Тили-тили-тесто

В начальной школе  любовь, в качестве основы взаимоотношения противоположных полов, никого не интересовала и никак не проявлялась, если не считать ехидного  кривляния «тили- тили- тесто, жених- и – невеста»  вслед очередной парочке старшеклассников. Все эти самые взаимоотношения строились или на тесной дружбе ( в меньших масштабах), или на взаимной вражде, в основе которой лежало полное и окончательное презрение друг к другу.
     Иное дело- пятиклассники. Они переходили из раннего детства в пору взросления и с удивлением обнаруживали, что такие привычные « надьки»  « петьки» могут быть красивыми и некрасивыми, привлекательными и не очень. В отдельных душах прочно поселялись объекты любовного влечения, сконцентрированные то в виде тяжёлых длинных кос или буйных тёмных кудрей, то ярко- синих смешливых глаз или вздёрнутого курносого носика, а то и в гордом,  почти греческом профиле, как у Геракла с картинки из школьного учебника истории.
     В этот период у девочек наступала пора альбомов- общих тетрадей на пружинках с наклеенными на них цветочками, вырезанными из почтовых открыток. В эти альбомы записывали слова душещипательных песен, различные житейские мудрости вроде той, что « умри, но не давай поцелуя без любви», и шифры разнообразных тайных знаков взаимной симпатии, потому как прямое объяснение считалось дурным тоном и никто на него не решался. «Дамы» свой интерес к « кавалерам»  проявляли повышенным фырканьем и едкими замечаниями в их адрес, а те, в свою очередь, норовили лишний раз дёрнуть их за косы, вывалять в сугробе, натолкав при этом за шиворот снега, или забросить портфели на крышу школьного сарая.
     Варька как раз перешла в пятый класс, но всю эту любовную суету презирала, дневника не заводила и мальчишек оценивала исключительно по их боевым качествам, так как в любимой игре « в войнушку» неизменно избиралась комиссаром за резкую принципиальность, ловкость и неустрашимость в  борьбе с «противником». В случае возникающего конфликта она, сузив глаза и сжав кулаки, решительно выдвигалась  вперёд навстречу « неприятелю», всем своим видом демонстрируя готовность биться до последней капли крови за правое дело и не один раз на практике доказывала верность своим жизненным принципам. Обычно в таких случаях в рядах противника начинался пораженческий ропот: « Ну, Варька прищурилась – добра не жди. Ладно, пусть будет по-ихнему», -и игра продолжалась. Командиром её не выбирали только потому,что была младше всех, не считая ещё более отчаянного Вовки Кострикова, маленькая ростом и к тому же- «баба»( сей факт Варька считала своей личной трагедией), а это уже ни в какие ворота не лезет, поэтому командирами старшие мальчишки были по очереди.
      Ещё весной, когда Варька заканчивала четвёртый класс, в соседнем доме напротив поселилась семья нового главбуха МТС. Старший из трёх мальчишек в этой семье учился в шестом классе, поэтому ходил в школу, расположенную  в деревне за четыре километра, так как в их посёлке была только начальная. Второй из  мальчишек хоть и был варькин  ровесник, но учился на класс ниже, потому что Варька пошла в школу с шести, а не с семи лет, как было положено по правилам. По этим причинам она с новыми соседями почти не общалась всю весну, разве что «привет» кидали друг другу при встрече.
    Но вот , наконец, и долгожданные летние каникулы. Игра « в войнушку» должна была стать ежедневным ритуалом, так что на повестке дня встал вопрос о выборе командира отряда( с комиссаром навсегда определились). И тут все дружно проголосовали за Колю Матвеева, как звали старшего из приехавших мальчишек. Комиссарша оценивающим взглядом  окинула нового командира: за что такая честь? Высокий, стройный, темноволосый, голубовато- серые глаза смотрят спокойно и уверенно. Варька сделала вывод, что он очень похож на Тимура, каким  того описал Гайдар и который был её кумиром, и это окончательно определило её дальнейшее отношение к Коле.  Сердце её  как- то непривычно ёкнуло: новый командир ей очень нравился, может быть, она даже «втюрилась», но признаться в этом кому- нибудь она не согласилась бы ни под какими пытками.
     Тем не менее, девочка оставалась девочкой, хоть и с мальчишеским характером. Её души тоже иногда касались струны сентиментальности, навеянной художественной литературой, а чтение было главной варькиной страстью. Ещё в августе, когда ей покупали новый набор учебников, Варька мгновенно «проглатывала» хрестоматию по родной речи, чуть помедленнее, но основательно знакомилась с учебником истории и других дисциплин, включая даже «Арифметику», где она просто читала задачи, не вдумываясь в вопросы, а представляя в картинках всевозможные пункты «А» и «Б», поезда, бегущие навстречу друг другу, бассейны, наполняющиеся водой, и  прочую атрибутику школьных задач. Нет нужды подчёркивать, что в поселковой библиотеке она была своим человеком, ей даже доверяли заходить за барьер  и самой выбирать книги. У Варьки дух захватывало, когда она пробиралась между стеллажами, стараясь выбрать книгу потолще (чтобы не быстро прочитывалась) и поистрёпаннее (часто берут- значит, интересная).  Иногда её метод подводил: библиотекарша откладывала ту или иную книгу в сторону и сердито говорила:
        - Ну, что ты набрала? Тебе рано ещё такие читать.
Варька боролась за своё право выбора и быстро находила выход из положения:
        - А меня папка просил эту книгу взять, а то ему некогда самому прийти, - и библиотекарша сдавалась, но потом Варька убеждалась, что та была права.
     Учитывая всё вышеуказанное, можно было не удивляться, что после выборов нового командира нередко в сумерках, когда окна только кое – где начинали светиться вечерними огнями, Варька садилась на крылечко своего дома и будто случайно начинала тянуть тоненьким, но душевным ( как ей казалось) голоском популярную в то время песню:
                В тихом городе своём
                По соседству мы живём.
                Наши окна друг на друга
                Смотрят вечером и днём.
Они, эти самые окна, никак не реагировали на её лирическиё призыв, и Варька не знала,  доходит ли он до адресата, но уходила спать с надеждой, что всё-таки доходит.
      Между тем лето катилось к закату, не за горами начало нового учебного года. Варька должна идти в пятый класс, то есть за четыре километра от дома. « Боевая» жизнь  сплотила ребят, между командиром и комиссаром установилась довольно тесная дружба. Нередко, возвращаясь домой поздно вечером, они по дороге всё ещё обсуждали итоги очередной «операции».Остановившись на углу разделявшего их дома огорода, продолжали что-то горячо доказывать друг другу, пока родители по очереди сердитыми голосами не окликали их с крыльца:
     - Ну, скоро вы там навоюетесь? Спать давно пора, а вы ещё не ужинали.
  Накануне первого сентября варькина мать подошла к соседу и попросила:
      -Коль, ты постарше, присмотри там за моей Варькой. Она хоть и бойкая, и упрямая , но ведь малая ещё, мало ли что, к тому же взбалмошная.
     -Ладно, тёть Ань, присмотрю, не беспокойтесь.
Варька не знала про эту материну заботу, иначе страшно обиделась бы: не хватало ещё, чтобы её маленькой считали. Тем не менее какое –то повышенное внимание Коли к её  персоне девочка заметила, отнесла это на счёт собственного обаяния (всё-таки, лёд тронулся) и старалась всячески поддерживать его интерес. Коля учился хорошо, и Варька старалась соответствовать. Если русский язык и всякие устные предметы не являлись проблемой, то с математикой приходилось повозиться. Примеры наловчилась щёлкать как орехи, а вот задачи вытянули из неё всю душу. Но был в этом обстоятельстве и свой плюс-
лишний повод  сбегать к соседу и попросить помощи .Однако она не по возрасту мудро понимала, что злоупотреблять этим нельзя, иначе можно зарекомендовать себя безнадёжной тупицей, и тогда уже к решению задачи подключала отца.
   Обычно по дороге в школу Варька увлечённо рассказывала о приключениях героев Майн Рида или Жюля Верна, о рыцарских подвигах Айвенго, о горькой судьбе Девида  Копперфилда, о жизни других литературных героев и с удовлетворением отмечала про себя, что все, в том числе и Коля, слушают её с интересом и уважительно, и старалась как можно выразительнее рисовать словами  воображаемые картины. Случалось даже, что он просил помочь в окончательной редакции домашнего сочинения, буркая смущённо:» У тебя красиво получается».
      Зимой, когда возвращались из школы, мальчишки начинали свои «ухаживания» - заталкивали девчонок в сугробы, напихивали за шиворот снега. Чем больше нравилась девочка, тем  сильнее ей доставалось от воздыхателя. У Варьки, конечно, были тайные поклонники, но её кумир сам никого не терроризировал и её не позволял, так что если и приходила она домой мокрая, как кошка после дождя, то это было результатом её заступничества за других, а вовсе не чьего – то сердечного влечения.
      Ранней весной, когда днём по дорогам бежали весёлые ручейки талого снега, все с нетерпением ждали весенних каникул, а их всё не объявляли, ждали настоящего разлива. Ребята специально шлёпали по лужам, чтобы как следует промочить обувь и наглядно показать в школе, что « у нас уже не пройти». Коля сменил валенки на какие-то особенные ботинки из серой и толстой, как у носорога, кожи и спокойно форсировал в них довольно широкие лужи. У Варьки таких ботинок не было, сапоги резиновые ей ещё не купили, а старые протекали, так что приходилось таскать тяжёлые валенки с калошами. Наконец она категорически от них отказалась и, выдержав стычку с родителями , переобулась в обычные ботинки, которые ей купили ещё год назад « на вырост» и которые она не носила, потому что были велики.
      -Ноги поотморозишь, заболеешь – возись тогда с тобой,- возмущалась мать.
       - А по сухому в чём ходить станешь? Новые потребуешь? – вставлял и своё лыко в строку отец.
      - Всё равно я их по сухому носить не буду, - отбивалась Варька. – Они мне велики на  два размера, мысы будут задираться, как у Маленького Мука. 
     - Начиталась, - бурчал, сдавая позиции, отец
 Кто такой Маленький Мук,  родители не знали, но сочли аргумент весомым и замолчали, а она примирительно добавила:
       - С носком шерстяным сейчас  в самый раз будут, так что ноги не замёрзнут, а ходить будет намного легче.
 Спорные ботинки прослужили недолго: Варька не могла упустить момент и последовала примеру своего кумира: тоже стала разбрызгивать ими талые лужи, несмотря на колины протесты. Через несколько дней отец вынужден был забросить « совсем новую обувку» на чердак старого хлева, где валялось подобное рваньё неизвестно для какой надобности. Пришлось снова влезать в валенки с калошами, но  тут , в конце концов, объявили   каникулы.
       Лето принесло варькиному чувству новое испытание. На каникулы приехала дочь недавно назначенного директора МТС Лариса, которая жила у тёти в Харькове, так как родители не хотели, чтобы она ходила в захудалую деревенскую школу да  ещё за несколько километров от дома. Лариса была одноклассницей Варьки, и девочки вскоре очень сдружились. Высокая, красивая, уверенная в себе, к тому же на год старше, новая подружка сразу стала ведущей в их дуэте. Она много и интересно рассказывала о своих школьных друзьях, их сердечных увлечениях, а однажды призналась, когда они гуляли по стадиону возле клуба:
        - Знаешь, мне здесь тоже один мальчик понравился, вон тот, высокий, темноволосый, что на турнике крутится.
Варька увидела, что подруга указывает на Колю, сердце у неё покатилось, но она ничем не выдала себя. Он нравился многим девочкам, недавно  вот Таня Скобеева поделилась с ней секретом о своих чувствах к Коле, но Варьку это нисколько не затронуло: она была уверена в себе, к тому же, не замечала, чтобы кто-то в школе ему нравился. Тем не менее, был один случай, о котором  она старалась  не вспоминать и за который очень себя презирала.
    Во время летней практики они должны были полоть школьный огород. Пошла мода ходить друг к другу в гости, а поскольку все из разных деревень, то, естественно, с ночёвкой. Варька уже гостила у Тани однажды и теперь пригласила к себе с ответным визитом. Играя, подруги нечаянно забросили мяч на чердак старого хлева, Варька полезла доставать его. Отыскав мяч, она подползла к дверному проёму и ,выглянув наружу, увидела обращённое к ней танино лицо с высоким покатым лбом, блестевшим на солнце. Прямо на порожке проёма лежала свежая кучка куриного помёта в форме улитки. Вспомнив подругино признание, Варька мстительно усмехнулась про себя и столкнула «улитку»  прямо на середину её лба. Та растерянно улыбнулась, брезгливо смахнула «подарок с неба» и заоглядывалась в поисках какого- нибудь лопуха, чтобы вытереть лоб и руки, а Варька, внутренне ужаснувшись своему поступку, стала извиняться, уверяя, что столкнула нечаянно.  Подруга, конечно, поверила, а потом долго вместе хохотали по этому поводу.
      Сейчас ситуация  сложилась совершенно другая. Варька была твёрдо убеждена, что если кто и достоин колиного внимания ( не считая её, конечно ), то только Лариса, а этой сопернице она сдавалась без боя. Покорно наблюдая за кокетством подруги, со страхом ожидала проявлений взаимности, но их пока не замечалось. «А, может, всё-таки я ему нравлюсь?»- с надеждой спрашивала у самой себя Варька, но ответа не находила.
    Однажды Коля с братом позвали её смотреть «интересную книгу». Это оказалась «Медицинская энциклопедия».Как она у них оказалась – неизвестно, потому что никто  в их семье с медициной связан не был. Склонившись над книгой, ребята перетягивали её от одного к другому, оживлённо обсуждая картинки, изображавшие подробности человеческого организма. Вдруг Варька явственно почувствовала, что кто-то из братьев нажимает периодически под столом на её левую ногу. По  любовным знакам, запечатлённым  в девчоночьих альбомах, она знала, что это означает «ты мне нравишься». Сердце её учащённо забилось. «Неужели сбылось?»- с надеждой подумала она, но всё же усилием воли постаралась подавить волнение и украдкой скользнула взглядом по лицам мальчишек. У Коли лицо было абсолютно спокойным, заинтересованный взгляд сосредоточен на картинке, а вот пухлые щёки Вовки пылали ярким пламенем. «Всё понятно, -подвела итог своим наблюдениям Варька. –Вот только ты мне не нравишься».Она сделала вид, что ничего не заметила, к счастью, и сигналы больше не повторились.
     Каникулы уже заканчивались, а варькины душевные муки всё нарастали. « Хоть бы знать наверняка, что она ему нравится, тогда и пусть, и хорошо,»-самоотверженно настраивала она себя и всё выискивала приметы положительного ответа. Во время игры в волейбол считала, сколько раз Коля пасовал мяч ей, а сколько Ларисе –получалось примерно одинаково. Раскачивал на качелях подружку – но ведь и её тоже. Однажды Лариса протянула ей сложенный вчетверо листок из школьной тетради:
      - Я в конце недели уезжаю, передай Коле записку.
По дороге домой Варька заглянула к соседям:
      - Коль, выйди на минутку, тут дело до тебя есть.
Отойдя за куст сирени, росший под окном, протянула ему записку, которую так и не осмелилась прочитать, хотя она не была заклеена.Он быстро пробежал взглядом  по листку, скомкал его и вдруг с сердитым презрением набросился на Варьку:
        -Что ты бегаешь всё, как сводня, записочки всякие носишь . Уходи с глаз моих, дура!
Буквально раздавленная его непривычной грубостью, девочка побрела домой и, забравшись на чердак, где спала летом, легла на свою раскладушку и долго горько плакала, что было для неё совершенно нетипично: обида и уязвлённое самолюбие никак не давали её успокоиться. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Взяла книгу и ушла  на своё любимое место – к раскидистой черёмухе в густых зарослях вокруг старой бани. Там, уютно устроившись, как в кресле, в развилке между сучьями, она раскрыла книгу, и вскоре события чужой жизни совершенно захватили её, заставив забыть собственные переживания. Через несколько дней Лариса уехала, и всё пошло своим чередом.
     В марте школьная лыжная команда готовилась выступать на районных соревнованиях. Варька была лидером на дистанции три километра, Коля – на пять. В субботу, как всегда, она заскочила за соседями, чтобы вместе идти в школу. Непривычно хмурый Коля сказал:
     - Не пойдём мы, уезжаем завтра. Отца в другое место переводят. Вещи вот собираем.
      - А соревнования как же? – растерянно пролепетала Варька.
      - Да уж как – нибудь без меня придётся, - с сожалением  буркнул он.
   На следующий день лыжники под руководством Александра Нестеровича, учителя физкультуры, возвращались с соревнований, где показали неплохие результаты. Грузовик, который возил их в райцентр, на обратном пути безнадёжно заглох прямо посреди промежуточной деревни. Решили до школы добираться на лыжах.Вечерело. Почти у финиша увидели идущую навстречу  машину, в кузове которой громоздились шкафы, столы, стулья. В середине на узлах сидели Вова и Коля. Увидев ребят, прощально помахали руками. Варька тоже помахала в ответ, но сердце её как будто окаменело, остановилось, трудно стало дышать. Она рывком обогнала всех и, скинув у школьного крыльца лыжи, долго счищала с них снег варежками, стараясь прийти в себя, пока Александр Нестерович не прикрикнул:
        - Варя, долго ты там копаться будешь? Хватит уже тереть, иди ставь лыжи на место.
      Дома она предупредила, что ночевать останется у Тани Скобеевой, так как неизвестно, когда вернутся из райцентра , и портфель с учебниками с собой прихватила. Ребята ещё были взбудоражены атмосферой соревнований, не хотели расходиться  и решили продолжить своеобразный праздник: выкатили из сарая сани – розвальни и потащили их к горке, довольно круто спускавшейся к мосту. Разогнавшись и навалившись куча – малой в сани, с визгом и хохотом неслись с горки, проскакивали мост и останавливались почти у поворота к школе. Затем всё повторялось сначала.
         Было уже совершенно темно, когда уставшие ребята решили расходиться по домам. Варька до этого прыгала и кричала вместе со всеми, но все её действия были какими-то механическими, как у заведённой куклы, тяжесть в груди не проходила, наоборот, ещё усилилась сейчас, когда все устали и притихли. Требовалось немедленно убрать эту тяжесть, подтолкнуть сердце, чтобы оно наконец заработало как следует и дало возможность нормально дышать. Идя рядом с Таней и Шуриком Киселёвым, безнадёжным второгодником, но хорошим парнем, который тайно вздыхал по Варьке и сейчас вызвался их проводить, она вдруг, повинуясь какому-то безотчётному порыву, повернулась к Тане и , зло прищурив глаза, как перед лицом врага, резко заговорила:
         -Что, Танечка, уехал твой Колечка? Теперь не по ком вздыхать будет, а? Напрасно надеялась – не нужна ты ему, да и вообще никто не нужен.
   Она продолжала что-то ещё говорить, выплёвывая злые, резкие, несправедливые слова, пока Таня, сначала растерянно и в недоумении  молча смотревшая на подругу, не отвернулась и , опустив голову, тихо заплакала. Шурик в нерешительности топтался около и осуждающе буркнул:
         - Ты что, с цепи сорвалась? С чего ты на неё накинулась?
Волна стыда окатила Варьку.  Она тронула подругу за рукав и тихо попросила:
        -Прости! Не знаю, что на меня нашло. Я домой пойду, портфель мой завтра в школу принесёшь.
        Добрая Таня, шмыгая носом, возразила:
        -Куда ты пойдёшь- ночь на дворе, а до дома твоего четыре километра и почти всё лесом. Ещё волки сожрут!
         - А я её провожу до дома, - вызвался Шурик. Безнадёжный вздыхатель готов был дать крюк в лишних пять километров, но Варька ни за что не хотела сейчас его общества. Она сделала вид, что согласилась на танины уговоры:
         - Ладно, остаюсь, пойдём в дом.
Дойдя до крыльца и убедившись, что Шурик ушёл, остановилась.
          - Нет, Тань, не могу я, не уговаривай, домой пойду. Прости меня, так надо, - и решительно повернула на короткую пешеходную дорогу, ведущую через лес.
     Утоптанная дорога смутно чернела на поверхности снежного поля, впереди тёмной стеной проступал лес. Варька , конечно, была человеком не робкого десятка, но сейчас почувствовала, как на спину под пальтишко липким потом начинает заползать страх. Она  уже пожалела, что не осталась у Тани, но теперь  вернуться её бы не заставила никакая сила на свете. Варька всё ускоряла и ускоряла шаг,  почти бежала  и одновременно сама себя успокаивала: «Да ничего там не может быть, никакой это не волк, это просто куст отдельно растёт, мы же мимо него каждый день ходим». И вдруг она отчётливо увидела на фоне леса движущуюся  фигуру человека. Мгновенно окативший волной страх заставил до боли ясно почувствовать всю её беспомощность и незащищённость, но ноги, существуя как бы отдельно, сами по себе, упорно и неумолимо несли её навстречу опасности. «Не может быть, откуда тут взяться человеку ночью?- ещё пыталась она остатками воли успокоить себя и всячески отгоняя прорывающийся ужасный вопрос: «А если не человек, тогда кто?» Но девочка уже совершенно ясно видела, что это человек и он идёт ей наперерез. Когда их разделяло уже не больше двух десятков шагов, Варька с облегчением перевела дух, потому что узнала Шурика. Тот всё- таки проследил, куда она пошла, и, пройдя немного большаком, свернул перед лесом на короткую дорогу, не подумав, что может напугать её гораздо сильнее, чем предполагаемый волк. А Варька, забыв всю свою гордость, вцепилась в его рукав, но сочла долгом снисходительно выговорить:
   -И охота было добираться до дома такими кругалями? Тоже мне – кавалер!
     Она решила не идти домой, где её сегодня не ждали, а переночевать у дедушки с бабушкой, которые жили в небольшой деревеньке как раз по пути. Да и, если честно, у неё уже сил не было идти дальше. Распрощавшись с верным Шуриком и мысленно посочувствовав ему (ещё сколько топать, завтра точно в школу не придёт), постучала в дверь и через несколько минут, категорически отказавшись от ужина, уже лежала на диване под тёплым , уютным одеялом и ещё успела подумать, хоть и без прежнего безнадёжного отчаяния:»Неужели я никогда больше его не увижу?»- прежде чем сон сломил её сопротивление  и окончательно примирил с такой жестокой и несправедливой жизнью.