Хмели-Сунели

вот что говорит Википедия

Хмели-Сунели (группа)

«Хмели-сунели» — музыкальная группа из Перми, существовавшая с 1994 по 1999 год, проект Евгения Чичерина.

Не так уж много.

А вот - мои воспоминания на эту тему.

Хмели –Сунели

Теперь довольно известная культовая группа в Перми
Но, наверно, теперь только я один знаю, как возникло это название.
Дело было ранней весной 94 года. Я приехал в Пермь за травой, ну и потусоваться.
Лариса Непомнящих дала мне вписку а Заостровке , где снимали дом четверо пермских девчонок. Яша и Компания, и вроде как они ваще никого не отписывали. Так оно и было. Я без проблем вписался туда.

Это был очень странный дом. Старый, наверно даже дореволюционный. Я смутно помню его таким – большая комната, вроде без пола или был какой-то древний . Посередине была включена электроплитка для обогрева, а по всем сторонам этой комнаты ( если ее можно так назвать) стояли двухэтажные нары.

Я приехал туда уже поздно на последнем автобусе, и почти все уже спали, я был очень укурен и спать мне не хотелось.. На кухне был маленький магнитофон и плитка, такая же советская спиралевая. Там сидел тоже накуренный Чича и играл на гитаре, был еще и Вова Старый, который светился как солнце и рисовал маслом на старых миньонам фирмы Мелодия.

До этого я уже был знаком с Чичей, но мимолетно, я знал, что он известный пермский музыкант, но песен его не слышал. С Вовой Старый я  знаком до этого не был. Вова произвел на меня тогда огромное впечатление. Он действительно тогда светился изнутри.
Было что-то в нем такое …питерское….суперхаризматичное.

Мы покурили моей травы.



Чича предложил сыграть в тысячу зариками, я не умел. И он стал учить меня. У него была очень интересная манера разговаривать, я даже сейчас помню как он говорит.
Он рассказывал, как ел грибы под Питером на той самой известной даче Ведьмы русского рока. Как его друг пермский поэт Дима Долматов погиб под электричкой, а сам Чича после этого долго валялся в дурке, а теперь он хочет создать группу. У него есть на примете отличные музыканты – Леха Утемов и Саня Механошин, но он не знает, как назвать группу и предложил придумать сейчас название. Он сказал, что ему очень нравится наше название Крахмал Принтс и хочется чего-нибудь такого же из двух слов ,пищевое.

Тем временем нас пробило на хавчик. Из пищи были только бич-пакеты  и пачка Хмели-Сунели. Чича сказал, что бичи, конечно ,не пища, но с Хмели-Сунели вполне съедобно что он с детства обожает Хмели-Сунели. И тут пришло к нему сатори, что это и есть название группы!

Где-то я слышал, что виной всему Рэд Хот Чили Пепперс., но, как видим, эта группа не имеет к названию Хмели-Сунели никакого отношения. Я даже не помню, нравилась ли эта группа Чиче. Он слушал, в основном, кельтский фолк-рок и не был таким уж изощренным меломаном, каким был я. Как-то он сказал, что стал играть на гитаре и сочинять песни только чтобы понравиться девушке, в которую он был влюблен. Со мной все было по-другому – я просто хотел как-то воплотить в жизнь ту музыку, которая приходила ко мне откуда-то изНиотсюда.

Чича, видимо, это чувствовал. Он не был уверен в себе, как в лидере группы и попросил меня стать на некоторое время кем-то типа продюсером. Ну, чтобы я приходил к нему на репетиции и потом говорил ему, хорошо или плохо выходит. Теперь, мне кажется, что это было огромное доверие. Уж даже не знаю, чем я его заслужил.

С этой ночи в Заостровке и началось наше очень недолгое, но постоянное общение.

Не знаю почему он не мог тогда жить дома у матери. Возможно из-за своей подружки Лены, может быть были другие причины на тусовочный образ жизни, но мы договорились, что будем вместе вписываться и накурваться.

К тому же его все знали, и он знал всех, а я никого не знал, но меня знали все, поскольку вся тусовка смотрела передачу Четверухина с выступлением Крахмал Принтс  на вечеринке Бейлина  в Политехе.

Иногда приятно быть известным.

Мы все тогда курили очень хорошую травку, настоящую травку, волшебную травку. Которая делает человека…. Скажем так…искренно искреннним…..И еще возможно потому. Что я не принадлежал к пермской тусовке, а Чиче надо было выговорится, он делился со мной своими мечтами, мыслями, которыми он, возможно, больше ни с кем не делился.

Не помню точно, как мы состыковывались. Сотовых тогда не было, тем не менее, мы постоянно встречались и вписывались вместе в разных местах.
Из всех этих вписок мне запомнилась вписка у Ани Коробейниковой, с которой мы. Уже позже, стали так сказать, друзьями по накури. У нее на стене висела большая картина с очень странным котом.

Чича говорил, что этот кот терпеть его не может и постоянно сильно его царапает, когда он (Чича) спит у Ани, и Чича не может ему помешать.

Так было и на этот раз.

Мы с ним спали на полу, как раз под этим котом. А когда утром проснулись, то Чича показал мне много свежих царапин на своих руках Меня, однако.. кот не оцарапал.

Аня Коробейникова была очень колоритной женщиной. Прирожденной торговкой и мещанкой со знанием Кастанеды и огромной любви к наркотикам. Помню ее коронную фразу – Щас бы хорошего стекла! –

Через пару лет наши пути вновь пересеклись. Уже на другом флэту. Тогда она торговала какой-то китайской дрянью для похудания. Дела у нее шли очень хорошо Но была проблема. Она не могла рано встать, если ей кто-то не давал …мотивации…и я устроился к ней гувернером. В мои обязанности входило – будить ее рано, готовить кофе и накуривать. Моей зарплатой были – пакет травы и пачка сигарет в день. Ну и завтрак. И вписка. Она была страстная женщина и в ее планы. Возможно, входило еще и соблазнить меня, но она была совсем не в моем вкусе…И у меня уже была Светлана.

Впрочем, это записи о Чиче, а не о ней.

Вот группа была собрана и у ней было место для репетиций.
Целая комната вУнивере.

Мы со Светой приходили на каждую репетицию .С травой и шоколадкой
Иногда сидели прямо там, но чаще всего тусовались на лестнице, где потом уже и стены стали пахнуть травой. Тогда мы часто накуривались до прозрачного состояния, а иногда становились полностью невидимыми. В отличии от нашей группы, где половина песен была полной импровизацией.
. каждая песня Хмели-Сунели была расписана по нотам от и до. Все находилось в жестких рамках стандарта, это им очень вредило, но по другому они не могли.
Кроме Чичи в ней были Александр Механошин на контрабасе,
Лена Ипанова на скрипке.
На барабанах. Вроде, был Черноок. Но не всегда.
Леха Утемов на баяне и еще на много чем.
Саня Механошин меня просто поразил. Он не курил траву. Но вполне врубался во все.
Черноок ваще не вписывался, он тоже не курил траву и не бухал. Но его все считали очень хорошим барабанщиком. А я считал, что кто-кто, а барабанщик должен быть алкоголиком и наркоманом. Черноок не пил и не врубался и не курил и долбил что-то невразумительное..
Лена Ипанова обалденно играла, но Чича постоянно кидал ей всякие претензии. Дело иногда доходило до скандала. Чича был тот еще домостроевец. Причем он не придирался больше ни к кому, Меня это бесило. Ибо придирки были абсолютно ни о чем. Просто ему нравилось придираться. К женщине. Иногда дело даже оканчивалось слезами. Или моя память меня обманывает? Но не стреляйте в пианиста. Я помню это так. А я в праве помнить так как я помню. Вель это мои воспоминания.
Репетиции окончились с началом лета. Я помню их последний день. Почему-то не было травы. Было грустно, хоть день был просто великолепный. Мы со Светой попрощались со Светой попрощались с Чичей и Лехой и шли мимо оранжереи, а там у дверей стоял очень странный волосатый парень. Это был Марк. У меня сразу прошел вруб – что вот она родная душа, и я с ходу попросился внутрь, посмотреть оранжерею. Марк работал в ней сторожем. И Двери открылись. Двери всегда открываются вовремя, достаточно хорошо попросить. К сожалению, травы у Марка тоже не было, но был тарен. Так и началась другая история. История о Тареновом саде. Но об этом будет в другой главе.
……..Вспомнилось…..нет ни в начале лета окончились репетиции,  а где-то в середине. Потому что на прощание Чича сделал мне подарок – большую коричневую марочку ( Кусок бинта., пропитанный соком мака и высушенный) и инсулинку с кубом ангидрида., Он сказал, что всю ночь набивал. Тогда я еще был совсем не знаком с опиатами и. вообще, с наркотиками, мне хватало травы и транков(иногда). Он попытался объ.яснить мне, как просто все готовится, но я так ничего и не понял, но подарок взял и потом увез в Очер .Там он провалялся где-то заныканный в хате у нашего соседа ШЕВЧУКА Сереги, а когда местный коп Кузя взял нас с мешком травы, Серега на измене спрятал его где-то под кинотеатром Восток, сколько мы потом его там не искали – так и не нашли.
              Чиче очень нравилась Светлана, он часто говорил. Что, если бы, это было возможно, он бы обязательно увел ее. Это. Конечно, было невозможно, видимо, мы были созданы друг для друга.
                Сейчас вот припомнилась мне наша встреча в Курье. Возможно, одна из наших первых встреч.
                Чича жил тогда в Курье, а я часто тусовался в Политехе у Черных братьев на студии. Обычно, мы скидывались и покупали стакан травы на Палубе. Но тогда на Палубе был запор, а по слухам Чича в Курье банчил травой, мне объяснили маршрут (я тогда плохо знал Пермь.). Помню. что еще сказал, что я никого там не  знаю. Борис мне сказал, что зато меня там знают.
Каким-то чудом, я даже нашел нужный дом. Мне открыл Чича. Увы, травы у него не было, но он сказал, что скоро должен приехать Саня Шардаков. Возможно, что у него будет трава.  Меня он пригласил в гости. На партию в шахматы. Мы играли в шахматы, слушали музыку на каком-то странном магнитофоне с огромными колонками и беседовали, вроде бы о Кастанеде, потом приехал Саня Шардаков ( тогда я тоже увидел его в первый раз). С травой был полный облом. Тогда был февраль, дула метель, мне хотелось попроситься на вписку, но как-то стало неудобно, а дело шло к ночи. Я спросил у Чичи. А нет ли каких-нибудь колес. Были только какие-то страшные нейролептики. Типа
Аминотриптилина. Я закинулся и ушел на последний автобус, едущий из Курьи в Пермь. Не помню, что было со мною дальше. Но потом эта история стала легендарной. О чуваке, который закинулся чем-то страшным и ушел в глухую холодную февральскую ночь.
Жизнь – это пазл. И мои воспоминания – тоже пазл. Как бы их собрать в единую картинку. Я не спец, ни разу мне не удалось собрать ни одного, даже самого простого пазла.
Ну и хрен с ним.
Кто-нибудь да соберет. Вот еще кусочек паззла
Довольно долгое время я жил в Голованово. Это было волшебное место, нечто вроде Летучего замка. По крайней мере, так казалось. Так оно и было. Жил вместе с двум колдуньями – Светланой и Мариной Кошарской. Мы все время пыхали чудесную травку, слушали музыку, танцевали и читали Кастанеду.. Как-то в кладовке я нашел большой портрет хозяйки этой квартиры. (Марина ее снимала). Хозяйка там не появлялась. По крайней мере я ее никогда не видел. Портрет был, как положено нарисован маслом на холсте и имел отличную рамку. И вот я загорелся идеей – накупил масла, пожарил пакет ганджи. И разрисовал этот портрет. Оставив только лицо. Лицо было красивым. Результат  мне понравился. В этом была какая-то магия – сделать из обыкновенного что-то необыкновенное. Как пела группа Сент-Этьен – Свобода – это трансформация обыденности. Этот огромный портрет я подарил Чиче на какое-то День Рождения.
Он был удивлен этому подарку. Ко всему прочему я довольно долго ехал с этим портретом из Голованово в Пермь. Сбивая точки сборки обывателей. Сидящих. Стоящих в электричке и в автобусе. Жаль, понятия не имею, где сейчас этот портрет, но, думаю, что где-то он все-таки есть. Картины ваще живучая вещь. Мало кому придет в голову сжигать хорошую картину, тем более на холсте, в хорошей рамке. Разве что можно опять же нарисовать что-нибудь поверх. Еще одним моим подарком Чиче был мой перевод всех текстов и стихов Моррисона.  Он считал. Что это самые лучшие переводы Джима на русский язык. Он мне этого не говорил, но он говорил это известному хиппи Лехе рижскому. Когда тот, незадолго до смерти Чичи, был у него в гостях. Впрочем, я где-то уже про это писал. Этот перевод был в единственном экземпляре. Чича часто  делал комплименты. Как-то он сказал, что когда он идет на концерты Крахмал Принтс, он попадает в какую-нибудь книгу Кастанеды. У группы Хмели-Сунели очень часто были концерты. Но я был только на двух-трех. Да и по-настоящему мне нравилась только их одна вещь. Это, конечно, Мусора подались в дозор. Безусловно, это одна из лучших песен вообще в русском роке .

В начале нашего знакомства он как-то сказал, что я умру молодым и красивым, а он старым. В кровати, в окружении внуков.  Увы! Он ошибся. Молодым и красивым умер он. До внуков я дожить не надеюсь. Но уже сейчас моим дочкам -  Александре уже 18.  А Марине будет !3 через полгода.

Не так уж и часто сводила судьба вместе. Запомнилась встреча зимой, вроде 97 года.
Я тогда скрывался от ментов сразу нескольких городов. У меня была борода, и мы со Светой жили в Перми у некого Кузи. который выдавал себя за этакого пермского юродивого. Лично я с трудом его выносил. Он был тот еще алкаш и не было в нем ничего от юродивого. Но жить было негде, а у Кузи была своя собственная большая двухкомнатная халупа на Дружбе. Кого там только не было. Сам Кузя, его Брат Серега, тоже алкаш, некий странный персонаж по прозвищу Леха-Бизнес, пермский тусовочный джанки-вор Паша Ангел, только что вышедший из тюрьмы, опять же Леха Рижский, часто заходил известный пермский пушер Рафа. Да еще много всякого народа. Тот же Саня Смертин.

Короче. Это был самый настоящий притон.
К худшем понимании этого слова. На кухне варили наркотики. Я и варил джефф, иногда варили и ханку. Но редко. В комнатах курили беспонтовую ганджу. Саня Смертин иногда торчал хлороформ. Но основной аспект этого притона был буйный алкоголизм Кузи. Его брата Сереги и Лехи Бизнеса.  Они бухали вплоть до белой горячки. И от этого никак нельзя было убежать. Они доставали даже Пашу Ангела. Не говоря уже о нас со Светой.
Только Лехе Рижскому было абсолютно насрать на этот беспредел. Он был как Будда.
Рафа приносил много травы, курили ее чилимами, но толку не было. Она не вставляла.
Но тут как-то Леха Рижский. Принес немного классных таких красивых шишек. Это были потрясающие шишки, Я поинтересовался, где он их надыбал.
И он сказал мне по секрету, что их дал ему Чича, который живет тут совсем неподалеку. Но который просил Леху не говорить никому о том, что он живет здесь, но мне Леха все-таки сказал, и я решил навестить Чичу, тем более,. что не видел его уже несколько лет. Поскольку торчал то мак в Очере, то джефф в Балатово.
Наша встреча была короткой – то ли сам Чича куда-то спешил, то ли к нему должен был придти кто-то важный. Но он мне сказал. Что идет запись диска Хмели-Сунели, а, может быть, что диск уже записан. Чича выглядел тогда очень странно. Уже потом у нас со Светой возникла далеко не беспочвенная  догадка, что он, возможно, был под винтом. Винт тогда плотно входил в пермскую тусовку. Он дал мне одну свою шишечку, и мы расстались..

Вскоре нас так жутко достал и сам Пермь и алкогольный беспредел Кузиной хаты, что мы со Светой и Мариной Кошарской решили уехать в Очер. Ко всему прочему я начал загнивать от постоянного джеффового марафона. Да и голод, жрать на Кузином флэту было ваще нечего.

Да! Это были хреновые времена игл –терума- ,двадцати-кубовых баянов, кастрюлек с поэтиленом, марганца и уксусной кислоты, исчезающие вены…..

Впрочем….жизнь странна….

Моя последняя встреча с Чичей состоялась уже в 99 году, в феврале. Совсем незадолго до его смерти.

Я отлежал месяц в судебном отделении Пермской дурки, куда был засунут следствием по моему маковому делу. Вдруг обнаружилось. Что я состою на учете у психиатра, да еще и со статьей 4 (шизофрения). Я ее получил, когда откашивал от армейки. Судить меня могли лишь после того, как я пройду психиатрическую комиссию, которая решит, что на момент совершения своего преступления я был в нормальном состоянии и понимал, что делаю..
Судебка была паршивейшим местом.. До нее я лежал в 6ом отделении, где лечился от наркозависимости (слово-то какое), но там был голимый курорт. Большие светлые палаты. Большие чистые кровати. Одна кровать – чисто  дом!. А судебка! Это полные кранты. Когда я туда вошел, я чуть не упал. Огромнейшая палата, заставленная кроватями так, что очень сложно пройти. А эти лица! Лица людей, которые лежали на этих кроватях или ходили туда-сюда! Они были просто страшными!
По дороге Санитар сказал мне, что я сегодня третий наркоман, который к ним поступает.
Меня поселили в приемной палате, которая наоборот была очень маленькая. Кровати тоже стояли вплотную. Приходилось перебираться через козырьки, чтобы выбраться. Я лежал по середине, а по бокам лежали как раз те самые наркоманы. Они были на жестких ломках и ничего не соображали, кричали, их часто тошнило. Я же был свежачком. Поскольку перекумарил полгода назад. Пришлось мне стать при них няней.
Когда они отошли. Мы даже немножко сошлись. Один из них был сыном каких-то  новых русских или сам новым русским, он лечился от героина уже в третий раз. Но все никак не мог остановиться. Поскольку денег было дохрена, за мою заботу о нем, когда он висел на ломках, он подарил мне пять блоков сигарет,  вроде, ЭлЭм. Тогда они еще были настоящие. Правда, я так и не понял, зачем он платно лечился от героина, поскольку он уже там снова начал торчать. Героин ему закидывали друзья в сигаретных пачках. В те времена героин был высшего качества. Много его было не надо. Одну десятую часть грамма на двоих. Это называлось еденичка. Вполне нормальная доза. Из сигареты вытряхивали табака, всовывали героин, завернутый в фольгу из-под сигарет. Сверху снова засыпали табаком. Сигареты всовывали в пачку, пачку снова запечатывали поэтиленом, она получалась, как новенькая, Пачку всовывали обратно в блок, блок запечатывали. Спецы делали так, что не было никаких отличий от просто нераспечатанных пачек. На свиданке просто говорили какая по счету пачка. Я сам при поступлении пронес в дурку таким макаром целых два пакета анаши которые сдолбил с кунгурскими гопниками, косившими от армейки. Тогда я еще думал, что они нормальные парни, но они оказались беспредельщиками. Издевающимися над бедными безумцами, насилующими и бьющими их. Меня, впрочем, они не трогали, несмотря на то, что я часто вступался за кого-нибудь, кого они хотели побить. Санитары, а их было двое, довольно здоровых мужиков, смотрели на беспредел сквозь пальцы. Как-то я заступился за новенького, довольно хилого (на первый взгляд) парня. Как потом выяснилось этот парень в моей защите не нуждался. Он сам был омоновцем, только что вернулся из Чечни и. застав свою подругу с каким-то парнем просто не рассчитал силы и убил его. Он сам был в шоке, потом мы немного подружились – оказался очень хороший парень – он рассказывал, как они сжигали караваны анаши и героина. Идущие горные тропами. Сам  он не курил, не кололся и пил только красное вино. В таких местах  с кем только не подружишься. Он все-таки был в панике. Даже не преднамеренное убийство – это уже срок, а, если бы его признали невменяемым, то еще того хуже – закрыли бы в дурке, где даже срока нет, еще и лечат всякими жуткими препаратами.

Времена тогда были еще те, с намеком на свободы, и как-то в Судебку допустили даже американского фото-журналиста, более-менее здоровых об этом предупредили. Я помню лицо этого элегантного молодого чувака, когда он туда зашел.. Он явно не ожидал увидеть то, что увидел. Ихнй полет над гнездом кукушки  - это гавайи, если сравнить с нашим. Я думаю, что он все-таки кому-то неплохо заплатил за эти съемки….Огромное здание, набитое идиотами в серых пижамах и маленький туалет, где происходила всю светская жизнь….курили, срали, тошнили, трахались.

Но вот прошел и месяц моего обследования. Мой доктор заранее вызвал меня у себе и спросил, что я хочу – получить условку (тогда были достаточно мягкие законы по наркоте) или остаться в дурке на лечении на неизвестное количество времени,а, возможно, навсегда. Я выбрал первый вариант (хоть и сомневался в условке). Но она сказала, что это точно. Понятно, что все в этом мире все связано. Все решено заранее, и все просто играют в некую игру…..

Перед тем, как мне выйти на свободу, пацаны (уже другие) зарядили меня на полстакана анаши. Но я им ничего не обещал, ибо не знал есть в Перми трава. Тогда уже с хорошей травой начались сложности.

Я вышел окрыленный циклодолом,  которые бегал по моей крови, и пошел домой к Леве Копачу, который жил на Компросе, совсем рядом с дуркой и часто навещал меня, приносил то чаю, то курева, то просто хорошей жратвы. Травы у Левы не было и мы поехали на поиски Рафы, у того, вроде, должна была быть трава. Он со своей женой жил тогда в Костарево, у него только что родился сын  Костарево – старый микрорайон с деревянными домами.

По дороге к Рафе мы еще навестили нашего общего с Левой другана по кличке Ковш.
Ковш был самый настоящий олдовый хиппи с массой вредных привычек и двумя маленькими людьми. Он принимал свою жизнь с некой обреченностью и спокойствием.
Он добавил нам денег на стакан.
Тогда еще не было сотовых. А домашнего телефона у Равы тоже не было, нам даже не было известно – есть ли у него трава. Рафу мы застали дома, но травы у него не было. Однако, он сказал, что трава, возможно, будет скоро, а пока предложил нам доехать до Чичи, который жил тогда поблизости, тоже в Костарево, у Лехи Утемова.
Лева Копач ждал меня на улице, у него были какие-то расколбасы с Чичей, а я зашел в дом. Выяснилось, что и у Чичи нет травы…. Да…этот мир, определенно катился в тартары! Но Чича подарил мне грибов штук тридцать. Он был ваще в полной деппрессуххе , рассказывал, как какую-то Рэйнбоу разогнал Омон…..http://zavtra.ru/blogs/1998-08-1881…… О том, что все идет прахом. Мне показалось, что его индейский дух подорван. Конечно, у всех нас тогда были проблемы.
Меня должны были судить. У всех стали появляться дети, но Чича был ваще в плену полной чернухи, хотя желание его сбылось – он записал альбом на диске! Звезды…падают и убивают….Бойтесь исполнения желаний!

Тогда я видел его в последний раз.

Наступала другая эра.

Потом мы с Левой снова пошли к Рафе и , о чудо! У того уже была трава!Только мы купили стакан, как к Рафе пришел какой-то крутой чел с офигенным стопроцентным афганским героином и предложил его РАФе в обмен на траву. РАФа отказался, но мы с Левой взяли единичку после того, как Рафа сказал, что героин, ы самом деле, крут.   Единичка стоила всего-ничего. Полтинник. Я до этого не пробовал героин и хотел узнать, что это за хреня. Время было уже поздно. Мы немножко посидели и курнули у Рафы. Трава оказалась хорошей, потом доехали до Ковша, отдали ему полстакана и заночевали у него. Ковш угостил меня грибами, и я принял их прямо у него в комнате, что делать, конечно, не стоило. Боже! Я не знал куда деваться. Меня разносило и уносило, а кругом были спящие дети, жены, даже музыки не включить. Это ужасно!

Но утром мы с Левой доехали до него и вмазались героином. Чел не обманул – этот героин был нечто….Все сразу встало на свои месте. Все было четко и ясно. Полное спокойствие и эйфория. Так мы пробалдели еще сутки. А на следующее утро Лева подбил меня принять на двоих чиченские грибы. Мы заварили их и выпили и пошлина выставку картин Рериха…точнее сказать не самого Рериха, а какого-то его сына.Как только мы пришли на выставку, нас стало накрывать…совсем не подецки. Как назло еще в том зале проходила лекция о Рерихе. Что может быть страшнее под грибами, как толпа обывателей.
Это все равно, что оказаться в компании страшных монстров. Очень страшных!!!!

            Мы с Левой просто взяли ноги в руки и побежали до его комнаты, где и спрятались до тех пор, пока грибы нас не отпустили.

             Даже не знаю почему я не удивился, когда узнал, что Чича, якобы, повесился в своем доме в Курье. Наверно. Наша последняя встреча так подействовала на меня.

             Или насаженный стереотип о самоубийствах рок-звезд и поэтов.

              Нет, чтобы задаться простым вопросом. А мог ли такой человек, как Чича, накинуть петлю на шею7
                Лично я бы не смог.
                Я слишком труслив для этого.