Одинокий пастух

Ослепительное солнце едва показалось над горизонтом, освещая исполинских размеров поле, полностью усеянное полевыми цветами. Лёгкий ветерок ненавязчиво шевелил густую зелёную траву. По редким кустикам шныряли маленькие проворные воробьишки: наверняка, с ночи здесь обитали. Ведь только первые лучи зарева дотрагивались до зелени, только раскрывались маленькие бутоны полевых цветов, у горизонта, там, где есть ветхий забор с воротами, появлялся пастух со стадом овец.
Каждое лето Чи приезжал к дедушке на ферму. Дедушка, вечерком отправляясь с внуком к местному озерцу, чтобы поймать парочку карасей с золотистыми боками, рассказывал ему о фермерской жизни. Сначала просто рассказывал, а затем и на деле показывал, учил младшего Гуан Хонга всем секретам фермерства. Правда, Чи не знал, пригодятся ли ему эти знания в дальнейшей жизни, но возражать дедушке не смел, уважал его. В любом случае, приезжал он после лета вдохновлённый и в новый сезон фигурного катания вступал уже с подготовленной потрясающей программой.
«Ну, удалец, коль станет заря, бери овечек, буди старца Шана и выходите на поле, да смотри, овечек из виду не упущай», -- наставлял дедушка Чи по приезду.
Вот и сейчас, заводя овец на поле и запуская к ним Шана, старого пастушьего пса, он вспоминал наставления дедушки. А вместе с обликом дедушки всплывал и образ обветшалой фермы.
Домик с потрескавшимися стенами и влажным, отсырелым запахом внутри, деревянная мельница, на которой мололась мука, старый, полуразвалившийся сарайчик с фермерским оборудованием той же древности и отделанный тростниковыми прутьями загон для овец и куриц – всё это составляло ферму. И когда родительская машина въезжала на территорию фермерского хозяйства, Чи сразу же видел тот самый домик, а на его крыльце ожидающего дедушку с привычным зеленоглазым прищуром. Он встречал их с распростёртыми объятиями и радостью.
Но несколько месяцев назад дедушка умер, и родителям пришлось самим следить за хозяйством фермы. Чи становилось безумно тоскливо от одной мысли, что он теперь больше никогда не поговорит с дедушкой и не поймает с ним ни одного карасика. А ведь каждые каникулы они встречались!
Он с печальным видом таращился на мерно жующих траву овец. Ему вдруг стало так одиноко, несмотря на то, что его окружали близкие люди. Ведь бывает такое, когда из твоей жизни исчезает какой-то человек, и ты вдруг ощущаешь такую грусть и одиночество. Хочется взять и сделать что-то такое, отчего это чувство испарится, но вера в присутствие человека останется…
Вздохнув, Чи прислонился к невысокому (ему под стать) заборчику и задумался. Иногда он отвлекался на резвящихся вдали воробьёв. Птички то делили между собой ягоду, то шустро лавировали меж кустиков и овец, то улетали прочь, погоняемые Шаном.
Кроме животных и его самого на поле, естественно, никого не было. Чи прислушался к шуму ветра и травы. «Одинокий пастух, значит…» -- невесело отметил он. И тут же ему в голову ударила мысль. А что, если своё новое выступление назвать «Одинокий пастух»? Музыку можно всегда найти, а движения – да вот же, уже придумал!
Чи начал неуверенно отступать от забора, сооружая на ходу замысловатые движения: вот пастух идёт со стадом, вот гонит собаку, а вот смотрит вдаль и вздыхает…
Пока солнце не встало в зенит, Чи всё продумывал движения для будущей программы, хоть и шёл только июнь. Кружась среди овечек, он улыбался и думал о том, что посвятит эту программу своему дедушке. И память о нём останется не только в сердце пастуха-фигуриста.