Четвертый рассказ

Я лежала на диване в зале и не шевелилась. Внутри я чувствовала себя всемогущей,  феей- воительницей, только немножечко потрепаной... Но на коне! Вернее, на диване, но на тот момент это было не важно...

Выдался денек...

Муж накануне уехал в командировку. С этого все и началось...
Рано утром на пороге спальни объявилась Елена в слезах.

- Мааам... Я совсем забыла, - заикаясь и рыдая, пыталась она хоть что-то сказать,- нам сегодня сказали прийти в красивых платьях, потому что будут фотографиииироваааать!

- А что же ты плачешь? Достанем сейчас твое новогоднее платье, оторвем мишуру и все!

И тут она из-за спины вытаскивает свое платье, дрожащими руками протягивает мне и заходится в отчаянном крике.

Наживулиная мишура с белоснежного атласного платья была срезана ножницами. С мясом. Криво. И больше чем надо. Ребенок решил справиться сам, не напрягая маму по таким пустякам, как подготовка к выпускному...

Через час надо было выходить в сад, и платье должно было быть целым. Или другим.

- Иди умывайся, я что-нибудь придумаю.

Мысленно прикинув, что есть дома из запасов тряпок, я поняла, что ничем Ленке помочь не смогу, даже если переберу все шкафы в доме. Или бежать покупать новое, а денег на это совсем не было, или скрести по сусекам!
Следующие полчаса я одновременно писала сообщения подругам в вацапе, высаживала на горшок Витьку, одевала его, упирающегося и совсем не желающего одеваться, проверяла все ли собрали мальчишки в портфели, красилась, заглядывая через Машкино плечо, в зеркало, и о, чудо! Платье мне пообщала подруга.  Через два часа
 оно может быть готовым к забиранию, но во в семнадцати остановках от меня на другом конце города.

Плевать.

 Погода была почти отличная,  Витьке врач сказал больше гулять, поэтому поедем гулять на метро. Ничего, один день переживем.

- Мам! Мы ушли! Пашка с Динькой хлопнули дверью, а я вспомнила, что не дала им бутерброды.

- Я в садик не пойду, - заявила опухшая от слез Елена было весьма кстати, тем более, что Витя уже потел одетый в ненавистный свитер и не ор как раз в тот момент когда я одела Витю.он не орал пока только потому, что не обнаружил на голове шапочку.
- Лена, деточка, платье для тебя я нашла,- я изо всех сил старалась говорить спокойно,- у тебя есть полминуты минуты пока твой братик молчит, и изменить решение. А потом за 2 минуты ты должна собраться. потому что мы опаздываем! . Время пошло.
Пришлось прикрикнуть, потому что такую упрямую скалу просто так не сдвинуть.

- Привет! Я долетел! У меня все хорошо!- трубка орала голосом мужа прямо с аэродрома, рядом ревел двигатель самолета, а на фоне были слышны объвления диспетчера, - дома все впорядке?!
- Конечно, родной, не волнуйся. Извини, мы немного торопимся! Люблю тебя!

Елена стояла передо мной одетая, причесанная и спокойная.

Зато Витька обнаружил предательскую шапку и завизжал как резаный поросенок.

- Только чтоб платье было белое, - был поставлен мне ультиматум.
   Мы неслись в садик на всех порах, под дождем, конечно, забыв зонтик. Нас облил водой автомобиль, заехав в лужу. Позвонил Пашка и сообщил, что у него разбит нос и я должна приехать забрать его. Платье подружкиной дочки оказалось желтым, времени обсохнуть не было и я с ним в обнимку на такси  мчалась в школу,  молясь, чтобы Пашка был на ногах, а Витька не простудился, потому что шапку он незаметно выкинул где-то по дороге.

Герой, утирающий слезы грязными руками, с окровавленной ваткой, торчащей из ноздри, с фингалом во весь глаз, я, мокрая в грязном пальто, и Витя с непокрытой головой явились обратно в садик. Предстояло уговорить воспитательницу незаметно подменить платья, наше, желтое, на чье-нибудь белое, если это окажется вообще возможным. Да так, чтобы Ленка ни о чем не догадалась. Зная характер моей красавицу, Галина Ивановна подмигнула, выдала конфету раненому и проводила меня с глаз долой.

- Ты не представляешь какая тут гостиница!- опять орал мой телефон.
- Конечно не представляю. Хорошая?

- Пять звезд! Вот они раскошелились! Значит, им нужен наш контракт! Я тебе сейчас по скайпу позвоню, все покажу! - муж был в эйфории и остановить его было невозможно. Поэтому я просто сбросила вызов. Скажу, что в метро не было связи.

Блин. Надо ускориться. И надо торопится.  Быть хотя бы на подступах к дому, чтобы насладиться обстановкой Сережкиной гостиницы в Нижневартовске. И сделать так, чтобы он не увидел Павла.

Дома передохнуть не получилось. Молниеносно надо было набрать горячую ванну прогреть маленького и перезвонить Сергею, сделав вид, что все впорядке.

В скайп случайно вылез Пашка во всей красе, потому что я, стоя на коленях на полу, одной рукой держала Витьку, а другой телефон.Отпихнуть побитого ногой  не получилось. Муж потерял дар речи. Пришлось, бросив детей, его успокаивать, уверять, что не надо лететь срочно домой, а надо подписать контракт, ведь он так долго его готовил, мы со всем справимся, и так далее, и далее...
Впрочем как всегда.

Господи, как же я хочу в туалет!- вопил мой организм посреди всего этого!
Но городской телефон оказался настойчивее и спокойным размеренным голосом старшего лейтенанта спросил меня, кем мне приходится Иванова Мария Сергеевна.

В глазах потемнело, сердце ушло в пятки, дыхание перехватило, а зубы сжались до скрежета сами собой.

- Моя дочь. Продиктуйте ваш адрес, приказала я милиционеру в трубке. 
   надела мокрое грязное пальто, оставила Пашу с братом и понеслась в милицию. По дороге я давала указания Паше, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.

-Зая, вытащи его из ванны и заверни в полотенце, делай что хочешь, включи мультики, дай Витьке конфеты, никому не открывай дверь и звони если что!

- Свози Пашу на рентген!,- прорвался Сергей,- Обязательно! С этим нельзя шутить! И будь добра, поднимай трубку, когда тебе звонят! И поговори с мамой того, кто там его побил!- Сергея разрывало на кусочки. Это он еще не знал куда и зачем я еду...

Молча я выслушала мужа и ничего ему не сказала.

Машка сидела на скамейке РОВД как подбитая орлица. Гордая птица, которой подрезали крылья. Задрав нос, но со со слезой в глазу. Так выглядят люди, осознавшие, но не признающие ошибку. Вместе с ней там сидело и стояло человек двадцать молодых ребят. Кто-то плакал, а кто-то огрызался с полицейскими. Было шумно и неорганизованно.
-Распишитесь и забирайте,- лейтенант был холоден как айсберг,- это правда, что она из многодетной семьи?

-Да. А что это меняет?

- Всех придется контролировать, - устало почти прошептал он, критично окинув меня взглядом.
- А что случилось?- я старалась перекричать стук своего сердца,- их всех вместе  где-то задержали?
-Пикет устроили. В зоопарке. Приковали себя к заборам у вольеров и требовали освободить зверей.

Так я не хохотала никогда. От сердца почему-то отлегло, хотя причин к этому не было. Но стало не страшно. И даже разбитый нос сына, и то, что они с маленьким сидели одни в квартире первый раз в жизни, что муж на крайнем севере сходил с ума от волнения, что Ленка одна в садике, наверняка, устроила скандал из-за желтого платья- все это оказалось житейскими мелочами. Большая беда пронеслась мимо, только чуточку задев край моего пропитанного грязной водой пальто.

Машке, конечно, стало стыдно за мать, но ее матери было все равно. Со слезами, под изумленные взгляды стражей порядка и молодежи, я тащила к выходу дочь и не могла успокоиться. Истерический хохот рвался из моей испуганной до смерти души, и не было в полицейском участке ни одного человека, кто бы это правильно понял.
-Все с этого и начинается,- крикнул мне вслед лейтенант,- а потом с митингов их уносить приходится.

А телефон звонил не переставая. 4 пропущенных от мужа, 2 от Паши, 2 от сестры и один от Дениса. А поговорить надо было со старшенькой! Она тихонько плакала, отвернувшись, молчала, съежилась в маленький колючий комочек и ни разу не посмотрела на меня.

"Дело-то житейское"- крутилось у меня в голове. Как хорошо, что все живы, здоровы  и свободны.
- Дело-то житейское...Ну, отпустили бы тигров, крокодилов и жирафа. А дальше что?
Машка посмотрела на меня сквозь размазанную по мордашке косметику. И мы стали хохотать вместе. Под дождем, без зонтов, крича в небо ура, мы топали по лужам, прыгали и кружились, держась за руки на глазах у изумленных полицейских.
Дело-то житейское...

P.S. 18пропущенных звонков от мужа мне аукнулись. Еще как аукнулись. Вечером, лежа на диване и ощущая себя победителем по жизни, я слушала как ему там было страшно. Как сочувствовали ему коллеги и как он обрывал все телефоны. И что завтра он летит домой, потому что нас нельзя оставлять одних.

У Паши прекрасно получилось быть нянькой. Братья чудесно провели полдня, объедаясь хлебом с шоколадом и смотря "Смешариков". Разговор о драке отложили до приезда папы, но от Дениса я узнала, что он защищал девочку, новенькую, которую класс не принял. Ее дразнили узкоглазой и толкали. За это он порвал форму главному задире, ну, а за того встал почти весь класс и драка получилась славной. Динька сверкал глазами и показывал как летали кулаки, когда шепотом мне рассказывал про подвиг брата.

Забирать Елену из сада поехала успокоившаяся Маша. Она не могла отказать своему парню в такой "мелкой" просьбе как приковать себя наручниками в зоопарке. Очень уж он ей нравился. До последнего момента. Хотя, посмотрим...

А Лена, переступив порог дома, кинулась ко мне с восторженными воплями какое же красивое желтое платье у нее было, прям, лучше всех!
Уф...

Миру-мир, как говорится...
Главное, что все живы.