Девяносто три

      Зашёл в магазин на послеобеденном опустевшем станичном рынке. Прохладно и пусто было в помещении в первый летний палящий день, а из посетителей - только я и маленький сгорбленный старичок с тросточкой. Пока он всматривался в ассортимент конфет на стеллаже за прилавком, я попросил продавщицу-девушку взвесить мне зефира и "пряников к чаю" (пряники - по заказу матери).
     Увидев на весах белые яблоки зефира, старичок заинтересовался товаром.
     - Это конфеты? – обратился он ко мне очень молодым голосом.
     «Вероятно, слаб глазами», - подумал я, удивившись несоответствию его звонкой речи преклонному возрасту и плохому зрению. И поспешил ответить:
     - Нет, дедуля, это зефир, сладость такая.
     - Что? – подался ухом к моему плечу старичок.
     - Это не конфеты, - сообразив, что старый человек ещё и плохо слышит, наклонился я к нему.
     - А-а… А мне конфеты надо, - проговорил он простодушно.
     - Так покупайте, я после вас куплю, - предложил я, отодвигаясь от прилавка и осматривая старичка.
     Чистая рубашка с коротким рукавом и простенькие, но поглаженные брючки говорили о его аккуратности и о том, что старичок не одинок. Но сухое лицо с коричневой от многочисленных июней кожей, и особенно тёмно-багровые кисти рук с высыхающими синими венами показывали очень достойный возраст станичника.
     - Сколько же Вам лет, - поднёс губы я к уху старичка, поняв, что предложения пропустить его без очереди он не услышал.
     Долгожитель посмотрел на меня выцветшими серыми глазами и вдруг весело спросил:
     - А сколько дашь, сынок?
     - Ну… года 83, - ответил я с растяжкой, зная, что собеседник старше, может, лет на пять. Ведь моей маме пошёл уже 80-й, и в определении возраста я ошибиться мог ненамного. Сказал так, чтоб просто сделать старому человеку приятное.
     - Немножко не угадал, - ответил он с улыбкой.
     - Так сколько? – переспросил я громко, и взглянул на продавщицу, которая тоже с любопытством смотрела на престарелого покупателя.
     - 93.
     - 93! – искренне восхитился я и панибратски протянул пятерню долгожителю. - Можно, отец, пожать Вам руку за это!
     А, взяв его ладонь – лёгкую по-детски и прохладную по-старчески, - пожелал:
     - Вам совсем немножко до сотни осталось. А лучше - живите до 103-х, а то и до 113-ти!
     - Ну, это как Бог даст, - ответил старичок. И вежливо выразил отказ на вторичное предложение пропустить его отовариться прежде меня.
     - Вам, молодым, всё спешить надо. А нам спешить некуда. Покупайте, я - после вас.
    
     … «Вам, молодым…», - приятно думал я, шагая 55-ым июнем своей жизни и представляя, как приду домой и расскажу маме об этом замечательном старичке с таким нестареющим голосом и с такой озорной улыбкой. И пошучу, что в сравнении с ним она - мама моя - совсем девчонка…
    01.06.2014