Двойник

               
    Я запрыгиваю на бревно. Развожу руки. Наклоняя тело вперед, стою на одной ноге. Упражнение – ласточка. Вокруг ни души. Я одна в огромном зале. Еще никто не пришел, ни тренер, ни девочки. Никто меня не видит. И мне некого  боятся. Я не включаю свет. Мое сознание в полутьме.
     Я хожу на мысочках. Мои ладони и  ступни прикасаются к снаряду изо дня в день, из года в год, через кожу, по крупице впитывая в себя неподатливое, непокорное бревно.  В моем сознании, как в бесконечно огромном зале, я иду  на мысочках по  собственному бревну. Вспоминаю комбинацию. Мах ногой, разножка, поворот на триста шестьдесят, рандат бланш, простые шаги, переворот. Голова опущена, каждая клеточка тела готовится к фляку.  Не решаюсь пойти на элемент. Стою над бревном уже целую вечность. Я не боюсь. Мне не страшно. В своих мечтах я научилась кувыркаться и взлетать, и совершать самые невероятные трюки.
     И снова в самой себе, в огромном бесконечном зале,  я стою перед фляком. Меня притягивает мой детский страх. С любопытством разглядываю его, будто бы в коллекции окаменелую доисторическую бабочку.  Ощущение опасности – на грани между жизнью и смертью. Детские чувства остры, они пронзают лучом все твое  естество до первоистока,  до глубин бытия. Слепой, необъяснимый животный страх в детском сознании подобен страху древнего человека перед силой огня…
Страх –  мой двойник. Он растет с каждым моим промахом, с каждым неудачным выступлением. Двойник непредсказуем. И я чувствую, что теряю контроль над собой. Каждый новый элемент  тянет за собой  моего двойника. Он делает со мной все, что захочет. Говорит упасть, и я падаю, говорит удариться ногами, и я ударяюсь. Я разучиваю с тренером суперсложные элементы. Но это трюкачество, которое приводит к новому страху и к травмам.

     В зале включается свет. Приходит Елена Владимировна, хореограф. Сегодня она будет заниматься с девочками на бревне. Я тоже иду по бревну, стараюсь выполнять все ее указания. Изредка хореограф кивает в мою сторону.   Я чувствую, что  Елена Владимировна перестала обращать на меня внимание. Я понимаю почему. Мне пятнадцать лет. Я не вхожу в сборную страны и не умею выступать. К тому же я набрала лишний вес. Зачем тратить на меня время? Я не перспективна.
       Елена Владимировна занимается с Оксаной. Девочка талантлива и перспективна. Она входит в сборную страны и у нее большое будущее. Хореограф муштрует гимнасту.  А та морщится -  устала выполнять приказание чужого тренера. И почему она должна слушаться какую-то Елену Владимировну, если у  нее  есть собственный хореограф?
  Я люблю Елену Владимировну. Она красивая и добрая, и я рада, что она  пришла в зал. Но, к сожалению, она больше не занимается со мной.
 
      На последних соревнованиях опять  выступила плохо. Переволновалась и упала с бревна.  Тренер злился, кричал всю дорогу, кричал, что ему  надоело тащиться ко мне в «Динамо».  Будешь тренироваться теперь в «Крылатском».  А мне до «Крылатского» ехать два часа.  Делать нечего, поехала. А когда  вошла в зал,  так и  остолбенела. Встретила своего первого тренера -  Наталью Александровну. От страха  даже не поздоровалась с ней. Мне было  стыдно.  Я чувствовала на себе ее грустный и разочарованный взгляд.  Кого же увидела она теперь? Располневшую, неказистую гимнастку, которая когда-то считалась ее лучшей ученицей.

     В голове стучит – надо бросать. Мне уже пятнадцать лет! Почему тренер еще держит меня? Зачем? Я же неперспективна. Все. Это конец.  Владимир Васильевич, неужели Вы не видите, что это конец? Приходить в зал теперь бессмысленно, глупо. Так  не может дальше продолжатся. Почему же он молчит? Что  еще он хочет от меня?

     Я не могу больше ездить в «Крылатское». Через силу плетусь изо дня в день в этот ненавистный зал. У метро «Молодежная» случайно перепутала автобусы. Сижу у окна, смотрю на дома, деревья, которые будто бы  убегают от меня со страшной скоростью.  Не могу понять, где я нахожусь, куда я еду.  В ужасе вдруг поняла, что села не на тот маршрут. К тому же на какой-то экспресс, который мчится до конечной без остановок. Мысли метаются в голове. Лихорадочно пытаюсь что-то придумать. Подойти к водителю?
Но ему не положено останавливаться. И куда я пойду, если даже он и остановит?  Обратно к метро «Молодежная»? Десять километров пешком?   С тоской понимаю, что автобус теперь – это мой единственный шанс добраться хоть куда-нибудь. Замурована в автобусе, будто  в капсуле и будто лечу сквозь  пространство в какую-то дыру. Прильнула к стеклу и чувствую холод. И в горле что-то стынет от холода - опять кого-то подвела, опять кому-то  чего-то не доказала, не дотянула, не оправдала надежд.
   Наконец-то автобус останавливается. На каком-то пустыре, у заброшенного завода.    Подбегаю к водителю, спрашиваю, как добраться до спорткомплекса «Крылатское». Тот качает головой -  отсюда маршрутов нет, только от метро «Молодежная». Руки трясутся. Тридцать минут назад началась тренировка, а я все никак не доеду. Вместо тренировки на автобусе катаюсь по району уже полтора часа.
   Владимир Васильевич  ждет меня на улице. Звонил родителям. Испугался. Думал, что я решила бросить… Бегу от автобусной остановки к тренеру. Объясняю, так, мол, и так,  перепутала маршруты. «Как так  перепутала! Аня! Ты что на номер не смотрела?» -  не верит. И на  лице будто кривая маска. Опустила глаза - только бы его не видеть. «Я не помню, Владимир Васильевич». Съежилась и молчу. И страшно. Настолько страшно, что не слышу себя. И невозможно убежать от себя самой.  И в  голове,  и в моем  теле все заледенело от страха. Иду в раздевалку. Переодеваюсь.  И будто бы это не я, не мое сознание, будто бы кто-то во мне двигает руками и ногами, переодевает,  причесывает, перед зеркалом завязывает волосы в хвост, кладет мои вещи в шкафчик. Как маленькую ведет меня за руку по коридору в сторону зала…
    Наталья Александровна в зале.  Она занимается с малышами. Маленькие девочки кувыркаются на ковре, делают перекидки, перевороты, фляки. Наталья Александровна что-то негромко  говорит им, как и тогда, много лет назад, говорила мне. Я не хочу вспоминать. Я не смотрю на нее. И она не смотрит в мою сторону. Будто мы не хотим смотреть друг на друга. Я знаю, что она чувствует меня и   видит мой страх. Я не хочу разговаривать с ней. Работаю молча и хмуро.
    Это не гимнастический зал, это камера пыток.  Портал – зеркало в прошлое. На, посмотри, полюбуйся,  какой гимнасткой ты стала за восемь лет. И вспомни теперь, кем хотела ты стать?  Вспомни, что говорили тренера: ваша дочь  способная, сильная, она добьется результата, у нее большое будущее…
    Страшное зеркало  - зеркало души, зеркало, отражающее  правду. От него  не убежишь, не закроешь глаза,  не пройдешь мимо. От кого ты убегаешь, кого ты боишься?  Себя саму, свои собственные страхи …
  О чем думает Владимир Васильевич?
Мы все-таки перешли в Динамо. Я знала, что он испугался.
  Я готовилась к соревнованиям и понимала, что это будут мои последние соревнования. Я не знала,  как об этом сказать тренеру. Сказать надо было. Я искала повод, чтобы бросить и никогда больше не приходить.
     Повод нашелся скоро. Через неделю после соревнований.  Я пошла на бревно. Стала тренировать наскок. Потом стала учить более сложный. Но у меня ничего не получалось. Я подумала, зачем учить еще что-то новое, когда это теперь никому ненужно. Расстроилась и  взбрыкнула. Ничего не сказав, пошла на другой снаряд. А тренер подошел ко мне и зашипел: «А-а! Мастера спорта выполнила и зазналась. Все вы такие говнюшки! Сколько я на тебя нервов потратил, а ты только фыркать умеешь. Говнюшка, хамье!» Он шипел и шипел, не переставая, выливал внутреннюю желчь, обиду. А я равнодушно смотрела в окно и радовалась, что наконец-то я имею полное право не приходить.

        Я решила бросить гимнастику. Сегодня первый день, когда я не пришла в зал. Мое сознание скованно страхом. Я не хочу разговаривать с тренером. Но родители подвели меня к телефону. Я уже не ребенок и я должна сама все объяснить.  Одним ударом разрубила гордиев узел. Сказала, что больше не могу заниматься гимнастикой. Он извинялся и просил прощения за все, что сделал не так, лишь бы я пришла. «Я не обижаюсь на Вас, я просто очень устала»…
   
    Призрачное ощущение свободы! После ночи просыпаюсь в поту. Уже неделю снится гимнастический зал. Будто бы я залезаю на бревно. Прыгаю фляки, рандаты, сальто. Я занимаюсь гимнастикой во сне. Настраиваюсь на соскок. Готовлюсь сосредоточено на элемент. Господи! Я же  бросила. Почему же снова на бревне! Вдруг откуда-то появляется Владимир Васильевич. Он что-то мне опять говорит. Я  боюсь тренера. Я все время чего-то боюсь! Я устала бояться. Я мечтаю избавиться от страха. Как  в зазеркалье бегу по бесконечной дороге.    
    Я бросила слишком резко. Мышцы не могут понять, почему им не дают положенных нагрузок. Противная ломка. Хожу по квартире и страдаю от  ноющей боли. Не надо было так резко бросать.  Гимнастический зал меня вытолкнул, как инородное тело. 
      Я больше не хочу думать о спортивной гимнастике! Это  глупо!  Выкидываю навсегда  всю эту  ерунду из головы  и захлопываю дверь.