. Кн. 2. С. 422 – 424.

193 След фамилии Демьяненко в эмиграции: см. 3 записи в кн.: Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 2. С. 343.

194 След фамилии Волошиных в эмиграции: см. 8 записей в кн.: Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 1. С. 617 – 618.

195 След фамилии Шевченко в эмиграции: см. 37 записей в кн.: Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 6. Кн. 3. С. 339 – 342. Известна исполнительница русских и цыганских песен и романсов Шевченко Евгения (сценическое имя Женя), родившаяся в 1927 г. в Киеве.
Эмиграция: Чехословакия, Франция, Австрия, Венесуэла, Бразилия, США. Брала уроки пения у Л.Ф. Шаляпиной в Париже. В воспоминаниях певицы упоминания о лагерях русских беженцев, в том числе под Зальцбургом.
В 1992 г. – гастроли в России.

196 Николай Кашников (1892 – 1974) – священник.
Эмиграция: Чили, США. Настоятель Св. Покровской общины в городах Винья-дель-Мар и Вальпараисо в Чили под юрисдикцией Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). Служил также в Русской православной церкви в доме «Союза русских в Чили».
Похоронен с супругой, Марией Кашниковой, на кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле.

197 След фамилии Вишневских в эмиграции: см. 21 запись в кн.: Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 1. С. 581 – 583.

198 Фамилия Радзевич встречается в Памятных книгах Тобольской и Минской губерний начала ХХ в. След фамилии в эмиграции, в другом написании (Родзевич), – см. 3 записи в кн.: Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917 – 1999. М.: Пашков дом, 2004. Т. 6. Кн. 1. С. 224 – 225.

199 Агапеев Всеволод Николаевич (1877 – ?) – полковник Генерального штаба.
Образование: Воронежский кадетский корпус (1894), Павловское военное училище (1896), Академия Генштаба (1902).
В 1915 г. командир 141-го пех. Можайского полка. За отличия в бытность начальником штаба 38-й пех. дивизии награжден Георгиевским оружием (1915). Генерал-майор, начальник 38-й пехотной дивизии. В 1918 г. начальник штаба 5-го корпуса в гетманской армии, затем в украинской армии до апреля 1919 г. С весны 1919 г. в Вооруженных Силах Юга России; военный агент в Константинополе.

200 След фамилии Федоровых в эмиграции: на Ольшанском кладбище в Праге похоронены Федоров Алексей Иванович (1901, СПб., – 1971, Прага, 2гор) – инженер; Федоров Василий Георгиевич (1895 – 1959, Прага, 2гор – 19 – 209) – писатель-прозаик, автор трех книг рассказов; Федоров Константин Павлович (1859, Пермь, – 1936, Прага, 2гор – 19 – 182) – профессор, инженер, бывший директор Обуховского завода в Петербурге, руководитель Общества инженеров и техников Русского торгово-промышленного комитета в Чехословацкой республике; Федорова Анна Александровна (1861 – 1927, Прага, 2гор – 19 – 182) – жена инженера.

201 Шевяковы в эмиграции: Григорий Илларионович – подпоручик, фельдфебель в Русском корпусе, упоминается в мемуарах М.Д. Каратеева «Белогвардейцы на Балканах»; известны Алексей, Евтихий, Мария Арсеньевна, Феодора Ивановна.

202 Елчищевы ведут свое происхождение от полковых казаков города-крепости Тульской области Дедилова. В наши дни – село Дедилово, Киреевского района, Тульской области.

203 Князь Оболенский Александр Александрович (1905, Санкт-Петербург, – 1988, Сантьяго, Чили). Сын князя Александра Николаевича Оболенского, камергера Высочайшего Двора, и его супруги Саломеи Николаевны, урожд. Светлейшей княжны Дадиан-Мингрельской. Крестник Императрицы Марии Федоровны.
Был дважды женат: 1) на Ольге Валерьяновне Бутурлиной (поженились в Париже, в 1924, разведены в Париже, в 1943); 2) на баронессе Янине фон Клейст (поженились в 1948, в Сантьяго). Имел одного сына Валерьяна от первого брака.

204 Фамилия Буряковских связана с Харьковом и упоминается в материалах Харьковского частного музея городской усадьбы (Буряковский Михаил Матвеевич, Буряковский Ефим Степанович). В опубликованных в газете «Московская правда» (....) списках репрессированных значится Буряковский Владимир Григорьевич, 1889 г. р., возчик товарищества «Коммунарский возчик», проживал в Москве: Ленинградское шоссе, 124, кв. 2 (данные из дела № 17507).
205 Отец Илиодор, в миру Труфанов Сергей Михайлович (1880 – 1952) – крайне правый церковный деятель России, выпускник Петербургской духовной академии (1905). По происхождению казак Донской области.

206 Ульянцев Владимир Емельянович (1889, Москва, – 1984, Эль-Валье, Панама) – священник. Внук исследователя и географа генерала Н.М. Пржевальского, сын его единственной дочери Анны.
Эвакуировался из Крыма на одном из последних пароходов, на котором встретил свою будущую жену, медсестру Добровольческой армии П.Н. Врангеля Ольгу Кульчицкую, представительницу древнего дворянского рода.
Эмиграция: Югославия, Испания, Германия, Южная Америка (в том числе Чили). Полковой священник, иерей; священник 1-го кадетского корпуса им. Великого князя Константина Константиновича; служил в русском приходе в Чили.

207 Куракин Константин Евгеньевич – основатель, вместе с Вешняковым С.Я., русской колонии в Чили, организатор ее жизни. «Костя-офицер».
Образование: Одесский Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище.
Службу начал корнетом в 18-м Драгунском короля Датского Христиана I полку.
Один из создателей и постоянно избираемый член правления Союза Русских Белых (Бланке) в Чили, ставшего средоточием всей жизни русской колонии Сантьяго, насчитывавшей более 100 человек. В помещении Союза была устроена церковь Казанской Иконы Божией Матери, открыты общественные библиотека, столовая, концертный и театральный залы. К.Е. Куракин – библиофил и создатель исторической библиотеки, домашнего музея. Исполнитель ролей в любительских спектаклях.

208 В эмиграции известна Анна Жаркова, послушница в Леснинском монастыре в Сербии (1940). На сайте «Генеалогия и архивы» упоминается Жарков Семен: фонд «Инспекторы народных училищ Оренбургского учебного округа Бирского уезда» (фонд № 223, опись 2, номер 197, год начала и окончания 1914).

209 Суше де ла Дюбуасьер (урожд. Козлова) Татьяна Викторовна (? – 1955, Сантьяго, Чили). Известны еще два носителя этой фамилии: Александр Адамович (1881 – 1923, Белград) – ротмистр 16-го гусарского Иркутского полка, и Гавриил Сергеевич (? – 1978, Париж) – капитан л.-гв. 2-го стрелкового Царскосельского полка.

210 Де Витт Алексей Львович (1900, Царское Село, – 1970, под Мюнхеном, Германия) – инженер, последний из сыновей генерал-лейтенанта Льва Владимировича Витта.
Образование: частная гимназия в Киеве (1918); Пажеский корпус (обучался); Высшая техническая школа (1928).
Служил вольноопределяющимся 2-й л.-гв. Конной батареи Добровольческой армии.
Эмиграция: Чехословакия, в 1931 г. открыл фабрику электротехнических аппаратов и первую фабрику по производству бакелита (резола). Германия, в 1931 г. открыл фабрику электротехнических аппаратов и первую фабрику по производству бакелита (резола). Чили, с 1947 г., работал в концерне селитры. Германия, с 1962 г.

211 Улагай Кучук Каспалетович (1893, Екатеринодар, – 1953, Чили) – участник Первой мировой и Гражданской войн. Полковник Кубанского войска.
Образование: реальное училище в Екатеринодаре; учился в Политехническом институте в Варшаве; Елисаветградское кавалерийское училище.
Служил в Северном драгунском полку (с 1913 до конца Первой мировой войны). Во время Гражданской войны командовал 1-м Конным Черкесским полком, воевал в Ставропольской губернии, участвовал в десанте на Кубань. 8 месяцев держался со своим отрядом в горах.
Эмиграция: Турция, Болгария, Югославия, Албания, Чили. Занимал высокий пост при короле Зогу (Албания), возглавлял Мусульманский комитет по освобождению Кавказа (Югославия). Работал в Военном географическом институте, выбран атаманом Общеказачьей станицы (Чили).

212 По-видимому, Вешняков Ианнуарий (Януарий) Сергеевич (1869 – 1937, Сантьяго, Чили) – генерал-майор, участник Первой мировой и Гражданской войн.
Образование: Михайловская артиллерийская академия (1895).
Командовал лейб-гвардии мортирным дивизионом (с 1913), 29-й артиллерийской бригадой (1915). Инспектор артиллерии 20-го корпуса (1916). Награжден Георгиевским оружием.
Эмиграция: Прибалтика, Чили. Основал Союз русских инвалидов в Юрьеве (Тарту), Союз русских офицеров в Чили, был его председателем. Создал Русскую библиотеку в Сантьяго, которая носит его имя. Один из основоположников русской колонии в Чили.

213 В эмиграции известны: Сальков Владимир Васильевич (? – 1946, Париж), по-видимому, водитель, и Салькова Наталия Петровна, в замужестве Воейкова (? – 1974, Брюссель).

214 В эмиграции известны: Глазунов Александр Константинович (1865, Санкт-Петербург, – 1936, Париж) – композитор, дирижер. Автор балетов «Раймонда», «Барышня-крестьянка», поэмы «Стенька Разин», симфоний, концертов. Глазунов (Глазунцев) Алексей (? – 1934, Китай) – поручик, служил в Русском охранном отряде станций Шаньши и Шитоухэцзы. Убит хунхузами вместе с А. Колычевым. Глазунова (по мужу Белосельская, затем Стефани) Анна Ильинична (ок. 1890 – 1974, Франция).

215 Маковой Павел Порфирьевич (? – 1976, Сан-Франциско, штат Калифорния, США) – ротмистр.
Образование: Виленское военное училище.
Служил в 8-м гренадерском Московском полку и пограничной страже.

216 В эмиграции известен Марьянов Александр Николаевич (? – 1929, Будапешт) – статский советник. Член комитета Красного Креста в Венгрии.

217 Киевская фамилия. Известны: Трипольский М., автор статьи «Русские мальчики для битья», и Трипольский Владимир Николаевич (1908, Киев, – 1980, Сан-Франциско, США) – поэт, работавший под псевдонимом Владимир Ант (см. книгу «Песни Космоса и Земли»). По образованию инженер-гидротехник, участвовал в строительстве речного порта в Киеве.
Эмиграция: Германия, США. В Калифорнии руководил кружком «Литературные встречи». Сам иллюстрировал свои книги как художник-график.

218 Андреюк Владимир Яковлевич (? – 1956, Сантьяго, Чили) – корнет. Известен также Андреюк Григорий Леонтьевич (?, д. Ветошки, Збергковской волости, Кобринского уезда, Гродненской губернии, – 1954, США) – член 57-го отдела РООВА (Нью-Касл, штат Пенсильвания, США).

219 Балабин Олег Александрович (1899, Новочеркасск, – 1963, Мельбурн, Австралия) – есаул, участник Белого движения, племянник Е.И. Балабина.
Образование: Тифлисское военное училище (1917).
Служил прапорщиком в Донском казачьем войске. Участвовал в 1-м Кубанском («Ледяном») походе (в Партизанском полку). В партизанском отряде Мамонтова, хорунжий в л.-гв. Казачьем полку (1919). В Русской Армии.
Эмиграция: Югославия, Австралия. Атаман казачьей станицы в Мельбурне.

220 Известен Колчев Александр Владимирович (? – 1967, Монбар, Бургундия, Франция) – капитан, участник Первой мировой и Гражданской войн. Галлиполиец.
Служил в Корниловском артиллерийском дивизионе.
Похоронен на местном кладбище в Монбаре (департамент Кот-д’Ор).

221 След фамилии Гордеевых-Зарецких в эмиграции: полковник М.Т. Гордеев-Зарецкий командовал ротой допризывной подготовки молодежи Русского Обще-Воинского Союза (РОВС) в Белграде.

222 Калиновский Игорь Георгиевич (? – 2002, Сан-Франциско, США) – врач, член Общества ветеранов и Общества друзей кадетского объединения. Похоронен на Сербском кладбище.

223 В эмиграции известны: Кубраков Алексей Кондратьевич (1895 – 1968, Париж) – ротмистр 1-го уланского Петроградского полка. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа;
Кубрак Никифор (1897 – 1930, Чехословакия) – казак станицы Новодмитровской Кубанской обл.

224 Латышев-Байкалов Сергей Николаевич (1906, Харбин, – 1983, Сен-Рафаэль, Франция) – поручик Русской освободительной армии, художник.
В 9 лет надел шинель как воспитанник Школы-приюта Наследника-Цесаревича для детей офицеров Заамурского округа Пограничной Стражи. Обучался в Киевском Владимирском, Сводном Киевско-Одесском, Русском кадетских корпусах, затем на двух факультетах Белградского университета (по словам самого художника, «сменил технику на философию»).
По окончании корпуса – Белград, где принимал деятельное участие в обществе «Русский Сокол», откуда вынес свои идеи панславизма. Стремление осмыслить причины происшедшего краха государства Российского приводит его в НТС и затем в Русский Национальный Союз, возглавляемый ген. Туркулом. Во время войны он вступил во 2-ю конную Казачью дивизию, вначале офицером связи, а затем командиром 6-го эскадрона. Награжден двумя орденами. В январе 1945 г. перевелся в РОА в распоряжение ген. Меандрова и был командирован в Югославию для связи с четниками, что и спасло его от преступной выдачи в Платлинге.
Эмиграция: Болгария (Варна), Страна Сербов, Хорватов и Словенцев (Сараево, Белград), Германия (Мюнхен), Испания, Чили, Франция.

225 Лебедев Алексей Иванович (1850/51, с. Бетино, Касимовского уезда, Рязанской губернии, – ?) – заслуженный профессор и академик Императорской военно-медицинской академии.
Образование: Рязанская духовная семинария, Медико-хирургическая академия (1875), двухлетняя стажировка за границей (Лейпциг, Париж, Лондон).
Директор акушерской клиники. Экспериментатор, впервые сделавший целый ряд операций. Автор трудов на русском, немецком, французском языках по акушерству, гинекологии, эмбриологии, бактериологии.

226 Фиалковский Георгий Александрович. След фамилии в эмиграции: Фиалковская Анна Евгеньевна (1934, Париж, – 1999, Париж); Фиалковский Георгий Евгеньевич (? – 1996, Монморанси, Франция); Фиалковский Евгений Владимирович (1896 – 1983, Франция) – капитан Алексеевского полка.

227 В эмиграции известны: Самойленко (без инициалов) – генерал Кубанского казачьего войска (? – 1931, Белград); Самойленко Борис Николаевич (? – 1936, Вильжюиф, пригород Парижа) – председатель Минской губернской управы.

228 Архиепископ Леонтий Чилийский (1904 – 1971) – в миру Василий Филиппович, родился в Киеве. Обучался в Киевском городском, Екатеринославском духовном училищах, на Высших православных богословских курсах в Петрограде. Защитил работу на звание кандидата богословия, посвященную житиям святых как основе церковной апологетики. В 30-х годах в Киеве был неоднократно арестован, однако продолжал церковное служение, в том числе в Житомирской епархии, в катакомбной церкви на Украине, а также в качестве архиерея Украинской автономной церкви. За рубежом путь о. Леонтия пролег через Варшаву, Вену, французскую оккупационную зону Германии, Мюнхен. Приняв юрисдикцию РПЦЗ, был направлен сначала викарным епископом в Парагвай, а в 1953 г. назначен правящим архиереем в новообразованную Чилийско-Перуанскую епархию.

229 Николаевская академия Генерального штаба – главный центр подготовки общевойсковых командиров и специалистов штабной службы. Основана в 1832 г. по проекту генерал-адъютанта барона Жомини как Императорская военная академия «для образования офицеров к службе Генерального штаба», а также «для вящего распространения знаний в армии».
Наименование, под которым упоминается в настоящих «Кратких справках», получила в 1855 г. В 1900 – 1901 гг. в Санкт-Петербурге для академии был построен специальный комплекс зданий на углу Суворовского проспекта (д. 32) и Таврической ул. (д. 2) по проекту архитектора А.И. фон Гогена.

230 Бьюкенен Джордж Уильям (1857, Копенгаген, – 1924, Лондон) – английский дипломат: посланник в Софии (1903 – 1908), Гааге (1908 – 1910); посол в России (1910 – 1917); посол в Риме (1919 – 1920). Масон. Автор «Мемуаров дипломата».
Играл столь активную роль в событиях 1917 г. в России, что, по мнению русской эмиграции 20 – 30-х гг., Бьюкенен способствовал свержению Императора Николая II и фактически направлял политику Временного правительства.

231 Николай Петрович Негош (1841 – 1921) – черногорский князь (1860), а затем король (1910). Принимал деятельное участие в международной жизни. Благодаря выгодным, зачастую династическим, бракам своих детей, которых у него с королевой Миленой (1847 – 1923) выросло 10 (родилось 12, однако дочери София и Мария умерли в раннем возрасте), Николу Черногорского называли «тестем Европы». Две из его дочерей, Милица (1866 – 1951) и Анастасия (1868 – 1935), стали женами Великих князей. Анастасия вышла замуж за Николая Николаевича Младшего (для него это был второй брак), Милица – за Петра Николаевича. Так «прекрасные черногорки» вошли в состав Российского Императорского Дома.

232 Граф Шувалов Павел Петрович (1859 – 1905) – генерал-майор Министерства внутренних дел, первый после отмены должности обер-полицмейстера московский градоначальник, вскоре после назначения убитый революционерами (супруга Павла Петровича, Александра Илларионовна, урожденная Воронцова-Дашкова, в это время ждала восьмого ребенка). П.П. похоронен на семейном кладбище в имении Варнемяги под Санкт-Петербургом.

233 Мин Георгий Александрович (1855, СПб, – 1906, СПб.) – военный деятель, генерал-майор Свиты Е. И. В. Происходит из древнего дворянского романо-германского рода. Участник Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг.
Образование: 1-я классическая гимназия (СПб., 1874), экзамен на офицера при 2-м Константиновском училище.
Службу начал рядовым на правах вольноопределяющегося 2-го разряда в лейб-гвардии Семеновском полку. Славился как меткий стрелок гвардии. Командовал боевой ротой во время Русско-турецкой войны. Полковой адъютант (1884), полковник (1898). Участвовал в борьбе с чумной эпидемией в Самарканде. Председатель полкового суда (1899), командир 12-го Гренадерского Астраханского Императора Александра III полка (1903), командир л.-гв. Семеновского полка (1904), флигель-адъютант Его Императорского Величества (1905), генерал-майор (1906).
Особую известность получили умелые действия Г.А. Мина в 1905 г. по пресечению Семеновским полком вооруженных столкновений и кровопролития на Загородном проспекте в Санкт-Петербурге и освобождение Москвы и станций Московско-Казанской дороги от боевиков без больших жертв.
13 августа 1906 г. на скамейке Ново-Петергофского вокзала был на глазах жены и дочери убит пятью выстрелами в спину эсеркой З.В. Коноплянниковой. Похоронен рядом с могилами трех погибших в Москве солдат его полка – в полковой церкви, уничтоженной вместе с останками семеновцев после 1917 г.

234 Фон Бюлов Бернхард Хайнрих Карл Мартин (1849, Кляйн-Флоттбек, Голштиния, Германия, – 1929) – германский политический деятель, рейхсканцлер Германской империи (1900 – 1909).

Приложение 1

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О.Е. БАЛАБИНОЙ, ДОЧЕРИ ГЕНЕРАЛА Е.И. БАЛАБИНА

Мамин отец, мой дедушка, Вячеслав Евграфович Воробьев, происходил из старинного боярского рода. Первый известный его предок был боярином при Иване Грозном, по прозвищу Калина – воробей. Отсюда и пошла фамилия Воробьевых. Дедушка мой, как и мама, были записаны в пятую дворянскую книгу (пятую часть. – Е.Б.), что равнялось боярству высокого чина.
По профессии дедушка был инженером путей сообщения и действительный статский советник.
Бабушка моя, Лидия Павловна, была дама гордая, холодная и неприступная – дедушка веселый, талантливый и очень добрый. Очень они друг другу не подходили, и, думаю, дедушке она счастья не дала.
Папин род, по официальным записям, числится со времени Петра I Великого. Их было 2 брата, служивших при Петре. Во время Стрелецкого бунта Петр I расправлялся круто, казнил, направо и налево, не разбираясь.
Один из братьев Балабиных бежал с молодой женой «от царского гнева» на Дон.
Известно, что «с Дона выдачи нет». Земли на Дону плодородные, обширные и в те времена совсем мало заселенные. Там они и обосновались. Выделили себе луга, поля, развели виноградники и жить стали спокойно, собственноручно работая и в поле, и на виноградниках.
Однажды Царь, Петр Великий, приехал инкогнито на Дон. Раз он проезжал один на лодке, смотрел по сторонам (наматывал на ус) и увидел молодую женщину, работающую на винограднике. Царь пристал к берегу, а женщина ему поклонилась и сказала: «Здравствуй, Царь Петр Алексеевич!» Царь удивился: «Откуда ты меня знаешь? Чья ты?» Она ответила: «Я Балабина». – «Это которого же Балабина?»
Петр сказал ей, что на следующий день он будет в то же время здесь, и если мужа тут не будет – ему несдобровать.
На следующий день встреча состоялась. Петр вышел на берег, все выяснил и бегство ему простил, вернув ему дворянство. Обещал из Питера прислать «грамоту», что сразу и сделал. Кроме «грамоты» Царь прислал как благословение икону Божией Матери. Эта икона свято хранилась родом Балабиных.
Мама моя родилась в Петербурге. Там она окончила консерваторию, по курсу (классу?) пения, и уже была принята в оперу Мариинского театра, но выступить ни разу ей не пришлось: познакомилась она в семье Похлебиных, хороших друзей семьи, с офицером Гвардейского полка – Балабиным. А гвардейцам (офицерам. – Е.Б.) на артистках жениться запрещалось.
Пришлось маме от оперы отказаться. Петь разрешалось только на благотворительных концертах и на полковых вечерах.

Примечания:


239) Приказы Всев. Войску Донскому от 24 октября 1918 г. за No 1274 и от
15 ноября за No 1512.
240) "По заявлению одного из членов Круга, только что прибывшего их Екатеринодара и располагающего сведениями из вполне достоверного источника, десант союзных войск в Новороссийске ожидается в ближайшем будущем. Главный контингент десанта составят черные туземные войска - Сенегальские и Мадагаскарские". "Приазовский Край" от 6 ноября 1918 г.
241) Газета "Донские Ведомости", 2 февраля 1919 года, No 28.
242) Газета "Приазовский Край" от 14 ноября 1918 года.
243) Ген. Лукомский в гражданскую войну боевыми операциями непосредственно не ведал, близко к войскам не стоял, находясь все время в тылу, и ведая вопросами порядка административного. В силу этого, его рассуждения зачастую носили характер чисто кабинетный, вне зависимости от условий и обстановки. Военное положение было тогда таково: против Дона развернулось пять Советских армий, против Добровольческой армии и Кубанцев - одна, причем изолированная от центра и уже довольно потрепанная и дезорганизованная.
244) Ген. Лукомский сулил нам выгоды и говорил, что ими от союзников уже получено 13 тыс. винтовок и, если будет единое командование, то часть этого оружия пойдет и для Донской армии.
245) Это все целиком приведено в моем рапорте Управляющему Военным и Морским отделами от 14 ноября 1918 года за No 2511, написанном мною по возвращении в Новочеркасск. Между тем, ген. Деникин почему-то в своей статье "История", помещенной в "Донской Летописи" (том III, стр. 361-371), приписывает мне наивные по форме и искаженные по смыслу, речи. Сам он на этом совещании не присутствовал, а стенографического отчета не велось. Впрочем, это - дело его совести. Большего внимания заслуживает то, что тогдашнее состояние Донской армии тот же автор характеризует так: "Уже в ноябре месяце, - говорит он, - не взирая на успех, в армии чувствовалась некоторая моральная неустойчивость". (Очерки Русской Смуты, том IV, стр.62). Чувство - скажу я - качество чисто субъективное и, если ген. Деникин, сидя за сотни верст от Донского фронта, чувствовал моральную неустойчивость Донской армии, то честь ему и хвала, ибо это - дар от Бога. Но мне думается. что в этом кроется что-то и другое, быть может, не одно только чувство. Надо полагать, что ген. Деникину был известен доклад начальника штаба Донских армии о положении на фронте не только с внешней стороны, но, главным образом, с внутренней, невидимой, так сказать, для обычного наблюдателя, но зато хорошо известный начальнику штаба армий, отдававшему тогда все время фронту. И было бы с его стороны справедливее сказать, что в то время, как Донская армия в ноябре месяце 1918 года одерживала победу за победой, ее начальник штаба на совещании 13 ноября в Екатеринодаре, открыто заявил, что победы его не радуют, что за ними кроется мрачное будущее и что если через месяц-полтора Донская армия не получит помощи, то она надорвет последние силы и неудержимо покатится назад. Там же он горячо убеждал присутствующих бросить всякую мысль о возможности снятия с Донского фронта хотя бы одного бойца. Не было бы лишним здесь добавить, что такое утверждение Начальника штаба Донских армий представители Добровольческого командования встретили, по установившейся у них традиции, не только с недоверием, но и с явным негодованием и осыпали его упреками и градом эпитетов, каковым, во всяком случае, на деловом совещании не могло быть места.
246) Приказ Всевеликому Войску Донскому от 22 ноября No 1582.
247) В. Лебедев краткое время был у нас на роли министра. После некрасивой аферы, вскрытой мною при помощи начальника Донской авиации полк. Усова, о стремлении его продавать Дону непринадлежащее ему авиационное имущество, он перекочевал в Екатеринодар, где был, несмотря на это, генералом Деникиным возведен на пост министра.
248) Прибыло: три английских офицера: кап. Бонд и лейтенанты Блумфельд и Монро и 10 матросов; французов было тоже трое: кап. Ошэн и лейтенанты Дюпро и Фар и 10 матросов.
249) От Добровольческой армии присутствовали: ген. Боровский и полковники Скоблин и Шкуро; от Кубанского войска - ген. Гейман и член Рады П. Макаренко, от горцев - г. Гатагоу.
250) Я привожу речь в том переводе, как она была опубликована в газетах.
251) Мне думается, что после этого у иностранцев могло даже создаться впечатление, что на Дону настроение монархическое, но я бы сказал, это не совсем отвечало действительности.
252) Донские Ведомости, от 27 ноября (10 декабря) 1918 года. При оценке речей Французских и английских офицеров надо иметь в виду, что главы союзных военных миссий находились тогда в Екатеринодаре при ставке ген. Деникина и прибывшие в Новочеркасск иностранные офицеры уже получили от них соответствующие инструкции, как они должны себя держать и что говорить.
253) Офицеров не тронули, но принудили разойтись по домам.
254) Верхне-Донской полк.
255) Так говорил и устанавливал "границы" помощник главнокомандующего той армии, которая на своих знаменах имела: "Единую, Великую, Неделимую" и который обычно восставал против "самостийности".
256) О "величии" ген. Деникина мне много приходилось слышать от лиц, умудренных житейским опытом и убеленных сединами (ген. Н. Мартос, А. Кельчевский).
257) "Очерки Русской Смуты", том III, стр. 65.
258) Первый раз он прибыл в столицу Дона в начале февраля месяца, после отставки ген. Краснова.
259) "Очерки Русской Смуты", том III, стр. 65.
260) В эмиграции мне неоднократно пришлось встречать офицеров-добровольцев, искренне рассказывавших мне о порядках, существовавших в Добровольческой армии.
261) Что представляла контрразведка Добровольческой армии, испытал лично и я, проживая весной 1919 года в Гелинджике, как частное лицо, находясь, как начальник штаба Всевеликого Войска Донского в 4-х месячном отпуску. Произвол ее чинов дошел до того, что я был вынужден пригласить к себе начальника пункта и решительно ему заявить, что при повторении некорректностей его чинов, я протелеграфирую ген. Романовскому и попрошу его оградить меня от издевательств.Мое заявление подействовало и меня оставили в покое. Легко себе представить, что же они проделывали с теми, кто не был в состоянии себя защитить.
262) Думаю, что армия совсем бы не существовала и с этим согласится каждый, кто знал обстановку на юге России весной 1918 года.
263) Протокол составлен стенографически есаулом А. Агеевым, убитым в 1921 году в Болгарии, и является редким и единственным, весьма важным историческим документом. По моему указанию, он стоял вне вагона, в котором находились только лица, принимавшие участие в совещании, приоткрыв немного дверь, слышал все разговоры и, прекрасно зная стенографию, записывал их. Прибыв в Новочеркасск, он был изолирован и всю ночь в штабе переписывал протокол, который в готовом виде утром следующего дня получили: Донской Атаман ген. П. Н. Краснов, командующий армиями ген. С. В. Денисов и я.
264) Больше в вагоне-салоне никого не было. Все адъютанты и офицеры для поручений оставили вагон.
265) В действительности же специальный пароход, посланный Донским командованием для перевозки орудий, долгие недели стоял в Севастополе, ожидая разрешения на вывоз орудий.
266) Казачий офицер, перешедший к большевикам.
267) Прокламации Миронова.
268) Донские генералы, дезертировавшие с Дона в ставку Добр. армии.
269) От Кубанцев никто не присутствовал.
270) Приказ Российским армиям на земле Всев. войска Донского находящимся от 26 декабря 1918 года, No 9.
271) Газета "Донские Ведомости" от 29 декабря 1918 года.
272) Газета "Донские Ведомости" от 30 декабря 1918 года.
273) Архив Русской Революции. Том V, стр. 295-296.
274) Снаряды, конечно, высланы не были.
275) Газета "Донские Ведомости" от 30 декабря 1918 года.
276) разговор обычно происходил по аппарату Юза.
277) Представитель Донского командования при Ставке.
278) В "Очерках Русской Смуты", том III, стр. 61, ген. Деникин этого депутата уже именует "донским демагогом, социалистом, ныне большевиком".
279) Надо понимать - Донское командование.
280)Эта фраза в тот же день сделалась известной многим. Вечером ген. Смагин, наш представитель при Главнокомандующем, передал мне (возможно, по просьбе Деникина), что ген. Деникин как будто бы раскаивается, что дал волю своему чувству, забыв, что он - Главнокомандующий, выслушивающий доклад начальника штаба той армии, подчинить которую себе он так упорно добивался.
281) Ген. Май-Маевский запретил вывоз с порохового завода, находившегося на ст. Караванная, тринитротолуола и аммонала, необходимых для снаряжения снарядов на нашем Таганрогском заводе, работавшем для всего юга.
282) Посланный за этими орудиями на специальном пароходе офицер телеграфировал в Новочеркасск: "Адмирал Конин получил приказание ген. Деникина никому покамест ничего не давать".
283) После отставки Краснова на Донском фронте немедленно появились Добровольческие и Кубанские части.
284) "Архив Русской Революции", том V, стр. 300-306.
285) Кап. Фукэ выдавал себя за офицера генерального штаба, но как выяснилось, он кончил лишь ускоренные курсы военного времени и, в сущности, был лишь суррогат офицера генерального штаба.
286) "Архив Русской Революции", том V, стр. 309.
287) "Очерки Русской Смуты", том IV, стр. 76.
288) "Архив Русской Революции", том V, стр. 303.
289) Номера газеты "Истина" с циничными выпадами против Атамана и Донского командования появились, например, на фронте вместе с Рождественскими подарками. Таким образом казачий фронт засыпался прокламациями с двух сторон: спереди - большевиками, сзади - "своими".
290) 20 января 1919 года Краснов писал главнокомандующему: "1-го февраля съезжается Круг и, если я не получу от Вас моральной поддержки и требования остаться на своем посту, я буду настаивать об освобождении от несения обязанностей Донского Атамана"...
291) Ген. А. Богаевский был на Дону управляющим отделом Иностранных дел и одновременно председателем Совета управляющих. Как старый сослуживец ген. Краснова, он пользовался его любовью и особым доверием. К сожалению, этого доверия ген. Богаевский не оправдал. Примкнув к оппозиции Атаману, он исподволь вел интриги против ген. Краснова и в то же время являлся передатчиком всех наших тайн ставке, да еще с известными комментариями, соответствовавшими вкусам Екатеринодара. За эту его деятельность ген. Деникин дает ему блестящую аттестацию, говоря: "Было два человека - Богаевский и Эльснер (Очерки Русской Смуты, том III, стр. 126), оба люди спокойные и уравновешенные, которые больше других работали над тем, чтобы сгладить трения между Новочеркасском и ставкой Добровольческой армии, но им это решительно не удавалось". Если считать передачу наших секретных сношений отдела Иностранных дел - деянием полезным и могущим улучшить взаимоотношения Донского и Добровольческого командований, то тогда еще можно с этим согласиться. Но мне думается, что это было не что иное, как
подливание масла в огонь вражды между Донским и Добровольческим командованиями.
   Факты передачи секретных бумаг подтверждает и сам ген. Деникин, говоря: "...но вскоре мы получили копию инструкции, данной Атаманом послу своему ген. Черячукину, посланному в начале июня на Украину, а также второго письма, отправленного 5 июля Германскому Императору..." (Очерки Русской Смуты, том III, стр. 60). Роль ген. Богаевского весьма метко характеризовал ген. Денисов, неоднократно предостерегая меня держаться в стороне от Африкана Петровича и часто повторяя: "Петр Николаевич (Краснов) у себя на груди откармливает змею".
292) Председатель Круга.
293) "Очерки Русской Смуты", том III, стр. 249.
294) "Архив Русской Революции", том V, стр. 205.
295) Командующим фронтами мною было объявлено, что в любое время дня и ночи они могут вызывать меня к аппарату.
296) "Архив Русской Революции", том V, стр. 313.
297) В качестве добровольного защитника преступной и вредной для общего дела деятельности этих лиц, выступил ген. Деникин, выставляя их "жертвами Красновского произвола" ("Очерки Русской Смуты", том III, стр. 249).
298) Мой письменный доклад командующему армией и Атаману, после совещания в Екатеринодаре 13 ноября 1918 года.
299) Сообщения о заседаниях Войскового Круга 1-8 февраля 1919 года.
300) Совершенно правильно ген. Краснов описывает это заседание Круга и предельно точно дает оценку ораторам, выступавшим против Денисова.
301) Ускоренных выпусков академии. Сначала был в эмиграции, а затем передался большевикам.
302) "Архив Русской Революции", том V, стр. 315-316.
303) "Архив Русской Революции", том V, стр. 17.
304) "Донская Летопись", том III, стр. 143.
305) Представители Черкасского, Ростовского и Таганрогского округов, наоборот, вынесли доверие. Так фактически происходило это заседание. Между тем К. Каклюгин ("Донская Летопись", том III, стр. 143), давая волю своей фантазии, пишет, что вопрос недоверия командующему армией и начальнику штаба, поставленный на решение В. Круга, был решен всем В. Кругом, за исключением одного голоса, в смысле недоверия, что является беззастенчивым его вымыслом, искажающим фактическую действительность. Автор.
306) "Архив Русской Революции", том V, стр. 318.
307) В общем, члены Донского Парламента, в массе своей, не выдержали экзамена на политическую зрелость. Они пошли за кучкой демагогов и подстрекателей против Атамана, Донского командования и порядка существовавшего на Дону и не осознали, что являются лишь игрушкой в руках тех, кто в свои руки захватил В. Круг. Они не поняли того, что у этих вожаков нет никаких высоких побуждений в отношении Дона и что их главными побудительными мотивами является удовлетворение личной мести и злобы, стремление занять теплые местечки и обеспечить свое личное благополучие. Выдающегося Донского Атамана генерала П. Н. Краснова валили при помощи ген. Деникина... и свалили, передав пернач безвольному и во всем послушному заправилам на Круге. А свалив и подчинив во всех отношениях Дон ген. Деникину, сами выказали полную свою несостоятельность к созидательной работе.В конечном результате эти "правители и законодатели" докатились до Новороссийска, где нашли: "казакам нет места на судах", и где разыгралась небывалая в истории казачества трагедия, как следствие преступной их нераспорядительности. Казаки в числе десятков тысяч были брошены на милость большевиков, а "законодатели" озаботились лишь спасением самих себя.
308) Атаман Краснов не разрешил уволить меня в отставку, несмотря на мои повторные просьбы, в этом мне отказало и новое Донское правительство, считая необходимым привлечь меня к работе.
309) Обстановка на фронте к этому времени значительно улучшилась. Отовсюду шли хорошие, радостные вести о наших победах.
310) Приказ Всевеликому Войску Донскому от 2 февраля 1919 года No 280.
311) речь генерала Деникина приведена полностью в газете "Донские Ведомости" от 4 февраля 1919 года, No 30.
312) Приказ Всев. Войску Донскому No 281 от 5 февраля 1919 года. Интересно, что в этом приказе обо мне не упомянуто, и таким образом я, оставаясь начальником штаба Войска, числился в отпуску, что и было проведено в приказе по Войску от 2 февраля 1919 года.
314) "Донские Ведомости" от 6 февраля 1919 года, No 32.
315) "Донские Ведомости, от б февраля 1919 г.. No 32. Отчет о заседании Круга 4 февраля и доклад В. Харламова, в котором красной нитью проходит его настойчивое желание убедить депутатов Круга в пользе для Дона от ухода ген. Краснова.
316) Мне невольно приходит одно сравнение: когда в конце 1919 г. произошла трагедия вооруженных сил юга России, то войска потеряли веру в вождя генерала Деникина, что и решило его участь; иное произошло с Красновым: войска остались ему верны и преданы, а Донской парламент, подогретый кучкой демагогов, при участии верхов Добрармии, свалил Краснова.
317) Отчет о заседании Круга 7 и 8 февраля 1919 года.
318) Формирование этого отряда упорно отрицали генералы Деникин и Драгомиров.
319) "Донские Ведомости" от 12 февраля 1919 года, No 37. Постановление Круга об избрании комиссии для приветствия возродившихся партизан, и "Донские Ведомости" от 5 марта, No 54, статья "Смотр".
320) Я всегда был противником участия в гражданской борьбе детей, не окрепших физически, считая, что польза приносимая ими далеко не соответствует жертвам.
321) Известный своей вредной деятельностью в Петербурге в дни революции, а на Дону арестованный за поведение несоответствующее званию офицера и агитацию против Атамана. Наконец и в эмиграции его деятельность весьма сомнительна.
322) См. "Воспоминания", часть III и IV.
323) Об этом полковнике упоминалось выше.
324) См. "Воспоминания", часть II.


ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВЦИК
О ПРАВЕ ВЫНЕСЕНИЯ ПРИГОВОРОВ ВЧК
И РЕВОЛЮЦИОННЫМИ ТРИБУНАЛАМИ

17 февраля 1919 г.

    В дополнение и развитие положения о Всероссийской чрезвычайной комиссии утвержденного Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом от 28 октября, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет:
    1) Право вынесения приговоров по всем делам, возникаемым в чрезвычайных комиссиях, передается реорганизованным трибуналам, причем следствия по всем делам должны быть заканчиваемы не позднее одного месяца

    Примечание. В случае необходимости продолжить срок следствия чрезвычайной коммисии предоставляется право возбуждать особые ходатайства перед местными Советами, а Всероссийской чрезвычайной комиссии — перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом

    2) При наличии вооруженного выступления (контрреволюционных, бандитских и т. п.) за чрезвычайными комиссиями сохраняется право непосредственной расправы для пресечения преступлений.

    3) Такое же право непосредственной расправы сохраняется за чрезвычайными комиссиями в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом постановлении о введении военного положения.

    4) Для решительного пресечения преступлений и быстроты разбора дел революционные трибуналы реорганизуются на следующих началах:
а) Революционный трибунал состоит из 3-х членов. Судьи избираются на месячный срок губернскими исполнительными комитетами. В городах, насчитывающих более 200 000 жителей, могут быть учреждаемы городские трибуналы, члены которых избираются городскими Советами
б) Суд должен назначаться не позже чем через 48 часов после окончания следствия.
в) Заседания трибунала публичны и имеют место в присутствии обвиняемых. Вызов или невызов свидетелей, равно как допущение или недопущение защиты и обвинения при рассмотрении дела, зависит от трибунала. Трибуналы ничем не связаны в определении меры наказания. Приговоры трибунала не подлежат обжалованию в апелляционном порядке.

    5) Революционному трибуналу предоставляется право проверки следственных действий чрезвычайной комиссии.

    6) Члены трибунала имеют право посещения мест заключения и проверки закономерности содержания арестованных.

    7) Настоящее положение входит в силу по создании реорганизованных революционных трибуналов. Губернским исполкомам и городским Советам (согласно § 4а настоящего постановления) приступить к организации новых трибуналов.
Кроме того, положение дополняется следующим пунктом:
«Народному комиссару юстиции предлагается в кратчайший срок представить на утверждение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета проект „Положения о революционном трибунале“, составленного на вышеуказанных основаниях».
    По вопросу о концентрационных лагерях*) выносится следующее постановление:
«Всероссийской чрезвычайной комиссии предоставляется право заключения в концентрационный лагерь, причем Всероссийская чрезвычайная комиссия руководствуется точным положением о порядке заключения в концентрационный лагерь (инструкция), которая утверждается Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом.
    Всероссийской чрезвычайной комиссии совместно с Народными комиссариатами юстиции и внутренних дел поручается разработать инструкцию в 2-х недельный срок».

Председатель Всероссийского Центрального
Исполнительного Комитета Свердлов
Секретарь Всероссийского Центрального
Исполнительного Комитета Аванесов

Декреты…. т. IV, с. 400–402
См. документы 86, 131.

Источник: В.И. Ленин и ВЧК

РЕЗОЛЮЦИЯ НА ТЕЛЕГРАММЕ А.В. БЕЛЯВСКОЙ И ПОМЕТКА

НА ТЕЛЕФОНОГРАММЕ Я.X. ПЕТЕРСА

февраля 1919 г.

Петерсу: по телефону. Прошу сообщить, в чем дело и пойдет ли оно на трибунал.
Совету Народных Комиссаров,

Кремль, Москва.

    Числящийся за ВЧК единственный мой сын Владимир Белявский*), вчера вечером неожиданно увезен из Бутырской тюрьмы на Лубянку. Напуганная неожиданностью судьбы его, умоляю принять участие, дать сыну возможность оправдаться перед трибуналом.
    Вдова Анна Владимировна Белявская

В архив Председателю Совета Народных
18/ІІ 19 Комиссаров тов. Ленину

    *) Белявский изобличен с несомненностью как один из главарей белогвардейской организации, отправлявший белых офицеров по ту сторону фронта. В его руках были все нити связей с чехословаками, так и Скоропадским. Дело Всероссийского монархического союза длилось несколько месяцев, и один из главных обвиняемых был гражданин Белявский — человек железной воли и определенный враг Советской власти. Еще 23 января он пытался при помощи подложных документов бежать из Бутырской тюрьмы, как следователь МЧК, но неудачно, держал себя всегда с осторожностью, никого не выдавал и все отрицал, хотя изобличался очными ставками.
Подписал Петерс

ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, д. 8681.
Автограф

   В.Н. Белявский был арестован ВЧК 29 сентября 1918 г. по обвинению в принадлежности к контрреволюционной белогвардейской организации «Всероссийский военный и монархический союз», возникшей в Москве в 1918 г. Эта организация, состоявшая из бывших офицеров и финансировавшаяся державами Антанты, ставила своей конечной целью реставрацию монархии в России.
    Следствие полностью установило виновность Белявского — одного из руководителей и активных участников указанной организации.

Источник: В.И. Ленин и ВЧК

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК
ОБ ОТПУСКЕ СРЕДСТВ НА СОДЕРЖАНИЕ
ОСОБОГО ОТДЕЛА ВЧК

25 апреля 1919 г.

    Совет Народных Комиссаров в заседании от 25 апреля с. г. постановил:
Отпустить Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности из средств Государственного казначейства сверхсметным кредитом 32 400 000 (тридцать два миллиона четыреста тысяч) рублей для Особого отдела при Всероссийской чрезвычайной комиссии в течение апреля — мая и июня месяцев с. г. с тем, чтобы образовавшиеся у Особого отдела долги на содержание этого отдела в предыдущие месяцы были покрыты путем списания соответствующих сумм из кредитов, кредитовавших Особый отдел ведомств.

Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)
За секретаря Л. Озеревская

ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. 1, д. 9467
Подлинник

Источник: В.И. Ленин и ВЧК

ЗАПИСКА Э.М. СКЛЯНСКОМУ

25 апреля 1919 г.

    Надо еще сговориться с Дзержинским о том, чтобы он дал самых энергичных людей. И не послать ли еще военные силы?*)
    Еще надо, если там плохо, пойти на хитрость.

Ленин В. И. Полн. соб. р соч.,
т. 50, с. 292

    *) Весной 1919 г. в районе станиц Вешенской, Казанской, Мигулинской, Еланской и в ряде хуторов на Дону вспыхнул контрреволюционный мятеж. Помощь мятежникам оказывали отряды белой армии под командованием генералов Секретова и Сальникова.
Публикуемая записка В.И. Ленина является ответом Э.М. Склянскому, который сообщал, что через день отправляет на подавление мятежа личный состав двух командных курсов.
    В конце 1919 г. в северных районах Донской области мятежники были разгромлены, а в январе 1920 г. Советская власть была полностью восстановлена на всей территории Донской области.

Источник: В.И. Ленин и ВЧК

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА ОБОРОНЫ
О ВОЙСКАХ ВСПОМОГАТЕЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ

28 мая 1919 г.

    1. Все вспомогательные войска (особого назначения), состоящие в распоряжении отдельных ведомств, учреждений и организаций: Наркомпрода, Главода, Главсахара, Главнефти, Центротекстиля и проч., за исключением войск железнодорожной и пограничной охраны, с 1 июня текущего года переходят в подчинение Народного комиссариата внутренних дел через Штаб войск Всероссийской чрезвычайной комиссии, который одновременно переименовывается в Штаб войск внутренней охраны.

    Примечание 1. Охрана коммуникаций всех внешних фронтов и всех технических железнодорожных сооружений (мосты, водокачки, стрелки, телеграф, сигнализация и т.п.) возлагается на войска Военного ведомства (железнодорожной охраны).

    Примечание 2. Штаб войск внутренней охраны должен принять меры к тому, чтобы продармия, преследующая специальные цели, не была ослаблена ввиду предстоящей продовольственной кампании.

    Примечание 3. Штабу войск внутренней охраны иметь в виду задания Наркомпути по внутренней охране транспорта в первую очередь.

    2. Впредь до установления единой сметы по содержанию войск внутренней охраны и общего порядка снабжения этих войск перечисленные в п. 1-м настоящего постановления вооруженные силы обеспечиваются на прежних основаниях необходимыми кредитами и всеми установленными видами довольствия.

    3. Все центральные учреждения подлежащих ведомств, предприятия, организации и т.п. обязаны не позже 1 июня с.г. сообщать Штабу войск внутренней охраны (Штаб войск Всероссийской чрезвычайной комиссии) точные данные о численности, местонахождении и организации состоящей в их распоряжении вооруженной охраны.

    4. Общая численность всех войск внутренней охраны временно устанавливается в 120 000 человек.

    Изъятие названных войск из ведения Штаба войск внутренней охраны может последовать только по постановлениям Совета Рабоче-Крестьянской Обороны.

    5. Начальник войск внутренней охраны назначается по соглашению Реввоенсовета Республики и Всероссийской чрезвычайной комиссии и утверждается Советом Народных Комиссаров. Два помощника начальника войск внутренней охраны назначаются Народными комиссариатами продовольствия и путей сообщения по соглашению с начальником войск.

    6. Все требования на вооруженные силы отдельных наркомов и учреждений поступают в Штаб войск внутренней охраны или в ближайшие местные его органы и удовлетворяются в зависимости от численного состава, общего распределения и дислокации этих войск.

    7. Для проверки состояния каждой из переданных частей образуются особые комиссии из представителей: передающего ведомства, Штаба войск Всероссийской чрезвычайной комиссии и Центрального управления снабжений. Комиссии поверяют личный состав со стороны его пригодности для выполнения внутренней охраны, а также ревизуют дела и отчетность всех частей, штабов и управлений.

    8. На Штаб войск внутренней охраны возлагается обязанность не позже 1 августа сего года реорганизовать Штаб войск Всероссийской чрезвычайной комиссии для целей управления всеми войсками внутренней охраны.
Управление продовольственной армией должно быть расформировано не позже 1 августа сего года; управления войск прочих категорий, входящих в состав внутренней охраны, подлежат расформированию к 15 июня сего года.

    9. Общий порядок службы в войсках внутренней охраны, их строевая подготовка, организация, комплектование и снабжение всеми необходимыми видами довольствия устанавливаются по законоположениям и нормам Военного ведомства.
Примечание. В исключительных случаях уклонение от этого пункта возможно лишь по соглашению с Реввоенсоветом Республики.

    10. В случаях особой надобности войска внутренней охраны обязаны выполнять боевые задания, отдаваемые начальниками гарнизонов в тыловых частях, а в фронтовой полосе — соответствующих фронтовых органов. О каждом таком случае должно быть доведено до сведения Штаба войск внутренней охраны.
Настоящее постановление опубликованию не подлежит.

Председатель Совета Обороны В. Ульянов (Ленин)
Секретарь
Москва, Кремль.
28 мая 1919 г.

Декреты…, т. V,
с. 508–510

    *) Вопрос об объединении всех войск вспомогательного назначения возник на заседании Совета Обороны 19 мая 1919 г. Для подготовки решения была создана комиссия из представителей Народных комиссариатов путей сообщения, по военным делам, внутренних дел с привлечением представителя Народного комиссариата продовольствия. 26 мая Совет Обороны изменил состав комиссии, исключил из нее представителя Народного комиссариата внутренних дел и ввел представителя ВЧК. Комиссии было поручено подготовить проект положения об объединении войск вспомогательного назначения, «дав ей директиву включить в Штаб войск ВЧК двух помощников командующего, одного от Компрода, другого от Комиссариата путей сообщения. Начальник штаба назначается ВЧК. Ввести в положение об отрядах особого назначения указание, чтобы продовольственная армия была правильнее использована и распределена более целесообразно для общегосударственных целей, но не была ослаблена для предстоящей продовольственной кампании» (Декреты…, т. V, с. 510). 28 мая 1919 г. выработанное комиссией постановление было утверждено Советом Обороны.

Источник: В.И. Ленин и ВЧК

Проблема еврейского присутствия в органах госбезопасности как политический фактор всегда была в центре внимания руководства партии и правительства и решалась по-разному.

Гражданская война.

«Выписки из протокола заседания Политического Бюро ЦК РКПб» от 18 апреля 1919 г.

«Присутствовали тт. Ленин, Крестинский, Сталин, Троцкий.

Слушали:

…3. Заявление т. Троцкого о том, что огромный процент работников прифронтовых ЧК, прифронтовых и тыловых исполкомов и центральных советских учреждений составляют латыши и евреи, что процент их на самом фронте сравнительно невелик и, что по этому поводу среди красноармейцев ведется и находит некоторый отклик сильная шовинистская агитация и что, по мнению т. Троцкого, необходимо перераспределение партийных сил в смысле более равномерного распределения работников всех национальностей между фронтом и тылом.

Постановили:

Предложить т. Троцкому и Смилге составить соответствующий доклад, как директиву ЦК, комиссиям, распределяющим силы между центральными и местными организациями и фронтом».

Беспокоились и чекисты. В записке заведующего Инструкторским отделом и члена Коллегии ВЧК г. С. Мороза, еврея по национальности, отправленной в ЦК РКП в апреле 1919 г., о положении евреев в западных губерниях.

Наряду с шагами по землеустройству евреев и проведением агитационных мероприятий Мороз предлагал снять евреев с ответственных «комиссарских» постов в городах бывшей черты оседлости, наиболее зараженных антисемитизмом, а также призвать евреев-коммунистов в качестве рядовых в Красную армию.

«Думаю, — писал Мороз, — что настоящий доклад не вызовет обвинений меня в чем либо. Нахожу нужным отметить, что я еврей, работавший и работающий все время среди еврейского пролетариата, с коим я связан тесными узами. Как бы мне не хотелось писать обо всем изложенном, но преданность Революции подсказывает мне это сделать».[Переписка большевистского руководства. М., 1998.]