Рабочие руки...

         

       Как мне уже доводилось неоднократно упоминать, в незапамятные советские времена я работал барменом в одном из филиалов «ВАО Интурист», в старинном медресе Абдулазиз-хана, расположенном на территории "старого города-заповедника", совсем рядом с так называемом «куполом ювелиров» («Ток-и Заргарон»). Между прочим, следует сказать, что район этот славился тем, что основным контингентом, проживающем на данной территории, являлись "щипачи", то есть воры-карманники. Их "рабочая неделя" состояла всего из двух дней: ими являлись четверг ("малый") и воскресенье ("большой" базарные дни). Когда они, виртуозно владея своими "золотыми ручками", опустошали карманы разного рода простофилей и селян, приезжающих в город из окрестных кишлаков (деревень), дабы сдать свой нехитрый товар, выращенный на своих личных подсобных хозяйствах.
Полагаю, нет особой необходимости констатировать тот факт, что все они состояли на учёте в милиции, а потому каждый из них периодически пропадал из виду на некоторое время, попавшись в руки правосудия и отбывая различные сроки за решеткой.
И вот, спустя более чем 30 лет, будучи как-то в Бухаре, я решил навестить своё бывшее место работы с тем, чтобы воскресить в памяти отдельные сокровенные эпизоды, связанные с бесшабашной молодостью и той беззаботной жизнью, с которой у меня ассоциируется эта золотая пора молодости, когда "стада" непуганых иностранных и советских туристов позволяли мне ни об чём серьёзно не задумываясь, жить припеваючи, в своё удовольствие.
Беззаботно прогуливаясь вдоль узких улочек, я вдруг внезапно, лицом к лицу, столкнулся с одним из своих "старых знакомых", который узнав меня, радостно бросился в мои объятия.
Что и говорить: приятная и неожиданная встреча, заставила нас расчувствоваться и даже проронить ностальгическую слезу по безвозвратно ушедшей молодости и по тем поистине "золотым" временам. Мой знакомый (как впрочем, и сам я) выглядел уже далеко не тем шустрым пацаном, который запечатлелся в моей памяти. А совсем даже наоборот, можно сказать, оказался совсем сгорбленным старцем. Я успел только обратить внимание на белизну седых волос, которые словно восточная папаха покрывали всю голову, и на его сморщенное старостью загорелое лицо, испещрённое сетью многочисленных морщин, указывающих на внушительный возраст их обладателя.
- О, Голибжон, салам-алейкум, дорогой! Как я рад тебя видеть! Говорят, что ты теперь проживаешь в Питере? Работаешь поваром и пишешь какие-то книжки? Это правда? - закидал он меня сходу многочисленными вопросами.
- Правда. - коротко отозвался я и тут же, в свою очередь, поинтересовался - Ну, а ты как? Как здоровье? Надеюсь, всё хорошо?
На что, мой визави, с заметным усилием разогнув свои "трудовые" пальцы и не торопливо растирая ладони, как бы нехотя признался:
- Да, спасибо: слава Аллаху, пальцы меня пока ещё слушаются - сгибаются и разгибаются потихоньку.
"Ну что ж, раз пальцы пока ещё в порядке, значит, руки ещё "рабочие". - мысленно вывел я про себя логическое заключение из услышанного - И, следовательно, жизнь продолжается...

Медресе Абдулазиз-хана (1652 г), Бухара, 2014 г.