Космос. 2

   Все мы, кто отправился на эту планету – одиноки.
   У нас нет семьи. Ни родителей, ни жены, ни детей.
   Только одиночество.
   Нам было нечего терять. Мы летели, зная, что нас никто не ждёт. Там, на Земле. Никто не горевал о нас, не плакал, не тревожился.
   Эта колонизаторская миссия – первая. Артон – единственная известная планета, на которой могут жить люди. Поэтому я соврал, сказав, что о нас никто не тревожится. Наверное, весь мир. Но это всё равно не то. Они волнуются не из любви, а из сострадания. Да и многих тревожит лишь наша миссия, а не мы сами.
   Мы, когда шли на это, думали, что обретём новую семью. Новых друзей. Тех, кто заполнить наше одиночество. Нас не интересовала эта планета, наука, всё. Нас интересовали только мы. Идя на это, мы думали только о себе.
   
   Я жил в детском доме, не зная родителей. Это было страшное место, детдом XXIII века. Тут побеждал сильный. Я слабостью не страдал, мне повезло. Но я видел, как избивали хилых ребятишек, у которых, от голода, торчали рёбра. Они голодали, потому что те, кто их избивал также отбирал их еду. А начальству на это было плевать. Им был важен лишь карьерный рост и деньги. Я много раз видел, как они с равнодушием проходили мимо, когда на их глазах кого-то били.
   Но я тоже не помогал слабым. Я просто смотрел. С болью, но смотрел.
   Мне не хотелось огрести проблем.
   Выйдя из детдома, я искал своих родителей. Я перебирал справочники, архивы,спрашивал у людей. Я искал людей с фамилией Хэйр. Но таковые отсутствовали.
   Я также не нашёл и своих родственников. Я остался один.
   По каким-то причинам я не завёл семью. Мне просто этого не хотелось.
   Когда это произошло мне было 27 лет. Весь мир трубил и изнывал о таком великом событии. Это была сенсация, все о ней  знали. Какое-то время все разговоры были только об этом. «Колонизация пригодной для жизни планеты!» – кричали газеты и новостные ресурсы. «Освоение космоса!» – во всю трубили они. А по госканалам и на госсайтах были объявления: «Требуются одинокие люди без семьи и друзей для колонизации планеты Артон». Ясное дело, я сокращаю. Там всё было мудрёно написано, но смысл остался прежним.
   Я тогда ходил на собрания одиноких людей. СОЛ. Нас там было 24 человека, и все мы обсуждали это. Мы все были одиноки. А долго раздумывать нельзя. Требовались всего 100 человек.
   Я сразу понял, что иду. Многие с собрания тоже захотели. Мы пришли в мэрию и сказали об этом. Какая-то красивая девушка раздала нам анкеты, и мы их заполнили. Вопросы были простые, словно устраиваешься на работу, а не отправляешься колонизировать неизвестную планету. Ф.И.О., место работы, судим\не судим, и прочее. Легко и просто.
   Заполнив анкету, мы положили её на какой-то лоток и ушли.
   Я перестал ходить на СОЛ. Я слишком волновался и, сказать честно, боялся. Я больше не увижу Земли.
   Ответ должен был прийти через 3 месяца, поэтому, подкопив деньжат, я отправился в путешествие. Совсем небольшое, только по Новой России.
   Страна ещё зализывала раны после гражданской войны, поэтому со скоростными поездами было туго. В подземных вокзалах было полно бомжей и неимущих, оттого там сильно воняло, и так – почти на каждой станции. Не знаю, почему они собирались именно на вокзалах, но скамейки всегда были заняты ими. Они даже спали на полу, у стен. На многих была рваная и грязная военная форма, некоторые носили каски.
   Я отправился из Архангельска в Петроград, мне сказали знакомые, будто там красивее всего. Я ехал в поезде, который должен был приехать на утро, он не трясся, как старые поезда. Тут только слегка вибрировал пол под ногами и слышалось тихое гудение, а не тот монотонный звук, что в старых. Чу-чух, чу-чух. И как люди в них ездили?
   Меня слегка поражал этот контраст. Грязные, заполненные бомжами и разрисованные граффити вокзалы, и красивые, белые, вылизанные до блеска скоростные поезда. Да ещё и колонизация других планет.
   Помню, как сидел в поезде, за пластиковым столом, и пил кофе. Иногда поглядывал в окно, на тьму туннеля. Никогда не мог заснуть в поезде.
   Первое, что поразило меня в Петрограде – синее и чистое небо. Везде, по всей стране, оно было тёмным, низким, с грустными серыми тучами. Эти облака – видели Вторую революцию, а потому плакали дождём. Монотонным и тихим. Эти облака всегда напоминали о тех страшных днях.
   А тут небо было чистым. А может быть, пока я был под землёй, тучи расступилось. Конечно, ясное небо без облаков я видел и раньше. Но тут оно было каким-то особенным. Будто это небо всегда оставалось и должно оставаться таким же синим, как сейчас.
   Второе, что меня поразило – вокзал. Там совершенно не было бомжей, вокзал был ухоженным и стерильным. Он пах хлором, будто бассейн. Но стоила эта чистота не малого. На выходе стояло двое военных с автоматами. Они хмуро оглядели меня, когда я выходил. Чуть дальше – пулемётное гнездо. Но пулемётчик был занят не бдением за улицей, а отчитыванием какого-то рядового. Он громко кричал, в его словах было много мата.
   Я прошёл мимо, но препятствия не закончились. Передо мной был забор из колючей проволоки – у него стояла будочка, напоминающая киоск. По правую руку от меня стоял ещё один военный с ещё одним автоматом.
   Я подошёл к «киоску» и сказал:
   – А в город войти нельзя?
   Он посмотрел на меня, будто на слабоумного. Потом его ноздри раздулись, и он, пытаясь сохранить спокойствие в голосе, ответил:
   – Ты, что, **ядь, не видишь? Ты, дебил, с луны свалился?! В город – нельзя! Тут ещё находятся террористы, и мы их устраняем. Совсем тупой что ли?! Газет нужно больше читать!
   Я стоял с разинутым ртом. В газетах и на госканалах об этом ни слова. Революция закончилась 12 лет назад, когдя я ещё находился в приюте. Прошло 12 лет, а террористы ещё остались? Значит, нас обманывали всё это время?
   – Но в газетах и по телевизору об этом не говорили. Я думал, тут всё в порядке...
   – Если не говорят – значит не твоего ума дело! Сюда много людей приходит и всех приходится отваживать. Если бы общался с людьми, знал бы. Знаешь ведь, как слухи расходятся, совершенно секретная информация сейчас – у всех на слуху! Или, скажи, не слышал о Ри-7?
   Конечно, о Ри-7 я слышал. Тайный подземный комплекс вдали от городов, где проводили опыты над заключёнными со всей страны. Место, о котором никто не должен был знать, но о котором узнали все. СМИ об этом молчали, но все слышали о Ри-7. Однако, как я мог не знать о запрете на въезд в целый город?
   – Но я ведь купил билеты...
   – И что же, – вновь рассвирепел мужик, – мне внутрь тебя пустить?! Чтоб террористы расстреляли? Или наши? Вали отсюда, парень!
   Я понял насколько грязен этот мир. Где все лгут и обманывают. Я вспомнил пожилую чету, с которой изредка общался, они были родителями уже мёртвого сына, с которым я рос в приюте. Именно они сказали мне, что Петроград прекрасный город. Из-за своей замкнутости я мало что знал, информация доходила до меня долго, но 12 лет! И мне стало радостно, что я покидаю эту подлую уродливую планету.
   Я покинул город. Купил билет на тот же день, в который приехал. Я спустил все свои деньги.
   Потом мне пришла повестка. Там было написано, что я должен каждый день посещать инструктажи и прочее. Ещё там было написано, что я должен уволиться с работы, теперь мне вплоть до посадки в корабль выплачивалось пособие. Пособие это было почти в два раза больше моей нынешней зарплаты.
   Я работал водителем грузовика. Грузчики на складе на окраине города загружали доверху транспорт, и я ездил по магазинам, где из него доставали столько-то коробок. Я возил посуду производства какой-то корпорации.
   Уволняться я был только рад. Я ненавидел своего начальника, Сергея Николаевича, который думал, что под него все должны стелиться. Он был толстым, а разговаривал он, растягивая слова, так, будто хотел спать. Хотя казалось, что он не спит вообще. Под его глазами всегда были огромные мешки, а сами глаза были налиты кровью.
   Я тихонько уволился.
   Потом были долгие инструктажи. Я ни о чём не думал, и не о чём не беспокоился. Я всё забыл и ничего не помнил.
   Таковы были мои последние дни на Земле.
   Затем нас засунули в камеры анабиоза, или как-то так, и я заснул.
   Даже не услышал, как корабль тронулся и навсегда покинул эту планету.