Самоубийство

Тема грустная и тревожная. А такую лучше начинать с шутки. В которой несомненно есть доля шутки...

*    *    *

Некто вознамерился поднять руку на себя... Как много сразу раздалось голосов: ну, чего ему не хватает – сыт, одет, обут, да и жизнь так прекрасна, сколько всего можно сделать, какие только радости не испытать...
А он: да скучно мне... с вами...
Тут же: как так – скучно?! Да это каким же неблагодарным нужно быть, чтобы такое ... А о ближних своих подумал?? Эгоист ты, и больше ничего! Значит – всем здесь хорошо, все как сыр в масле, а он, видите ли, один такой... недовольный.  Думаешь, всем легко? Да вот, хотя бы – добрых дел сколько можно в жизни сделать, скольким людям помочь. Что – опять только о себе думаешь?
Да нет, - говорит, - о других тоже думаю и все никак понять не могу, что их к жизни привязывает.
А они, - отвечают, - меньше рассуждают да больше дело делают.
- Что за дело? – спрашивает.
- Как, что за дело? Да живут, дома строят, детей растят...
- Гм... Ну, а если бы всего этого не было – что бы с миром сделалось?
- А это не нашего ума дело уже.
- Вот и скучно мне...

*    *    *

Однако довольно, шутки в сторону... Разве можно говорить о самоубийстве походя, легкомысленно? Кто из нас, грешных, не задумывался о добровольном уходе из жизни? Пусть не применительно к себе, но размышляя о поступках других... Не терзался неразрешимой дилеммой – представимо в мыслях, но... ох как страшно. Жутко. А ведь обычная жизнь тоже заканчивается смертью. Но в ТУ смерть как-то не верится. Не верится, не ощущается, что она произойдет именно с ТОБОЙ. 

Так уж повелось, что мы все христианством поверяем. На предмет истинности. Так вот. Сколько помнится, Христос нигде не осуждал прямо самоубийство. Даже и тема эта не возникала. Однако же самоубийство осуждается и осуждение это освящено авторитетом церкви. Почему? Может, из-за «не убий»? Так ведь иное убийство – на поле брани, например, защищая Отечество, - вполне даже одобряется. И правильно, что одобряется. Иначе – погибель родных тебе и близких. И если ты человек, то не допустишь этого. Даже и без всяких разглагольствований на тему Воли Божьей и «христолюбивого воинства». Просто пойдешь и защитишь. И убьешь, если надо. Или голову сложишь. Пока мы в земной ипостаси нашей – быть тому.

Так что не в «убийстве» дело. А в чем? Не в том ли, что акт самоубийства всегда прорывает брешь в той цепи круговой поруки, что соединяет индивидов в общество и делает это общество стабильным в его физиологическом и психологическом рабстве? И все это имеет прямое отношение именно к тому "грешному" миру и к тому обществу, от которых призвано отвратить нас христианство ради мира Христова и Царствия Небесного. Неудивительно посему, что Христос ничего не говорил о самоубийстве, тогда как церковь земная говорит.

Так что же, неужели можно оправдать самоубийство? По правде, не нуждается оно ни в оправдании, ни в осуждении. А нуждается в понимании самой сути его. Как нуждается в понимании вообще каждый человек. И, не будучи «в шкуре» этого человека, нельзя, невозможно судить его, даже если и совершит он сей смертный грех. Дойдет до последней грани и – совершит.

Но есть что сказать мне этому человеку. Осмысленное и выстраданное душой моей. А потому – истинное для меня самого. Нельзя совершать необратимые поступки. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Просто – нельзя. Потому что тем самым ты предашь не только любящих тебя, не только нуждающихся в тебе, но и самого себя – того, за кого ты решишь его судьбу и сделаешь заложником не им самим созданных обстоятельств. Ведь не знаешь ты будущего. Не знаешь, с какими чувствами, с каким страданием будешь ты «будущий» метаться в поисках выхода или ... возвращения к тому, от чего столь легкомысленно отказался. Ведь ты откажешься НАВСЕГДА. А НАВСЕГДА иначе называется – НИКОГДА.

И забудь о сковородках и геенне огненной – к чему тебе эти картинки?  Подумай лучше о том, что не испытаешь ты больше НИКОГДА истинной любви и радости взаимного понимания. Не поймешь, зачем же ты приходил в этот мир...

И помни, что Суд не где-то в воображаемом и непонятном тебе пространстве. Суд идет всегда, не останавливаясь ни на минуту. Это суд души и совести. И пока он идет, всегда есть возможность удержаться от непоправимого. Пока идет...