Валгалла

Пролог

Текст как попытка ответа на такой текст - http://www.proza.ru/2017/05/28/1838

*  *  *

Я умираю. Чувствую как накатывается последняя волна. Сначала медленно, а потом быстрее. Да. Я готовился к подобному. С детства. И всё равно не по себе. Зябь. Дрожь. Свежь? Свет тухнет как в кинотеатре. Плавно. Таинство близко. Но нет экрана и герои не выходят в эфир. Мрак...

Очухиваюсь в каком-то дурацком одеянии. Большой ресторан. Я - половой. Т.е. разносчик блюд и уборщик. Присматриваюсь на посетителей. В основном - наши. Блок, Гумилёв, Белый, Есенин, Маяковский, Пастернак и ещё много. Не всех узнаю по лицам. Сидят и пьют. В основном водку. Гутарят и закусывают всякой хорошей рыбой.

- Половой, тварь, быстрее сюда ещё водки и пива! (кричит Маяковский)

- Я тебе не тварь, поэтбезштиблет. Я сам не знаю для чего здесь оказался.

- Не, ну вы слыхали эту наглость примитивного существа? (в зале пьяный хохот)

Тут меня настигает именно наглость и я начинаю читать, что даже кудри Есенина в салате просыпаются.

- Эээ ... как ты там промямлил - ей интересно было в гриме? (спросил Блок, отрываясь от гашиша)

- Примерно так. Это вам не улица-фонарь. И прочая пурга. Уж извините. Тут по чесноку, без глюконата. Простые мы, рязанския.

- Володя... Я тебя прошу. У тебя славный удар с правой. Врежь этому наглому недоразумению.

Тут полностью очухивается Есенин и по своей привычке встревает в разборы.

- Ну постойте, господарищи... Дадим 3,14здарности ещё один шанс. Нам же уже скучно от себя. Может быть развеет дым. Врежь что-нибудь за природу и бога.

Читаю "Медь октября".

- А пацан не безнадежен. Давай дальше. Развенчай этих мажоров символизьмом. Новым. (глумится Есенин)

Читаю "Мы странствуем..." На последних строках вскакивает Блок и начинает меня бить. Не уклоняюсь. Тем более что Здесь нет боли.

- Ты какого хера, бездарь, вспомнил Имитатора? А, сука? Я хотел примерно так написать в последних текстах, но умер блять.

- Ну так я просто и подумал - на фига добру пропадать? Вот и вставил. Без задней мысли. Уж звиняйте, если огорчил, товарищ Блок.

При слове "товарищ" Блок перестаёт меня бить, расслабляется и возвращается к кальяну, который почти осиротел.

Тут Есенин и Маяковский подходят заинтерресованно и уже очень плотно. Спрашивают:

- Тело, а вот кто из нас круче? Только не пиzди. Иначе в серую дверь выкинем.

- А что за этой дверью? (имею наглость спросить)

- Ну ты полный дебил ... Откуда же мы знаем. Но там точно нет столов, бухла, закуски, глупых половых и прочего, что так потребно тонкой и ранимой душе русского поэта.

- Хорошо. Я отвечу. Только один встречный вопрос - а как у вас Здесь с дамами? Мне что-то стало грустно... Захотелось ласки и всего такого. После работы.

Дикий. Гомерический хохот. Они все падают. На пол. Под лавки. Даже меланхоличный Пастернак тушит в падении свечу на столе и тоже валится в судорогах...

Первым приходит в себя Белый. Он уже белый от водки и тем не менее спрашивает:

- Гм,  половой ... Здесь была краткое время Марина Ц, но долго не продержалась... Есенин любого достанет своими синими куражами. Тем более девушку... Есть какой-никакой свежий авангард? Ну из 21 века или даже дальше.

Пытаюсь сбивчиво прочитать лучшее из цикла "КреSты"...

- Хм. Про Тибет вполне даже сносно. Я хотел туда съездить одно время, но почему-то не собрался. Есть что-нибудь ещё, которое можно рассмотреть?

Но его отталкивают два брата-некроманта. И перед носом пудовый кулак Маяковского.

- Ты мозги не выноси всякой белостью. Отвечай. Кто круче - я или этот крестьянин? (кивает на Есенина)

- Честно? Лично мне показалось, что вы равны по мощи. И  "Чёрный человек" не слабее "Во весь голос". И даже если сопоставлять полные наследия - вы равны. Просто пели под разными углами атаки. Мне вы оба нравитесь. Шибко. Мамой клянусь. Век воли не видать.

Маяковский убирает страшенный кулак (ЖБИ как любил эстетствовать-разъяснять армейский "дед"), с ухмылкой закуривает папиросу и довольный отходит, бубня себе под нос: "Юный экскаватор в 1930-м, трам-пам-пам, ла-ла-ла... Ахаха..."

Есенин остаётся. Что-то его ещё нутрит-буровит.

- Ну хорошо. А кто твой самый-самый любимый поэт, половой?

- В вашем зале его нет. Уж извини. Может быть в других?

Сергей после лёгкого тычка мне в солнечное спокойно-берёзово уходит за стол к Маяковскому, где стаканы уже полны и уха-опохмелица дымится. А я начинаю-продолжаю мыть полы по краям зала. В удовольствие смущенно. Увидал человеков.

Надо что-то делать. Но неожиданно и мягко подходит Гумилёв, подводит меня ласково к серой двери и с добрым шепотом "катись колбаской в свой медный деграданс, тренируйся, гори..." даёт смачного пинка... Вылетаю в черноту в надежде, что будет иной зал и новая работа. Хочется работать. Хочется свежести неземной. Как в начале времён... Упс. Начала же как такового не было. Или Было? Ха. Ну, ладно. Не важно...

В тумане полусна подобных мыслей я проснулся. Приснится же всякая поэтовщина...
_______________________________________________

02/06/2017