Дедовщина

отрывок из повести "Прыжок в Зазеркалье"


… Это было уже в прошлом. Два сержанта сидели под мерный стук колес в вагоне-ресторане и,как говорится, вспоминали минувшие дни. Оба в голубых беретах, в парадном обмундировании, находились в расслабленном состоянии, подогретые спиртным. Их души аспахнулись навстречу людям, ехавшим с ними в поезде. Смотрите на них! Все! Они «дембеля»! Решительные, крепкие парни, готовые в любой момент постоять за себя. А если надо, выполнить свой воинский долг.
– А ты помнишь? – только и было слышно в их разговоре. Один начинал с этой фразы, другой продолжал. Вспоминали, как на первом году их службы они были «духами», получили наряд вдвоем работать
на кухне. А одному из «дедов», который больше всего измывался над «молодыми», показалось, что ложка, взятая им, грязная. Он спросил через окошко у ребят тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
– Это что такое?
– Ложка, – повернулся к нему от посудомойки с невинным видом Женька, – самая обыкновенная, алюминиевая.
– Ты чего, салага, борзеешь? Ты видишь, она у тебя, как у негра в ж… побывала, – вскипел «дед».
   Он со всего размаху бросил ложку в лицо Женьке. Милахину ударила
детдомовская кровь в голову. Он одним махом втащил обидчика через окошко. Перехватив поперек туловища железным обручем рук, сбросил его в ванну, где мылась посуда. И давай его купать, полоскать в жирной воде. По столовой прокатилось:
–  «Дедов» бьют!
     Толпа кинулась в кухню. Вот когда пригодилось Денису умение защищаться, полученное им еще до армии в секции восточных единоборств. Зажатые в дверном проеме, разъяренные «деды»
накатывались на него волна за волной, а отхлынув, оглашали столовую беспомощной матерной бранью. Денис, раскидывая их, зверел потихоньку. Но только на «чуть-чуть», чтобы не наносить увечья. Его реакция была молниеносной. Он заранее знал, куда и как ему безошибочно наносить ответные удары. Пока его друг расправлялся в ванне со своим обидчиком, он валил налево-направо, не подозревая, что через окошко проникли с тыла другие «мстители», берущие их с
Женькой в клещи. Долго продержаться против десятка натренированных
профессиональных бойцов их разведроты было невозможно.
– Будем жить! – крикнули они друг другу, стоя спиной к спине, когда орущие «деды» свалили их с ног на пол.
   Чем бы это кончилось, трудно сказать, но словно из-под земли появился старшина Остапенко.
– Прекратить драку! Смирно! – взревел он. – Кто зачинщик? … Нет, я их вижу, – говорил, усмехаясь в усы, старшина, глядя на избитых в кровь друзей. – Зря не бьют, хлопчики вы, мои. Значит виноваты. Два наряда вне очереди. Идите замывайтесь. Кругом марш!
  Что было потом, вспоминать тяжко. Тогда они полностью постигли неуставную науку под названием «дедовщина». На этом дело не закончилось. Их постоянно пытались бить исподтишка, ночью в темноте, но они держались вместе. Их качало от бессонницы. Тела ныли от побоев. Но и их противники, благодаря Денису, получали достойный отпор. Каждый раз «зализывали» раны.
   Как-то старшина подозвал их к себе, оглядел с ног до головы и спросил с неприкрытой лукавинкой в глазах:
– Как служба проходит, хлопцы?
– Ничего, служить можно…
– Что ж…все понятно. То, что не побежали сексотить командиру роты, принял во внимание. Если есть какие-то проблемы у вас, а они есть, – я знаю, – постараюсь их решить.
   Наконец, деды устали с ними возиться и стали уважали силу, или старшина занялся вплотную их проблемами, но в один прекрасный момент их оставили в покое.
    Денис с Женькой, хорошо помнили ту «науку». И, когда они сами перешли в ранг «дедов», также на всю катушку, требовали службы с молодых. Но издевательств по отношению к ним никогда не допускали…