Глава 20. Под прицелом

Он не был пьян, но и трезвым Ворона назвать нельзя. Он слегка опьянел от своих мыслей, но не более. Он забыл обо всём на свете и, наверное, никогда и не вспомнил бы, если бы позади не послышались тихие шаги, и знакомый голос не произнёс:
-Доброго вечера, Ворон.
Молодой человек медленно поставил на стол стакан с виски и тихо проговорил, растягивая слова:
-Я думал, мы в одной лодке, друг.
-Были в одной лодке, - уточнил человек за спиной.
Хмыкнув, Ворон отпил виски и снова поставил стакан.
-Были… Не думал, что тебя так легко купить, - он обернулся, уткнувшись лбом в дуло пистолета, - Чарльз.
Ворон спокойно смотрел на человека, стоявшего перед ним. Лицо обоих не выражало никаких эмоций.
-Ты готов убить меня ради той, которая тебя давно забыла? – После некоторого молчания спросил молодой человек.
Щёлкнул предохранитель, дуло упёрлось точно между глаз. Рука Чарльза едва ощутимо дрожала. Он хрипловато прошептал:
-Не тебе судить меня, Ворон.
-Не тебе убивать меня, старик. – Ворон медленно поднял руку и охватил ствол пистолета, крепко сжав его. – Дай мне спокойно уйти, я не хочу рушить нашу дружбу.
-Наша дружба разрушилась в тот долбаный день три года назад.
Ворон на секунду оторопел. Его глаза, казалось, перестали излучать звериное свечение, лицо будто вытянулось, а скулы стали настолько чётко выражены, что об них можно было порезаться взглядом. Он тихо проговорил:
-Вот значит, как у нас с тобой всё вышло… - Его губы растянулись в грустной усмешке. – Не думал я, что ты поверил во все эти бредни. Чарльз, - взгляд Ворона был почти умоляющим и излучал теплоту, - ты же сам сказал, что я не виновен. Кто смог убедить тебя в обратном?
-Ты сам и убедил, Птица, - раздался с темноты лестницы третий голос. – Чарльз, опусти пистолет.
Бармен медленно и неохотно выполнил приказ, отойдя в сторону. Ворон не спеша поднялся на ноги, смотря в тёмную часть бара. Его лицо снова было словно высеченным из камня, руки сжались в кулаки. Постояв так с минуту, он опёрся локтями о стойку и громко произнёс, запрокинув голову назад:
-Что, шакал, пришёл на падаль?
В ответ на это послышался звук выстрела, и спустя мгновение по виску Ворона заструилась тонкая неровная линия крови. Глаза молодого человека вспыхнули недобрым огнём, губы скривились в оскале наподобие улыбки.
-Хэй, Кромешник, - вызывающе крикнул он, отпрянув от стойки, - выходи на свет, ****ь, божий! Мне надоело твоё трусливое молчание!
Раздался выстрел, второй, третий.
Послышался звон лопнувшей бутылки, шум пролитого на пол алкоголя, дребезжание разбитых ламп. Единственный источник света, крохотная лампочка под потолком, потухла, и бар погрузился в абсолютную тьму. Снова звон бутылок, топот тяжёлых ботинок по разбитому стеклу.
Ворон медленно направился к лестнице, на ходу достав свой пистолет и почти молясь, чтобы остались патроны. Прицелившись, он уже собирался выстрелить, как вдруг из тьмы послышались всхлипы, и громкий голос приказным тоном произнёс:
-Брось пушку, или девчонка сдохнет!
Ворон медлил, всё ещё держа под прицелом невидимого врага.
-Я сказал, брось пушку, Птица!
И в этот момент над лестницей вспыхнул яркий свет. Быстро заморгав глазами и привыкнув к сполоху под потолком, Ворон замер.
На лестнице стоял человек в маске. Лица его видно не было, но знакомые волосы цвета соломы и чёрная рубашка выдала в нём типа, стоявшего у окна притона пару часов назад. А в ногах у него лежала связанная девушка. Её черные, словно смоль, волосы были мокрыми от дождя, глаза испуганно смотрели в пространство, а из закрытого кляпом рта всё время доносились всхлипы и мычание.
Ворон сразу узнал пленницу.
Лиза Флавершейм.
Нет. Что-то в девушке было не так. Чутьё подсказывало: что-то не так, но Ворон никак не мог понять, что именно. А человек в маске уже приставил к виску девушки пистолет и тихо чётко процедил сквозь зубы:
-Пистолет на пол.
Тишина.
-Пистолет на пол!
Глухой удар металла об паркетный пол.
-Хороший мальчик.
Ворон молча смотрел на Лизу. Её глаза молили о помощи, они были красными от слёз, а щёки чёрными от растёкшейся туши. Он не мог оторвать от её лица взгляд. Это было слишком больно.
-Зачем она тебе? – Холодно спросил он, прожигая Кромешника взглядом.
-Зачем? – В ответ человек в маске расхохотался, оскаливаясь в кривой улыбке. – Хм, дайте-ка подумать… - Его лицо изобразило озабоченное выражение. – Может быть… Ах, нет-нет, это слишком просто… Хм-м… Ах, да! Точно, - улыбка стала шире, глаза под маской недобро сверкнули, - я сделаю так.
Ворон дёрнулся к силуэту на лестнице, но его ухватили за руки, не давая двинуться.
-Чарльз!
Слишком громкий щелчок курка и звук простреленной плоти. Вслед за ними темноту бара прорезал нечеловеческий вой, когда тело, бесцеремонно сброшенное с лестницы, упало к ногам Ворона. Глаза заключённого вспыхнули огнём. Схватив Чарльза за руки, он с силой швырнул того за барную стойку прямо в полку с остатками алкоголя. Когда тело рухнуло на пол, Ворон снова взвыл, бросаясь к силуэту.
Где-то вдалеке шум дождя разрезал истошный рёв сирен. Человек в маске хмыкнул:
-А вот и полиция. Наконец-то, я уже боялся, что не дождусь.
Раздался последний выстрел. Жгучая боль пронзила тело, всё потемнело, и Ворон, покачнувшись, рухнул на покрытый осколками пол. Он смутно видел, как быстро удаляется по лестнице человек, слышал смех. Последним, что ему удалось расслышать над самым ухом сквозь пелену затуманенного сознания, было: «Прости меня, Ворон…»
Вой сирен был всё ближе, но он слышал звуки всё хуже, пока, наконец, мир не утратил все краски, погрузившись в абсолютную тьму, и тысячи криков и голосов хороводом врезались в мозг, испепеляя измученное сознание.
А потом всё стихло.