Неразгаданная логика. Глава 3

Глава 3. СЕРДЦЕ В ПОДАРОК


В то утро я пробудился от проникающего сдавливающего аромата, наполнившего к тому времени всю мою комнату. Щуря глаза от утреннего свечения, исходившего из распахнутого окна, я невольно поморщился, как бы приходя в себя ото сна. Нащупав на прикроватном столике часы, поднес их к глазам, чтобы подтвердить свое чувство возникающего дня, и когда уже собирался положить их обратно, то обнаружил на тумбочке «разбитое сердце». «Сердечко Жанетты», как называют его французы. Поднеся его к губам, я неосознанно вспомнил легенду о девушке, заблудившейся в лесу и спасенной отважным рыцарем, покорившим ее сердце, которое разбилось, превратившись в темно-алый цветок, как только она увидела своего избранника с юной незнакомкой. Когда я притрагивался к нежным лепесткам, у меня все сильнее нарастало чувство печали, и одурманенный ароматом дицентры, я чувствовал, что окончательно проснулся. Голос Тельмы, неожиданно возникший рядом со мной как по волшебству, это только подтверждал. 

- Лепестки этого цветка образуют форму сердца, красиво, не правда ли? – говорила она, кончиками ногтей поводя по моим растрепанным волосам и немного наклонившись в сторону таинственного растения.

- Да, это великолепный удивительный цветок, - согласился я, мечтами унесенный в далекое прошлое, казавшееся мне на тот момент таким притягательным и волнующим, как сказочная страна или несбыточная утопия.

- Это цветок любви, - задумчиво прошептала Тельма, - любви безответной, неразделенной, но желанной, как вода для усталого путника в опаленный безжалостным солнцем день, как мать для новорожденного дитя, как свет во всепоглощающей тьме для того, кто еще не утратил надежды найти истину. Я подарила тебе «разбитое сердце», потому что оно одно, оно бесценно, это мое сердце, Джозеф, возьми его.

Тельма сделала тревожный жест своей хрупкой виртуозной рукой, показывая на дицентру.

- Оно твое, - повторила она.

Я никогда не видел Тельму настолько сентиментальной, в такой степени откровенной, эмоции выливались из ее мимики, глаза передавали забытую грусть, губы были слегка приоткрыты, как будто ей не хватало воздуха, пресытившего меня. Тогда мне казалось, что я смотрю фильм в главной роли с моей женой, настолько выражение ее чувств было безупречно, но в то же время я понимал, что все, что происходит – реальность, чудная, однако, но родная, та, которую не променяешь на все золото и славу Голливуда.

- Я не могу, - медленно прошептал я, боясь поранить распахнутое для меня сердце, - я не могу, - снова прошептал я, опустив голову.

Наше молчание длилось целую полноценную жизнь. А когда я услышал как она вздрогнула, то увидел на ее лице слезы, переливающиеся всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца, так быстро покидающего наш мир и уходящего с намерением посетить нас снова.

Я хотел дотронуться до ее плеча, но Тельма, будто догадываясь о моих ближайших планах, смахнула ладонью уже бесцветную слезу, надеясь утаить нахлынувшие чувства, стремительно встала и ушла от меня.

Не могу описать, что я переживал в тот момент, отвергнув самый драгоценный подарок Тельмы и отверженный ей, понимая, что цветок был всего лишь символом влюбленного сердца, никогда уже не показавшего мне свои странные слезы.

 О Боже, - мысленно вскрикнул я, - мне нужно было додуматься до этого сразу. Дицентра – символ разбитого сердца. Конечно! – бродил я по комнате, надеясь собраться с мыслями, - она знала, что за предложением последует отказ; если бы Тельма ждала положительного ответа, почему бы ей не преподнести розу – подлинный образ любви. Так нет, она приносит мне дицентру, заставляет меня поверить ее чувствам, поддаться видимым ощущениям. Но зачем? К чему эти уловки, для чего разбитые ухищрения, в которых нет смысла? А что если мне все показалось, и не было вовсе никаких скрытых мотивов, подразумевающих доводов, будто вытекающих из пафосного подтекста, что? – в недоумении спрашивал я сам себя.

 Только после долгого и утомительного монолога я, наконец, понял, что обидел ее, я – бесчувственное животное, чудовище, запутавшееся в своих логически скованных причинной связью мыслях.

Ни секунды больше не раздумывая, я бросился вниз по лестнице, на бегу застегивая рубашку и поправляя прическу, с надеждой спускаясь в  гостиную.

- Тельма! - крикнул я, - увидев, что она стоит у окна, наблюдая за пустынной улицей.

- Джо, ты нерешителен. Это очевидно. И слишком чувствителен, как для мужчины, - быстро, но прерывисто своим обычным высокомерным тоном начала она.

Взятая манера речи меня немного успокоила, может потому, что я привык к ней.

- А вы, мадемуазель Разбитое Сердце, живете в воображаемом мире, - пытался не отставать я, - и красите ногти мужа по выходным в разные цвета.

Тельма ответила на мои слова смехом и родной, но загадочной улыбкой, обращенной ко мне.

- Подойдите ко мне, Джозеф, - сказала она, протягивая ко мне свою белоснежную руку, - ближе, - зазывала она.

 Когда я стоял напротив Тельмы, она поднесла к моим губам свое запястье, которого я едва успел коснуться. В следующий момент ее руки покоились на моих плечах. Она будто бы перенесла на них вес своего тела.

- Я считаю себя умной девушкой, Джо, - почти мгновенно произнесла она.

- Во всякой мудрости много печали, - незамедлительно отозвался я.

- Что ты имеешь в виду?

- Ничего. Это просто выражение из Библии, - усмехнулся я.

- Врач, исцелись сам.

- Что ты имеешь в виду? – вопросительно взглянул на нее я.

- Ничего. Это просто выражение из Евангелия, - с едва скрываемой улыбкой констатировала Тельма, - ну что ж, Джозеф, всему свое время, - сказала она, снимая руки с моих плеч. Сейчас я должна покинуть тебя ненадолго. Кстати ты не видел моих черных босоножек с серебряными пряжками? – окидывая взглядом гостиную, спросила Тельма.

Учитывая, что почти вся обувь Тельмы черного цвета я предпочел остаться в тени, предоставив своей жене право выбора.

- Нашла их в ванной, - немного запыхавшаяся Тельма выглядела восхитительно.

- Позволь я помогу, садись.

Тельма не заставила себя ждать. Я тоже. Как только с глупыми застежками было покончено, я приложил свои губы к ее коленям, в ответ на что она поцеловала мои кудри, совсем ненадолго удержав мою голову.

- Ну, все, Джозеф, мне пора. Увидимся вечером, - на прощание подарила мне Тельма. Вскоре послышался смолкающий стук каблуков, вовсе стихнувший через несколько секунд. Я остался в доме один.


Прожолжение следует...