Господа мещане 21го века

- Надень новую рубашку!
- Не надену!
- Надень! Ну сколько можно мне латать твою старую! Я уже устала зашивать, пришивать и перешивать!
- Я сказал, что не надену! Мне и в этой отлично! И к тому же, она совершенно не старая!
- Ну конечно! Ты всего то носишь ее с восьмидесятых годов! Ты же профессор! Кандидат наук! Зав кафедры!
- Что ты пристала ко мне с этой рубашкой! Успею я еще надеть! Завтра надену! Она новая, вот пусть и лежит на всякий случай! Пойдем в театр – надену!
- Ты тоже самое говорил две недели назад. А в итоге снова пошел в старой рубашке. У тебя новых вон сколько, но ты так и не надел.
- Пусть лежат. Мало ли что. Тогда и надену. Они тебе что, мешают что ли?  Ты их покупаешь раз в месяц, вот пусть и лежат на всякий случай!
Дзынь!
Голоса уничтожил звон бьющейся посуды.
Дзынь! Бабах! Дзынь!
- Что это?
- Что происходит?
Из серванта выпадали чашки и блюдца. Один сервиз. Второй. Третий.
- Это же мои подарки! Подарки от коллег и выпускников!
- И которые мертвым грузом лежат, и мы ими не пользуемся! Ты сама хоть раз доставала свои сервизы? Ты их как убрала, так они и пылятся! А как я чашку разбил, так ты что сказала? Сказала, чтобы я ее склеил и пил из нее дальше! Почему мы не достаем твои сервизы хотя бы по праздникам?
- Потому что они лежат на особый случай. Пусть лежат, они же тебе не мешают.
- Но их же вон сколько! Почему мы пьем чай из выщербленных чашек с отбитыми ручками?
- Пусть лежат на всякий случай. Гости  придут, тогда и достану.
- А белье, которое я тебе покупал на 8 марта? Почему ты его так ни разу и не надела? Почему ты ходишь в этих застиранных линялых трусах?
- Тебе не нравятся мои трусы? Вот уж не думала! А белье надену, когда будет какой-нибудь особенный день.
- Когда же он наступит этот твой «особенный» день?
- Почему я у тебя не спрашиваю, почему ты не ездишь на новой машине? Почему ты ездишь на трамвае, а машина уже второй десяток лет гниет в гараже?
- Потому что она новая и я ее берегу. На трамвае не жалко, а на машине жалко.
- Вот и мне сервизы жалко. И белье жалко.
- Так что же тогда делать?
- Иди в своей рубашке. Но завтра ты наденешь новую, и мы поедем на машине в театр.
- Вот еще чего! Поедем на такси. И чай будем пить из нового сервиза.
Дзынь!
Последнее блюдце разбилось и осколки несбывшегося, неиспользованного, оставленного до лучших времен, рассыпалось в прах.
Федор Иванович надел свою старую залатанную рубаху и поехал на трамвае в свой университет. Вечером он заглянул в гараж.
Машину съела ржа, провода перегрызли мыши, краска от сырости облупилась и шелухой отпадала от простого разбитого корыта.
Анна Петровна достала свой комплект белья. Моль побила кружево и сама, некогда красивая ткань, пожелтела, а  стиральный порошок так и не смог вывести эти ужасные пятна. Белье отправилось в мусорную корзину вслед за грудой фаянсовых и фарфоровых черепков.
Остались лишь рубашки. Но ни одна из них так и не налезла на раздобревшее тело Федора Ивановича.
Они сидели, пили чай из выщербленных чашек. Он – в залатанной рубахе, она – в полинялом растянувшемся халате. Каждый думал о своем. А жизнь проходила.  «Особых» случаев так и не было. 
Вся жизнь была тем самым, «особым», главным и важным случаем. Но момент уже был упущен. Лишь где-то за окнами слышались очередные звуки бьющихся сервизов у соседей этажом ниже.