Эх, дороги...

Дорогие мои москвичи…


Ура! Мы едем в Питер! Давно мечтали побродить по северной столице, дозаправиться духовной пищей на выставках и в музеях. Мы тщательно подготовили этот вояж: забронировали очень приличный частный отель в самом центре, рядом с Казанским собором, загодя  приобрели  билеты на  один из московских «Сапсанов», останавливающихся в нашем городе. По схеме вагона выбрали самые удобные места.


В означенный день, за полчаса до посадки проходим  досмотр, потом ещё раз демонстрируем билеты проводнице, и вот мы уже в чреве этого флагмана инженерной и дизайнерской мысли.


Движемся по вагону и видим: наши места заняты. И не просто заняты, а конкретно, железобетонно оккупированы  двумя  «шалтаями-балтаями», близнецами лет десяти от роду.


Раскормленные до размеров взрослой особи детки, уютно устроившись в креслах с ногами,  заняты поглощением блинчиков с начинкой, обильно текущей по запястьям и далее по казённой обивке.


- Что, так и будете стоять?- работница ресторана с тележкой снеди  явно недовольна образовавшейся пробкой,  а  Вы, ребятки, чего  желаете?


- Два шэндвиша  ш лошошем и две Колы, - изрекает  один из отроков, продолжая жевать.


«Кормилица» вручает деткам сэндвичи  и напитки, затем энергично продвигает тележку вперёд, вплющивая наши худощавые тела в соседние кресла, чем вызывает справедливое возмущение потревоженных пассажиров.


- Займите места согласно билетам, не стойте в проходе: это небезопасно, - раздаётся за спиной строгий голос проводницы.


- Мальчики, освободите, пожалуйста, наши места!- без особой надежды на успех прошу я.


- Мама сказала – это наши места, мы с самой Москвы здесь сидим,- отзывается тот, который уже прожевал.


- Не отколупывать же вас отсюда лопатой? – вступает  в переговоры муж, - Давайте, зовите вашу мать!


- М-а-а-м, тут дядька с тёткой  нас с мест гонят! – хором голосят детки.


- А вот  я им  сейчас покажу! – раздаётся звериный  рык,  и  перед нами вырастает  разъярённая мамаша, с ног до головы упакованная  в  леопардовый  принт  с  соответствующим  «окрасу»  выражением лица.


Намётанным  глазом опытного торгаша она моментально оценивает  нас в рублях, и я даже замечаю бегущие цифры в хищных  глазках. Из-за могучего плеча матроны  выглядывает  тощий  отец семейства с раскрытым ноутбуком в руках.


- Мамаша, заберите детей! Это наши места, нам, что до самого Питера здесь стоять?- не очень уверенным тоном  говорит  муж, слегка  контуженный  звериной  красотой крупной самки.


- А вы (нищеброды), вообще на тот поезд сели? – она упирается кулаками в крутые бока и орёт уже во всю глотку, -  шваль всякая  будет тут  права качать! А ты что прибежал? – через плечо мужу, - тебя не касается, иди, играй!


Против лома нет приёма. Теряю дар речи.  В голове лихорадочно бьётся мысль: А может быть, мы, действительно, не на тот поезд сели? Может быть, нам  следует ездить сугубо на электричках с пересадками, или передвигаться  на гужевом транспорте, или ходить пешком с лаптями наперевес?


- Пойдёмте, я вас посажу, - испуганная  проводница  ведёт  нас от греха подальше, в самый конец вагона.               

                Остаток пути  проводим  в закутке для пассажиров с животными,  рядом со стеллажами, заваленными багажом.


Несколько раз  в вагон – ресторан и обратно проходят ненасытные юные «оккупанты». Поравнявшись с нами,  они синхронно растягивают в гримасе лоснящиеся от жира рожицы и высовывают  языки.  Сегодня мамаша преподала им наглядный урок, как надо разбираться со всякой «замкадовской  шелупонью».


До Питера у нас  есть  тема для обсуждения: почему Москву и москвичей так не любит остальное население страны?


А вот и Питер!  Проходя  мимо своих законных мест, ужасаемся «свинарнику»,  образовавшемуся за считанные часы.  Пожалуй,  влажной уборкой тут уже не обойтись, нужна  химическая чистка.


Среди наших друзей  много коренных москвичей.  На весенне-летний период  они стараются  перебраться к нам, в провинцию.  А некоторые, устав от бесконечной суеты,  переселяются в наши края  навсегда.  Постепенно  Первопрестольная, вопреки поговорке, становится  резиновой и   заполняется  энергичными  существами  с мощными  челюстями и  загребущими лапами.

 
Ау, дорогие москвичи, где Вы? Вы, как крупинки золота, всё реже попадаетесь  в  отвалах пустой породы  из «понаехавших».



Ниже плинтуса …


Сижу в зале ожидания железнодорожного вокзала подмосковного районного центра.  Поезда дальнего следования  здесь  останавливаются редко, сообщение, в основном, пригородное.


Электронное табло с расписанием почему-то не работает.  Пассажирам приходится полагаться исключительно на собственные уши. Впрочем, только людям с очень хорошим музыкальным слухом удаётся вычленить из шума и свиста динамика нужную информацию.


В креслах напротив расположились бабушка и внучек.


Бабушка – весьма колоритная особа размера ХХХХХL  и без единого комплекса. Интересно, где продаются безразмерные лосины  с рисунком в виде 3D маков  и  туники объёмом  с палатку, усыпанные крупными ромашками? Голову пенсионерки венчает высокий ярко-оранжевый шиньон, непонятно как прицепленный к реденьким седым волосикам.


Внук – вылитый граф Вишенка из популярной когда-то итальянской сказки из жизни овощей и фруктов. Крупная  голова с аккуратно уложенными на прямой пробор волосами качается на тонюсенькой шейке. Указательным пальцем ребёнок постоянно поправляет сползающие с носика-пуговки круглые очки в толстой оправе. В одной руке  футляр со скрипочкой,  в другой - нотная папка.  По возрасту мальчик – ученик начальной школы, а по осанке и печальному взгляду – древний старичок.


Бабуля  роскошным  меццо-сопрано постоянно что-то выговаривает внуку, а он в ответ только вздыхает и ёжится.


Начинаю прислушиваться. Уши медленно вянут от количества изощрённых упрёков и оскорблений  в адрес беззащитного существа. Слушать противно, а писать  - и того хуже.


Наконец,  оперный речитатив  переходит  в  нормальную речь почти приличного  содержания: - Тупица, ты, тупица, свалился на мою голову! Родители умотали в отпуск, а я возись тут с тобой! А кто будет перцы и кабачки закручивать? Ты, что-ли? Как  жрать - так  хрум-хрум, а как работать  – так  ме-ке-ке! Бери деньги, купи  бабе  порцию пломбира! Нет, не ослышался, только одну, а то еще ангину подцепишь, задохлик!


Повесив  голову,  «задохлик»  плетётся к буфетной  стойке, но вскоре возвращается с пустыми руками: - Бабуля, денег не хватает,- пломбир стоит вдвое дороже.


- Да что они там с ума  посходили  все, что-ли? Сейчас я им устрою пломбир! Сиди здесь, охраняй сумки!


Через минуту буфетчица (а заодно и  все  мы), узнаёт массу ранее неизвестных  фактов из  своей родословной. Попутно достаётся на орехи единороссам, коммунистам, демократам, оппозиционерам, а также президенту с премьер-министром.


Раскрасневшаяся ораторша в съехавшем набекрень шиньоне величественной походкой возвращается на своё место, откусывая от брикета с пломбиром изрядные куски. Внука она угощает кусочком  размокшей  вафли.


- Попробуй, какая  вкусненькая, мороженым пахнет!  Э-эх, за детьми да за  нищими никогда нормально не поешь!


Начинаю  жалеть, что у меня нет пистолета, или лука со стрелами, или какой-нибудь  пращи завалящей, чтобы  защитить  несчастного ребёнка от этого разнузданного  Голиафа.


Тут динамик вновь многообещающе хрипит,  вселяя  в  каждого  пассажира надежду, что эта   тщательно зашифрованная информация предназначена именно ему.


Народ  выдвигается  на перрон, где греются  на летнем солнце четыре или пять электричек без опознавательных знаков.


Бабуля, волоча внука, как тряпичную куклу, методично обходит  каждую  электричкину  «голову» и с пристрастием выпытывает у разморенных зноем машинистов  их планы на ближайшее будущее.


Один из них  вяло кивает, но, получив  незаслуженный «комплимент», отворачивается и нервно закуривает.


Бабка, широко расставив ноги с могучими икрами, врастает  в платформу в голове состава.


- Простите, пожалуйста, эта электричка на Н-ск? – самым нежным голоском обращаюсь к ней, поражаясь собственной смелости.


Далее: баррррабанная  дрррробь!


Мадам разворачивает ко мне мощный торс, включает Медузу Горгону, и, проведя ярко накрашенным длинным ногтем себе по лбу громогласно изрекает: У МЕНЯ ЧТО, ТУТ НАПИСАНО «СПРАВОЧНОЕ БЮРО»?


От неожиданности я  зажмуриваюсь и застываю в позе гипсовой  пионерки.


Машинист икает и роняет сигарету.


Электричка судорожно дёргается, начинает дрожжать и торопливо включает  на табло  пункт назначения.


Цветастая  спина  с довеском в виде бессильно повисшего на руке ребёнка скрывается в открывшихся дверях первого вагона.


- Пойду в последний, - малодушно решаю я.
 

Моя бабуля была человеком деликатным и интеллигентным. Ни разу она не повысила на внучку  голос, хотя я частенько этого заслуживала. С адским терпением бабуля объясняла мне причины  промахов и ошибок и сдержанно хвалила за успехи.


Поэтому, прочитав книгу Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом», я подумала: гипертрофированная ситуация,  не бывает таких старух.


После этого случая поняла - ещё как бывают! А вот откуда они берутся? Это сложный вопрос  и  тема отдельного исследования.




Машина времени.


Здание вокзала в провинциальном городке переживает нескончаемую реконструкцию. Двери туалетов наглухо заколочены и украшены рукотворными надписями: «ТУАЛЕТ НА ПЛОЩАДИ!» со стрелками, указывающими  в противоположные стороны.


Клеймя позором и нехорошими словами руководство РЖД, двигаюсь в направлении одной из стрелок. На привокзальной площади два стареньких строительных вагончика с литерами М и  Ж стоят рядом. Видимо, для тугодумов и слабовидящих на  обоих сооружениях  метровыми буквами написано «ПЛАТНЫЙ!». Между ними под тентом активно функционирует  кассирша. Она принимает деньги и отмеряет каждому, невзирая на большую или малую нужду, по минимальному отрезку туалетной бумаги: строго от перфорации до перфорации.


Захожу внутрь и с осторожностью продвигаюсь по гнилому дощатому настилу непосредственно к «удобствам».


- Ага, вот куда перекочевали из вокзальных туалетов  допотопные  санитарные приборы с благородным  названием «напольная чаша «Генуя», а попросту, по-китайски – «кошачьи туалеты».


Плоские  ржавые посудины с остатками эмали на сливных отверстиях отделены друг от друга хлипкими фанерными перегородками с подобием дверных створок. Но самое интересное – это полное отсутствие всяческих запорных устройств. Вместо них  в каждой дверце проверчена дырка величиной с пятирублёвую монету.


Опасливо  заглядываю в «глазок»: кабинка свободна. Изнутри  фиксирую дверь пальцем, просунутым в ту же дырочку. Невыносимый запах хлорки и всего остального значительно ускоряет обменные процессы.


Еле успеваю выскочить из кабинки, как  все «чаши» волшебным  образом одновременно  наполняются  бурлящими потоками воды, грозящими унести с собой задумавшегося «седока».


- Ну и туалет у Вас! – выходя на воздух, обращаюсь к «санитарной фее», - не туалет, а машина времени: попадаешь прямиком в средневековье!  Хорошо, что не в каменный век! А почему двери без ручек и запоров?


- Ручки  были,  да сплыли.  А без них ещё и лучше. Если в дырке палец торчит - значит занято.
  Не торчит – свободно.


- Простите, но иногда при одевании нужны обе руки.


- Невелика  беда: откроют, увидят тебя и закроют! Было бы на что смотреть!


- А почему умывальник не работает, руки  негде  помыть?


- Как это не работает? Когда включаю смыв, тогда и в умывальнике  вода появляется.


- А без смыва никак?


- С виду интеллигентная баба, а экологическое мышление  напрочь отсутствует! Воду надо экономить! С водой на планете Н-А-П-Р-Я-Ж-Ё-Н-К-А!


Победной точкой в выступлении становится нажатие ногой на ржавую педаль, и очередная партия смытых плодов жизнедеятельности с шумом и хлюпаньем пополняет сточную канаву, скрытую от любопытных глаз буйными зарослями крапивы. 


Пристыжённая,  выхожу на пыльную площадь. Вот какой у нас великий народ – даже туалетный работник заботится о сохранении  невозобновляемых  ресурсов  планеты Земля.  Швейцария отдыхает!


Когда-то давно, на преддипломной практике  в столичном проектном институте мне было поручено рассчитать и спланировать туалеты для посетителей и персонала в  торговом центре.
Я очень старалась разместить на отведённых площадях максимальное количество кабинок в точном соответствии с нормами и правилами.


Руководитель практики, маститый архитектор, внимательно изучив представленные мной чертежи, улыбнулся и сказал: Никогда больше так не делайте!


- Но я же сделала всё по нормам! – попыталась я возразить.


- Эти нормы придуманы исключительно для унижения человеческого достоинства. Представьте себя в  кабинке  размером 1,2м на 0,85м высотой 4,0м. Ужасные пропорции сами по себе. Ни пальто снять, ни сумку пристроить, ни повернуться  нормальному человеку.


- Но нас учили, чтобы всё было точно по расчёту, чтобы технико-экономические показатели…


- Запомните навсегда: туалетные комнаты – это и есть  главные показатели уровня цивилизации!  Как по санузлу в квартире можно судить о хозяевах, так и по нормам на туалеты можно судить о государстве!


С тех пор я свято соблюдаю правило: туалет должен быть просторным, удобным и комфортным.
По этой причине постоянно имею неприятности на свою голову.  Буквоеды  эксперты, видимо,  понятия не имеют о нормах, принятых в цивилизованном обществе.


Поэтому в  XXI веке мы имеем туалеты, достойные  времён ранней инквизиции.  Зато мы делаем ракеты, ….а также в области балета…