Наше все

            То, что «Пушкин – наше все» бабушка, конечно, знала, но, признаться, считала: как любое обобщенное высказывание – оно несколько преувеличено.
            И лишь события прошлой ночи убедили ее в истинности этого утверждения.
            Участниками событий стали трое: внук, человек сугубо технического склада, пяти лет от роду, сама бабушка, из подвида «бабушек обыкновенных», ничем не примечательных, ну, и, конечно, Поэт, тот самый, который "все".
            Надо сказать, что «технический склад ума» внука – нисколько не преувеличение. Он знает все про шестеренки, мусоровозы, пожарные машины, устройство заводов по переработке отходов и производству мороженного, системы городской канализации и водопровод. Список можно продолжить. Но при этом категорически отказывается учить стихи, мотивируя тем, что у него «в голове помещаются только три стихотворения». И если бабушка хочет, чтобы он выучил новое, то старое он непременно забудет.
            Надо ли говорить, что, когда бабушке пришлось укладывать внука спать, просьба включить ноутбук и показать перед сном фильм про железные дороги Австралии ее не удивила.   Но… ноутбук был дочкин, и пароль бабушка не знала.
- Почему ты не можешь включить? – удивлялся внук.
- Просто войди в YouTube и набери «железные дороги Австралии». Ты, может, неграмотная? – карие глазенки хитро заблестели.
После долгих уговоров, вроде: «Зачем тебе эти железные дороги, давай лучше овечек посчитаем», - внук в конце концов буркнул:
- Как их считают-то?
- Закрой глазки и представь себе: первая овечка травку щиплет, вторая пошла купаться на речку, третья книжку читает, четвертая – в машинки играет… пятнадцатая очень любит ходить в школу и всех учит, как жить надо, поэтому у нее болит горло, а шестнадцатая овечка хочет стать врачом и лечит пятнадцатую гоголем-моголем… двадцать пятая овечка…
            Бабушка остановилась, чтобы передохнуть, так как горло заболело уже у нее. Лохматая русая головушка в тот же момент оторвалась от подушки, внук уселся на кровати и бодро сказал:
- Небо совсем-совсем голубое, - подозрительно покосился на бабушку, - может, ты перепутала: еще день и спать не надо?
            Бабушка вспомнила, что не задвинула шторы. А небо и правда было голубым: дни длинные, и в половине десятого вечера на улице еще светло.
- Так бывает в это время года.  Пушкин писал: «И, не пуская тьму ночную на золотые небеса, одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса».
Внук посопел, покрутился, потом сердито спросил:
- Что он еще писал, твой Пушкин?
Бабушка вздохнула и тихонько начала, не уверенная, что помнит до конца:
- У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том:
И днём, и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом…
………………………………….
Когда дошли до «И там я был, и мёд я пил» внук, не открывая глаз, требовательно произнес:
- Еще раз!
- У лукоморья дуб зелёный, - бабушка покорно вернулась к началу стихотворения.
Так продолжалось раз десять. И лишь на одиннадцатый после
«…У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил», - просьбы повторить не последовало. Внук спал.
            Что ни говори, но Пушкин - действительно великий поэт, если даже такие сложные технические натуры попадают под обаяние его строчек.


Иллюстрация - из интернета.