Измена

               




Российская империя, год 1913…

21 февраля 1913 года в Российской империи началось, доселе никогда не виданное  по своему масштабу, торжественное  общественно- государственное празднование 300-летия царствования дома Романовых,  что согласно «Высочайшему манифесту, данному императором Николаем II, приурочивалось к дате « единодушного избрания» на царство в Москве Великим земским собором « в 21 день февраля 1613 года» боярина Михаила Федоровича Романова, «ближайшего по крови к угасшему царственному роду Рюрика и Владимира Святого».
   Этот день отмечался в стране  как большой праздник, «торжественно и всенародно», а сам 1913 год – как « вершина процветания империи и год великого юбилея».
   21 февраля  был объявлен «неприсутственным для всей империи» — то есть выходным.
   Уже в 8 часов утра двадцать один пушечный выстрел от Петропавловской крепости возвестил о начале торжеств. В 11 часов торжественную литургию в Казанском соборе возглавил Патриарх Антохийский Григорий IV в сослужении сонма российских и иностранных иерархов.
   Также в тот день в Петербурге было совершено  мусульманское богослужение в строившейся новой мечети, где молились со своими сановниками и свитой хан Хивинский и эмир Бухарский: была прочитана хутба на татарском и арабском языках.  Особые моления были совершены буддистами в Старой Деревне ( в присутствии настоятеля Гусино – Озерского дацана Бандида – Хэмбо Итигэлова), а также евреями в Большой синагоге.
    За верность и преданность России  и самодержцу, Николай II   жаловал хану Хивинскому Сеид Асфендиару Богадуру, принятому со всеми почестями в Большом Царскосельском дворце, титул «высочества»,  а эмиру Бухарскому Сеид – Алим хану - свой портрет, украшенный бриллиантами, для ношения на груди – «в знак особенного расположения и в память знаменательных нынешних дней празднования трехсотлетия царствования дома Романовых».
      Несколько позже, в три часа пополудни в Николаевском зале Зимнего дворца, началось принесение поздравлений; в число поздравляющих входили все придворные чины, фрейлины и камер-фрейлины, Сенат, Государственный совет, министры и чины министерств, генералитет, члены Государственной думы, чины первых классов и другие. Принесение поздравлений продолжалось и 22 февраля. 23 февраля в императорском Зимнем дворце состоялся приём и затем обед волостным старшинам и равнозначащим им представителям сельского и инородческого населения Российской империи (свыше 200 человек)  Вечером 23 февраля санкт-петербургским дворянством в своём собрании на Михайловской улице был дан «грандиозный бал» (свыше 3200 человек;хлеб-соль императору поднёс губернский предводитель дворянства светлейший князь И. Н. Салтыков, обратившийся к царю с приветствием, которое заканчивалось словами: « Твёрдо верит с.-петербургское дворянство, что только в тесном единении верного народа со своим самодержавнейшим царём заключается всё будущее счастье и величие России»,
     24 февраля торжества в столице завершились «грандиозным парадным обеденным столом» в залах Зимнего дворца.
    Лидер конституционно – демократической партии России Павел Милюков писал тогда:
      «Ни наши почившие родители и деды, ни наши дети малютки и внуки не переживали и не переживут той высочайшей минуты исторического самосознания, какую все мы, Русские, счастливы пережить сегодня ... Счастливы и горды этим счастьем. И самим нам лично, - каждом из нас, - вероятно уже не придется пережить подобного же дня великого ощущения своей родины, длинного мысленного обзора ее судеб, и слияния личной души с 150-миллионной народной душой. Великий день сегодня: одним вздохом подымится грудь всей России и встретит утро этого дня: одним вздохом опустится грудь и проводит вечер этого дня».
     По всем городам России в храмах отслужили благодарственные молебны, прошли войсковые парады местных военных гарнизонов, давались торжественные балы, обеды и приёмы губернаторами и градоначальниками, устраивались исторические выставки и народные гуляния.  Витрины многих домов и магазинов были украшены флагами и портретами царя Михаила Романова и правящего императора Николая II.         Программа юбилейных торжеств была обширной, празднование началось в феврале и продолжалось до осени 1913 года.
     Празднества, проходившие в течение полугода от Петербурга до Костромы  с участием императорской семьи, должны были «сплотить народные массы вокруг царя».
      К юбилейному году, в  политической биографии Николая II фатальных неудач было куда больше, нежели успехов. Мрачной тенью, так и не рассеявшейся к 1913 году, витала память о Ходынской трагедии — тогда шок общества вызвала не только гибель сотен людей, но и полное равнодушие  только что коронованного монарха, не посчитавшего нужным отказаться от продолжения торжеств в свою честь.
Следующим серьезнейшим ударом по престижу власти стали поражение Российской империи в Русско-японской войне и кризис в армии. Кровавое воскресенье и вспыхнувшая вослед ему революция 1905 года, тлеющее пламя которой не могли затушить почти два года,— все это, мягко говоря, не придавало самодержцу популярности.
     Редактор либерального журнала «Освобождение» П.Б. Струве в статье «Палач народа» писал с глубоким возмущением: «Народ шел к нему, народ ждал его. Царь встретил свой народ. Нагайками, саблями и пулями он отвечал на слова скорби и доверия. На улицах Петрограда пролилась кровь и разорвалась навсегда связь между народом и этим царем…Царь Николай стал открыто врагом и палачом народа… Эта кровь не может быть прощена никем из нас…Так дальше жить нельзя. Летопись самодержавных насилий, надругательств  и преступлений должна быть заключена…» (Жн.«Освобождение»,1905,12 января).
     В 1897 году, когда в России была проведена перепись населения, в которой принял участие и император Николай II, в графе «род деятельности», он написал - «Хозяин земли русской».
     Полный титул последнего русского императора Николая II выглядел следующим образом: «Божиею поспешествующей милостью, мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский, царь Херсониса Таврического, царь Грузинский, Государь Псковский и Великий князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий князь Новагорода, Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северные страны Повелитель; и Государь Иверские, Карталинские и Кабардинские земли и области, Арменские, Черкасских и Горских князей и иных наследный Государь и обладатель; Государь Туркестанский; наследник Норвежский; герцог Шлезвиг- Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая».
   «Хозяин земли русской»  Николай II  Романов родился 6 мая 1868 года. Как утверждают его биографы, он был прекрасно сложен,статен, красив. Единственное, что его постоянно смущало – так это его небольшой рост, из-за чего он, окруженный высокорослыми родственниками чувствовал психологическую ущербность.
    Он почитал своего отца, Самодержца Всероссийского Александра III, который держал  своих сыновей в строгости. Воспитателям он говорил: «Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру. Учите хорошенько, спуску не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйте прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужные нормальные русские дети. Подерутся – пожалуйста. Но доносчику – первый кнут. Это – самое мое первое требование».
     Николай заявлял, памятуя слова покойного отца, что будет охранять основы самодержавия так же твердо и неуклонно, как это делал его «незабвенный покойный родитель».
«Самодержавие создало историческую индивидуальность России, - любил говорить Александр III. - Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых  междоусобиц… Будь тверд и мужественен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести. В политике внешней - держись независимой позиции. Помни – у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней – прежде всего покровительствуй церкви».
    Современники обвиняли его в том, что он являлся « человеком среднего масштаба», тяготившимся государственными делами и теми событиями, которыми было наполнено его царствование. Даже приснопамятный персонаж в истории России Г. Распутин нелестно отзывался о монархе: «…А теперь  одно скажу: царица – настоящая государыня. И ум, и сила при ей. А мне все, что хошь, позволит. Ну, а Сам (НиколайII- С.Я.) – как дите малое. Разве ж это царь? Ему бы дома в халате сидеть да цветы нюхать, а не править. Власть ему не по зубам. А вот мы ему, Бог даст, подсобим». (Князь Феликс Юсупов. Мемуары в двух книгах. М.: «Захаров», 2015. С.186.).
     При каждом удобном случае Николай любил одеваться  на русский манер, почти всегда говорил по-русски, хотя свободно владел несколькими европейскими языками, любил цитировать Пушкина. Из отечественных писателей выше остальных ценил Гоголя.
     Не любил Петра1, предпочитал ему его отца Алексея Михайловича.
Николай II появился на свет в день святого Иова Многострадального, и потому считал себя обреченным на неудачи и мучения. Именно эта вера, подкрепленная многочисленными доказательствами: покушение во время его путешествия по Японии, ранняя смерть обожаемого отца, кровавая давка на Ходынском поле Москвы во время коронации, тяжелая болезнь единственного сына, - делала Николая заложником многочисленных комплексов
    Все мемуаристы в один голос отмечают, что Николай был идеальным семьянином, прекрасно воспитанным, сдержанным в проявлении эмоций…







Прошло четыре года…        Российская  империя, февраль 1917года




…В 19.05 вечера  1 марта 1917 года  голубой царский поезд с золотыми орлами подошел к перрону псковского вокзала. Императорская свита, да и сам император, считали, что они после  изнурительного сорокочасового пути, добрались наконец – таки до верного убежища, где распоряжается человек, располагающий почти неограниченной военной властью, который по крайней мере сделает для злополучных путешественников всё срочно необходимое и поможет  царскому поезду как можно скорее доехать до Царского Села, куда проезд был закрыт восставшими солдатами и матросами.
     О генерал – адъютанте Рузском, командующем Северным фронтом,  у  Николая II  было самое что ни есть благоприятное впечатление: боевой генерал, преданный своему самодержцу до мозга костей.  От него всегда  веяло спокойствием и уверенностью. Говорил он сравнительно немного, но  предельно  ясно и коротко, умно и оригинально; держал себя с большим достоинством, без тени подлаживания и раболепства.
    Николай Владимирович Рузский – генерал-адъютант с 22 сентября 1914 года, член Военного ( с 31 января 1909 г.) и Государственного советов ( 17 марта 1915г),  «Завоеватель Галиции».  За Галицийскую операцию награжден орденом Святого Георгия 2-ой степени, став одним из 3 награжденных высших военначальников этой очень высокой награды.
«Человек умный, знающий, решительный, очень самолюбивый, ловкий и старавшийся выставить свои деяния в возможно лучшем свете, иногда в ущерб соседям». (А. Брусилов о Рузском).
    Однако  на псковской  станции,  членов свиты русского императора  неприятно поразило  отсутствие среди встречающих Николая Рузского : у царского вагона были заметны лишь фигуры губернатора, нескольких представителей местной администрации, а также десятка офицеров. Генерал демонстративно отказался устраивать обычную церемонию встречи и появился лишь через несколько минут, чем вызвал большое неудовольствие Николая II и привел в окончательное уныние  всех прибывших. Царь даже в страшном сне  не мог  предположить, что на тот момент  политические взгляды Рузского уже  резко поменялись. Он полагал, что самодержавная монархия в двадцатом веке является анахронизмом, и поэтому совсем не собирался защищать Николая II.
  Николай II 1 марта принял  генерала Рузского вечером после ужина. Тот доложил  об общеполитической ситуации, включая рост революционного движения в Москве, и посоветовал  царю  немедленно принять решение, сообразно с проектом Родзянко и Алексеева, — учредить правительство, ответственное перед Думой.  Но Николай II упорно  возражал ему, указывая, что он не понимает положения конституционного монарха, поскольку такой монарх царствует, но не управляет. Соглашаясь передать свои права другим, он лишает себя власти управлять событиями, не избавляясь от ответственности за них. Иными словами, передача власти правительству, которое будет ответственно перед парламентом, никоим образом не избавит его от ответственности за действия этого правительства. Император заверял Рузского, что ему известны компетентность и политические способности тех людей, которые претендуют на народное доверие. Он был о них не слишком высокого мнения как о возможных министрах, особенно при существующих тяжёлых обстоятельствах. Единственное, на что император был готов пойти, — согласиться на назначение Родзянко премьер-министром и предоставить ему выбор некоторых членов кабинета.
В конце концов, в результате длительных переговоров, Николай II  согласился поручить Родзянко формирование правительства, ответственного «перед законодательными палатами», и предложил передать ему текст соответствующего царского манифеста, проект которого был составлен в Ставке. Однако встречной телеграммой  Родзянко сообщил Рузскому, что ситуация настолько радикально изменилась, что требование ответственного министерства себя уже изжило: «Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаёте себе отчета, что здесь происходит. Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так-то легко… если не будут немедленно сделаны уступки, которые могли бы удовлетворить страну … Народные страсти так разгорелись, что сдержать их вряд ли будет возможно, войска окончательно деморализованы; не только не слушаются, но убивают своих офицеров; ненависть к государыне императрице дошла до крайних пределов; вынужден был, во избежание кровопролития, всех министров, кроме военного и морского, заключить в Петропавловскую крепость… Считаю нужным вас осведомить, что то, что предполагается Вами, уже недостаточно, и династический вопрос поставлен ребром»…
Тем временем Алексеев по собственной инициативе составил и отправил краткое изложение разговора между Рузским и Родзянко всем главнокомандующим фронтами, кроме Северного, то есть великому князю Николаю Николаевичу на Кавказский фронт, генералу Сахарову на Румынский фронт, генералу Брусилову на Юго-Западный фронт, генералу Эверту на Западный фронт, попросив их срочно подготовить и направить в Ставку своё мнение:
«Его Величество в Пскове изъявил согласие учредить ответственное перед палатами министерство, поручив председателю Госдумы образовать кабинет. Последний ответил, что это было бы своевременно 27 февраля, в настоящее же время этот акт является запоздалым. Теперь династический вопрос поставлен ребром, и войну можно продолжать до победоносного конца лишь при исполнении предъявляемых требований относительно отречения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания, основанные на том, что существование армии и работа железных дорог находятся фактически в руках петроградского Временного правительства. Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии. Это нужно поставить на первый план хотя бы ценою дорогих уступок. Повторяю, что потеря каждой минуты может стать роковой для существования России и что между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мыслей и спасти армию от колебаний и возможных случаев измены долгу. Армия должна всеми силами бороться со внешним врагом, а решения относительно внутренних дел должны избавить её от искушения принять участие в перевороте, который безболезненно совершится при решении сверху. Если вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать спешно свою верноподданническую просьбу Его Величеству через Главкосева. Между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мыслей и целей и спасти армии от колебаний и возможных случаев измены долгу. 2 марта 1917 г.»       Вскоре пришел ответ от высокопоставленных военначальников.
   Текст телеграмм командующих фронтами и Балтийским флотом в Псков с просьбами об отречении:
Командующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич Государю Императору: «Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать  его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры. Я, как верноподданный, считаю, по долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему. Осенив себя крестным знамением, передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет. Как никогда в жизни, с особо горячею молитвою молю Бога подкрепить и направить вас. Генерал-адъютант Николай.
Командующий Западным фронтом генерал-адъютант Эверт А. Е. Государю Императору:
«Ваше Императорское Величество! Начальник штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшуюся в Петрограде, Царском Селе, Балтийском море и Москве и результат переговоров генерал-адъютанта Рузского с председателем Гос. думы. Ваше Величество, на армию в настоящем её составе рассчитывать при подавлении внутренних беспорядков нельзя. Её можно удержать лишь именем спасения России от несомненного порабощения злейшим врагом родины при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникали в армию, дабы оберечь  её от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких. Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и к сохранению армии для борьбы против врага. При создавшейся обстановке, не находя иного выхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество, во имя спасения родины и династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной думы, выраженным им генерал-адъютанту Рузскому, как единственное, видимо способное, прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии. Генерал-адъютант Эверт».
Командующий Юго-Западным фронтом генерал-адъютант Брусилов А. А. генерал-адъютанту Рузскому Н. В:
«Прошу вас доложить Государю Императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей, любви и преданности к Родине и царскому престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, — отказаться от престола  в пользу Государя Наследника Цесаревича при регентстве Великого Князя Михаила Александровича. Другого исхода нет, но необходимо спешить, дабы разгоревшийся и принявший большие размеры народный пожар был скорее потушен, иначе он повлечет за собою неисчислимое катастрофическое последствие. Этим актом будет спасена и сама династия, в лице законного наследника. Генерал-адъютант Брусилов».
Командующий Румынским фронтом генерал от кавалерии Сахаров В. В. генерал-адъютанту Рузскому Н. В.:
«Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный ответ председателя Государственной думы Вам на высокомилостивое решение Государя Императора даровать стране ответственное министерство и пригласить главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о решении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения. Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам председателем Гос. думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся Царя своего, задумал это злодейство, а разбойничья кучка людей, именуемая Государственной думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных Целей. Я уверен, что армии фронта непоколебимо встали бы за своего державного вождя, если бы не были призваны к защите родины от врага внешнего и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни армии. Таковы движения сердца и души. Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безысходность положения, я, непоколебимо верноподданный Его Величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом, является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний. Яссы. 2 марта. № 03317. Генерал Сахаров».
Алексеев отправил Колчаку «для сведения» копии телеграмм от командующих фронтами. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак А. В. в одинаковой с Непениным ситуации поступил иначе: предпочел в телеграфном совещании участия не принимать вообще, хотя о происходящих событиях был вполне информирован.
 Рузский сначала предложил для прочтения Государю телеграммы, а затем обрисовал обстановку, сказав, что для спасения России, династии сейчас выход один — отречение его от престола в пользу наследника. Государь ответил: «Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия».

На что Рузский почтительно доложил: «Ваше Величество, заниматься сейчас анкетой обстановка не представляет возможности, но события несутся с такой быстротой и так ежеминутно ухудшают положение, что всякое промедление грозит неисчислимыми бедствиями для России».
    После этого Николай записал в своём дневнике: «Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется соц-дем партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2; ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я поговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!».
 
     Истекали последние часы царствования семнадцатого государя из Дома Романовых. Со всей неотвратимостью надвигалось на Россию событие, ставшее переломным в ходе её истории – отречение Николая II от престола. Год 1917-й стал последним из двадцати двух лет его правления.
    Следовало ожидать, что духовенство станет на защиту императорского дома. Однако не успели высохнуть чернила на манифесте об отречении, как обер-прокурор синода восторженно объявил: «Революция дала нам свободу от цезарепапизма». Из зала синода вынесли царский трон.
 6 марта 1917 года синод повелел во всех храмах отслужить молебны с возглашением многолетия « благоверному Временному правительству».
 Временное правительство в марте 1917 года освободило солдат от обязательного исполнения религиозных обрядов и таинств.
 Общее собрание Екатеринбургской духовной консистории отправило приветственную телеграмму председателю Государственой думы Михаилу Родзянко: «Екатеринбургское духовенство восторженно приветствует в лице вашем свободную Россию. Готовое все силы свои отдать на содействие новому правительству в его устремлениях обновить на началах свободы государственный и социальный строй нашей родины, возносит горячие молитвы Господу Богу, да укрепит Он Всемогущий державу Российскую в мире и да умудрит Временное правительство в руководительстве страной на пути победы и благоденствия».
    Епископ Кубанский и Екатеринодарский Иоанн выступал на чрезвычайном собрании духовенства Кубанской епархии в Екатеринодаре: «Народ- богатырь сбросил с себя оковы рабства, и церковь вздохнула свободнее. Как узник, освобожденный из темницы, чувствует себя на верху счастья, так и церковь в лице верных чад своих не может не радоваться своему освобождению от тех стеснений, которые давили самоопределяющуюся ее деятельность. Только свободная церковь в свободном государстве может свободно служить народному благу.
 «Двести лет Православная церковь пребывала в рабстве, - вдохновенно говорил архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений на первом после Февральской революции заседании Святейшего синода. – Теперь даруется ей свобода. Боже, какой простор!...революция дала нам свободу».
    Епископ Енисейский и Красноярский Никон: «Многие русские монархи, и особенно последний из них, Николай 11, со своею супругою Алесандрою, так унизили, так посрамили, опозорили монархизм, что о монархе, даже о конституционном, у нас и речи не может. В то время как наши герои проливали свою кровь за отчизну, в то время как мы все страдали и работали во благо нашей родины, Ирод упивался вином,  а Иродиада бесновалась со своими Распутиными и другими пресмыкателями и блудниками. Монарх и его супруга изменяли своему же народу. Большего, ужаснейшего позора ни одна страна никогда не переживала. Нет, нет – не надо нам больше никакого монарха!»
    Епископ Александровский Михаил (Космодемьянский), викарий Ставропольской епархии: « Воскрес Христос – и пали рабские дьявольские цепи. Пал самодержавный строй, деспотический режим – и рушились путы, которыми окована была вся жизнь человека от утробы матери и до могильной гробовой доски».
   «Духовенство Курской епархии приветствует крушение царского самодержавного строя, основанного на произволе и насилии, и решительно заявляет свое убеждение, что лучшим государственным строем, действительно обеспечивающим свободу Церкви, а также свободу, права и равенство граждан, строем,наиболее соответствующим евангельскому закону любви и братства людей и народов, является, без сомнения, демократический республиканский строй». ( Из Чрезвычайного съезда духовенства и мирян Курской епархии, 16 мая 1917 года).
    Николай II подписал отречение от престола в 23 часа 40 минут 2 марта 1917 года.  «Я всё это обдумал, — сказал он царедворцу Фредериксу, — и решил отречься. Но отрекаюсь не в пользу своего сына, так как я должен уехать из России, раз я оставляю Верховную власть. Покинуть же в России сына, которого я очень люблю, оставить его на полную неизвестность я ни в коем случае не считаю возможным. Вот почему я решил передать престол моему брату, великому князю Михаилу Александровичу».
На что тот через некоторое время заметил: «Никогда не ожидал, что доживу до такого ужасного конца. Вот что бывает, когда переживёшь самого себя».
     НиколайII показал ему стопку телеграмм командующих фронтами и сказал: «А что мне осталось делать — меня все предали, даже Николаша» (великий князь Николай Николаевич).
Всё произошедшее глубоко потрясло развенчанного монарха. Те, кому довелось общаться с ним в первые дни марта, рассказывали, что он был, как в тумане, но, благодаря армейской выправке и воспитанию, держался безукоризненно. Лишь по мере того, как дата отречения Николая II от престола уходила в прошлое, к нему возвращалась жизнь. Ещё в первые, самые тяжёлые для него дни он счёл своим долгом направиться в Могилёв, чтобы попрощаться с оставшимися ему верными войсками. Здесь до него дошло известие об отказе брата стать его преемником на российском троне.   
Самодержавие в России пало…